CC BY
43
УДК 1.316 ББК 60.02
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНОГО КОНСТРУКТИВИЗМА НА ИЗМЕНЕНИЕ ОБРАЗА НАУКИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
С.Б. Токарева, Н.С. Ищенко
В статье рассмотрены трансформации образа науки в «обществе знания», обусловленные переосмыслением социального статуса науки и ее оснований в рамках социального конструктивизма.
Ключевые слова: наука, образ науки, «общество знания», экспертное знание, социальный конструктивизм, эпистемологический конструктивизм.
Коллективное сознание осваивает и усваивает содержание социальных феноменов не в последнюю очередь через их образы, в которых фокусируются важнейшие характеристики и типические черты, прошлое и будущее явлений. Формирование в общественном сознании адекватного и позитивного образа науки представляется важным условием ее успешного развития, поскольку наука нуждается как в государственной поддержке, так и в общественном признании. Главное назначение образа науки - обеспечить то, что представитель Вюрцбургской психологической школы Карл Марбе назвал «знаемостью», «сознанностью» предмета. В образе науке артикулируется то, что делает науку «такой, какой мы ее знаем», ^ какой она привычно и ожидаемо предстает о взгляду общественного субъекта. ^ В образе науки отсутствует чувственно-д наглядное содержание; он представляет со-§ бой определенным образом выраженную Л идею науки. Материалом для построения об-„ раза науки является ее история, рассмотрен-^ ная через призму предварительно выбранной
§ концептуальной схемы, которая задает опреем
деленную интерпретацию прошлого и проеци-^ рует науку на культуру. Этот образ опирает© ся, следовательно, на некоторые базовые иде-
ализации, представляющие собой продукт рефлексии над основаниями науки, ее методологией, целями и ценностями.
Конкретный образ науки всегда выражен в развернутой словесной форме и представляет собой целостную систему объединенных общей идеей и дополняющих друг друга образов (в том числе абстрактных и схематических) ученого, научной школы, научного исследования, научного мышления и т. д. Для науки всегда было характерно стремление к унификации способов оформления результатов научного творчества и формализации языка. Общность терминологии и стиля изложения научных статей сложилась в связи с появлением научных периодических изданий; в большей степени сохранение авторского стиля характерно для научных монографий, которые воспроизводят не только логику исследования, но и запечатлевают «ход живой мысли» ученых, многим из которых отнюдь не были чужды образность речи и поэтика стиля. Поэтому язык, используемый в качестве средства раскрытия образа науки, должен отвечать ряду требований: нормативности, дифферен-цированности, метафоричности, а потому должен объединять в себе черты науки, публицистики и художественной прозы.
Сложность и неоднородность образа науки обусловлена тем, что в нем представлены различные уровни типизации этого феномена. На первом уровне речь идет о своего рода автопортрете науки, где живой опыт ис-
следования выражен через нарратив, рассказ от лица ученого, в котором процесс использования научного метода и формирования научной теории описан как последовательность событий, галерея лиц и калейдоскоп рождающихся гипотез и идей, благодаря чему наука предстает в своей жизненности.
Такого рода автопортрет естествознания создали, например, составители известного сборника «Жизнь науки», представляющего собой антологию вступлений к классике естествознания. По мнению С.П. Капицы, включенные в него тексты великих ученых дают «удивительное по яркости, доступности и полноте представление о методе точных наук. Мы видим работу живой мысли... Во фрагментах, обладающих замечательной цельностью лучших образцов научной прозы, мы видим отражение личности автора и печать времени, иногда заблуждения гения: перед нами проходит жизнь науки» [1, с. 4]. В результате перед нами возникает «образ развития естествознания», «картина развития науки» [там же, с. 3], «образ научного метода» [там же, с. 579] (выделено нами. -С. Т., Н. И.).
Уже на этом уровне образ науки представляет собой органическое единство индивидуального и типического. Однако до тех пор, пока мы ограничиваемся представлением о науке как о череде фактов, открытий, событий и биографий, представленных в форме очерков-описаний, типизация будет минимальной, обусловленной выбором в качестве материала для описания показательных и в этом смысле типичных фактов. Образ науки и научного метода в этом случае будет извлекаться из самого материала путем его систематизации, и лишь при условии такого «домысливания» сможет обрести целостность и полноту, дать представление не только о настоящем, но и о будущем научного знания. Подобное «домысливание» (в котором вряд ли возможно будет избежать элементов вымысла) представляет собой очень несовершенную форму обобщения, которая высвечивает и акцентирует одни свойства описываемого явления и оставляет в тени другие, так что всегда есть риск упустить что-то существенное. Таким образом, уже на этом уровне производится селекция фактов, текстов, событий,
биографий с тем, чтобы уловить и отразить в образе науке ее типические черты, выпукло представляющие важнейшие ее составляющие: научные теории, методы мышления, процесс научного творчества, открытия, - и, наконец, самих ученых. Однако подобное непосредственное обращение к мыслям и чувствам авторов открытий или документальным свидетельствам о мотивах и методах работы ученых, а также натуралистическое «вплетение» науки в ткань истории не позволяет достигнуть того уровня обобщения, которое позволило бы осмыслить науку как целостный и системный феномен.
Иной уровень типизации обеспечивается наличием некоторого концептуального каркаса, когда формирование образа науки осуществляется на основе принятой теоретической модели науки (индуктивной или дедуктивной, кумулятивной или эволюционной, экстерналис-тской или интерналистской, связывающей развитие науки со сменой парадигм или со сменой типов рациональности, сциентистской или антисциентистской и т. п.). В этом случае образ науки приобретает конструктивный характер, выполняет функцию рефлексии научного знания и служит концептуальным средством познания науки как социокультурного феномена с точки зрения ее содержания, способов функционирования и общественной значимости. Здесь выражается, кроме того, аксиологическая составляющая образа науки, предстающей в качестве общественной, культурной и интеллектуальной ценности.
Именно на этом уровне типизации происходят наиболее радикальные трансформации образа науки, вызванные сменой парадигм в философии и методологии науки. Образ классической науки (на который большое влияние оказал позитивизм) конструировался преимущественно «геометрическим» методом, требовавшим, чтобы суждения о науке выводились из базовых понятий (истины, мышления, метода, теории, объяснения и т. д.) и исходных принципов науки (объективности, рациональности, истинности, доказательности). Факты истории науки в этом случае служили для иллюстрации соответствия образа научного познания стандарту научности. В дальнейшем под влиянием постпозитивизма, «вписавшего» науку в социокультурный контекст,
история науки стала трактоваться не в описательном, а в концептуальном ключе. В результате образ науки был дополнен представлением о том, что тип рациональности, носителем которого выступает научное сообщество, меняется при переходе научного знания от этапа классики к неклассике и далее к пост-неклассике, в результате чего трансформируется и образ науки. Кроме того, этот образ был дополнен характеристиками, связанными с функционированием науки в качестве социального института.
В настоящее время наиболее радикальные изменения в образе науки обусловлены нарастающим влиянием социального конструктивизма. В 1970-1980 гг. идея конструктивного характера культуры в целом и науки как ее составной части разрабатывалась в трудах М.К. Мамардашвили. По его мнению, конструктивный характер науки проявляется не только в том, что она выступает «способом и технологией деятельности», производящей знания, но и в том, что она в качестве «культурного механизма» порождает (конструирует) в субъекте те интеллектуальные условия, в которых это знание (например, о физическом законе) вообще становится возможным (см. об этом: [3]).
Конструктивный характер образа науки может пониматься в двух смыслах: с одной стороны, этот образ конструируется в общественном сознании совместными усилиями ученых, философов, идеологов; с другой -он действует как элемент «инженерии душ», конструируя мышление человека в рамках определенной культуры и приобщая его через институт образования к интеллектуальным стандартам.
Влияние социального конструктивизма на образ науки обусловлено радикальным пересмотром, которому его представители подвергли два важных пункта: первый касается оснований науки и способов производства знания; второй - отношений науки с культурой, экономикой, идеологией, властью и т. п. Именно этой критикой определяется направление, в котором изменяется социальный статус и образ науки в современном «обществе знания».
Какие же представления и ожидания нас приучают связывать с наукой? Во-первых,
знание (в том числе научное) нам представляют прежде всего как общественное благо, обеспечивающее социальный порядок и социальный прогресс. Знание рождается не из стремления к истине, а во имя социально значимых целей, которые, таким образом, конституируют и направляют процесс познания. Среди таких целей центральное место занимает развитие технологий, без которых невозможны конструктивная деятельность и контроль за средой. Наука перестает быть исследованием сущности вещей вне прикладного контекста: «В ХХ веке прагматическая полезность знания стала определяющим мотивом для его получения: не любознательность, не стремление к истине, а прикладная ценность - вот чем направляются ныне исследования в области естествознания» [4, с. 60]. Наука становится технологически ориентированной, в ней широко представлены прикладные профессии, в нее инвестируют средства, ожидая даже от фундаментальных исследований вполне утилитарного, технологического продукта.
Другой важной целью является расширение сферы человеческого опыта как источника новых интерпретаций, позволяющих ориентироваться в реальности в условиях, когда традиции утрачивают свою значимость, а также оказывать противодействие давлению власти и искажающей коммуникации.
Поскольку научное знание оказывается необходимым условием реализации экономических, политических, социальных и прочих интересов субъекта, оно коммерциализируется, превращаясь в интеллектуальный капитал, в объект инвестиций, в интеллектуальную собственность и, наконец, в товар. В результате наука лишается своей автономии: если раньше знание существовало в обществе, то теперь общество оказывается существующим внутри процессов познания, так что «взаимоисключающие определения процессов познания и социальных процессов теоретически оказываются неадекватными» и можно «проследить те способы, которыми знания конституируют социальные отношения» [2, с. 278].
Понятно, что традиционное, связанное с классическим образом науки знание, ориентированное на решение теоретических проблем и поиск истины, не отвечает этим тре-
бованиям. Поэтому ему на смену должны прийти другие виды знания - знание-технология, профессиональное и экспертное знание. Тогда дело останется за тем, чтобы именно с ними связать новый образ науки и сделать его привычным. Надо только убедительно показать, что в каждом из этих видов научное знание присутствует в «растворенном», «разбавленном» виде - так же, как присутствует оно в любой упорядоченной общественно значимой информации. При этом понятно, что лучше «растворяться» будут знания, полученные на основе междисциплинарного синтеза; знания, имеющие нарративный характер; знания, которые могут быть визуализированы с помощью компьютерной технологии; знания, которые поддаются кодированию в компьютерных базах данных и реализации техническими устройствами. Дальше всего от этих «идеалов» оказывается фундаментальное, философское и гуманитарное знание. Поэтому фундаментальная наука должна быть преобразована; ей отводится роль своеобразной «индустрии знания», которое не столько продуцируется творчеством индивидуальных субъектов, сколько производится специализированными коллективами, вовлеченными в специфические отношения с объектами.
Таким образом, изменение образа науки в условиях информационного общества оказывается социальным заказом, выполнение которого в значительной степени берут на себя представители эпистемологического и социального конструктивизма. Эти направления стали теоретическим и идейным основанием целого комплекса когнитивных наук, занимающихся проблемами организации, представления и использования научного знания на современном этапе общественного развития.
Так, К. Кнорр-Цетина связывает новую роль знания в обществе с порождением особых постсоциальных явлений, которые, множась, создают общую постсоциальную ситуацию - ситуацию погруженности материальных объектов в социальные отношения. Социальность, таким образом, больше не отождествляется с человеческими (субъект-субъектными) отношениями внутри коллективов, она оказывается «объект-центричной», ибо человек в большей степени идентифицирует себя с объектами, нежели с другими
людьми и социальными группами; именно с объектами он вступает в социальные связи, испытывает по отношению к ним чувство общности, солидарности, а также определенные обязательства [2, с. 295]. Такой же точки зрения придерживается Р. Харре: материальные объекты существуют в социальных мирах, и они способны взаимодействовать с человеческими существами (см.: [5]), а подсказки к этому взаимодействию (в том числе с точки зрения возможностей использования объектов) дают эксперты. Культура современного общества превращается в экспертную культуру.
Таким образом, двойственность социального конструктивизма проявляется в том, что он рассматривает науку как существующую в двух параллельных онтологиях. С одной стороны, социальный конструктивизм усиливает тенденции к субъективизации образа науки, на которую стали смотреть через призму интересов субъекта, а не с позиций методологического совершенства или потребностей теории. В этом отношении социальный конструктивизм являет собой крайнюю форму экстер-нализма: его представления исходят из признания того, именно субъекты и социальные группы конструируют идеи и представления, которые в конечном счете определяют развитие науки. Даже научные факты рассматриваются как социальные обстоятельства, поскольку они конструируются субъектами в процессе познания. В рамках такой субъект-центристской перспективы все элементы и построения науки оказываются продуктом человеческой деятельности, представляющей синкретическое сплетение материальных, социальных и концептуальных компонентов. Исследование, таким образом, превращается в особый вид созидательной практики, а ученый - в практика, созидающего социальную реальность (поскольку когнитивное полностью растворено в социальном). Соответственно, и образ науки конструируется в системах социальных практик в качестве социального феномена. Понятно, что такой подход приводит к предельной социологизации и психологизации образа науки в общественном сознании.
С другой стороны, представители социального конструктивизма пытаются преодо-
леть субъект-центризм. С этой целью эпистемология конструктивизма пытается уйти от дихотомического разделения субъекта и объекта познания, от противопоставления человека с его чувственными и ментальными способностями окружающему миру, на который направлены познавательные усилия. В результате возникает своеобразный вариант психологизма, когда субъект и объект, человек и мир соединяются в единое целое, претерпевая процесс коэволюции. Реальность не существует вне нас; она рождается нашими усилиями, причем этот процесс преобразует (и в этом смысле порождает) и нас самих. Конструирующий человек и конструируемый им мир составляют нераздельное процессуальное единство.
Таким образом, под влиянием социального конструктивизма происходит разрушение привычного образа науки и ее субъекта, традиционно соотносимых с когнитивной сферой. В «обществе знания» науки превращаются в интеллектуальный капитал, и условием успешности этого интеллектуального производства, ориентированного на прагматическую
полезность, оказывается уже не академическая свобода, а конфигурация субъект-субъектных и субъект-объектных отношений внутри научного коллектива.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Жизнь науки : Антология вступлений к классике естествознания / отв. ред. Л. А. Арцимо-вич. - М. : Наука, 1973. - 600 с.
2. Кнорр-Цетина, К. Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания / К. Кнорр-Цетина // Социология вещей : сб. ст. - М. : Территория будущего, 2006. -С. 267-306.
3. Мамардашвили, М. К. Наука и культура / М. К. Мамардашвили // Методологические проблемы историко-научных исследований / отв. ред. И. С. Тимофеев. - М. : Наука, 1982. - С. 38-58.
4. Никифоров, А. Л. Фундаментальная наука умирает? / А. Л. Никифоров // Вопросы философии. - 2008. - №№ 5. - С. 56-62.
5. Харре, Р. Материальные объекты в социальных мирах / Р. Харре // Социология вещей : сб. ст. - М. : Территория будущего, 2006. - С. 365-389.
THE SOCIAL CONSTRUCTIVISM IMPACT ON THE CHANGE OF SCIENCE IMAGE IN MODERN SOCIETY
S.B. Tokareva, N.S. Ishchenko
The article deals with the transformation of science image in a "knowledge society". The transformation is the result of the re-interpretation of the social status of science and its grounds in the framework of social constructivism.
Key words: science, science image, "knowledge society", expert knowledge, social constructivism, epistemological constructivism.
