CC BY
169
УДК 94
ВЛИЯНИЕ ЗАКОНА О НЕЙТРАЛИТЕТЕ НА ГЕРМАНСКИЙ ВЕКТОР ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ США 1934-1937 гг.
© Илья Юрьевич СИНЕВСКИЙ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант кафедры всеобщей истории, e-mail: Zitadelle43@rambler.ru
Правительство США спокойно отреагировало на приход к власти в Германии нацистов в 1934 г. Но вскоре из Европы стали приходить первые тревожные сигналы. Эта статья рассказывает о внешней политике США в 1934-1937 гг. и о влиянии закона о нейтралитете на внешнеполитический курс. Ключевые слова: Рузвельт; США; Германия; изоляционизм; внешняя политика.
Видимо, впервые чувство, что европейские события опять, как в 1914-1918 гг., роковым образом скажутся в США, появляется летом и осенью 1934 г. В июне 1934 г. прекратились заседания Женевских переговоров по разоружению, затем последовали фашистский путч в Австрии с убийством канцлера
Э. Дольфуса, убийство в октябре в Марселе югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Л. Барту. Именно об этом и о желании вмешаться в европейскую ситуацию говорит письмо президента Ф. Рузвельта послу США в Берлине У. Додду (август 1934 г.): «Я пытаюсь увидеть какой-либо луч надежды, который дал бы мне возможность протянуть руку помощи. Но ныне пока ничего подобного не видно» [1, с. 57].
В 1934-1935 гг. в США окреп «изоляционизм», набравший силы еще в кризисные годы. Сторонники его утверждали, что Соединенные Штаты претерпели неслыханные беды в 1929-1933 гг. из-за бывших союзников по Первой мировой войне. Н.Н. Яковлев так изложил логику рассуждений «изоляционистов»: «Эти европейцы по собственному недомыслию затеяли войну, не смогли выпутаться из нее, заняли у американцев деньги, а потом пригласили США принять в ней участие. Простодушные янки миллионами повалили через океан. Они воевали, победили, но прожженные циники Старого света не только забыли о благодеяниях Америки, но даже не платят долгов. Все это венчало убеждение, существовавшее тогда и существующее поныне: политическая и экономическая структура Соединенных Штатов уникальна и только вредоносное заражение может последовать от тесных связей с испорченным ми-
ром, лежащим за пределами американских границ» [2, с. 202].
Курс американских «изоляционистов» объективно не расходился с политикой Англии и Франции и был на руку агрессорам. Единственное различие состояло в том, что «изоляционисты» стремились обеспечить полную самостоятельность американской внешней политике. Обычно усиление «изоляционизма» связывают с разоблачениями сенатской комиссии Ная, начавшей работу в марте 1934 г. Заключения комиссии Ная сводились к тому, что монополии, наживавшиеся на военных поставках, были виновниками вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну и что безопасность США может быть обеспечена только сооружением барьера между эгоистическими военными промышленниками и их рынками сбыта -воюющими странами.
Рассмотрение резолюций о нейтралитете в конгрессе началось за несколько дней до его роспуска на каникулы. 20 августа 1934 г. сенатор Дж. Най, а также сенаторы-республиканцы Дж. Норрис и Р. Лафоллет выступили на заседании сената с длинными речами
о близости войны в Европе и необходимости американского нейтралитета. Сенаторы-изоляционисты добивались, чтобы резолюция сената о нейтралитете предусматривала введение в случае возникновения войны между другими странами мандатного эмбарго на экспорт оружия из США в такие страны, а также запрещения плавания американцев на судах воюющих стран. 21 августа сенат почти без дебатов и без всяких возражений принял законопроект о нейтралитете. К упомянутым двум положениям было добавлено третье - об учреждении особого органа для
надзора над экспортом оружия из США [3, с. 295-298].
Основным в принятом законе было отстаиваемое изоляционистами положение о мандатном эмбарго на экспорт оружия в воюющие страны безотносительно того, какая из них является агрессором. С самого начала было ясно, что на практике это могло привести (так оно и случилось) к ситуации, когда применение эмбарго оказалось бы в противоречии с интересами самих Соединенных Штатов. Правительство, не желавшее ограничивать себя специальным законодательством, склонялось к отсрочке решения до следующей сессии конгресса.
Одобрение сенатом изоляционистской резолюции о нейтралитете изменило положение. «Интернационалисты» в правительстве и конгрессе оказались перед выбором: либо выступить открыто за дискреционное эмбарго, чего они избегали, либо искать компромисса с изоляционистами. Они избрали второе. Ф. Рузвельт согласился с принятой резолюцией при условии ограничения действия ее положения об эмбарго шестью месяцами. С такой поправкой резолюция была принята палатой представителей 23 августа при полном единодушии конгрессменов. На следующий день окончательный компромиссный вариант резолюции одобрил сенат (при двух голосах против) [4, с. 32].
31 августа 1935 г. президент США подписал закон о нейтралитете. При этом Ф. Рузвельт заявил: «Негибкие положения закона могут вовлечь нас в войну, вместо того чтобы удержать от нее». Однако подписание законопроекта означало, что президент, несмотря на сомнения, одобрял его «общую цель». Вот почему Рузвельт фактически уклонился от борьбы во время прохождения законопроекта через конгресс и по крайней мере до середины 1937 г. считал законодательство о нейтралитете в принципе приемлемым. Государственный секретарь Хэлл также практически устранился от активной борьбы. Такая позиция правительства объяснялась, по-видимому, курсом США на сохранение за собой «свободы рук».
Главной в принятом законе о нейтралитете была ст. 1. Она гласила, что «с началом войны или в ходе ее между двумя или более государствами президент объявляет об этом факте, после чего запрещается экспорт ору-
жия, боеприпасов или военного снаряжения из любого пункта в Соединенных Штатах или их владений в любой порт воюющих государств или в любой нейтральный порт для транспортировки в воюющее государство или для его пользования». За нарушение эмбарго предусматривался штраф до 10 тыс. долл. или тюремное заключение до 5 лет, или то и другое одновременно.
Остальные статьи закона запрещали перевозку оружия для воюющих стран на американских судах, учреждали Национальный совет по контролю над производством и торговлей оружием (с системой регистрации и лицензирования), разрешали американским гражданам плавать на судах воюющих стран только на свой собственный страх и риск [4, с. 33]. Закон о нейтралитете рассматривался как дополнительное средство страховки, чтобы не быть втянутыми в очередную мировую войну [5].
Для Рузвельта события в Европе были основанием для больших опасений и надежд. 13 января 1935 г. проводился плебисцит в Саарской области. Результаты были следующими: 477119 голосов за союз с Рейхом, 46613 выступали за существующую обстановку. Ввиду этого голосования в пользу союза с Германией (90 %), формальная передача территории Рейху состоялась 1 марта 1935 г. Под их влиянием президент запросил в 1935 г. у конгресса 1,1 млрд долл. на укрепление вооруженных сил - немыслимая тогда для мирного времени сумма, беспрецедентный военный бюджет [1, с. 57].
Многие американские газеты были довольны результатом плебисцита, потому что они расценили его как форму мирного урегулирования международных отношений. Они были особенно довольны фактом, что вопрос решался при участии Лиги наций и, тем самым, подтверждался авторитет данной организации. Американские газеты отмечали также, что этот выбор саарских немцев отражает их желание присоединиться к своей родине [6, р. 295].
1 марта 1935 г. правительство Германии заявило, что оно считает себя свободным от обязательств, запрещавших ему создание военной авиации. 16 марта в Германии был опубликован декрет о введении всеобщей воинской повинности. И то, и другое было нарушением сепаратного мирного договора
США с Германией, предусматривающего разоружение Германии. Она в одностороннем порядке легализовала свою подготовку к войне. Американская пресса отреагировала на данное заявление спокойно, войны пока никто не опасался. Но отмечалось, что именно жесткие условия Версальского договора и нерешительность Франции и Британии во внешней политике облегчили приход к власти Гитлера и к усложнению международной политической обстановки [6, р. 297-299].
Вашингтон ограничился невнятным заявлением Хэлла на пресс-конференции 23 марта об обеспокоенности тенденциями несоблюдения обязательств, принятых на себя по договорам [7, с. 121].
Посол Додд в депеше от 27 мая 1935 г. приводит перевод основных положений закона о всеобщей воинской повинности и выражает мнение, что закон поддержали только люди уже слишком старые для военной службы, «молодые люди, очарованные идеей носить военную форму». Посол называет их «патриотами из пивной». По наблюдениям Додда закон не вызвал душевного подъема у большей части населения Германии [8, р. 270-275].
Внешняя невозмутимость и показная незаинтересованность, продемонстрированные американской дипломатией в эти драматические дни весны 1935 г., объясняются многими причинами, в т. ч. и внутренними. Идя навстречу изоляционистам в конгрессе, Рузвельт, в частности, рассчитывал таким путем обеспечить лучшие условия для прохождения в скором будущем правительственных программ военного (особенно военно-морского) строительства. Имели значение и предвыборные соображения: в 1936 г. предстояли президентские выборы, которые Рузвельт рассматривал как решающий референдум по вопросу о доверии «новому курсу». Существенное значение имело и стремление аппарата внешнеполитического ведомства продолжить движение по накатанной дорожке, не считаясь с изменившейся в корне ситуацией как внутри страны, так и за рубежом. Но еще более важную роль играли другие соображения: военно-стратегические и геополитические.
Отношения США и Германии на протяжении 1936 г. строились в странном ключе. В условиях, когда из Германии постоянно
приходили сообщения о гонениях на евреев, США не предпринимали никаких серьезных мер в отношении Рейха1. Напротив, шло укрепление торгово-экономических связей двух сторон. Видимо Рузвельт уже чувствовал, что ситуация в мире становится все более неблагоприятной, т. к. в обращении к конгрессу 3 января 1936 президент предупредил, что сложившаяся международная ситуация может привести к «трагедии общей войны». Он сказал, что страны, ищущие расширения своих территорий и международного влияния, вернулись к вере в силу меча и пришли к убеждению, что они были избраны.
Президент в этом послании сформулировал основные идеи внешней политики Соединенных Штатов: стремление ограничить мировое вооружение и достигнуть мирного решения споров между странами; стремление влиять на некоторые аспекты политики других государств, всячески протестовать против дискриминации и нетерпимости в пользу свободы слова, равенства перед законом, религиозной терпимости. В области торговли -поощрять более разумный обмен товарами в мире. В области международных отношений -строго следовать закону о нейтралитете, чтобы не сделать ничего, что могло бы послужить поводом к войне [9, р. 34-36].
Представляет интерес, что улучшение американо-германских отношений виделось Рузвельтом в своеобразной сделке за счет третьих сторон. В 1936 г. он просил известного бизнесмена С. Фуллера узнать у вождей Рейха, возможно ли достижение широкого соглашения по экономическим, финансовым и торговым вопросам, основной идеей которого было бы удовлетворение желания Германии получить сырьевые материалы посредством передачи ей прав на некоторые колониальные владения. Какие именно колониальные владения - не уточнялось, но мож-
1 В депеше от 21 января 1936 г. Додд обращает внимание, что США должны выразить свое мнение по антисемитской кампании в Германии. Додд отмечает также, что США должны выработать стратегию защиты американских граждан, евреев по национальности, находящихся в Германии. Ситуацию с немецкими евреями посол приводит скорее для освещения вопроса. В последующих депешах Додд ограничивается описанием антисемитской кампании в Германии, не призывая правительство к каким-либо действиям в отношении этого вопроса [8, р. 194-196 и далее].
но предположить, что речь шла о колониях, захваченных союзниками у Германии в период Первой мировой войны. Рузвельт, между тем, понимал, что в Германии считают маловероятным возвращение США на европейскую политическую арену. Изоляционистские настроения внутри страны были очень сильны. Это делало бессмысленными для германского руководства попытки американской администрации установить двустороннее взаимодействие [1, с. 62].
С истечением срока действия объединенной резолюции конгресса, в феврале 1936 г. была принята новая резолюция, дополнившая прежнюю запрещением предоставлять займы воюющим странам. Закон о нейтралитете был, таким образом, в феврале 1936 г. продлен. В августе 1936 г. Хэлл призвал наложить «моральное эмбарго» на экспорт оружия. 6 января 1937 г. конгресс принял резолюцию, запрещавшую поставки оружия «любой из воюющих сторон в Испании». Правительство США запретило выезд в Испанию добровольцев, даже врачей и сестер. Когда Хэлл доложил на заседании правительства об отказе выдать им паспорта, президент и министры промолчали, хотя даже самые тонкие софисты не могли объявить врачей и сестер «военным» персоналом [10, с. 239].
Но опыт применения тактики нейтралитета в итало-эфиопской войне способствовал ее развенчанию как американского пути к миру. Вопреки надеждам его сторонников, нейтралитет не препятствовал эскалации войн за пределами США. В целом же среди приверженцев нейтралитета распространялось мнение об ошибочности позиции одинакового отношения к агрессору и его жертве. Их выводы сводились к предложению предусмотреть в законе возможность дискреционного (выборочного) эмбарго - его введения против нарушителя пакта Бриана-Келлога 1928 г., т. е. только против агрессора [4, с. 38].
Однако вскоре после продления закона о нейтралитете вопросы внешней политики, как это не раз случалось в прошлом, оказались отодвинутыми на задний план. Внимание американской общественности переключилось на президентскую кампанию 1936 г. Основным в избирательной кампании был вопрос о пути социально-политического раз-
вития страны, о перспективах американской демократии. Избирателям предстояло решить, будут ли закреплены и продолжены реформы «нового курса», ибо широкая коалиция, стоявшая за оппозиционной республиканской партией, в которую входили силы консерватизма, призывала отказаться от реформ.
На фоне обострившейся внутриполитической борьбы вопросы внешней политики представлялись второстепенными. А после продления закона о нейтралитете общий внешнеполитический курс США выглядел ясно и казался распланированным. После продления закона о нейтралитете американский внешнеполитический курс осуществлялся, на наш взгляд, в уже очерченных «нейтралистских» рамках.
Новые дебаты по нейтралитету, прошедшие в конгрессе в феврале-марте 1937 г., носили довольно поверхностный характер. В начале марта сенат 63 голосами против 6, а через две недели палата представителей 376 голосами против 13 приняли очередной закон о нейтралитете, вступивший в силу 1 мая 1937 г. - в день подписания его президентом.
Новый закон о нейтралитете США содержал уже имевшиеся в предыдущем законодательстве положения о запрещении экспорта вооружения и предоставления кредитов воюющим странам. Основным нововведением был пункт о торговле с воюющими странами остальными товарами (кроме вооружения) по принципу «кэш энд кэрри» («плати и вези») - оплаты закупаемых в США товаров наличными и вывоза их на своих судах. Идея «кэш энд кэрри», выгодная Великобритании и Франции в случае войны в Европе, приписывается известному финансисту Б. Баруху. Сопротивление противников экспорта стратегических материалов в воюющие страны привело к тому, что действие данного пункта было ограничено двумя годами. Введение этого пункта в закон демонстрировало тщетность законодательного ограничения внешнеэкономических связей страны. На этот раз запрещалось плавание американских граждан на судах воюющих стран даже на собственный страх и риск.
Расширение запретов и придание им постоянного характера дали основание считать новый закон «вершиной триумфа изоляционистской концепции», «наиболее абсолют-
ной формой нейтралитета». Тем не менее, сенаторы-изоляционисты У. Бора и X. Джонсон голосовали против закона как представлявшего неоправданный отход от призванных норм нейтралитета [4, с. 80].
Как и раньше, президент определял «состояние войны», необходимое для введения закона в силу. Он же решал такие вопросы, как распространение действия закона на другие страны, применение его положений в случае гражданской войны, расширение списка запрещенных для экспорта товаров, закрытие американских портов для судов воюющих стран [11, р. 1807].
Отношения США и Германии в 1937 г. мало чем отличались от ситуации 1936 г. Американское правительство никак не реагировало на сообщения Додда о продолжении антисемитской кампании в Германии, зато живо откликалось на депеши о торговоэкономическом сотрудничестве. Так, К. Хэлл в своем меморандуме от 25 января 1937 г. сообщает о своей беседе с германским послом, в ходе которой он заверил, что США заинтересованы в расширении торгово-экономических связей с Германией [8, р. 328329]. 15 апреля 1937 г. в Вашингтон пришла телеграмма от генерального консула в Берлине Дженкинса, в которой он сообщил, что в Германии надеются на заключение длительных договоров об импорте продуктов питания из Штатов [8, р. 329-331].
Рузвельт тем временем не оставлял еще одну масштабную идею - созыв конференции ведущих стран мира. Его беседы и переписка конца 1936 и начала 1937 гг. свидетельствуют об этом. Он просил своего министра финансов Г. Моргентау сделать запрос
Н. Чемберлену, британскому министру финансов, по поводу возможности совместного рассмотрения глобальных проблем. Рузвельт говорил Моргентау: «Если я смогу собрать такую конференцию, я просто обрисую складывающуюся ситуацию перед руководителями этих государств, и мы найдем компромисс. При этом, если бы одна из стран отказалась согласиться с мнением большинства, ей был бы объявлен общий бойкот» [1, с. 66].
Надо признать, что ни страны «оси», ни Англия, ни Франция не были готовы к такого рода арбитражу со стороны США. Для нас в данном случае важна линия рассуждений Рузвельта. Он, несомненно, увлечен идеей
превратить Соединенные Штаты в главного арбитра на международной арене.
Проводившаяся в 1937 г. дипломатическая разведка показала Рузвельту, что представители двух все более противостоящих друг другу лагерей не расположены искать развязки своих противоречий на пути компромисса. Не только новые вожди нацистской Германии, но и английские, а также французские политики выразили свой скептицизм по поводу целесообразности проведения подобных мирных форумов.
Подводя итоги, следует согласиться с американским историком Р. Дивайном, что в 1934-1937 гг. Соединенные Штаты играли лишь пассивную роль, выступая как маяк свободы человечества, но избегая любого активного участия во внешней политике [12, р. 6-7].
Наметившейся «оси» Берлин - Рим противостояли Лондон и Париж, но последние гнали от себя мысль об активном противодействии агрессии. Подрыв неустойчивого европейского равновесия повышал вес и значение позиции США. Вопрос сводился к тому, когда и с какой целью они воспользуются открывшимися перед их внешней политикой возможностями.
1. Уткин А.И. Дипломатия Франклина Рузвельта. Свердловск, 1990.
2. Яковлев Н.Н. Франклин Рузвельт: человек и политик. М., 1981.
3. История США: в 4 т. М., 1985. Т. 3.
4. Наджафов Д.Г. Нейтралитет США, 1935— 1941 гг. М., 1990.
5. The New York Times. 1935. V. 28.
6. Back Door to War: the Roosevelt Foreign Policy, 1933-1941. Westport, 1952.
7. Мальков В.Л. Франклин Рузвельт. Проблемы внутренней политики и дипломатии. М., 1988.
8. Foreign Relations of the United States. Diplomatic papers. 1934. Washington, 1951. V. 2.
9. Peace and War. United States foreign policy, 1931-1941. Washington, 1943.
10. Яковлев Н.Н. Новейшая история США, 19171960. М., 1961.
11. Congressional records. Washington, 1933-1939. V. 81.
12. Divine Robert A. Roosevelt and World War II. Baltimore, 1969.
Поступила в редакцию 7.12.2011 г.
UDC 94
INFLUENCE OF LAW ABOUT NEUTRALITY ON GERMAN VECTOR OF THE USA FOREIGN POLICY IN 1934-1937S
Iliya Yuryevich SINEVSKIY, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student of General History Department, e-mail: Zitadelle43@rambler.ru
The government of the USA reacted calmly to nazis coming to power in Germany in 1934. But soon disturbing signals from Europe began to come. This article is about foreign policy of the USA in 1934-1937 and influence of the neutrality law on a foreign policy.
Key words: Roosevelt; the USA; Germany; isolationism; foreign policy.
