CC BY
56
БИОХИМИЯ И ФИЗИОЛОГИЯ ПИТАНИЯ
Для корреспонденции
Трушина Элеонора Николаевна - кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник лаборатории спортивного питания с группой алиментарной патологии ФГБНУ «НИИ питания» Адрес: 109240, г. Москва, Устьинский проезд, д. 2/14 Телефон: (495) 698-53-45 E-mail: trushina@ion.ru
Э.Н. Трушина, О.К. Мустафина, Л.В. Кравченко, А.С. Балакина, И.А. Алексеева, Н.А. Ригер
Влияние минорных биологически активных веществ пищи (рутина и гесперидина) при их раздельном и сочетанном алиментарном поступлении на состояние иммунной системы крыс и активность ядерного фактора NF-kB клеток печени
Effect of minor bioactive food substances - rutin and hesperidin in their separate and combined alimentary arrives on the immune system of rats and the activity of nuclear factor NF-kB liver cells
E.N. Trushina, O.K. Mustafina, L.V. Kravchenko, A.S. Balakina, I.A. Alekseeva, N.A. Riger
ФГБНУ «НИИ питания», Москва Institute of Nutrition, Moscow
Исследовано влияние рутина и гесперидина при их раздельном и сочетанном поступлении на состояние иммунной системы и активность ядерного фактора ЫГ-кБ клеток печени крыс. Крысы-самцы Вистар с исходной массой тела 224-225 г были разделены на 4 группы по 6 крыс в каждой. Крысы 1-й группы (контрольная) получали стандартный полусинтетический рацион, крысы 2-й группы - тот же рацион с добавлением рутина (400 мгм на 1 кг массы тела); крысы
3-й группы - с добавлением гесперидина (400 мг на 1 кг массы тела);
4-й группы - с добавлением рутина и гесперидина (по 400 мг на 1 кг массы тела). Длительность эксперимента составила 14 дней. Корм животные получали в режиме свободного доступа в количестве 25-30 г на крысу в сутки, что соответствовало 15 г сухой смеси. Воду животные получали также в режиме свободного доступа. В результате исследования установлено, что рутин и гесперидин, включенные в рацион крыс как монокомпоненты (2-я и 3-я группы), так и совместно (4-я группа), оказывают иммуномодулирующее влияние, заключающееся в снижении относительного содержания лимфоцитов [1-я группа - 70,55±1,58%,
2-я группа - 63,62 +2,85%, 3-я группа - 62,03±3,16% (р1-3<0,05), 4-я группа - 65,75±1,08% (р1-4<0,05)] и повышении процента нейтро-фильныхлейкоцитов [1-я группа - 19,98±0,97%, 2-я группа - 25,35±3,14%,
3-я группа - 28,.27±3,30% (р1-3<0,05), 4-я группа - 24,15±1,52% (р-4<0,05)] и ЫК-клеток [1-я группа - 3,29±0,45%, 2-я группа -6,91±0,70% (р1-2<0,05), 3-я группа - 5,88±0,79% (р1-3<0,05), 4-я группа -4,64±0,32% (р1-4<0,05)] в периферической крови, что можно расценивать как сдвиг в сторону факторов врожденного иммунитета. Кроме того, совместное действие больших доз рутина и гесперидина привело к изменению эритроцитарных показателей: увеличению среднего
19
БИОХИМИЯ И ФИЗИОЛОГИЯ ПИТАНИЯ
объема эритроцита [1-я группа - 56,00±1,06 мкм3, 2-я группа -56,67±0,42 мкм3, 3-я группа - 58,50±0,99 мкм3, 4-я группа - 59,50± 0,99 мкм3 (р1-4<0,05)] и среднего содержания гемоглобина в эритроците [1-я группа - 18,97±0,45 пг, 2-я группа - 19,10±0,19 пг, 3-я группа -19,73±0,32 пг, 4-я группа - 20,08±0,33 пг (р1-4=0,07)], а также повышению уровня трансформирующего фактора роста-^1 в периферической крови [1-я группа - 15,55±2,13 нг/мл, 2-я группа - 14,81±2,36 нг/мл, 3-я группа - 17,02±2,53 нг/мл, 4-я группа - 22,14±2,29 нг/мл (р1-4<0,05)] и экспрессии ядерного фактора ЫГ-кБ в клетках печени [1-я группа -16,10±0,60 нг/мл; 2-я группа - 15,14±2,28 нг/мл; 3-я группа - 15,85± 2,09 нг/мл; 4-я группа - 20,49±1,68 нг/мл (р1-4<0,05)]. Ключевые слова: флавоноиды,рутин, гесперидин, иммунитет, гематология, субпопуляции лимфоцитов, цитокины, ядерный фактор ЫГ-кБ
The effect of rutin and hesperidin in their separate and combined admission to the immune system and the activity of nuclear factor NF-kB of rat liver cells has been investigated. Wistar male rats with an initial body weight of224-225g were divided into 4 groups of 6 rats in each. The rats of the 1st group (control) received a complete semi-synthetic diet, rats in group 2 - the same diet supplemented with rutine (400 mg/kg b.w.); the rats of group 3 - with the addition of hesperidin (400 mg/kg bw); group 4 - with the addition of rutin and hesperidin (400 mg/kg b.w. each) for 14 days. Animals received feed in free access mode in an amount of 25-30 g per rat per day, that corresponded to 15 g of dry formula. Animals received water also in free access. It has been found that rutin and hesperidin, included in the diet of rats both alone (groups 2 and 3) and together (group 4), have immunomodulatory impact which is a reduce of lymphocyte relative content [1st gr. - 70.55+1.58%, 2nd gr. - 63.62±2.85%, 3rd gr - 62.03±3.16% (p1-3<0.05), 4th gr. - 65.75+1.08% (p1-4<0.05)] and an increase of percentage of neutrophil leukocytes [1st gr - 19.98+0.97%, 2nd gr. - 25.35+3.14%, 3rd gr. -28.27+3.30% (p1-3<0.05), 4th gr. - 24.15+1.52% (p1-4<0.05)] and NK-cells in the peripheral blood [1st gr. - 3.29+0.45%, 2nd gr. - 6.91+0.70% (p1-2<0.05), 3rd gr. - 5.88+0.79% (p1-3<0.05), 4th gr. - 4.64+0.32% (p1-4<0.05)], that can be considered as a shift in the direction of innate immunity factors. In addition, the combined effect of high doses of rutin and hesperidin led to a change in erythrocyte parameters: an increase in the average volume of red blood cells [1st gr. - 56.00+1.06 fl, 2nd gr. - 56.67+0.42 fl, 3rd gr. - 58.50+ 0.99 fl, 4th gr. - 59.50+0.99 fl (p1-4<0.05)], and the average content of hemoglobin [1st: gr. - 18.97+0.45 pg, 2nd gr. - 19.10+0.19 pg, 3rd gr. - 19.73+ 0.32 pg, 4th gr. - 20.08+0.33 pg (p1-4=0.07)], as well as increase in the level of TGF-p1 in peripheral blood [1st gr. - 15.55+2.13 ng/ml, 2nd gr. - 14.81+ 2.36 ng/ml, 3rd gr. - 17.02+2.53 ng/ml, 4th gr. - 22.14+2.29 ng/ml (p1-4<0.05)] and the expression of nuclear factor NF-kB in the liver cells [1st gr. - 16.10+ 0.60 ng/ml; 2nd gr. - 15.14+2.28 ng/ml; 3rd gr. - 15.85+2.09 ng/ml; 4th gr. -20.49+1.68 ng/ml (p1-4<0.05)].
Keywords: flavonoids, rutin, hesperidin, immunity, hematology, lymphocyte subpopulations, cytokines, nuclear factor NF-kB
Флавоноиды - обширный класс биологически активных компонентов растительной пищи (фруктов и овощей), которые, как установлено в настоящее время, играют важную роль в предупреждении (снижении риска развития) многих хронических заболеваний: онкологических [1, 2], сердечно-сосудистых [3-6], нейродистрофических
20
[7, 8], аллергических [9]. Их благоприятное влияние на здоровье человека связывают прежде всего с наличием антиоксидантных, иммуномодулирую-щих и противовоспалительных свойств [10]. Среди флавоноидов своей распространенностью в растительном мире и высокой биологической активностью выделяются кверцетин и гесперитин. Квер-
цетин составляет 50-70% суточного потребления флавоноидов человеком [11]. В природе кверце-тин и гесперитин встречаются преимущественно в форме рутинозидов - рутина (кверцетин-3-рути-нозид) и гесперидина (гесперидин^-7-рутинозид). Гесперидин содержится в больших количествах в плодах цитрусовых, рутин присутствует во многих растениях (таких как семена гречихи), фруктах (цитрусовые) и овощах. В организме большая часть гликозидов подвергается действию бактериальных ферментов кишечника с образованием соответствующих агликонов, имеющих ту же фармакокинетику и фармакодинамику, что и кверцетин и гесперитин, поступающие в организм в чистом виде.
Воспаление и окислительный стресс имеют патогенетическое значение при многих заболеваниях. Окислительный стресс влияет на различные транскрипционные факторы, активация которых приводит к экспрессии большого числа генов, обеспечивающих продукцию провоспалительных белков. Для хронических заболеваний различной этиологии характерно повышение сывороточных уровней провоспалительных цитокинов, таких как фактор некроза опухоли а (ФНОа), интерлейкинов (ИЛ)-^ и ИЛ-6. Экспрессия провоспалительных цитокинов и ферментов регулируется различными транскрипционными факторами. Ядерный фактор NF-kB играет ключевую роль в этом процессе [12, 13].
Антиоксидантное и противовоспалительное действие рутина и гесперидина и их агликонов изучено главным образом в исследованиях in vitro [14, 15] и значительно реже - на моделях индуцированного у лабораторных животных воспаления [16-18]. В исследовании in vitro [19] на мононуклеарах (моноциты, T-клетки, B-клетки и NK-клетки) периферической крови здоровых доноров, стимулированных липополисахаридами (ЛПС), установлено, что ряд антиоксидантных полифенолов, в том числе гесперидин, на уровне транскрипции подавляют синтез медиаторов воспаления: ФНОа, ИЛ-^, ИЛ-6 и интерферона-у (ИФН-у). Авторы объясняют это следствием подавления ЛПС-зависимой активации фактора NF-kB.
В работе [20] показано, что 4-метилкатехол (метаболит рутина) ингибировал экспрессию ряда воспалительных маркеров, таких как индуцибельная синтаза оксида азота (iNOS) и циклооксигеназа-2 (COX-2), продукцию окиси азота и провоспалительных цитокинов, в основном ФНОа и в меньшей степени ИЛ-^ и ИЛ-6, в культуре макрофагов линии RAW 264.7, стимулированных ЛПС, что сопровождалось снижением экспрессии NF-kB.
Цитопротекторное действие рутина выявлено в эксперименте на клеточных культурах SH-SY5Y нейробластомы и BV-2 микроглиальных клетках, которые инкубировали с пептидами ß-ами-лоида, агрегация последнего в фибриллярные
депозиты в нейронах характерна для болезни Альцгеймера [21]. Включение рутина в культураль-ную среду снижало индуцированную ß-амилоидом цитотоксичность, генерацию клетками кислородных радикалов и окиси азота, отмечено снижение количества глутатион-дисульфида (GSSG), малонового диальдегида, активности iNOS, характеризующих окислительный стресс, при одновременном повышении соотношения GSH/GSSG, активности супероксиддисмутазы, каталазы и глутатионпе-роксидазы, а также снижение уровней провоспа-лительных цитокинов - ФНОа и ИЛ-^.
В исследованиях in vivo показан протективный эффект рутина при лечении гепатоза у крыс, вызванного введением циклофосамида, что проявлялось снижением уровня маркеров воспаления, таких как ФНОа, ИЛ-6, и экспрессии р38МАРК, NF-kB, iNOS и COX-2 [17]. Рутин и кверцетин в количестве 100 мг на 1 кг массы тела в существенной степени уменьшали проявления гепато-токсичности, уровня перекисного окисления ли-пидов и экспрессии маркеров воспаления - NF-kB и ФНОа у мышей, получавших рацион с высоким содержанием холестерина [22].
Важным свойством гесперидина является его антипролиферативная активность. На модели ге-патоза у крыс, индуцированного CCl4 (0,4 г на 1 кг массы тела), гесперидин в дозировке 200 мг на 1 кг массы тела снижал уровень перекисного окисления липидов, экспрессию NF-kB, трансформирующего фактора роста^1 (ТФР^1), фактора роста соединительной ткани (CTGF) и ИЛ-^. По мнению авторов, механизм действия гесперидина обусловлен его способностью снижать окислительный стресс и модулировать провоспалительные и фиб-ропластические процессы [23].
Протективное действие гесперидина выявлено и на модели нефротоксичности, полученной у крыс путем введения цисплатина [24]. Выявлено снижение уровня провоспалительного цитокина ФНОа и уменьшение лейкоцитарной инфильтрации и апоптоза.
На модели ревматоидного артрита в эксперименте на крысах Li и соавт. [25] показали эффективность применения гесперидина, заключающуюся в снижении индекса полиартрита. Авторы полагают, что гесперидин подавляет активацию макрофагов и нормализует функцию Т-лимфоцитов, суп-рессирует ИЛ-^ и ФНОа и увеличивает продукцию ИЛ-10 на уровне транскрипции.
В клеточной культуре макрофагов, полученных от мышей, которым давали апельсиновый сок или гесперидин, установлен различный эффект этих ингредиентов, который выражался в том, что гес-перидин проявлял более выраженную противовоспалительную активность в стимулированной ЛПС культуре макрофагов, оцененную по снижению генерации окиси азота и уровней ИЛ-10, ИЛ-12
21
#
и ФНОа, в то время как апельсиновый сок усиливал фагоцитарную функцию макрофагов [26].
Имеющиеся данные позволяют предположить, что первичными мишенями цитопротекторного действия этих флавоноидов являются ядерные факторы: Nrf2, регулирующий экспрессию генов основных антиоксидантных и детоксицирующих ферментов, и NF-kB, контролирующий синтез провоспалительных белков на транскрипционном уровне [13, 27-30].
Следует отметить, что цитопротекторное и имму-номодулирующее действие флавоноидов реализуется в условиях нарушенной иммунной резистентности и окислительного стресса. Исследования, проводимые на здоровых добровольцах, не выявили иммуномодулирующего влияния указанных флавоноидов. Так, в работе [31] исследования проводили на здоровых добровольцах, которые в течение 18 нед (по 3-4 нед с 3-недельным интервалом) потребляли ежедневно 500 мл апельсинового сока (1-я группа), изокалорийный напиток с гесперидином (292 мг) (2-я группа) или изокалорийный напиток с плацебо (3-я группа). В результате у обследованных добровольцев всех трех групп не обнаружено статистически достоверной разницы исследованных показателей: содержания в периферической крови нейтрофильных лейкоцитов, В- и Т-лимфоцитов, NK-клеток и моноцитов, продукции супероксид радикалов стимулированными нейтрофилами, литической активности NK-клеток, цитокинового профиля.
Следует отметить, что в исследованиях in vitro чаще всего используется один флавоноид в виде агликона в супрафизиологических концентрациях и, кроме этого, in vivo в качестве действующего начала выступают метаболиты флавоноидов, а не их нативные формы. Поскольку человек наряду с фруктами и овощами может дополнительно потреблять флавоноиды в виде БАД к пище, возникает необходимость изучения их влияния на организм при сочетанном применении.
В соответствии с вышеизложенным целью исследования является изучение влияния рутина и гесперидина при их раздельном и сочетан-ном поступлении на состояние иммунной системы крыс и активность ядерного фактора NF-kB клеток печени.
Материал и методы
Исследования проводили на крысах-самцах Вис-тар с исходной массой тела 224-225 г. Животные были разделены на 4 группы по 6 крыс в каждой. Крысы 1-й группы (контрольная) получали стандартный полусинтетический рацион [32], крысы 2-й группы - тот же рацион с добавлением рутина (Sigma, R5143) в количестве 400 мг на 1 кг массы
тела; крысы 3-й группы - с добавлением геспериди-на (Sigma, H5254) в количестве 400 мг на 1 кг массы тела; 4-й группы - с добавлением рутина и геспери-дина в количестве по 400 мг на 1 кг массы тела.
Корм животные получали в режиме свободного доступа в количестве 25-30 г на крысу в сутки, что соответствовало 15 г сухой смеси. Воду животные получали также в режиме свободного доступа. Длительность эксперимента составила 14 дней. Наблюдение за состоянием животных и поедае-мостью корма проводили ежедневно.
Гематологические показатели определяли на гематологическом анализаторе «Coulter AC TTM 5 diff OV» («Beckman Coulter», США) с использованием стандартного набора реагентов («Beckman Coulter», Франция). Кровь забирали в пробирки с ЭДТА КЗ (1,6 мг ЭДТА К3/мл крови) объемом 2 мл («Sarstedt», Германия). Определяемые параметры: количество эритроцитов, лейкоцитов, содержание гемоглобина, гематокрит, средний объем эритроцита, среднее содержание гемоглобина в эритроците, средняя концентрация гемоглобина в эритроците, лейкоцитарная формула, содержание тромбоцитов, средний объем тромбоцита, относительный объем тромбоцитов в образце цельной крови.
Экспрессию CD45RA, CD3, CD4, CD8, CD161a на лимфоцитах периферической крови определяли методом прямого иммунофлюоресцентного окрашивания клеток цельной крови с использованием панели моноклональных антител, конъюгирован-ных с флюоресцентными красителями: FITC, PC7, APC («IO Test», «Beckman Coulter», США) и лизи-рующего/фиксирующего набора реагентов: «Ver-saLyse Lysing Solution», «lOTest 3 Fixative Solution» («Beckman Coulter», США). Анализ окрашенных клеток осуществляли на проточном цитофлюориметре «FC-500» («Beckman Coulter», США) по программе «Cytomics CXP Software». Детекцию флюоресценции выполняли при следующих длинах волн: FL1=525 нм, FL4=675 нм, FL5=755 нм. Популяцию лимфоцитов выделяли при помощи гетерогенного гейтиро-вания (по параметрам бокового светорассеивания и экспрессии CD45-FITC). Иммунорегуляторный индекс выражали соотношением Т-хелперов к Т-ци-тотоксическим лимфоцитам.
Содержание цитокинов: ИЛ-6, интерлейкина-1р (ИЛ-1 р), ФНОа, ИЛ-4, ИЛ-10, ТФР-р1 в сыворотке крови крыс определяли методом иммунофермен-тного анализа на иммуноферментном анализаторе «Anthos 2010» («Anthos Labtec Instruments», Австрия) с использованием наборов «eBioscience» («Bender MedSystems GmbH», Австрия). Ядерную фракцию клеток печени получали согласно [33]. Содержание ядерного фактора NF-kB в ядерной фракции клеток печени крыс определяли методом иммуноферментного анализа с использованием набора «Enzyme-Linked Immunosorbent Assay (ELISA) Kit» («Cloud-Clone Corp.», США).
22
Статистическую обработку данных проводили с использованием пакета прикладных программ IBM SPSS Statistics Version 18. Результаты представлены в виде средних величин (М), стандартного отклонения (а) и стандартной ошибки средней величины (m). Оценка достоверности различий средних величин проведена с использованием f-критерия Стьюдента. Уровень значимости считали достоверным при р<0,05.
Результаты и обсуждение
Гематологические показатели, представленные в табл. 1 и характеризующие состояние эритроцитов экспериментальных животных, не имели статистически достоверных различий по экспериментальным группам, за исключением увеличения среднего объема эритроцита у животных 4-й группы по сравнению с данным параметром у крыс контрольной и 2-й групп. При этом среднее содержание гемоглобина в эритроците у крыс 4-й группы достоверно превышало данный показатель у крыс 2-й группы и у крыс контрольной группы на уровне тенденции (р<0,10).
Как следует из представленных в табл. 2 данных, у животных 3-й группы, получавшей с пищей гес-
#
Таблица 1. Гематологические показатели, характеризующие сос
перидин, обнаружено статистически достоверное снижение содержания лейкоцитов в периферической крови. Кроме того, у животных 3-й и 4-й экспериментальных групп отмечалось статистически достоверное снижение относительного содержания лимфоцитов и повышение процента нейтро-фильных лейкоцитов. У крыс 2-й группы снижение относительного содержания лимфоцитов выявлено на уровне тенденции (р<0,10).
Гематологические показатели, характеризующие состояние тромбоцитов экспериментальных животных разных групп (табл. 3), не имели статистически достоверных различий.
Как следует из представленных в табл. 4 данных, относительное содержание исследованных субпопуляций лимфоцитов в периферической крови крыс не имело статистически достоверных различий по группам животных за исключением процента ЫК-клеток. У животных всех трех экспериментальных групп обнаружено статистически достоверное повышение относительного содержания ЫК-клеток по сравнению с данным показателем у крыс контрольной группы.
Как следует из данных, представленных в табл. 5, содержание провоспалительных и противовоспалительных цитокинов в периферической крови крыс опытных групп статистически достоверно не
ояние эритроцитов экспериментальных животных
Параметр Содержание эритроцитов, 1012/л Концентрация гемоглобина, г/л Гематокрит, % Средний объем эритроцита, мкм3 Среднее содержание гемоглобина в эритроците, пг Средняя концентрация гемоглобина в эритроците, г/л
1-я группа - контроль
M 7,40 140,17 41,37 56,00 18,97 338,83
а 0,39 4,49 1,11 2,61 1,10 4,26
m 0,16 1,83 0,46 1,06 0,45 1,74
2-я группа - рутин
M 7,30 139,50 41,38 56,67* 19,10* 336,67
а 0,32 6,89 1,99 1,03 0,46 3,01
m 0,13 2,81 0,81 0,42 0,19 1,23
Р2-1 0,63 0,84 0,98 0,57 0,79 0,33
Р2-3 0,99 0,29 0,35 0,13 0,12 0,24
Р2-4 0,30 0,49 0,54 0,03 0,03 0,36
3-я группа - гесперидин
M 7,30 144,00 42,52 58,50 19,73 339,00
а 0,33 7,24 2,04 2,43 0,77 3,46
m 0,13 2,96 0,83 0,99 0,32 1,41
Р3-1 0,64 0,30 0,26 0,11 0,19 0,94
Рз-4 0,31 0,81 0,82 0,49 0,46 0,73
4-я группа - рутин+гесперидин
M 7,11 142,83 42,22 59,50* 20,08 338,33
а 0,29 9,33 2,52 2,43 0,81 3,08
m 0,12 3,81 1,03 0,99 0,33 1,26
Р4-1 0,17 0,54 0,47 0,03 0,07 0,82
П р и м е ч а н и е. Здесь и в табл. 2-5: * - достоверность различия показателей (р<0,05).
Таблица 2. Гематологические показатели, характеризующие состояние лейкоцитов экспериментальных животных
Параметр Содержание лейкоцитов, 109/л Нейтрофилы, % Эозинофилы, % Базофилы, % Лимфоциты, % Моноциты, %
1-я группа - контроль
М 12,93 19,98 1,33 0,50 70,55 7,64
а 3,60 2,38 0,50 0,23 3,87 1,64
т 1,47 0,97 0,20 0,09 1,58 0,67
2-я группа - рутин
М 11,03 25,35 1,75 0,50 63,62 8,78*
а 2,55 7,70 0,62 0,20 6,99 1,03
m 1,04 3,14 0,25 0,08 2,85 0,42
Р2-1 0,31 0,15 0,30 1,00 0,06 0,94
Р2-3 0,15 0,53 0,61 0,40 0,71 0,25
Р2-4 0,52 0,74 0,08 0,80 0,26 0,01
3-я группа - гесперидин
М 8,87* 28,27* 1,60 0,40 62,03* 7,70
а 2,32 8,08 0,33 0,20 7,75 1,91
т 0,95 3,30 0,13 0,08 3,16 0,78
Р3-1 0,04 0,05 0,30 0,43 0,04 0,94
Рз-4 0,44 0,29 0,08 0,61 0,16 0,35
4-я группа - рутин+гесперидин
М 10,03 24,15* 1,13 0,47 65,75* 7,50
а 2,75 3,73 0,49 0,24 2,65 1,26
т 1,12 1,52 0,20 0,10 1,08 0,51
Р4-1 0,15 0,05 0,49 0,81 0,05 0,33
Таблица 3. Гематологические показатели, характеризующие состояние тромбоцитов экспериментальных животных
Параметр Содержание тромбоцитов, 109/л Средний объем тромбоцита, мкм3 Относительный объем тромбоцитов в образце цельной крови, %
1-я группа - контроль
М 558,83 6,95 0,39
а 68,03 0,29 0,05
т 27,77 0,12 0,02
2-я группа - рутин
М 571,67 6,97 0,40
а 57,13 0,48 0,03
т 23,32 0,20 0,01
р2-1 0,78 0,94 0,72
р2-3 0,94 0,62 0,68
р2-4 0,32 0,90 0,39
3-я группа - гесперидин
М 568,83 6,83 0,39
а 88,43 0,43 0,05
т 36,10 0,18 0,02
р3-1 0,83 0,59 0,95
р3-4 0,50 0,51 0,75
4-я группа - рутин+гесперидин
М 539,67 7,00 0,38
а 49,10 0,43 0,04
т 20,05 0,18 0,02
р4-1 0,58 0,81 0,69
Таблица 4. Относительное содержание субпопуляций лимфоцитов периферической крови экспериментальных животных, %
#
Параметр CD45RA+ B-лимфоциты CD3+ Т-лимфоциты CD3+CD4+ Т-лимфоциты -хелперы CD3+CD8+ цитотоксические Т-лимфоциты CD4/CD8 иммунорегуля-торный индекс CD161a+ естественные киллеры - NK-клетки
1-я группа - контроль
M 26,70 64,25 52,80 45,82 1,23 3,29
а 6,66 6,48 9,45 9,25 0,49 1,09
m 2,72 2,64 3,86 3,78 0,20 0,45
2-я группа - рутин
M 21,97 63,88 56,33 42,18 1,54 6,91*
а 4,97 4,65 11,97 12,18 0,85 1,73
m 2,03 1,90 4,89 4,97 0,35 0,70
Р2-1 0,19 0,91 0,79 0,78 0,56 0,01
Р2-3 0,81 0,50 0,61 0,63 0,87 0,35
Р2-4 0,14 0,51 0,65 0,63 0,68 0,01
3-я группа - гесперидин
M 22,89 61,12 58,32 40,33 1,56 5,88*
а 7,93 8,44 10,34 9,95 0,54 1,94
m 3,24 3,45 4,22 4,06 0,22 0,79
Р3-1 0,38 0,48 0,35 0,34 0,30 0,02
Р3-4 0,37 0,84 0,98 0,96 0,74 0,19
4-я группа - рутин+гесперидин
M 26,42 61,95 58,15 40,03 1,72 4,64*
а 4,72 5,23 12,40 12,53 1,06 0,79
m 1,93 2,13 5,06 5,12 0,43 0,32
Р4-1 0,93 0,51 0,42 0,38 0,34 0,03
Ф
отличалось от соответствующих параметров крыс контрольной группы. У крыс 4-й группы, получавшей с рационом рутин и гесперидин, обнаружено статистически достоверное повышение содержания ТФР-р1 в периферической крови по сравнению с данным показателем у крыс 2-й группы, получавшей с пищей рутин, и у крыс контрольной группы.
Содержание ядерного фактора ЫР-кВ в ядерной фракции клеток печени крыс представлено на рисунке. В соответствии с полученными результатами содержание ядерного фактора ЫР-кВ в ядерной фракции клеток печени у животных 4-й группы статистически достоверно превышает данный показатель у крыс контрольной группы.
Наибольшее влияние на изученные гематологические показатели крыс оказало потребление животными рациона, обогащенного рутином и гес-перидином (4-я группа). Это касается увеличения среднего объема эритроцита и средней концентрации гемоглобина в эритроците, снижение относительного содержания лимфоцитов и повышение процента нейтрофильных лейкоцитов в периферической крови (см. табл. 1, 2). Потребление крысами 3-й группы с рационом гесперидина привело к снижению содержания лейкоцитов в периферической крови и так же, как и в 4-й группе, уменьшению относительного содержания лимфоцитов и повышению процента нейтрофильных лейкоцитов.
Анализ субпопуляций лимфоцитов в периферической крови экспериментальных животных не выявил статистически достоверной разницы в содержании В-лимфоцитов, Т-лимфоцитов, в том числе Т-хелперов и цитотоксических Т-лим-фоцитов, за исключением относительного содержания ЫК-клеток (табл. 4). Доля ЫК-клеток в периферической крови животных всех экспериментальных групп статистически достоверно превышала их содержание у крыс контрольной группы: в наибольшей степени во 2-й и 3-й группах и менее
25,00 20,00 15,00 10,00 5,00 0,00
Содержание ядерного фактора NF-kB в ядерной фракции клеток печени крыс, нг/мл
1-я группа - 16,10±0,60 нг/мл; 2-я группа - 15,14±2,28 нг/мл; 3-я группа -15,85±2,09 нг/мл; 4-я группа - 20,49±1,68 нг/мл.
25
1-я 2-я 3-я 4-я группа группа группа группа
Таблица 5. Содержание провоспалительных и противовоспалительных цитокинов в периферической крови экспериментальных животных
#
Параметр Провоспалительные цитокины Противовоспалительные цитокины
ИЛ-6, пг/мл ИЛ-^, пг/мл ФНОа, пг/мл ИЛ-4, пг/мл ИЛ-10, пг/мл ТФР-ßt нг/мл
1-я группа - контроль
M 23,41 122,78 58,72 2,00 26,95 15,55
а 5,19 101,36 15,28 0,82 16,03 5,23
m 2,12 41,38 6,24 0,34 6,54 2,13
2-я группа - рутин
M 30,48 100,13 46,92 1,77 27,73 14,81*
а 8,46 111,51 10,06 0,30 12,57 5,27
m 3,78 49,87 4,50 0,13 5,62 2,36
P2-1 0,15 0,73 0,15 0,54 0,92 0,82
P2-3 0,84 0,92 0,47 0,46 0,4 0,53
P2-4 0,11 0,49 0,25 0,09 0,49 0,05
3-я группа - гесперидин
M 29,39 94,05 53,21 1,91 33,58 17,02
а 10,11 99,30 17,36 0,32 22,33 6,21
m 4,13 40,54 7,09 0,13 9,12 2,53
P3-1 0,23 0,63 0,57 0,81 0,41 0,67
P3-4 0,18 0,39 0,95 0,07 0,6 0,16
4-я группа - рутин+гесперидин
M 22,59 115,44 53,67 1,46 33,40 22,14*
а 5,22 75,54 7,42 0,18 14,04 4,61
m 2,13 30,84 3,03 0,08 5,73 2,29
P4-1 0,79 0,89 0,49 0,18 0,47 0,05
Ф
выражено у крыс 4-й группы. NK-клетки - большие гранулярные лимфоциты, обладающие цитоток-сичностью против опухолевых клеток и клеток, зараженных вирусами. В настоящее время NK-клетки рассматривают как отдельный класс лимфоцитов [34-36]. Они выполняют цитотоксические и цито-кин-продуцирующие функции. NK-клетки являются одним из важнейших компонентов клеточного врожденного иммунитета. NK-клетки проявляют цитотоксичность в отношении клеток-мишеней по перфорин-гранзимовому механизму. Посредством продукции цитокинов NK-клетки оказывают влияние на многие звенья врожденного иммунитета -макрофаги, дендритные клетки и нейтрофилы, модулируя тем самым и последующий антиген-специфический ответ.
Изучение цитокинового профиля показало, что содержание в сыворотке крови провоспалитель-ных цитокинов ИЛ-6, ИЛ-Iß и ФНОа у животных экспериментальных групп не имеет статистически достоверных различий с данными показателями у крыс контрольной группы (см. табл. 5). Уровни изученных противовоспалительных цитокинов в сыворотке крови также не имели статистически достоверных различий по группам животных за исключением содержания ТФР-ß-, (см. табл. 5). У животных 4-й группы, получавшей с пищей рутин и гесперидин, обнаружено статистически досто-
26
верное повышение содержания в сыворотке крови ТФР-р-,. Продуцентами ТФР-p-, является огромное число клеток, включая лимфоциты, стромальные клетки и макрофаги, а также клетки многих видов злокачественных опухолей [37]. Мишенями фактора служат также разнообразные клетки, поскольку экспрессия его высокоаффинного рецептора широко распространена. При его действии на иммунную систему преобладают ингибирующие эффекты, и он выступает преимущественно как суп-рессорный фактор, сдерживающий, в частности, аутоиммунные процессы [38]. Иммуносупрессор-ная активность ТФР-р1 главным образом связана с его способностью ингибировать пролиферацию лимфоцитов, а также блокировать дифференци-ровку CD8+ Т-лимфоцитов, CD4+ Т-хелперов 1-го и 2-го типа. В то же время ТФР-р1 может стимулировать развитие Т-регуляторных клеток [39].
Ядерный транскрипционный фактор NF-kB (Nuclear factor for the kappa chain of B-cells) играет важную роль в клеточной пролиферации, апо-птозе, воспалительной и аутоиммунной реакциях, поскольку он регулирует экспрессию генов, вовлеченных в эти процессы. Активация NF-kB приводит к увеличению экспрессии белков - ингибиторов апоптоза, что характерно для роста и дифферен-цировки опухолевых клеток. Первоначально идентифицированный в В-лимфоцитах, NF-kB обна-
ружен во многих клеточных популяциях, включая гепатоциты и непаренхиматозные элементы [40]. В клетках печени он представлен гетеродимером, состоящим из двух белковых субъединиц - р65 (или ге1А) и р50, локализованных в цитоплазме. Из-за их связи с ингибитором 1кВ фактор ЫР-кВ в этом состоянии неактивен. Высвобождение ЫР-кВ из комплекса с 1кВ приводит к появлению активной формы ЫР-кВ в клеточных ядрах. Свободный ЫР-кВ связывается с промоторами регулируемых генов и увеличивает эффективность их транскрипции, обеспечивая их участие в воспалении, адгезии, регенерации и апоптозе. Активация димерного ядерного фактора ЫР-кВ имеет решающее значение для развития воспалительного процесса в различных тканях [12].
В здоровых клетках активация ЫР-кВ наблюдается крайне редко. Исключение составляют Ти В-лимфоциты, тимоциты, моноциты и астроциты на стадии пролиферации. В соответствии с данными, представленными на рисунке, включение в рацион рутина, как и гесперидина (2-я и 3-я группы), не оказало существенного влияния на уровень
экспрессии ЫР-кВ в печени крыс, в то время как у крыс 4-й группы, потреблявшей рацион, обогащенный рутином и гесперидином, обнаружена статистически достоверная активация ЫР-кВ.
Таким образом, на основании полученных результатов исследования гематологических и иммунологических показателей крыс, потреблявших рационы, обогащенные рутином, гесперидином или обоими флавоноидами, можно заключить, что изученные биологически активные вещества оказывают иммуномодулирующее влияние на организм крыс, заключающееся в снижении относительного содержания лимфоцитов и повышении процента нейтрофильных лейкоцитов и ЫК-клеток в периферической крови, что можно расценивать как сдвиг в сторону факторов врожденного иммунитета. Кроме того, совместное действие больших доз рутина и гесперидина привело к изменению эритроцитарных показателей: увеличению среднего объема эритроцита и среднего содержания гемоглобина в эритроците, а также повышению уровня ТФР-р1 в периферической крови и экспрессии ядерного фактора ЫР-кВ в клетках печени.
Сведения об авторах
ФГБНУ «НИИ питания» (Москва):
Трушина Элеонора Николаевна - кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник лаборатории спортивного питания с группой алиментарной патологии E-mail: trushina@ion.ru
Мустафина Оксана Константиновна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории спортивного питания с группой алиментарной патологии E-mail: mustafina@ion.ru
Кравченко Лидия Васильевна - кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник лаборатории энзимологии питания E-mail: kravchenko@ion.ru
Балакина Анастасия Станиславовна - аспирант лаборатории энзимологии питания E-mail: balakina.a.s@yandex.ru
Алексеева Ирина Александровна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории спортивного питания с группой алиментарной патологии E-mail: alexeeva@ion.ru
Ригер Николай Александрович - доктор медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории спортивного питания с группой алиментарной патологии E-mail: riger@ion.ru
Литература
Клаан Н.К, Пронина Т.А, Акиньшина Л.П., Решетникова В.В. Ядерный фактор каппа В (NF-kB) в качестве мишени для действия природных противоопухолевых соединений // Рос. биотерапевт. журн. 2014. Т.13, № 1. С. 3-8.
Sak K. Cytotoxicity of dietary flavonoids on different human cancer types // Pharmacogn. Rev. 2014. Vol. 8, № 16. P. 122-146. Buscemi S., Rosafio G., Arcoleo G., Mattina A. et al. Effects of red orange juice intake on endothelial function and inflammatory markers in adult subjects with increased cardiovascular risk // Am. J. Clin. Nutr. 2012. Vol. 95. N 5. P. 10891095.
Cottone S., Lorito M.C., Riccobene R. et al. Oxidative stress, inflammation and cardiovascular disease in chronic renal failure // J. Neurol. 2008. Vol. 21. N 2. P. 175-179.
Haidari F., Heybar H., Jalali M.T., Ahmadi Engali K. et al. Hes-peridin supplementation modulates inflammatory responses following myocardial infarction // J. Am. Coll. Nutr. 2015. Vol. 34. N 3. P. 205-211.
Yamamoto M., Jokura H., Hashizume K. et al. Hesperidin metabolite hesperitin 7-O-glucuronide, bat not hesperitin 3-O-glucuronide, exerts hypotensive, vasodiatory, and anti-inflammatory activities // Food Funct. 2013. Vol. 4. P. 1346-1351.
27
5
2
3
6
БИОХИМИЯ И ФИЗИОЛОГИЯ ПИТАНИЯ
#
7. Donato F., de Gomes M.G., Goes A.T. et al. Hesperidin exerts antidepressant-like effects in acute and chronic treatments in mice: possible role of l-arginine-NO-cGMP pathway and BDNF levels // Brain Res. Bull. 2014. Vol. 104. P. 19-26.
8. Oztanir M.N., Ciftci O., Cetin A., Aladag M.A. Hesperidin attenuates oxidative and neuronal damage caused by global cerebral ischemia/ reperfusion in a C57BL/J6 mouse model // Neurol. Sci. 2014. Vol. 35. N 9. P. 1393-1399.
9. Garg A., Garg S., Zanaveld L.G.D., Singla A.K. Chemistry and pharmacology of the Citrus bioflavonoid hesperidin // Phytother. Res. 2001. Vol. 15. N 8. P. 655-669.
10. Gonzalez-Gallego J., Garcia-Mediavilla M.V., Sanchez-Campos S., Tunon M.J. Fruit polyphenols, immunity and inflammation // Br. J. Nutr. 2010. Vol. 104, suppl. 3. P. 15-27.
11. Лашнева Н.В., Тутельян В.А. Биологически активные вещества растительного происхождения. Катехины: пищевые источники, биодоступность, влияние на ферменты метаболизма ксенобиотиков // Вопр. питания. 2009. Т. 78, № 4. С. 4-21.
12. Mankan A.K., Lawless M.W., Gray S.G., Kelleher D. et al. NF-kappaB regulation: the nuclear response // J. Cell. Mol. Med. 2009. Vol. 13. N 4. P. 631-643.
13. Surh Y.J., Na H.K. NF-kappaB and Nrf2 as prime molecular targets for chemoprevention and cytoprotection with anti-inflammatory and antioxidant phytochemicals // Genes Nutr. 2008. Vol. 2. N 4. P. 313-317.
14. Choi I.Y., Kim S.J., Jeong H.J. et al. Hesperidin inhibits expression of hypoxia inducible factor-1 alpha and inflammatory cytokine production from mast cells // Mol. Cell. Biochem. 2007. Vol. 305. N 1-2. P. 153-161.
15. Yang Y., Wolfram J., Shen H., Fang X. et al. Hesperetin: an inhibitor of the transforming growth factor-p (TGF-p) signaling pathway // Eur. J. Med. Chem. 2012. Vol. 58. P. 390-395.
16. Kandemir F.M., Ozkaraca M., Yildirim B.A., Hanedan B. et al. Rutin attenuates gentamicin-induced renal damage by reducing oxidative stress, inflammation, apoptosis, and autophagy in rats // Ren. Fail. 2015. Vol. 37. N 3. P. 518-525.
17. Nafees S., Rashid S., Ali N., Hasan S.K., Sultana S. Rutin ameliorates cyclophosphamide induced oxidative stress and inflammation in Wistar rats: role of NFkB/MAPK pathway // Chem. Biol. Interact. 2015. Vol. 231. P. 98-107.
18. Yang H.L., Chen S.C., Senthil Kumar K.J. et al. Antioxidant and anti-inflammatory potential of hesperetin metabolites obtained from hesperetin-administered rat serum: an ex vivo approach // J. Agric. Food Chem. 2012. Vol. 60. N 1. P. 522-532.
19. Fordham J.B., Naqvi A.R., Nares S. Leukocyte production of inflammatory mediators is inhibited by the antioxidants phloretin, silymarin, hesperetin, and resveratrol // Mediators Inflamm. 2014. Article ID 938712. Published online 2014 Feb 24. URL: http://www. ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/24707119
20. Su K.Y., Yu C.Y., Chen Y.P., Hua K.F. et al. 3,4-Dihydroxytoluene, a metabolite of rutin, inhibits inflammatory responses in lipopolysac-charide-activated macrophages by reducing the activation of NF-kB signaling // BMC Complement Altern. Med. 2014. Vol. 14. P. 21.
21. Wang S.W., Wang Y.J., Su Y.J., Zhou W.W. et al. Rutin inhibits p-amyloid aggregation and cytotoxicity, attenuates oxidative stress, and decreases the production of nitric oxide and proinflammatory cytokines // Neurotoxicology. 2012. Vol. 33. N 3. P. 482-490.
22. Sikder K., Kesh S.B., Das N., Manna K. et al. The high antioxidative power of quercetin (aglycone flavonoid) and its glycone (rutin) avert high cholesterol diet induced hepatotoxicity and inflammation in Swiss albino mice // Food Funct. 2014. Vol. 5. N 6. P. 1294-1303.
23. Perez-Vargas J.E., Zarco N., Shibayama M., Segovia J. et al. Hesperidin prevents liver fibrosis in rats by decreasing the expression of
nuclear factor-KB, transforming growth factor-p and connective tissue growth factor // Pharmacology. 2014. Vol. 94. N 1-2. P. 80-89.
24. Sahu B.D., Kuncha M., Sindhura G.J., Sistla R. Hesperidin attenuates cisplatin-induced acute renal injury by decreasing oxidative stress, inflammation and DNA damage // Phytomedicine. 2013. Vol. 20. N 5. P. 453-460.
25. Li R., Cai L., Xie X.F., Yang F. Hesperidin suppresses adjuvant arthritis in rats by inhibiting synoviocyte activity // Phytother. Res. 2010. Vol. 24, suppl. 1. P. 71-76.
26. Zanotti Simoes Dourado G.K., de Abreu Ribeiro L.C., Zeppone Carlos I., Borges Cesar T. Orange juice and hesperidin promote differential innate immune response in macrophages ex vivo // Int. J. Vitam. Nutr. Res. 2013. Vol. 83. N 3. P. 162-167.
27. Elavarasan J., Velusamy P., Ganesan T. et al. Hesperidin-medi-
ated expression of Nrf2 and upregulation of antioxidant status in senescent rat heart // J. Pharm. Pharmacol. 2012. Vol. 64. N 10. P. 1472-1482.
28. Kang S.R., Park K.J., Park H.S. et al. Anti-inflammatory effect of flavonoids isolated from Korea Citrus aurantium L. on lipopolysac-charide-induced mouse macrophage RAW 264.7 cells by blocking of nuclear factor-kappa B (NF-kB) and mitogen-activated protein kinase (MAPK) signaling parthways // Food Chem. 2011. Vol. 129. P. 1721-1728.
29. Parhiz H., Roohbakhsh A., Soltani F., Rezaee R. et al. Antioxidant and anti-inflammatory properties of the citrus flavonoids hesperidin and hesperetin: an updated review of their molecular mechanisms and experimental models // Phytother. Res. 2015. Vol. 29. N 3. P. 323-331.
30. Surh Y.J., Kundu J.K., Na H.K., Lee J.S. Redox-sensitive transcription factors as prime targets for chemoprevention with anti-inflammatory and antioxidative phytochemicals // J. Nutr. 2005. Vol. 135, N 12. Suppl. P. 2993-3001.
31. Perche O., Vergnaud-Gauduchon J., Morand C., Dubray C. et al. Orange juice and its major polyphenol hesperidin consumption do not induce immunomodulation in healthy well-nourished humans // Clin. Nutr. 2014. Vol. 33. P. 130-135.
32. Кравченко Л.В., Аксенов И.В., Трусов Н.В. и др. Влияние количества жира в рационе на активность ферментов метаболизма ксенобиотиков и антиоксидантной защиты у крыс // Вопр. питания. 2012. Т. 81, № 1. С. 24-29.
33. Покровский А.А., Тутельян В.А. Лизосомы. М. : Наука, 1976. 382 с.
34. Battella S., Cox M.C., Santoni A., Palmieri G. Natural killer (NK) cells and anti-tumor therapeutic mAb: unexplored interactions // J. Leu-koc. Biol. 2015 Jul 1. pii: jlb.5VMR0415-141R. URL: http://www.ncbi. nlm.nih.gov/pubmed/26136506.
35. Martinet L., Smyth M.J. Balancing natural killer cell activation through paired receptors // Nat. Rev. Immunol. 2015. Vol. 15. N 4. P. 243-254.
36. Wang F., Tian Z., Wei H. Genomic expression profiling of NK cells in health and disease // Eur. J. Immunol. 2015. Vol. 45. N 3. P. 661-678.
37. Poniatowski L.A., Wojdasiewicz P., Gasik R., Szukiewicz D. Transforming growth factor Beta family: insight into the role of growth factors in regulation of fracture healing biology and potential clinical applications // Mediators Inflamm. 2015. Article ID 137823. URL: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/25709154
38. Kriegel M.A., Li M.O., Sanjabi S., Wan Y.Y. et al. Transforming growth factor-beta: recent advances on its role in immune tolerance // Curr. Rheumatol. Rep. 2006. Vol. 8. N 2. P. 138-144.
39. Чуров А.В., Олейник Е.К., Олейник В.М. TGF-p и регуляторные Т-клетки в формировании иммунной супрессии у онкологических больных // Цитокины и воспаление. 2009. № 2. С. 7-8.
40. Luedde T., Trautwein C. Intracellular survival pathways in the liver // Liver Int. 2006. Vol. 26. N 10. P. 1163-1174.
References
1. Klaan N.K., Pronina T.A., Akinshina L.P., Reshetnikova V.V. Nuclear substances. Rossiyskiy bioterapevticheskiy zhurnal [Russian Bio-
factor Kappa B (NF-KB) as a target for action of natural antitumor therapeutic Journal]. 2014; Vol. 13 (1): 3-8. (in Russian)
28 Вопросы питания. Том 84, № 6, 2015
2. Sak K. Cytotoxicity of dietary flavonoids on different human cancer types. Pharmacogn Rev. 2014; Vol. 8 (16): 122-46.
3. Buscemi S., Rosafio G., Arcoleo G., Mattina A. et al. Effects of red orange juice intake on endothelial function and inflammatory markers in adult subjects with increased cardiovascular risk. Am J Clin Nutr. 2012; Vol. 95 (5): 1089-95.
4. Cottone S., Lorito M.C., Riccobene R. et al. Oxidative stress, inflammation and cardiovascular disease in chronic renal failure. J Neurol. 2008; Vol. 21 (2): 175-79.
5. Haidari F., Heybar H., Jalali M.T., Ahmadi Engali K. et al. Hesperidin supplementation modulates inflammatory responses following myo-cardial infarction. J Am Coll Nutr. 2015; Vol. 34 (3): 205-11.
6. Yamamoto M., Jokura H., Hashizume K. et al. Hesperidin metabolite hesperitin 7-O-glucuronide, bat not hesperitin 3-O-glucuronide, exerts hypotensive, vasodiatory, and anti-inflammatory activities. Food Funct. 2013; Vol. 4: 1346-51.
7. Donato F., de Gomes M.G., Goes A.T. et al. Hesperidin exerts antide-pressant-like effects in acute and chronic treatments in mice: possible role of l-arginine-NO-cGMP pathway and BDNF levels. Brain Res Bull. 2014; Vol. 104: 19-26.
8. Oztanir M.N., Ciftci O., Cetin A., Aladag M.A. Hesperidin attenuates oxidative and neuronal damage caused by global cerebral ischemia/ reperfusion in a C57BL/J6 mouse model. Neurol Sci. 2014; Vol. 35 (9): 1393-99.
9. Garg A., Garg S., Zanaveld L.G.D., Singla A.K. Chemistry and pharmacology of the Citrus bioflavonoid hesperidin. Phytother Res. 2001; Vol. 15 (8): 655-69.
10. Gonzalez-Gallego J., Garcia-Mediavilla M.V., Sanchez-Campos S., Tunon M.J. Fruit polyphenols, immunity and inflammation. Br J Nutr. 2010; Vol. 104 (Suppl. 3): 15-27.
11. Lashneva N.V. , Tutelyan V.A.. Biological active substances of plant origin. Catechins: dietary sourses, biovailability, the influence on xenobiotic metabolizing enzymes. Vopr Pitan [Problems of Nutrition]. 2009; Vol. 78 (4): 4-21. (in Russian)
12. Mankan A.K., Lawless M.W., Gray S.G., Kelleher D. et al. NF-kappaB regulation: the nuclear response. J Cell Mol Med. 2009; Vol. 13 (4): 631-43.
13. Surh Y.J., Na H.K. NF-kappaB and Nrf2 as prime molecular targets for chemoprevention and cytoprotection with anti-inflammatory and antioxidant phytochemicals. Genes Nutr. 2008; Vol. 2 (4): 313-17.
14. Choi I.Y., Kim S.J., Jeong H.J. et al. Hesperidin inhibits expression of hypoxia inducible factor-1 alpha and inflammatory cytokine production from mast cells. Mol Cell Biochem. 2007; Vol. 305 (1-2): 153-61.
15. Yang Y., Wolfram J., Shen H., Fang X. et al. Hesperetin: an inhibitor of the transforming growth factor-ß (TGF-ß) signaling pathway. Eur J Med Chem. 2012; Vol. 58: 390-95.
16. Kandemir F.M., Ozkaraca M., Yildirim B.A., Hanedan B. et al. Rutin attenuates gentamicin-induced renal damage by reducing oxidative stress, inflammation, apoptosis, and autophagy in rats. Ren Fail. 2015; Vol. 37: 518-25.
17. Nafees S., Rashid S., Ali N., Hasan S.K., Sultana S. Rutin ameliorates cyclophosphamide induced oxidative stress and inflammation in Wistar rats: role of NFkB/MAPK pathway. Chem Biol Interact. 2015; Vol. 231: 98-107.
18. Yang H.L., Chen S.C., Senthil Kumar K.J. et al. Antioxidant and anti-inflammatory potential of hesperetin metabolites obtained from hesperetin-administered rat serum: an ex vivo approach. J Agric Food Chem. 2012; Vol. 60 (1): 522-32.
19. Fordham J.B., Naqvi A.R., Nares S. Leukocyte production of inflammatory mediators is inhibited by the antioxidants phloretin, silyma-rin, hesperetin, and resveratrol. Mediators Inflamm. 2014. Article ID 938712. Published online 2014 Feb 24. URL: http://www.ncbi.nlm. nih.gov/pubmed/24707119
20. Su K.Y., Yu C.Y., Chen Y.P., Hua K.F. et al. 3,4-Dihydroxytoluene, a metabolite of rutin, inhibits inflammatory responses in lipopoly-saccharide-activated macrophages by reducing the activation of NF-kB signaling. BMC Complement Altern. Med. 2014; Vol. 14: 21.
21. Wang S.W., Wang Y.J., Su Y.J., Zhou W.W. et al. Rutin inhibits ß-amyloid aggregation and cytotoxicity, attenuates oxidative stress,
and decreases the production of nitric oxide and proinflammatory cytokines. Neurotoxicology. 2012; Vol. 33 (3): 482-90.
22. Sikder K., Kesh S.B., Das N., Manna K. et al. The high antioxidative power of quercetin (aglycone flavonoid) and its glycone (rutin) avert high cholesterol diet induced hepatotoxicity and inflammation in Swiss albino mice. Food Funct. 2014; Vol. 5 (6): 1294-303.
23. Perez-Vargas J.E., Zarco N., Shibayama M., Segovia J. et al. Hesperidin prevents liver fibrosis in rats by decreasing the expression of nuclear factor-KB, transforming growth factor-p and connective tissue growth factor. Pharmacology. 2014; Vol. 94 (1-2): 80-9.
24. Sahu B.D., Kuncha M., Sindhura G.J., Sistla R. Hesperidin attenuates cisplatin-induced acute renal injury by decreasing oxidative stress, inflammation and DNA damage. Phytomedicine. 2013; Vol. 20 (5): 453-60.
25. Li R., Cai L., Xie X.F., Yang F. Hesperidin suppresses adjuvant arthritis in rats by inhibiting synoviocyte activity. Phytother. Res. 2010; Vol. 24 (Suppl. 1): 71-6.
26. Zanotti Simoes Dourado G.K., de Abreu Ribeiro L.C., Zeppone Carlos I., Borges Cesar T. Orange juice and hesperidin promote differential innate immune response in macrophages ex vivo. Int J Vitam Nutr Res. 2013; Vol. 83 (3): 162-7.
27. Elavarasan J., Velusamy P., Ganesan T. et al. Hesperidin-mediated expression of Nrf2 and upregulation of antioxidant status in senescent rat heart. J Pharm Pharmacol. 2012; Vol. 64 (10): 1472-82.
28. Kang S.R., Park K.J., Park H.S. et al. Anti-inflammatory effect of flavonoids isolated from Korea Citrus aurantium L. on lipopolysac-charide-induced mouse macrophage RAW 264.7 cells by blocking of nuclear factor-kappa B (NF-kB) and mitogen-activated protein kinase (MAPK) signaling pathways. Food Chem. 2011; Vol. 129: 1721-28.
29. Parhiz H., Roohbakhsh A., Soltani F., Rezaee R. et al. Antioxidant and anti-inflammatory properties of the citrus flavonoids hesperidin and hesperetin: an updated review of their molecular mechanisms and experimental models. Phytother Res. 2015; Vol. 29: 323-31.
30. Surh Y.J., Kundu J.K., Na H.K., Lee J.S. Redox-sensitive transcription factors as prime targets for chemoprevention with anti-inflammatory and antioxidative phytochemicals. J Nutr. 2005; Vol. 135 (12 Suppl.): 2993-3001.
31. Perche O., Vergnaud-Gauduchon J., Morand C., Dubray C. et al. Orange juice and its major polyphenol hesperidin consumption do not induce immunomodulation in healthy well-nourished humans. Clin Nutr. 2014; Vol. 33: 130-35.
32. Kravchenko L.V., Aksenov I.V., Trusov N.V. et al. Effects of dietary fat level on the xenobiotic metabolism enzymes activity and anti-oxidant enzymes in rats. Vopr Pitan [Problems of Nutrition]. 2012; Vol. 81 (1): 24-9. (in Russian)
33. Pokrovsky A.A., Tutelyan V.A. Lysosomes. Moscow : Nauka, 1976: 382 p. (in Russian)
34. Battella S., Cox M.C., Santoni A., Palmieri G. Natural killer (NK) cells and anti-tumor therapeutic mAb: unexplored interactions. J Leukoc Biol. 2015. pii: jlb.5VMR0415-141R. URL: http://www.ncbi.nlm.nih. gov/pubmed/26136506.
35. Martinet L., Smyth M.J. Balancing natural killer cell activation through paired receptors. Nat Rev Immunol. 2015; Vol. 15 (4): 243-54.
36. Wang F., Tian Z., Wei H. Genomic expression profiling of NK cells in health and disease. Eur J Immunol. 2015; Vol. 45 (3): 661-78.
37. Poniatowski L.A., Wojdasiewicz P., Gasik R., Szukiewicz D. Transforming growth factor Beta family: insight into the role of growth factors in regulation of fracture healing biology and potential clinical applications. Mediators Inflamm. 2015. Article ID 137823. URL: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/25709154
38. Kriegel M.A., Li M.O., Sanjabi S., Wan Y.Y. et al. Transforming growth factor-beta: recent advances on its role in immune tolerance. Curr Rheumatol Rep. 2006; Vol. 8 (2): 138-44.
39. Churov A.V., Oleynik E.K., Oleynik V.M.. TGF-b and regulatory T-cells in the formation of immune suppression in cancer patients. Tsito-kiny i vospalenie [Cytokines and Inflammation]. 2009; Vol. 2: 7-8. (in Russian)
40. Luedde T., Trautwein C. Intracellular survival pathways in the liver. Liver Int. 2006; Vol. 26 (10): 1163-74.
29
