CC BY
40
УДК [316.77:81'23]:2 ББК 60.56 П 58
А.А. Попова,
аспирант кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел. +79094304515, e-mail: [email protected]
ВЛИЯНИЕ РЕЧЕВОЙ АГРЕССИИ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ НА ОТНОШЕНИЕ
К РЕЛИГИИ
(Рецензирована)
Аннотация. Статья посвящена анализу влияния современных СМИ на восприятие религии у носителей религиозного сознания. Подчеркивается значимость языка в религиозном дискурсе, религии, формировании духовных ценностей. Обобщаются основные способы использования речевой агрессии в СМИ. Особое внимание уделяется мощному воздействию Интернета на отношение к религии. Приводятся примеры, которые обнаруживаются в дискурсе СМИ, посвященном религиозной тематике.
Ключевые слова: религия, речевая агрессия, СМИ, язык, коммуникация, культура.
A.A. Popova,
Post-graduate student of Department of Philosophy and Sociology, Adyghe State University, Maikop,ph. +79094304515, e-mail: [email protected]
INFLUENCE OF SPEECH AGGRESSION IN MASS MEDIA ON THE ATTITUDE TO RELIGION
Abstract. The paper analyzes influence of modern media on perception of religion at carriers of religious consciousness. The author emphasizes importance of language in a religious discourse and religion in formation of cultural values. The main ways of use of speech aggression in mass media are generalized. Special attention is paid to powerful impact of the Internet on the attitude to religion. Examples devoted to religious subject found in the discourse of mass media are given.
Keywords: religion, speech aggression, mass media, language, communication, culture.
Современный мир характеризуется огромными трансформациями в различных областях человеческой деятельности, которые оказывают влияние на способы коммуникации - как межличностной, межгрупповой, так и межкультурной. Прежде всего, изменения в способах коммуникации отражаются в различных типах дискурса, в каждый из которых проникает такое явление, как вербальная (речевая) агрессия. Как правило, вербальную агрессию
принято относить «к самым разнообразным речевым действиям, весьма неоднородным по мотивации, ситуациям проявления, формам словесного воплощения, ин-тенциональной направленности [1; 14]. Речевая агрессия, как правило, используется для «выражения неприязни, враждебности, манеры речи, оскорбляющей чье-либо самолюбие, достоинство» [2; 340]. Речевая агрессия, проявляющаяся в коммуникации, является одним из
факторов, способствующих формированию ксенофобии и негативного восприятия иных культур и религий. Поскольку в исследованиях, посвященных речевой агрессии, используются различные терминологические категории, а именно
- «языковая агрессия», «вербальная агрессия», «коммуникативная агрессия», «язык вражды», «словесный экстремизм», «интолерантное речевое поведение», и не проводится какого-либо существенного разграничения между приведенными терминами, вполне допустимым представляется их использование в качестве взаимозаменяемых.
Несмотря на секулярность современного мира, институт религии не утрачивает своего значения, а религия «в качестве определённого вероучения и культовой практики и церковь как социальная институция, объединяющая последователей той или иной религии, - это важнейшие сферы социальной действительности» [3; 39]. По мнению ряда зарубежных ученых, именно от религии зависит душевное здоровье, поскольку религиозный опыт может «функционировать как самодостаточный механизм возрастания самоуважения» современного человека [4; 71]. В поддержании и распространении религии важнейшее значение играет язык и его функциональные возможности. Как пишет Н.Б. Меч-ковская, «язык - это универсальное средство, техника общения; религия
- это универсальные смыслы, транслируемые в общении, заветные смыслы, самые важные для человека и общества» [3; 4]. Поэтому так значимо для любой религии слово, которое передает сакральные смыслы религии. Трепетное отношение к слову в религиозном дискурсе можно наблюдать на протяжении всего социально-исторического развития человечества. Даже за незначительные ошибки при переписывании религиозных текстов переписчики могли быть подвергнуты суровому наказанию, из-за нарушений в
написании могли возникнуть религиозные конфликты, ведущие к расколу в религиозной конфессии, достаточно вспомнить начало раскола старообрядцев и официальной церкви в средине XVII века в России, истоком которого послужили изменения, внесенные в конфессиональный текст [5].
Анализируя взаимоотношения языка и религии, Н.Б. Мечковская отмечает, что «в сфере религиозной коммуникации формируются специальные средства защиты Откровения, способные обеспечить:
- передачу заповедей подрастающим поколениям;
- максимально высокий авторитет заповедей Откровения в глазах социума;
- смысловую сохранность заповедей при их трансляции в пространстве и времени» [3; 310].
Полностью солидаризируясь с Мечковской, тем не менее, стоит подчеркнуть, что с развитием новых технологий, расширением возможностей в области средств коммуникации, активным использованием Интернета и социальных сетей, которые активно используются молодежью, интенсивно проникает в коммуникацию такое явление, как вербальная (речевая) агрессия. Данный тренд усугубляется тем обстоятельством, что традиционные институты трансляции языка и культуры «уже не справляются со своей культуроформирующей функцией», что ведет к усиливающемуся воздействию средств массовой коммуникации, которые постепенно и, главное, эффективно берут «на себя функцию культурного образования индивида». Как отмечает И.М. Дзя-лошинский, «с утилитарной точки зрения человека, СМИ - это инструмент, с помощью которого он ориентируется в существующих «технологиях жизни» [6; 19]. Анализируя язык современных СМИ, Л. Раци-бургская отмечает, что «в последнее время определяющим в выборе языковых средств оказался общий тон
современных СМИ - очень часто иронический, скептический, насмешливый, а подчас издевательский... В результате газетно-журналистский язык приобрел характер речевой агрессии» [7; 78]. Современные средства массовой информации способствуют тому, что происходит «размывание архаичных стереотипов» при одновременном распространении иных ценностей, образов жизни, понятий о добре и зле, праведном и неправедном, норм и моделей социального поведения, которые принимаются частью молодежи, еще не сформировавшей устойчивую систему ценностей. Рассматривая язык вражды, распространяемый СМИ, И.М. Дзялошинский выделяет следующие негативные характеристики [6]:
- нивелирование индивидуальности в общественно значимой деятельности;
- подозрительность и агрессия по отношению ко всем, кто не «Мы»;
- недоверие к материально обеспеченным людям;
- неуважение к праву, правовым институтам общества;
- фатализм, преходящий в нигилизм.
Находясь в таких условиях, индивид, особенно молодой человек, не всегда в состоянии определить свое место в жизни, утрачивает возможность в формировании своей идентичности, не будучи в состоянии разобраться в потоке информации, предоставляемой Интернетом. Так, например, не совсем правильное, а часто негативное отношение к исламу среди приверженцев иных религий во многом обусловлено языком вражды (вербальной агрессией), используемым в СМИ по отношению к исламу и его представителям. По мнению А. Верховского, обобщения - «мир ислама ответственен за исламский терроризм», «мусульманский мир ответственен за своих подонков» и т.д., создают у аудитории не всегда правильные представления (стереотипы), поскольку не
принимается во внимание, что «нет и не может быть никакой группы лиц, которая могла бы выступать от ислама в целом», что способствует формированию конструкций и представлений «неправомерно обобщающих эмпирический материал» [8]. Он приходит к выводу, что такое восприятие ведет к ксенофобии и недружелюбному отношению к представителям ислама, не имеющим никакого отношения к террористической деятельности.
Г. Кожевникова выделяет ряд видов вербальной агрессии (языка вражды), которые относятся к области религии [9; 12-17]:
- создание негативного имиджа религиозной группы, что, как правило, транслируется общим тоном текстового материала;
- создание представлений о «неполноценности» религиозной группы;
- распространение информации об «исторических преступлениях» религиозной группы;
- распространение стереотипных представлений о криминальности религиозной группы;
- подчеркивание «моральных недостатков» религиозной группы;
- создание представлений о «непропорциональном превосходстве» религиозной группы (превосходство в материальной обеспеченности, в представленности во властных структурах, на телевидении, в области эстрадного искусства и т.д.);
- прямые обвинения религиозной группы в ее непосредственном негативном влиянии на общество, государство в целом («мормоны подрывают нашу православную идентичность»);
- отзывы о религиозной группе в уничижительном или пейоративном контексте;
- открытые призывы о недопущении религиозной группы для адаптации в том или ином территориальном образовании (протесты против строительства мечетей в «православном городе»).
Мониторинг, проведенный в отношении распространения языка вражды (вербальной агрессии), показал, что в перечень объектов агрессии входит 28 позиций, из которых шесть позиций относятся непосредственно к религии: православные, мусульмане, католики (и униты), новые и малочисленные религиозные группы, иные религиозные категории, общая религиозная ксенофобия («не-православные», «немусульмане», «не-христиане» и т.д.). При этом отмечается падение уровня осуждения речевой агрессии со стороны общества. Так, если в 2005 г. количество людей, негативно воспринимающих язык вражды, составило 60%, то в 2006 г. этот показатель снизился до 17,8%, что говорит о падении «критического отношения к интоле-рантным высказываниям» [9].
Вербальная агрессия особенно опасна в поликультурных странах и регионах, население которых отличается своеобразием языков, культур и религий, поскольку может способствовать нарушению межнационального согласия и созданию условий для возникновения этнических конфликтов. Между тем, как показывают современные исследования, вербальная агрессия становится распространённым явлением в различных регионах России. В этом отношении примером распространения религиозной нетерпимости является позиция некоторых региональных СМИ в Бурятии, что подтверждается исследованием, осуществленным в данной республике Е. Кисловым [10; 193- 203]. В республике проживают 980 тысяч человек, из которых 67% составляют русские, а 27% - буряты. Однако, с точки зрения конфессиональной принадлежности, ситуация выглядит более комплексной. Согласно исповедуемой религии большинство русского населения относится к православию, хотя часть населения придерживается старообрядчества и древне-православной религии, основная часть «восточных бурят»
исповедует буддизм, а «западные буряты» большей частью придерживаются шаманизма, хотя и являются крещенными. Язык вражды, который зафиксирован Кисловым в СМИ, как правило, направлен против мигрантов и «нетрадиционных» для Бурятии конфессий, к которым относятся в основном выходцы с Кавказа и из Средней Азии, цыгане и китайцы. Разделение населения на приверженцев «традиционных» и «нетрадиционных» религий является общепринятым в СМИ Бурятии. При этом к традиционным религиям относят православие, буддизм, старообрядчество и шаманизм, а к нетрадиционным - пятидесятников, баптистов, мунитов, кришнаитов, которые в прессе и социальных сетях характеризуются в качестве «деструктивных сект». Отмечается, что зачастую происходит объединение таких понятий, как, например, «секты» и «скинхеды». Так называемых «сектантов» обвиняют в надругательствах над священными реликвиями традиционных религий и считают фактором, который способствует снижению «традиционной духовности народов России». Кис-лов приходит к выводу, что формируемая широкой общественностью Бурятии ценность «межнационального мира» вступает в противоречие с речевой агрессией, воплощенной в языке вражды, характерном для дискурса некоторых СМИ Бурятии [10].
Самым мощным фактором распространения речевой агрессии в настоящий период развития современных обществ выступает Интернет, который активно используется всеми средствами СМИ. Анализ контента Интернет-коммуникации показывает, что тактическими приемами в религиозном контексте выступают такие средства, как:
- применение модели коммуникации, где адресант выступает доминирующим выразителем мнения;
- применение вокабуляра, значительную часть которого составляет
уничижительная и пейоративная лексика;
- сознательное нарушение принятых в обществе норм речевого взаимодействия;
- формирование негативного образа представителей иных культур и религий;
- сознательное создание образа «врага», в том числе и по отношению к представителям религиозных групп.
По мнению современных исследователей, «предъявление речевой информации, связанной с виртуальными взаимодействиями, сводит на нет ряд коммуникативных ограничений... и приводит к изменению устоявшихся норм общения в этическом контексте. Широкие возможности свободы слова и анонимности интернет-пользователей приводят к неблагоприятным последствиям: нейтрализуются сдерживающие механизмы, создаются высказывания, нарушающие не только языковые, но и нравственные нормы» [11; 35]. Можно привести следующие реальные примеры, которые представлены А. Краснобережной: «.любой попик уверит вас, что косматые варвары с радостью лезли в Днепр»; «Израильтяне и сопричисляющие себя к ним «православные» ежедневно ликуют и радуются поголовной гибели египетских первенцев.»; «Итак, христианство составляет с иудаизмом практически одно общее идеологическое древо, на котором Новый завет - лишь малые побеги и веточки»; «Но как могут на одном древе соседствовать мерзости и пряность, отрава
и лекарство? Сами подумайте, что, у бога там автоконцерны на небесах, домостроительные комбинаты, монетные дворы, да?» [12].
Таким образом, можно заключить, что современные СМИ в контексте религиозного дискурса способствуют снижению ценности религии и формированию социокультурной оппозиции «свой - чужой», акцентируя внимание на восприятии «чужого» не как на позиции, которую следует воспринимать в качестве непознанного и требующего внимательного и вдумчивого толерантного изучения, а в качестве неприемлемого, недостойного внимания, враждебного и угрожающего. Поэтому вербальная агрессия современных СМИ требует постоянного мониторинга и научного осмысления с тем, чтобы сформировать меры противодействия разжиганию религиозной нетерпимости и формированию толерантного сознания у аудитории. Необходимо формирование религиозной толерантности, которая понимается как «ценность и социальная норма гражданского общества, проявляющаяся в праве всех его индивидов быть различными по вероисповеданию, по конфессиональной принадлежности» [13]. Это тем более важно в мире, где «.наряду с традиционными религиями, активно возрос интерес молодежи к эзотерическим знаниям. Новые религиозные движения с подтекстом таинственности, интриги нередко предусматривают и соответствующие магические обряды и ритуалы, которые впечатляют молодых людей и притягивают в эти сообщества» [14].
Примечания:
1. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М.: КомКнига, 2006.
2. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. М., 2006.
3. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М.: ФАИР, 1998.
4. Педерсен П. Религия как основа консультирования // Высшее образование в Европе. 1997. Т. 21, № 2. С. 67-83.
5. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования. М., 1878. Т. 4.
6. Дзялошинский И.М. Язык вражды в российских СМИ: социальные, культурные, профессиональные факторы. М.: Гуманит. ин-т, 2006.
7. Рацибурская Л.В., Петрова Н.Е. Формы проявления речевой агрессии в газетном тексте // Русский язык в школе. 2006. № 1. С. 76-82.
8. Верховский А. Религиозная интолерантность и язык вражды. URL: https:// www.sova-center.ru/hate-speech/publications/2004/11/d3021/.
9. Кожевникова Г. Язык вражды после Кондопоги. Анализ результатов мониторинга языка вражды в российских СМИ // Язык вражды против общества: сб. ст. / сост. А. Веховский. М.: Сова, 2007. С. 10-72.
10. Кислов Е. Язык вражды в Республике Бурятия // Язык вражды против общества: сб. ст. / сост. А. Веховский. М.: Сова, 2007. С. 193-203.
11. Смирнов П.Ю. Языковые средства выражения речевой агрессии в интернет-коммуникации // Научные ведомости БелГУ. Сер. Гуманитарные науки. 2017. № 14 (263), вып. 34. С. 32-47.
12. Красонобережная А. Речевая агрессия как характеристика религиозного контента современной русскоязычной коммуникации // Таврический научный обозреватель. 2015. № 5 (декабрь).
13. Ляушева С.А. Личность в традиционной культуре адыгов: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Ростов н/Д., 2004. С. 33.
14. Ляушева С.А., Позднякова Т.С. Мода и этнорелигиозные традиции: специфика взаимовлияния // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2016. Вып. 4 (189). С. 156.
References:
1. Shcherbinina Yu.V. Verbal aggression. M.: KomKniga, 2006.
2. Stylistic encyclopedic dictionary of the Russian language / ed. by M.N. Kozhina. M., 2006.
3. Mechkovskaya N.B. Language and religion. M.: FAIR, 1998.
4. Pedersen P. Religion as a basis for counseling // Higher education in Europe. 1997. Vol. 21, No. 2. P. 67-83.
5. Subbotin N.I. Materials for the history of the schism for the first time of its existence. M., 1878. Vol. 4.
6. Dzyaloshinsky I.M. Hate speech in the Russian media: social, cultural and professional factors. M.: Humanitarian Institute, 2006.
7. Ratsiburskaya L.V., Petrova N.E. Forms of manifestation of speech aggression in the newspaper text // Russian language at school. 2006. No. 1. P. 76-82.
8. Verkhovsky A. Religious intolerance and hate speech. URL: https://www.sova-center.ru/hate-speech/publications/2004/11/d3021/
9. Kozhevnikova G. Hate speech after Kondopoga Events. Analysis of the results of monitoring of hate speech in the Russian media // Hate speech against society: coll. of art. / comp. by A. Vekhovsky. M.: Sova, 2007. P. 10-72.
10. Kislov E. Hate speech in the Republic of Buryatia // Hate speech against society: coll. of art. / comp. by A. Vekhovsky. M.: Sova, 2007. P. 193-203.
11. Smirnov P.Yu. Language means of expressing speech aggression in the Internet communication // Scientific statements of BelSU. Ser. the Humanities. 2017. No. 14 (263), Iss. 34. P. 32-47.
12. Krasonoberezhnaya A. Speech aggression as a characteristic of the religious content of modern Russian-language communication // Tavrichesky Scientific Observer. 2015. No. 5 (December).
13. Lyausheva S.A. Personality in the traditional culture of the Adyghes: Diss. abstract for the Dr. of Philosophy degree. Rostov-on-Don, 2004. P. 33.
14. Lyausheva S.A., Pozdnyakova T.S. Fashion and ethnoreligious traditions: specifics of mutual influence // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Area Studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Sciences and Cultural Studies. 2016. Iss. 4 (189). P. 156.
