CC BY
32
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 22 (237). История. Вып. 46. С. 61-65.
И. В. Евсеев
ВЛИЯНИЕ СПЕЦКОНТИНГЕНТА ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОЙ СИСТЕМЫ НА РАЗВИТИЕ ЮЖНОГО УРАЛА В 1930-1950-х ГОДАХ
В статье рассматривается вопрос о промышленном освоении Южного Урала в 19301950-х гг. Особый акцент делается на влияние исправительно-трудовой системы на развитие территории. Учреждения системы были градообразующими в промышленном и социальном смысле. Примерно 30-40 % населения вновь возникших городов составляли выходцы из спецконтингента исправительно-трудовой системы.
Ключевые слова: принудительный труд, лагерная система, спецконтингент, исправительно-трудовое учреждение, исправительный куст, ГУЛАГ НКВД, Южный Урал.
Одним из главных для исследователей, обращающихся к советскому прошлому, является вопрос о приоритетах развития Советского государства на разных этапах его истории. Так, А. В. Бакунин на материалах Урала выделил в числе особенностей сталинского режима проведение экспансионистской политики, которая включала в себя и освоение труднодоступных регионов страны силами спецконтингента1. Другой исследователь, Н. П. Палецких, сосредоточила свои усилия на исследовании социальной политики на Урале в период Великой Отечественной войны. По её мнению, государственное принуждение являлось одним из укладов советской экономики2.
Наряду с обзорными работами, освещающими этапы становления и функционирования советской лагерной системы и общие вопросы применения принудительного труда, увидели свет исследования, выполненные на основе региональных материалов. Именно к таким трудам можно отнести работу Г. А. Гончарова, в которой представлен исторический материал об использовании труд-мобилизованных на Урале в период Великой Отечественной войны3. Проблему трудового использования заключенных, трудмобилизо-ванных и спецпоселенцев на Урале в 1940-х - начале 50-х гг. исследовал Г. Я. Маламуд, в диссертации которого впервые представлены сводные данные по региону4. Ю. Ю. Пажит акцентировал свое внимание на изучении трудового использования спецконтингента в Свердловской области в годы Великой Отечественной войны5.
Необходимо отметить ряд статей А. П. Абрамовского, Г. А. Гончарова и других исследователей, посвященных истории ис-
пользованияпринудительноготруданаЮжном Урале в период Великой Отечественной вой-ны6. Но наряду с этим обнаруживается проблема отсутствия хронологического обзора развития исправительно-трудовой политики и ее реализации на Южном Урале.
Историографический обзор позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время, несмотря на заполнение пробелов в исследовании уголовно-исправительной политики, её структурные и региональные составляющие проблемы остаются малоизученными. Вне поля зрения исследователей находятся многие ключевые проблемы исторического теоретического содержания, без осмысления которых невозможно понять феномен исправительно-трудовой политики.
Необходимо отметить, что спецконтингент учреждений исправительно-трудовой системы в 1920-1926 гг. редко использовался на работах на контрагентных началах из-за безработицы в стране. На Урале же была другая ситуация. В этом регионе еще с периода Гражданской войны ощущалась нехватка рабочих по отраслям. С этим местные власти мирились. Это видно из статистических отчетов, где указывались все направления работы местной власти.
В декабре 1925 г. состоялся 14-й съезд партии. Съезд принял решение об индустриализации страны, указал на необходимость первоочередного и преимущественного развития тяжелой промышленности и электрификации - как основного условия победы социализма в СССР. «Торгово-промышленная газета» сообщала 19 января 1926 г.: «На Урале предположено построить завод-гигант (в Троицком округе, у горы Магнитной). В
связи с этим была командирована специальная комиссия для выбора места постройки. Комиссией избран район Средне-Уральского поселка. Уралсовнархозом место это одобрено, предложено тресту "Южурал" произвести изыскание широкой колеи железнодорожной линии Белорецк-Магнитная»7.
Уже начиная с 1926 г. принимается ряд решений, направленных на расширение использования труда заключенных в лесозаготовках. В 1928 г. руководители силовых структур
- министр юстиции РСФСР Янсон, нарком внутренних дел РСФСР Толмачев и зампред ОГПУ Ягода - выступили с предложением «перейти от системы ныне действующих мест заключения к системе концлагерей, образованных по типу лагерей ОГПУ»8.
Однако вплоть до 1929 г. расширение использования труда заключенных не носило массового характера, за исключением лагерей НКВД, где к этому времени был накоплен достаточно богатый опыт организации использования труда заключенных, в частности, в лесозаготовках. На заседании СНК по вопросам лесозаготовительных работ в июне 1930 г. отмечалось: «У нас ощущается большой недостаток в рабсиле <...> отдельные участки совершенно оголены и не имеют рабочих. На некоторых пунктах обеспечение рабочей силой доходит до 10 %»9. Особо был отмечен Уральский район, где «вопрос с обеспечением рабочей силой обстоит наиболее скверно»10. В ходе поиска решения этой проблемы остановились на предложении: «.т. Энде я бы предложил принять такие меры в тех районах, где можно применять труд заключенных
- применять их труд»11.
С этого момента в НКВД стали поступать многочисленные заявки от руководителей строек и производств на несвободную рабочую силу. В июне 1930 г. на совещании в СНК СССР представителем НКВД т. Толмачевым был поднят вопрос о слишком большой «увлеченностью хозяйственных организаций невзыскательной рабочей силой заключенных»12, но это существенно не повлияло на возникшую тенденцию использования рабочей силы спецконтингента исправительно-трудовой системы. Формирование этой системы непосредственно связано с проведением соответствующих всесоюзных акций, таких как «коллективизация» и «трудовая мобилизация».
Начало массовому переселению раскулаченных положило Постановление ЦК ВКП (б)
от 30.01.30 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»13, в котором определялись ориентировочные цифры по раскулаченным разных категорий и местам ссылки. Особо отмечалась, что районы высылки должны быть малообжитыми или совсем необжитыми14. Так, уже в феврале - мае 1930 г. планировалось направить в концлагеря 60000 человек и подвергнуть выселению в отдаленные районы 150000 кулаков, причем на Урале предполагалось репрессировать соответственно 4-5 тыс. и 10-15 тыс. человек. Определялись и места высылки, в первую очередь - это округа Северного края (70 тыс. семей), Сибири (50 тыс. семей), Урала (20-25 тыс. семей), Казахстана (20-25 тыс.). Особым приказом ОГПУ № 44/21 от 2 февраля 1930 г. определялись дополнительные переселенческие потоки: из Северо-Кавказского края около 23000 семей направлялось на Урал14.
Уже в 1930-е гг. Южный Урал превратился в один из ведущих промышленных районов страны, характер экономики которого определяли тяжёлая индустрия и отрасли оборонного комплекса. Это потребовало концентрации усилий и средств, а также людских ресурсов, одним из поставщиков которых стала пенитенциарная система.
С принятием первых пятилетних планов исправительно-трудовой кодекс 1924 г. во многом утратил свою силу. Все чаще пенитенциарные нормы стали подменяться новыми подзаконными актами, т. е. приказами и распоряжениями наркоматов. Для исправительных учреждений спускались экономические планы, которые необходимо было выполнять. На Южном Урале сосредоточили целый ряд исправительных учреждений и приблизили их к промышленным объектам. Иллюстрацией к этому может служить тот факт, что исправительно-трудовая колония при строительстве Магнитогорского металлургического комбината к середине 1934 г. насчитывала 12000 заключенных15.
В регионе возникали целые «кусты» учреждений, где правовое положение людей и самих объектов определяли приказы НКВД. Основу «куста» составляла тюрьма или бывший центральный лагерь принудработ, при которых или вблизи которых возникала ИТК или лагерь, а непосредственно на промышленных площадках возникали лагерные отделения.
Необходимо сказать, что сеть, представленная спецпоселками, а также лагерными образованиями, входящими в систему ГУЛАГа (лагерные пункты, командировки, подкомандировки), по своим системным характеристикам была:
1) исключительно подвижной (динамика изменений численности спецпоселков - это одна из трудно решаемых проблем);
2) ориентированной на выполнение производственных задач и, как следствие, неустойчивой;
3) закрытой, т. к. предполагала особый режим передвижения спецпоселенцев.
По приближенным данным, на 10 февраля
1932 г. в Уральской области насчитывалось примерно 650 поселков спецпереселенцев, на июль 1932 г. - 600 поселков16.
Новый исправительно-трудовой кодекс
1933 г. уже закрепил в себе те положения подзаконных актов, которые закрепились на местах де-факто. Провозглашенный лозунг «От тюрьмы к исправительно-трудовым лагерям» воплотился в жизнь - так, в Челябинской области в связи с изменениями осталось две тюрьмы - Верхнеуральская и Златоустовская, которые также были ориентированы на промышленные площадки.
Именно на промышленных площадках происходило соприкосновение различных социальных групп, которые пополнили ряды осужденных. Здесь встречались профессиональные уголовники и граждане, совершившие преступление впервые, политические заключённые и другие категории граждан, которые на тот момент являлись свободными трудпоселенцами. На территории Южного Урала этот контингент составлял от 45 % и больше. На 1 июля 1938 г. на учете отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР числилось 997329 трудпоселенцев, которые проживали в 1741 трудпоселке, в том числе в Свердловской области насчитывалось 243 поселка (171899 человек), в Челябинской области - 40 (57337 человек), в Оренбургской области - 3 (2532)17.
Все категории контингента - уголовные и политические, спецпоселенцы, а в годы войны трудармейцы - содержались за колючей проволокой и под охраной или в спецпоселках при комендатурах НКВД, которых было более 40 в поселках только в Челябинской области. В целом вся система учреждений на Южном Урале представляла собой «куст»,
из центра которого, как щупальца, отходили учреждения.
В «куст», как правило, входили все виды исправительно-трудовых учреждений за исключением тюрем, которых было уже мало, да тюрьмы в 1930-1950 гг. и не строились.
Необходимо отметить, что в 1940-1950-е гг. ХХ в. исправительно-трудовая система СССР достигла своего апогея развития. В Челябинской области число учреждений лагерного типа в 1945 г. составило 33, тогда как в 1941 г. их насчитывалось только 18. Почти в каждом промышленном или рудном населенном пункте был лагерь или лагерное отделение либо исправительно-трудовая колония. Для вспомогательных работ рядом с лагерем и ИТК размещали трудпоселки, которых только в Челябинской области было 40, в которых было размещено 57337 спепоселенцев, или 80 % от общего количества поселенцев Южного Урала, размещенных в 56 поселках18.
Все учреждения были разбиты по кустовой принадлежности. По Челябинской области было четыре «куста» УИТЛК МВД. Основным центральным «кустом» считались учреждения Челяблага, сосредоточенные около Челябинска. Северный «куст» был сосредоточен вокруг Кузнецкого ИТЛ19. Южный куст располагался у Магнитогорска и ориентирован был на Магнитогорский металлургический комбинат. Западный куст был рассредоточен по подразделениям бывшего Бакаллага в Златоусте, Миассе, Юрюзани, Катав-Ивановске. Каждый куст имел в основе своей крупный лагерь или тюрьму, а от них во все стороны хозяйственного направления распространялись отделения, ИТК, спецпоселки и спецкомендатуры. Именно на этой кустовой основе в дальнейшем и сформировались учреждения современного ГУИНа.
В вышеуказанных учреждениях содержался спецконтингент, с которым происходили изменения различной направленности. Из ИТК людей, способных к труду, передавали в лагерь или лагерное отделение, а нетрудоспособных обратно в ИТК для оценки их труд-пригодности и приведения в ГУЛАГовскую норму. При этом примерно 50 % спецконтингента всегда было нетрудоспособным. Это повлияло на инициативу с мест об освобождении граждан, имеющих маленький срок, а также граждан из кулацкой ссылки.
В начале 1950-х гг. все изменилось. Бывшие кулаки и приравненные к ним во-
еннопленные и интернированные граждане других государств получили возможность вернуться домой, что вызвало сокращение контингента учреждений. Некоторые лагеря из-за сокращения численности заключенных преобразовывались в ИТК или ликвидировались. Сокращение контингента отмечалось во всех учреждениях Челябинской области, и это нашло свое отражение в приказах начальника управления МВД по Челябинской области20.
За сокращением контингента происходило сокращение самих учреждений. Так, приказом № 00133 начальника управления МВД по Челябинской области в ноябре 1951 г. был ликвидирован Челяблаг, его некоторые подразделения получили в целях конспирации собственные литерные названия.
Спецпоселения как особый вид населенных пунктов, характеризующийся специфическим административно-правовым статусом, просуществовали до конца 1950-х гг. С этого времени и принятия нового Положения о ссылке они полностью были переданы в управление гражданским органам власти и в дальнейшем развивались в рамках сложившейся в регионе системы населенных пунктов.
В 1941-1948 гг. шел процесс складывания лагерно-производственного комплекса в ведущих отраслях промышленности, что приводило к образованию крупных ИТЛ. От простого сосуществования предприятий, находившихся в ведении НКВД-МВД СССР постепенно стал осуществляться переход к максимально эффективному сочетанию (комбинированию) предприятий одной или нескольких отраслей специализации, использующих производственную и социальную инфраструктуру региона.
Так возник Северный куст учреждений, где в разное время были лаготделения Бакаллага, Сосновского ИТЛ, Кузнецкого ИТЛ, ИТЛ СУ № 589. В то время лагеря по сути играли роль градообразующих предприятий, при которых оставались указники. Мы показали, что лагеря были градообразующими учреждениями процесса урбанизации в Челябинской области, где возникли ЗАТО: Челябинск-40; Челябинск-70; Златоуст-20.
Особенностями развития целого ряда городов на Урале (в т. ч. в Пермской, Свердловской, Челябинской областях) стало приращение их за счет создания и включения впоследствии в черту города поселков для спецпереселенцев.
Однако влияние ссылки на поселенческую сеть региона представляется гораздо более сложным и многоплановым, чем это кажется на первый взгляд. Помимо непосредственного воздействия на динамику численности поселений, их внешний облик, учреждения исправительно-трудовой системы фактически представляли собой модель развития поселенческой сети из поселков и городов в соответствии с командно-административными принципами. С точки зрения «административного» человека создание и функционирование поселений должно в первую очередь соответствовать долговременным или сиюминутным целям государства: например, освоение труднодоступных с неблагоприятным климатом, но богатых природными ресурсами территорий (Север, Дальний Восток, Сибирь) или же выбор мест для ссылки всех неугодных правящему режиму. На практике этот подход реализовался в виде политических решений советского правительства. Это могло касаться раскулачивания и трудовой мобилизации 1920-40 гг., освоения целины или любого другого масштабного деяния.
Примечания
1 Бакунин, А. В. История советского тоталитаризма. Кн. 1-2. Екатеринбург, 1996, 1997.
2 Н. П. Социальная политика на Урале в период Великой Отечественной войны. Челябинск, 1995.
3 Гончаров, Г. А. Трудовая армия на Урале в годы Великой Отечественной войны. Челябинск, 2006.
4 Маламуд, Г. Я. Заключенные, трудмобили-зованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940-х - начале 50-х гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.
5 Пажит, Ю. Ю. Заключенные, трудмобили-зованные НКВД СССР и спецпоселенцы в Свердловской области в годы Великой Отечественной войны : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2005.
6 125 лет уголовно-исполнительной системе Челябинской области : сб. материалов. Челябинск, 2000.
7 Торгово-промышл. газета. 1926. 19 янв.
8 Цит. по: Шубин, С. И. Северный край в истории России. Архангельск, 2000. С. 321.
9 ГАРФ. Ф. 5515. Оп. 17. Д. 132. Л. 124.
10 Там же. Л. 125.
11 Там же. Л. 128.
12 ГАПО. Ф. Р-122. Оп. 3. Д. 8. Л. 5 об.
13 Ист. арх. 1994. № 4. С. 147-152.
14 РГАЭ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1944. Л. 17-25.
15 Хлевнюк, О. В. 1937-й : Сталин, НКВД и советское общество. М., 1992. С. 87.
16 ГАСО. Ф. 88. Оп. 21. Д. 9. Л. 254.
17 Кириллов, В. М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. 1920 - начало 1950-х гг. Ч. 1. Ниж. Тагил, 1996. С. 126, 128.
18 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 48. Л. 9-10.
19 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 318. Л. 24.
20 Шумин, С. В. Государство под номером восемь. Челябинск, 2003. С.22.
