CC BY
271
УДК 343.541
ВЛИЯНИЕ ПЕРЕНЕСЕННОГО В ДЕТСТВЕ СЕКСУАЛЬНОГО НАСИЛИЯ НА ВОВЛЕЧЕНИЕ ЖЕНЩИН В ПРОСТИТУЦИЮ: РОССИЙСКИЙ КОНТЕКСТ
Русакова М. М.
Статья посвящена изучению влиянию сексуального насилия в отношении детей на вовлечение в занятие проституцией. Целью исследования является установление (на основе статистических критериев) распространенности сексуального насилия, пережитого в детстве и связанных с ним обстоятельств, среди проституток и среди девушек-подростков - жительниц Санкт-Петербурга. На основе статистического анализа различий в опыте проституток и девушек-подростков показано, что насильственные сексуальные действия в детском и подростковом возрасте существенно более распространены среди проституток по сравнению с молодёжным населением. Последующее вовлечение в проституцию связывается с участием в сексуальных действиях в детско-подростковом возрасте только в тех случаях, когда эти действия носили контактный характер, были неоднократными, обидчиком выступал член семьи и действия совершались в условиях угроз и насильственного удерживания. У проституток наблюдаются и другие признаки нарушения процесса подростковой социализации: серьезные проблемы в школе, употребление наркотиков и уходы из дома без предупреждения.
Ключевые слова: проституция, сексуальное насилие, подростки, побеги из дома, наркопотребление, девиантное поведение, сексуальная виктимизация.
THE IMPACT OF SEXUAL VIOLENCE IN CHILDHOOD ON WOMEN
ENGAGEMENT IN PROSTITUTION: RUSSIAN CONTEXT
Rusakova M. M.
This paper examines the potential effect of sexual violence during childhood on further engagement in prostitution. The aim of this study is to compare the prevalence of sexual violence, experienced in childhood, and related circumstances, between two subsamples of prostitutes and teenage girls - residents of St. Petersburg. Cross-sectional statistical analyses of differences in the experiences of prostitutes and teenage girls showed that the participation in any sexual activities in childhood and adolescence is equally prevalent in both subsamples. However, particular types of sexual activities were more prevalent in the subsample of prostitutes: physical contact, repeated actions, the offender was a member of the family, and the acts were committed as violent threats. Also, compared with teenage girls, prostitutes demonstrated other signs of abnormal adolescent socialization processes: serious problems in school, early drug use, and running away from home.
Keywords: prostitution, sexual abuse, adolescents, runaways, drug use, deviant behavior, sexual victimization.
Введение
Насилие, пережитое в детстве, оказывают влияние на всю последующую жизнь человека, формирование его характера, психическое и физическое здоровье. Одной из наиболее жестоких форм насилия является сексуальное насилие в отношении детей (СНД). Это одна из наиболее латентных форм насилия, т.к. зачастую оно происходит в условиях семьи [1, дата обращения: 01.02.2012].
Значительное число зарубежных исследований связывает начало занятия проституцией с сексуальной виктимизацией, пережитой в детстве [2; 3; 4; 5; 6; 7; 8]. Авторы утверждают, что значительная часть, если не большинство жен-
щин, вовлеченных в проституцию, подвергались сексуальному насилию в детстве.
Ряд исследований был специально направлен на установление специфических факторов, которые приводят жертв СНД к проституции. Некоторые исследователи считают, что вовсе не СНД само по себе подталкивает женщин заниматься проституцией, но поведенческая реакция на домашнее насилие в виде побега из дома делает девушку восприимчивой к финансовым причинам проституции [7; 8; 9]. Показано, что частота побегов из дома повышает вероятность вовлечения в занятие проституцией [9]. Таким образом, побег из дома является промежуточным звеном между детской сексуальной виктимизацией и началом занятия проституцией [8].
По данным исследования, проведенного среди 149 подростков-беглецов, живших в приюте, ушедшие из дома девушки часто получают со стороны взрослых предложения денег в обмен на сексуальные услуги. Восемьдесят два процента девушек, проведших вне дома более года, и около 60%, проведших вне дома до года, сообщают о приставаниях со стороны взрослых. Таким образом, перед девушками, убежавшими из дома, открывается «возможность начать», которая также может играть важную роль в последующем начале занятия проституцией [10].
Все эти исследования подтверждают предположение, согласно которому СНД само по себе не способствует вовлечению женщин в проституцию. Скорее это побег из дома является тем событием, которое вынуждает женщин и девушек искать способы обеспечить насущные потребности, делая их более склонными к возможному занятию проституцией.
В исследовании К.Багли и Н.Янг, выборка из 45 женщин, в прошлом занимавшихся проституцией, сравнивалась с выборкой 36 женщин, сообщивших о случаях сексуального насилия в детстве. Женщины, имевшие опыт проституции, и участницы контрольной группы, испытавшие СНД, подвергались насилию со стороны людей одного и того же типа, однако было отмечено несколько
отличий в их опыте СНД. Женщины, имевшие опыт проституции и испытавшие СНД, чаще подвергались (а) сексуальному насилию со стороны нескольких злоумышленников, (б) сексуальному насилию со стороны биологического отца, (в) более частому и продолжительному сексуальному насилию в более раннем возрасте, (г) большему набору различных насильственных действий, и (д) более жестокому насилию по сравнение с жертвами СНД из контрольной группы [2]. Эти исследование подтверждает, что СНД были не просто эпизодом в жизни, а повторяющимся разрушительным воздействием на физическое и психическое здоровье.
Рассмотрение эмоциональных последствий сексуального насилия в детстве, и то, как они связаны с последующим вовлечением в проституцию, выходит за рамки выбранного нами социологического подхода. Отметим лишь, что повторяющееся сексуальное насилие в детстве приводит к отвержению собственной телесности, восприятию физического «я» как «оскверненного», и в конечно итоге, к научению эмоционально дистанцироваться от ситуации насилия [11; 12]. А. Дворкин назвала инцест “учебным лагерем” проституции [13].
Некоторые исследователи предполагают, что начало занятия проституцией может быть связано с сексуальным поведением, сформированным под влиянием СНД [2]. Исследования показали, что женщины, испытавшие СНД, были более склонны вступать в добровольные сексуальные отношения в более раннем возрасте, иметь большее число сексуальных партнеров, продолжать отношения меньший промежуток времени, и вступать в сексуальные отношения одновременно с несколькими партнерами. А. Бранниган и Е.Г. Ван Бруншот приводят аргументы в пользу того, что существует совокупность условий, которые часто ассоциируется с приходом в проституцию, в основе которых лежит разрыв семейных связей, и следующая за этим ранняя вовлеченность в сексуальную жизнь [14].
Большинство исследований связи занятия проституцией и детской сексуальной виктимизации имеют методологические недостатки, как например, то,
что все исследования проведены на примере отдельных групп проституток (например, бездомная молодежь, проститутки в местах лишения свободы, женщины, вовлеченные в уличную проституцию). Эти группы в отдельности никак не могут представлять всех коммерческих секс работников [15]. Нейдон и коллеги показали, что учет в анализе таких контрольных переменных, как насилие в отношениях между родителями, слабое чувство собственного достоинства и употребление алкоголя и наркотиков, нейтрализует влияние опыта СНД на вовлечение в проституцию в статистическом анализе [9].
Резюмируя представленный обзор, подведем итоги. В исследованиях было выявлено следующее: более частые случаи СНД у женщин, вовлеченных в проституцию, чем в популяции женщин; связь СНД с широким кругом факторов, «облегчающих» вхождение в проституцию (бездомность, промискуитет); связь СНД и проституции является скорее корреляционной, чем причинноследственной, что связано с использованной методологией. Вероятно, СНД само по себе не является тем фактором, который приводит женщин к занятию проституцией, этому служат контекст происходящего насилия или его последствия. Случаи более жестокого СНД, дальнейшие беспорядочные сексуальные связи, или побег от домашнего насилия, - все это может быть охарактеризовано как возможные промежуточные факторы, ведущие к началу занятия проституцией.
В российском контексте выборочные статистические исследования, направленные на установление связи занятия проституцией с сексуальной виктимизацией в детстве, отсутствуют. Данная статья представляет результаты исследования распространенности сексуального насилия в детстве в выборках женщин, занимающихся проституцией, и в популяционной молодежной выборке.
Целью исследования является установление (на основе статистических критериев) роли сексуального насилия, пережитого в детстве и связанных с ним обстоятельств, в последующее вовлечение женщин в проституцию.
Материалы и методы
Данные о распространенности и обстоятельствах опыта сексуального насилия в детском и подростковом возрасте у женщин, занимающихся проституцией, получены в рамках исследования «Социология российской проституции», проведенного РОО «Стеллит» (Санкт-Петербург) при участии Центра социально-политических исследований «Индикатор» (Оренбург). Методология исследования разработана к.с.н. Русаковой М.М. и д.пс.н., профессором Гурвичем И.Н. Целевой группой исследования стали совершеннолетние женщины, занятые в различных формах проституции в двух российских городах - Санкт-Петербурге и Оренбурге.
В качестве подхода к формированию выборки использовалась «целевая выборка», направленная на наибольший охват разнообразных типов женской проституции. Санкт-Петербургская подвыборка уличных проституток, в силу их высокой численности, осуществлялась на основе вероятностного отбора ме-сто-временных кластеров, и таким образом, является репрезентативной. Под-выборка внеуличных форм проституции (проституция в борделях, саунах, гостиницах) в Санкт-Петербурге и всех (как уличных, так и внеуличных) форм в Оренбурге осуществлялась на основе привлечения всех доступных респондентов («удобная» выборка).
Сбор данных осуществлялся путем опроса специально подготовленными интервьюерами из числа социальных работников профилактической программы для секс-работниц. Использовался структурированный путеводитель интервью, охватывающий различные стороны опыта и образа жизни женщин, занимающихся проституцией. Опрос проводился на условии анонимности. Сбор данных был реализован в июне 2007 года - марте 2008 года. Объем выборки составил 896 человек: 665 в Санкт-Петербурге и 231 в Оренбурге.
Популяционные данные о распространенности и обстоятельствах опыта сексуального насилия в детском и подростковом возрасте были извлечены из исследования «Подростки и сексуальное насилие», проведенного в четырех го-
родах Северо-Западного региона России в 2004 году. Исследование охватило квотную выборку подростков в возрасте 14-19 лет - учащихся средней образовательной школы, профессионально-технического училища, техникума, а также пребывающих в следственном изоляторе для несовершеннолетних и приюте для несовершеннолетних. Организация-исполнитель исследования: РОО
«Стеллит», 2004 г. [16].
Для сравнительного анализа из массива данных подросткового исследования были извлечены результаты опроса только женской подвыборки, и только в Санкт-Петербурге. Объем подвыборки девушек-подростков составил 173 человека. Из результатов исследования среди проституток также были извлечены данные только для Санкт-Петербурга. Оба извлеченных подмассива были соединены в единой базе данных статистического пакета SPSS 13.0. Гомологичность индикаторов обоих исследований предусматривалась заранее.
Последующая статистическая обработка заключалась в сравнительном анализе распространенности насильственного опыта среди проституток в Санкт-Петербурге и Оренбурге, и среди проституток и не занимающихся проституцией девушек в Санкт-Петербурге. Для оценки значимости различий использован критерий * Пирсона.
Конечно, подобное сопоставление опыта насилия в подростковой популяции и среди проституток имеет ряд методических допущений:
а) Подростки сообщают об актуальном (недавнем) опыте, а проститутки -о подростковом периоде своей жизни, который мог иметь место много лет назад, и быть частично забыт.
б) Возраст девушек подростков в выборке составил 15-18 лет, возраст проституток (в 90,5% случаев) - 20-34 года. Разница в возрасте, таким образом, составила от 2-х до 19-ти лет. Подростковый период большинства из выборки проституток пришелся на 1990-е гг. В это время в стране происходили стремительные политические, социальные и экономические изменения, рост уровня безработицы, наркотизации, пьянства и других негативных социальных явле-
ний. Опрос подростков проводился в период первой половины 2000-х гг., т.е. они воспитывались уже в более стабильных условиях.
Преимуществом данного исследования является то, что в таких важных для анализа показателях, как место происхождения и миграция, выборки оказались практически идентичны: уроженцы Санкт-Петербурга составили 73,9% проституток и 78,5% девушек-подростков, родившиеся за пределами России составили 3,5% среди проституток и 6,5% среди подростков.
Результаты
Оценка распространённости опыта сексуальных отношений в детском возрасте осуществлялась с помощью вопроса: Бывает, что из-за уговоров, давления или из-за применения силы людей вовлекают в сексуальные действия, когда они не могут защитить себя. Следующие вопросы - о том, бывали ли у Вас подобные ситуации в детском и подростковом возрасте. Совершались ли с Вами, когда Вы находились в детском или подростковом возрасте, какие-либо действия сексуального характера? На вопрос ответили положительно 27% респондентов в выборке женщин, занимающихся проституцией в Санкт-Петербурге и Оренбурге. В отношении конкретных типов осуществленных с ними сексуальных действий, проститутки назвали половое сношение (16,3%), сексуальные приставания (12,4%), вовлечение в оральный секс (8,0%), демонстрация им чьих-то половых органов (7,9%), ласки чужих половых органов (6,1%), анальный секс (2,2%). Описанные действия сексуального характера в подавляющем числе случаев (в 75,2%) совершались респондентами по принуждению - под влиянием уговоров, давления или применения силы. Наиболее часто используемые методы принуждения: угрозы (52,7%), удерживание (45,6%) и побои (30,2%); кроме того, примерно в 20% случаев использовались уговоры или обман. Средний возраст первого вступления в сексуальное взаимодействие под давлением или по принуждению у большинства составляет от 12 до 16 лет. Типичный субъект сексуальных посягательств - посторонний
мужчина среднего возраста (55,5%), реже - молодой человек более старшего, чем респондент на момент совершения посягательств, возраста (34,6%).
Доля респондентов, участвовавших в детстве в сексуальных действиях неоднократно, преобладает в Оренбурге по сравнению с Санкт-Петербургом (67,5% против 42,3%, р<0,05). В остальном, различия в распространенности опыта сексуального насилия в детстве между проститутками в Санкт-Петербурге и Оренбурге статистически незначимы.
Сравнительный анализ распространенности насильственного опыта среди проституток и девушек-подростков в Санкт-Петербурге показал следующие статистически-значимые различия.
Проститутки чаще, чем не занимающиеся проституцией девушки, были вовлечены в такие виды насильственных сексуальных действий, как половое сношение (16,3% против 9,3%) (р<0,001), оральный секс (8,0% против 4,2%) (р<0,001), ласки чужих половых органов (6,1% против 3,8%) (р<0,05). С такой же частотой, как и проститутки, девушки-подростки становились жертвами таких сексуальных действий, как демонстрация им половых органов и сексуальные приставания (из числа девушек сообщили о подобном опыте 40,2% и 32,5% соответственно). В целом, о том, что с ними случилось любое из вышеперечисленных сексуальных действий, сообщили 30.6%, что значимо не отличается от распространенности насилия в детстве у проституток. Основное различие заключается, таким образом, в большей распространенности седи проституток опыта контактного сексуального насилия в детском возрасте.
Проституток отличает от подростков существенно более младший возраст вовлечения в действия сексуального характера. Так, среди подвергавшихся действиям сексуального характера, в возрасте 12-14 лет им подверглись 50% проституток и 31% молодежи, в возрасте 15-16 лет - 22,5% проституток и 38,8% молодежи (р<0,001).
Молодежь чаше сообщала о том, что обидчик был пожилого возраста, тогда как проститутки чаще относили возраст обидчика к средней возрастной ка-
тегории (р<0,01). Однако эти результаты могут быть следствием переоценки возраста обидчика молодежью: тот, кто кажется ребенку пожилым, ретроспективно, по прошествии лет, может восприниматься как человек среднего возраста.
В случае проституток обидчиком чаще выступал член семьи - отец (2,7% против 1,0% у подростков), отчим (7,0% против 0,5%), родной брат (5,5% против 1,0%). У подростков, напротив, обидчиком чаще был знакомый человек, не являющийся членом семьи (23,6% против 15,4%) (р<0,001). С одинаковой частотой и проститутки, и подростки подверглись приставаниям со стороны постороннего незнакомого человека (56%).
В случае подростков такие действия в большинстве случаев носили однократный характер (77,3%), реже - 2-5 раз (22,7%), среди проституток эти действия происходили существенно чаще (однократно - 57,7%, 2-5 раз - 28,9%, более 5-ти раз - 12,7%) (р<0,001).
В ситуации сексуальных действий молодежь чаще сообщает о собственном алкогольном или наркотическом опьянении (27,1% против 7,7% у проституток; р<0,001). Как у проституток, так и у молодежи с одинаковой частотой обидчик пребывал алкогольном или наркотическом опьянении (53%).
Форма уговоров или насилия, которую использовал обидчик, отличается у проституток. Проститутки чаще сообщают о том, что были обмануты (20,9% против 11,0% у подростков) (р<0,01), им угрожали (52,7% против 0,9%) (р<0,001), насильственно удерживали («как в тисках») (45,6% против 16,3%) (р<0,001), их били (30,2% против 5,9%)(р<0,001). Подростки чаще сообщили о том, что их «накачали алкоголем» (26,2% против 3,3%) (р<0,001).
О возможности обсудить с кем либо то, что случилось, чаще сообщали проститутки - 45,6% из числа пострадавших против 27,5% у подростков (р<0,001). Проститутки чаще обсуждали эту ситуацию с матерью (38,6% против 11,7% у подростков) (р<0,001), отцом (14,5% против 3,0%) (р<0,001). У проституток существенно чаще этот случай был доведен до специалистов - меди-
ков, социальных служб, милиции (20,5% против 1,2%) (р<0,001). Несомненно, тот факт, что проститутки чаще обратились к родителям и специалистам является результатом того, что они были чаще вовлечены в более травмирующие контактные формы сексуального насилия (т.е. подростки в большинстве случаев не сочли необходимым обращаться за помощью).
Помимо насильственных сексуальных действий, проститутки значительнее, чем современные девушки-подростки, были вовлечены в различные девиантные проявления. Так, у них значительно чаще имелись проблемы в школе: вызов к директору учебного заведения (47,2% среди проституток против 21,2% у девушек-подростков) (р<0,001), прогулы школы (87,2% против 66,5%) (р<0,001), тяжелая ссора с учителем (7,5% против 5,2%) (р<0,05).
Слабые семейные связи проституток отражает тот факт, что они значительно чаще девушек-подростков ночевали вне дома без предупреждения (48,2% против 19,8%) (р<0,001). И наконец, среди них в подростковом возрасте были значительно более распространены пробы гашиша или марихуаны (26,8% против 1,4%) (р<0,001).
Заключение
Представленные данные показывают, что насильственные сексуальные действия в детском и подростковом возрасте существенно более распространены среди проституток по сравнению с популяционными данными. Последующее вовлечение в проституцию связывается с участием в сексуальных действиях в детском возрасте только в тех случаях, когда эти действия носили контактный характер (половое сношение, оральный секс, ласки чужих половых органов), были неоднократными, обидчиком выступал член семьи и действия совершались в условиях угроз и насильственного удерживания. У проституток наблюдаются и другие признаки нарушения процесса подростковой социализации: серьезные проблемы в школе, употребление наркотиков и уходы из дома без предупреждения. Таким образом, насилие само по себе не всегда является непосредственной причиной последующего вовлечения в проституцию, но вхо-
дит в неблагоприятный социальный «анамнез» в качестве предпосылки особой уязвимости девушек в отношении прочих факторов вовлечения в проституцию: экономических, наркотических, криминальных и др.).
Исследование ставит ряд вопросов, например: почему часть жертв насилия не становятся проститутками? Какие протективные факторы удерживают этих женщин от вовлечения в проституцию? Дальнейшее изучение данной проблематики должно ставить своей целью поиск способов предотвращения «утечки» жертв насилия в проституцию. В качестве перспективной теоретической рамки для исследований факторов вовлечения женщин в проституцию может стать концепция «факторов риска и защиты», разрабатываемая рядом зарубежных исследователей [17; 18]. Согласно этой концепции, в период подростковой социализации происходит взаимодействие факторов риска и защиты, которые определяют формирование дальнейшей «девиантной карьеры» подростка. Факторы риска усиливают действие друг друга и повышают, таким образом, вероятность неблагоприятного развития жизненного сценария. Факторы защиты могут воспрепятствовать или остановить действие факторов риска.
В заключении отметим, что наши выводы о распространённости СНД в биографии женщин, занимающихся проституцией, совпадают с выводами большинства зарубежных исследований. В российском контексте пережитое в детстве сексуальное насилие связано с последующим занятием проституцией. Какие либо сопоставления уровней насилия пережитого в детстве, у российских проституток и за рубежом, невозможны, так как практически во всех зарубежных исследованиях изучается какая-либо отдельно взятая категория проституток. Преимуществом представленного нами исследования является то, что в основе сравнительного анализа лежит гетерогенная выборка, охватывающая различные формы проституции, и контрольная выборка девушек подростков, полученная в том же городе и в тот же историко-культурный период.
References
1. The United Nations Secretary-General's Study on Violence against Children, 2006. http://www.unicef.org/violencestudy/index.html (дата обращения:
01.02.2012)
2. Bagley C., Young L. (1987). Juvenile prostitution and child sexual abuse: A controlled study. Canadian Journal of Community Mental Health. 1987. 6(1), 5-26.
3. Farley, M., Barkan, H. Prostitution, violence and posttraumatic stress disorder. // Women and health. 1998. 27 (3), 37-49.
4. McClanahan S. F., McCelland G. M., Abram K. M., Teplin L.A. Pathways into prostitution among female jail detainees and their implications for mental health service. Psychiatric Services.1999. 50, 1606-1613.
5. Potter K., Martin J., Romans S. Early development experiences of female sex workers: A comparative study. Australian and New Zealand Journal of Psychiatry. 1999. 33, 935-940.
6. Simmons R. V. Child sexual trauma and female prostitution. Dissertation Abstracts International. 2000. 61(2), 1096B.
7. Simons R. L., Whitbeck L. B. Sexual abuse as precursor to prostitution and victimization among adolescent and adult homeless women. Journal of Family Issues. 1991. 12(3), 361-379.
8. Widom C. S., Kuhns J. B. Childhood victimization and subsequent risk for promiscuity, prostitution, and teenage pregnancy: A prospective study. American Journal of Public Health. 1996. 86(11), 1607-1612.
9. Nadon S. M., Koverola C., Schludermann E. H. (1998). Antecedents to prostitution: Childhood victimization, Journal of Interpersonal Violence. 1998. 13, 206-221.
10. Hartman C. R., Burgess A. W., McCormack A. Pathways and cycles of runaways: A model for understanding repetitive runways behavior. Hospital and community Psychiatry. 1987. 38(3), 292-299.
11. Giobbe E. Prostitution, Buying the Right to Rape, in Ann W. Burgess, (ed.) Rape and Sexual Assault III: a Research Handbook. New York, Garland Press, 1991.
12. Farley M. and Kelly V. Prostitution: a critical review of the medical and social sciences literature Women & Criminal Justice 2000, Vol 11 (4): 29-64.
13. Dworkin A. Prostitution and Male Supremacy in Life and Death, Free Press, New York, 1997.
14. Brannigan A., Van Brunschot E. G. Youthful prostitution and child sexual trauma. International Journal of Law and Psychiatry. 1997. 20, 337-354.
15. Vanwesenbeeck I. Another decade of social scientific work on sex work: a review of research 1990-2000. Annu Rev Sex Res 2001;12:242-89.
16. Yakovleva A. The Baltic Sea Regional Study on Adolescents’ Sexuality: Russia // The Baltic Sea Regional Study on Adolescents’ Sexuality: NOVA Report 18/07 (ed. by S. Mossige). NOVA, 2007.
17. Catalano R. F., Hawkins J. D. The social development model: a theory of antisocial behavior. In Delinquency and Crime Current Theories, Hawkins JD (ed.). Cambridge University Press: Cambridge, 1996.
18. Rutter M. Psychosocial resilience and protective mechanisms. In Risk and Protective Factors in Development of Psychopathology, Rolf J., Masten A. S., Cic-chetti D., Nuechterlein K.H., Weintraub S. (eds). Cambridge University Press: Cambridge, 1990.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Русакова Майя Михайловна, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник
Социологический институт РАН
Россия, 190005, г. Санкт-Петербург, 7-я Красноармейская ул. д.25/14 E-mail: si_ras@mail. ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Rusakova Maia Mihajlovna, Candidate of Sociological Sciences, Senior Research Fellow
Sociological Institute of the Russian Academy of Sciences Russia, 190005, St. Petersburg, 7th Krasnoarmejskaya, 25/14 E-mail: si_ras@mail. ru
Рецензент:
Шипунова Татьяна Владимировна, д.соц.н., доцент, зав. сектором социологии девиантности и социального контроля, Социологический институт РАН
