CC BY
205
Ильина КВ.
ВЛИЯНИЕ ПРОЦЕССОВ ЦИФРОВИЗАЦИИ И ГЛОБАЛИЗАЦИИ НА ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЦИКЛЫ
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению влияния цифровизации и глобализации на экономические циклы, а также поиску новых источников и механизмов кризисных явлений, способов сглаживания амплитуды циклических колебаний. Рассмотрена эволюция научных подходов к исследованию циклических процессов в экономике. Обоснована занчимость процессов цифровизации и глобализации на мировом уровне.
Ключевые слова. Экономические циклы, финансовый кризис, цифровизация, глобализация.
Ilina K.V.
IMPACT OF DIGITALIZATION AND GLOBALIZATION PROCESSES
ON ECONOMIC CYCLES
Abstract. This article considers the impact of digitalization and globalization processes on economic cycles, as well as the search for new factors and mechanisms of economic crisis, ways of smoothing the amplitude of cycle fluctuations. It also considers the evolution of scientific approaches of the cyclical processes in the economy. It substantiates the existence ofprocesses of digitalization and globalization at the international level.
Keywords. Economic cycles, financial crisis, digitalization, globalization.
Мировая экономика за последнее десятилетие ощутила значительные шоки, однако, тенденции глобализации экономических процессов всё так же актуальны. Быстро растущие потоки международной торговли и финансов, которые характеризовали экономическую ситуацию последних лет, значительно сократились в период финансового кризиса 2008 года и до сих пор не вернулись к докризисному значению (приток прямых иностранных инвестиций в мире в 2017 году составили 1,95 трлн долл. США, что в 1,6 раз ниже этого показателя в докризисный период) [14]. Однако растут цифровые потоки, глобально передающие информацию, инновации и идеи. Во многом это происходит благодаря широкому распространению цифровых технологий и сети глобальных городов, усиливающих экономические связи между странами. Растущие финансовые потоки между странами приводят не только к выравниванию условий хозяйственной деятельности в мире, но одновременно и ставят под угрозу финансовую стабильность.
В результате возникает трансмиссионный механизм, по каналам которого финансовый кризис, начавшийся в одной стране, может повлиять на экономику всех контрагентов и распространиться подобно инфекции. Заразные кризисы и финансовые инфекции являются относительно новым явлением и пока не изучены в полной мере. Подобные изменения объясняют актуальность изучения новых источников и механизмов кризисных явлений, появляющихся с ускорением глобализации и цифровиза-
ГРНТИ 06.52.45 © Ильина К.В., 2019
Кристина Владимировна Ильина - аспирант кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Контактные данные для связи с автором: 191023, Санкт-Петербург, Садовая ул., д. 21 (Russia, St. Petersburg, Sa-dovaya str., 21). Тел.: +7 999 669-29-44. Е-mail: kristinailina358@gmail.com. Статья поступила в редакцию 10.04.2019.
ции экономики, а также поисков новых способов сглаживания амплитуды циклических колебаний, а следовательно, и борьбы с одной из фаз цикла - экономическим кризисом.
Рассмотрим эволюцию научных подходов к исследованию циклических процессов в экономике, с целью выявить циклообразующие факторы современно экономической системы. Идея циклов в экономике зародилась аналогично данной идее в любой систематизированной структуре - через взаимосвязь с природой. Первые теории циклов в хозяйственных системах связывали их наличие с внешними, чаще всего природными, факторами. Одной из самых известных теорий вешних факторов была теория У. С. Джевонса, английского экономиста, который связал экономический цикл и цикл солнечной активности. Длительность цикла он считал устойчивой (11 лет) и рассматривал наличие взаимосвязи через влияние солнечных циклов на сельское хозяйство.
Наибольшую свою популярность теории внешних факторов имели на заре развития идеи экономических циклов как таковой, однако, начавшаяся промышленная революция привела к развитию теорий классической политической экономии. Наиболее изучаемыми стали циклические процессы, связанные с перепроизводством. Глубинной причиной экономических циклов на этом этапе считался сам рыночный механизм. Появилось множество теорий, по-своему трактовавших пути распространения циклических процессов перепроизводства. Их можно разделить на группы: инвестиционные и промышленные.
К группе инвестиционных теорий можно отнести теории циклов М.И. Туган-Барановского и А. Шпитгофа. По мнению Туган-Барановского, изложенному им в произведении «Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и влияние на народную жизнь» (1894 г.), фазы промышленного цикла определяются процессом инвестирования [4]. Им была изучена роль ссудного процента в процессе циклических колебаний экономики: высокий процент сигнализирует о нехватке инвестиционных ресурсов, ликвидация промышленного кризиса вызывает падение ставки процента. Данная теория в будущем послужила основой кейнсианской теории циклов и теории длинных волн Кондратьева, однако, в ней рассматривался довольно узкий круг циклообразующих факторов. Шпитгоф в начале XX в. дополнил теорию Туган-Барановского, однако, данные теории не рассматривали факторы сферы денежно-кредитного обращения как циклообразующие, а также не учитывали сферу потребления.
К группе промышленных теорий можно отнести теорию среднесрочных циклов К. Жюгляра, марксистскую теорию циклов, теорию Афтальона, концепцию Митчела и многие другие. В данных циклических моделях основное внимание уделено практическим аспектам. Так, работе К. Жюгляра «Коммерческие кризисы и их периодическое возвращение во Франции, Англии и Соединенных Штатах», написанной им в 1862 году, были выявлены и описаны среднесрочные экономические циклы, длительностью 7-11 лет [5]. Причины экономического цикла усматриваются им в периодичности обновления основного капитала и в сфере денежного обращения. При этом в данной работе показаны не только колебания в уровне загрузки производственных мощностей, но и в объемах инвестиций в основной капитал, поэтому данную теорию можно считать производственно-инвестиционной. Карлом Марксом были выявлены 10-летние промышленные циклы и аграрные циклы. В своих работах он показал, что цикл является чертой не только сферы обращения, но и производства. Им также объяснено формирование циклического характера развития рыночной экономики, однако, наличие цикличности в экономике приписывается только капиталистическим странам.
В период нарастающего развития денежного и финансово-кредитных секторов, а, соответственно, и развития монетаристских учений, интерес к циклическим процессам в экономике не утих, однако, был рассмотрен с новой стороны. Особенно интересны в данном разрезе теории Дж. Китчина, И. Фишера, Р. Хоутри и австрийская теория делового цикла. Так, в 1923 году в работе под названием «Циклы и тренды в экономических факторах» Дж. Китчин выявил наличие краткосрочных экономических циклов (3-4 года). Существование краткосрочных циклов было объяснено им колебаниями мировых запасов золота [6]. (Впоследствии данные циклы были объяснены наличием временных лагов в процессе воспроизводства.) Тем не менее, данные циклы не рассматривались как фундаментальные.
Рассматривая данный период развития теорий экономических циклов, стоит уделить отдельное внимание концепции А.С. Пигу, изложенной им в 1927 году в работе «Колебания промышленной активности» [9]. Здесь в качестве основных причин цикличности выступают психологические моменты
и ошибки в их оценках. Им выделены три взаимосвязанных группы факторов, влияющих на ожидаемые доходы предпринимателей: реальные, денежные и психологические. Им описан механизм экономического цикла с психологической точки зрения, проанализирована сфера занятости, рассматриваемая как мерило колебаний, однако, динамика капитала отвергается им как фактор экономического цикла.
С появлением и распространением кейнсианских идей фокус внимания экономистов-теоретиков, занимавшихся изучением циклов, сместился в сторону взаимодействия рыночных систем с государством, рынка благ с рынком денег, при этом государство играло роль ациклического регулятора, однако, не рассматривалось как система, самостоятельно порождающая цикл. Среди теорий, которые можно назвать пре-кейнсианскими, в которых совершались попытки рассмотреть образование экономического цикла с помощью синтеза факторов различной природы можно назвать теорию ритмов С. Кузнеца. В работе «Вековые движения в производстве и ценах» опубликованной им в 1930 г., выявлены циклы продолжительностью 15-25 лет [7]. Их причина - демографические процессы и строительные изменения. И несмотря на то, что четкой периодичности не наблюдается, всё же стоит отметить значимость данной теории в затрагивании социальных факторов экономической динамики.
В период расцвета социалистических идей появились теории наличия циклических механизмов в плановой, то есть полностью контролируемой государством, экономике. Таким образом, начала развиваться совершенно новая мысль - теперь государство считалось не просто ациклическим механизмом циклов перепроизводства, а системой, самопорождающей циклы дефицита. Так, в своей работе «Дефицит» Янош Корнаи (1980 г.) рассмотрел дефицит как первоисточник циклов и кризисов планово-распределительной экономике. Одной из причин зарождения инвестиционных циклов он считал неограниченный спрос на инвестиции [3].
Со временем экономисты начинают понимать, что баланс рыночной и плановой систем, глубинно содержащих противоположно направленные циклы, дает потенциал для сглаживания амплитуды циклических колебаний, неизбежных для любой хозяйственной системы, однако, на заре миллениума их встречает новый вызов - старт стремительного развития технологий, зарождающаяся цифровая трансформация всей экономической системы. Начинают развиваться теории, делающие фокус на технологический фактор цикличности. Одни из самых ярких - концепция реального бизнес цикла Ф. Кидланда и Э. Прескотта и концепция технологических укладов С.Ю. Глазьева. Первая объясняет колебания деловой активности шоками со стороны предложения, при этом технологические шоки сильнее других параметров воздействуют на порождение циклов [8]. Вторая, развивая теории Кондратьева и Шумпетера, утверждает, что фазы экономического цикла обусловлены сменой технологических укладов. Однако обе они обладают слабыми прогнозными свойствами, так как на выходе могут иметь случайные шоки [1].
На текущий момент в экономическом сообществе не сформировано единое мнение о том, какие факторы и как именно влияют на длину и амплитуду текущих мировых и локальных экономических циклов, однако, данная тема вызывает всё больше интереса, особенно в свете всё чаще проявляющихся «финансовых инфекций» и случаев синхронизации экономических циклов на глобальном и региональных уровнях. К таким последствиям приводит всё большая интегрированность экономик друг в друга, чему способствует развитие технологий и увеличивающаяся цифровизация экономики и общества в целом, а также рост международного товарного и финансового оборота по всему миру.
В настоящее время ведущим фактором производства становится информация, разнообразные социально-экономические явления, включая цикличность экономики, имеют информационную природу и общее информационное содержание [2]. В условиях перехода к цифровой экономике масштабы цифровых потоков увеличиваются, растут объемы передаваемой информации, происходит трансфер информационных технологий через глобальные сети, затрагивающий большинство стран мира. Потоки торговли и финансов заметно снизились, потеряв предкризисный импульс к росту, тем не менее, согласно прогнозам, международная торговля увеличится в наступающем десятилетии более чем в 5 раз, благодаря потокам цифровой торговли, передаче информации, а также росту трафика, связанного с деятельностью транснациональных корпораций [10].
Стоимость международных взаимодействий и транзакций заметно снижается благодаря новым технологиям. В современном мире, благодаря международным технологическим инструментам, даже
небольшие компании могут претендовать на долю глобального рынка. Alibaba, Google, Facebook и прочие высокотехнологичные компании создают универсальные инструменты взаимодействия с клиентами по всему миру. По данным McKinsey, 86% опрошенных технологических компаний ведут некую международную активность и рассчитывают на глобальное присутствие [12]. Люди ежедневно напрямую участвуют в глобализации, используя цифровые платформы для бытовых нужд, общения и работы. Более 3 млрд человек пользуются социальными сетями, около 900 миллионов человек имеют международные связи в социальных сетях, а 360 миллионов принимают участие в трансграничной электронной торговле [11].
По данным Всемирного банка, международные потоки информации, товаров и финансов увеличили мировой ВВП как минимум на 10% за последние 10 лет. И хотя все больше стран участвуют в международных экономических отношениях, глобальные потоки остаются сконцентрированными среди небольшого числа ведущих стран. Разрывы между лидерами и остальным миром сокращаются очень медленно, но догоняющий рост представляет большую возможность для отстающих стран. Тем не менее регулярно появляются новые центры, в которых мировые экономические потоки сгущаются в той или иной сфере, трансформируя экономическая деятельность. Новые возможности будут благоприятствовать странам, которые создают инфраструктуру, учреждения и бизнес-среду, в которой их компании и граждане чувствуют возможность максимально реализовать свой потенциал.
Среди факторов, непосредственно влияющих на каналы распространения кризисных явлений и синхронизацию циклов, можно выделить:
• рост скорости передачи информации позволяет не только сократить операционные расходы, а также затраты на инфраструктуру и маркетинг, но и быстрее принимать решения, основываясь на большем количестве аналитических данных;
• усиление взаимодействия с конечным пользователем благодаря омниканальности ведет к ускорению роста лояльности, следовательно, к ускорению жизненного цикла продуктов, что соответственно влияет на ускорение жизненного цикла производства/разработки новых продуктов (методология Agile имплементируется на всё более крупные структуры);
• трансфертное ценообразование позволяет транснациональным компаниям сгладить внутренние издержки через взаимодействие между отдельными международными подразделениями (однако зачастую ведет к налоговым спекуляциям);
• рост количества видов активов ведет к диверсификации иностранных инвестиций, что снижает их рискованность для инвесторов и увеличивает привлекательность данного вида капиталовложений, однако сам рост объема иностранных инвестиций ведет к увеличению риска зависимости государств от внешних финансовых источников.
С учетом перечисленных факторов можно сделать следующие выводы:
• длина циклов и, соответственно, промежутки между спадами и кризисами сокращаются, подобно сокращению жизненного цикла большинства высокотехнологичных продуктов;
• увеличиваются риски финансовых инфекций (заразных кризисов) из-за роста нерегулируемых, ускоряющихся и возрастающих по объему финансовых потоков между странами;
• амплитуда локальных циклов увеличивается за счет увеличения скорости реакции агентов на экономические спады и быстрого вывода средств из неэффективных активов, а также облегчения возможности международной миграции (в кризисные периоды отток трудоспособного населения тормозит скорость оздоровления экономики);
• амплитуда глобального цикла сглаживается за счет роста количества участников глобальных взаимоотношений, ведущей к возможности быстрой смены контрагентов и предотвращения влияния негативных факторов в экономике одной страны на экономику других.
Следовательно, цифровизация и глобализация мировой экономики оказывают заметное влияние на экономические циклы, сокращая их длину, увеличивая амплитуду локальных циклов, и снижая амплитуду глобального цикла. Новые механизмы и факторы, влияющие на скорость, амплитуду и длину экономических циклов, среди которых ведущую роль занимают передовые цифровые технологии, обеспечивают инновационный экономический рост.
ЛИТЕРАТУРА
1. Глазьев С.Ю., Микерин Г.И. Длинные волны НТП и социально-экономическое развитие. М.: Наука. 1989. 213 с.
2. Дятлов С.А. Информационные аспекты анализа экономических явлений // Вестник Костромского государственного университета им Н.А. Некрасова. Серия Экономические науки: проблемы новой политической экономии. 1999. № 1. С. 37-51.
3. Корнаи Я. Дефицит. М.: Наука. 1990. 607 с.
4. Туган-Барановский М.И. Периодические промышленные кризисы. История английских кризисов. Общая теория кризисов. М.: Наука-РОССПЭН, 1997. 327 с.
5. Juglar C. A brief history of panics and their periodical occurrence in the United States. NY, London: G.P. Putnam's Sons, 1893.
6. Kitchin J. Cycles and Trends in Economic Factors // The Review of Economics and Statistics. 1923. Vol. 5, № 1. Р. 10-16.
7. Kuznets S. Secular Movements in Production and Prices. Their Nature and their Bearing upon Cyclical Fluctuations. Boston: Houghton Mifflin, 1930. 536 p.
8. KydlandF., Prescott E. Time to Build and Aggregate Fluctuations // Econometrica. 1982. № 50. Р. 1345-1370.
9. Pigou A.C. Industrial Fluctuations. Berkeley: Macmillan and Company, 1927. 397 p.
10. Digital globalization: the new era of global flows. McKinsey Global Institute, 2016. 28 p.
11. The new dynamics of financial globalization. McKinsey Global Institute, 2017. 24 p.
12. Notes from the AI frontier modeling the impact of AI on the world economy. McKinsey Global Institute, 2018. 64 p.
13. A decade after the global financial crisis: what has (and hasn't) changed? McKinsey Global Institute, 2018. 16 p.
14. Официальный сайт Всемирного Банка. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://worldbank.org (дата обращения 10.04.2019).
