CC BY
69
ВЛИЯНИЕ ВИЗАНТИВИЗМА НА ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ДОПЕТРОВСКОЙ РОССИИ
В. В. Маландин
Аннотация. После падения Византийской империи в 1453 г. Русская православная церковь как наиболее значительная и влиятельная из православных церквей становится оплотом православия. Однако византийская традиция назначения императорами константинопольских патриархов не была реализована в России ХУ-Ш1 вв.
Ключевые слова: Русская православная церковь, византийская традиция, автокефалия, Освященный собор.
Summary. After the fall of the Byzantine Empire in 1453, the Russian Orthodox Church, as the largest and most influential Orthodox Church, became the stronghold of Universal Orthodoxy. However the Byzantine tradition of appointing Constantinople Patriarchs wasn't put to practice in Russia of the 15-17th centuries.
Keywords: Russian Orthodox Church, Byzantine tradition, autocephaly, Church Council.
В исторической литературе сложилось традиционное представление о сильном и длительном влиянии византийской традиции на Русскую православную церковь, начиная со времени крещения Руси. В этом контексте особый интерес вызывает концепция А. Г. Кузьмина, сформировавшаяся в последней четверти ХХ века.
В целом А. Г Кузьмин определяет две струи в русском христианстве. Первая - близкая к русской народной жизни, открытая славянским родичам и питающаяся кирилло-мефодиевским наследием, переосмысленным мыслителями Х1-Х11 вв. Вторая - византийская, выраженная последовательным приверженцем Феодосием Печерским и поддержанная в XII в. не только
греками-митрополитами, но и русскими авторами, в том числе Кириллом Туровским: власть и государство служат утверждению христианского учения. Две позиции олицетворяют две троицы - Андрея Рублева и Феофана Грека, а противостояние проявилось наиболее ярко в деятельности митрополита Алексия и Сергия Радонежского, с одной стороны, и митрополита Киприана, с другой, а также в споре нестяжателей и иосифлян в XVI в. Именно в послании Иосифа Волоцкого Василию III впервые будет отражено византийское представление о божественной природе власти [1, с. 10-29].
Если в домонгольский период ви-зантизм не победил, но получил определенный перевес, то относительно
265
266
XV в. уже можно говорить о приобретении русским христианством византийских черт [2, с. 65, 231]. Иван III уступил «византийской чистоте», отказавшись от идеалов подвижников XIV в. и многих традиций русского христианства [3, с. 184-185].
В развитие данной концепции ученик А. Г. Кузьмина В. И. Вышего-родцев оценивает Василия III и Ивана IV как наследников и носителей идеологии византийско-татарского самодержавия. При этом Иосиф Во-лоцкий представлен как истовый защитник православия, для которого и царская власть, и монастырская реформа - орудия сохранения истиной веры. Ради этого он идет на союз со светской властью, готов на подчинение ей, признавая царя высшим судьей в церковных делах, закладывая теоретические основы цезаропапиз-ма, развивая историософское направление в русском богословии, когда задача определения места и роли России в мировой истории напрямую связывалась с судьбами православия и церкви. Усиление этого направления - следствие падения Византии в 1453 г., когда Московская митрополия становится единственным независимым православным центром. Выделяется и еще одно последствие автокефалии - все большая зависимость от Великого князя, претендующего на роль наследника светской и религиозной власти византийских императоров [4, с. 257-291].
По мнению В. И. Вышегородцева в середине XVII в. именно представление о Царе как наследнике византийских императоров позволит воспринять программу «оцерковления» жизни общества именно из Византии. При этом идея Иоанна Златоуста о
«Небесном Иерусалиме» как «Граде Божьем» будет рассматриваться как прообраз построения Православного царства на русской земле. В геополитическом контексте признание истинности восточной православной церкви создавало возможность уже в XVII в. противопоставить Европе, разделенной на два религиозных лагеря, третью силу в лице России и славянских народов православного вероисповедания [5, с. 200-208].
В рамках представленной концепции исследуются прежде всего тенденции, нашедшие отражение в общественно-политической мысли того времени. В то же время целесообразно проследить использования ключевых элементов византийской системы взаимоотношений церкви и государства, олицетворяющих суть визинтивизма в политической практике России второй половины XV - середины XVII вв.
А. М. Величко убедительно показал две тенденции, характерные для Византийской империи: восточный папизм и византивизм как система «симфонических» отношений между Церковью и государством, державшихся на соподчиненности их целей и задач.
Папизм - прагматичен, расчетлив, эгоцентричен и, как следствие, церковь становится государством, обществом, корпорацией. «Симфония» православно онтологична, это стремление обустроить землю по образцу Царства Божьего и Империя - его прообраз [6, с. 293-297]. В последнем случае Император - земной глава церкви, обладающий высшими правительственными полномочиями во Вселенской церкви, архиерей, участвующий в обсуждении церковных дел наравне с епископами, его постановления имеют силу канонов. Он может избирать епископов на
ф
кафедры, судить, в качестве блюстителя церкви осуществлять личным указом передел границ епархии. Царь назначал лиц на административные церковные должности, от него зависело произведение и свержение патриархов, возведение епископов в митрополиты. Даже лишение восточных патриархов кафедр могло быть без собора, только по решению императора [там же, с. 31-95].
Насколько данная практика была применима в России можно проследить на примере поставления глав Русской православной церкви.
В послании Василия Темного Константинопольскому патриарху в 1441 г. подтверждается право Собора русских епископов и прочего духовенства, рассмотрев послание папы, сместить митрополита, действовавшего вопреки воли Собора. При этом звучит просьба о письменном разрешении «по святым правилам Собором епископов Русской земли, избрав доброго, мужа духовного, верою православного», поставить митрополитом на Русь, «как и прежде быво по нужде поставление на Руси митрополита» [7, т. 1, № 39, с. 17].
В 1448 г. Василий Темный созывает епископов, для избрания митрополита, предлагая им кандидатуру Рязанского епископа Ионы. Новгородский и Тверской иерархи не приехали на собор, но дали согласие на поставление на соборе 5 декабря 1448 г. в присутствии Ефрема Ростовского, Авросия Суздальского, Варлаама Коломенского, Питирима Пермского, архимандритов и игуменов [8, кн. 4, ч. 1, с. 18].
Что касается литовских епархий, то их главы отсутствовали. Василий II согласовал вопрос об избрании едино-
го митрополита только с королем и Великим князем литовским Казимиром. Но уже в 1456 г. Полоцкий епископ Симеон не признает верховенства Ионы, а в 1458 г. избрание его приемника осуществляется королем при участии русских князей, бояр, священников и православного населения. В том же году Казимир принял Григория, ученика Иосифа, присланного от папы в качестве митрополита Киевского, Литовского и всей нижней России и предложил заменить им Иону. Собор 1459 г. ответил на это от-лученим Григория от церкви [7, т. 1, № 42, 268, 270, 61].
После смерти Иона в 1461 г. его приемником стал Феодосий, архиепископ Ростовский, бывший архимандрит Чудова монастыря. Он был поставлен собором, но определен Ионой по совету с Великим князем и несколькими епископами. Митрополит Мака-рий справедливо полагает, что такая практика была вызвана стремлением литовского митрополита Григория распространить свою власть на востоке [8, кн. 4, ч. 1, с. 35].
После удаления Феодосия в монастырь 3 сентября 1467 г. Иван III собрал всех братьев своих и епископов, архимандритов, игуменов и прочее духовенство на Собор для избрания митрополитом Суздальского епископа Филиппа. Если признать его выходцем с «Греческой стороны», то заинтересованность в нем Ивана III вполне оправдана в контексте перспектив свадьбы с Софьей Палеолог. Кроме Трифона Ростовского, Давида Рязанского, Геронтия Коломенского, Вассиана Сарайского в поставлении участвовал Ефим Брянский, оставивший епархию и ставший епископом Суздальским.
268
Остальные предоставляли поволь-ные грамоты [там же, с. 39, 552].
После смерти Филиппа в 1472 г. выборы митрополитом Коломенского епископа Геронтия скорее всего состоялись на самом Соборе, так как отсутствующие Феодосий Новгородский и Геннадий Тверской присылали не повольные письма, а послов с согласием с решением Собора. Присутствовали Вассиан Ростовский, Евфимий Суздальский, Феодосий Рязанский, Прохор Сарский [там же, с. 43].
Более чем через год после смерти Геронтия в сентябре 1490 г. Собор в лице Тихона Ростовского, Нифонта Суздальского, Симеона Рязанского, Вассиана Тверского, Прохора Сарско-го и Филофея Пермского при поволь-ной грамоте Геннадия Новгородского избирает по велению Великого князя митрополитом Симоновского архимандрита Зосиму [9, № 380].
После того как Зосима оставил митрополию в мае 1494 г. новый митрополит был избран только 6 сентября 1495 г. Им стал игумен Троице-Сергиева монастыря Симон. Состав Собора - Тихон, архиепископ Ростовский, епископы - Нифонт Суздальский, Симеон Рязанский, Вассиан Тверской, Авраамий Коломенский, Силуан Сарский, Филофей Пермский. Архиепископ Геннадий прислал по-вольную, или единосоветную грамоту [8, кн. 4, ч. 1, с. 68].
Симонов архимандрит Варлаам был возведен на митрополичий двор 27 июня 1511 г., а поставлен 3 августа 1551 г. Присутствовали архиепископ Ростовский Вассиан, епископы Суздальские Симеон, Рязанский Прота-сий, Тверской Никон, Коломенский Митрофан, Крутицкий Досифей; Никон Пермский прислал единосовет-
ную грамоту. Митрополит Макарий отмечает отсутствие сведений о процедуре его избрания [там же, с. 85].
После Варлаама, оставившего митрополию в 1521 г., в феврале 1522 г. скорее всего таким же образом поставлен был и Даниил, игумен Иоси-фова монастыря, свергнутый после смерти Елены Глинской в феврале 1539 г. Шуйскими в результате борьбы с Иваном Бельским [9, № 185]. Его грамота с отречением датируется 26 марта 1539 г., а избран, наречен, возведен на митрополичий двор и поставлен новым митрополитом игумен Троице-Сергиева монастыря Иосаф был уже в феврале 1539 г. Макарием Новгородским, Ионой Рязанским, Акакием Тверским, Досифием Сар-ским, Алексеем Пермским [там же, № 184]. В январе 1542 г. Иосаф также сведен с митрополичьего двора в результате заговора Шуйских.
16 марта 1542 г. архиепископ Новгородский Макарий был избран Собором, наречен и возведен на митрополичий двор, а 19 марта - поставлен Ростовским Досифеем, Суздальским Ферапонтом, Смоленским Гурием, Рязанским Ионой, Тверским Иоанники-ем, Коломенским Вассианом, Сарским Досифеем, Вологодским Досифеем [7, т. 1, № 172].
По мнению ученицы А. Г. Кузьмина Е. А. Колесниковой, митрополит Макарий выступает как стойкий последователь Иосифа Волоцкого, сторонник сильной государственной власти в лице Великого князя, допускающий участие царя в делах церкви, с одной стороны, и в тоже время отстаивающий обязанность указывать царю, обличать и запрещать и в этом видевший общественное предназначение духовенства - с другой. Гармо-
ф
ничное существование светской и духовной властей, их тесное взаимодействие и согласие являлись, по мнению Макар ия, необходимым условием обновления и развития Русского государства [10, с. 306-312].
После смерти Макария на Соборе в феврале был избран и 5 марта 1564 г. рукоположен в сан митрополита бывший духовник Ивана IV инок Чудова монастыря Афанасий. На Соборе были архиепископы Пимен Новгородский, Никандр Ростовский и Трифан Полоцкий, епископы Афанасий Суздальский, Симеон Смоленский, Филарет Рязанский, Варлаам Коломенский, Матфей Сарксий и Иоасаф Пермский. Тверской епископ прислал повольную грамоту, а Казанская епархия была не занята [7, т. 1, № 173, с. 136].
Поставление митрополитом Филиппа Колычева было осуществлено Собором по желанию Ивана IV при участии Пимена Новгородского, Германа Казанского, Никандра Ростовского, Елевферия Суздальского, Фило-фея Рязанского, Симеона Смоленского, Варлаама Коломенского, Галактиона Сарского, Иосафа Пермского 25 июля 1566 г. Примечательно подписание Филиппом обязательств перед Освященным Собором не вступать в Опричнину [8, кн. 4, ч. 1, с. 166]. Е. А. Колесникова оценивает его как последователя идей Иосифа Волоцко-го и митрополита Макария [10, с. 317]. Низложен Филипп Колычев был в 1568 г. по решению Собора, тут же поставившего митрополитом архимандрита Троице-Сергиева монастыря Кирилла [8, кн. 4, ч. 1, с. 171]. В мае 1572 г. на Соборе избран и поставлен митрополитом Полоцкий архиепископ Антоний, а 1573 г. - игумен Ху-тинского монастыря Дионисий [там
же, с. 174-175]. Несмотря на активное вмешательство Ивана IV в избрание глав Русской православной церкви, об отрицании им религиозных догм свидетельствует сочетание пятым, шестым и седьмым браком без разрешения Освященного собора.
Избрание в 1588 г. первым патриархом Иона было предопределено самой процедурой. Царь Федор Иванович выбирал их трех кандидатур, представленных ему Собором. Среди них был нареченный митрополитом в 1587 г. бывший Ростовский архиепископ Иона. Таким же образом Федор Иванович избрал на Новгородскую митрополию новгородского архиепископа Александра, а на Ростовскую митрополию - ростовского архиепископа Варлаама [11, № 58, с. 38-39].
При патриархе Ионе прослеживается следующая последовательность епархии: Новгородская, Казанская, Ростовская, Сарская и Подонская, Вологодская, Суздальская, Смоленская, Рязанская, Тверская, Астраханская, Псковская, Коломенская, Карельская [7, т. 3, № 92, с. 53].
Митрополит Макарий считает, что Лжедмитрий I нарушил церковное правило избрания патриарха Собором, так как Государь мог утверждать только одного из предложенных Собором кандидатов. Кроме того, Иона не был лишен сана решением Собора [8, кн. 6, ч. 1, с. 78].
Патриарх Гермоген был избран в соответствии с установленной традицией, а вот избрание патриарха Филиппа было, скорее всего, предопределено избранием на царство Михаила Федоровича Романова в 1613 г.
Приемником Филарета, в соответствии с его благословением, стал Псковский архиепископ Иосаф, хотя
269
процедура избрания трех кандидатов Собором была соблюдена. Формально с ним конкурировали Варлаам Ростовский и Варлаам Вологодский [там же, с. 314-315].
Более года прошло со смерти Иоа-сафа, прежде чем в 1642 г. патриархом был избран архимандрит Симонова монастыря Иосиф. Михаил Федорович назвал шесть угодных ему претендентов, из которых и был произведен выбор по жребию. А. В. Карташов соотносит данную процедуру с избранием Новгородского епископа в начале XVI в. [12, с. 11].
После смерти Иосифа по указанию Алексея Михайловича 12 кандидатур было предложено Собором. Из них от имени Освященного Собора патриархом был назван Никон. Таким образом, была внешне соблюдена соборная практика поставления патриархов. При этом сам Никон реально выполнял функции главы государства в отсутствии Алексея Михайловича, осуществлял поставление высших иерархов без согласования с царем, по жребию из 12 кандидатур.
270 После решения Собора о низложении Никона были избраны 12 кандидатов, из которых по согласованию с Алексеем Михайловичем оставили трех. Из них царь выбрал патриархом Иоасафа, архимандрита Троице-Сергиева монастыря [8, кн. 7, ч. 2, с. 18-19, 375].
Имеющиеся данные по процедуре избрания глав Русской православной церкви позволяют сделать вывод, что ни с получением статуса автокефальной церкви, ни с введением патриаршества не складывается четко выстроенная система по византийскому образцу как юридически закрепленная, так и функционирующая в рамках тра-
диции. При выборе процедуры определения вначале митрополита, а затем патриарха руководствуются, прежде всего, политическими соображениями, а в отдельных случаях политическими пристрастиями, не связанными с задачами укрепления и распространения православной веры.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Златоструй. Древняя Русь Х-ХШ веков. -М., 1990.
2. Кузьмин А. Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. - М., 1988.
3. Кузьмин А. Г. История России с древнейших времен до 1618 г. - М., 2003.
4. Великие духовные пастыри России. - М., 1999.
5. Великие государственные деятели. - М., 1996.
6. Величко А. М. Политико-правовые очерки по истории византийской империи. - М., 2008.
7. Акты исторические. - Т. 1, 3. - СПб., 1841.
8. Макарий. История русской церкви. - Кн. 4, 6, 7. - М., 1996.
9. Акты археографической экспедиции. -Т. 1. - СПб., 1836.
10. Колесникова Е. А. Макарий и Филипп Колычев // Великие духовные пастыри России. - М., 1999.
11. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел: в 5 т. - Т. 2. -М., 1819.
12. Карташов А. В. Очерки по истории. -Т. 2. - М., 1991. ■
