CC BY
32
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 94 (5) Н. А. Жерлицына
кандидат исторических наук; старший научный сотрудник Института Африки РАН, доцент Российского университета дружбы народов; e-maiL: ns_inafr@maiL.ru
ВНУТРЕННИЕ И ВНЕШНИЕ ФАКТОРЫ ОСЛАБЛЕНИЯ АЛЖИРА В ПЕРИОД, ПРЕДШЕСТВОВАВШИЙ ФРАНЦУЗСКОМУ ЗАВОЕВАНИЮ В 1830 ГОДУ
В статье рассматриваются основные причины, приведшие к ослаблению Алжира перед лицом европейского колониализма в конце XVIII - начале XIX вв. Франция выдвинула в качестве предлога для вторжения в страну обвинение в пособничестве пиратству на Средиземном море, угрожавшему торговле европейских стран. В статье приводятся аргументы, опровергающие это утверждение французской колониальной историографии. Легкой мишенью для Франции Алжир стал вследствие некоторых особенностей экономического и политического развития, а также неблагоприятной внешней конъюнктуры.
Ключевые слова: Алжир; Франция; Османская империя; средиземноморская торговля; пиратство; колониализм.
N. A. Zherlitsina
PhD (History), Senior research feLLow, Institute for African Studies, Russian Academy of Sciences, PeopLe's Friendship University of Russia (RUDN University); e-maiL: ns_inafr@maiL.ru
INTERNAL AND EXTERNAL FACTORS OF ALGERIA'S WEAKENING IN THE PERIOD PRECEDING THE FRENCH CONQUEST IN 1830
The articLe discusses the main reasons that Led to the weakening of ALgeria in the face of European coLoniaLism in the Late XVIII - earLy XIX centuries. France put forward as a pretext for invading the country the accusation of aiding piracy in the Mediterranean sea, threatening the trade of European countries. The articLe presents arguments refuting this statement of French coLoniaL historiography. ALgeria has become an easy target for France due to some features of economic and poLiticaL deveLopment, as weLL as unfavorabLe externaL conditions.
Key words: ALgeria; France; Ottoman Empire; Mediterranean trade; piracy; coLoniaLism.
Введение
Вопрос захвата Алжира Францией в 1830 г., его причины и цели -до сих пор является обсуждаемым и вызывающим споры. Поводом к захвату и пропагандистским его оформлением послужил инцидент 29 апреля 1827 г., когда дей Алжира Хусейн ударил веером французского консула П. Деваля. Этот инцидент произошел в контексте того, что принято называть «делом Бакри». Речь идет об алжирских поставках во Францию пшеницы в крупных объемах в годы Французской революции. Большая часть этих поставок осуществлялась в кредит, позднее было заключено соглашение о погашении долгов при посредстве алжирских коммерсантов еврейского происхождения Бакри и Буснаха. Это соглашение не устраивало дея, он считал, что Алжир недополучает несколько миллионов франков. Спор тянулся несколько лет. Провокационную роль в деле о долгах играл французский консул Деваль [Луцкий 1965, с. 148].
Обострение этого дела привело к знаменитому «удару веером», блокаде алжирских берегов французским флотом и высадке французских экспедиционных войск в Алжире в июне 1830 г.
Закат эпохи варварийского пиратства
Такова внешняя канва событий, а французская историография колониальной эпохи постаралась оправдать данный захват, рисуя мрачные картины османской эпохи Алжира, чтобы узаконить свое присутствие в этой стране. Был распространен ряд, мягко говоря, спорных идей, в том числе и следующую: Алжир был всего лишь логовом корсаров, живущих и обогащающихся прежде всего разграблением Европы. Однако если в XVI-XVII вв. алжирская корсарская деятельность процветала, то в XVIII в. она пришла в упадок. В XVI в. алжирские корсары были солдатами Османской империи в войне между турками и империей Габсбургов. Постепенно османская провинция Алжир приобрела фактическую автономию, а алжирский флот развил корсарскую деятельность, направленную уже не просто против Испании и ее союзников, а против всех европейских держав. Своего апогея развитие пиратства в Алжире достигает с 1580 по 1640 гг. Это эпоха обогащения Алжира, который из большого поселка на 20 тыс. жителей в начале XVI в. становится важным городом с населением до 80 тыс. человек [Spencer 1976, c. 116].
Примерно с 1640 по 1695 гг. деятельность алжирских корсаров постепенно ослабевает по довольно простой причине: Европа в состоянии нанести ответный удар, поскольку она вышла из периода религиозных войн и Тридцатилетней войны, которая длилась с 1618 по 1648 г. Этот период упадка пиратства ознаменовался бомбардировками Алжира флотом Людовика XIV в 1682, 1683 и 1688 гг. [Сагейе 1842, с. 82]. Дей Алжира Шаабан, правивший с 1689 по 1695 гг., понимает, что эпоха пиратства близка к закату и Алжир не может противостоять всем европейским державам, поэтому он укрепляет мир, подписав договоры с Англией в 1682 г. и Францией в 1689 г., т. е. с двумя крупнейшими державами того времени [Шеремет 1996, с. 145].
Примерно с 1695 и до 1725 г. Алжир переживет переходный этап, характеризующийся большой политической нестабильностью: десять деев сменяют друг друга в течение этого короткого периода, а шесть беев Константины сменяют друг друга в течение 6 лет, с 1707 по 1713 гг., из которых три только в 1710 г. Этот переход характеризуется также войнами против тунисских и марокканских соседей в 1694-1695, 1700-1701 и в 1705 гг. [Вгоске1шапп 1952, с. 391]. Эти войны велись в значительной степени с хищнической целью найти новые источники дохода, чтобы компенсировать отсутствие прибыли от пиратства.
Земледелие и торговля - новый путь развития
Новый этап в истории страны наступает после 1725 г., когда Алжиру удалось найти новые пути развития и, соответственно, получения доходов, не связанных с пиратской деятельностью. Прибыль от экспорта пшеницы позволяет стране выйти на новый уровень развития. Беи Константины и Маскары при поддержке центральной власти стимулировали производство пшеницы на экспорт [Уа1епв1 1969, с. 42]. К сожалению, до наших времен не дошло сведений об объемах производства пшеницы в Алжире в данный период.
В течение большей части XVIII в. корсарская деятельность, напротив, находится на самом низком уровне и служит лишь средством давления на малые европейские державы, чтобы получить от них дань за сохранность имущества и людей [Жерлицына 2006, с. 24]. Таким образом, она уже не является очень важным источником доходов и прибыли. Алжир заключил прочный мир с Францией и Англией в XVII в., договор с голландцами был подписан в 1726 г.
и со шведами в 1728 г. [Abun-Nasr 1975, c. 112]. Договоры с прочими странами будут подписаны в последующие десятилетия.
В атмосфере относительного мира, поскольку на море всегда могли возникать небольшие конфликты, алжирский хлебный экспорт быстро рос. Хотя в XVI-XVII вв. уже существовали экспортные компании, торгующие алжирской пшеницей, атмосфера враждебности, царившая между Алжиром и европейскими державами того времени, в частности Францией, значительно затрудняла торговлю.
В XVIII в. Франция через порт Марсель становится основным импортером алжирской пшеницы, а французские торговцы, проживающие в Алжире, получают роль основных посредников в международной торговле алжирской пшеницей. Между Алжиром и Францией возникла своего рода взаимозависимость. Франция была главным заказчиком Алжира, а Алжир стал главным поставщиком североафриканской пшеницы во Францию. Если в последних десятилетиях XVII в. и в первых десятилетиях XVIII в. Тунис был основным поставщиком во Францию североафриканской пшеницы, то Алжир занял первое место среди экспортеров в 1720-х гг. [Poncet 1961, c. 231]. В 1741 г., в результате закрытия французской компании на мысе Негрэ в Тунисе, Алжир становится почти эксклюзивным поставщиком Франции североафриканской пшеницы. С 1740-х по 1790-е гг. североафриканская пшеница, импортируемая в Марсель, поступает только из Алжира.
Начиная с 1720-х гг., благодаря государственной политике стимулирования производства пшеницы беями Константины и Маскары, предложение растет, как и спрос, подогреваемый демографическим ростом Европы. В этом отношении Франция была самой густонаселенной страной Европы с населением около 20 млн человек. Этот рост спроса на протяжении всего столетия вызвал рост цен, что было очень выгодно для поставщика.
Эти два фактора - увеличение спроса и предложения - приведут к тому, что экспорт алжирской пшеницы в Марсель достигнет своего пика в последней трети XVIII в., во время правления дэя Мухаммада ибн Утмана (1766-1791). Беем Константины в это время был Салах-бей (1771-1792), а бейликом Маскара управлял Мухаммад эль-Кебир (1779-1797).
С 1710 по 1830 г., т. е. за 120 лет, Алжир вывез в Марсель более 2 193 000 т пшеницы [Valensi 1969, c. 268]. Такому расцвету торговли
способствовал ряд факторов: рост спроса и предложения; обстановка относительного мира, царившая между Алжиром и большинством стран Европы со времени упадка алжирского пиратства; ослабление английского присутствия в Средиземноморье в соответствии с итогами Семилетней войны (1756-1768); русско-турецкая война 17681774, приостановившая поставки хлеба из южных регионов России. Кроме того, совершенствовалось и управление французской торговой компанией, осуществляющей экспорт пшеницы из Алжира - Королевской компанией Африки. Реформы 1767 г. позволили этой компании избежать неудач, характерных для деятельности подобных организаций в более ранние периоды. Этой коммерческой организации удалось наладить хорошие отношения с шейхом племени Улад Дхиб Абд Аллахом, игравшем важную посредническую роль в торговле французов с населением восточных областей Алжира.
Последняя треть XVIII в. в истории Алжира характеризуется высокой политической стабильностью, экономическим развитием, которое затронуло широкие слои населения, но принесло пользу главным образом правящему меньшинству, феодалам, таким как шейх Абд Аллах, и французским посредникам в этой международной торговле. Среди посредников на рынке доминировали монопольные компании, владеющие концессиями в Восточном Алжире. Особенно это касалось Королевской Африканской компании, действовавшей с 1741 по 1793 г. и имевшей непревзойденный успех в истории французских монопольных компаний [Моп1аи 1973, с. 169].
Этот успех был основан главным образом на перепродаже в Южную Европу пшеницы, купленной на концессиях в Восточном Алжире.
Соперничество во власти - начало дестабилизации
Парадоксальным образом именно этот торговый подъем Алжира в последней трети XVIII в. привел к ослаблению страны. Это ослабление сделало беззащитным Алжир перед аппетитами европейского империализма. В плане внутреннего развития рост экспорта пшеницы повлек обогащение ряда привилегированных алжирцев, что в конечном итоге дестабилизировало ситуацию из-за соперничества внутри власти. Одной из главных особенностей алжирского хлебного экспорта было участие высшего правящего класса в торговле, и эта деятельность привела к их значительному обогащению. Первоначально обогащение за счет экспорта пшеницы приносило большую
пользу восточным и западным бейликам, которые контролировали производственные площади и порты, из которых вывозилась пшеница. Особенно преуспел в этом бей Константины, возглавлявший богатейшую пшеницей провинцию Алжира. Дей Алжира ощущал угрозу в том, что провинциальные власти разбогатеют, в то время как центральная власть Алжира будет беднеть из-за упадка пиратства, деятельности, которая была первоначальной причиной его богатства. В этих условиях дей либо допускал развитие экспорта пшеницы с риском развития центробежных сил, либо пытался ограничить это развитие, рискуя на этот раз уменьшить взносы из провинций. До 1792 г. деи предпочитали поощрять развитие экспорта, чтобы обеспечить получение налогов, взимать пошлины на пшеницу, а также получать от бейликов довольно значительные суммы в обмен на их благосклонность. Но начиная с 1792 г. алжирские деи попытались перенаправить движение экспорта пшеницы через столицу, поставив деятельность восточных и западных бейликов под свой контроль. Резкий рост цен на экспортную пшеницу, вызванный, с одной стороны, началом войн Французской революции, а с другой - нормализацией алжирско-испанских отношений, начиная с 1786 г., был одной из главных причин изменения политики страны. Испания дорого платила за алжирскую пшеницу пиастрами, которые были самой востребованной валютой того времени. Другой не менее важной причиной было опасное усиление центробежной власти беев провинций, бея Константины, в частности, за счет доходов от экспорта пшеницы. Бей покупал свою пшеницу у производителя по относительно низкой цене и перепродавал ее подороже европейским посредникам, когда не посылал собственных посредников продавать пшеницу напрямую в Европу. Салах, бей Константины, олицетворял собой центробежную опасность для центральной власти, и это, скорее всего, стало главной причиной, по которой она была устранена деем Сиди Хасаном. Убийство бея Салаха в 1792 г. можно считать поворотным моментом в истории страны [Julien 1978, c. 389].
После убийства Салах-бея дей Сиди Хасан установил жесткий контроль за экспортом пшеницы как для собственной прибыли, так и в интересах торговцев, которых он защищал. Во время предыдущих царствований беи всегда умудрялись уклоняться от контроля дея, регулярно «даря» крупные подарки дею и высокопоставленным сановникам Алжира, но, учитывая степень обогащения Салах-Бея, такой способ действий уже не действовал со времен правления
Сиди Хасана. Мустафа-паша, преемник Сиди-Хасана, столь же твердо контролировал торговлю, и этот контроль всё сильнее ощущался восточными и западными бейликами, которые вскоре восстали. Действительно, захват торговли деями через посредство алжирских еврейских купцов возмутил беев, которые были разочарованы утратой существенной части своей прежней прибыли. Последние отреагировали еще большим давлением своих правителей, вызвав тем самым серьезные восстания, ответственность за которые они возложили на дея и евреев, которых последний защищал, а сами перешли на сторону восставших против правителя страны. В результате возник продовольственный кризис, а уровень экспорта пшеницы рухнул, к началу XIX в. так и не восстановив прежнего значения. Кроме того за последние тридцать лет существования на оттоманский Алжир обрушился целый ряд стихийных бедствий - эпидемии, засухи, нашествия саранчи [Leroy-Beaulieu 1887, c. 92].
Тем не менее очевидно, что именно восстания, потрясшие страну с начала XIX в., в значительной степени способствовали тому, что страна окончательно утратила стабильность. В частности, восстание племен Бел Харш, вспыхнувшее в Восточном Алжире в 1804 г. и распространившееся по всей территории [Laurie 2005, c. 148].
Таким образом, гонка за прибылью, которая способствовала успеху алжирской торговли пшеницей, в конечном итоге привела к краху этой же торговли и, что еще более важно, к ослаблению османской власти в Алжире, что стало прелюдией к краху этой же власти в 18301837 гг.
Внешние причины ослабления Алжира
Наряду с этими внутренними факторами, которые сыграли решающую роль, были и внешние причины краха торговли и ослабления страны. Самым важным был ожесточенный конфликт, который завязался между революционной Францией и Англией с 1792 г. Этот конфликт имел серьезные последствия для алжирской торговли, хотя в первую очередь он способствовал увеличению прибыли, получаемой за счет экспорта пшеницы при посредстве алжирских еврейских торговых домов. Развязывание войн Французской революцией вызвало глубокое потрясение системы торговли в Средиземноморье. Действительно, в отличие от предыдущих европейских войн, последствия войны, развязанной в 1792 г., были серьезны для морской
торговли Франции. Английское военно-морское превосходство и взятие Тулона привели к исчезновению французского военного флота из Средиземного моря летом 1793 г. В результате французская торговля сильно пострадала. В последствии алжирские евреи смогли заполнить пустоту, оставшуюся после ухода французской торговли, и сделать себя незаменимыми в качестве почти эксклюзивных поставщиков алжирской пшеницы в Европу, вытеснив всех своих потенциальных конкурентов. Уже упоминавшиеся купцы Бакри и Буснаха происходили из семей, обосновавшихся в Алжире в XVIII в., они были одними из тех сефардов, которые после изгнания обосновались в Ливорно в Италии, где их хорошо приняли [Jews and ... 2013, c. 21]. В отличие от андалузцев, поселившихся в Алжире с XV в., они были хорошо знакомы с современной деловой практикой, используемой в Европе и имели прочную сеть по всему европейскому континенту. Что касается мусульманских купцов, то они отдавали предпочтение торговым отношениям с Востоком. Но самое главное, правящее алжирское меньшинство никоим образом не намеревалось допустить развития мусульманской купеческой буржуазии, которая могла представлять собой политическую опасность, угрозу господству ополчения турецких янычар над страной. Евреи, религиозное меньшинство, по своему статусу зимми никак не представляло политической угрозы. Поскольку революционная Франция столкнулась с огромной потребностью в зерне, алжирские еврейские коммерсанты, хозяева рынка, воспользовались этим фактом, чтобы установить непомерно высокие цены. Это ускорило и усилило процесс обогащения привилегированных членов алжирского режима.
Острота конфликта между Францией и Англией привела к тому, что две великие державы того времени захватывали в заложники малые страны, включая Алжир. Чтобы удержать еврейских коммерсантов от торговли с врагами Франции, революционное правительство отложило возмещение крупных долгов, имеющихся у алжирских еврейских купцов перед деем Алжира за покупку алжирской пшеницы. Именно это и послужило причиной дела Бакри. Кроме того, английские корсары нападали на суда, перевозившие алжирские грузы, и можно сказать, что расширение континентальной блокады Наполеона и английской блокады отрезало Алжир от его традиционных торговых партнеров - Марселя, Ливорно и испанских портов после перемирия 1786 г. Английское господство в Средиземном море с 1805 г. после
Трафальгарской битвы привело к ужесточению французского отношения к Алжиру и обострению дела Бакри. Расширение экспорта алжирской пшеницы в Испанию в целях компенсации почти исчезнувшего французского спроса оказалось недостаточным и во всех отношениях было серьезно подорвано внутренним кризисом, потрясшим Алжир с начала XIX в.
Заключение
Полное потрясение политического и торгового баланса в Средиземноморье с 1792 г. даже вызвало возрождение алжирского пиратства в 1793-1815 гг. Этот возврат был относительным и прибыль, полученная Алжиром в то время от пиратства, была несравнима с прибылью, получаемой в период расцвета. Новая попытка возродить пиратство в отсутствие экспорта пшеницы была пресечена бомбардировкой Алжира англо-голландским флотом Лорда Эксмута в 1816 г. Начиная с того же 1816 г. экспорт российского хлеба замещает алжирский, из-за того что Алжир оказался не в состоянии восстановить свой экспорт в результате серьезных внутренних трудностей [Гулишамбаров 1898, с. 271]. Правящее в Алжире османское меньшинство, не имеющее ресурсов и не имеющее сильной легитимности, в результате этого оказывается под серьезной угрозой в связи с внутренним противостоянием и империалистическим соперничеством Франции и Англии в Средиземноморье.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гулишамбаров С. О. Всемирная торговля в XIX веке и участие в ней России. СПб., 1898. 230 с.
Жерлицына Н. А., Сологубовский Н. А., Филатов С. В. Диалог цивилизаций. Очерки из истории российско-тунисских отношений в XVIII-XX веках. М. : ИСАА МГУ : Академия гуманитарных исследований, 2006. 93 с. Луцкий В. Б. Новая история арабских стран. М. : Наука, 1965. 372 с. Шеремет В. И. Война и бизнес. Власть, деньги и оружие. Европа и Ближний Восток в новое время. М. : Технологическая школа бизнеса, 1996. 712 с. Abun-Nasr J. M. A History of the Maghrib. Cambridge, 1975. 455 p. Brockelmann C. History of the Islamic Peoples. London, 1952. 582 p. Carette E. Etudes de l'Algérie et de la régence de Tunis. Paris, 1842. 367 p. Jews and French Colonialism in Algeria. L. : Taylor&Francis, 2013. 192 p. Julien Ch.-A. Histoire de l'Afrique du Nord. V. 2. Paris, 1978. 446 p. Laurie G. B. French conquest of Algeria. L. : Naval & Military Press Ltd, 2005. 217 p.
Leroy-Beaulieu P. L'Algérie et la Tunisie. Paris, 1887. 472 p. Monlau J. Les étates barbaresques. Paris, 1973. 443 p.
Poncet J. La colonisation et l'agriculture européennes en Tunisie depuis 1881.
Paris, 1961. 367 p. Spencer W. Algiers in the Age of the Corsairs. Oklahoma, 1976. 200 p. Valensi L. Le Maghreb avant la prise d'Alger. Paris, 1969. 140 p.
REFERENCES
Gulishambarov S. O. Vsemirnaja torgovlja v XIX veke i uchastie v nej Rossii. SPb., 1898. 230 s.
Zherlicyna N. A., Sologubovskij N. A., Filatov S. V. Dialog civilizacij. Ocherki iz istorii rossijsko-tunisskih otnoshenij v XVIII-XX vekah. M. : ISAA MGU : Akademija gumanitarnyh issledovanij, 2006. 93 s. Luckij V. B. Novaja istorija arabskih stran. M. : Nauka, 1965. 372 c. Sheremet V. I. Vojna i biznes. Vlast', den'gi i oruzhie. Evropa i Blizhnij Vostok v
novoe vremja. M. : Tehnologicheskaja shkola biznesa, 1996. 712 s. Abun-Nasr J. M. A History of the Maghrib. Cambridge, 1975. 455 p. Brockelmann C. History of the Islamic Peoples. London, 1952. 582 p. Carette E. Etudes de l'Algérie et de la régence de Tunis. Paris, 1842. 367 p. Jews and French Colonialism in Algeria. L. : Taylor&Francis, 2013. 192 p. Julien Ch.-A. Histoire de l'Afrique du Nord. V. 2. Paris, 1978. 446 p. Laurie G. B. French conquest of Algeria. L. : Naval & Military Press Ltd, 2005. 217 p.
Leroy-Beaulieu P. L'Algérie et la Tunisie. Paris, 1887. 472 p. Monlau J. Les étates barbaresques. Paris, 1973. 443 p.
Poncet J. La colonisation et l'agriculture européennes en Tunisie depuis 1881.
Paris, 1961. 367 p. Spencer W. Algiers in the Age of the Corsairs. Oklahoma, 1976. 200 p. Valensi L. Le Maghreb avant la prise d'Alger. Paris, 1969. 140 p.
