CC BY
23
Г. Клочков,
политолог (г. Астрахань)
ВНУТРЕННИЕ ПРИЧИНЫ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ НА ЮГЕ РОССИИ
По этническому своему составу Южный федеральный округ - самый сложный и самый пестрый регион в Российской Федерации. Поэтому ЮФО всегда был, есть и будет местом постоянного столкновения и диалога этносов, культур и даже цивилизаций. Причем конфликт и диалог здесь будут проходить одновременно, вбирая в себя различные аспекты общественной и духовной жизни личности, общества и государства.
Кавказ является составной частью Каспийского региона. Наряду со Средней Азией он представляет собой «западное» и «восточное» его крылья. Но в отличие от Средней Азии Кавказ в своей северной части является составной частью России, и поэтому наш интерес к каспийско-кавказскому направлению совершенно очевиден. На Кавказе очень высокая плотность населения и сильнейшая клановость. Без стабилизирующего «русского» участия там не обойтись. Люди, которые приезжают на Кавказ работать, должны связать с этим регионом и свое будущее, и будущее своих детей и внуков. Потому что Россия будет развиваться, расти на Юг, на Кавказе. Прирастать, как принято говорить, Сибирью, а расти все-таки на Юге.
Выше мы уже говорили, что, как и все другие политические конфликты, региональные политические конфликты связаны с достижением власти или ее перераспределением в пользу определенного региона или же с изменением политического статуса региона. В указанном регионе они отягощены еще и мощным напором этно-конфликтов, которые не всегда совпадают территориально с региональными локальными конфликтами, что делает их развитие малопредсказуемым с научной точки зрения. В этноконфликтах на первом месте стоят не столько политические, сколько этнические традиции. Именно они зачастую первыми определяют политическую культуру региона и динамику происходящих в нем конфликтов. Идея сепаратизма является уже политическим оформлением этнокультурных традиций того или иного региона. Именно сепаратизм обостряет отношения, выводя их на уровень политических процессов. Сама по себе идея сепаратизма уже является конфликт-
ной, а силовой вариант ее решения может расцениваться как деструктивное начало региональной политики.
В республиках Северного Кавказа все еще сильны «традиции гор» - большое значение по-прежнему имеет традиция кровной мести и клановых связей. Поэтому вооруженные внутриклановые разборки здесь происходят постоянно, и официальные власти оказываются не в состоянии расследовать совершаемые на их основе преступления (в том числе и против федеральных сил). Объяснение причин сепаратизма в современный период, к которому мы пришли, на первый взгляд может показаться парадоксальным: национализм усиливается потому, что ослабевают государства как системы. Однако, как мы уже указывали, парадоксальности здесь нет, особенно с учетом того, что безопасность большинства государств обеспечивает фактически мировое сообщество в лице наиболее сильных государств. Россия столкнулась с этой проблемой именно в 1990-е годы, когда государство как институт власти действительно ослабло до такой степени, что «национальные окраины» заговорили даже о трансформации федерализма в конфедерализм.
Традиционное в общественном укладе здесь явно преобладает над инновационном (модернизацией), поэтому классические принципы демократии и либерализма здесь подчас приобретают «экзотические» опенки. В отсутствие внешнего врага - реального или виртуального - традиционное общество уничтожает само себя, т.е. находит крайнего среди своих, распадается на враждующие округа, тейпы, семьи, наконец единицы, - всегда найдется кто-то не столь правоверный или православный, как я сам. Уклад обеспечивает, т.е. вручает разрешение на зверство по отношению к живущим иной жизнью, поощряет и оправдывает - снабжает уважением со стороны менее отчаянных или более вменяемых членов сообщества и позволяет релаксировать в насилии. Убийство населения, а не конкретных должностных лиц, которым перепоручены честь и ответственность принимать и проводить решения, прямо обнаруживает цель - уничтожение не похожих на тебя (по вере, образу мыслей, манере поведения - критерии произвольны), остальное - предлоги.
Северный Кавказ это зона постоянно тлеющего (вялотекущего) конфликта, чаще всего происходящего на уровне кланов (тейпов) даже внутри одного этноса. Классическим примером здесь может служить Чечня 2000-х годов, когда у власти в этой республике оказался клан Кадыровых. Их конфликт с кланом «ямадае-
вых» получил широкое освещение в прессе. Как отмечают российские СМИ, «стороны конфликта не вызывают никакого сочувствия», а саму войну окрестили как «битву Героев России за Москву». Обе стороны обвиняют друг друга в «махновщине» и апеллируют к Москве, ища защиту не столько у закона РФ, сколько у первых лиц государства. Обе стороны до последнего времени имели подконтрольные им воинские подразделения - у Кадырова батальоны МВД «Север» и «Юг», у Ямадаева батальон «Восток» ГРУ Минобороны РФ. Каждый из лидеров был занят переманиванием на свою сторону сторонников противной стороны, прибегая к различным средствам и мерам воздействия. Каждый пренебрежительно отзывался о своем противнике и считал себя выше и лучше него. Президент России Д.А. Медведев, находясь в Дагестане в июне 2009 г., заявил: «Проблемы на Северном Кавказе носят системный характер. Это и сохраняющаяся относительная бедность населения, очень высокий уровень безработицы, просто чудовищные масштабы коррупции. И, к сожалению, зачастую это сопровождается утратой доверия к власти». Последнее обстоятельство является самым опасным, поскольку открывает дорогу к сепаратизму и силовым решениям спорных вопросов. Мир в регионе во многом основывается на авторитете федеральной и местной власти. Коррупция же - самый опасный враг авторитета любой политико-административной элиты. Враг, который сидит внутри страны, развращая и ослабляя всю систему социально-политических отношений.
Коррупция является одним из самых негативных факторов в развитии этнополитических конфликтов современности. По серьезности проблема коррупции в этом регионе стоит на первом плане и объединяется с темой террористической угрозы. О продажности чиновников и политиков много говорят и пишут, как сами политики, так и политически ориентированные СМИ. Общественность постоянно информируется о результатах борьбы с коррупцией, но прекрасно понимает, что эта борьба является частью борьбы политических элит за власть. В таких условиях говорить об искренности и эффективности борьбы с этим социальным злом весьма трудно. Борьбу с коррупцией должны вести государственные органы, но контролировать ее должны общественные организации. Какие именно? Это уже другой вопрос. Но то, что именно институты гражданского общества могут и должны это делать, в демократических странах не вызывает никакого сомнения. Если Россия являет-
ся такой демократической страной, то и здесь должны быть развиты эти сегменты гражданской общественной жизни.
Этнополитические конфликты на Северном Кавказе в большинстве своем имеют как раз социально-политические корни. Поскольку это системный кризис, то и бороться с ним следует тоже системно, а не отдельными акциями или временными кампаниями. Принятый в 2009 г. антикоррупционной федеральный пакет документов как раз один из тех способов, которые в перспективе должны содействовать снижению социально-политической напряженности и в ЮФО. Признается, что России необходим реальный выход из коррупционного кризиса, а не политизированная истерия. С целью борьбы с коррупцией, специалистами предлагается минимизировать контакты чиновника с заказчиком государственной услуги. Помимо указанных социально-политических проблем на нарастание напряженности в межэтнических отношениях влияют и социокультурные проблемы. Одна их них - это крайне низкий культурно-образовательный уровень населения. Даже В.В. Путин был вынужден признать: «Массовая неграмотность - это питательная среда для идеологов межцивилизационного раскола, пропаганды ксенофобии, национального и религиозного экстремизма. В конечном счете - для международной террористической деятельности». Повышение культурного уровня населения - залог создания нормальных устоев регионального гражданского общества, которое само будет выстраивать барьеры на пути экстремизма. Министр культуры РФ А. Авдеев отмечал: «Есть сегодня экономически процветающие страны, но не развитые в культурном отношении. И их нельзя назвать великими. Сегодня иные критерии великости. Это не только количество оружия, но и уровень научно-технического прогресса, и уровень освоения новых технологий. И прежде всего степень культуры всего общества. Человек создан миром культуры, который чеканит нас. Говоря о любом времени, мы судим о нем по именам великих деятелей культуры этого периода, будь то русский писатели XIX в., итальянские живописцы Х1У-ХУ вв. или голландские и фламандские художники эпохи буржуазных революций и Великих географических открытий». С мнением министра мы можем согласиться и попутно отметить, что российский Юг только в XX в. дал России немало талантливых, выдающихся имен деятелей науки, культуры и политики. В XX в. практически во всех регионах будущего ЮФО появились свои на-
циональные театры, музеи, университеты и отделения Академии наук.
Мы должны особо подчеркнуть, что огромную роль в развитии национального самосознания играет система образования. От ее ориентации на духовные ценности зависят и культурно-политические ориентации самого этноса и его правящей политической элиты. Малые этносы, интегрированные в большие государственные образования (как, например, Россия), помимо своей этнической культуры, оказываются подключенными к культуре национального большинства и часто являются носителями культурного пространства как «малого», так и «большого» языка. Так, после провозглашения своей независимости, Абхазия в качестве духовного ориентира выбрала Россию. Все это время система образования Абхазии входила в образовательное пространство России. Только так, по мнению самих руководителей Абхазии, ее жители могли иметь доступ к мировому образовательному пространству. Многие выпускники местных школ ориентированы на получение высшего образования в вузах России.
Склонность к конфликту или к компромиссу у национальных элит во многом зависит от качества их политической культуры, и в первую очередь от качества воспитания и образования. Как указывают специалисты, сущность этнократизации региональной власти в национальных республиках РФ проявляется в абсолютизации этнического начала, когда преувеличивается в значительной степени роль национального в жизни общества и государства, когда решаются основные вопросы жизни одного народа в ущерб интересам и устремлениям других наций и народностей. Речь идет об осуществлении такой политики, которая ущемляет, унижает достоинство и образ жизни других народов. Этнократизация власти проявляется в создании привилегированного положения автохтонных наций.
В чем мы видим слабость и порочность такой практики? При проведении политики этнократизма приоритет отдается не личности, а нации, в результате чего через призму интересов своей нации проходят все без исключения экономические, социальные и духовные процессы. Особенно это проявляется тогда, когда это касается политической сферы, где интересы этнократии соблюдаются достаточно строго. Приоритет интересов нации над интересами личности касается создания ряда привилегий только для той части населения, которая принадлежит к господствующей нации. Этнократия деформирует этнический интерес и ставит его на первое место сре-
ди других возможных ценностей, полностью игнорируя приоритет интересов личности, которые в подобных условиях полностью отрицаются и оскорбляются. Этнократией сознательно поддерживается противостояние интересов нации и интересов личности, со стремлением к усилению существующих противоречий и их возвышением. Своей активной идеологической деятельностью, этно-кратия пытается преодолеть такую родовую черту своей политической неполноценности, как отсутствие традиции суверенной власти. Конфликт этот носит идейно-политический характер и затрагивает не только интересы конкретных политических этноэлит, но и честь и достоинство конкретного этноса. Причем речь идет о возможности и способности самостоятельно решать свои социально-экономические, политические и социокультурные проблемы. В общественном сознании утвердилась мысль о том, что самостоятельность этноса должна проявляться не только в его политическом праве на самоопределение, но и в способности самостоятельно содержать себя в социально-экономическом отношении. Если народ не может сам решать свои проблемы, то невозможно говорить о его самоопределении. В политике этнократизма наблюдаются попытки убедить большинство своего народа в обоснованности притязаний на более широкие полномочия среди окружающих народов, что достигается различными средствами пропаганды и психологического воздействия. Этнократизация власти также проявляется в закреплении привилегированного положения представителей «своего народа», что выражается в «коренизации управления», в заполнении благоприятных «социальных ниш» именно «своим» народом.
Современные угрозы возникновения политических конфликтов на базе этнических разногласий в настоящее время исходят не столько от боевиков, а в значительной степени вызваны отсутствием на Северном Кавказе демократических институтов и процедур управления. Именно в национальных республиках процветает коррупция (так, например, по данным проверки Ингушетии, выяснилось, что в республике только за 2008 г. на стройках «исчезла» сумма в объеме 1,7 млрд. руб.). Тем не менее федеральный центр обещал в 2009-2011 гг. выделить республике еще 29 млрд. руб. При этом центральные СМИ отмечают: гарантий, что не пропадут и эти деньги, у власти нет. Давно уже сидят на весьма солидном федеральном «пайке» и другие республики Северного Кавказа, но особых экономических сдвигов в регионе не наблюдается. При
этом они весьма умело играют на теме террористической угрозы, списывая многие свои ошибки на это кровавое явление современности. Причем порой именно сами власти выступают в роли провокаторов внутриэтнических социально-экономических конфликтов. И если в Чечне хотя бы удалось несколько снизить уровень террористической опасности, то, к примеру, в той же Ингушетии или в Дагестане теракты происходят чуть ли не ежедневно. Отдельной темой для рассмотрения должна стать тема коррупции власти и влияния коррупции на динамику конфликтных отношений.
Широкомасштабная коррупция среди государственных чиновников разных уровней, в том числе в правоохранительных органах, несет в себе серьезную проблему в деле урегулирования эт-ноконфликтов. Коррупция позволяет террористам и их пособникам получать необходимые документы, просачиваться в государственную власть, милицию и т.д., скупать оружие, преодолевать заслоны на маршрутах своего следования, вести контрразведку и получать информацию о планах и замыслах власти. Так, российские СМИ давно уже открыто признают, что «коррупция в Дагестане носит этнически-клановый характер. Клан "скидывается", покупает для своего выдвиженца хлебное место. Что должен делать выдвиженец? Пристроить вокруг себя, в пределах своей компетенции, сородичей. Насколько хороши их профессиональные качества и навыки, никого не волнует». Эта «странная» социально-экономическая и коррупционно-криминальная атмосфера, которая царит в Республике Дагестан, не способствует межэтническому миру и согласию и отталкивает привлечение легальных капиталов и реальных инвестиционных проектов.
СМИ отмечают, что «режим взаимодействия Центра с республиками Северного Кавказа остается неизменным все последние годы: делайте все, что хотите, лишь бы не было войны, т.е. проявлений сепаратизма. Элиты в южных республиках эту тенденцию хорошо улавливают. И происходящее в регионе давно уже не окрашено в черный цвет сепаратизма, скорее есть лишь оттенок этого явления. Сепаратизм - это только для шума. Другое дело - борьба местных кланов за освоение бюджетных средств. Здесь все гораздо серьезнее... Выстроить такую систему власти в национальных республиках, чтобы ситуация не зависела от качества лидера, а базировалась на институциональных схемах, Центру пока не удалось. И не похоже, что кто-то особенно озабочен этой проблемой... Дошло до того, что в экспертном сообществе уже спорят - стоит ли разво-
рачивать в северокавказских республиках широкомасштабную борьбу с коррупцией или же это только дестабилизирует обстановку?» Ответы на эти вопросы являются на сегодняшний день самыми желанными для федеральной элиты, ибо от их положительного решения во многом зависит целостность и перспектива дальнейшего конструктивного развития нашей страны.
«Каспийский регион: Экономика, культура», Астрахань, 2009, № 3, с. 39-43.
З. Дзарахова,
зам. министра по связям с общественностью и межнациональным отношениям Республики Ингушетия, доктор исторических наук (г. Назрань)
ИНГУШЕТИЯ НА РУБЕЖЕ ХХ-ХХ1 вв.: ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ
Ингушетия сегодня вновь на слуху: серия провокационных преступлений и широкая их освещаемость в СМИ идут вкупе с прогнозами и оценками. Информационное нашествие на Ингушетию, а тем самым и на Юг России (так как здесь проблемы тесно переплетены), - трагическое, но не неожиданное явление. Из ряда публикаций мы можем сделать вывод о том, что нагнетание напряженной ситуации в республике имеет двойную нагрузку. С одной стороны, это провокации против Республики Ингушетия, сумевшей возродить свою государственность, за 16 лет новейшей истории доказать актуальность и значимость возрождения как для республики, так и России. В 90-х годах XX в., когда произошли конфликты на Северном Кавказе, Ингушетия приняла огромное число вынужденных переселенцев из Северной Осетии и Чеченской Республики, проявив на деле кавказское чувство сопереживания. Численность их оказывалась порой выше численности населения самой республики. Можно сказать, что Ингушетия не допустила катастрофы, принимая на свои плечи непосильный груз гуманитарных проблем.
Ингушетия сегодня является Родиной для представителей более 60 национальностей. В этой республике не было и нет межнационального и межконфессионального противостояния. Религи-
