ВНЕДРЕНИЕ "ДВУХУРОВНЕВОЙ СИСТЕМЫ" РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ В РОССИИ: АНАЛИЗ И ОЦЕНКА Текст научной статьи по специальности «Право»

ПРАВО И РЕЛИГИЯ

Внедрение «двухуровневой системы» религиозных объединений в России: анализ и оценка

Анастасия Исаева

В статье автор рассматривает современную группировку стран в зависимости от особенностей правового положения религиозных обществ и требований, предъявляемых к их регистрации. На основе сравнительно-правового анализа законодательства зарубежных государств делается вывод о существующих в России юридических препятствиях на учреждение религиозных объединений. Тезис об ущербности легальной классификации религиозных объединений в нашей стране и устанавливаемых для их государственной регистрации требований аргументируется со ссылкой на конституционные принципы и прецедентную практику Европейского Суда по правам человека. Исходя из анализа зарубежного и, в частности, венгерского и австрийского опыта, автор оценивает перспективы внедрения «двухуровневой системы» организационно-правовых форм отправления культа для построения светского государства в России.

^ Религиозное объединение; государственная регистрация; «двухуровневая система»; свобода совести; свобода вероисповедания; светское государство

1. Введение

В последние годы религия занимает все более важное место в общественной жизни, что обращает внимание каждого государства на необходимость определять свою позицию по отношению к ней. Однако, как правило, устанавливаемые принципы взаимодействия публичной власти с религией и ее организованными структурами не остаются статичными и постоянно корректируются на уровне конституционных положений, отраслевого законодательства и судебной практики.

В то время как некоторые страны продолжают сохранять ту или иную религиозную ориентацию (Греция, Швеция, Дания, мусульманские страны), большинство реализуют один из типов светского государства (Австрия, Бразилия, Венгрия, Канада, Турция, Франция). В последнем случае имеет место весьма широкий спектр выбора возможных режимов: от позиции с очень высокой степенью приверженности идеям секуляризма к

более мягким режимам, которые, сохраняя нейтралитет государства, все же тесно сотрудничают с религиозными объединениями1. И так как практика реализации принципа светского государства в разных странах неодинакова, то выделяют «пассивный» (англ. passive) и «радикальный» (англ. assertive) секуляризм2. В последнем случае политика

1 В силу того, что в правовых системах государств мира применительно к организационным формам отправления культа используются различные термины (англ. «religious association», «religious organization», «religious society» и пр.), в данной работе такие понятия, как религиозные организации, общества, объединения, сообщества и прочие, будут использоваться в том смысле, как они указываются в законодательстве соответствующих стран, если специально не оговорено иное.

2 См.: Kuru A. T. Passive and Assertive Secularism: Historical Conditions, Ideological Struggles, and State Policies toward Religion // World Politics. Vol. 59. 2007. No. 4. P 568-594; Kuru A. T. Secularism and State Policies toward Religion: The United States, France, and Turkey. New York : Cambridge University Press, 2009.

государства нацелена на недопущение общественного обсуждения и резонанса религиозных вопросов, исключение религии из публичной сферы и вытеснение ее преимущественно в область частной жизни человека (Турция, Франция). В свою очередь, «пассивный» секуляризм, напротив, не запрещает и законодательно не устанавливает ограничений исповеданию никакого вероучения и допускает религию в публично-правовую сферу (Венгрия, Россия, США, Чехия)3.

Реализуемый в государстве тип светской модели имеет значительное влияние на закрепляемые в национальном законодательстве организационно-правовые формы религиозных объединений, а также на перспективы мирного сосуществования последователей различных вероучений в конкретном обществе. Поэтому проводимый в настоящей статье сравнительный анализ видов и правового положения коллективных форм отправления культа в России и в европейских государствах дает возможность понять природу плюрализма, роль религиозных объединений в современном постиндустриальном обществе, особенности соотношения религии и демократии, а в более широком смысле — фундаментальные вопросы о взаимоотношениях религии и государства.

2. Сравнительный обзор

классификаций организационно-правовых форм деятельности религиозных объединений

Религиозные объединения являются одним из старейших видов коллективных образований, известных человечеству после племенных и клановых структур древности. Сегодня они не менее разнообразны, чем сами религиозные верования. А потому для формирования эффективного законодательства в стране весьма важно определить характер взаимодействия

P. 16; Modood T. Moderate Secularism, Religion as Identity and Respect for Religion // The Political Quarterly. Vol. 81. 2010. No. 1. P. 4-14.

3 Cm.: Taylor С. Modes of Secularism // Secularism and Its Critics / ed. by R. Bhargava. New Delhi : Oxford Uni-

versity Press, 1998. P 31-53; McClay W.M. Two Concepts of Secularism // Religion Returns to the Public Square: Faith and Policy in America / ed. by H. Heclo,

W. M. McClay. Baltimore : Woodrow Wilson Center Press, 2002. P. 33-34.

органов публичной власти с религиозными объединениями. И в каждом конкретном случае он будет различным, что определяется историческими и национальными предпосылками.

Особенности конфигурации взаимоотношений между государством и религиозными структурами непосредственно влияют на порядок образования и условия деятельности последних. Организационно-правовые формы здесь могут быть весьма различными: ими выступают или некоммерческие организации (объединения, ассоциации, трасты, фонды, благотворительные организации), или специально предусмотренные организационные формы (конфессиональные общины, религиозные организации, культовые ассоциации). Однако в зарубежной практике в этом вопросе есть и общие тенденции, а потому ученые выделяют группы государств в зависимости от особенностей правового положения религиозных обществ и требований, предъявляемых при их регистрации. Такие научные классификации весьма разнообразны. Например, венгерский исследователь Б. Счанда выделяет 4 типа стран4. Во-первых, это государства, где для религиозных объединений законодательно не предусматривается специальная организационно-правовая форма деятельности. Они могут быть зарегистрированы в качестве одного из видов некоммерческих организаций (например, траста, фонда, объединения) и, таким образом, получить статус юридического лица (Албания, Грузия, Турция).

Во-вторых, это группа стран, где действует «открытая система регистрации» (англ. open registration system). Сюда относят государства, где религиозные объединения определяются в качестве самостоятельного вида некоммерческих организаций, с закреплением специальных требований к их регистрации и деятельности. Для получения статуса юридического лица достаточно соблюсти установленную процедуру и выполнить необходимые формальные требования. При использовании этой системы устанавливается свобода в определении внутренней структуры организации и не предусматривается какого-

4 Cm.: Schanda В. Status of Religious or Belief Communities // Supplementary Human Dimension Meeting on Freedom of Religion or Belief (9-10 July 2009, Hofburg, Vienna). Warsaw : OSCE, 2009. P 13.

либо официального контроля над содержанием ее вероучения (Армения, Беларусь). Однако такой подход не лишен недостатков. При его использовании часто не учитываются исторические и социальные особенности страны, например в том случае, когда значительная часть населения исповедует определенную религию, а также может не отражаться специфика отдельных религиозных структур.

В-третьих, «двухуровневая система» (англ. two-tier system), которая действует в странах, где некоторые религиозные общины, в отличие от всех прочих, в силу исторических предпосылок более тесно сотрудничают с государством и получают от него дополнительную поддержку (Австрия, Венгрия, Испания, Литва). Однако при использовании такой системы важно обеспечить недискриминационный характер норм о государственной регистрации соответствующих объединений каждого уровня, что на практике не всегда удается реализовать.

В-четвертых, группа стран, где в Основном законе, законодательстве или путем заключения двусторонних соглашений закреплена «государственная» религия (церковь, религиозная община) (Великобритания, Греция, Дания, Монако). В отличие от открытой системы регистрации, здесь одна религиозная организация «признается» государством, как правило, с закреплением за ней дополнительных преференций. Остальные могут регистрироваться в других организационно-правовых формах, например в качестве некоммерческой организации или специально предусмотренного вида религиозных объединений.

Весьма интересной и востребованной с практической точки зрения видится группировка организационно-правовых форм отправления культа американского ученого К. Дурхама5. Он выделяет «базовый уровень» (англ. base level entities), когда законодательством предусматриваются организационные формы, которые могут быть использованы любой религиозной общиной, и «верхний уровень» (англ. upper tier entities), который достижим при определенных условиях. Обычно это государственная церковь или организация ведущей конфессии. Базовой формой

5 Cm.: Durham W. C. Legal Status of Religious Organization: A Comparative Overview // The Review of Faith & International Affairs. Vol. 8. 2010. No. 2. P. 3-14.

зачастую является некоммерческая организация (ассоциация), но иногда могут предусматриваться и специальные виды религиозных общин, как это будет показано ниже. Вновь создаваемые религиозные общества базового уровня приобретают правомочия юридического лица, необходимые для осуществления своей деятельности.

В некоторых случаях может вводиться особая категория религиозных объединений в качестве промежуточной формы между организациями базового и верхнего уровней. Например, в Румынии установлено три возможных организационно-правовых формы для регистрации религиозных объединений. В Законе № 489/2006 «О свободе религии и общем статусе культов»6 перечислены 18 признанных объединений верхнего уровня, в частности Румынская православная церковь, Римско-католическая церковь, Реформатская церковь Румынии и др. В качестве промежуточного типа организаций выступают «религиозные объединения». Остальные организованные формы отправления культа относятся к учреждениям, действующим на основе норм о гражданско-правовых ассоциациях.

3. Применение «двухуровневой

системы» религиозных объединений в зарубежных странах

Возможность учреждения религиозными объединениями юридических лиц является одной из форм реализации свободы религии, которая, как гласят международные акты, может осуществляться не только индивидуально, но и коллективно7. В своих решениях Европейский Суд по правам человека (далее — Европейский Суд, Суд) неоднократно высказывал-

6 Legea nr. 489/2006 privind libertatea religioasa §i regimul general al cultelor // Publicata in Monitorul oficial Partea I. 08.01.2007. nr. 11.

7 См.: Всеобщая декларация прав человека 1948 года, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 года, Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Конвенция СНГ о правах и основных свободах человека 1995 года, Заключительный акт СБСЕ 1975 года, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений 1981 года, Парижская Хартия для новой Европы (Итоговый документ соглашения по безопасности и сотрудничеству в Европе) 1990 года и пр.

ся относительно содержания различных форм отправления культа. Так, он признавал, что поскольку религиозные общины традиционно существуют в форме организованных структур, то статья 9 о свободе мысли, совести и религии Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее — Европейская Конвенция, Конвенция) должна толковаться с учетом статьи 11, которая защищает жизнь объединений от неоправданного вмешательства со стороны государства. Поэтому в данном контексте право верующих на свободу религии включает ожидание того, что верующим будет позволено свободно создавать объединения без произвольного вмешательства со стороны публичной власти8. Действительно, автономное существование религиозных общин необходимо для плюрализма в демократическом обществе и, таким образом, лежит в самой сердцевине защиты, которая предоставляется на основании статьи 9. Устоявшаяся прецедентная практика Европейского Суда заключается в том, что возможность учреждения юридического лица для совместной деятельности в сфере взаимного интереса представляет собой один из важнейших аспектов свободы объединения, без которого это право лишено всякого значения9. Отказ национальных властей в предоставлении статуса юридического лица религиозной общине составляет вмешательство в осуществление права на объединение с другими.

В то же время, как отмечает Европейский Суд, согласно традициям многих стран, официальное признание государством религиозного объединения в качестве церкви является ключом к ее положительной репутации,

8 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 31 July 2008. Religionsgemeinschaft der Zeugen Je-hovas and Others v. Austria, Application no. 40825/98. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-88022 (дата обращения: 01.11.2015); Judgment of 13 December 2001. Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldova, Application no. 45701/99. URL: http://hudoc. echr.coe.int/eng?i=001-59985 (дата обращения: 01.11.2015); Judgment of 26 October 2000. Hasan and Chaush v. Bulgaria, Application no. 30985/96. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-58921 (дата обращения: 01.11.2015).

9 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 10 July 1998. Sidiropoulos and Others v. Greece, Ap-

plications no. 26695/95. URL: http://hudoc.echr.coe. int/eng?i=001-58205 (дата обращения: 01.11.2015).

без которой община зачастую рассматривается как секта. А это, в свою очередь, усиливает социальные предрассудки в отношении ее последователей, зачастую небольших общин, исповедующих новые и необычные религиозные учения10.

Признавая важность получения статуса юридического лица для религиозных объединений, Европейский Суд, тем не менее, не исключает возможности реализации в одном государстве различных подходов к регулированию статуса отдельных видов религиозных структур и внедрение их классификации на основе того или иного принципа. Таким образом, вполне допустимой признается весьма распространенная в европейских государствах рассмотренная выше и обусловленная национальными особенностями «двухуровневая система» организационно-правовых форм, предусмотренных для регистрации религиозных объединений. Однако в случае установления ограничений на отправление культа в коллективной форме они должны соответствовать основным требованиям правомерности, которые были выработаны практикой Суда. Среди них легальный характер ограничений, законность преследуемой цели при их установлении, а также необходимость в демократическом обществе. Но зачастую в рамках рассмотрения конкретного дела устанавливается, что реализуемая в государстве «двухуровневая система» религиозных структур не соответствует одному или нескольким критериям. Поэтому представляется, что в целом такой принцип правового регулирования можно признать дискриминационным. Религиозные организации, получая статус юридического лица, но действуя в организационно-правовых формах различных уровней, обладают неодинаковым объемом прав и обязанностей. И очень часто религиозным объединениям нижнего уровня не предоставляются те права, которые необходимы им для полноценного осуществления деятельности, распространения своей религии и удовлетворения духовных потребностей своих последова-

10 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 8 April 2014. Magyar Kereszteny Mennonita Egyhaz and Others v. Hungary, Applications nos. 70945/11, 23611/12,26998/12,41150/12, 41155/12, 41463/12, 41553/12, 54977/12, 56581/12. URL: http://hudoc. echr.coe.int/eng?i=001-142196 (дата обращения: 01.11.2015).

телей. Более того, на них не распространяются государственные преференции и льготы, например в сфере налогообложения или компенсации отдельных видов расходов. При этом требования, предъявляемые к религиозным структурам, желающим получить признание в качестве организации верхнего уровня, зачастую не связаны с формами их деятельности, распространяемым вероучением и аналогичными условиями. Такими требованиями чаще всего становятся, например, количество участников организации и необходимость существования и осуществления религиозной деятельности в конкретном государстве в течение определенного периода времени. Так, например, в Австрии религиозные общины должны пройти два этапа, чтобы добиться признания. Соответственно здесь установлено три вида религиозных объединений. Вначале они получают статус зарегистрированной конфессиональной общины (нем. Bekenntnisgemeinschaften)" в Министерстве образования и культуры, а только потом могут быть признаны в качестве государственного религиозного общества (нем. Religionsgesellschaft)12. Религиозные группы, которые не обладают одним из этих двух статусов, могут быть зарегистрированы в качестве некоммерческих объединений в соответствии с Законом «Об общественных объединениях» (нем. Hilfsvereine)13. Государственные религиозные общины в то же время получают ряд привилегий в различных областях, а именно: освобождение от несения военной службы, льготы по налогам или осво-

11 В Австрии зарегистрированы 7 организаций как конфессиональные общины: Бахай, Христианская община — движение за религиозное возрождение в Австрии, Пятидесятническая церковь-община Бога в Австрии, индуистская община, община мусульман шиитского толка и т. д.

12 В настоящее время в Австрии официально признаны 16 религиозных обществ: Старокатолическая церковь, Еврейское сообщество, Восточная православная церковь, Методистская церковь, Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны), Сирийская православная церковь, Коптская православная церковь, Армянская апостольская церковь, Новоапостольская церковь в Австрии, Австрийская буддийская религиозная ассоциация, Свидетели Иеговы и др.

13 См.: Акт о признании 1874 года; Закон 1998 года «О

юридическом статусе зарегистрированных религиозных общин»; Закон 2002 года «Об ассоциациях»; Закон 2002 года «Об общественных объединениях» и пр.

бождение от уплаты отдельных налогов (например, на недвижимое имущество, используемое в религиозных целях), упрощенный порядок основания школ, а также членство в различных комиссиях (например, в работе региональных комиссий по образованию).

Однако для получения признания от государства в качестве религиозного общества организация должна отвечать перечисленным в статье 11 Закона 1998 года «О юридическом статусе зарегистрированных религиозных общин» требованиям, в том числе она должна существовать на территории Австрии по меньшей мере двадцать лет; срок ее регистрации в качестве религиозной общины должен составлять не менее десяти лет; ее членство должно удовлетворять условию — по меньшей мере два члена на тысячу населения Австрии (в настоящее время приблизительно 16 000 человек). Опыт Австрии в качестве иллюстрации практики внедрения «двухуровневой системы» выбран не случайно, и, как будет показано ниже, в России сейчас действуют схожие требования к регистрации.

Анализируя организационно-правовой статус различных религиозных объединений, Европейский Суд в своем решении «Религиозная община Свидетели Иеговы против Австрии»14 отметил, что так как предоставляемые религиозным обществам привилегии весьма существенны, то возложенное в соответствии со статьей 9 Конвенции на государственные органы обязательство придерживаться нейтральной позиции при осуществлении своих полномочий в этой сфере, таким образом, означает, что при установлении государством требований,предъявляемых к религиозным группам, для предоставления им статуса юридического лица — что связано с приобретением определенного положения — все религиозные группы, желающие получить такой статус, должны иметь равные возможности обратиться с заявлением о его получении, а установленные критерии должны применяться без какой-либо дискриминации. Суд напомнил, что статья 14 Конвенции не запрещает государству-члену применять раз-

14 The European Court of Human Rights. Judgment of 31 July 2008. Religionsgemeinschaft der Zeugen Jeho-vas and Others v. Austria, Application no. 40825/98. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-88022 (дата обращения: 01.11.2015)

личие в подходе к различным группам с целью устранения между ними «фактического неравенства».

Потому можно заключить, что само по себе внедрение «двухуровневой системы» не противоречит Европейской Конвенции, так как в государствах исторически могут устанавливаться различные типы государственно-церковных отношений. Тем не менее различие в подходе будет носить дискриминационный характер, если для него нет объективного и разумного обоснования. Другими словами, если оно не преследует легитимных целей или отсутствует разумная соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью. Органы государственной власти пользуются ограниченным правом принятия решения при установлении того, оправданны ли и в какой мере различия в подходе к лицам, во всех других отношениях находящимся в одинаковых обстоятельствах. В свою очередь, в ходе рассмотрения дела австрийское правительство утверждало, что десятилетний срок ожидания для зарегистрированных религиозных общин служил полезной цели. Он позволял компетентному органу в течение этого периода проверить готовность религиозной общины интегрироваться в существующую правовую систему, в частности, позволял выяснить, не осуществляла ли она незаконную деятельность, ведущую к аннулированию ее статуса юридического лица (п. 2 ст. 9 и п. 1 ст. 5 Закона 1998 года «О юридическом статусе зарегистрированных религиозных общин»). Но Европейский Суд не согласился с доводами правительства, отметив, что едва ли можно считать обоснованными приведенные аргументы, когда речь идет о давно действующих в мире религиозных группах, которые к тому же давно действуют в данной стране и поэтому хорошо известны компетентным органам власти, а это именно так в случае Свидетелей Иеговы. А государственные органы должны быть в состоянии проверить выполнение такими религиозными группами требований, предусмотренных соответствующими законами, за гораздо более короткий промежуток времени. Ввиду изложенной позиции Европейский Суд пришел к выводу, что различие в подходе не имело «объективного и разумного обоснования».

Таким образом, Суд признал введенную в Австрии «двухуровневую систему» религи-

озных объединений неконвенционной в силу того, что счел необоснованной целесообразность установления столь длительных временных требований для получения признания организации в качестве религиозного общества верхнего уровня.

Весьма интересным в качестве иллюстрации опыта внедрения «двухуровневой системы» организационно-правовых форм религиозных объединений представляется рассмотренное недавно Европейским Судом дело «Венгерской церкви христиан-меннонитов и другие против Венгрии»15. Государство-ответчик пятой поправкой к Конституции 2011 года (которая вступила в силу 1 октября 2013 года) (ст. VII) и Законом от 30 декабря 2011 года № CCVI «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин» (далее — Закон «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин»)16 закрепило деление всех религиозных общин (венг. val-lási kozosségek) на «организации, осуществляющие религиозную деятельность» (венг. vallási tevékenységet végzo szervezet), и «включенные церкви» (венг. bevett egyház). В последнем случае имеются в виду те религиозные общины, которые перечислены в Приложении к Закону «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин». На сегодняшний день там перечислены 27 церквей, среди которых, например, Венгерская католическая церковь, Венгерская лютеранская церковь, Баптистская церковь Венгрии, Церковь Свидетелей Иеговы в Венгрии и др. Однако, так как включенный в перечень Венгерский исламский совет включает в себя Венгерскую исламскую общину и Церковь мусульман Венгрии, а буддийские религиозные общины представлены рядом организа-

15 The European Court of Human Rights. Judgment of 8 September 2014. Magyar Kereszteny Mennonita Egyhaz and Others v. Hungary, Applications nos. 70945/11, 23611/12,26998/12,41150/12, 41155/12, 41463/12, 41553/12, 54977/12 and 56581/12. URL: http://hudoc. echr.coe.int/eng?i=001 -142196 (дата обращения: 01.11.2015).

16 Törveny a lelkiismereti es vallasszabadsag jogaröl, vala-mint az egyhazak, vallasfelekezetek es vallasi közössegek

jogälläsäröl szölö 2011. evi CCVI // Kihirdetve: 2011. XII. 31; Magyar Közlöny. 2011. evi 85. szam.

ций (Буддийская церковь «Ворота Дхармы», Буддийская миссия в Венгрии «Мандала Арьи Майтреи» и т. д.), поэтому в целом в Венгрии насчитывается 32 «включенные церкви».

Таким образом, венгерское законодательство вводит дифференцированный подход к типам религиозных общин своей страны. Правовыми нормами предусматривается создание «базового уровня», а именно «организаций, осуществляющих религиозную деятельность», которые регистрируются в качестве юридического лица судебными органами при наличии 10 членов. «Верхним уровнем» выступают «включенные церкви», которые либо были сразу поименованы в Законе «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин» в качестве таковых, либо получили соответствующий статус в последующем, обратившись в весьма политизированный орган — парламент страны. Однако для этого церковь должна отвечать существенным, в том числе временным, требованиям, а именно: членами общины должны быть не менее 0,1 процента населения страны (что составляет примерно 10 000 человек); наличие подтверждения существования в течение ста лет на международном уровне или двадцатилетнее функционирование в Венгрии. Кроме того, претенденты на получение статуса «верхнего уровня» — «включенных церквей» — должны доказать свое намерение и долгосрочную способность сотрудничать с государством в общественных целях (ст. 14 Закона «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин»). В то же время получаемые в результате подобного признания преференции значительны. Так, «включенные церкви» получают налоговые льготы и государственные субсидии; обладают правом осуществлять религиозное образование и конфессиональные мероприятия в государственных учреждениях; имеют возможность организовывать кладбища и конфессиональные похороны; могут публиковать религиозную печатную продукцию и т. д.17 Однако, исходя из фактических обстоятельств дела «Венгер-

17 См.: Alkotmänybi'rösäg döntese 26.02.2013 6/2013 (III. 1.) A lelkiismereti es vallässzabadsäg jogäröl, vala-mint az egyhäzak, valläsfelekezetek es valläsi közösse-gek jogälläsäröl szölö 2011. evi CCVI.

ская церковь христиан-меннонитов и другие против Венгрии», можно утверждать, что ряд церквей-заявительниц были до принятия Закона «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин» зарегистрированы и имели право на государственное финансирование, но после не были включены в число церквей, автоматически признанных зарегистрированными. Конституционный суд Венгрии вынес решение18 по спорному делу, и, согласно ему, религиозные объединения или общины, такие как заявители, могли продолжать функционировать и называться церквями. Однако сам Закон «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин» продолжал применяться в части, обязывающей заинтересованные церкви обращаться в парламент для их регистрации на общих началах, если они хотели сохранить доступ к денежным преференциям и льготам. Отсюда заявители сочли, что прекращение их регистрации в качестве церквей нарушило их право на объединение, предусмотренное статьей 11 Европейской Конвенции, в свете статьи 9, гарантирующей свободу мысли, совести и религии.

В свою очередь, как утверждало государство-ответчик, «двухуровневая система» была установлена здесь в качестве меры для предотвращения мошеннического использования финансовых выгод, предоставляемых организациям, утверждающим, что они осуществляют религиозную деятельность.

Рассматривая вопрос о том, было ли вмешательство необходимым в демократическом обществе, Европейский Суд указал, что, во-первых, Конвенция не предусматривает права религиозных организаций на конкретный правовой статус. Государство обязано обеспечить только возможность приобретения ими правосубъектности юридических лиц в соответствии с гражданским правом. Однако Суд

18 Alkotmänybi'rösäg. Hatärozat kelte: 2013.02.26. AB ha-tärozat a lelkiismereti es vallässzabadsäg jogäröl, vala-mint az egyhäzak, valläsfelekezetek es valläsi közösse-gek jogälläsäröl szölö 2011. evi CCVI. törveny tärgyäban benyujtott alkotmänyjogi panasz. A hatärozat szäma: 6/2013. URL: http://public.mkab.hu/dev/dontesek. nsf/0/E57CE6378E537151 C1257ADA00524F50?0pen Document (дата обращения: 01.11.2015).

указал на тот факт, что приверженцы религии могли воспринимать отказ в признании государством их религиозной организации при признании других конфессий как то, что их религия допускается, но не приветствуется.

Во-вторых, было отмечено, что в данной ситуации власти не прибегли к менее жестким мерам для решения стоящей перед ними проблемы, таким, например, как судебный контроль или ликвидация церквей, уличенных в злоупотреблении своим статусом. В то же время последствия оспариваемого законодательства состояли в лишении существующих и действующих церквей их правовой основы, часто с далеко идущими материальными и репутационными потерями.

В-третьих, хотя обычно Суд исходит из того, что введение «двухуровневой системы» религиозных структур относится к предмету усмотрения государства, в данном деле государство-ответчик не привело убедительных доказательств того, что перечень зарегистрированных в соответствии с Законом «О праве на свободу совести и религии и правовом статусе церквей, деноминаций и религиозных общин» церквей полностью отражал венгерскую историческую традицию. Отказ в регистрации за непредоставление информации об учении мог быть оправдан необходимостью определения того, представляет ли обращающаяся за признанием конфессия опасность для демократического общества. Однако заявители уже законно действовали в Венгрии в качестве религиозных общин в течение нескольких лет. Поэтому в рассматриваемом случае мотивы для предъявления требования об их перерегистрации должны были быть особенно вескими и убедительными.

В-четвертых, Суд установил, что свобода исповедания религии или убеждений не дает обратившимся церквям или их членам права на получение дополнительного финансирования из государственного бюджета. Но вместе с тем преференции, получаемые религиозными общинами, способствуют достижению их целей и потому возлагают на государственные органы обязанность сохранения нейтралитета при их предоставлении. В рассматриваемом же деле отмена выгод затронула лишь отдельные конфессии, среди которых были и заявители.

Европейский Суд заключил, что, лишая заявителей церковного статуса вместо приме-

нения менее жестких мер, вводя весьма политизированную парламентскую процедуру перерегистрации и обращаясь с заявителями иным образом по сравнению с зарегистрированными церквями не только в части возможностей сотрудничества, но и по отношению к предоставлению выгод для целей осуществления религиозной деятельности, власти пренебрегли обязанностью нейтралитета по отношению к церквям-заявительницам. Эти аргументы в совокупности привели Суд к выводу, что оспариваемая мера не могла считаться соответствующей «неотложной общественной необходимости», а потому, как и в предыдущем деле, имело место нарушение Европейской Конвенции.

Однако, если детально анализировать постановление Европейского Суда по делу «Венгерская церковь христиан-меннонитов и другие против Венгрии», станет очевидна определенная модификация устоявшейся в практике Суда правовой позиции. Как отмечают в своем особом мнении по этому делу судьи Г. Раймонди и Р. Спано, Европейский Суд дал расширительное толкование статьи 9 Конвенции, чего не было ранее. По смыслу Конвенции, о нарушении этой статьи можно говорить только тогда, когда какая-то государственная мера прямо или косвенно мешают человеку единолично или сообща с другими выражать свою религию или убеждения. В данном же случае не было, в общем, никакого влияния на правовой статус личности заявителей. В конечном счете они не были лишены возможности получить государственную регистрацию в качестве юридического лица. Судьи напомнили, что сфера прав и свобод, гарантированных Европейской Конвенцией, не безгранична, а безудержное расширение их содержания может привести к риску подорвать легитимность системы европейского надзора в области прав человека.

В то же время в своем решении (за которое проголосовали пять из семи судей) Европейский Суд, давая оценку фактическим обстоятельствам дела, признал, что вводимое в Венгрии деление религиозных общин не удовлетворяет требованиям государственного нейтралитета и лишено объективных оснований для дифференцированного регулирования. Использование различных правовых режимов возможно, но только на основе разумных критериев, связанных с реализацией

общественных интересов19. Сама же процедура регистрации в качестве «включенных церквей» вызывает сомнения с точки зрения обоснованности столь значительных требований, а также беспристрастности уполномоченного органа — парламента, который должен принять соответствующее решение квалифицированным большинством в две трети голосов депутатов.

Таким образом, если ранее20 сама по себе «двухуровневая система» организационно-правовых форм религиозных общин признавалась соответствующей Европейской Конвенции, то сейчас такой вывод звучит уже не столь однозначно. Учитывая доводы Суда, можно заключить, что ее введение в России также может привести к нарушению свободы совести и свободы вероисповедания, когда организации различного правового статуса не смогут реализовывать одинаковый объем прав. Более того, аргумент о том, что отказ в регистрации может отрицательно сказаться на репутации религиозного объединения, справедлив и для нашей страны. Тот факт, что, например, Свидетели Иеговы постоянно сталкиваются с проблемами при получении статуса юридического лица, рождает в обществе необоснованные подозрения к их деятельности как таковой21.

Поэтому можно признать, что такой дифференцированный подход противоречит международным стандартам в области прав чело-

19 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 18 September 2012. Asatruarfelagid v. Iceland, Application no. 22897/08. URL: http://hudoc.echr.coe.int/ eng?i=001-113920 (дата обращения: 01.11.2015).

20 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 9 July 2013. Sindicatul «Pastorul cel Bun» v. Romania, Application no. 2330/09. URL: http://hudoc.echr.coe. int/eng?i=001-122763 (дата обращения: 01.11.2015); Judgment of 23 October 1990. Darby v. Sweden, Application no. 11581/85. URL: http://hudoc.echr.coe.int/ eng?i=001-57642 (дата обращения: 01.11.2015).

21 Например, в июне 2015 года Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга вновь отказал в регистрации Сайентологической церкви Санкт-Петербурга, про-

должающей добиваться регистрации с 2003 года. А 1 июля 2015 года Измайловский суд Москвы отклонил жалобу Сайентологической церкви Москвы на отказ Министерства юстиции в регистрации устава религиозной организации. В свою очередь Министерство юстиции обратилось в Мосгорсуд с требованием ликвидировать организацию на основании того, что устав Сайентологической церкви Москвы не соответствует закону о свободе вероисповедания.

века, которые характеризуются равенством и недискриминационным отношением. Но он не будет пересмотрен до тех пор, пока все религиозные объединения будут иметь доступ к базовому организационному уровню. Это обусловлено, во-первых, тем, что исторически в разных странах могут формироваться неодинаковые типы государственно-церковных отношений. А во-вторых, традиционные для конкретной страны конфессии сохраняют сильные позиции в обществе и во взаимоотношениях с государственными структурами. Они лоббируют свои интересы во властных структурах и при принятии соответствующего законодательства, так как не хотят расставаться со своим преференциальным положением и жертвовать отдельными льготами и финансовой поддержкой со стороны государства.

4. Легальная классификация религиозных объединений в России и ее оценка

В ныне действующей Конституции России были заложены основания для формирования светского государства. Вопросы государственно-конфессиональных отношений, формы и способов закрепления религиозной свободы прошли поэтапную и тщательную разработку в рамках работы Конституционной комиссии и Конституционного совещания22. Сегодня в целом они отвечают внутринациональным интересам и соответствующим международным стандартам в данной области.

Конституционный принцип, устанавливающий светский характер государственно-церковных отношений, весьма либерален и исходит из необходимости отхода от широко пропагандируемого в советский период атеизма в качестве государственной идеологии и перехода к плюрализму и равенству всех религи-

22 См.: Агафонова А. А. Развитие концепции светского характера государства в проектах Конституции Российской Федерации (Конституционной комиссии и Конституционного совещания) // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 7. С. 8—11; Агафонова А. А. Развитие положений о свободе совести и религиозных объединениях в проектах Конституции Российской Федерации (Конституционной комиссии и Конституционного совещания) // Ученые записки Юридического факультета. 2009. № 13 (23)-14(24). С. 5-9.

озных структур. Однако, как оказалось на практике, дальнейшее развитие отраслевого законодательства поставило под сомнение фактическую реализацию в России светской доктрины, а потому вопросы развития взаимоотношений государства и религиозных объединений продолжают оставаться дискуссионными среди ученых и правоприменителей23.

Ряд норм Федерального закона от 26 октября 1997 года № 125-ФЗ (ред. от 13 июля 2015 года) «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее — Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях»), в целом регулирующего основные вопросы организации и деятельности всех видов религиозных объединений в России, носит довольно противоречивый характер. В частности, в статье 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», развивая конституционное положение статьи 28, зафиксирована возможность коллективной реализации свободы совести путем создания и деятельности религиозных объединений. При этом законодатель группирует их на основе очень четкого критерия, а именно наличия или отсутствия статуса юридического лица, и выделяет две возможные формы — религиозные организации и религиозные группы (ч. 2 ст. 6)24. Никаких осо-

23 См.: Бурьянов С.А. Свобода совести. Отношения Российского государства с религиозными объединениями // Закон и право. 2003. № 9. С. 17; Двадцать лет религиозной свободы в России / под ред. А. Мала-шенко и С. Филатова. М. : РОССПЭН, 2009; Со А. А. Конституционно-правовые основы свободы вероисповедания и деятельности религиозных объединений в России (на примере субъектов Российской Федерации Северо-Западного федерального округа) : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02. СПб., 2010; Клименко Е.Н. Взаимоотношения государства и религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые аспекты : автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02. М., 2007; Карпушкин А.В. Конституционные основы и генезис взаимоотношений государства и религиозных объединений в Российской Федерации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02. Саратов, 2009.

24 Примерами религиозных групп, действующих на территории России, могут послужить «Караимы», «Учение истины АУМ», «Церковь последнего завета», раз-

личные неохристианские («Церковь Христа», «Новоапостольская церковь» и др.) и сатанинские («Церковь сатаны», «Южный крест» и др.) группы и пр.; а религиозных организаций — Русская православная церковь (Московского Патриархата), Русская право-

бых требований к порядку образования последних легально не предусмотрено, и группы не наделяются статусом юридического лица. При этом законодатель неполно решил вопрос об объеме элементов правового статуса религиозных групп. В главе 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» закрепляются права и условия деятельности только религиозных организаций. Отдельной главы или хотя бы статьи, регулирующей этот вопрос для религиозных групп, нет, в отличие, например, от Федерального закона от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ (ред. от 8 марта 2015 года) «Об общественных объединениях», который весьма детально регулирует вопросы организации и деятельности зарегистрированных и нерегистрируе-мых общественных объединений. В случае же возникновения спорной ситуации в отношениях с религиозными группами приходится довольствоваться единственным пунктом 3 статьи 7 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», регулирующим в целом их статус и закрепляющим, что они имеют право совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Круг их прав значительно уже по сравнению с религиозными организациями, и они не могут производить, приобретать, экспортировать, импортировать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио- и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения; устанавливать и поддерживать международные связи и контакты, в том числе в целях паломничества, участия в собраниях и других мероприятиях, для получения религиозного образования и др. Однако все перечисленное является весьма характерной деятельностью в целом для любого вида религиозных объединений. Более того, как отмечает П. Н.Дозорцев, «отсутствие статуса юридического лица не позволяет религиозным группам даже защищать свои права в суде, поскольку они не вправе выступать истцом в судебном процессе. Это

славная старообрядческая церковь, Римско-католическая церковь, Армянская апостольская церковь, Христиане веры евангельской — пятидесятники, Адвентисты седьмого дня, Пресвитерианская церковь, Новоапостольская церковь и пр.

могут делать только отдельные их прихожане от собственного имени»25.

Поэтому, по сути, отсутствие правового регулирования статуса религиозных групп, с одной стороны, создает трудности для осуществления государственного контроля над их деятельностью, в том числе даже если они носят деструктивный и асоциальный характер. Ведь группы могут вообще никак не заявлять о своем существовании в органах власти. А с другой стороны, создает дополнительные сложности для самих религиозных групп, так как они не могут полноценно осуществлять все виды необходимой им деятельности и отстаивать свои интересы во взаимоотношениях с органами публичной власти. Поэтому целесообразным видится уточнение их правового положения с закреплением отдельных элементов статуса.

Другой причиной дискуссий вокруг легальной классификации религиозных объединений в России являлось долгое время предусматривавшееся Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» требование о необходимости подтверждения пятнадцатилетнего срока существования религиозной группы на данной территории для последующего получения ею статуса юридического лица. Следует согласиться с тем, что данное обстоятельство нарушало права верующих тех конфессий, которые не отвечали этому требованию, а следовательно, вообще не могли зарегистрироваться ни в одной из предусмотренных законодательством организационно-правовых форм и в связи с этим были весьма ограничены в реализации необходимых им правомочий, так как не обладали статусом юридического лица.

Представители власти высказывали аргументы в пользу установления этого временного требования для регистрации, весьма сходные с теми, которые называло в Европейском Суде государство-ответчик по делу «Религиозная община Свидетели Иеговы против Австрии». Так, изначально, по словам председателя Комитета по делам общественных и религиозных организаций и одного из разработчиков закона В. Зоркальцева, требование о необходимости подтверждения пят-

25 Дозорцев П. Н. Конституционно-правовые основы свободы совести в России // Российская юстиция. 1999. № 2. С. 24.

надцатилетнего срока существования религиозной группы на данной территории для ее государственной регистрации было введено с целью создать барьер на пути религиозной экспансии в Россию, препятствовать развитию тоталитарных сект, ограничивать действие иностранных миссионеров и при всем этом создавать условия для деятельности традиционных для России религий и конфессий. Однако сегодня, спустя более чем 20 лет после принятия Конституции Российской Федерации и 17 лет с момента принятия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», это требование исчерпало свою актуальность26. Предъявляя столь существенные требования для регистрации религиозного объединения в качестве юридического лица, тем самым государство ущемляло права верующих на образование новых общин, а также в целом нарушало равенство граждан перед законом независимо от их отношения к религии27.

Давая оценку установленным требованиям к регистрации религиозных организаций в 2008 году, Уполномоченный по правам человека в России В. В. Лукин в своем ежегодном докладе28 обратил внимание на неутихающую дискуссию вокруг статьи 9 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», устанавливающей «15-летний ценз оседлости в качестве условия для регистрации религиозной организации» и определил его как нарушающий принцип равенства религиозных объединений перед законом. Указывалось, что формальная логика подобной двухступенчатой конструкции состоит как будто в том, что без подобного «испытательного срока» невозможно ни изучить, ни понять новый для России религиозный культ. Фактически, однако, отказывая религиозному объединению в регистрации, государство тем самым как бы добровольно отказывалось от своих контрольных и надзорных

26 См.: Пчелинцев А.В. Свобода вероисповедания и религиозные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовое исследование : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02. М., 2012. С. 18.

27 См.: О праве человека на свободу совести в современной России. URL: http://www.hro.org.htm (дата обращения: 01.11.2015).

28 Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2008 год // Российская газета. 2009. 17 апреля. С. 10.

функций, а значит, и от возможности лучше изучить и понять новый культ.

В то же время Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» (ч. 4 ст. 6) устанавливает универсальное положение, а именно запрет на создание и деятельность религиозных объединений, цели и действия которых противоречат закону. По мнению Уполномоченного по правам человека в России, именно это универсальное положение и должно быть единственным критерием при регистрации религиозных организаций.

Мнение о том, что ограниченный статус религиозных групп согласно Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» не наделяет эти группы достаточным объемом прав для осуществления значимых религиозных функций, также высказывался и на международном уровне Парламентской ассамблеей Совета Европы29, Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе30.

5. Возможность регистрации

религиозных объединений России в решениях Европейского Суда

Еще одной инстанцией, неоднократно рассматривавшей содержание коллективных форм отправления культа в России, стал Европейский Суд. В деле «Кимля и другие против Российской Федерации»31 за защитой своих прав в Суд обратились два гражданина Российской Федерации, а также религиозная группа «Сайентологическая церковь Нижнекамска», которой было отказано в государственной регистрации вследствие отсутствия документа, подтверждающего ее существо-

29 См.: Resolution of Parliamentary Assembly1278 (2002) Russia's Law on Religion. URL: http://assembly.coe. int/nw/xml/XRef/Xref-DocDetails-EN.asp?FileID = 16992&lang=EN (дата обращения: 01.11.2015).

30 См.: Durham С. Freedom of Religion or Belief: Laws Affecting the Structuring of Religious Communities. URL: http://www.osce.org/odihr/16698?download=true (дата обращения: 01.11.2015).

31 The European Court of Human Rights. Judgment of 1 October 2009. Kimlya and Others v. Russia, Applica-

tions nos. 76836/01, 32782/03. URL: http://hudoc. echr.coe.int/eng?i = 001-94565 (дата обращения: 01.11.2015).

вание на территории страны как минимум в течение пятнадцати лет. В решении по делу было указано на то, что, во-первых, отказ в регистрации в качестве религиозной организации означал отказ в предоставлении правосубъектности в условиях отсутствия возможности регистрации заявителей в какой бы то ни было другой организационно-правовой форме в течение установленного срока. Однако способность образовывать субъекты права, для того чтобы действовать сообща в области совместных интересов, является одним из важнейших аспектов права на свободу объединения, без которого это право было бы лишено всякого смысла. Когда же речь идет об организации религиозного объединения, отказ признать его в качестве юридического лица также представляет собой вмешательство и в право на свободу религии.

Во-вторых, относительно заявления правительства о том, что статус религиозной группы был приемлемой заменой признанию правосубъектности, Суд отметил, что религиозная группа, которая не проходит согласно закону процедуру регистрации, не может иметь или осуществлять права, вытекающие из статуса юридического лица (например, право на владение или аренду имущества, использование банковских счетов, наем работников и т. д.), однако они имеют существенное значение для реализации права исповедовать религию. Кроме того, законодательство закрепляет за религиозными организациями множество прав и в явной форме исключает возможность пользования ими для религиозных групп. Ввиду этих обстоятельств Суд обоснованно счел, что декларируемые права религиозных групп являются чисто символическими.

Анализируя требование о пятнадцатилетнем сроке, ранее действовавшем в России для государственной регистрации религиозных организаций, Европейский Суд заключил, что власти Российской Федерации со своей стороны не подкрепили утверждение о том, что установление таких длительных «сроков ожидания» являлось современной правовой практикой демократических государств, ссылкой на сопоставимые нормы какого-либо государства — участника Совета Европы, тогда как другие государства — участники Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе не требуют столь дли-

тельного существования религиозной организации для ее регистрации. Европейский Суд счел, что в рассматриваемом деле российские власти не указали «настоятельной общественной необходимости», которой отвечало оспариваемое ограничение, или «относимых» и «достаточных» причин для него.

Таким образом, Суд пришел к выводу о том, что заявители не могли добиться признания и эффективно осуществлять свои права на свободу религии и объединения ни в какой из организационных форм, и о неконвенци-онности установления требования столь длительного периода ожидания религиозной организацией получения статуса юридического лица.

Спустя пять лет в 2014 году в деле «Сайентологическая церковь города Санкт-Петербурга и другие против Российской Федерации» Суд подтвердил свою позицию о том, что длительный период времени, который религиозная группа вынуждена пережидать, прежде чем она сможет приобрести статус юридического лица, не может считаться «необходимым в демократическом обществе». Поскольку подобное требование для регистрации в соответствии с российским Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» касалось только возникающих новых религиозных групп, не входящих в иерархическую структуру той или иной церкви, не было никаких оснований для такого разного обращения с ними32. Однако, несмотря на выигранное в Европейском Суде дело, уже в июне 2015 года Октябрьский районный суд Петербурга вновь отказал в регистрации Сайентологической церкви. Он постановил, что факт признания Европейским Судом в качестве нарушений Конвенции отказа в регистрации в связи с неподтверждением факта существования религиозной группы сайентологов на территории Санкт-Петербурга более 15 лет не влечет за собой признания неправомерными других оснований для отказа в регистрации. Хотя из материалов дела очевидно, что эти основания в случае каждого отказа менялись.

32 См.: The European Court of Human Rights. Judgment of 2 October 2014. Church of Scientology of St. Petersburg and Others v. Russia, Application no. 47191/06. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-146703 (дата обращения: 01.11.2015).

6. Изменение подходов

к правовому регулированию статуса религиозных организаций в России

С целью совершенствования правового регулирования порядка создания и государственной регистрации религиозных организаций и с учетом решения Европейского Суда по делу «Кимля и другие против Российской Федерации» российские власти предприняли попытку реформировать действующее законодательство. Так, 25 марта 2014 года Правительством РФ был внесен соответствующий законопроект33, а позже принят Федеральный закон от 13 июля 2015 года № 261-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" и признании утратившими силу положений отдельных законодательных актов Российской Федерации»34, которым предусматривается оправданное и давно назревшее устранение из закона требования о необходимости подтверждения пятнадцатилетнего срока существования религиозной группы на данной территории для ее последующей государственной регистрации. Однако вносимые указанным законом нововведения весьма спорны в своем содержании и не отвечают декларируемым целям создания. Большая их часть, вопреки провозглашению ориентира на стандарты Европейского Суда, направлена на уменьшение свободы граждан.

Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» в его действующей редакции сохранено деление религиозных объединений на две возможные формы — религиозные организации и религиозные группы, однако только первые действуют в качестве юридических лиц. Более того, если ранее граждане, образовавшие религиозную

33 Законопроект № 480736-6 «О внесении изменений в Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" и признании утратившими силу положений отдельных законодательных актов Российской Федерации». URL: http://asozd2.duma.gov.ru/ main.nsf/%28SpravkaNew%29?OpenAgent&RN = 480736-6&02 (дата обращения: 01.11.2015).

34 Федеральный закон от 13 июля 2015 года № 261-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" и признании утратившими силу положений отдельных законодательных актов Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2015. № 29 (ч. I). Ст. 4387.

группу, уведомляли органы местного самоуправления о ее создании и начале деятельности только в том случае, если они намерены в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, то сейчас, если исходить из смысла части 2 статьи 7 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», такое уведомление является обязательным, но не для всех религиозных групп, а только тех, которые входят в структуру централизованной религиозной организации. Изменился и орган, в который оно направляется. Теперь это орган, уполномоченный принимать решение о государственной регистрации религиозной организации, по месту осуществления деятельности религиозной группы.

Однако если обратиться к перечню сведений, которые необходимо представить в уведомлении о своем создании и начале деятельности, то он схож с теми, которые представляются при государственной регистрации религиозной организации. Поэтому имеет место своего рода дублирование процедур. А если учесть, что законом не предусмотрено никакого срока, который должен пройти между подачей уведомления о создании и начале деятельности религиозной группы и заявления о государственной регистрации религиозной организации, что можно сделать хоть в один день, тогда теряется не только смысл подобного уведомления, но и самой организационной формы религиозных групп. Если ранее их создание и деятельность на определенной территории в течение пятнадцати лет были условием ее государственной регистрации в качестве юридического лица, то теперь их значение как промежуточной формы утрачивается, а новая роль законом не определена.

По сути, новая редакция Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» вводит «двухуровневую систему» религиозных объединений, рассмотренную выше. В России, так же как и в Австрии и в Венгрии, устанавливается требование о необходимости существования на территории страны в течение определенного времени (у нас это десять лет), прежде чем религиозная организация после своей первичной государственной регистрации сможет получить доступ к полному объему правомочий. Если исходить из норм российского закона, то самый узкий правовой статус закрепляется за религиозными группами, более широкий —

за частью местных религиозных организаций, и самый полный спектр прав закреплен за централизованными религиозными организациями. Дело в том, что часть 3 статьи 27 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» оговаривает ряд ограничений в правах тех местных религиозных организаций, которые не входят в структуру централизованной религиозной организации того же вероисповедания. Это, в частности, касается права проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, по просьбам находящихся в них граждан в помещениях, специально выделяемых администрацией для этих целей (ч. 3 ст. 16 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»); права создавать культурно-просветительские организации, образовательные и другие организации, а также учреждать средства массовой информации (ч. 2 ст. 18 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях») и некоторых других. Однако возможность реализации данных прав необходима для осуществления нормальной деятельности любой коллективной формы отправления культа.

7. Перспективы внедрения «двухуровневой системы» для построения светского государства в России

В России установление «двухуровневой системы» представляется сомнительным шагом. Оценивая схожее деление организационно-правовых форм деятельности религиозных объединений в Австрии и Венгрии, Европейский Суд признавал, что она носит дискриминационный характер. Справедливы эти выводы и применительно к нашей стране.

Для введения столь длительного срока ожидания, прежде чем религиозная организация получит доступ к полному объему правомочий, нет объективного и разумного обоснования. Доводы о том, что в это время проверяется ее деятельность, видятся необоснованными, по крайней мере в отношении тех религиозных течений, которые давно и вполне легально действуют в мире. В частности,

в России Свидетели Иеговы, которые хорошо известны органам государственной власти, постоянно сталкиваются с проблемами в регистрации и препятствиями в осуществлении своей деятельности35.

Органы власти должны быть в состоянии проверить организацию на соответствие законно установленным требованиям в течение более короткого времени, например, использовав потенциал института религиоведческой экспертизы36. Тем более что для религиозных организаций, имеющих ограниченный статус первые десять лет после своей регистрации, не установлено специальных процедур проверки их деятельности, а потому контроль можно осуществлять в общем порядке. В свою очередь, как отметил в своем решении Европейский Суд по делу «Религиозная община Свидетели Иеговы против Австрии», для целей борьбы с нелегальной деятельностью государство может использовать менее жесткие меры, чем ограничивать организацию в правах.

Более того, как отметил Суд, внедрение «двухуровневой системы» возможно, так как в разных странах исторически могут складываться различные типы государственно-церковных отношений. Ее введение должно быть обусловлено национальной традицией. Но в России для организаций верхнего уровня не устанавливаются соответствующие требования, которые характеризовали бы их роль в истории России, развитии ее духовности и культуры. Да и вряд ли такое возможно в ус-

35 Так, верующие испытывают на себе давление со стороны властей по нескольким направлениям: запрет на импорт религиозной литературы (например, 14 июля 2015 года должностные лица таможенных органов России заблокировали ввоз на территорию России двух партий так называемого Перевода Нового Мира, а в августе 2015 года было задержано около 1 миллиона их брошюр); блокировка официального сайта Свидетелей Иеговы (http://www.jw.org); признание в судебном порядке некоторых их изданий экстремистскими (в то время как по всему миру это религиозное движение хорошо известно своими выступлениями против войны и насилия).

36 См.: Пчелинцев А.В. Какой должна быть государственная религиоведческая экспертиза // Российская юстиция. 2009. № 3. С. 47-50; Загребина И.В. Институт государственной религиоведческой экспертизы и его значение в механизме гарантирования свободы совести и свободы вероисповедания // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 5. С. 32-34.

ловиях декларируемого принципа светского государства. Поэтому думается, что «двухуровневая система» больше подходит для государств, где закреплена доминирующая роль одной или нескольких конфессий.

На сегодня в России и так имеет место отступление от конституционно провозглашенного принципа нейтральной и равноудаленной от каждого религиозного объединения позиции государства в пользу установления определенного рода преференциального положения отдельных организаций. На федеральном уровне поддерживается преимущественно Русская православная церковь (Московского Патриархата) (далее — РПЦ (МП))37, а на региональном уровне — те конфессии, последователями которых является большинство населения, например буддизм в Бурятии, Калмыкии, Туве; ислам в Ингушетии, Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Башкортостане, Татарстане. В свою очередь, сами религиозные объединения стараются активно влиять на политические процессы. Светский принцип построения государственно-церковных отношений в нашей стране проходит испытание различными формами влияния «традиционных» религий, стремящихся к завоеванию публичного пространства и расширению воздействия на институты власти. Поэтому весьма двусмысленной выглядит позиция государства, а секуляризация права остается половинчатым компромиссом38.

37 Например, в 2013 году Правительством РФ была принята федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России» до 2020 года, однако, согласно распределению субсидий (общим объемом 158 млн руб.), среди двадцати трех некоммерческих организаций, ее получивших, были только те, учредителями которых являются различные епархии РПЦ (МП). А 6 октября 2015 года по итогам конкурсного отбора среди социально ориентированных некоммерческих организаций была только одна религиозная — Православная религиозная организация «Отдел по церковной благотворительности и социальному служению Русской православной церкви (Московского Патриархата)», получившая субсидию из федерального бюджета.

38 См.: Со А. А. Конституционно-правовой режим равенства религиозных объединений перед законом: современные проблемы и пути решения // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 9. С. 27—29; Fagan G. Russia: Religious Freedom Survey. URL: http:// www.forum18.org (дата обращения: 01.11.2015).

Не может не вызывать опасений получившая в последнее время широкое распространение практика заключения соглашений с религиозными организациями «традиционных» вероисповеданий на всех уровнях публичной власти (от муниципальных до федеральных ведомств, органов и учреждений)39, что приводит к своего рода подмене режима нормативно-правового регулирования государственно-конфессиональных отношений, основанного на Конституции РФ и законодательстве, режимом конкордатного регулирования, когда отдельные религиозные объединения получают те или иные льготы и имущественные привилегии40.

Другим аспектом постепенного отхода от реализации принципа светскости становится вмешательство государства в собственно религиозные дискуссии и во внутреннюю автономию религиозных организаций в большей степени, чем других организаций страны. Например, в Республике Татарстан был принят закон от 4 августа 2012 года № 64-ЗРТ «О внесении изменений в Закон Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях"», который в статье 1 обязывает религиозные организации обеспечивать «каноническое единство вероучения, указанного в уставе религиозной организации». Этот же закон делает обязательным для священнослужителей иметь именно российское религиозное образование, что является грубым вмешательством во внутренние дела религиозных организаций, да и просто невозможно для целого ряда из них. Отрадно, что аналогичный законопроект41 в Государствен-

39 Например: Соглашение о сотрудничестве между Московской Патриархией Русской православной церкви (Московский Патриархат) и Российской академией наук, подписанное 15 января 2003 года; Соглашение о сотрудничестве между Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации и Русской православной церковью (Московский Патриархат), подписанное 15 апреля 2005 года; Соглашение о сотрудничестве между Московской Патриархией Русской православной церкви (Московский Патриархат) и Федеральной архивной службой России (Росар-хив), подписанное 18 декабря 2003 года.

40 См.: Со А. А. Конституционно-правовой режим равенства религиозных объединений перед законом: современные проблемы и пути решения // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 9. С. 27—29.

41 Законопроект № 154174-6 «О внесении изменений в

статьи 15 и 24 Федерального закона "О свободе сове-

ной Думе Российской Федерации был отклонен.

Весьма тревожным в этом контексте видится то обстоятельство, что на разных уровнях часто обсуждаются вопросы о необходимости законодательного определения «государственной» или «традиционной» религии и возможной степени проникновения религиозных институтов в общественно-политическую материю. Помимо того, что в самом Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» некорректно сформулирована преамбула, где все религиозное разнообразие нашей страны представляется как иерархия религий и религиозных конфессий с признанием особого вклада «православия в историю России и в формирование и развитие русской духовности и культуры»42, среди ученых и политических деятелей нет единого мнения по этому вопросу и зачастую высказываются полярные позиции. Так, 21 ноября 2013 года на заседании Межфракционной депутатской группы в защиту христианских ценностей было поддержано предложение Е. Б. Мизулиной о внесении в преамбулу Конституции 1993 года пункта о православии как основе национальной и культурной самобытности России43. Однако стоит согласиться с мнением Н. В. Витрука, который отмечал, что вряд ли можно говорить как о положительном факте о высоком, все нарастающем уровне интеграции РПЦ (МП) в жизнь государства, о необходимости придания ей особого правового статуса на основе соглашения с Российской Федерацией, так как это противоречит конституционным нормам, не учитывает многоконфессиональность

сти и о религиозных объединениях"». URL: http:// asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28SpravkaNew%29? OpenAgent&RN=154174-6&02 (дата обращения: 01.11.2015).

42 Заключение Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации «О проверке соответствия Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" международно-правовым обязательствам Российской Федерации» // Российская газета. 1999. 22 апреля. № 77. С. 4.

43 См.: Состоялось заседание Межфракционной депутатской группы Государственной Думы в защиту христианских ценностей. URL: http://www.duma.gov.ru/ news/273/479687/?sphrase_id=1122085 (дата обращения: 01.11.2015).

общества, интересы атеистов44. С другой стороны, государство, предоставляя статус «официального» религиозному объединению, тем самым ограничивает его свободу. У власти появляется возможность влиять на внутреннее устройство церкви, принимать участие в назначении и освобождении клира от занимаемых постов, с помощью финансовых рычагов оказывать давление и направлять руководство и политику церкви, тем самым контролировать деятельность и вероучение объединения. Подобная ситуация сегодня наблюдается в Великобритании, Греции, Швеции, Норвегии, Дании и пр. Но там реализуются не светские модели государственно-церковных отношений, а потому закрепляемые в этих странах классификации организационно-правовых форм деятельности религиозных объединений неприменимы к нашей стране. В противном случае утрачивается независимость церкви и искажается ее миссия45.

Помимо этого, поддержка тем или иным образом «традиционной религии», несомненно, оказывает влияние на практику реализации норм Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и деятельность уполномоченных органов власти. В своих ежегодных докладах Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации неоднократно отмечал нарушения законодательства со стороны должностных лиц в отношении отдельных религий, преимущественно представителей католических, мусульманских, старообрядческих и протестантских общин46.

В целом, как представляется, тенденция к ограничению деятельности так называемых «нетрадиционных» религиозных организаций, к нарушению их богослужений, к оскорблению чувств их последователей все про-

44 См.: Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М. : Норма, 2008. С. 413-414.

45 Применительно к практике Германии, это обстоятельство в качестве отрицательного рассматривали такие авторы, как Кристиан Р. Баркер, Г. Робберс и др. См.: Barker C. R. Church and State Relationships in German «Public Benefit» Law. URL: http://www.icnl.org/ research/journal/vol3iss2/art_1.htm (дата обращения: 01.11.2015); Robbers G. Religious Freedom in Germany // BYU Law Review. 2001. No. 2. Р. 643-668.

46 См.: Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2012 год // Российская газета. 2013. 29 марта. С. 3-8.

должает усиливаться. Например, множество трудностей испытывают верующие отдельных малораспространенных в нашей стране верований при получении участков для строительства культовых зданий и оформлении необходимой для этого разрешительной документации. Примером здесь может стать случай, произошедший в 2013 году с религиозной организацией Церковь евангельских христиан-баптистов «Ковчег», которой администрация городского округа Балашиха Московской области отказалась выдать разрешение на ввод в эксплуатацию уже возведенного, причем на средства верующих, молитвенного здания. Другим примером может служить дело 2012 года религиозной организации Церковь Святой Троицы, молитвенное здание которой было снесено в Восточном административном округе г. Москвы. Нередко чиновники и сотрудники правоохранительных органов препятствовали проведению богослужений Свидетелей Иеговы. Например, в 2013 году в Новом Уренгое, Новокуйбышевске богослужения пытались сорвать полицейские. В Орловской области община Свидетелей Иеговы была оштрафована за проведение богослужения без уведомления властей. Директор дома культуры в Находке за предоставление Свидетелям Иеговы помещения для проведения собраний получил предостережение прокуратуры и был оштрафован по статье 19.1 Кодекса об административной ответственности Российской Федерации («Самоуправство»). В июле 2015 года в городе Крымске Краснодарского края сотрудники полиции сорвали трехдневный конгресс Свидетелей Иеговы. Среди его участников были верующие из Крымска, Анапы, Геленджика и Новороссийска — всего не менее 1 500 человек. Более того, неоднократно по всей стране суды признают организации Свидетелей Иеговы в качестве экстремистских. Например, соответствующее решение было вынесено в марте 2015 года судом Краснодарского края в отношении организации Свидетелей Иеговы в городе Абинске; в ноябре 2014 года Верховный Суд РФ оставил без изменений решение о признании самарской религиозной организации Свидетелей Иеговы экстремистской и о ее ликвидации.

Однако здесь проблема не только в том, что сами критерии «традиционности» религий размыты и произвольны, а в том, что в

число «нетрадиционных» зачастую попадают вполне традиционные для нашей страны конфессии (например, старообрядчество). Главное заключается в создании на практике режима наибольшего благоприятствования для одних конфессий и наименьшего для других, что, несомненно, нарушает нормы Конституции Российской Федерации. При этом наблюдаются попытки произвольной негативной квалификации некоторых «нетрадиционных» конфессий как «сектантских», «деструктивных», «тоталитарных» и «псевдохристианских»47. Обличительные определения такого рода не имеют никакого правового содержания, не закреплены законом, а значит, недопустимы в публичных выступлениях должностных лиц и в официальных публикациях государственных органов, что мы, к сожалению, можем наблюдать в средствах массовой ин-формации48.

8. Некоторые итоги

С принятием Конституции 1993 года Россия взяла курс на построение демократического и правового государства с закреплением принципов плюрализма и недискриминации. Поэтому сегодня в нашей стране недопустимо установление «двухуровневой системы» организационно-правовых форм деятельности религиозных объединений.

С учетом тенденции возрастающей кле-рикализации общественной жизни в России возможны альтернативные варианты развития ситуации. Необходимо либо менять понимание самого конституционного принципа светского государства и легально закреплять статус «традиционных» религий и религиозных организаций, как это имеет место, например, в таких странах, как Великобритания, Швеция, Греция, Дания, Норвегия и др., где конституционно закреплены свобода совести и свобода вероисповедания. И тогда внедрение «двухуровневой системы» вполне допу-

47 См.: Дворкин А.Л. Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования. Нижний Новгород : Изд-во братства во имя св. князя Александра Невского, 2002.

48 Например, на официальных сайтах органов государственной власти субъектов Российской Федерации — Ханты-Мансийского автономного округа — Югры, Амурской, Архангельской, Ростовской и Челябинской областей, Республики Башкортостан.

стимо. Другой и, как представляется, более приемлемый путь — сохранить без изменений основы конституционного строя и законодательно закрепить равный конституционно-правовой статус для каждой из коллективных форм реализации свободы совести. В этом случае государству следует стремиться к тому, чтобы все типы взаимодействия его и религии были открыты для все более широкого круга религиозных и мировоззренческих организаций и групп.

На сегодняшний день Конституция Российской Федерации прямо закрепляет принцип светского государства и отделения религиозных объединений от публичной власти. Поэтому реализация свободы совести и свободы вероисповедания не должна зависеть от приобретения статуса юридического лица общностью граждан. Отдельные лица и их группы должны быть свободны в практике отправления избранного ими культа. Но для религиозных объединений, которые желают пройти процедуру регистрации, право на получение статуса юридического лица должно рассматриваться как неотъемлемое, а процедура его приобретения не должна быть излишне сложной и обремененной правовыми препятствиями.

Поэтому представляется, что организационно-правовую форму религиозных групп нужно сохранить в законодательстве с целью обеспечения конституционно предусмотренной возможности свободной реализации физическими лицами права на отправление своего культа. Но тогда ее необходимо реформировать, более детально разработать и закрепить элементы правового статуса, как это имеет место, например, в отношении общественных объединений, которые также по своему усмотрению могут не проходить процедуру государственной регистрации. Однако закон в их отношении регулирует, например, вопросы создания, требования к участникам и членам, меры ответственности и т. д., чего не сделано в отношении религиозных групп.

Применительно к религиозным организациям возможно несколько вариантов. Либо сократить срок, в течение которого они имеют ограниченный статус, и установить его только для действительно новых вероучений. С этой целью можно более широко задействовать институт религиоведческой экспертизы. В то же время следует предусмотреть специаль-

ные формы контроля, которые необходимо реализовать в установленный период ожидания для получения религиозной организацией статуса верхнего уровня с наибольшим объемом правомочий. Либо, как альтернатива, вновь установить единый правовой статус для всех религиозных организаций, как это имело место до внесенных в июле 2015 года изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». При этом целесообразно вообще исключить требование о сроке ожидания, которое не установлено ни для одной другой формы некоммерческих организаций в России.

Религиозные объединения должны приобретать такой статус, который гарантировал бы все необходимые правомочия для осуществления полного спектра своей деятельности, чем сегодня не обладают религиозные группы и местные религиозные организации, не входящие в структуру централизованной религиозной организации того же вероиспо-

ведания, в течение десяти лет со дня их государственной регистрации при создании. Сам же процесс регистрации не должен носить дискриминационный характер и представлять серьезное препятствие в приобретении статуса юридического лица. В рамках нашей многоконфессиональной страны государственные служащие обязаны соблюдать строгий нейтралитет и беспристрастность в отношении религиозных общин. В ходе реализации государственной политики должен последовательно соблюдаться принцип автономии религиозных структур.

Исаева Анастасия Александровна -старший преподаватель кафедры конституционного и международного права Юридического института Национального исследовательского Томского государственного университета, кандидат юридических наук.

tess@mail2000.ru