CC BY
40УДК 327.1
343.19
Александр Владимирович КОНИН,
старший инспектор службы охраны общественного порядка линейного отдела полиции на воздушном транспорте Западного линейного управления МВД России на транспорте (г. Калининград)
ВЛИЯНИЕ ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА НА ФОРМИРОВАНИЕ КРИТЕРИЕВ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
INFLUENCE OF LEGAL VIEWS OF THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS ON FORMING CRITERIA FOR THE ADMISSIBILITY OF EVIDENCE IN CRIMINAL PROCEEDINGS
В статье рассматриваются некоторые решения Европейского суда по правам человека, которые теоретически могут повлиять на дальнейшее развитие теории доказывания в российском уголовном судопроизводстве, поскольку доказывание представляет собой неотъемлемую составную часть уголовно-процессуальной деятельности, направленной на разрешение специфического правового конфликта между обществом и личностью. Традиционно теория доказывания базируется на нормах российского уголовно-процессуального права (как дореволюционного, так советского и постсоветского), положениях Конституции Российской Федерации, а также на правовых позициях высших судов России - решениях и разъяснениях Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации. В настоящее время, после ратификации Российской Федерацией Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, правовые позиции, выраженные в решениях Европейского суда по правам человека, также непосредственно влияют на процесс доказывания и учитываются в дальнейшей разработке российской теории доказывания, что позволяет реализовать на практике конституционный принцип, согласно которому общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.
Some decisions of the European Court of Human Rights, which theoretically can influence further development of the theory of proof in Russian criminal proceedings are considered in the article, since proof is an integral part of criminal procedure aimed at resolving a specific legal dispute between society and the individual. The theory of proof is traditionally based on the norms of Russian criminal procedure law (both pre-revolutionary and Soviet as well as post - Soviet), the provisions of the Constitution of the Russian Federation, as well as on the legal views of the highest courts of Russia - decisions and explanations of the Constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation. Currently, after the Russian Federation has ratified the European Convention on Human Rights and its Protocols, legal views expressed in the decisions of the European Court of Human Rights has also direct influence on proof procedure and are taken into consideration in further development of Russian theory of proof. It enables practical implementation of the constitutional principle proclaiming that universally recognized principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federation are a constituent part of its legal system.
Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека, доказывание, доказательства, уголовный процесс, допустимость доказательств, правовая защита.
Keywords: European Court of Human Rights, proof, evidence, criminal procedure, admissibility of evidence, legal protection.
Доказывание по уголовному делу с целью установления всех обстоятельств совершенного преступления, установление виновного в совершении преступления и подтверждающие виновность лица, привлекаемого к уголовной ответственности, доказательства, собранные лицом, осуществляющим расследование по уголовному делу, служат одной цели - последующее вынесение судом законного, обоснованного и справедливого приговора. Приговор будет соответствовать этим требованиям, если он будет основываться на доказательствах, отвечающих требованиям относимости, допустимости, достоверности и в своей совокупности - требованию достаточности. Вопросы доказывания, и в том числе вопросы допустимости доказательств, традиционно являются одними из самых дискуссионных, но в настоящее время дискуссия получает новое развитие, поскольку ранее разработанная научная база по собиранию, проверке и оценке доказательств в условиях открытости общества, нарастающей цифровизации, а также всемерного развития принципа состязательности в уголовном судопроизводстве и превращения его из декларируемого в реально действующий требуют выработки новых подходов [8, с. 54-58]. Все это ставит перед правоприменителями, осуществляющими борьбу с преступностью, а также перед судами при рассмотрении уголовных дел по существу новые требования, учет и реализация которых позволит приблизить этих участников общественных отношений, возникших в уголовном судопроизводстве, к выдвигаемым обществом запросам.
И одним из таких запросов является учет правоприменителем правовых позиций Европейского суда по правам человека (далее Европейский суд), чей приоритет в вопросах толкования Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция), наряду с другими европейскими государствами признала и Российская Федерация.
Как известно, граждане Российской Федерации получили право на обращение в Европейский суд по правам человека после ратификации нашим государством Европейской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод. В соответствии с положением ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto (т.е. в силу самого факта) и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Европейской Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договоров, при условии, что предполагаемое нарушение имело место после ратификации Российской Федерацией Европейской Конвенции. Представляется, что ратификация и признание приоритета Европейского суда в вопросах толкования Европейской Конвенции именно в таком виде было не совсем правильным, поскольку, как показала дальнейшая практика, некоторые решения Европейского суда по правам человека против Российской Федерации не были лишены политической составляющей, и необходимо было заранее предусматривать механизм блокирования подобных решений. Однако это не было сделано. Попытку решения этой проблемы попытался предпринять Конституционный Суд РФ, определив, что не могут быть исполнены решения Европейского суда, если они противоречат Конституции РФ, но окончательного решения этого вопроса не было принято. Предлагаемые поправки в ст. 79 Конституции РФ устанавливают запрет на исполненные норм международного права, в том числе решений межгосударственных органов, вынесенных на основе международных договоров, в случае если они противоречат Конституции РФ, и тем самым закрепляют приоритет Конституции РФ. Но законодатель не дал ответа на вопрос: как поступать, если решение Европейского суда по правам человека противоречит федеральному закону?
Согласно отчету Европейского суда по правам человека за 2018 год Российская Федерация является одним из лидеров по числу поданных жалоб и количеству рассматриваемых дел на нарушение положений Европей-
ской конвенции. Число жалоб против России составило примерно 20% от всех жалоб, рассматриваемых Европейским судом [1].
Всего за 2018 г. Европейский суд рассмотрел и вынес 248 решений против Российской Федерации. При этом, как показывает статистика, больше всего жалоб поступило на нарушения требований, закрепленных в ст. 3 Европейской конвенции, устанавливающей запрет пыток и обращения, приравненного к пыткам, и ст. 5 Европейской конвенции, гарантирующей право на свободу и личную неприкосновенность личности. Второе место заняла ст. 13 Европейской конвенции, которая гарантирует право на эффективные средства правовой защиты в случае возникновения правового конфликта между личностью и обществом, и третье место - ст. 6 Европейской конвенции, предусматривающая право на справедливое судебное разбирательство. В 2019 г. Европейский суд рассмотрел и вынес 198 решений по жалобам против Российской Федерации. Отсутствие нарушений положений Европейской конвенции со стороны Российской Федерации было установлено лишь в 5 делах, все остальные завершились выводом о наличии таких нарушений. Основная часть нарушений (90 решений) касается права на свободу, в том числе необоснованность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и продления этой меры пресечения без достаточных оснований. Дальше следуют 61 решение Европейского суда по праву на справедливое судебное разбирательство и 57 решений, связанных с нарушением права на защиту от жестокого и унижающего достоинство видов обращения и наказания. За ними следуют решения, фиксирующие нарушение права на эффективные средства защиты (43 решения), защиту собственности (26 решений) и права на жизнь (20 решений) [10].
Уменьшение количества дел, рассмотренных в 2019 г. по сравнению с 2018 г., можно объяснить тем, что в 2019 г. Европейский суд ввел обязательную процедуру досудебного урегулирования спора между государством-ответчиком и заявителем. При этом если государство-ответчик признало нарушение и выразило готовность компенсировать
в денежном эквиваленте страдания, которые претерпел заявитель при нарушении его прав, а заявитель отказался от примирения либо оставил предложение о компенсации без внимания, Европейский суд прекращает производство по жалобе.
Приведенные выше показатели свидетельствуют о том, что доверие граждан Российской Федерации к Европейскому суду в настоящее время находится на достаточно высоком уровне [12]. Можно рассуждать о том, что некоторые решения Европейского суда не в полной мере отвечают принципу беспристрастности и независимости суда от политической составляющей, например, как дело «Грузия против России» (жалоба N 13255/2007), рассмотренное Большой палатой 31 января 2019 г., и все же можно сделать вывод, что, несмотря на некоторую очевидную политизированность ряда решений, вынесенных Европейским судом против Российской Федерации, а также существенную длительность по времени с момента подачи жалобы до вынесения решения, Европейский суд на сегодняшний день воспринимается российскими гражданами, выступающими в роли заявителей, как достаточно эффективное средство защиты, особенно в области уголовного судопроизводства, поскольку решения Европейского суда заставляют Верховный Суд РФ пересматривать ранее вынесенные судебные решения и тем самым формировать судебную практику, учитываемую судами при осуществлении правосудия. Одновременно с этим адвокаты и их доверители, обращаясь в Европейский суд по правам человека, полагают, что российские суды, вместо того чтобы стать беспристрастным арбитром в споре между государством и личностью по выдвинутому органом предварительного расследования обвинению в совершении преступления, по мнению одного из руководителей краевого суда Российской Федерации А.Ю. Корчагина, продолжают оставаться «в системе органов, осуществляющих борьбу с преступностью» [7, с. 2]. Можно предположить, что, поскольку российские суды до сих пор позиционируют себя не в качестве беспристрастного арбитра, досконально разбираясь по сути предъявленного обвинения, а
в качестве органа борьбы с преступностью, доверие к ним у граждан Российской Федерации находится на не самом высоком уровне [16; 17].
Представляется, что следователю, расследующему уголовное дело, и судье, рассматривающему уголовное дело по существу, необходимо иметь в виду, что в последующем это уголовное дело может стать предметом рассмотрения Европейского суда на предмет допущенных нарушений положений Европейской конвенции. Часть 1 ст. 413 УПК РФ устанавливает, что вступивший в законную силу приговор может быть отменен ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Пункт 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ устанавливает, что к новым обстоятельствам относится установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Европейской конвенции. Исходя из этого, следователю и суду необходимо ориентироваться в тех правовых позициях, которые выработаны и озвучены Европейским судом по рассмотренным жалобам, особенно в вопросах доказывания, а также собирания и оценки доказательств.
Европейский Суд по правам человека при рассмотрении жалоб, как правило, не касается вопросов нарушения органом предварительного расследования и судом норм уголовно-процессуального законодательства государства-ответчика, поскольку он не является для национальных судов контрольно-ревизионной инстанцией. Его прерогативой являются исключительно вопросы толкования возможного нарушения положений Европейской конвенции в конкретных случаях, описанных в жалобе на действия государства-ответчика, после чего делается вывод о наличии нарушения Европейской конвенции либо об отсутствии нарушения со стороны государства-ответчика. Но вместе с тем, рассматривая вопросы предполагаемых нарушений Европейской конвенции со стороны государства-ответчика, Европейский суд все же вынужден рассматривать их в совокупности с внутренним законодательством государства-ответчика, действия которого обжалуются, поскольку Европейская конвенция не содержит в себе каких-либо норм, регламентирующих уголовное судопроизводство госу-
дарства, ратифицировавшего Европейскую Конвенцию, в том числе и правила, устанавливающие деятельность должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование и рассмотрение уголовного дела по существу выдвинутого обвинительного тезиса, по установлению предмета доказывания (в УПК РФ он перечислен в ст. 73; в УПК Украины - в ст. 91; в УПК Республики Казахстан -в ст. 121; в УПК Республики Молдова - в ст. 96 и т.д.), а также собиранию доказательств, их исследованию, и последующей их оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности. Соответственно, Европейский суд при рассмотрении жалоб на действия государства-ответчика, в которых ставится вопрос об установлении допущенных нарушений Европейской конвенции в ходе уголовного судопроизводства по конкретному уголовному делу, всегда исходит из того, что вопросы исследования и оценки доказательств, собранных сторонами и представленных суду, должны разрешаться исключительно на основе уголовно-процессуального законодательства государства-ответчика, при этом оценку исследованным в процессе судебного разбирательства доказательствам и возможности их использования в доказывании дает исключительно суд, в производстве которого находится уголовное дело, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.
В то же время Европейский суд, рассматривая жалобы на нарушение Европейской конвенции тем или иным государством, высказывает определенные доводы по вопросам допустимости либо недопустимости доказательств, рассматривая этот вопрос в контексте с постулатами, закрепленными в Европейской конвенции [3].
Так, в соответствии со ст. 75 УПК РФ доказательства по вопросу применения либо неприменения в доказывании делятся на допустимые и недопустимые. Дознаватель, следователь и суд обязаны при выявлении признаков недопустимости доказательства провести проверку проблемного доказательства и в случае подтверждения недопустимости (по тем или иным причинам) исключить его из процесса доказывания, поскольку в
соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ запрещается использовать в уголовном судопроизводстве доказательства, полученные с нарушением федерального закона. В то же время следственная и судебная практика идет по пути признания того, что доказательства, отвечающие всем признакам недопустимости, при определенных обстоятельствах могут стать допустимыми и использоваться в доказывании обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ.
Что касается позиций, выработанных Европейским судом по данному вопросу, то на основе рассмотренных жалоб им была выработана достаточно сложная система. Так, анализ практики Европейского суда дает основания говорить, что он рассматривает следующие виды допустимости доказательств, которые, по его мнению, в обязательном порядке должны учитываться органами предварительного расследования и судами:
- бесспорно недопустимые доказательства. К таким доказательствам на основании достаточно большого количества рассмотренных жалоб Европейский суд относит доказательства, полученные в результате применения пыток, жестокого или иного унижающего достоинство человека обращения. В качестве примера можно привести решения по делам «Яллох против Германии» (постановление от 11 июля 2006 г. по жалобе N 54810/00), «Шамардаков против России» (постановление от 30 апреля 2015 г. по жалобе N 13810/04). Так, Европейский суд считает абсолютно недопустимыми доказательствами показания, полученные от лица, привлекаемого к уголовной ответственности, в период лишения его доступа к адвокату. В решении по жалобе «Шамардаков против России» Европейский суд указал, что право на защиту безвозвратно утрачивается, когда признательные показания, сделанные во время допросов в полиции без предоставления адвоката, используются для последующего осуждения;
- доказательства, полученные органом предварительного расследования, в отношении которых может существовать достаточно убедительное утверждение об их изначальной недопустимости. Согласно позиции, озвучен-
ной Европейским судом по жалобе «Гафген против Германии» от 30 июня 2008 г. (жалоба N 22978/05), к таким доказательствам относятся показания обвиняемого, определяемые как «сделанные под давлением», т.е. вопреки его праву на отказ от дачи показаний. При этом, исходя из логики решения Европейского суда, национальный суд, рассматривающий дело по существу, не обязан сразу же признавать подобного рода доказательства недопустимыми, однако для того, чтобы приговор соответствовал требованиям законности и обоснованности, суд обязан проверить все заявления подсудимого о возможном давлении при получении показаний, особенно если это показания носят изобличающий подсудимого в совершении преступления характер, и оценить их возможную достоверность;
- доказательства, которые могут быть допущенными к доказыванию обстоятельств совершения преступления в силу условий их исследования. К таким доказательствам могут относиться доказательства, полученные с нарушением гарантированного нормами внутреннего и международного права на уважение и неприкосновенность частной и семейной жизни. Исходя из позиции, озвученной в постановлении Большой Палаты Европейского суда по правам человека по жалобе «Быков против России» от 10 марта 2009 г. (жалоба N 4378/02), доказательства, полученные правоохранительными органами, осуществляющими борьбу с преступностью с нарушением положений ст. 8 Европейской конвенции, могут быть использованы в доказывании вины лица, привлеченного к уголовной ответственности за совершенное преступление, если у суда отсутствуют достаточные и обоснованные сомнения в их достоверности;
- в случае если доказательства были получены с нарушением действующего уголовно-процессуального закона, регулирующего деятельность лиц, осуществляющих предварительное расследование, по сбору и оценке доказательств, однако в связи с устранением этими лицами либо судом допущенных нарушений они могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу. При этом заявитель должен иметь возможность
оспаривать эти доказательства в ходе уголовного судопроизводства и возражать против их использования, а сами доказательства должны отвечать всем предъявляемым к ним требованиям и не должны вызывать сомнения у суда в их достоверности и допустимости;
- доказательства, возможность использования которых в уголовном судопроизводстве при доказывании виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, зависит от соблюдения либо нарушения положений, сформулированных и озвученных Европейским судом в своих решениях. К их числу, по мнению Европейского суда, необходимо в первую очередь отнести доказательства, полученные с нарушением права лица, привлеченного к уголовной ответственности, допрашивать свидетельствующих против него лиц, а также результаты оперативно-розыскных мероприятий, в случае если стороной защиты сделано заявление о получении результатов путем провокации и это заявление получило подтверждение в процессе расследования по уголовному делу.
Вместе с тем Европейский суд не обошел своим вниманием и такую дискуссионную тему, как асимметрия доказательств. Вопросам асимметрии доказательств в российской уголовно-процессуальной науке посвящено достаточно большое количество исследований, высказанные точки зрения носят том числе и противоположный характер [8; 2, с. 2-5; 4, с. 33-36; 11, с. 58-62 и др. авторы].
В отношении правил применения «асимметрии допустимости доказательств» с точки зрения Европейского суда характерным является решение от 11 декабря 2008 г. по делу «Мирилашвили против России» (жалоба N 6293/04). По данной жалобе суд рассмотрел ситуацию, в которой трое основных свидетелей по рассмотренному судом уголовному делу являлись гражданами другого государства (Грузии) и к моменту рассмотрения уголовного дела по существу в суде покинули Российскую Федерацию. В связи с тем, что указанные свидетели не явились в суд, их показания были оглашены судом в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 281 УПК РФ. Защита, представлявшая интересы подсудимого, была против оглашения данных показаний, поскольку
была лишена возможности участвовать в допросе указанных свидетелей, а также задавать им вопросы по существу данных ими показаний, изобличающих подсудимого. В то же время опрос этих свидетелей, проведенный защитниками подсудимого на территории Грузии, в которых был зафиксирован отказ свидетелей от показаний, данных на предварительном следствии, суд отказался оценивать в качестве доказательства и приобщить к материалам рассматриваемого уголовного дела, поскольку в данном случае защитой не было соблюдено требование УПК РФ о порядке сбора доказательств в иностранном государстве. Европейский суд не согласился с позицией российского суда, несмотря на то что данная позиция была основана на законе, и указал, что, предоставляя результаты опросов, сторона защиты стремилась не только представить оправдательные доказательства, но и опровергнуть доказательства виновности подсудимого, собранные на предварительном следствии. Информацию, представленную адвокатами, Европейский суд оценил как относимую и существенную, несмотря на отсутствие какой-либо возможности у суда проверки этой информации и ее оценки на предмет допустимости и достоверности. На основании указанного Европейский суд пришел к выводу о том, что в такой ситуации отказ приобщить к делу показания, полученные защитой, не был оправданным, а положения законодательства, на основании которого результаты опроса были отвергнуты как недопустимые, «не выглядело преследующим какой-либо существенный законный интерес». Вряд ли можно утверждать, что в данном случае решение Европейского суда было абсолютно беспристрастным и обоснованным, но это решение дает очередной толчок для осмысления проблемы сбора доказательств за пределами Российской Федерации, поскольку адвокаты были самым существенным образом ограничены в возможности реализовать функцию защиты по правилам, установленным главой 53 УПК РФ.
Таким образом, Европейский суд в своих решениях по жалобам на нарушение положений Европейской конвенции в уголовном судопроизводстве осуществляет оценку дея-
тельности правоохранительных органов при решении вопроса о соответствии полученных доказательств на предмет соблюдения требований Европейской конвенции, тем самым создавая определенные критерии, несоблюдение которых при производстве следственных действий будет являться основанием для признания впоследствии полученных доказательства недопустимыми и подлежащими исключению из процесса доказывания, о чем неоднократно отмечали некоторые авторы [5, с. 56-60; 6, с. 26-27; 13, с. 50-59; 14, с. 34-45; 15, с. 169-171], а приговор может быть отменен в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ.
Европейский суд по правам человека не может напрямую оказывать какое-либо влияние на решения национальных судов при осуществления правосудия, однако правовые позиции и критерии, озвученные и создаваемые Европейским судом, все же учиты-
ваются национальными судами (в том числе и российскими) при принятии решений по рассматриваемым уголовным делам с учетом возможного обращения подсудимого в последующем в Европейский суд. Более того, в некоторых случаях под воздействием вынесенных решений Европейского суда имеет место достаточно значимая трансформация законодательства Российской Федерации с целью приведения его в соответствие с международными стандартами, что можно было видеть на примере постановлений Европейского суда по таким резонансным делам, как например «Калашников против Российской Федерации» (жалоба N 47095/99) и «Ваньян против Российской Федерации» (жалоба N 53203/99), что, несомненно, самым благоприятным образом влияет на дальнейшее развитие как уголовного процесса, так и теории доказательств в российском уголовном судопроизводстве.
Библиографический список
1. Annual report 2018. - URL: https://www.echr.coe.int/Documents/Annual_report_2018_ ENG.pdf (дата обращения 01 апреля 2020 года).
2. Балакшин, В.С. «Асимметрия» правил оценки допустимости доказательств / В.С. Балак-шин // Законность. - 2007. - N 3 (869).
3. Допустимость доказательств в уголовном процессе: стандарты ЕСПЧ и судебная практика : научно-практ. пособие / Д.А. Воскобитова, В.А. Давыдов, В.В. Ершов и др.; под общ. ред. В.А. Давыдова, В.В. Ершова. - М., 2016.
4. Карякин, Е.А. Асимметрия правил о допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве как форма реализации положения о благоприятствовании защите / Е.А. Карякин // Российская юстиция. - 2017. - N 9.
5. Конин, В.В. Некоторые проблемные вопросы влияния и применения решений Суда по правам человека на российское уголовное судопроизводство / В.В. Конин // Право на судебную защиту в уголовном процессе: европейские стандарты и российская практика : сборник статей / Томский государственный университет ; под ред. М.К. Свиридова. - Томск, 2007.
6. Конин, В.В. Проблемные вопросы применения общепризнанных норм и принципов международного права в российском уголовном судопроизводстве / В.В. Конин // Закон и право. - 2007. - N 11.
7. Корчагин, А.Ю. Организационно-тактические и методические основы криминалистического обеспечения судебного разбирательства уголовных дел : автореф. дис. ... докт. юрид. наук / А.Ю. Корчагин. - М., 2007.
8. Кипнис, Н.М. Допустимость доказательств в уголовном процессе / Н.М. Кипнис. - М., 1995.
9. Марьина, Е.В. Принцип состязательности в российском уголовном процессе и актах европейского суда по правам человека / Е.В. Марьина // Уголовная юстиция. - 2019. - N 14.
10. Мезяев, А. ЕСПЧ и Россия - некоторые итоги 2019 года. URL: https://www.fondsk. ru/news/2020/02/04/espch-i-rossia-nekotorye-itogi-2019-goda-50042.html (дата обращения: 23.04.2020).
11. Панькина, И.Ю. Асимметрия правил допустимости доказательств в контексте принципа состязательности сторон / И.Ю. Панькина // Судебная власть и уголовный процесс. - 2018. -N 3.
12. Садчикова, О.В. Решения Европейского суда по правам человека и их значение для российской правоприменительной практики : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / О.В. Садчикова. - М., 2009.
13. Трубникова, Т.В. Право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство: необходимость формирования новых подходов к старым проблемам российской уголовно-процессуальной науки / Т.В. Трубникова // Уголовная юстиция. - 2013. - N 2(2).
14. Трубникова, Т.В. Право на защиту: правовые позиции ЕСПЧ и их отражение в Постановлении Пленума ВС РФ / Т.В. Трубникова // Уголовный процесс. - 2015. - N 8(128).
15. Шутемова, Т.В. Влияние судебной практики Европейского Суда по правам человека на обеспечение прав потерпевшего в уголовном процессе России / Т.В. Шутемова // Вектор науки ТГУ. Сер.: Юридические науки. - 2014. - N 2 (17).
16. Эксперт: Отношение россиян к судебной системе (итоги всероссийского опроса). - URL: http://исследовательский-центр.рф/otnoshenie-rossiyan-k-sudebnoj-sisteme-itogi-vserossijskogo-oprosa/?ckattempt=1.
17. Эксперт: Доверие к судам сейчас на самом низком уровне. - URL: https://news.rambler. ru/other/41953975-doverie-k-sudam-seychas-na-samom-nizkom-urovne.
