CC BY
307
УДК 930.22
DOI: 10.21685/2072-3024-2016-4-3
С. В. Супрович
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ КОНЦА XVII в. В СТАТЬЯХ Н. А. БАКЛАНОВОЙ, А. И. АНДРЕЕВА И Г. К. БАБУШКИНОЙ
Аннотация.
Актуальность и цели. Внешняя политика Петра I в 1700-1725 гг. в отечественной историографии представляется хорошо изученной, но деятельность молодого царя в сфере международных отношений и его внешнеполитические замыслы в 1692-1700 гг. не ясны, оставляют немало вопросов и не особо подвергались критической оценке историков. В данной работе анализируются статьи А. И. Андреева, Н. А. Баклановой и Г. К. Бабушкиной, в которых уделено внимание внешнеполитическим вопросам деятельности царя в ранний период его правления.
Результаты. Н. А. Бакланова уделяла внимание дипломатическому составу и функциям Великого посольства в Голландии, подчеркивала декоративную функцию Ф. Лефорта как первого посла и считала, что дипломатической миссией посольства реально руководил второй посол Ф. А. Головин. А. И. Андреева интересовало пребывание царя в Англии в 1698 г., главную причину которого историк видел в англо-русских торговых интересах. Ученый указал на использованный англичанами метод достижения выгодных договоренностей с Россией при заключении табачного договора через особенность молодого Петра быстро попадать под влияние интересных ему людей. Г. К. Бабушкина рассматривала и дипломатическую деятельность царя в 1692-1697 гг. Определяющим событием вхождения России в систему международных отношений она считала заключение «Вечного мира» с Польшей и вступление России в антитурецкую коалицию, что и определило черноморскую направленность внешней политики России в 80-е гг. и начале 90-х гг. XVII в., целью чего была ликвидация агрессивной политики крымского ханства. Впоследствии этот внешнеполитический курс был наследован Петром I, использовавшим Крымские походы и взятие Азова для приобретения более выгодных и значимых политических позиций России в стане союзников по антитурецкой коалиции и на переговорах с османами.
Выводы. Факты, на которых историки сконцентрировали внимание, позволяют критически взглянуть на дипломатию молодого Петра I и усомниться в общепринятых в русской историографии взглядах как на внешнеполитические цели русских в период Великого посольства в Западную Европу 1697-1698 гг., так и на внешнюю политику царя последнего десятилетия XVII в. в целом.
Ключевые слова: Петр I, внешняя политика, Азовские походы, Великое посольство, Англия, торговля.
S. V. Suprovich
THE FOREIGN POLICY OF RUSSIA IN THE END OF THE XVII CENTURY IN ARTICLES BY N. A. BAKLANOVA, A. I. ANDREYEV AND G. K. BABUSHKINA
Abstract.
Background. The foreign policy of Peter the Great in 1700-1725 in the national historiography seems to be well-studied, however the young tsar's actions in the
field of international relations and his external political plans in 1692-1700 remain unclear, rise quite a number of questions and have not been critically examined by historians. The present work analyzes articles by A. I. Andreev, N. A. Baklanova and G. K. Babushkina drawing attention to external political questions of the tsar's activity in the early period of his reign.
Results. N. A. Baklanova gave consideration to the diplomatic content and functions of the Great Embassy in Holland, emphasized the decorative function of F. Le-fort as the first ambassador and believed that the diplomatic mission was actually managed by the second ambassador F. A. Golovin. A. I. Andreeva was interested in the tsar's stay in England in 1698, the main reason for which the historian saw in English-Russian trade interests. The scientist pointed at the method of achieving beneficial agreements with Russia, used by the British, when concluding the tobacco contract through the feature of young Peter to quickly fall under the influence of people intersting for him. G. K. Babushkina considered the tsar's diplomatic activity in 1692-1697. The historian thought that Russia's conclusion of "the Everlasting peace" with Poland and entering into the anti-turkish coalition were determiners of Russia's entering the system of international relations. Those decisions also determined the Black Sea direction of the Russian external policy in 1680s-1690s aiming at termination of the aggressive policy of the Crimea Khanate. Subsequently, the said external political course was inherited by Peter the Great, who utilized marches to Crimea and the capture of Azov to acquire more beneficial and significant positions of Russia among the anti-turkish coalition allies and in the course of negotiations with the Ottoman.
Conclusions. The facts in the focus of the historians make it possible to critically review the diplomacy of young Peter the Great and to doubt the views, commonly recognized in the Russian historiography, both on external political goals of Russians in the period of the Great Embassy in Eastern Europe in 1697-1698 and on the tsar's external policy of the last decade of the XVII century in whole.
Key words: Peter I, foreign politics, Azov campaigns, Great eEmbassy, England, trade.
В 40-50-х гг. XX в. советской историографией уделялось немало внимания вопросам внешней политики Петра I конца XVII в. Среди написанных на эту тему работ интересными выводами выделяются статьи А. И. Андреева, Г. К. Бабушкиной и Н. А. Баклановой.
Статья Н. А. Баклановой о внешнеполитической деятельности Петра I в период Великого посольства 1607-1698 гг. основана на материалах приходно-расходных книг посольства. Исследователь также использовала такие источники, как Памятники дипломатических сношений [1], Письма и бумаги императора Петра Великого [2], работы таких выдающихся историков, как академик М. М. Богословский [3], труд которого является самым полным систематизированным сводом данных внешнеполитической деятельности царя конца XVII в., М. Л. Веневитинов [4], достаточно подробно описавший пребывание Петра I в Голландии.
При оценке дипломатической стороны Великого посольства в Западную Европу в 1697-1698 гг. Н. А. Бакланова отмечала, что роль царя в его составе была многоплановой: он ехал учиться, направлял дипломатическую деятельность посольства, а также осуществлял представительские функции -встречался с западноевропейскими монархами [5, с. 13].
В глазах Н. А. Баклановой Ф. Лефорт как первый посол являлся не более чем «парадной фигурой», необходимой для поддержания престижа рус-
ской дипломатической миссии. Он был только лицом России в Западной Европе, поэтому царь закрывал глаза на присущую его любимцу чрезмерную расточительность. Н. А. Бакланова также отмечала и полезную роль «славного женевца» для русской дипломатии за границей: его веселый и общительный нрав, как и его связи в Европе, помогали русским налаживать диалог с западными дипломатами [5, с. 31]. В общем, по мнению Н. А. Баклановой, Петр I использовал Лефорта в своих внешнеполитических интересах. Остальные послы в ее статье признаются талантливыми и опытными дипломатами, немало видевшими на этой стезе, побывавшими в составе посольств в разных странах.
Второй посол Ф. А. Головин согласно оценке исследователя являлся главным действующим лицом при ведении дипломатической работы на протяжении всего Великого посольства, а третьему - П. Б. Возницыну - царь вскоре доверил ведение переговоров с турками на Карловицком конгрессе, где думный дьяк с достоинством вышел из сложной ситуации, грозящей России политической изоляцией [5, с. 12, 31, 36].
Помимо трех великих послов, дипломатический корпус включал немало достаточно опытных дипломатов в лице подьячих. Н. А. Бакланова перечислила некоторых из них: Михаил Волков, Михаил Родостамов, Михаил и Петр Ларионовы, Никифор Иванов, Иван Чернцов, Василий Постников, Федор Буслаев. Эти подьячие, служившие в Посольском приказе и также побывавшие в разные времена в посольствах к европейским государям, ведали канцелярией и являлись хранителями денежных и иных средств посольства. Всего же, как писала Н. А. Бакланова со ссылкой на М. М. Богословского, в составе Великого посольства было около 250 человек [5, с. 6, 7].
Как отмечает исследователь, Великое посольство широко использовало в своей деятельности почту, переписывалось со всеми своими резидентами при европейских дворах, при приезде посольства в какую-либо европейскую страну тотчас же закупались газеты - «куранты», из которых черпалась нужные сведения [5, с. 57].
По данным Н. А. Баклановой, дипломатические задачи не лежали всей тяжестью на плечах одного Петра I, а во многом решались послами и их помощниками. Царь лишь участвовал в определении направления, в котором должна была осуществляться русская внешняя политика.
Давая характеристику членам дипломатического корпуса русского посольства, Н. А. Бакланова указывает, что Петр I не вел единолично все дипломатические сношения с западноевропейскими государствами, в силу своей неопытности он обязательно должен был совещаться со знающими дипломатами. Главным действующим лицом в дипломатии Великого посольства исследователь считала Ф. А. Головина.
Статья А. И. Андреева, посвященная пребыванию царя в Англии, была написана главным образом по материалам «Юрнала» (1698), автором которого был кто-то из состава русского посольства, находившийся вместе с царем в Туманном Альбионе [6, с. 64].
В своей статье историк опирался на Памятники дипломатических сношений, Письма и бумаги императора Петра Великого, архив князя Ф. А. Куракина [7], а также на работы Н. Г. Устрялова [8], С. М. Соловьева [9] и М. М. Богословского.
По мнению исследователя, у Петра I до прибытия в Англию уже сложилось представление об этой стране благодаря его английским друзьям из Немецкой слободы, в частности Андрею Кревету. Эти друзья, в том числе известный Яков Брюс, и сопровождали Петра в Англию [6, с. 66].
А. И. Андреев не сомневался в том, что дипломатические контакты Петра I с Вильгельмом III продолжались в Лондоне. В доказательство историк указывал на частоту встреч монархов и вызов царем в Англию главы дипломатического корпуса Великого посольства Ф. А. Головина, который обычно и вел переговоры с иностранными дипломатами в период путешествия Петра I в Западную Европу. Кроме того, по мнению А. И. Андреева, о продолжавшихся связях между Петром и английским королем свидетельствует то, что второй посол взял с собой в Лондон «выборочные выписки о пересылках московских царей с английскими королями и статейные списки английских посольств князя Петра Прозоровского и Василия Дашкова», т.е. исторический очерк англо-русских дипломатических отношений. А. И. Андреев, ссылаясь на показания чрезвычайного австрийского посланника в Лондоне графа Ауэрсперга, отмечал, что без дипломатии в Англии обойтись было нельзя, а «ядром» проходивших там переговоров считал антитурецкие планы царя [6, с. 67, 68].
Ученый полагал, что, будучи в Англии, Петр продолжал выполнять поставленные цели, к примеру собирал новинки из достижений английской общественной жизни для внедрения в России. Поэтому царь много встречался с полезными для него людьми (в большинстве случаев с коммерсантами), что, в свою очередь, оказало сильное влияние на деятельность самого Петра в будущем. Среди таких людей ученый выделил епископа Сальсберийского Вернетта, который, помимо прочего, играл большую роль в государственных делах Вильгельма III [6, с. 69, 74]. В этом можно усматривать продолжение переговоров царя с последним, начатых в Голландии, но уже в рамках русско-английских отношений, на что обращал внимание и сам ученый.
В работе А. И. Андреева сообщалось о многочисленных встречах Петра I с английскими коммерсантами, так или иначе связанными с русским рынком (многие из них долго проживали в России) [6, с. 77]. Исследователь приводит интересные данные относительно близкого к царю английского купца А. Стелса, жившего некогда в Немецкой слободе, чьи интересы были так сильно связаны с запросами Москвы, что он часто конфликтовал с другими купцами, в частности с представителями лондонской Восточно-Индийской компании, владевшей монополией на торговлю табаком. А. И. Андреев отмечал, что столкновения А. Стелса с английским табачным монополистом, бывало, доходили до такого накала, что приходилось вмешиваться английским властям. Историк заключал, что вообще в Англии подобные споры часто разрешали в пользу купцов, торговавших в России, а это, безусловно, указывает на особый статус Московского государства во внешней политике Лондона. Историк писал, что А. Стелс был отнюдь не единственным купцом, предпочитавшим свои коммерческие интересы в России интересам других английских купцов [6, с. 77]. Таким образом, А. И. Андреев указывал на очевидную связь русско-английских торговых отношений с последующими успехами Петра I в противостоянии Англии.
В связи с этим ученый подробно останавливался на заключении между Петром и английскими купцами договора о поставке в Россию табака. Одна английская Московская компания, как писал историк, ссылаясь на сведения австрийского посла при английском дворе Гофмана, добивалась от царя разрешения на поставку в Россию табака. Петр уклонялся от такого разрешения, по-видимому создавая вид незаинтересованности подобными предложениями, дабы выторговать более выгодные для России условия. Тогда упомянутая компания использовала для своих целей адмирала маркиза П. Кармартена, который нравился Петру I. А. И. Андреев верно подметил тактику «личной симпатии» в дипломатии западноевропейских стран по отношению к русскому царю, что наблюдалось на всем протяжении Великого посольства (в Ми-таве, Бранденбурге, Голландии, Англии), а также использовалось Августом II на переговорах в Раве-Русской.
Табачный договор был заключен 16 апреля [6, с. 78]. Используя Кармартена, Восточно-Индийская компания стремилась также попасть через территорию России в Персию, Индию и Китай.
Историк отмечал слабую изученность истории русско-английских торговых отношений и подозревал, что за английским предпринимательством всегда стояло правительство. Естественно, в русско-английских дипломатических взаимоотношениях главным предметом являлись торговые интересы, которые имели своих сторонников как в Англии, так и в России [6, с. 97], а это служило прекрасной почвой для деятельности тайной дипломатии, вербовки нужных сторонам лиц. Если Петр полагался на весь английский «предпринимательский класс», то англичане по причине слабого влияния на политику государства русского купечества - на высокопоставленных лиц, заинтересованных в увеличении торговых оборотов с Англией для себя лично или же страны. Это, на взгляд А. И. Андреева, свидетельствует о серьезности торговых отношений между двумя странами, которые нельзя игнорировать при изучении русско-английских дипломатических связей.
Дипломатическими контактами, равно как и подписанием торговых договоров с Англией, ведал лучший петровский дипломат того периода Ф. А. Головин, что также указывает на экономическую подоплеку дипломатических отношений двух стран [6, с. 100].
По заключению А. И. Андреева, русско-английские торговые связи были неотделимы от дипломатии и нередко являлись главным предметом переговоров. Ученый на примере переговоров Петра I с Восточно-Индийской компанией (П. Кармартеном) показал цели и тактику западноевропейской дипломатии в отношениях с Россией.
В начале холодной войны сборник статей «Петр Великий» (в частности, статья А. И. Андреева) неоднократно подвергался критике, например в рецензии Г. Н. Анпилогова за якобы преклонение перед Западом [10, с. 120-123], что негативно сказалось на судьбе и научной деятельности А. И. Андреева.
Весьма нетривиальные взгляды на дипломатию России конца XVII в. изложены советским историком Г. К. Бабушкиной в ее известном труде «Международное значение Крымских походов 1687 и 1689 гг.». Оценки внешней политики Петра I конца XVII в. исследователя основывались на материалах Центрального государственного архива древних актов (ныне
РГАДА), Памятниках дипломатических сношений древней России с державами иностранными.
Исследователем в основном уделялось внимание взаимоотношениям Московского государства с союзниками по антитурецкой коалиции в конце 80-х - начале 90-х гг. XVII в.
Г. К. Бабушкина писала, что Габсбурги пытались (в 1680-х гг.), не взирая на интересы других членов Священной лиги, заключить мир с турками, и отмечала противодействие этому русской дипломатии, которая добивалась продолжения войны с османами до победного конца. Вместе с тем в Москве все же считались с возможностью заключения австро-турецкого мира и через своего посла в Польше П. Б. Возницына требовали от императора и польского короля содействия в удовлетворении русских интересов, которые заключались главным образом в присоединении к России Крыма и Азова. Г. К. Бабушкина признавала эти требования заведомо невыполнимыми, что в Москве прекрасно понимали, и не случайно русский резидент в Польше получил также и секретное предписание отказаться от требования уступки Азова и Крыма, лишь бы были приняты другие - о прекращении татарских нападений и свободном доступе запорожцев к нижнему Днепру для рыболовства [11, с. 168, 169]. Эти на вид безобидные требования таили в себе далеко идущие планы Москвы: пробиться к берегам Черного моря и контролировать Перекопский район на случай крымских нашествий, в реальное прекращение которых в России никто не верил. Таким образом, на основе работы исследователя можно сделать вывод, что уже тогда русские стремились с помощью дипломатии нейтрализовать главного виновника политической дестабилизации в Восточной Европе - Крымское ханство.
На примере требований России и тайного распоряжения П. Б. Возни-цыну Г. К. Бабушкиной отчетливо показан дипломатический метод «заведомо завышенных требований», который заключался в выдвижении сначала явно чрезмерных условий, чтобы потом, создавая видимость ряда вынужденных уступок, получить реально желаемое. Исследователем отмечено стремление правительства Софьи укрепить южные рубежи страны, и только.
В годы регентства матери Петра Натальи Кирилловны русский посол в Вене А. Васильев пытался не допустить примирения между Габсбургами и Турцией. Г. К. Бабушкина считала, что этого не случилось лишь потому, что другие союзники Вены по антитурецкой коалиции (Польша и Венеция) были против прекращения австро-турецкой войны.
Даже после завершения миссии А. Васильева в Вене Империя беззастенчиво продолжала переговоры с Блистательной Портой о мире. Это свидетельствовало о том, что на протяжении 80-90-х гг. XVII в. главные силы конфликта на Юго-Востоке Европы старались заключить мир, предотвратить который стремилась московская дипломатия. В таких внешнеполитических целях Москвы можно рассмотреть понимание будущей угрозы присутствия Османской империи на Балканах для международных отношений.
Приведенные взгляды Г. К. Бабушкиной опровергают представления ряда историков, будто Великое посольство в 1698 г. было шокировано новостью о начале мирных переговоров Габсбургов с Турцией. Россия на протяжении 1680-1690-х гг. противостояла данной линии венской внешней политики, и для Петра такое поведение императора не стало сюрпризом.
Ввиду этого обстоятельства русская дипломатическая миссия, отправляясь в Западную Европу в 1697 г., не ставила перед собой целью укрепление Священной лиги и ее расширение за счет других европейских государств. В Москве ясно осознавали, что мир между Веной и Стамбулом может быть заключен в любой момент, и неверно мнение, будто царя ошарашили известия о готовившемся за его спиной соглашении между союзниками и Османской империей. Русские были лишь разочарованы тем, что такая политика Вены ставила крест на замыслах Петра I связать войной морские державы с Османской империей и использовать их политический авторитет для давления на Стокгольм, пока Россия будет воевать со Швецией за выход в Балтийское море. Наоборот, западноевропейские державы готовили для России роль силы, сдерживающей турок тогда, когда имперские войска будут сражаться с французской армией. Морские державы, сами внушившие царю еще в юности те политические цели, реализовать которые Петр I старался в Западной Европе в 1697-1698 гг., стремясь заставить Англию и Голландию следовать в фарватере российской внешней политики, теперь противодействовали ему.
Дипломатическая деятельность Империи по изоляции России продолжалась вплоть до заключения мира на Карловицком конгрессе. Г. К. Бабушкина считала, что на протяжении 90-х гг. XVII в. Вена упорно добивалась мира с Портой, доказательством чему, по ее мнению, была растрата не по назначению денежных средств, субсидированных из Рима Габсбургам на войну с Портой.
Г. К. Бабушкина пришла к выводу, что именно русской дипломатии принадлежит стремление продолжить войну с турками до победного конца (вопреки тому, что император Леопольд I продемонстрировал на Карловицком конгрессе) [11, с. 168, 169].
Исследователь считала заслуги России в войне с Турцией в составе антитурецкой коалиции весьма существенными. Вступление Москвы в войну с османами сделало для последних невозможным продолжение экспансии в Западную Европу [11, с. 170]. Видимо, Г. К. Бабушкина рассматривала политическую ситуацию того времени по аналогии с событиями XIII в., когда неспокойная обстановка на Руси остановила, как часто считается, нашествие монгольских войск в Западную Европу и тем самым спасла ее от завоевания и разорения.
По мнению историка, Петр I перенял у князя В. В. Голицына такое внешнеполитическое направление, как борьба с Крымом. Царь, ставив в заслугу России Крымские походы, использовал их для предъявления туркам политических требований и давления на союзников.
Г. К. Бабушкина считала присоединение России к Священной лиге важным явлением в российской внешней политике. Это событие, по ее мнению, значительно расширяло радиус международных отношений Московского государства, положив начало такому новшеству в истории русской дипломатии, как постоянное резиденство при дворах иностранных государей [11, с. 170].
Оценивая дипломатию России в конце XVII в., Г. К. Бабушкина подчеркивала стремление Москвы поддержать военные настроения в среде союзников по Священной лиге и рассматривала дипломатию Петра I в первой половине 1690-х гг. как продолжение внешнеполитической деятельности царевны Софьи и ее сподвижника князя В. В. Голицына.
Таким образом, названные историки в сферу внешнеполитической деятельности молодого Петра I включали вхождение России в состав Священной лиги, черноморскую политику и Великое посольство в Западную Европу.
Рассматривая дипломатию Петра в 1697-1698 гг., А. И. Андреев,
H. А. Бакланова подчеркнули важность экономических мотивов в деятельности царя.
В оценках Г. К. Бабушкиной, Россия занимала ведущее положение среди членов Священной лиги. По мнению этого исследователя, именно Россия в противостоянии с турками склонила чашу весов в пользу союзников и была единственным государством, заинтересованным в продолжении войны с Портой.
В рассмотренных трудах определяющими признавались экономические основы дипломатии Петра того времени, вызвавшие переключение интересов страны с Черного моря на Балтику.
Список литературы
I. Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. - СПб., 1851-1871. - Т. 8-9.
2. Письма и бумаги императора Петра Великого (1688-1701). - СПб., 1887. - Т. 1. -888 с.
3. Богословский, М. М. Петр I: материалы для биографии / М. М. Богословский. - М., 1941. - Т. 1-3.
4. Веневитинов, М. Л. Русские в Голландии, Великое посольство, 1697-1698 / М. Л. Веневитинов. - М., 1897. - 237 с.
5. Бакланова, Н. А. Великое посольство за границей в 1697-1698 гг. (его жизнь и быт по приходно-расходным книгам посольства) / Н. А. Бакланова // Петр Великий : сб. ст. / под ред. А. И. Андреева. - М. ; Л., 1947. - С. 3-62.
6. Андреев, А. И. Петр I в Англии в 1698 г. / А. И. Андреев // Петр Великий : сб. ст. / под ред. А. И. Андреева. - М. ; Л., 1947. - С. 63-103.
7. Архив князя Ф. А. Куракина. - СПб., 1890-1902. - Кн. 1. - 370 с.
8. Устрялов, Н. Г. История царствования Петра Великого / Н. Г. Устрялов. -СПб., 1858. - Т. 3. - 652 с.
9. Соловьев, С. М. История России с древнейших времен / С. М. Соловьев. -СПб., 1897. - Т. 3. - С. 668-1003.
10. Анпилогов, Г. Н. Рец. на кн. : Петр Великий : сб. ст. под ред. А. И. Андреева / Г. Н. Анпилогов // Вопросы истории. - 1948. - № 4. - С. 120-123.
11. Бабушкина, Г. К. Международное значение Крымских походов 1687 и 1689 гг. / Г. К. Бабушкина // Исторические записки. - М., 1950. - Т. 33. -С. 158-172.
References
1. Pamyatniki diplomaticheskikh snosheniy drevney Rossii s derzhavami inostrannymi [Monuments of diplomatic relations of ancient Russia with foreign countries]. Saint-Petersburg, 1851-1871, vol. 8-9.
2. Pis'ma i bumagi imperatora Petra Velikogo (1688-1701) [Letters and papers of Emperor Peter the Great (1688-1701)]. Saint-Petersburg, 1887, vol. 1, 888 p.
3. Bogoslovskiy M. M. Petr I: materialy dlya biografii [Peter the Great: materials for the biography]. Moscow, 1941, vol. 1-3.
4. Venevitinov M. L. Russkie v Gollandii, Velikoe posol'stvo, 1697-1698 [Russians in Holland, the Great Embassy, 1697-1698]. Moscow, 1897, 237 p.
5. Baklanova N. A. Petr Velikiy: sb. st. [Peter the Great: collected articles]. Moscow; Leningrad, 1947, pp. 3-62.
6. Andreev A. I. Petr Velikiy: sb. st. [Peter the Great: collected articles]. Moscow; Leningrad, 1947, pp. 63-103.
7. Arkhiv knyazya F. A. Kurakina [Prince F. A. Kurakin's archive]. Saint-Petersburg, 1890-1902, bk. 1, 370 p.
8. Ustryalov N. G. Istoriya tsarstvovaniya Petra Velikogo [The history of Peter's reign]. Saint-Petersburg, 1858, vol. 3, 652 p.
9. Solov'ev S. M. Istoriya Rossii s drevneyshikh vremen [Russian history from ancient times]. Saint-Petersburg, 1897, vol. 3, pp. 668-1003.
10. Anpilogov G. N. Voprosy istorii [Historical problems]. 1948, no. 4, pp. 120-123.
11. Babushkina G. K. Istoricheskie zapiski [Historical notes]. Moscow, 1950, vol. 33, pp. 158-172.
Супрович Сергей Валерьевич аспирант, Нижневартовский государственный университет (Россия, г. Нижневартовск, ул. Мира, 3б)
Suprovich Sergey Valeryevich Postgraduate student, Nizhnevartovsk State University (3b Mira street, Nizhnevartovsk, Russia)
E-mail: [email protected]
УДК 930.22 Супрович, С. В.
Внешняя политика России конца XVII в. в статьях Н. А. Баклановой, А. И. Андреева и Г. К. Бабушкиной / С. В. Супрович // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2016. -№ 4 (40). - С. 26-34. БОГ 10.21685/2072-3024-2016-4-3
