CC BY
106
ПРИГЛАШЕНИЕ К ДИСКУССИИ
Л.И. Рюмшина
ВЛИЯНИЕ МАНИПУЛЯТИВНЫХ УСТАНОВОК ЛИЧНОСТИ НА ВЗАИМОПОНИМАНИЕ
еобходимость написания этой статьи вызвана неоднозначным отношением к явлению манипулирования людьми, сложившемся в психологии. Получившие большое распространение благодаря рыночным отношениям, манипуляции начинают проникать во все сферы жизнедеятельности человека и пользоваться вниманием отечественных ученых различных специальностей (философов, политологов, психологов и т. п.). Многими из них манипуляции рассматриваются как необходимая часть человеческого существования, в связи с чем обсуждается их роль в жизни отдельного человека и человечества в целом.
Опираясь на различные теории и психологические направления зарубежной психологии, ими обсуждаются две крайне противоположные точки зрения. Одна, идущая от Г. Франке, Д. Карнеги и др., считающих манипуляции необходимыми и полезными, так как они заменяют грубые методы достижения цели. Другая берет начало в трудах ученых гуманистической ориентации. Отечественным психологам она известна из книги Э. Шо-строма «Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор». Уже из самого названия книги ясно, что данная точка зрения противопоставляется выше обозначенной. Манипулятор, в первом случае, предстает как искушенный в различных приемах субъект общения, во втором — как личность несовершенная, неуверенная в себе и других, в связи с чем вынуждена прибегать к хитростям в общении.
Обе позиции, по мнению отечественных психологов, в значительной степени абсолютизируют роль манипуляций в жизни человека. Поэтому они вдаются в различного рода рассуждения о пределах и возможностях использования манипуляций: в общественной жизни, в межличностных и профессиональных отношениях. По существу речь идет о необходимости употребления манипуляций и о пределах допустимости этого [3, 4, 8 и др.].
В общем виде манипулирование людьми можно рассматривать как использование другого человека в своих целях, для получения собственной выгоды. Другой человек в этом случае превращается в объект, овеществляется, обесценивается. С помощью различных уловок и приемов с ним совершаются различные действия незаметно для него. Психологический смысл манипуляций состоит в том, чтобы контролировать поведение людей, управлять ими, получить над ними власть или преимущества за счет ограничения их свободы, создания такой ситуации, в которой объект манипулирования вынужден вести себя выгодным для манипулирующего образом, не имея выбора или не осознавая его. С тем, что манипуляции совершаются в обход сознания, согласны все отечественные психологи. Что же касается «получения выгоды для себя», т. е. самой нравственной оценки явления, то здесь как раз и наблюдается «разброс» позиций от полного признания необходимости манипуляций до полного отрицания возможности их использования. В целом же складывается впечатление, что большинство отечественных психологов предпочитает занимать промежуточную позицию, и манипуляции ими признаются необходимыми, даже приносящими пользу, но в определенных ситуациях (прежде всего в отношениях родитель — ребенок, учитель — ученик и, что особенно важно — в практической деятельности психологов) [3, 4]. К сожалению, эмпирических исследований, показывающих влияние манипуляций на взаимодействие и взаимоотношения с людьми практически нет как за рубежом, так и в отечественной психологии. Поэтому подобные рассуждения отража-
ют, как правило, личную (мировоззренческую, профессиональную) позицию авторов. Безусловно, таковая есть и у нас,, но обратимся к исследованию и посмотрим как влияют манипулятивные установки на межличностное общение. Так как понимание другого человека часто является условием, результатом и целью общения, нами будет анализироваться именно этот аспект человеческого взаимодействия.
Прежде всего определим свою позицию. На наш взгляд, анализ манипулирования людьми как психологическая проблема может проводиться в двух аспектах: с позиции осуществляемой коммуникации как манипулятивное воздействие, совершаемое осознанно или неосознанно, в зависимости от ситуации общения, отношения к партнеру. Каждый человек может совершать подобные воздействия, хотя и с разной частотой. Личность в данном случае предстает как субъект общения в соответствии с наличием или отсутствием у нее определенных характеристик (социально-психологической компетентности, навыков общения, сензитивности, эмпатии и т.д.).
Манипулирование людьми может рассматриваться и сквозь призму ценностно-смысловой сферы субъекта общения, определяющей отношение к себе, другим и миру в целом. С данной точки зрения можно говорить о манипулятивной деятельности, целенаправленной, осознанной (или частично осознанной). Формируясь по мере развития личности, такая деятельность становится достаточно «автономной» от внешних факторов и осуществляется, как правило, независимо от ситуации общения, партнера и т. д. Манипулятор просто не может не использовать других в собственных целях, потому что манипуляции становятся для него нормой жизни и человеческих отношений. Так как индикатором ценностного отношения личности к общению и партнеру по общению может выступать коммуникативная направленность (С. Братченко), о данных лицах можно говорить как о личностях с выраженной манипулятивной направленностью в общении. Именно этот второй аспект будет рассматриваться далее.
Следует отметить, что понимание людьми друг друга — одна из самых трудных и неразработанных проблем социальной психологии, имеющая сложную историю развития. Не останавливаясь подробно на различных подходах к проблеме взаимопонимания (с ними можно ознакомиться, например, в диссертационном исследовании Ю.А. Желтоновой (2000), отметим, что взаимопонимание рассматривается нами как целостный и уникальный процесс. Начинается оно с понимания себя, что подчеркивает осознанный характер человеческого общения. Чем лучше человек осознает себя, собственные цели, мотивы, отношение к другому человеку, тем легче достигается взаимопонимание с ним. Однако взаимопонимание этим не ограничивается. Мало понимать себя, нужно еще понять партнера и быть понятым им. Будет достигнуто взаимопонимание или нет, как будет разворачиваться и протекать процесс понимания зависит, прежде всего, от ценностно-смысловых позиций субъектов общения, отражающих содержание их внутреннего мира, в том числе и от направленности личности в общении. Это личностное образование, с одной стороны, связано с ценностно-смысловыми отношениями и отношением к себе, с другой стороны, определяет выбор формы и средств общения. Одной из составляющих коммуникативной направленности является личностная предрасположенность к взаимопониманию как пониманию себя (своих чувств, мыслей, желаний, целей общения), партнера (его чувств, мыслей, желаний, целей) и понимание партнером.
Последнее явилось основанием для создания методики, позволяющей определить уровень значимости для субъекта общения осознания собственной коммуникативной позиции и позиции партнера.
Субъектам предлагалось представить, что им нужно обсудить с хорошо знакомым человеком значимую для них обоих проблему и оценить в трехбалльной системе важность для них в этой ситуации понимания собственных чувств, мыслей, желаний, целей общения, понимания ими чувств, мыслей, желаний и целей собеседника и понимания собеседником их чувств, мыслей, желаний и целей общения. Коммуникативная направленность в общении определялась по методике С. Братченко «Направленность личности в общении», позволяющей выявить степень выраженности шести основных видов коммуникативной
направленности: манипулятивной, диалогической, авторитарной, альтероцентристской, конформной и индифферентной [2].
Было исследовано 89 человек с различными видами коммуникативной направленности. Использование методов математической статистики позволило выделить из всей выборки испытуемых группу лиц с ярко выраженной манипулятивной направленностью (15 человек) и проинтерпретировать значимость для них понимания себя, другого, понимание партнером.
Результаты исследования показали следующее. Что касается самого себя, то для данной группы лиц имеет максимальное значение понимание собственных желаний, мыслей, целей общения, то есть все, кроме, однако, чувств. По отношению к собеседнику можно наблюдать несколько другую ситуацию: неважно понимание чувств, желаний, целей общения партнера. Важно — лишь понять его мысли. Создается впечатление, что для лиц с манипулятивной коммуникативной направленностью обсуждение проблемы — чисто рациональный процесс, лишенный чувственной составляющей. Понимание собеседником для них не имеет особого значения. Они допускают понимание партнером их желаний, менее предпочтительно понимание их целей общения, неважно, что не поняты их мысли и все это — на фоне полного отрицания важности понимания их чувств. Иными словами, они считают, что должны четко осознавать чего хотят сами, понять мысли собеседника («вычислить» его), но при этом остаться не понятыми им. При этом — не обращать внимание на чувства и переживания, как собственные так и партнера, отказаться от эмоциональной включенности в процесс обсуждения проблемы.
Можно сказать, что речь идет о понимании, но не взаимопонимании как двустороннем процессе.
Хотелось бы отметить, что данные результаты согласуются с точкой зрения на личность манипулятора и его отношение к другим и общению в целом ученых гуманистической ориентации [7]. Однако, исследований, показывающих как же разворачивается и протекает процесс понимания другого человека у лиц с манипулятивной коммуникативной направленностью, нам не удалось найти и мы продолжили исследование.
К обозначенному методическому инструментарию была добавлена еще одна методика, непосредственно направленная на изучение процесса и результата взаимопонимания — «Методика экспериментального исследования взаимопонимания в диаде» А. Кроника [5]. Методика была модифицирована Ю.А. Желтоновой (2000) в соответствии с концептуальными представлениями о взаимопонимании, описанными раннее: у собеседников было право самим конструировать свои отношения (инициировать окончание взаимодействия, решать, какой уровень и с каким партнером считать достаточным для взаимопонимания), ориентируясь на собственные переживания. Были выделены три уровня взаимопонимания: высокий, средний и низкий. Каждый из участников эксперимента вступал во взаимодействие несколько раз.
Результаты исследования показали, что парам, где хотя бы один из партнеров имел манипулятивную направленность в общении в меньшей степени, чем парам, где партнеры имели иные установки в общении, удалось достичь взаимопонимания (получены значимые различия по критерию хи-квадрат — х2 ^ = 6) = 34,8, при а = 0,05). Причем применение метода знаковых рангов Уилкоксона позволило определить, что возрастание выраженности манипулятивной коммуникативной направленности уменьшает возможность достигать высокого уровня взаимопонимания. Есть все основания предполагать, что это как раз и связано с установкой на одностороннее понимание и стремление не допустить понимания себя. Неслучайно, что подобные результаты были получены и по отношению к парам, где один из собеседников имел авторитарную направленность в общении, также не предполагающую взаимность [2]. Лишь 6 парам из 15, в которых хотя бы один из собеседников был партнер с выраженной манипулятивной направленностью, удалось достичь высокого уровня взаимопонимания. При этом в половине случаев вторым собеседником был партнер с выраженной конформной направленностью в общении.
Однако, все описанное касается результата. Не менее интересно проследить сам процесс
АКМЕОЛОГИЯ, № 2, 2005
понимания партнера лицами с манипулятивной направленностью в общении. Интересно, что описанных А. Кроником стратегий достижения взаимопонимания «не хватило» для объяснения инструментального обеспечения их поведения. В процессе проведения эксперимента была выделена новая стратегия, получившая название «псевдодиалог». Дальнейшее исследование показало, что именно эта стратегия обеспечивает инструментальное поведение манипуляторов. Для нее характерна постоянная смена собственной позиции, «ускользающее» поведение, свидетельствующее о закрытости, недоверии, притворстве. Интересно, что и С. Братченко считает, что для лиц с выраженной манипулятивной направленностью в общении характерны стремление «получить нужную информацию в сочетании с собственной скрытностью, неискренностью, ориентация на развитие и даже «творчество» (хитрость) в общении, но односторонняя — только для себя за счет другого» [2 с. 35].
В результате наблюдения за процессом взаимодействия стало ясно, что подобное поведение провоцирует недоверие, скрытность, нежелание взаимодействовать и у партнера независимо от его коммуникативных ценностей. Однако следует отметить, что и сами лица с манипулятивной коммуникативной направленностью неохотно шли на взаимодействие (особенно если собеседник имел такую же направленность в общении), старались его прекратить при всяком удобном случае. В процессе общения они не переспрашивали партнера и не задавали уточняющих вопросов. Взаимодействие в таких парах проходило тяжело, даже если формальные критерии указывали на эффективное общение. Однако когда партнеры с манипулятивной коммуникативной направленностью сами могли выбрать собеседника, контролировать его и ситуацию взаимодействия, они чувствовали себя более комфортно. Исключение составили пары, в которых вторым собеседником был партнер с конформной направленностью в общении: они были активны и информационно открыты друг другу.
Вообще, следует отметить, что лица с конформной направленностью в общении играют совершенно неожиданную роль во взаимодействии с манипуляторами: они сбивают их с пути неискренности. С партнерами с конформными установками лица с манипулятивной направленностью в общении развивают свое взаимодействие по стратегиям, предполагающим открытость партнеров друг другу, с ними (возможно поэтому) им удается достичь высокого уровня взаимопонимания. Вероятно, это связано с тем, что «конформные» партнеры ориентированы на бесконфликтное общение, в связи с чем отказываются от равноправия, направлены на подражание, готовность подстроиться под собеседника [2]. Это обусловливает особенности их самопредъявления в каждой конкретной ситуации. Манипулятору трудно «вычислить» устойчивые личностные характеристики партнера с конформной направленностью и использовать его как объект манипуляций.
В заключение хотелось бы отметить, что лицам с манипулятивными установками в общении трудно эффективно общаться. Исследование их ценностно-смысловой сферы, проведенное нами раннее [6], показывало, что внешне они самоуверенны, социально адаптированы и компетентны в общении. Однако сопоставление отдельных граней их личности выявляет большую ее противоречивость и несогласованность ценностно-смысловой сферы. Это и находит подтверждение в общении: хорошо понимать себя, много думать, но не чувствовать, понять мысли другого, но при этом остаться непонятым им. Наблюдение за их поведением во время проведения эксперимента как раз и показывает как это происходит на стадии выбора партнера, взаимодействия с ним и его прекращения.
Трудно представить, что «манипуляции строятся на преобладании субъект-субъектного взаимодействия» [4, с.99]. Вероятно, это возможно, когда речь идет о манипулятивных воздействиях, вкрапливающихся в реальное общение. Однако оставаясь по своей сути субъект-объектными, они могут затруднять общение, приводить к конфликтам. Но, если манипуляции становятся основным способом взаимодействия, на уровне личностных установок включаются в ценностно-смысловую сферу личности, они разрушают само общение, ориентируют человека на одностороннее понимание другого, а не взаимопонимание, являющееся обоюдосторонним, а потому субъект-субъектным взаимодействием. Взаимопонимание — это всегда цель и результат общения, «которое обязательно несет в
себе отношение к другому человеку как к высшей ценности» [1, с.9]. И уж никак не могут манипуляции, на наш взгляд, способствовать любви и дружбе [4]. Это скорее путь к отчуждению и одиночеству.
Сам манипулятор не столь искушен в общении. Постоянный контроль за собой и другим, страх поддаться своим чувствам или проникнуться переживаниями собеседника делают манипулятора уязвимым. Возможно, это и есть его «слабые» места, воздействуя на которые (осознанно или нет), можно разрушать саму манипулятивную деятельность. Это и происходило в исследовании, когда собеседниками лиц с манипулятивной направленностью в общении выступали партнеры с конформными установками, своим «ускользающим» поведением (не противодействуя и постоянно подстраиваясь) неосознанно нарушая целенаправленную деятельность манипуляторов.
Литература_
1. БодалевА.А. Психология общения. — М.-Воронеж, 1996.
2. Братченко С.Л. Диагностика личностно-развивающего потенциала. — Псков, 1997.
3. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. — М., 1997.
4. Ермаков Ю.А. Манипуляция личностью: смысл, приемы, последствия. — Екатеринбург, 1995.
5. Кроник А.А. Методика экспериментального исследования взаимопонимания в диаде // Психологический журнал. 1985. Т. 6. №5. С. 124—130.
6. Рюмшина Л.И. Эмпирическое изучение стилей поведения педагогов. // Вопросы психологии. 2000. № 1. С. 142—150.
7. Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. — Мн., 1992.
8. ЩербатыхЮ. Искусство обмана. — СПб., 1997.
© Рюмшина Л.И., 2005
