CC BY
461
ОБЗОРЫ
ВЛИЯНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ЦИФРОВОЙ СРЕДЫ НА ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ (ОБЗОР)
УДК 616.89:004.738.5
14.02.03 — общественное здоровье и здравоохранение;
14.02.02 — эпидемиология;
19.00.04 — медицинская психология;
14.01.06 — психиатрия
Поступила 24.12.2020
А. А. Коновалов, Е. Д. Божкова
ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, г. Нижний Новгород
Влияние цифровых устройств на психическое здоровье активно изучается с начала 1990-х годов, и умеренное использование цифровой среды было признано позитивным в этом отношении. Однако в 2000-х годах доказано, что растущее использование цифровых сетей наносит ущерб психическому здоровью.
Предложены концепция зависимости от цифровых технологий и концепция их чрезмерного использования. Терминология изменений ментального здоровья под влиянием цифровой среды пребывает в процессе становления, унификация отсутствует. Ни одна из концепций не дает четкой трактовки этиопатогенеза расстройств, наблюдаемых при использовании цифровых устройств.
Созданы различные анкеты для самооценки использования интернета, но ни одна из них не признана «золотым стандартом». Несмотря на наличие множества клинических проявлений патологического влияния цифровой среды на психическое здоровье, диагностические критерии разработаны только в отношении игрового расстройства. Признается, что стандартизацию диагностических и лечебных критериев расстройств, связанных с проблемным или чрезмерным использованием цифровой среды, еще только предстоит провести.
Мероприятия, направленные на профилактику и лечение расстройств, связанных с использованием цифровой среды, варьируют от ограничения экранного времени и оказания психологической поддержки до открытия в некоторых странах центров помощи при цифровой зависимости. Превентивные меры предпринимаются как компаниями-разработчиками, создающими приложения для контроля экранного времени, так и на государственном уровне. В последнем случае усилия направляются на формирование онлайн-культуры, обучение правилам безопасного использования цифровой среды, ограничение времени, проводимого несовершеннолетними в онлайн-играх.
Ключевые слова: интернет-ассоциированные расстройства; интернет-зависимость; проблемное использование технологий; превентивная медицина.
IMPACT OF THE MODERN DIGITAL ENVIRONMENT ON MENTAL HEALTH (REVIEW)
A. A. Konovalov, E.D. Bozhkova
Privolzhsky Research Medical University, Nizhny Novgorod
The impact of digital devices on mental health has been actively studied since the early 1990s and moderate use of the digital media has been found to be beneficial in this regard. However, in the 2000s, the growing use of digital media was proven to be damaging to mental health.
The concept of digital addiction and the concept of their overuse are proposed. The terminology of changes in mental health under the influence of the digital media is evolving, there is no unification. None of the concepts provide a clear interpretation of the etiopathogenesis of disorders associated with the use of digital devices.
Various questionnaires for self-assessment of Internet use have been created, but none of them is recognized as the "gold standard". Despite of many clinical manifestations of the pathological influence of the digital media on mental health,
diagnostic criteria have been developed onLy for gambling disorder. It is recognized that the standardization of diagnostic and treatment criteria for disorders associated with problematic or overuse of the digital media are going to be carried out.
Interventions to prevent and treat digital use disorders range from screen time restrictions and psychological support to digital addiction care centers in some countries. Preventive measures are being taken both by the development companies that create screen time applications and at the government level. In the latter case, the efforts are directed to the formation of online culture, teaching the rules of safe use of the digital media, limiting the time spent by minors in online games.
Keywords: internet addiction; internet related disorders; problem technology use; preventive medicine.
ВВЕДЕНИЕ
За период с 2000 до 2017 г. время, проводимое в виртуальном пространстве, увеличилось более чем в 5 раз — с 3,3 до 17,8 ч в неделю [1]. По данным на 2014 г., распространенность смартфонов как наиболее эффективного средства доступа к цифровой среде составляла от 41% в Китае до 84% в Южной Корее. В США с 2008 по 2018 г. количество пользователей программ-мессенджеров ^^г, WhatsApp) и видеоконтента (Youtube и т.п.) выросло более чем в 5 раз [2].
Влияние факторов информационной среды увеличивается с такой скоростью, что детальное и системное изучение их воздействия на индивидуальное и общественное здоровье существенно запаздывает.
Наличие этого влияния признано достаточно давно, с 1980-х годов, однако было изучено больше в части физического воздействия (электромагнитные поля, воздействие на органы чувств, опорно-двигательную систему, последствия гиподинамии). Описана соответствующая профессиональная патология, утверждены СанПиН 2.2.2/2.4.1340-03 «Гигиенические требования к персональным электронно-вычислительным машинам и организации работы», разработаны меры профилактики, лечения и реабилитации.
Воздействие собственно информационных потоков (их содержания и интенсивности) на психическое здоровье изучено в меньшей степени. Научное видение влияния цифровых технологий на психическое здоровье претерпело существенную эволюцию, хотя данная тема возникла лишь в последнем десятилетии прошлого века [3-6].
В 1990-х годах обсуждались преимущественно положительные эффекты внедрения цифровых технологий для социальной интеграции детей и взрослых. Прежде всего имелись в виду высокая скорость распространения и копирования цифровой информации, легкость внедрения и выражен -ное влияние на психические функции в целях лечения и реабилитации [7-10]. Социальные сети обеспечивают безопасность, комфортность общения и отсутствие стигматизации. Это особенно важно на территориях, где доступность психолого-психиатрической помощи снижена в силу удаленности или, в последнее время, в связи с противоэпидемическими мерами по COVID-19.
Однако все чаще предметом дискуссий становится очевидная корреляция между использованием технологий и проблемами психического здоровья, в особенности у детей и подростков [3, 4, 11-14]. Американская академия педиатрии в 2019 г. опубликовала обзор рисков чрезмерного использования цифровых технологий для когнитивного, вербального и социально-эмоционального развития детей [15].
Проблема признана и на межгосударственном уровне. В отчете Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) за 2018 г. выделен принцип «структурированного и ограниченного» использования интернета, с предупреждением, что неконтролируемое пребывание в Сети может негативно сказаться на психическом благополучии. В указанном отчете также отмечен общий рост использования интернета детьми школьного возраста в период с 2010 по 2015 г. на 40% [16].
КОНЦЕПЦИЯ «ЗАВИСИМОСТИ ОТ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ»
В ряде исследований [17-19] установлено, что неконтролируемое по времени и содержанию контента использование цифровых устройств негативно влияет на развитие личности, ее социальное, психическое и физическое благополучие и способно привести к появлению симптомов зависимости.
Интернет-зависимость (internet addiction) как диагноз была предложена K. Young, M.D. Griffiths с середины 1990-х [18, 20-24] и приобрела особенную актуальность с появлением в 2009 г. крупных международных социальных сетей — Facebook, LiveJournal, Instagram и т.д. [25, 26].
Некоторые ученые называют интернет-зависимость «эпидемией XXI века» [27] и утверждают, что чрезмерное использование интернета с раннего возраста может нести непрогнозируемые последствия [28-30].
Исследования выявили существенные различия в распространенности интернет-зависимости в различных культурных группах. Социологическое исследование в Турции в 2012 г. показало, что высокорелигиозные люди использовали интернет гораздо меньше и только для поиска информации [31, 32].
Системный обзор 2015 г. [25] отразил связь между основными социальными и психологическими потребностями и зависимостью от социальных сетей,
где эти потребности реализуются намного легче, чем в реальной жизни. Приводятся факты, что женщины чаще злоупотребляют социальными сетями, а мужчины — интернет-играми [33].
Обнаружена достоверно более высокая распространенность психических заболеваний и потребления психоактивных веществ среди интернет-геймеров по сравнению с профессиональными игроками в настольные игры [34, 35].
Киберсексуальная зависимость описана как разновидность сексуальной зависимости, реализуемой в виртуальной среде, с риском серьезных негативных последствий для психического, социального и финансового благополучия [36, 37].
Ряд врачей и психологов рекомендовали добавить диагноз «зависимость от социальных сетей» (или аналогичный) в статистические классификаторы [38-40]. Однако сам термин «зависимость» в отношении чрезмерного использования цифровых технологий неоднократно критиковался психологами [6, 41-44] за негативную коннотацию и проведение параллелей с употреблением психоактивных веществ, что может повлечь за собой стигматизацию.
Приводятся доводы в пользу более мягкой трактовки чрезмерного использования смартфонов как «проблемного использования», а не зависимости [45-47].
В отдельных случаях высказывается мнение о необходимости кардинального переосмысления интернет-зависимостей и признания интернета новой всемирной социальной средой, в которой некоторые ранее осуждаемые типы поведения следует считать нормой [48].
Из-за отсутствия консенсуса, а иногда и явных противоречий концепций диагностика и методы лечения находятся на низком уровне, что провоцирует растущее общественное беспокойство по поводу очевидного негативного влияния цифровой среды (включая социальные сети, смартфоны и видеоигры), а также делает невозможным системные профилактические мероприятия [6, 49].
Однако, несмотря на активную полемику, в «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» (ОБМ-5) не конкретизированы рубрики, связанные с использованием цифровой среды [35, 50]. В последнюю редакцию Международной классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем, МКБ-11, была включена лишь зависимость от компьютерных игр (интернет-гейминг) [51, 52]. Притом даже эта диагностическая категория подверглась критике за потенциальную стигматизацию профессиональных игроков [53].
Пока не достигнут консенсус по вопросу выделения прочих зависимостей, невозможна разработка стандартов медицинской помощи и даже клинических рекомендаций [54]. Между тем, в отсутствие согласованных мер профилактики интуитивные меры проти-
водействия, к примеру, полное лишение цифровых устройств или отказ от них, могут иметь крайне негативные последствия в таких областях, как обучение и социализация [55].
КОНЦЕПЦИЯ «ЧРЕЗМЕРНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ»
К настоящему времени установлена статистическая связь количества времени, проводимого за экраном цифровых устройств, с различными проблемами со здоровьем, включая избыточный вес, неправильное питание, симптомы депрессии и снижение качества жизни [56]. Напротив, умеренное использование цифровых медиа дает преимущества молодым людям в плане социальной интеграции, снижения депрессии и ощущения общего благополучия [49, 57].
Исследование среди городских подростков в Китае [58] показало, что более четверти их проводят перед экраном более 2 ч в день, что вытесняет полезную учебную и физическую активность (гипотеза вытеснения — displacement hypothesis). Увеличение «экранного времени» способствовало повышенному риску депрессии, тревоги и суицида.
Доказано, что одновременное использование нескольких цифровых потоков, широко известное как многозадачность (multitasking), прямо связано с депрессивными симптомами, тревожностью, импульсивностью и невротизмом [59]. Предполагается, что работа в режиме многозадачности снижает когнитивные способности внимания и памяти, так как мозг, в отличие от цифровых устройств, неспособен к такому режиму работы [60, 61].
В обзоре 2018 г. показано, что дети и подростки из семей с низким доходом тратят до трех часов в день больше на общение с цифровыми устройствами, чем сверстники из семей с более высоким доходом, и имеют более высокие риски психических заболеваний [62].
Крупномасштабное исследование «гипотезы Зла-товласки» (гипотеза оптимального времени использования цифровых устройств), проведенное в Великобритании в 2017 г. [63], пришло к выводу, что общение с цифровыми медиа может иметь некую «оптимальную точку» с балансом негативных последствий и позитивных эффектов.
FoMO (Fear of Missing Out) — «синдром упущенной выгоды» — описанное в ряде статей разрушительное поведенческое явление — страх упустить новости, вызывающее эмоциональный стресс. Выявлена прямая корреляция между количеством учетных записей, имеющихся у человека, и его уровнем тревожности и депрессии [34].
Международные оценки распространенности чрезмерного использования интернета значительно различаются по странам. В частности, мета-анализ 2014 г. по 31 стране показал, что общая распростра-
ненность во всем мире составила всего 6%, но безусловно выше среди детей и подростков [64].
Таким образом, изучение научных работ последнего десятилетия демонстрирует, что терминология изменений ментального здоровья при использовании цифровой среды находится на этапе становления, весьма многообразна и не унифицирована. Используется ряд концептуальных терминов: «цифровая зависимость», «интернет-зависимость», «избыточное экранное время», «проблемное использование технологий» или «чрезмерное использование технологий», в зависимости от изучаемой цифровой среды (компьютер, смартфон, игровые консоли и т.д.). Однако ни одна из концепций не дает однозначного понимания этиопатогенеза наблюдаемых расстройств, что, безусловно, затрудняет выделение их как самостоятельной нозологической единицы.
КЛИНИЧЕСКИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ВЛИЯНИЯ ЦИФРОВОЙ СРЕДЫ НА ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ
«Систематизированная карта обзоров психического здоровья 2019 года» демонстрирует явную связь между некоторыми типами проблемного использования интернета и расстройствами (депрессия, тревога, враждебность, агрессия и синдром дефицита внимания с гиперактивностью, СДВГ) [4, 65].
В статье R.A. Davis за 2016 г. [3] определены преимущества и проблемы психического здоровья подростков в контексте общения с цифровыми медиа. Ключевым фактором признан способ использования социальных сетей, а не продолжительность. Снижение настроения и эмоционального фона было обнаружено в большей мере у подростков, которые пребывали в социальных сетях пассивно. Обнаружена U-образная зависимость с повышенным риском депрессии как при низком, так и при высоком уровне использования [66].
Статистическая связь между СДВГ и интенсивностью потребления цифрового контента подтверждена в нескольких проспективных исследованиях [67, 68].
Анкетирование и опрос 2336 корейских школьников показали тесную связь тяжелой и умеренной интернет-зависимости с агрессией, причем этот эффект был выраженнее у мальчиков [69].
Анализ китайской социальной сети WeChat в 2018 г. выявил связь психопатологической симптоматики с чрезмерным использованием платформы, однако подчеркнуто, что доминирующей причиной были мотивация и «модели использования», а не время работы с системой [70].
Британское исследование с участием 1479 человек в возрасте от 14 до 24 лет сравнило психологические эффекты крупнейших социальных сетей: Facebook, Instagram, Snapchat, Twitter и YouTube. В результате YouTube оказался единственной сетью с положительным эффектом, а худший эффект имел Instagram. Ис-
следование заключило, что хотя Instagram имеет некоторые положительные психологические эффекты (самовыражение, самоидентификацию), но они перевешиваются отрицательными, особенно в отношении нарушений сна и астенизации из-за FoMO — страха упущенной выгоды [71].
В отчете, опубликованном в 2018 г. в журнале Clinical Psychological Science [72], были представлены результаты опроса 506 тысяч американских старшеклассников. Обнаружено, что потребление цифрового контента в ущерб «неэкранной жизни» (личное общение, спорт, домашние задания) прямо связано с показателями депрессивных симптомов, агрессии и суицидального поведения (суицидальные мысли, планирование и попытки суицида), особенно среди девочек [73].
Связь между биполярным расстройством и использованием технологий была исследована в ходе опроса «Компьютеры и поведение человека», включившего 84 респондента. Опрос выявил заметные различия в характере использования технологий, и авторы пришли к выводу, что у пациентов с биполярным расстройством цифровые технологии способны как положительно, так и негативно влиять на психическое здоровье [74].
Мультицентровое исследование, проведенное в США в 2019 г., также обнаружило связь между социальными сетями и депрессией в подростковом возрасте. Сделан вывод, что постоянный контакт с идеализированными образами снижает самоо -ценку большинства подростков, вызывает и усиливает депрессию, тяжесть которой зависит от времени, проводимого в сети [65, 75].
Как отдельный патогенный феномен выделяется кибертравля (cyberbulling), подразумевающая диффамацию, запугивание и преследование в социальных сетях. Жертвы подвержены депрессии, имеют низкую самооценку, суицидальные мысли, пониженную мотивацию, эмоциональные реакции [76, 77]. Согласно данным проекта Kids Online, частота ки-бербуллинга среди детей в возрасте от 8 до 16 лет в семи европейских странах увеличилась с 8 до 12% в период с 2010 по 2014 г. [78].
К настоящему времени разработаны различные методологии оценки патологического использования интернета, в основном анкеты для самооценки, но ни одна из них не получила всеобщего признания в качестве «золотого стандарта». Только в отношении игрового расстройства Американская психиатрическая ассоциация и Всемирная организация здравоохранения в МКБ-11 разработали диагностические критерии [50, 51].
В целом, несмотря на большое количество исследований, признается, что стандартизацию диагностических и лечебных критериев расстройств, связанных с проблемным или чрезмерным использованием цифровой среды, еще только предстоит провести [79, 80].
СОВРЕМЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ И ПРОФИЛАКТИЧЕСКИХ МЕРОПРИЯТИЙ
Имеющиеся тактики, мнения и рекомендации весьма многообразны и основаны на элиминации или снижении воздействия факторов влияния цифровой среды на психическое здоровье.
Американская академия педиатрии (AAP) и Канадское педиатрическое общество разработали рекомендации для семей по безопасному использованию электронных устройств, ограничивающие экранное время двумя часами в сутки [15, 81].
Однако ряд психологов подвергли критике подобные ограничения, как не основанные на фактических данных [82]. В обзоре Управления исследований ЮНИСЕФ за 2017 г. рекомендовано не вводить общие ограничения по экранному времени, а работать в индивидуальном режиме с теми, у кого возникают проблемы с психическим здоровьем [5].
В рандомизированных контролируемых исследованиях эффективность лекарственных средств не доказана [80]. Исследование, проведенное в 2016 г. с участием 901 подростка, показало, что неспецифическая методика психологической осознанности (mindfulness) эффективна в предотвращении и лечении проблемного использования интернета [83].
В парламентском отчете Великобритании за 2019 г. первоочередными факторами для развития «цифровой устойчивости» детей и подростков признаны осведомленность и поддержка родителей [84, 85].
В большинстве стран лечение интернет-ассоциированных расстройств организовано в рамках действующей системы психологической и психиатрической помощи [23, 26, 80]. Лишь Китай и Южная Корея расценили «цифровую зависимость» как вызов общественному здоровью и открыли специализированные центры — 300 в Китае и 190 в Южной Корее [49].
Неправительственные организации и волонтерские движения также участвуют в организации помощи людям, чрезмерно использующим цифровые технологии, посредством семинаров и телефонной поддержки [7, 8], например, Американская академия педиатрии [15] и Американская академия психиатрии [35].
Цифровые технологии сами по себе открыли большие возможности для оказания психиатрической поддержки в интернете. Были обнаружены преимущества компьютеризированной когнитивно-бихевиоральной терапии депрессии и тревоги. Потенциальные преимущества включают «гибкость, интерактивность и спонтанный характер мобильной связи в поощрении постоянного и непрерывного доступа к медицинской помощи за пределами клинических условий» [9, 86].
Было показано, что онлайн-вмешательство, осно-
ванное на принципе осознанности (mindfullness), также оказывает положительное влияние в отношении снижения психологического стресса и депрессии [83, 87].
Разработаны приложения для смартфонов в целях коррекции психического здоровья, использующие методы когнитивно-бихевиоральной терапии с положительным эффектом в отношении снижения тревожности и депрессии [88].
ПРЕВЕНТИВНЫЕ МЕРЫ СО СТОРОНЫ РАЗРАБОТЧИКОВ ЦИФРОВОЙ СРЕДЫ
Некоторые технологические компании внесли изменения, направленные на смягчение неблагоприятных последствий чрезмерного использования их платформ.
Крупнейшая социальная сеть Китая WeChat ограничила количество времени, проводимого детьми за онлайн-игрой, одним часом в день для детей до 12 лет и двумя часами в день для детей от 13 до 18 лет [89].
В 2018 г. Alphabet Inc. выпустила обновление для смартфонов Android, в том числе приложение панели управления, позволяющее пользователям устанавливать ограничения использования приложений [90]. Alphabet инвестировала также в платформу по дистанционной психологической помощи при угрозе психическому здоровью — quartethealth.com [91].
Инвесторы Apple заявили в 2018 г., что «как контент, так и время, проводимое в телефонах, должны регулироваться в интересах молодежи». Они призвали компанию принять меры до вмешательства государственных органов [92]. В результате Apple включила в операционную систему iOS 12-й версии приложение для оценки и контроля «экранного времени» [93].
В декабре 2017 г. администрация крупнейшей социальной сети Facebook признала, что пассивное использование социальных сетей наносит вред психическому здоровью, и предложила правительствам регулировать этот вопрос [94]. В январе 2018 г. в платформу были внесены серьезные изменения, чтобы повысить вовлеченность пользователей, что является весьма спорным с точки зрения увеличения «экранного времени» [95].
В 2018 г. Facebook и Instagram объявили о новых инструментах, которые, по их утверждениям, могут помочь при чрезмерном использовании их продуктов [96]. В 2019 г. Instagram, в отношении которого была доказана потенциальная зависимость [97], начал внесение существенных изменений в платформу [98].
ПРЕВЕНТИВНЫЕ МЕРЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО УРОВНЯ
В отчете журнала Lancet по глобальному психическому здоровью и устойчивому развитию от 2018 г.
оценены как преимущества, так и вред технологий для психического здоровья, и ведущее значение отведено государственным мерам [43].
Лидерами в законодательном регулировании и продвижении государственных мер являются страны, сосредоточившие производство цифровых устройств — Китай, Южная Корея и Япония, начавшие системно реагировать на риски цифрового общества в отношении психического здоровья.
Министерство культуры Китая еще в 2006 г. приняло ряд мер в области общественного здравоохранения для решения проблем, связанных с играми и интернетом. В 2007 г. для несовершеннолетних была внедрена «Система по борьбе с зависимостью от он-лайн-игр», ограничивающая их использование 3 ч или меньше в день [99]. В 2013 г. министерство также предложило «План комплексной программы профилактики игровой зависимости несовершеннолетних от онлайн-игр», чтобы обнародовать результаты исследований, в частности, по диагностическим методам и вмешательствам [100].
В 2018 г. Министерство образования Китая объявило, что будут введены новые правила, чтобы еще больше ограничить время, проводимое несовершеннолетними в онлайн-играх [11, 79].
В правительстве Южной Кореи восемь министерств участвуют в формировании государственной политики в сфере профилактики проблемного использования цифровых технологий и игровых расстройств. Министерство науки и информационных технологий координирует информационные кампании, образовательные мероприятия, консультационные центры для молодежи и продвижение онлайн-культуры [90].
В Японии в 2008 г. был принят Закон о создании среды, обеспечивающей безопасное использование интернета для молодежи, с целью продвижения кампаний по повышению осведомленности молодых людей навыкам безопасного использования интернета [90].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Влияние цифровых устройств на психическое здоровье активно изучается с начала 1990-х годов параллельно с развитием всемирной сети Интернет. Признано, что умеренное использование цифровой среды оказывает позитивное влияние на психическое здоровье.
Однако уже в 2000-х годах научные данные свидетельствовали, что распространение цифровых сетей и их разнообразие способны нанести и все чаще наносят ущерб психическому здоровью.
В настоящее время основной акцент сделан на формах «проблемного» использования цифровой среды, среди которых концептуально выделяются «цифровая зависимость» и «чрезмерное использование технологий». Врачами, психологами и социо-
логами описан ряд патологических форм, в зависимости от доминирующего содержания цифрового контента и интенсивности его использования. Ежегодное количество публикаций по этим темам постоянно растет.
Подчиняясь давлению со стороны общественности и научной среды, ряд крупных технологических компаний объявили о стратегиях снижения рисков использования цифровых технологий и внесли изменения в свои продукты, тем самым фактически признав их потенциальную вредоносность.
Тем не менее на основе изученного мирового опыта приходится констатировать, что рост в данной научной сфере носит скорее количественный, а не качественный характер.
До настоящего времени не проведено четкого разграничения между полезным и патологическим использованием продуктов цифровой индустрии, нет утвержденных, а тем более общепринятых диагностических критериев, клинических рекомендаций и стандартов лечения. Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам (DSM-5) и международная классификация болезней не включают диагнозы для проблемного использования интернета, социальных сетей и цифровых средств массовой информации.
Профилактика и реабилитация при патологическом использовании цифровой среды в условиях отсутствия консенсуса по вопросам этиологии и патогенеза также практически не стандартизированы.
В качестве причин называется, с одной стороны, общественное убеждение в позитивном влиянии цифровой среды, которое можно описать как «цифровое очарование». Также неоспоримо влияние «цифрового лобби», нацеленного на максимизацию продаж производимых продуктов и платформ.
С другой стороны, исследователи до настоящего времени не уверены в природе причинно-следственных связей между использованием цифровой среды и последствиями для психического здоровья, в зависимости от исходного психического состояния конкретного человека, используемых программных средств и количества «экранного времени».
Указанные факты позволяют предположить, что истинные причины и природа патогенного влияния цифровой среды до сих пор не установлены. Это нацеливает на необходимость дальнейшего концептуального осмысления взаимодействия человека и цифровой среды не только на индивидуальном, но и на популяционном уровне, с использованием междисциплинарного подхода.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящего обзора.
Источник финансирования. Проведение настоящего обзора осуществлено на личные средства авторов.
AMTEPAiyPA/REFERENCES
1. Cole J. The 2018 digital future report: surveying the digital future. Los Angeles: USC Annenberg School Center for the Digital Future; 2018.
2. Mak K.K., Lai C.M., Watanabe H., Kim D.I., Bahar N., Ramos M., Young K.S., Ho R.C., Aum N.R., Cheng C. Epidemiology of internet behaviors and addiction among adolescents in six Asian countries. Cyberpsychol Behav Soc Netw 2014; 17(11): 720-728, https://doi. org/10.1089/cyber.2014.0139.
3. Davis R.A. A cognitive-behavioral model of pathological Internet use. Comput Hum Behav 2001; 17(2): 187-195, https://doi. org/10.1016/s0747-5632(00)00041-8.
4. Dickson K., Richardson M., Kwan I., MacDowall W., Burchett H., Stansfield C., Brunton G., Sutcliffe K., Thomas J. Screen-based activities and children and young people's mental health: a systematic map of reviews. London: EPPI-Centre, Social Science Research Unit, UCL Institute of Education, University College London; 2019; URL: http://eppi.ioe.ac.uk/cms/Portals/0/PDF%20 reviews%20and%20summaries/Systematic%20Map%20 of%20Reviews%20on%20Screen-based%20activties_08.01.19. pdf?ver=2019-01-29-155200-517.
5. Kardefelt Winther D. How does the time children spend using digital technology impact their mental well-being, social relationships and physical activity? UNICEF. Office of Research-Innocenti; 2017; URL: https://www.unicef-irc.org/ publications/925-how-does-the-time-children-spend-using-digital-technology-impact-their-mental-well.html.
6. Ryding F.C., Kaye L.K. "Internet addiction": a conceptual minefield. Int J Ment Health Addict 2018; 16(1): 225-232, https://doi. org/10.1007/s11469-017-9811-6.
7. ADHD and learning disabilities directory: ADD coaches, organizers, doctors, schools, camps. URL: https://directory. additudemag.com.
8. ADHD resource center. ADHD Australia; 2019; URL: https://web. archive.org/web/20190109195622/https://www.adhdaustralia. org.au/resources-online.
9. Seko Y., Kidd S., Wiljer D., McKenzie K. Youth mental health interventions via mobile phones: a scoping review. Cyberpsychol Behav Soc Netw 2014; 17(9): 591-602, https://doi.org/10.1089/ cyber.2014.0078.
10. Taylor J.L., Dove D., Veenstra-VanderWeele J., Sathe N.A., McPheeters M.L., Jerome R.N., Warren Z. Interventions for adolescents and young adults with autism spectrum disorders. Agency for Healthcare Research and Quality (US); 2012; URL: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK107275.
11. A new notice from China's Ministry of Education, and its impact on games. Niko Partners; 2018; URL: https://nikopartners. com/a-new-notice-from-chinas-ministry-of-education-and-its-impact-on-games.
12. Crone E., Konijn E. Media use and brain development during adolescence. Nat Commun 2018; 9(1): 588, https://doi.org/10.1038/ s41467-018-03126-x.
13. Pantic I. Online social networking and mental health. Cyberpsychol Behav Soc Netw 2014; 17(10): 652-657, https://doi. org/10.1089/cyber.2014.0070.
14. Radesky J.S., Christakis D.A. Increased screen time:
implications for early childhood development and behavior. Pediatric Clinics of North America 2016; 63(5): 827-839, https://doi.org/ 10.1016/j.pcl.2016.06.006.
15. Korioth T. Family Media Plan helps parents set boundaries for kids. AAP News; 2018; URL: https://www.aappublications.org/ news/2016/10/21/MediaParents102116.
16. Cornford K. Children & young people's mental health in the digital age. 2018; URL: http://www.oecd.org/els/health-systems/Children-and-Young-People-Mental-Health-in-the-Digital-Age.pdf.
17. Ellis D.A. Are smartphones really that bad? Improving the psychological measurement of technology-related behaviors. Comput Hum Behav 2019; 97: 60-66, https://doi.org/10.1016/j. chb.2019.03.006.
18. Griffiths M.D., Kuss D.J., Billieux J., Pontes H.M. The evolution of Internet addiction: a global perspective. Addict Behav 2016; 53: 193-195, https://doi.org/10.10Wj.addbeh.2015.11.001.
19. La Barbera D., La Paglia F., Valsavoia R. Social network and addiction. Stud Health Technol Inform 2009; 144: 33-36.
20. Beales K., MacDonald F., Bartlett V., Bowden-Jones H. Are we all addicts now? Digital dependence. Liverpool University Press; 2017.
21. Kuss D.J., Griffiths M.D. Social networking sites and addiction: ten lessons learned. Int J Environ Res Public Health 2017; 14(3): 311, https://doi.org/10.3390/ijerph14030311.
22. Young K. Caught in the net: how to recognize the signs of Internet addiction-and a winning strategy for recovery. New York: Wiley; 1998.
23. Young K. Internet addiction: evaluation and treatment. BMJ 1999; 7: 351-352, https://doi.org/10.1136/sbmj.9910351.
24. Young K. The evolution of Internet addiction. Addict Behav 2017; 64: 229-230, https://doi.org/10.10Wj.addbeh.2015.05.016.
25. Andreassen C.S. Online social network site addiction: a comprehensive review. Curr Addict Rep 2015; 2(2): 175-184, https://doi.org/10.1007/s40429-015-0056-9.
26. Kuss D.J., Griffiths M.D. Online social networking and addiction — a review of the psychological literature. Int J Environ Res Public Health 2011; 8(9): 3528-3552, https://doi.org/10.3390/ ijerph8093528.
27. Christakis D.A. Internet addiction: a 21st century epidemic? BMC Medicine 2011; 8: 61, https://doi.org/10.1186/1741-7015-8-61.
28. Barry C.T., Sidoti C.L., Briggs S.M., Reiter S.M., Lindsey R.A. Adolescent social media use and mental health from adolescent and parent perspectives. J Adolesc 2017; 61: 1-11, https://doi.org/10.1016/j.adolescence.2017.08.005.
29. Cooper A. Groundbreaking study examines effects of screen time on kids. CBS News; 2018; URL: https://www.cbsnews.com/ news/groundbreaking-study-examines-effects-of-screen-time-on-kids-60-minutes.
30. Miller D. The anthropology of social media. Scientific American Blog Network; 2018; URL: https://blogs.scientificamerican. com/observations/the-anthropology-of-social-media/.
31. Charlton J.P., Soh P.C.H. Ang P.H., Chew K.W. Religiosity, adolescent internet usage motives and addiction. Inf Commun Soc 2013; 16(10): 1619-1638, https://doi.org/10.1080/136911 8x.2012.735251.
32. Sanaktekin O.H., Aslanbay Y., Gorgulu V. The effects of
religiosity on internet consumption. Inf Commun Soc 2011; 16(10): 1553-1573, https://doi.org/10.1080/1369118x.2012.722663.
33. Hawi N., Samaha M. Identifying commonalities and differences in personality characteristics of internet and social media addiction profiles: traits, self-esteem, and self-construal. Behav Inf Technol 2019; 38(2): 110-119, https://doi.org/10.1080/01 44929x.2018.1515984.
34. Bakken I.J., Wenzel H.G., Gotestam K.G., Johansson A., 0ren A. Internet addiction among Norwegian adults: a stratified probability sample study Scand J Psychol 2009; 50(2): 121-127, https://doi.org/10.1111/j.1467-9450.2008.00685.x.
35. Parekh R. Internet gaming. The American Psychiatric Association; 2019; URL: https://www.psychiatry.org/patients-families/internet-gaming.
36. Griffiths M. Sex on the internet: observations and implications for internet sex addiction. J Sex Res 2001; 38(4): 333342, https://doi.org/10.1080/00224490109552104.
37. Stein D.J., Hollander E., Rothbaum B.O. Textbook of anxiety disorders. Washington, DC: American Psychiatric Publishing; 2010; p. 359.
38. Pontes H.M., Kuss D.J., Griffiths M.D. Clinical psychology of Internet addiction: a review of its conceptualization, prevalence, neuronal processes, and implications for treatment. Neurosci Neuroeconomics 2015; 4: 11-23, https://doi.org/10.2147/nan. s60982.
39. Shaw M., Black D.W. Internet addiction. CNS Drugs 2008; 22(5): 353-365, https://doi.org/10.2165/00023210-200822050-00001.
40. Van den Eijnden R.J., Lemmens J.S., Valkenburg P.M. The social media disorder scale. Comput Hum Behav 2016; 61: 478-487, https://doi.org/10.1016/j.chb.2016.03.038.
41. Gainsbury S.M. Online gambling addiction: the relationship between internet gambling and disordered gambling. Curr Addict Rep 2015; 2(2): 185-193, https://doi.org/10.1007/s40429-015-0057-8.
42. Parashar A., Varma A., Block J.J. Behavior and substance addictions: is the world ready for a new category in the DSM-V? CNS Spectr 2007; 12(4): 257-259, https://doi.org/10.1017/ s109285290002099x.
43. Patel V., Saxena S., Lund C., Thornicroft G., Baingana F., Bolton P., Chisholm D., Collins P.Y., Cooper J.L., Eaton J., Herrman H., Herzallah M.M., Huang Y., Jordans M.J.D., Kleinman A., Medina-Mora M.E., Morgan E., Niaz U., Omigbodun O., Prince M., Rahman A., Saraceno B., Sarkar B.K., De Silva M., Singh I., Stein D.J., Sunkel C., Unutzer J. The Lancet commission on global mental health and sustainable development. Lancet 2018; 392(10157): 1553-1598, https://doi.org/10.1016/s0140-6736(18)31612-x.
44. Starcevic V., Billieux J. Does the construct of Internet addiction reflect a single entity or a spectrum of disorders? Clin Neuropsychiatry 2017; 14: 5-10.
45. Billieux J. Problematic mobile phone use: a literature review and a pathways model. Curr Psychiatry Rev 2012; 8(4): 299-307, https://doi.org/10.2174/157340012803520522.
46. Elhai J.D., Dvorak R.D., Levine J.C., Hall B.J. Problematic smartphone use: A conceptual overview and systematic review of relations with anxiety and depression psychopathology. J Affect Disord 2017; 207: 251-259, https://doi.org/10.10Wj. jad.2016.08.030.
47. Panova T., Carbonell X. Is smartphone addiction really an addiction? J Behav Addict 2018; 7(2): 252-259, https://doi. org/10.1556/2006.7.2018.49.
48. Musetti A, Corsano P. The Internet is not a tool: reappraising the model for internet-addiction disorder based on the constraints and opportunities of the digital environment. Front Psychol 2018; 9: 558, https://doi.org/10.3389/fpsyg.2018.00558.
49. Sharma M.K., Palanichamy T. S. Psychosocial interventions for technological addictions. Indian J Psychiatry 2018; 60(Suppl 4): S541-S545.
50. Petry N.M, Rehbein F., Gentile D.A., Lemmens J.S., Rumpf H.J., MoRle T. An international consensus for assessing Internet gaming disorder using the new DSM-5 approach. Addiction 2014; 109(9): 1399-1406, https://doi.org/10.1111/add.12457.
51. Addictive behaviours: gaming disorder World Health Organization; 2018; URL: https://www.who.int/news-room/q-a-detail/gaming-disorder.
52. ICD-11 for Mortality and Morbidity statistics. 6C51 Gaming disorder. World Health Organization; 2018; URL: https://icd.who. int/browse11/l-m/en#/http://id.who.int/icd/entity/1448597234.
53. Aarseth E., Bean A., Boonen H., Colder Carras M., Coulson M., Das D., Deleuze J., Dunkels E., Edman J., Ferguson C., Haagsma M., Helmersson Bergmark K., Hussain Z., Jansz J., Kardefelt-Winther D., Kutner L., Markey P., Nielsen R., Prause N., Przybylski A., Ouandt T., Schimmenti A., Starcevic V., Stutman G., Van Looy J., Van Rooij A. Scholars open debate paper on the World Health Organization ICD-11 Gaming Disorder proposal. J Behav Addict 2017; 6(3): 267-270, https://doi.org/10.1556/2006.5.2016.088.
54. Grant J.E., Chamberlain S.R. Expanding the definition of addiction: DSM-5 vs. ICD-11. CNS Spectr 2016; 21(4): 300-303, https://doi.org/10.1017/s1092852916000183.
55. Hsin C.T., Li M.C., Tsai C.C. The influence ofyoung children's use of technology on their learning: a review. Educ Technol Soc 2014; 17(4): 85-99.
56. Stiglic N., Viner R.M. Effects of screentime on the health and well-being of children and adolescents: a systematic review of reviews. BMJ Open 2019; 9(1): e023191, https://doi.org/10.1136/ bmjopen-2018-023191.
57. Romano M., Osborne L.A., Truzoli R., Reed P. Differential psychological impact of Internet exposure on Internet addicts. PLoS One 2013; 8(2): e55162, https://doi.org/10.1371/journal.pone.0055162.
58. Cao H., Oian O., Weng T., Yuan C., Sun Y., Wang H., Tao F. Screen time, physical activity and mental health among urban adolescents in China. PrevMed 2011; 53(4-5): 316-320, https://doi.org/10.1016/j. ypmed.2011.09.002.
59. Uncapher M.R., Lin L., Rosen L.D, Kirkorian H.L., Baron N.S., Bailey K., Cantor J., Strayer D.L., Parsons T.D., Wagner A. D. Media multitasking and cognitive, psychological, neural, and learning differences. Pediatrics 2017; 140(Suppl 2): S62-S66, https://doi. org/10.1542/peds.2016-1758d.
60. Huber J. How does media multitasking affect the mind? Scope; 2018; URL: https://scopeblog.stanford.edu/2018/10/29/ how-does-media-multitasking-affect-the-mind.
61. Uncapher M.R., Wagner A.D. Minds and brains of media multitaskers: Current findings and future directions. Proc Natl Acad Sci USA 2018; 115(40): 9889-9896, https://doi.org/10.1073/ pnas.1611612115.
62. Odgers C. Smartphones are bad for some teens, not all. Nature 2018; 554(7693): 432-434, https://doi.org/10.1038/ d41586-018-02109-8.
63. Przybylski A.K., Weinstein N. A Large-Scale Test of the Goldilocks Hypothesis. Psychological Science 2017; 28(2): 204-215, https://doi.org/10.1177/0956797616678438.
64. Cheng C., Li A.Y. Internet addiction prevalence and quality of (real) life: a meta-analysis of 31 nations across seven world regions. Cyberpsychol Behav Soc Netw 2014; 17(12): 755-760, https://doi. org/10.1089/cyber.2014.0317.
65. Hoge E., Bickham D., Cantor J. Digital media, anxiety, and depression in children. Pediatrics 2017; 140(Suppl 2): S76-S80, https://doi.org/10.1542/peds.2016-1758g.
66. Reid Chassiakos Y.L., Radesky J., Christakis D., Moreno M.A., Cross C. Children and adolescents and digital media. Pediatrics 2016; 138(5): e20162593, https://doi.org/10.1542/peds.2016-2593.
67. Kooij J.J.S., Bijlenga D., Salerno L., Jaeschke R., Bitter I., Balazs J., Thome J., Dom G., Kasper S., Nunes Filipe C., Stes S., Mohr P., Leppamaki S., Casas M., Bobes J., Mccarthy J.M., Richarte V., Kjems Philipsen A., Pehlivanidis A., Niemela A., Styr B., Semerci B., Bolea-Alamanac B., Edvinsson D., Baeyens D., Wynchank D., Sobanski E., Philipsen A., McNicholas F., Caci H., Mihailescu I., Manor I., Dobrescu I., Saito T., Krause J., Fayyad J., Ramos-Quiroga J.A., Foeken K., Rad F., Adamou M., Ohlmeier M., Fitzgerald M., Gill M., Lensing M., Motavalli Mukaddes N., Brudkiewicz P., Gustafsson P., Tani P., Oswald P., Carpentier P.J., De Rossi P., Delorme R., Markovska Simoska S., Pallanti S., Young S., Bejerot S., Lehtonen T., Kustow J., Muller-Sedgwick U., Hirvikoski T., Pironti V., Ginsberg Y., Felegyhazy Z., Garcia-Portilla M.P., Asherson P. Updated European Consensus Statement on diagnosis and treatment of adult ADHD. Eur Psychiatry 2019; 56: 14-34, https://doi.org/10.1016/j. eurpsy.2018.11.001.
68. Krull K. Attention deficit hyperactivity disorder in children and adolescents, clinical features and diagnosis. UpToDate; 2019; URL: https://www.uptodate.com/contents/attention-deficit-hyper-activitydisorder-in-children-and-adolescents-clinical-features-and-diagnosis?sectionName=Diagnosis%20in%20adolescents&-topicRef=8349&anchor=H83060753 9&source = see_link#-H830607539.
69. Kim K. Association between Internet overuse and aggression in Korean adolescents. PediatrInt 2013; 55(6): 703-709, https://doi. org/10.1111/ped.12171.
70. Montag C., Becker B., Gan C. The multipurpose application WeChat: a review on recent research. Front Psychol 2018; 9: 2247, https://doi.org/10.3389/fpsyg.2018.02247.
71. StatusOfMind — Social media and young people's mental health and wellbeing. Royal Society for Public Health; 2018; URL: https://web.archive.org/web/20181125171341/https:/www. rsph.org.uk/uploads/assets/uploaded/62be270a-a55f-4719-ad668c2ec7a74c2a.pdf.
72. Twenge J.M., Joiner T.E., Rogers M.L., Martin G.N. Increases in depressive symptoms, suicide-related outcomes, and suicide rates among U.S. adolescents after 2010 and links to increased new media screen time. Clin Psychol Sci 2018; 6(1): 3-17, https://doi. org/10.1177/2167702617723376.
73. Ophir Y., Lipshits-Braziler Y., Rosenberg H. New-media screen time is not (necessarily) linked to depression: comments
on Twenge, Joiner, Rogers, and Martin (2018). Clin Psychol Sci 2019; 8(2): 374-378, https://doi.org/10.1177/2167702619849412.
74. Matthews M., Murnane E., Snyder J., Guha S., Chang P., Doherty G., Gay G. The double-edged sword: a mixed methods study of the interplay between bipolar disorder and technology use. Comput Hum Behav 2017; 75: 288-300, https://doi.org/10.1016/j. chb.2017.05.009.
75. Boers E., Afzali M.H., Newton N., Conrod P. association of screen time and depression in adolescence. JAMA Pediatrics 2019; 173(9): 853-859, https://doi.org/10.1001/jamapediatrics.2019.1759.
76. Almuneef M., Anton-Erxleben K., Burton P. Ending the torment: tackling bullying from the schoolyard to cyberspace. United Nations. Office of the Special Representative of the Secretary-General on Violence against Children. New York: United Nations Publications; 2016; p.116.
77. HindujaS.,Patchin J.W. Cyberbullying:an exploratoryanalysis of factors related to offending and victimization. Deviant Behavior 2008; 29(2): 129-156, https://doi.org/10.1080/01639620701457816.
78. Steinmetz K. Inside Instagram's war on bullying. Time; 2018; URL: https://time.com/5619999/instagram-mosseri-bullying-artificial-intelligence.
79. Reid Chassiakos Y. L., Freshman B., Rubino L. Collaboration across the disciplines in health care. Jones & Bartlett Publishers; 2010.
80. Zajac K., Ginley M.K., Chang R., Petry N.M. Treatments for Internet gaming disorder and Internet addiction: a systematic review. Psychol Addict Behav 2017; 31(8): 979-994, https://doi. org/10.1037/adb0000315.
81. How to Make a Family Media Use Plan. American Academy of Pediatrics; 2019; URL: https://www.healthychildren.org/English/ family-life/Media/Pages/How-to-Make-a-Family-Media-Use-Plan.aspx.
82. Ferguson C.J., Beresin E. Social science's curious war with pop culture and how it was lost: the media violence debate and the risks it holds for social science. Prev Med 2017; 99: 69-76, https://doi.org/10.1016/j.ypmed.2017.02.009.
83. Gamez-Guadix M., Calvete E. Assessing the relationship between mindful awareness and problematic internet use among adolescents. Mindfulness 2016: 7(6): 1281-1288, https://doi. org/10.1007/s12671-016-0566-0.
84. Chester T., Ponnuthurai S., Roland D., Reynolds S., Moghraby O.S. Social media and young people's health. Paediatr Child Health 2020; 30(11): 404-406, https://doi.org/10.1016/j. paed.2020.08.008.
85. Impact of social media and screen-use on young people's health. UK House of Commons, Science and Technology Committee; 2019; URL: https://publications.parliament.uk/pa/cm201719/ cmselect/cmsctech/822/822.pdf.
86. Hollis C., Falconer C.J., Martin J.L., Whittington C., Stockton S., Glazebrook C., Davies E.B. Annual research review: digital health interventions for children and young people with mental health problems — a systematic and meta-review. J Child Psychol Psychiatry 2017; 58(4): 474-503, https://doi.org/10.1111/jcpp.12663.
87. Spijkerman M.P., Pots W.T.M., Bohlmeijer E.T. Effectiveness of online mindfulness-based interventions in improving mental health: a review and meta-analysis of randomised controlled trials. Clin Psychol Rev 2016; 45: 102-114, https://doi.org/10.1016/j. cpr.2016.03.009.
88. Bakker D., Kazantzis N., Rickwood D., Rickard N. Mental health smartphone apps: review and evidence-based recommendations for future developments. JMIR Mental Health 2016; 3(1): e7, https://doi.org/10.2196/mental.4984.
89. Webb K. Video game addiction has sparked a culture war in China — and it's having huge repercussions for the world's biggest video game maker. Business Insider Australia; 2018; URL: https://www.businessinsider.com.au/tencent-age-restrictions-identity-verification-china-video-games-2018-11.
90. Haig M. Google wants to cure our phone addiction. How about that for irony? The Guardian; 2018; URL: https://www.theguardian. com/commentisfree/2018/may/10/google-phone-addiction-app.
91. Monegain B. Google invests in mental health specialist Quartet to expand machine learning team. Healthcare IT News; 4 January 2018; URL: https://www.healthcareitnews.com/news/ google-invests-mental-health-specialist-quartet-expand-machine-learning-team.
92. Haller S. Warning: Apple's new Screen Time could allow your child to watch NC-17 movies. USA Today 2018; URL: https://www.usatoday.com/story/life/allthemoms/2018/08/27/ apples-screen-time-default-let-kids-access-explicit-movies-and-books/1111575002.
93. Ceres P. How to use Screen Time controls on iOS12. Wired; 2018; URL: https://www.wired.com/story/how-to-use-screen-time-ios-12.
94. Rajan A. Can Nick Clegg help Facebook grow up? BBC News; URL: https://www.bbc.com/news/entertainment-arts-47036000.
95. Levin S. Facebook admits it poses mental health risk — but says using site more can help. The Guardian; 2017; URL: https://www. theguardian.com/technology/2017/dec/15/facebook-mental-health-psychology-social-media.
96. Booth C. Facebook and Instagram officially announce new tools to fight social media addiction. The Next Web. 2018; URL: https://thenextweb.com/facebook/2018/08/01/social-media-addiction-facebook-instagram/.
97. Kircaburun K., Griffiths M.D. Instagram addiction and the Big Five of personality: the mediating role of self-liking. J Behav Addict 2018; 7(1): 158-170, https://doi.org/10.1556/20067.2018.15.
98. Robertson H. Instagram hides 'likes'from more users. Yahoo! News; 2019; URL: https://au.news.yahoo.com/instagram-hides-likes-more-users-072428027-spt.html?guccounter=1.
99. State data to limit China child gamers. BBC News; 6 September 2018; URL: https://www.bbc.com/news/technology-45432863.
100. King D.L., Delfabbro P.H., Doh Y.Y., Wu A.M.S., Kuss D.J., Pallesen S., Mentzoni R., Carragher N., Sakuma H. Policy and prevention approaches for disordered and hazardous gaming and internet use: an international perspective. Prev Sci 2018; 19(2): 233249, https://doi.org/10.1007/s11121-017-0813-1.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ:
А.А. Коновалов, д. м. н., доцент, профессор кафедры эпидемиологии, микробиологии и доказательной медицины ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава РФ;
Е.Д. Божкова, к.м.н., и. о. заведующего кафедрой общей и клинической психологии, заведующий научной частью ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава РФ.
Для контактов: Коновалов Алексей Андреевич, e-mail: [email protected]
