CC BY
58
Внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора в российском частном праве
Долгополов Михаил Николаевич,
соискатель, Институт государства и права Российской академии наук
E-mail: magisterobi-wan@mail.ru
В статье рассматривается одно из оснований ответственности за недобросовестное ведение переговоров, предусмотренное в Гражданском кодексе РФ. Проведен разбор положений действующего законодательства. Сопоставлено внезапное и неоправданное прерывание переговоров с принципом свободы договора и свободой выхода их переговоров. Формулировка закона неудачно отображает правовое содержание основания ответственности. Законом предусмотрено три элемента для того, чтобы ответственность могла быть установлена. При этом достаточным для надлежащего использования основания является один элемент, а именно разумность прекращения переговоров. Проанализирована имеющаяся судебная практика, где судам приходилось сталкиваться с исследуемым основанием ответственности. В статье показано, что судам трудно работать с преддоговорной ответственностью, именно ввиду наличия трёх элементов. Приведено, что следует рассматривать в качестве разумного прекращения переговоров. Для оценки разумности поведения участников переговоров необходимо использовать анализ динамики переговорного процесса (уровень вовлечённости сторон в переговоры).
Ключевые слова: переговоры, преддоговорная ответственность, ответственность за недобросовестные переговоры, разумность, прекращение переговоров, свобода переговоров.
Статья 434.1 Гражданского кодекса РФ устанавливает правила ведения переговоров о заключении договоров. Во втором абзаце пункта 2 закреплено, что внезапное и неоправданное прекращение переговоров при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать является недобросовестным действием при проведении переговоров. Это одно из оснований ответственности за недобросовестное ведение переговоров, предусмотренное в Гражданском кодексе РФ. Основание было добавлено в ходе реформы норм о договорном праве в 2015 году.
Изучение комментариев и доктринальных источников показывает, что доминирующей позицией является констатация факта, что данное действие презюмируется как недобросовестное, что влечёт возложение бремя доказывания на ответчика. Большинство авторов, которые обращаются к анализу этого основания ответственности, не обращают внимание на скрытый в ней потенциал, который можно было бы экстраполировать на конструкцию ответственности за недобросовестное поведение в переговорах в целом.
Содержание абз. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ содержательно комментирует А.Г. Карапетов: «типичным вариантом таких особых обстоятельств является ситуация, когда одна из сторон на той или иной стадии переговоров уверяет другую о серьезности своих намерений и желании во что бы то ни стало прийти к соглашению и прилагает все усилия к нахождению компромисса, подталкивая другую сторону приступить к подготовке исполнения» [4, с. 1006]. В качестве примера приводится ситуация, когда убеждённый другой стороной потенциальный контрагент приобретает билет и прибывает в отдалённое от его местоположения область, где должно состояться подписание договора, но это не происходит ввиду выхода призвавшей контрагента стороны из переговоров [4, с. 1006-1007].
Следует проследить взаимосвязь между принципом свободы договора и свободы переговоров с рассматриваемым основанием ответственности. Ответственность за недобросовестное ведение переговоров вводит ограничения для субъектов частного права в выборе методов и способов поведения со своими потенциальными партнерами. В пункте 1 ст. 434.1 Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ) установлена свобода переговоров. Участники переговорного процесса свободны в проведении переговоров, самостоятельно осуществляют расходы и не несут ответственности, если соглашение не достигнуто. Принцип свободы договора (ст. 421
5 -о
сз
<
ГК РФ) означает право субъекта частного права на отказ от заключения договора. А.Н. Танага [8, с. 37] справедливо полагает важнейшим и определяющим началом принципа - свободу заключения договора, то есть вступать или не вступать в договорные отношения).
Конституционный Суд РФ указывает: «Свобода экономической деятельности, по смыслу Конституции Российской Федерации, предполагает прежде всего свободу предпринимательства, которая представляет собой универсальный (интегрированный) конституционно-правовой принцип, объединяющий несколько относительно самостоятельных принципов правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности (принцип свободы договора, общедозволительный принцип, принцип свободы конкуренции и др.)» [11]. Свобода договора - это центральный принцип коммерческого права, из которого должны исходить правоприменители. Предприниматели вправе заключать и формировать любые соглашения, необходимые им для извлечения прибыли, для обеспечения своих прав и интересов. Исключения должны быть чётко и конкретно прописаны в нормативных актах.
Пункт 1 статьи 55 Конституции РФ предусматривает: «Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина» [10].
Договорная свобода не абсолютна, как и другие свободы. По мнению Е.П. Губина: «Одна из задач права состоит в том, чтобы создать такой правовой режим деятельности субъектов экономики и предпринимательства, который обеспечит баланс интересов участников экономических отношений и их защиту, ликвидирует социальное неравенство» [7]. Профессор пишет: «Цель государства и права заключается не в ограничении свободы, а в создании условий для эффективного функционирования рыночной экономики...» [2, с. 11].
В основе содержания свободы переговоров лежит право вступать или не вступать в переговоры о заключении договоров. Сочетание свободы договора и переговоров даёт право участнику переговоров отказаться от заключения договора в любой момент, что означает также право прервать переговоры.
Исследуемое основание ответственности выступает исключением из принципа свободы переговоров и свободы выхода из переговоров, что подтверждается, в частности, правовой позицией Верховного Суда РФ, изложенной в Постановлении Пленума № 7 за 2016 год. Где отмечено, что само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны [12, Абз. 2 — п. 19]. Впоследствии позиция попала в Обзор су-2 дебной практики Верховного Суда в 2020 году [15, й П. 30]. Таким образом, абз. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ ° выступает изъятием из общего правила при нали-ав чии квалифицирующих основание признаков.
Природа ответственности за недобросовестное ведение переговоров раскрывается более обстоятельно при обращении к внезапному прекращению переговоров. Как следует из Гражданского кодекса РФ и правовой позиции Верховного Суда РФ -стороны имеют право отказаться от переговоров и от заключения договора без мотивации своего поступка. Совершенно верно отмечает М.А. Егорова, что лицо не может быть ограничено в праве прекращения переговоров [5]. Внезапный и неоправданный отказ, по общему правилу, является неотъемлемым правом участника переговорного процесса.
Разберём предусмотренные законом элементы, которые необходимы, чтобы поведение стороны переговоров могло быть квалифицировано в качестве недобросовестного по разбираемому основанию. Переговоры должны прерваться внезапно, а также неоправданно, при этом потерпевшая сторона переговоров должна обладать разумной уверенностью в непоколебимость продолжения переговорного процесса. Только при единовременном сочетании внезапности, неоправданности и разумности действие может быть расценено в качестве неправомерного.
В литературе встречается мнение, что элементов условия ответственности всего два. Неоправданность смешивается с разумностью причин прекращения переговоров. Как указывает П.Д. Чистяков: «Наличие обстоятельств, при которых контрагент не мог разумно ожидать прекращения переговоров, равнозначно уверенности в заключении договора» [9]. Позиция представляется ошибочной по нескольким основаниям. Во-первых, неоправданность должна пониматься буквально, когда при прекращении переговоров участник не привёл никакого оправдания такому действию. Во-вторых, не ожидать прекращения переговоров и быть уверенным в заключении договора, это разные по сути и правовому содержанию состояния. Участник переговоров может не ожидать их прекращения, но при этом никакой уверенности в заключении договора ещё может и не быть. Уверенность одной стороны переговоров возникает в результате осмысленных действий другой стороны. Стороны могут согласовать многие условия договора, но при этом уверенности в договоре может и не быть, например, при наличии соответствующих заявлений со стороны другого участника переговоров. Таким образом, закон выделяет три элемента для разбираемого основания.
Внезапность прекращения переговорного процесса, первый элемент, в нормативных актах специально никак не определена. В толковом словаре В.И. Даля даётся классическое обозначение внезапности: нечаянность, неожиданность, неж-данность, мгновенность, быстрота, расплох [3, с. 280]. Н.С. Малеина объясняет внезапность в контексте абз. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ как «... отсутствие предупреждения о прекращении переговоров» [6]. Действительно, если участник переговоров их прервал неожиданно, без предупреждения, то внезап-
ность явствует. Но предупреждение должно толковаться не как непосредственно заявление стороны переговоров, а как поведение, свидетельствующее о намерении отказаться от переговоров. Внезапность означает, что не было никаких разумных причин в прекращении переговоров. Переговоры также могут прекратиться и без предупреждений, когда сторона переговоров не информирует других участников об их продолжении или завершении, а просто исчезает (не выходит на связь, отказывается от приёма по месту своего нахождения и т.п.).
Отказ от переговоров должен быть неоправданным. П.Д. Чистяков полагает, что неоправданное прекращение переговоров, это когда отсутствуют разумные причины к прекращению [9]. По мнению Н.С. Малеиной: «Неоправданное прекращение представляется в такой ситуации, когда между сторонами не было существенных разногласий, обязанности сторон на предшествовавшем этапе переговоров исполнены, назначены даты начала следующего этапа переговоров или подписания основного договора и одновременно отсутствовали уважительные
Верховный Суд РФ данный элемент оценивает как немотивированный выход из переговоров, что следует из выше указанной правовой позиции. С точки зрения правоприменителя, неоправданное прерывание переговоров - это немотивированное прерывание. Представляется, что мотивированность и оправданность выступают различными категориями. Не все что имеет мотив оправдано. В Гражданском кодексе РФ зафиксирована именно неоправданность, когда отсутствуют добросовестные причины не продолжать переговоры. Об этом сторона переговоров должна сообщить другому участнику, чтобы у него не возникло оснований для разумных ожиданий или предположений о недобросовестном поведении партнёра. С точки зрения закона недостаточно какой-то причины для прекращения переговоров, она должна иметь весомое значение (экономическое, например).
Участник, несомненно, вправе прекратить переговоры без объяснения причин. Но умолчав о причинах, он рискует тем, что у другой стороны переговоров исключается возможность оценить оправданность сложившейся ситуации. Таким образом, причины прерывания переговоров в силу разных обстоятельств должны быть доведены и аргументированы непосредственно участнику переговорного процесса.
Представим, что переговоры прекратились внезапно, но оправданно. Допустим, пропала экономическая целесообразность сделки. Поскольку закон требует одновременно наличия трёх элементов, то отсутствие одного должно рассматриваться как невозможность привлечения к ответственности. Что совершенно справедливо, если речь идёт об экономической выгоде. Однако отметим, что отсутствует сама постановка вопроса, какие причины считать оправданными и при каких условиях они должны применяться.
Внезапность и неоправданность непосредственно взаимодействуют с разумностью. Если не вдаваться в дискуссии о содержании разумности, которые проводятся в научном сообществе, целесообразно рассматривать разумное как свойственное обычному среднестатистическому участнику коммерческих отношений, абстрактному предпринимателю. На наш взгляд, полную и многостороннюю формулировку содержанию принципа разумности дала Л.В. Волосатова, определив его как «необходимость для субъектов находиться в границах, исключающих возможность злоупотребления субъективными гражданскими правами, и соотносить свои действия с целями гражданско-правовых моделей поведения участников, правами, свободами и законными интересами других лиц, а также общества и государства» [1, с. 10].
В рассматриваемом основании ответственности за недобросовестное ведение переговоров разумность означает оценку суждений потерпевшего о внезапности и разумности прекращения переговоров с суждением обычного человека в схо-жей(аналогичной) ситуации.
Что следует понимать под разумным ожиданием, исходя из обстоятельств, и какие обстоятельства должен учитывать разумный субъект частного права? Тот факт, что один участник переговоров уверяет другого в однозначности заключения договора должно приниматься во внимание. Однако нельзя игнорировать следующие обстоятельства: что предшествовало переговорам; д действия (бездействия) участника непосредственно в переговорном процессе; репутация участника в экономическом сообществе. Данный список не является исчерпывающим, но разумный субъект должен учитывать как минимум эти факторы при решении вопроса о производстве расходов в переговорном процессе.
Разумность в ответственности за недобросовестное ведение переговоров связана не только с внезапным и неоправданным прекращением переговоров, но и с расходами на ведение переговоров. Если субъект разумно полагает, что договор не будет заключен или что переговоры прекратятся, то нет правовых оснований осуществлять преддоговорные расходы.
Рассматриваемое основание преддоговорной ответственности приводит к выводу, что разумность потерпевшей стороны должна в обязательном порядке анализироваться при разбирательстве дел о недобросовестном ведении переговоров. В поиске недобросовестного поведения одной стороны нельзя упускать критерии добросовестного и разумного поведения другой стороны. Что, несомненно, является одним из главных упущений законодателя, пока не восполненное в практике р и науке. Д
Хрестоматийным по данному основанию пред- Ч
т
договорной ответственности можно считать дело К № А41-90214/2016. Арбитражный суд Московской ё области и вышестоящие суды вплоть до Верховно- у го Суда РФ [13] заняли позицию истца. Почему дан- А
ное дело является классическим примером преддоговорной ответственности? Ответчик длительное время вёл переговоры с истцом. В результате подготовительных действий к заключению договора аренды истец расторг договоры с несколькими другими арендаторами, подготовил склад в соответствии с заказом ответчика. Стороны согласовали договор аренды и назначили дату подписания договора. В назначенный день ответчик отказался от подписания договора и дальнейшего обсуждения вопроса аренды.
В приведённом деле точно сочетаются все элементы внезапного и неоправданного прекращения переговоров при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.
Обратимся к делу № А70-7180/2018 [14, 17, 16, 18], из которого следует, что судом приведённое основание преддоговорной ответственности применено по собственному усмотрению. Более того, является спорным вопрос о надлежащем применении данного основания к рассматриваемому случаю. Сама формулировка недобросовестного поведения в деле вполне обоснована: «ведение активных переговоров вплоть до последней даты окончания срока без указания второй стороне переговоров на намерение прекратить их сразу после окончания срока, установленного договором» [18]. Однако обстоятельства дела, при которых она применена, вызывает глубокие сомнения. Абз. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ требует разумности от стороны, то есть участник переговоров должен разумно предполагать, что переговоры закончатся заключением договора, а отказ должен быть внезапным и неоправданным. Исходя из имеющейся информации о рассматриваемом деле, видится, что данные требования не были учтены судами. Предварительный договор (ст. 429 ГК РФ) предполагает срок, на который заключён данный договор. Поэтому, если сторона переговоров по достижении указанного срока откажется от продолжения переговоров, такое поведение не может считаться внезапным и неоправданным ввиду самого факта наличия срока действия предварительного договора. В противном случае, как в исследуемом судебном деле, срок предварительного договора теряет свое юридическое значение. Более того, исходя из содержания и смысла ст. 434.1 ГК РФ, её применение должно быть сопряжено не только с ведением переговоров, но и с наличием расходов - убытков у одной из сторон. В рассматриваемом деле были заявлены требования, не имеющие ничего общего с возмещением убытков, то есть, требования как первоначальному иску, так и по встречному не носили имущественный характер. Таким образом, следует заключить, что в деле № А70-7180/2018 положения ст. 434.1 ГК — РФ применены неправильно. 2 Суду достаточно было руководствоваться са-й мой статьей 429 ГК РФ для правильного и всесто-° роннего рассмотрения дела. Применение лишь ав указанной статьи позволило бы суду прийти к то-
му же решению спорного вопроса, без необходимости обращения к ст. 434.1 ГК РФ.
Ещё в одном деле Арбитражный суд г. Москвы ссылаясь на п. 2 ст. 434.1 Гк РФ констатировал, что для ответственности достаточно одновременного выполнения двух условий: неоправданности и отсутствие разумных обстоятельств ожидать прекращения переговоров [19]. Суд проигнорировал элемент основания ответственности - внезапность прекращения переговоров, поименованный в ст. 434.1 ГК РФ.
Необходимо обратить внимание, что закон и суды не ставят ответственность в зависимость от стадии переговоров или от иного определимого подхода. Граждански кодекс РФ в абз. 2 п. 2 ст. 434.1 предлагает использовать «такие обстоятельства». Наступление ответственности возможно в любой момент переговоров о заключении договора. Действительно нельзя отрицать, что требуется возникновение определённого уровня «доверия» между договаривающимися сторонами, но стадия подписания договора это уже финал переговоров (дальше договариваться некуда). Разумное ожидание в положительном исходе переговоров вполне может возникнуть ранее стадии подписания договора. Именно поэтому нами предлагается в обязательном порядке анализировать уровень вовлечённости сторон в переговорный процесс (динамику переговорного процесса).
Закон предусматривает обращение к оценочной категории разумности, но пока ни в науке, ни в практике нет механизма, позволяющего применять разумность при рассмотрении судебных дел. Гражданский кодекс РФ ставит наступление ответственности в зависимость от разумности оправданности и разумности внезапности прекращения переговоров при «таких обстоятельствах». Но не разработано никакого подхода к пониманию этой разумности и обстоятельств, к применению их при анализе переговорного процесса. Отсутствует чёткое и недвусмысленное разграничение между свободой переговоров (свободой выхода из переговоров) и основанием ответственности. Примеры практики показывают наличие глубоких проблем в ответственности за недобросовестное ведение переговоров.
Приведённые дела подтверждают то, что конструкция преддоговорной ответственности не до конца понятна российским правоприменителям. Требование внезапности и неоправданности при прекращении переговоров создаёт лишние проблемы с пониманием основания. Правовое значение и предмет доказывания в анализируемом основании имеет только разумная уверенность в продолжении переговоров, которая не может возникнуть без анализа действий другого участника переговоров. Соответственно исследованию подлежит динамика отношений сторон переговоров в период их проведения. На наш взгляд, корректно было бы именовать разбираемое основание иначе: отказ от переговоров (о заключении договора), который другая сторона переговоров не могла разумно предвидеть.
Литература
1. Волосатова Л.В. Принцип разумности в реализации субъективных гражданских прав / Авто-реф. дис. ... кандид. юрид.н., М., 2005.
2. Губин Е.П. Правовые проблемы государственного регулирования рыночной экономики и предпринимательства. Автореф. дис. ... доктора юрид.н. М, 2005.
3. Даль В.И. Толковый словарь великого русского языка в 4 т.: Т. 1: А - З. М., РИПОЛ классик, 2006.
4. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации» (отв. ред. А.Г. Карапетов). Электронное изданиею «М-Логос, М., 2017. URL: https://m-lawbooks.ru/wp-content/ uploads/2020/02/kommentariy-k-statyam-307-453-gk-rf-onlayn-versiya-2.pdf (Дата обращения: 22.08.2022).
5. Егорова М.А. Переговоры о заключении договора (комментарий к ст. 434.1 ГК РФ) // Право и экономика. 2015. N 12. С. 20-28 // СПС «Консультант Плюс».
6. Малеина М.Н. Переговоры о заключении договора (понятие, правовое регулирование, правила) // Журнал российского права, 2016, № 10. С. 36-46 // СПС «Консультант Плюс».
7. Предпринимательское право России: итоги, тенденции и пути развития: монография / отв. ред. Е.П. Губин. М.: Юстицинформ, 2019 // СПС «Консультант Плюс».
8. Танага А.Н. Принцип свободы договора в гражданском праве России. Дис. ... кандид. юрид.н., Краснодар, 2001.
9. Чистяков П.Д. Выход из переговоров как основание преддоговорной ответственности в российском и зарубежном праве // Актуальные проблемы российского права. 2021. N 11. С. 83-98 // СПС «Консультант Плюс».
10. «Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // СПС «Консультант Плюс».
11. Определение Конституционного Суда РФ от 07.02.2012 N 276-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Столяровой Натальи Андреевны на нарушение ее конституционных прав абзацем первым Перечня услуг транспортных, снабженческо-сбытовых и торговых организаций, по которым органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации предоставляется право вводить государственное регулирование тарифов и надбавок, в системной связи с положениями Указа Президента Российской Федерации «О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)», а также пунктом 3 части 2 статьи 2 Закона Республики Саха (Якутия) «О наделении органов местного само-
управления в Республике Саха (Якутия) отдельными государственными полномочиями по государственному регулированию цен (тарифов)» // СПС «Консультант Плюс».
12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 (ред. от 07.02.2017) «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» // СПС «Консультант Плюс».
13. Определение Верховного Суда РФ от 22.05.2018 N 305-ЭС18-1723 по делу N А41-90214/2016 // СПС «Консультант плюс».
14. Определение Верховного Суда РФ от 07.06.2019 N 304-ЭС19-7700 по делу N А70-7180/2018 // СПС «Консультант Плюс».
15. Обзор судебной практики Верховного суда РФ № 1 (2020). Утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020 // СПС «Консультант Плюс».
16. Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.10.2018 N 08АП-11541/2018 по делу N А70-7180/2018 // СПС «Консультант Плюс».
17. Постановление Арбитражного суда ЗападноСибирского округа от 12.02.2019 N Ф04-6846/2018 по делу N А70-7180/2018 // СПС «Консультант Плюс».
18. Решение Арбитражного суда Тюменской области от 17 июля 2018 года по делу № А70-7180/2018. URL: https://kad.arbitr.ru/Docu-ment/Pdf/25a458ce-59f6-48d7-be1e-14673018 675a/d0323248-9f1 e-4b0b-af1 f-06272d4fb055/ A70-7180-2018_20180724_Reshenie.pd-f?isAddStamp=True (дата обращения: 23.08.2022).
19. Решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.12.2018 по делу N А40-98757/18-97-514 // СПС «Консультант Плюс».
SUDDEN AND UNJUSTIFIED TERMINATION OF CONTRACT NEGOTIATIONS IN RUSSIAN PRIVATE LAW
Dolgopolov M.N.
Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences
The article considers one of the grounds of liability for unfair negotiations provided for in the Civil Code of the Russian Federation. The analysis of the provisions of the current legislation was carried out. The sudden and unjustified interruption of negotiations is compared with the principle of freedom of contract and the freedom to exit negotiations. The wording of the law unsuccessfully reflects the legal content of the basis of liability. The Law provides for three elements so that liability can be established. At the same time, one element is sufficient for the proper use of the basis, namely, the reasonableness of the termination of negotiations. The available judicial practice where courts had to face the investigated basis of responsibility is analyzed. The article shows that it is difficult for courts to work with pre-contractual liability, precisely because of the presence of three elements. It is given what should be considered as a reasonable termination of negotiations. To assess the reasonableness of the behavior of the negotiators, it is necessary to use an analysis of the dynamics of the negotiation process (the level of involvement of the parties in the negotiations).
Keywords: negotiations, pre-contractual responsibility, responsibility for unfair negotiations, reasonableness, termination of negotiations, freedom of negotiations.
5 -a
C3
<
References
1. Volosatova L.V. The principle of reasonableness in the implementation of subjective civil rights / Abstract of the thesis. dis. ... candida. legal n., M., 2005.
2. Gubin E.P. Legal problems of state regulation of market economy and entrepreneurship. Abstract dis. ... doctor of law.n. M, 2005.
3. Dal V.I. Explanatory dictionary of the great Russian language in 4 volumes: T. 1: A - Z. M., RIPOL classic, 2006.
4. Law of contract and obligation (general part): article-by-article commentary on articles 307-453 of the Civil Code of the Russian Federation "(responsible editor A.G. Karapetov). Electronic edition" M-Logos, M., 2017. URL: https://m-lawbooks. ru/wp-content/uploads/2020/02/commentariy-k-statyam-307-453-gk-rf-onlayn-versiya-2.pdf (Date of access: 08/22/2022).
5. Egorova M.A. Negotiations on the conclusion of an agreement (commentary to Article 434.1 of the Civil Code of the Russian Federation) // Law and Economics. 2015. N 12. S. 20-28 // ATP "Consultant Plus".
6. Maleina M.N. Negotiations on the conclusion of an agreement (concept, legal regulation, rules) // Journal of Russian Law, 2016, No. 10. P. 36-46 // ATP "Consultant Plus".
7. Entrepreneurial law in Russia: results, trends and ways of development: monograph / otv. ed. E.P. Gubin. M.: Yustitsinform, 2019 // SPS "Consultant Plus".
8. Tanaga A.N. The principle of freedom of contract in the civil law of Russia. Dis. ... candida. legal n., Krasnodar, 2001.
9. Chistyakov P.D. Exit from negotiations as a basis for pre-con-tractual liability in Russian and foreign law // Actual problems of Russian law. 2021. N 11. P. 83-98 // SPS "Consultant Plus".
10. "Constitution of the Russian Federation" (adopted by popular vote on 12/12/1993 with changes approved during the nationwide vote on 07/01/2020) // SPS "Consultant Plus".
11. Determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of 07.02.2012 N 276-O-O "On the refusal to accept for consideration the complaint of citizen Stolyarova Natalya An-dreevna about the violation of her constitutional rights in paragraph one of the List of services of transport, supply, marketing
and trade organizations, for which the executive bodies the authorities of the constituent entities of the Russian Federation are granted the right to introduce state regulation of tariffs and surcharges, in a systematic connection with the provisions of the Decree of the President of the Russian Federation "On measures to streamline state regulation of prices (tariffs)", as well as paragraph 3 of part 2 of article 2 of the Law of the Republic of Sakha (Yakutia) " On vesting local governments in the Republic of Sakha (Yakutia) with separate state powers for state regulation of prices (tariffs)" // SPS "Consultant Plus".
12. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of March 24, 2016 N 7 (as amended on February 7, 2017) "On the application by the courts of certain provisions of the Civil Code of the Russian Federation on liability for violation of obligations" // ATP "Consultant Plus".
13. Determination of the Supreme Court of the Russian Federation of May 22, 2018 N 305-ES18-1723 in case N A41-90214 / 2016 // ATP "Consultant Plus".
14. Determination of the Supreme Court of the Russian Federation of 06/07/2019 N 304-ES19-7700 in case N A70-7180 / 2018 // SPS "Consultant Plus".
15. Review of the judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation No. 1 (2020). Approved Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation 06/10/2020 // SPS "Consultant Plus".
16. Resolution of the Eighth Arbitration Court of Appeal of October 24, 2018 N 08AP-11541/2018 in case N A70-7180/2018 // ATP Consultant Plus.
17. Resolution of the Arbitration Court of the West Siberian District dated February 12, 2019 N F04-6846 / 2018 in case N A70-7180 / 2018 // ATP Consultant Plus.
18. Decision of the Arbitration Court of the Tyumen Region dated July 17, 2018 in case No. A70-7180/2018. URL: https://kad. arbitr.ru/Document/Pdf/25a458ce-59f6-48d7-be1e-1467301 8675a/d0323248-9f1e-4b0b-af1f-06272d4fb055/A70-7180-2018_20180724_Reshenie.pdf?isAddStamp=: 23.08.2022).
19. Decision of the Arbitration Court of Moscow dated December 21, 2018 in case N A40-98757 / 18-97-514 // Consultant Plus ATP.
OJ CO
