CC BY
139
ИСТОРИЯ
ЕЩаЩ^
ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА, СРЕДНИХ ВЕКОВ
И АРХЕОЛОГИЯ
Древняя Греция и Рим
© 2014
М. В. Поникаровская
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА АФИН В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ V в. до н. э. В ОТРАЖЕНИИ ТРАГЕДИЙ ЭСХИЛА*
В статье рассматривается, как в трагедиях Эсхила, и главным образом в драме «Эвмениды», нашли отражение характерные особенности внешней политики Афинского государства первой половины V в. до н. э. — притязания Афин на гегемонию в эллинском мире и расширение своего влияния в других регионах.
Ключевые слова: Эсхил, «Эвмениды», внешняя политика Афин, V в. до н. э.
Драматургия Эсхила затрагивает огромное количество вопросов самого разного характера. В центре его трагедий всегда находятся «вечные» нравственные проблемы, такие как выбор между долгом и родственным чувством, право на месть и ее возможные границы, ответственность человека за принятое решение. Но при этом поэзия Эсхила наполнена аллюзиями на актуальные события современной автору эпохи. Помимо проблем внутриполитического характера, к которым относится широко обсуждаемый в научной литературе вопрос о реформе ареопага и об отношении к ней «отца трагедии», в драмах Эсхила присутствуют и многочисленные намеки на внешнюю политику Афинского государства.
Сыграв ключевую роль в успешном противостоянии огромной армии Ксеркса в ходе персидского наступлении на Грецию, Афины приобрели огромный авторитет среди эллинских городов. Морская программа Фемистокла блестяще оправдала себя в сражении у Саламина, в котором персы были разгромлены силами, в основном, афинского флота. Но, несмотря на крупные победы эллинов, под кон -тролем Персии оставалось еще множество греческих земель. В 478 г. до н. э. Афи -нами был организован новый союз для борьбы с персами, за создание которого выступили многие греки, в особенности хиосцы, самосцы и лесбосцы (Thuc. I. 95. 1-2; Plut. Arist. 23).
Поникаровская Марина Владимировна — младший научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала ФГБУН «Архив РАН ». E-mail: [email protected]
* Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 13-31-01013-а1 «Маска в античном театре: происхождение, семантика, основные контексты функционирования».
В это объединение, получившее название Делосской симмахии, вошли, кроме большинства островов Эгеиды, ионийские и некоторые эолийские города1. В дальнейшем, по мере освобождения новых земель, симмахия расширялась. Афины же, имея преимущество во флоте, заняли в сложившемся союзе греческих полисов руководящее положение и с самого начала стали использовать симмахию в своих интересах, постепенно приобретая власть над государствами Эгейского региона2.
Громкие успехи афинского флота и образование Делосского союза, таким образом, сыграли важную роль в превращении Афин из полиса в сильнейшую морскую державу и стали причиной зарождения и быстрого развития имперских амбиций у главного города Аттики. Афиняне, давно стремившиеся выйти на лидирующие позиции, с основанием нового союза получили такую возможность.
Все эти события происходили на глазах Эсхила и его зрителей — граждан Афин, и потому не вызывает удивления факт, что в трагедиях великого драматурга, как в зеркале, отразились притязания Афинского государства на гегемонию в эллинском мире и расширение влияния и в других регионах.
Самой насыщенной аллюзиями на современную поэту действительность можно считать трагедию «Эвмениды» (458 г. до н. э.). Наиболее дискутируемой в исследовательской литературе проблемой, связанной с этой драмой, является вопрос о том, как отразилась в «Эвменидах» реформа 462 г. до н. э., проведенная Эфиальтом с целью ограничить функции ареопага (Arist. Ath. pol. 25; Diod. XI. 77. 6; Plut. Cim. 15)3, и отношении самого Эсхила к этой реформе. Однако «Эвмениды» также содержат множество намеков на события, связанные с внешней политикой Афин.
По мнению Р. Мейггса, резкое изменение внешнеполитического курса Афин было более важным, чем реформы во внутренней политике, поскольку союзный договор с Аргосом и Фессалией явился открытым вызовом Лакедемону4. Разорвав созданный для борьбы с персами в 481 г. до н. э. Эллинский союз со Спартой (Hdt. VII. 132), Афины заключили соглашение с ее главным конкурентом за влияние на Пелопоннесе Аргосом, а также с Фессалией (Thuc. I. 102. 4; II. 22. 3; Paus. I. 9; IV. 24, 7). Союз этот, в сущности, означал создание антиспартанской коалиции (Thuc. I. 102. 4). Поэтому Фукидид, указывая, что Аргос был злейшим врагом Спарты, рассматривал заключение с ним союза как агрессивную акцию афинян в отношении лакедемонян.
В трагедии «Эвмениды» вполне очевидны намеки на союз Афин с Аргосом. Хотя главные герои трилогии, Агамемнон и его сын Орест, как известно из эпической традиции, царствовали в Микенах, этот город ни разу не упоминается в тексте «Орестеи». По мнению С. И. Радцига, Эсхил выбирает местом действия Аргос по причине того, что во время написания трагедии Микены были разрушены, а эта территория уже принадлежала Аргосу, достигшему значительной силы в ту пору5. Как известно из источников, в 468 г. до н. э. Аргос разгромил союзника Спарты —
1 Подробнее см.: Паршиков 1971; Sealey 1966; Rawlings 2008.
2 См.: Кондратюк 1983; Строгецкий 1991; Amit 1965; Ste. Croix de 2008.
3 См.: Коршунков 1988; Sealey 1964; Rhill 1995; Lewi 1997.
4 Meiggs 2008, 59-60.
5 Радциг 1968, 29-30.
Микены, а у себя установил демократический строй (Strab. VIII. 6. 10. 372; Diod. XI. 65; Paus. II. 16; VII. 25. 5-6).
С. Я. Лурье видит другие мотивы в выборе Аргоса, а не Микен местом действия в трилогии6. Известно, что Гомер резиденцией Агамемнона называл Микены (Il. II. 569; IV. 52. 376; Od. III. 305). Но при этом, как в «Илиаде», так и в «Одиссее», есть строки, которые сообщают, что Агамемнон царствовал в Аргосе. В первых строках «Илиады» Агамемнон, не желая принимать выкуп за дочь от старца Хриза, отсылает его прочь со словами:
Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе, В Аргосе, в нашем дому...
(I. 29-30. Пер. Н. Гнедича).
В «Одиссее» Нестор, обращаясь к Телемаху, говорит, что «он [Эгисф] же, спокойно внутри многоконного Аргоса сидя, речью опутывал сладкой жены Агамемнона сердце» (III, 263, пер. В. Вересаева). Из этого С. Я. Лурье делает вывод, что Микены были лишь одной из царских резиденций. При этом исследователь также отмечает, что в действительности словом «Аргос» Гомер обозначал весь Пелопоннес или даже, возможно, всю материковую Грецию7. Если же Аргос был столицей Агамемнона, а Микены только одной из его резиденций, то это давало Аргосу «историческое право» видеть в независимых Микенах отложившийся от своего законного господина город и пытаться присоединить его к своей территории.
Аргос был постоянным соперником Спарты в борьбе за влияние на Пелопоннесском полуострове. Около 460 г. до н. э. в битве при Эное, расположенной между Аргосом и Мантинеей, войско Аргоса встретилось с лакедемонским. В этом сражении Аргосу удалось одержать победу над Спартой благодаря Афинам, которые выступили союзником аргивян и прислали им вооруженную помощь (Paus. I. 15. 1; X. 10. 4).
Эта победа дала Аргосу возможность начать осаду Микен, которые вскоре были взяты и разрушены. Таким образом, с помощью Афин, с которыми, как уже говорилось выше, аргивяне заключили соглашение в 461 г. до н. э. (Thuc. I. 102. 4; II. 22. 3; Paus. I. 9; IV. 24. 7), Аргос стал единственным наследником царства Агамемнона. Вероятно, поэтому Эсхил, из благосклонности к союзному полису, называет Агамемнона и Ореста в духе официальной аргосской версии царями Аргоса, а не Микен (Agam. 45; Eum. 458). Чтобы придать больше веса союзу между Аргосом и Афинами, Эсхил стремится показать, что это объединение является продолжением исконной внешней политики Афин. Как считает С. Я. Лурье, Эсхил демонстрирует в трагедии, что Аргос с древних времен обращался за помощью к Афинам, а последние всегда оказывали ему поддержку, и в этом заключается суть старинной связи между Афинами и Аргосом8.
По представлению Эсхила в драме, благополучие Аргоса и все героические подвиги аргивян явились лишь результатом афинской помощи. И такую роль по отношению к Аргосу афиняне стали играть еще во времена Троянской войны, когда Агамемнон одержал победу над Троей благодаря помощи афинских героев — сыновей Тесея (Eum. 398-402). То же самое происходит якобы и во время собы-
6 Лурье 1958, 43-44.
7 Лурье 1958, 43.
8 Лурье 1958, 44.
тий, описываемых в «Эвменидах». Испытывая страдания, Орест взывает к Афине и обещает ей, что всегда будет благодарен афинянам:
И вот сейчас устами благочестными Тебя, Афина, этих мест владычицу, Зову на помощь. Без войны афиняне Во мне, в моей стране, в народе Аргоса Союзников и вправду навсегда найдут.
(Биш. 287-291. Пер. С. Апта).
После того как богиня приходит на помощь Оресту, он в длинной речи выражает ей, а в ее лице и всем афинянам, свою благодарность: Паллада, дома моего спасение, Ты вновь меня, изгнанника земли родной, В отцовский дом вернула.
(Биш. 755-757. Пер. С. Апта).
Как отмечает С. Я. Лурье, эта благодарность имеет особый политический смысл, ведь в битве при Эное, которая, как уже упоминалось выше, произошла около 460 г. до н. э., то есть за два года до премьеры «Орестеи», афиняне спасли Аргос, и именно эту признательность аргивян подразумевает Эсхил, вкладывая ее в уста мифического героя9. В трагедии трижды звучат слова о вечности и нерушимости союза между Афинами и Аргосом (Биш. 289-291, 671-673, 762-764): два раза об этом говорит Орест, и один раз — Аполлон. И было бы, наверное, неправильным считать это тройное упоминание союза с Аргосом в драме не представляющим серьезного значения. Совершенно очевидно, что Эсхил поддерживал данный альянс.
Любопытный вопрос, имеющий отношение к союзу Афин и Аргоса, затрагивает в своей статье Ч. Коста. Он пытается выяснить, связано ли благожелательное отношение Эсхила к союзу с личной антипатией поэта к Спарте. Единственная во всем творчестве великого трагика отсылка к Лакедемону присутствует лишь в драме «Персы», когда тень царя Дария предрекает многочисленные беды и поражение персидскому войску под Платеями от «копья дорийского» (Aюpí5o^ ст. 817). Возможно, Спарта просто была малоинтересна Эсхилу, однако Ч. Коста высказывает предположение, согласно которому такое «молчание» в адрес лакедемонян отнюдь не случайно, а связано с тем, что Эсхил, как участник битвы при Марафоне, мог не простить Спарте промедления в оказании Афинам военной поддержки, в которой последние так нуждались10.
Интересен в рассмотрении политической тенденции пьесы и следующий момент: Орест хочет призвать себе на помощь Афину, но ему неизвестно, где находится в данное время богиня. Следуя старинному обычаю, сын Агамемнона перечисляет все места, принадлежащие Афине, то есть те города и местности, в которых ее почитают. В этот традиционный обычай Эсхилу удается вложить политические мотивы. Драматург не упоминает общеизвестные святилища Афины, находящиеся, например, в Фессалии или в Тегее, в Спарте, на Крите, на Родосе, он, устами своего героя, перечисляет лишь те места, которыми стремились об-
9 Лурье 1958, 44.
10 Со81а 1962, 28.
ладать Афины. Таким образом, Эсхил пытается исторически обосновать эти притязания:
В Ливийском ли краю, вблизи Тритоновых Родимых струй величественно шествуешь Друзьям на благо...
(Eum. 292-295 .Пер. С. Апта)
По всей видимости, автор намекает здесь на египетскую экспедицию афинян, предпринятую ими в 459 г. до н. э. или, возможно, несколькими годами ранее (Diod. X. 71. 3). У богини Афины, как известно, было прозвище Tpvroyévsia, которое объяснялось тем, что она родилась у озера Тритонида в Ливии или даже была рождена самим озером, то есть его нимфой (Hdt. IV. 180; Paus. I. 14. 6). Народ, живший рядом с озером Тритонида и называемый у Геродота авсеями, имел культ местной богини, которая отождествлялась с Афиной. Возможно, Эсхил хотел сказать этой фразой, что богиня должна прийти на помощь своим друзьям, которые сражаются в этой принадлежащей ей области. А под словом «друзья» драматург, вероятно, подразумевает здесь афинян, которые отправились в Египет, чтобы помочь царю ливийцев Инару, поднявшему восстание (Hdt. VII. 7; Thuc. I. 104; Isocr. VIII. 66; Diod. XI. 71, 3-5; Plut. Them. 31, 4; Aelian. Var. hist. V. 10; Just. III. 6. 6). Эсхил с глубоким участием вспоминает о сражающихся в далеких краях согражданах.
Намеки на египетскую экспедицию Афин можно усмотреть и в тексте трагедии «Просительницы», если принять во внимание новую датировку трагедии и относить ее постановку к 463 г. до н. э. В этой драме два раза повторяется утверждение, что, оказав помощь дочерям Даная, Аргос окажется втянутым в «новую войну» (véov no^s^ov) с Египтиадами (Supp. 342. 950).
Использование автором определения «новая» кажется здесь совершенно не обусловленным сюжетной линией трагедии, поскольку никакой войны с сыновьями Египта аргивяне прежде не вели. Чтобы понять, что под этим мог подразумевать драматург, И. Е. Суриков предлагает обратиться к внешней политике Афин времени написания этой пьесы11.
Как уже упоминалось выше, в конце 60-х гг. V до н. э. началась афинская военная кампания в Африке, получившая название «египетской экспедиции». Ливийский династ Инар, провозгласивший себя независимым правителем этого древнего царства, обратился к афинянам с просьбой поддержать восстание против персидского владычества в Египте. Афины откликнулись на этот призыв и отправили в дельту Нила мощный флот, разгромленный впоследствии персами (Thuc. I. 110. 4). Хотя начало египетской экспедиции относится к 459 г. до н. э., Инар, по всей видимости, захватил власть в Египте сразу после смерти Ксеркса, то есть уже в 463 г. до н. э. И. Е. Суриков предполагает, что в том же году от Инара в Афины уже могла впервые поступить просьба о военной помощи. В подобном контексте трагедию «Просительницы» исследователь предлагает трактовать как призыв оказать поддержку восставшим египтянам12.
Однако вопрос о продолжении войны с персами стоял не только перед Афинами, но и перед другими греческими городами. Ведь были, как известно, полисы,
11 Суриков 2002, 23-24.
12 Суриков 2002, 24.
которые ориентировались в своей политике на Персию или, опасаясь возможного неблагоприятного исхода войны с могущественной азиатской державой, держали нейтралитет и предпочитали не вмешиваться в ход событий. Одним из таких городов был Аргос. Поэтому представляется вполне вероятным, что Эсхил не случайно выбирает в качестве сюжета для трагедии, созданной в период продолжающейся войны с Персией, мифическое событие, действие которого происходит в этом полисе. Новая интерпретация сюжета имела своей задачей убедить и афинян, и других эллинов, в особенности аргивян, что война с персами справедлива и отвечает божественному закону защиты молящих.
Возвращаясь к тексту трагедии «Эвмениды», мы видим, что Орест, призывая Афину и вспоминая другие территории, где может находиться богиня, во вторую очередь после Ливийского края называет в своей речи следующую местность: Флегрейский дол обозреваешь, гордая, -Богам и дальний слышен зов, — явись ко мне Заступницей моей, моим спасением.
(Eum. 295-297. Пер. С. Апта) В классическую эпоху под равниной Флегра, местом мифической битвы богов и гигантов, в которой Афина сыграла важную роль (Eur. Ion, 988 sqq.), подразумевалась Паллена, западный выступ полуострова Халкидики с городами По-тидеей, Афитием, Неаполем, Эгами, Ферамбом, Скионой, Мендой и Саной (Hdt. VII. 123). Без сомнения, Эсхил, в соответствии с традицией, местонахождением Флегрейской равнины также считает Паллену13. Время постановки «Эвменид», как известно, было временем усиления Афинского морского союза и распространения его влияния в северном направлении. Нам не известно, когда именно перечисленные выше города вошли в союз, но все они, за исключением Потидеи, упомянуты уже в древнейших списках фороса (454-453 гг. до н.э.)14.
Однако все предположения Ореста относительно места пребывания Афины оказываются неверными. В действительности, по задумке автора, Афина в это время пребывала на Троянском побережье Малой Азии, в Сигее, где находился один из ее храмов.
Издалека я громкий зов услышала, Бродя у вод Скамандра. Озирала я Ту землю, что властители ахейские Всю, без остатка, мне навеки отдали -Захваченной добычи дорогую часть, Подарок славный сыновьям Тезеевым.
(Eum. 397-402. Пер. С. Апта) Афина оказывается в Троянских землях совсем не случайно. Эсхил здесь, по всей видимости, подразумевает политические претензии афинян на этот регион. Примечательно, что такие выводы на основании этого фрагмента делал уже схолиаст: «Эсхил, по-видимому, подбивает афинян снова требовать себе Сигей, ссылаясь на то, что богиня приходит из этих мест»15. Область древней Трои уже с конца
13 Dover 1957, 237.
14 Meritt 1937, 76 ff.
15 Цит. по: Лурье 1958, 48.
VII или с VI в. до н. э. являлась предметом спора между Афинами и Митиленой16. Обе стороны обосновывали свои права на эту территорию ссылками на Гомера (НА., V, 94). Известно, что после 464 г. до н. э., когда Фемистокл явился в Персию к царю Артаксерксу, города Лампсак, Перкота и Скепсий, лежащие недалеко от Сигея, принадлежали еще персам, поэтому следует полагать, что и Сигей принадлежал им в то время (ТЬис. I. 138. 6). В 450 г. до н. э. Сигей входит в Афинский морской союз17. Из этого можно сделать вывод, что около 458 г. до н. э. вполне могли возобновиться споры об исторических правах на обладание этой территорией в связи с ожиданием перехода Сигея от Персии к грекам. После освобождения Троады от власти персов, по-видимому, и афиняне, и митиленцы выразили свои претензии на эту область. Таким образом, представляется возможным полагать, что приведенные выше строки из трагедии имеют целью побудить афинян бороться за Сигей, и этот призыв вполне соответствует исторической обстановке.
Р. Ф. Кеннеди, автор содержательной статьи под названием «Правосудие, география и империя в «Эвменидах» Эсхила», указывает на наличие определенных связей между темой суда, географическим регионом, который исследовательнице удалось очертить, опираясь на различные упоминания топонимов в речах персонажей трагедии, и империалистическими амбициями Афинского государства18. По ее мнению, мотив суда и правосудия недвусмысленно связан с географией в «Эвменидах». Афина создает ареопаг, который должен стоять на страже государства и быть ему спасительным оплотом, и в своем панегирике указывает на то, что ни в скифских землях, ни на Пелопоннесе нет подобного учреждения (Биш. 703). Исследовательница убеждена, что Афина учреждает суд, чтобы применять его преимущественно по отношению к делам союзников, а не афинян. Следует отметить, однако, что ареопаг в данном конкретном случае рассматривается как некий собирательный образ, символ всех судебных учреждений Афин19, поскольку в действительности в V в. до н. э. судебными делами такого рода занималась гелиэя, а не ареопаг.
Как известно, юрисдикция союзных Афинам полисов была ограничена. Большинство тяжб, касавшихся взаимоотношений граждан городов, входящих в Афинский морской союз, с Афинами, рассматривались в афинском суде. В юрисдикции Афин находились дела, которые могли закончиться тяжким приговором: ссылкой, потерей гражданских прав, смертью. Тогда как в компетенции судов союзников оставались только их внутренние дела, касавшиеся незначительных преступлений и гражданских исков. Афины использовали суды, чтобы демонстрировать свое культурное и военное превосходство (ТЬис. I. 77, 1-4).
Правосудие, таким образом, превратилось для Афин в удобный инструмент «подчинения» в ходе превращения их из полиса в морскую империю. Афины, постоянно усиливая контроль над союзниками, превратили их к концу 40-х гг. V в. фактически в своих подданных20. Союзники же весьма болезненно воспринимали
16 См. подр.: Лурье 1938, 88 слл.
17 МегШ; 1939, 402.
18 Кепдеау 2006, 35-72.
19 Кепдеау 2006, 53.
20 См.: Лурье 1947, 13-27.
утрату суверенитета, о чем свидетельствуют многочисленные попытки восстаний против афинской власти (Thuc. I. 98; 99-101; 137. 2; Plut. Them. 25; Cim. 14.).
Стремился ли Эсхил сознательно с помощью синтеза географии и правосудия в «Орестее» содействовать империалистической идеологии Афин или нет, но его трилогия, безусловно, затрагивает эти проблемы. Примечательно и то, что империалистическая идеология в трилогии оказывается тесно связанной с идеалами демократии и свободы. По всей вероятности, ни сам Эсхил, ни его аудитория, не видели тогда еще никакого нравственного противоречия между тиранией над другими и свободой для себя самих21.
Резюмируя все вышесказанное, хочется отметить, что в драмах Эсхила, и в особенности в трагедии «Эвмениды», отразилась в ряде подробностей внешняя политика Афинского государства: союз с Аргосом, египетский поход, колониальная политика на Халкидике и в Малой Азии. Весьма примечательно, что Эсхил явно сочувствует этой политике, в частности союзу с враждебным Спарте Аргосом, и поддерживает агрессивные притязания Афин на территории в Египте и в бассейне Эгейского моря. Однако такая позиция автора, как представляется, не должна вызывать удивления, поскольку Эсхил, мысливший себя более воином, нежели поэтом, был истинным патриотом и видел в этой империалистической политике, с которой было напрямую связано экономическое процветание Афин, лишь благо для своего отечества.
ЛИТЕРАТУРА
Кондратюк М. В. 1983: Архэ и афинская демократия // Античная Греция. Т. I. М., 327-365.
Коршунков В. А. 1988: Эфиальт и значение реформ Ареопага // Античное общество и государство. Л., 66-84.
Лурье С. Я. 1938: Новое свидетельство о борьбе за Сигей // ВДИ. 3, 88-91.
Лурье С. Я. 1947: Эксплуатация афинских союзников // ВДИ. 2, 13-27.
Лурье С. Я. 1958: Политическая тенденция трагедии «Евмениды» // ВДИ. 3, 42-54.
Паршиков А. Б. 1971: Аристотель (Ath. Pol. 23. 5) и организация первого афинского морского союза // ВДИ. 1, 76-88.
Радциг С. И. 1968: К вопросу о политической тенденции Эсхила в «Эвменидах» // ВДИ. 2, 29-41.
Строгецкий В. М. 1991: Полис и империя в классической Греции. Н. Новгород.
Суриков И. Е. 2002: Трагедия «Просительницы» и политическая борьба в Афинах // ВДИ. 1, 15-24.
Amit M. 1965: Athens and the Sea. A Study in Athenian Sea-power. Bruxelles.
Costa C. D. N. 1962: Plots and Politics in Aeschylus // Greece and Rome. Vol. 9. 1, 22-34.
Dover K. J. 1957: The Political Aspect of Aeschylus's Eumenides // JHS. 77. 2, 230-237.
KennedyR. F. 2006: Justice, Geography and Empire in Aeschylus' Eumenides // Classical Antiquity. Vol. 25. 1, 35-72.
Lewi R. G. 1997: Themistokles and Ephialtes // Classical Quarterly. Vol. 47. 2, 358-362.
Meiggs R. 2008: The Growth of Athenian Imperialism // The Athenian Empire / P. Low (ed.). Edinburgh, 59-60.
Meritt B.D. 1937: Documents on Athenian Tribute. Cambridge.
Meritt B.D. 1939: The Athenian Tribute Lists: Vol. I. Cambridge.
21 Kennedy 2006, 68.
Rawlings III H. R. 2008: Thucydides on the Purpose of the Delian League // The Athenian Empire / P. Low (ed.). Edinburgh, 49-57.
Rhill T. E. 1995: Democracy Denied: Why Ephialtes Attacked the Areiopagus // JHS. 95, 87-98.
Sealey R. 1964: Ephialtes // Classical Philology. Vol. 59. 1, 11-22. Sealey R. 1966: The Origin of the Delian League // Ancient Society and Institutions. Oxford, 238-247.
Ste. Croix G. de. 2008: The Character of the Athenian Empire // The Athenian Empire / P. Low (ed.). Edinburgh, 232-276.
THE FOREIGN POLICY OF ATHENS IN THE FIRST HALF OF THE 5th CENTURY BC IN THE LIGHT OF THE TRAGEDIES OF AESCHYLUS
M. V. Ponikarovskaya
The article examines the way the characteristic features of the foreign policy of the Athenian state in the first half of the 5th century BC (the claims of Athens for hegemony in the Hellenistic world and the extension of their influence in other regions) are reflected in the tragedies of Aeschylus, and the drama "The Eumenides".
Key words: Aeschylus, "The Eumenides", the foreign policy of Athens, the 5th century BC
© 2014
А. А. Клейменов
КАМПАНИЯ 356 г. до н.э. КАК ОБРАЗЕЦ ПОЛКОВОДЧЕСКОГО ИСКУССТВА ФИЛИППА II
В статье рассматривается военная кампания, проведенная Филиппом II в 356 г. до н.э. против антимакедонской коалиции балканских династов. Для противодействия этому союзу, к которому позднее присоединились Афины, македонский царь провел активное наступление одновременно по двум направлениям. Благодаря разделению военных сил на два самостоятельных корпуса Филипп сумел за короткое время одержать победу над иллирийцами и пеонами, захватить город Потидею, необходимый для заключения союзного договора с Олинфом, а также установить контроль над Кре-нидами — важным центром добычи благородных металлов.
Ключевые слова: Филипп II, Олинф, Потидея, Крениды
Когда заходит речь о македонском военном искусстве второй половины IV в. до н.э., то перед глазами неизбежно возникает образ Александра Великого — не знавшего поражений завоевателя, прошедшего с боями от берегов Дуная до Ин-
Клейменов Александр Анатольевич — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и археологии Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого. E-mail: [email protected]
