CC BY
4Таблица 1. Динамика показателя ВИК у пациентов с клиническими признаками синдрома раздраженного кишечника.
Тип вегетативной регуляции
Группа Симпатикотония Парасимпатикотония Нормотония
до лечения после лечения до лечения после лечения до лечения после лечения
1а гр. п=17 29,3±4,2 15,6±1,2* -25,0±0,0 -18,5±3,7 4,8±11,7 2,1±4,7
2а гр. п=19 29,0±1,4 17,8±3,0 -28,0±11,9 -14,0±2,8 5,8±11,5 2,3±7,9
3а гр. п=18 26,8±8,5 13,0±1,0* -26,8±6,7 -12,5±3,5 8,2±7,1 0,6±2,1**
4а гр. п=18 32,4±7,6 15,4±0,1 ** -32,2±10,0 -15,3±0,1 *** 7,4±12,9 0,6±1,2 *
1б гр. п=15 23,0±1,7 14,5±2,1 -20,8±5,1 -16,5±0,7 -0,9±10,8 -1,7±5,7
2б гр. п=17 28,4±2,3 14,6±1,5** -23,1±10,8 -17,6±2,3 -7,5±11,0 1,5±4,5*
3б гр. п=16 31,1±1,4 15,5±0,7** -31,3±9,3 -15,8±0,3* 5,4±9,8 -0,1±1,2*
4б гр. п=15 30,8±6,1 16,9±0,0** -30,2±7,2 -16,7±0,00** 12,5±0,7 0,2±2,5***
Примечание: ВИК - вегетативный индекс Кердо; 1а, 2а, 3а и 4а - пациенты с запорами; 1б, 2б, 3б и 4б - пациенты с диареей; * - достоверность различий в группах до - после лечения (|^0,05); ** - достоверность различий в группах до - после лечения (р<0,01); *** - достоверность различий в группах до - после лечения (р<0,005); **** - достоверность различий в группах до - после лечения (|^0,001);
Положительная динамика клинических жалоб свидетельствовала о благоприятном влиянии проводимых мероприятий на состояние пациентов, что, вероятнее всего, было обусловлено улучшением показателей психовегетативного статуса, анализ динамики показателей которого представлен ниже.
Оценка вегетативного статуса проводилась с использованием вегетативного индекса Кердо (ВИК), солярного (эпигастрального) рефлекса Тома-Ру (ЭР) и ортоклино-статической пробы (ОКСП) [24]. Оценивая динамику показателей ВИК, были выявлены следующие закономерности (табл. 1, рис. 1 и рис. 2).
Исходные значения ВИК, превышающие значения «+15», что свидетельствовало о преобладании симпа-тикотонии, определялись во всех группах пациентов, но в 1а гр. (29,3±4,2), 2а гр. (29,0±1,4), 3а гр. (26,8±8,5) и 4а гр. (32,4±7,6), в которые были включены пациенты с запорами, их число превалировало (52,8%, 52,6%, 50,0% и 55,6%, соответственно), по сравнению с пациентами 1б гр. (23,0±1,7), 2б гр. (28,4±2,3), 3б гр. (31,1±1,4) и 4б гр. (30,8±6,1), в которые были включены пациенты с диареями и где этот показатель был ниже в 2,0 раза (26,6%, 29,4%, 31,3% и 26,6%, соответственно). Пациентов с преобладанием парасимпатикотонии (ВИК ниже «-15»), напротив, определялось больше в подгруппах с диареями: в 1б гр. (-20,8±5,1) - 46,7%, во 2б гр. (-23,1±10,8) - 41,2%, в 3б гр. (-31,3±9,3) - 43,7% и в 4б гр. (-30,2±7,2) - 46,8%. А в подгруппах с запорами число таких пациентов было ниже: в 1а гр. (-25,0±0,0) - 23,6%, во 2а гр. (-28,0±11,9) -26,3%, в 3а гр. (-26,8±6,7) и в 4а гр. (-30,2±7,2) - 22,2%.
Таким образом, у большинства пациентов было выявлено преобладание симпатикотонии или парасимпато-котонии, что свидетельствовало о наличии динамического рассогласования. Нормотонический тип вегетативной регуляции определялся у четверти обследованных пациентов и в динамике эти показатели не изменялись, что свидетельствовало об отсутствии негативного влияния проводимых мероприятий на них.
После проведенных реабилитационных мероприятий во всех группах была выявлена положительная динамика, как количественных показателей ВИК, так и качественных (число пациентов с определенным типом вегетативной регуляции), что также представлено на рис.1 и рис.2. Из этих данных видно, что число пациентов с нормотониче-ским типом регулирования возрастало во всех группах (в 2,5-3,0 раза), но более значительный рост показателя отмечался в 4а гр. и 4б гр., где он повышался в 3,5-3,7 раза. При этом число пациентов с симпатикотонией и па-расимпатикотонией, соответственно, снижалось. Кроме этого, и средние значения показателя ВИК у большинства пациентов нормализовались или значительно улучшались (р<0,05), при этом более значимые изменения были выявлены в группах 3а, 3б, 4а и 4б, где пациентам в комплекс мероприятий включалась КВЧ-терапия.
Наряду с оценкой типа вегетативной регуляции по ВИК, проводилась оценка вегетативной реактивности по ОКСП (нормальный тип, парасимпатический и симпатический тип реактивности) и вегетативного обеспечения по результатам исследования ЭР (нормальный тип обеспечения, парасимпатический и симпатический тип обеспечения).
Анализ динамики показателей ОКСП и ЭР выявил, что изучаемые показатели изменялись аналогично динамике показателя ВИК. Так, число пациентов с симпатическим и парасимпатическим типами вегетативной реактивности и вегетативного обеспечения после курса проведенных мероприятий уменьшалось, а число пациентов с нормальным типом - увеличивалось. Это подтверждалось результатами анализа таблиц сопряженности. Тип вегетативной регуляции по ВИК сопрягался с типом вегетативного обеспечения по ЭР (х"=41,11; р=0,0001; г=0.89;) и с типом вегетативной реактивности по ОКСП (х"=29,13; р=0,0001; г=0.91;), а также тип вегетативной реактивности по ОКСП с типом вегетативного обеспечения по ЭР (Х"=36,00; р=0,0001; г=1,0;). При этом более значительный вклад в итоговую статистику Пирсона вносила сопряжен-
Рис. 1. Динамика типов вегетативной регуляции у пациентов с запорами (%).
Рис. 2. Динамика типов вегетативной регуляции у пациентов с диареей (%).
ность СТ и СТО, СТ и СТР, СТО и СТР (х"=13,31; х"=20,12; Х"=16,11, соответственно). Менее значимый вклад имела сопряженность ПТ и ПТО, ПТ и ПТР, ПТО и ПТР (х"=10,23; Х"=12,75; х"=10,89, соответственно). Эта закономерность обоснована тем, что независимо от используемых методик исследования показателей вегетативного статуса все они сопряжены и коррелируют между собой.
Полученные результаты, в совокупности, свидетельствовали о благоприятном влиянии проводимых мероприятий на уровень вегетативной регуляции и, соответственно, на показатели функционального состояния толстого кишечника в виде нормализации стула и купирования болевого синдрома.
Для изучения психоэмоционального статуса использовались шкалы тревоги Спилберга-Ханина, цветовой тест Люшера, опросник SF-36 (MOS SF 36 - Iterm Short-Form Health Surwey). Динамика большинства показателей была более значительной в 3а гр., 3б гр., 4а гр. и 4б гр., где уровень стресса снижался с 27,4±13,6 до 12,8±8,6 (p=0,0001), с 23,5±16,2 до 10,6±8,6 (p=0,023), с 30,1±12,5 до
9,6±5,8 (р=0,00001) и с 31,04±10,5 до 2,7±3,8 (р=0,000000), соответственно. Уровень личностной тревожности в этих группах снижалась с 44,9±12,6 до 40,1±11,92 (р=0,23), с 52,1±10,9 до 40,4±11,5 (р=0,006), с 53,1±13,9 до 37,1±11,8 (р=0,0007) и с 51,1±15,8 до 35,5±8,5 (р=0,0023), соответственно. Показатель общего состояния здоровья повышался в 3а гр. с 57,9±21,5 до 86,9±14,6 (р=0,00000), в 3б гр.- с 52,5±12,7 до 69,4±19,0 (р=0,005), в 4а гр.- с 50,8±21,1 до77,5±11,6 (р=0,01) и в 4б гр. - с 52,9±19,2 до 79,6±12,7 (р=0,01). В этих группах отмечалось повышение показателя физического функционирования (с 81,5±23,5 до 92,9±8,3 (р=0,063), с 73,7±17,8 до 84,7±13,3 (р=0,047), с 78,1±18,7 до 95,4±5,2 (р=0,0005) и с 76,0±14,4 до 87,3±10,9 (р=0,00002), соответственно) и показателя социального функционирования (с 67,9±25,1 до 79,7±18,3 (р=0,053), с 58,6±21,3 до 72,3±25,2 (р=0,049), с 61,8±28,3 до 81,6±21,7 (р=0,018) и с 63,3±27,9 до 80,0±12,3 (р=0,037), соответственно). Еще более значительной в этих группах была динамика показателей жизнеспособности, физического и психического компонентов здоровья, которые также
повышались. Так, уровень жизнеспособности повышался в 3а гр. - с 51,1 ±19,3 до 68,4±16,9 (р=0,007), в 3б гр. - с 50,3±11,5 до 67,2±18,6 (р=0,035), в 4а гр.- с 48,7±16,1 до 65,9±16,9 (р=0,003) и в 4б гр.- с 49,6±12,3 до 81,3±17,7 (р=0,000001). Динамика показателей физического и психического компонентов здоровья была аналогичной. А сравнительный анализ динамики показателей психовегетативного статуса свидетельствовал о том, что результаты в 3а гр., 3б гр., 4а гр. и 4б гр. были значительно выше, чем в 1а гр., 1б гр., 2а гр. и 2б гр. (р<0,05 - р<0,001). А результаты, полученные в 4а гр. и 4б гр., были выше, чем в 3а гр. и 3б гр. (р<0,02 - р<0,001).
Результаты анализа эффективности проведенных реабилитационных мероприятий позволила выявить, что она составляла 70,6% в 1а гр., 73,4% в 1б гр., 73,6% во 2а гр., 76,5% во 2б гр., 83,3% в 3а гр., 81,3% в 3б гр., 94,4% в 4а гр. 93,3% в 4б гр. При этом пациентов с незначительным улучшением было по 3 пациента в 3а гр. (16,7%) и 3б гр. (18,7%) и по 1 пациенту в 4а гр.(5,6%) и 4б гр. (6,7%). Также были пациенты в 1а гр. (17,7%), 1б гр. (13,3%), во 2а гр. (21,1%) и во 2б гр. (17,6%), у которых было получено «незначительное улучшение», а у части пациентов не было выявлено перемен (11,7%; 13,3%; 5,3%; 5,9%), соответственно. Ухудшения выявлено не было ни в одной из групп.
Полученные результаты эффективности подтверждались и данными анализа таблиц сопряженности.
Терапевтический эффект был сопряжен с особенностями реабилитационных комплексов (РК) в группах (Х"=34,94; р=0,004; г=0,45;), при этом максимальный вклад в итоговую статистику Пирсона имела сопряженность «значительного улучшения» с РК 4б гр. (х"=3,59) и с РК 4а гр. (х"=2,85), менее значимый вклад имела сопряженность «улучшения» с РК 4б гр. (х"=1,51) и с РК 4а гр. (х"=1,37), с РК 3а гр. (х"=2,09) и с РК 3б гр. (х"=2,15), «незначительного улучшения» с РК 2а гр. (х"=1,13) и с РК 2б гр. (х"=1,21), «без перемен» с РК 1а гр. (х"=3,22) и с РК 1б гр. (х"=1,81).
Таким образом, включение СМТ-терапии и КВЧ-терапии в комплекс реабилитационных мероприятий пациентов с клиническими признаками синдрома раздраженного кишечника, который назначался с учетом типа функциональных нарушений, благоприятно влияет на клинико-лабораторные показатели в виде купирования и снижения интенсивности всех жалоб и симптомов, повышения адаптационного потенциала, на фоне нормализации показателей психовегетативного статуса, обеспечивает получение высокого терапевтического эффекта (при запорах -94,4%; при диареях - 93,3%) проводимых мероприятий, при этом эффективность сопрягалась с особенностями реабилитационных комплексов (х"=24,94; р=0,004; г=0,45;).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ивашкин В.Т., Шелыгин Ю.А., Баранская Е.К. и др. Клинические рекомендации Российской гастроэнтерологической ассоциации, ассоциации колопроктологов России по диагностике и лечению больных с синдромом раздраженного кишечника. Рос. журн. гастроэнтерол. гепа-тол. колопроктол;2014; 2 :92-102.
2. Данилов Д.С., Морозова В. Д., Коробкова И. Г., Лукьянова Т.В. Синдром раздраженного кишечника в практике психиатра (проблема нозологической самостоятельности) и возможность его лечения антидепрессантами (на примере эффективности пароксетина). Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика; 2013; 2: 46-50.
3. Самсонов А.А. Особенности пациентов с синдромом раздраженного кишечника, основанные на поливалентности фона заболевания. Гастроэнтерология; 2014; 2:26-30.
4. Козлова Ю.А. Синдром раздраженного кишечника: клиническое значение вегетативного статуса при рефрактерном течении заболевания. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук; Москва; 2015: 24 с.
5. Лоранская И. Д., Козлова Ю.А. Роль вегетативных нарушений в патогенезе синдрома раздраженного кишечника. Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология; 2014; выпуск 107; 7: 87-90.
6. Станиславчук Н.А., Кульчицкая Е.Н. Особенности функционального состояния автономной нервной системы у больных с синдромом раздраженного кишечника. Патогенез; 2013; Т. 11; 3: 74-77.
7. Полуэктова Е.А., Кучумова С.Ю., Шептулин А.А, Ивашкин В.Т. Лечение синдрома раздраженного кишечника с позиций современных представлений о патогенезе заболевания. Рос. журн. гастроэнтерол. гепатол. колопроктол; 2013; 1: 57-64.
8. Приходько Е. М., Цурцумия Д. Б., Селивёрстов П. В., Ситкин С. И., Радченко В.Г. Возможности современной терапии у пациентов с синдромом раздраженного кишечника. Лечащий врач; 2016; 8: 76-80.
9. Гусакова Е.В., Фаустова Ю.И., Луферова Н.Б. Немедикаментозная коррекция синдрома раздраженного кишечника. Вестник восстановительной медицины;2011;3: 32-34.
10. Лагунова Н.В., Марчукова А.Ю., Лебедева Т.Н. Применение частотно-резонансной терапии в санаторно-курортной реабилитации детей с синдромом раздраженного кишечника. Научные ведомости белгородского государственного университета; 2017; Том 37; 5 (254): 52-58.
11. Филимонов Р.М., Фаустова Я.И., Филимонова Т.Р. Физиотерапия при синдроме раздраженного кишечника. Вопросы курортологии, Физиотерапии и лечебной физической культуры; 2013; 25: 51-56.
12. Филиппова О.Л., Стаценко Е.В., Бикбавова Г.Р., Лабузина Н.С., Сазонова Е.И. Синдром раздраженного кишечника. Возможности физиотерапии. Санаторно-курортные организации: менеджмент, маркетинг, экономика, финансы; 2015; 4: 68-73.
13. Абрамович С.Г.(ред.), Куликов А.Г. Клиническая физиотерапия в гастроэнтерологии. Ч. 1: практ. пособие. Иркутск: РИО ГБОУ ДПО ИГМАПО; 2016: 52 с.
14. Кайсинова A.C., Текеева Ф.И., Просольченко A.B., Казарьян Т.С. Санаторно-курортное лечение больных с синдромом раздраженного кишечника. Курортная медицина; 2015;2:104-107.
15. Казарьян Т.С. Бальнеофизиотерапия синдрома раздраженного кишечника. Курортная медицина; 2016;1:63-67.
16. Литвинова О.Н. Физиотерапевтические методы, применяемые в комплексном лечении больных хроническими запорами при аномалиях развития толстой кишки. Физиотерапия, бальнеология и реабилитация; 2016; Том: 15; 4; 182-184.
17. Ефименко Н.В., Казарьян Т.С., Хапаева Ф.М., Чалая Е.Н. Динамическая электронейростимуляция в комплексном санаторно-курортном лечении больных с синдромом раздраженного кишечника с запорами. Физиотерапия, бальнеология и реабилитация; 2016; Том 15; 2: 86-91.
18. Ахмедов В.А., Орлов И.Н., Гаус О.В. Современные методы реабилитации пациентов с синдромом раздраженного кишечника. Терапия; 2017; 3: 49-55.
19. Ордынская Т.А., Поручиков П.В., Ордынский В.Ф. Волновая терапия. Профессиональная медицина. М.; Эксмо; 2008: 12, 136,430.
20. Луферова Н.Б., Гусакова Е.В., Кончугова Т.В. Влияние высокоинтенсивной и низкоинтенсивной биорезонансной магнитотерапии на психологический статус пациентов с синдромом раздраженного кишечника. Вестник восстановительной медицины; 2012; 1 (47): 44-47.
21. Поддубная О.А., Угольникова О.И., Левицкая Т.Е. Хронофизиотерапия больных с дисфункциями желчного пузыря и дисхолией на фоне психовегетативного дисбаланса. Физиотерапия, бальнеология и реабилитация; 2014; 3: 12-17.
22. Рапопорт С.И., Фролов В.А., Хетегуров Л.Г. Хронобиология и хрономедицина. Руководство. М.: ООО «Медицинское информационное агентство»; 2012: 72.
23. Вейн А.М., Соловьева А. Д., Данилов А. Б., Хаспекова Н.Б. Методы исследования вегетативной нервной системы. Вегетативные расстройства. М.;2003: 752.
references
1. Sheligin Yu. A., Baranskaya E.K. i dr. [Clinical guidelines of the Russian gastroenterological Association, Association of Coloproctology Russia on the diagnostic stick and treatment of patients with irritable bowel syndrome]. Ros. jurn. gastroenterol. gepatol. koloproktol;.2014; 2 :92-102.
2. Danilov D.S., Morozova V. D., Korobkova I.G. Lukyanova T.V. [Irritable bowel Syndrome in the practice of a psychiatrist (the problem of the nosological independence) and the possibility of its treatment with antidepressants (for example, the effectiveness of paroxetine)]. Nevrologiya, neiropsihiatriya. psihosomatika; 2013; 2: 46-50.
3. Samsonov A.A. [Features of patients with irritable bowel syndrome, based on polivalentes background of the disease. Gastroenterology]. Gastroenterologiya; 2014; 2:26-30.
4. Kozlova Yu. A. [Irritable Bowel Syndrome: clinical significance of autonomic status with refractory disease]. Avtoreferat dissertacii na soiskanie uchenoi stepeni kandidata medicinskih nauk; Moscow; 2015: 24 p.
5. Loranskaya I. D., Kozlova Yu. A. [Role of autonomic disorders in the pathogenesis of irritable bowel syndrome]. Eksperimentalnaya i klinicheskaya gastroenterologiya; 2014; volume 107 ; 7: 87-90.
6. Stanislavchuk N.A., Kulchickaya E.N. [Features of the functional state of Avtonomtion of the nervous system in patients with irritable bowel syndrome]. Patogenez; 2013;Vol. 11; 3: 74-77.
7. Poluektova E.A., Kuchumova S.Yu., Sheptulin A.A., Ivashkin V.T. [Treatment of irritable bowel syndrome from the standpoint of modern ideas about the pathogenesis of the disease]. Ros. jurn. gastroenterol. gepatol. koloproktol; 2013; 1: 57-64.
8. Prihodko E. M., Curcumiya D. B., Seliverstov P. V., Sitkin S. I., Radchenko V.G. [The possibilities of modern therapy for patients with irritable bowel syndrome]. Lechaschii vrach; 2016; 8: 76-80.
9. Gusakova E.V., Faustova Yu.I., Luferova N.B. [Nonpharmaceutical treatment of irritable bowel syndrome ] Vestnik vosstanovitelnoi medicini; 2011;3: 32-34.
10. Лагунова Н.В., Марчукова А.Ю., Лебедева Т.Н. [Application of frequency-resonance therapy in health-resort rehabilitation of children with irritable bowel syndrome]. Nauchnie vedomosti belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta; 2017; Vol 37; 5 (254):52-58.
11. Filimonov R.M., Faustova Ya.I., Filimonova T.R. [Physical therapy in the irritable bowel syndrome]. Voprosi kurortologii, Fizioterapii i lechebnoi fizicheskoi kulturi; 2013; 25: 51-56
12. Filippova O.L., Stacenko E.V., Bikbavova G.R., Labuzina N.S., Sazonova E.I. [Irritable bowel Syndrome. The possibility of physical therapy]. Sanatorno-kurortnie organizacii, menedjment, marketing, ekonomika, finansi; 2015; 4 :68-73.
13. Abramovich S.G. (red.), Kulikov A.G. [Clinical physical therapy in gastroenterology]. Ch. 1. prakt. posobie. Irkutsk: RIO GBOU DPO IGMAP; 2016: 52 p.
14. Kaisinova A.C., Tekeeva F.I., Prosolchenko A.B., Kazaryan T.S. [Sanatorium-resort treatment of patients with irritable bowel syndrome]. Kurortnaya medicina; 2015;2:104-107.
15. Kazaryan T.S. [Balneophysiotherapy of irritable bowel syndrome]. Kurortnaya medicina; 2016;1:63-67.
16. Litvinova O.N. [Physiotherapy methods used in treatment of patients with chronic constipation were for congenital anomalies of the colon]. Fizioterapiya, balneologiya i reabilitaciya; 2016; Vol: 15; 4:182-184.
17. Efimenko N.V., Kazaryan T.S., Hapaeva F.M.,Chalaya E.N. [Dynamic electrical neurostimulation in complex sanatorium treatment of patients with irritable bowel syndrome with constipation]. Fizioterapiya, balneologiya i reabilitaciya; 2016; Vol 15; 2: 86-91.
18. Ahmedov V.A., Orlov I.N., Gaus O.V. [Modern methods of rehabilitation of patients with irritable bowel syndrome]. Terapiya; 2017;3: 49-55.
19. Ordinskaya T.A., Poruchikov P.V., Ordinskii V.F. [Horde Wave therapy]. Professionalnaya medicina. M., Eksmo, 2008: 12, 136,430.
20. Luferova N.B., Gusakova E.V., Konchugova T.V. [Effect of high-intensity and low-intensity bioresonant magnetotherapy on the psychological status of patients with the irritable bowel syndrome]. Vestnik vosstanovitelnoi medicini; 2012; 1 (47): 44-47.
21. Poddubnaya O.A., Ugolnikova O.I., Levickaya T.E. [Chronophototherapy patients with dysfunctions of the gallbladder and dyscholia on the background of psycho-vegetative imbalance]. Fizioterapiya, balneologiya i reabilitaciya; 2014; 3: 12-17.
22. Rapoport S.I., Frolov V.A., Hetegurov L.G. [Chronobiology and chronomedicine]. Rukovodstvo. M.: OOO «Medical information Agency», 2012: 72.
23. Vein A.M., Soloveva A. D., Danilov A. B., Haspekova N.B. [Methods of study of vegetative nervous system]. Vegetativnie rasstroistva. M.;2003: 752p.
РЕЗЮМЕ
Включение СМТ-терапии и КВЧ-терапии в комплекс реабилитационных мероприятий пациентов с клиническими признаками синдрома раздраженного кишечника, который назначался с учетом типа функциональных нарушений, благоприятно влияет на клинико-лабораторные показатели в виде купирования и снижения интенсивности всех жалоб и симптомов, повышения адаптационного потенциала, на фоне нормализации показателей психовегетативного статуса. Эффективность проводимых мероприятий составила 94,4% при запорах и 93,3% при диареях. Полученные результаты были сопряжены с особенностями реабилитационных комплексов (х"=34,94; p=0,004; r=0,45;), при этом максимальный вклад в итоговую статистику Пирсона имела сопряженность «значительного улучшения» и «улучшения» с реабилитационными комплексами, включающими СМТ-терапию и КВЧ-терапию (при диареях -Х"=3,59 и Х"=1,51; при запорах - Х"=2,85 и Х"=1,37; соответственно).
ключевые слова: синдром раздраженного кишечника, психовегетативный статус, комплексная реабилитация, СМТ-терапия, КВЧ-терапия.
abstract
Enable SMC-therapy and EHF-therapy in complex rehabilitation of patients with clinical signs of irritable bowel syndrome, which has been assigned based on the type of functional disorders, a positive effect on clinical laboratory parameters in the form of edema and decrease in intensity of all complaints and symptoms, increasing adaptive capacity, on the background of normalization of psycho-autonomic status. The effectiveness of this amounted to 94.4% of constipation and 93.3% in diarrhea. The obtained results were associated with the peculiarities of rehabilitation facilities (X2=to 34.94; p=0,004; r=0,45;), while the maximum contribution to the total statistics Pearson correlations were "significant improvements" and "improvements" with the rehabilitation complexes, including SMC-therapy and EHF-therapy (with diarrhea -X2=3,59 and X2=1,51; constipation - X2=2,85 and X2=1,37, respectively).
Keywords: irritable bowel syndrome psychovegetative status, comprehensive rehabilitation, SMC-therapy, EHF-therapy.
контакты:
Поддубная О.А.E-mail:poddubnay_oa@mail.ru Привалова Н.И. E-mail: natt1954@yandex.ru
качество восстановительных процессов спортсменов после аэробных нагрузок и после авиаперелета
УДК 612.82/83:796:612
коломиец О.И., Петрушкина Н.П., Быков Е.В.
Уральский государственный университет физической культуры, Челябинск, Россия
the quality of the recovery process of athletes
AFTER aerobic ExERciSE AND AFTER THE FLIGHT
Kolomieto O.I., Petrushkin8 N.P., Bykov E.V.
Ural state University of physical culture, Chelyabinsk, Russia
Введение
Повышение эффективности спортивной деятельности и снижение вероятности возникновения перетренированности обусловлены корректной организацией тренировочного процесса. Известно, что направленность процессов адаптации к физической нагрузке и особенность восстановления после нее, определяется характером возникающих после нее функциональных изменений (Петрушкина Н.П., Пономарев. В.А. 2014). Ранее нами были исследованы особенности метаболизма и функционального состояния центральной нервной системы у спортсменов с различной направленностью тренировочного процесса (О.И. Коломиец, Н.П. Петрушкина, Е.В. Быков, 2017) и метаболических адаптационных изменений при различных физических нагрузках (Е.В. Быков, Н.П. Петрушкина О.И. Коломиец, И.А. Якубовская, 2017).
Кроме того в предыдущих работах было показано, что скорость посттренировочного восстановления в значительной степени зависит от условий отдыха и от выбора восстановительных средств (Е.В. Быков, О.И. Коломиец, Н.П. Петрушкина 2017; Е.П. Врублевский, Н.П. Петрушкина, О.И. Коломиец, Е.В. Жуковская, 2017).
В социуме существует мнение, что авиаперелет для спортсмена является отдыхом, поскольку, находясь в салоне самолета, пассажир не выполняет никаких физических нагрузок. Согласно этому предположению любой авиаперелет можно было бы рассматривать как период восстановления после тренировочного процесса. Однако во время авиаперелета спортсмен испытывает явный или скрытый дискомфорт, что обусловливают поза, аллостатическая нагрузка, высота полета, трансмеридианное перемещение и сопутствующий этому десинхроноз и т.д.
Представленные в имеющейся доступной литературе результаты исследования нарушений в состоянии спортсменов, возникающих после авиаперелетов (трансмедианных перемещений), главным
образом касаются, во-первых, длительных перелетов и, во-вторых, установления различий между перемещениями на запад или на восток (Черапкина Л. П., Тристан В. Г. 2006; Lisa E. Heaton, et. al. 2017; Luke Gupta et. al. 2017).
Отметим, что публикаций, посвященных изучению и доказательствам влияния на восстановление спортсменов факторов, сопровождающих кратковременные авиаперелеты, в научной литературе недостаточно.
В связи с вышесказанным цель нашего исследования заключалась в сопоставлении качества восстановления во время сна после аэробных нагрузок спортсменов, отдыхавших в комфортных условиях (1 -я группа), и спортсменов, имевших утренний трехчасовой авиаперелет (2-я группа).
Методы и организация и исследования
Исследование выполнено в соответствии с техническим заданием к государственному контракту с Министерством спорта РФ на выполнение НИР № 1247 «Современные методы мониторинга тренировочного и восстановительного процесса». Эксперимент был проведен в соответствии с этическими принципами и положениями Хельсинской Декларации для исследований с участием людей. На проведение исследования было получено этическое разрешение в Комитете по этике УралГУФК. Испытуемые подписали письменное согласие на добровольное участие в исследовании. Они были информированы о цели исследования и используемых методиках.
Для оценки качества восстановления после аэробных нагрузок во время сна спортсменов в комфортных условиях и после авиаперелета были сформированы две группы спортсменов-тхэквондистов высокой квалификации, сходных по возрасту и антропометрическим показателям. Средний возраст составлял
19,7±0,81 года, длина тела - 177,3±6,2, масса тела -66,1±2,11 кг.
Первая группа включала 30 спортсменов, сон которых после аэробных нагрузок во время сна спортсменов в проходил в комфортных условиях (1-я группа). Эти же спортсмены, без аналогичной тренировки, перенесли трехчасовой авиаперелет, составили вторую группу (2-я группа).
Для слежения за тренировочным процессом преимущества имеют современные мониторинговые методики, позволяющие ежесекундно регистрировать изменения в основных системах жизнеобеспечения и сопоставлять их с различными характеристиками реализуемых нагрузок. Этим требованиям отвечает оборудование Firstbeat-bodyguard - датчики с беспроводным интерфейсом (компания Firstbeat-Technology-Ltd, Ювяскюля, Финляндия), которое было использовано для оценки результатов мониторинга ряда физиологических показателей в течение сна в нашем исследовании (Никитин И. 2015). Полученные данные анализируются с помощью соответствующего программного обеспечения (версия 5.3.0.4).
Мониторинг выполнялся в течение восьми часов сна (480 минут). Из записи R-R-интервалов в реальных условиях во время отдыха были определены уровни сохраняющегося во время отдыха стресса и восстановления. Последующий анализ предусматривал оценку традиционных показателей: частота сердечных сокращений (ЧСС), частота дыхания (ЧД) и вентиляция легких (л в минуту), среднее потребление кислорода во время отдыха и устойчивость к гипоксии (посттренировочное потребление кислорода - в мл/кг), степень преобладания тонуса симпатического или парасимпатического отдела вегетативной нервной системы (индекс восстановления - в усл.ед.).
Информативными показателями качества восстановления являются характер и уровень метаболизма во время отдыха, поэтому были проанализированы общий и дифференцированный (за счет углеводов и жиров) энергообмен и так называемый «тренирующий импульс нагрузки», который отражает степень сложности перенесенной нагрузки на момент исследования (Никитин И. 2015).
Кроме того, для интегральной оценки качества восстановления спортсменов определяли адаптационный потенциал (АП), который рассчитывают по формуле АП=1,238±0,09хЧП, где АП - адаптационный потенциал в баллах, ЧП - частота пульса в минуту; 1,238 и 0,09 -коэффициенты уравнения. При значении АП менее 7,2 баллов уровень адаптации расценивают как удовлетворительный; от 7,21 до 8,24 баллов - как напряжение механизмов адаптации; от 8,25 до 9,85 баллов - как неудовлетворительную адаптацию; при АП более 9,86 баллов имеет место срыв механизмов адаптации (Ко-невских Л.А., Оранский И.Е., Лихачева Е.И. 2008).
Для оценки наличия и степени выраженности стресса использовали коэффициент Хильдебранда (отношение показателей ЧСС к ЧД), являющийся показателем согласованности межсистемных отношений и моторно-висцеральных функций. Этот показатель отражает баланс регуляции, позволяющий органам и системам функционировать в правильном ритме, организуя своевременный приток крови, обогащенной кислородом, необходимой для нормальной работы всего организма. Нормальное значение коэффициента Хильдебранда колеблется в пределах от 2.9 до 4.8. От-
клонения этого показателя от нормы свидетельствуют о наличии стресса: цифры более 4,9 говорят о симпа-тикотонии, а менее 2,8 - о ваготонии.
Индивидуальные данные спортсменов подвергнуты компьютерной обработке (версия 5.3.0.4), а далее полученные результаты обработаны методами традиционной биостатистики: определение нормального распределения изученных признаков, расчет средних значений, ошибок средних, стандартного отклонения и сравнение средне-групповых значений по критерию Стъюдента (Айвазян С. А. с соавт., 1983).
Результаты исследования и их обсуждение
Результаты исследования представлены в таблице 1. Хотя соотношение времени восстановления и времени стресса в обеих группах было сходным, период восстановления во время сна после трехчасового авиаперелета оказался достоверно меньше, чем во время сна после утренней тренировки (308±11,85 и 384±11,53), а время стресса соответственно больше (9,67±0,63 и 4,8± 1,12). Таким образом, у спортсменов обеих групп зарегистрировано преобладание процессов восстановления, достоверно более выраженное у спортсменов 1-й группы, чем у спортсменов 2-й группы, что отразилось и на функциональных показателях кардиореспираторной системы.
Средние значения ЧСС в исследуемых группах спортсменов во время сна также имели статистические различия: 57,3±1,08 уд/мин - в 1-й группе и 69,7±1,67 уд/мин - во 2-й ^=6,10). Аналогичная картина отмечена и при оценке показателей внешнего дыхания. Так, средние значения частоты дыхания в минуту составляли соответственно: 13,9±0,26 и 15,2±0,21 ^=3,94), а вентиляции легких - 8,1±0,47 л/м и 9,5±0,26 л/м ^=2,72).
Показатель посттренировочного потребления кислорода в покое, отражает количество кислорода, необходимое для окисления накопившихся в организме недоокисленных продуктов обмена. Этот показатель в группе спортсменов после утренней тренировки во время ночного сна колебался от 0,7 до 84,6 мл/кг, а во время сна у спортсменов 2-й группы после тренировки и авиаперелета - от 0,6^-4,51 мл/кг. Эти различия между среднегрупповыми значениями достоверны ^=3,21). При оценке среднего и максимального потребления кислорода также выявлены статистически значимые различия между группами. Так, в 1-й группе спортсменов среднее значение составляло 4,5±0,21 мл/кг/мин, во 2-й - 5,5±0,19 мл/кг/мин ^=3,47); а максимальное, соответственно: 17,1±1,58 и 11,7±0,68 ^=3,18).
Следующий показатель характеризует энергетическую стоимость нагрузки, которая оказалась достоверно выше после авиаперелета - 10,7±0,42, чем после утренней тренировки - 8,9±0,31 ^=3,59).
В связи с тем, что уровень и направленность метаболизма отражают особенности адаптации к перенесенной мышечной работе (а значит - и особенности восстановления), были проанализированы общий энергообмен, в том числе отдельно - за счет углеводов и жиров. Как следует из данных, представленных в таблице, общий энергообмен в 1-й группе был существенно выше, чем во 2-й группе: 789,4±34,80 ккал и 546,3±47,76 ккал, соответственно ^=5,96). Причем во время отдыха после утренней тренировки соотношение энергообмена углеводы/жиры оказалось разнонаправленным и составляло 1,44, а во время сна после авиаперелета - 0,79.
