CC BY
83
УДК 343.914
ВЛИЯНИЕ ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ЖЕНЩИН-ДЕТОУБИЙЦ НА КВАЛИФИКАЦИЮ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
© 2012 г. А.Л. Карасова
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
ул. М. Горького, 88, г. Ростов-на-Дону, 344002 Gorky St., 88, Rostov-on-Don, 344002
Анализируются различные типы женщин-детоубийц с учетом их возраста, психологических, мотивационных, а также других социальных характеристик. Даются рекомендации для квалификации таких посягательств. Предлагаются меры по
устранению законодательных просчетов в регламентации норм об ответственности за убийство матерью своего новорожденного ребенка.
Ключевые слова: детоубийство, женская преступность, мотивы детоубийств, психотравмирующая ситуация, аффективные расстройства, социальный конфликт.
In the article the author analyzes various types of female child-killers concerning their age, psychological, motivational, and other social characteristics. We suggest the recommendations for the qualifications of such violations. The author proposes measures for elimination of the legislative mistakes in the regulation of standards of responsibility for the murder of a newborn child by his mother.
Keywords: infanticide, female criminality, motives for infanticide, psycho traumatizing situation, mental status, affective, social conflict.
В структуре женской преступности детоубийство занимает традиционно значительную долю [1], продолжая оставаться специфическим преступлением женщин. В целом доля совершаемых женщинами убийств новорожденных составляет в среднем 21,1 % от числа преступлений, совершаемых этой категорией лиц [2].
В отдельные периоды времени отмечались существенные колебания в динамике детоубийств. С 1991 по 1995 г. темп роста убийств новорожденных к 1996 г. составил 194 % [3]. В 1997 - зарегистрировано 220 таких преступлений, а в 1998 - 216 [4]. Однако в последующие годы количество убийств матерью новорожденного ребенка существенно не увеличилось. Так, в 1999 г. число зарегистрированных преступлений составило 251 убийство, а число выявленных лиц, их совершивших, - 169. В 2000 г. число зарегистрированных преступлений составило - 231, а выявленных лиц -соответственно 147 [5]. В последующие годы число зарегистрированных в Российской Федерации случаев убийств матерью новорожденного ребенка не превысило 220 [6]. Число осужденных по ст. 106 УК РФ женщин в 2010 г. составило 65 чел. [7].
Примечательно, что такая относительная «стабильность» в количестве детоубийств наблюдается на фоне увеличения общего числа убийств и других тяжких насильственных преступлений, совершаемых женщинами. Только за период с 1991 по 1995 г. число женщин-убийц выросло почти в 2,5 раза, каждый 13-й убийца - женщина. В последние годы женская преступность сохраняет свои неблагоприятные количественные характеристики. В среднем в год женщинами совершается около 200 000 преступлений, что составляет примерно 16 % от общего числа выявленных лиц, совершающих преступления. Только за первое полугодие 2010 г. женщинами было совершено 77 817 преступлений [7].
Женщины-детоубийцы, сохраняя общие гендер-ные особенности, такие как возраст, уровень образования, род занятий, наличие семьи, психологические качества, в то же время отличаются рядом характеристик, позволяющих выделить таких преступниц в самостоятельную группу.
При исследовании социально-демографических свойств женщин, совершивших убийства новорожденных, обнаруживаются следующие тенденции.
Среди лиц, совершивших данное преступление, подавляющее большинство - женщины молодого воз-
раста. Анализ судебно-следственной практики по данной категории дел показывает, что среди женщин, привлеченных к уголовной ответственности за убийство своего новорожденного ребенка, совершили преступление в возрасте до 25 лет - 40 %, в возрасте от 25 до 30 - 45, в целом же в возрасте до 30 лет около 90 % женщин [7]. Таким образом, наиболее криминогенно активной группой в этих случаях выступают лица женского пола - от 25 до 30 лет, либо несовершеннолетние в возрасте от 16 до 18 лет. В зависимости от возраста изменяются и мотивы, побуждающие совершить убийство новорожденного.
Женщин, совершающих убийства в возрасте от 16 до 18 лет, отличает личностная незрелость и связанная с этим несамостоятельность в принятии решений, постоянное чувство незащищенности, пониженная критичность по отношению к себе. Беременность у них возникает обычно в результате крайне необдуманного и часто рискованного сексуального контакта.
В силу традиционных запретов в семьях на подростковый секс девочки как можно дольше скрывают от родителей наступившую беременность, а обращение к гинекологам откладывают «на потом». Основными мотивами убийства в таких случаях выступают мотивы стыда, страха перед родителями, стремление избежать огласки беременности.
Для подростков значительно труднее морально предать огласке факт внебрачной беременности. Выход из создавшейся ситуации для них желателен любой - аборт, убийство новорожденного ребенка либо отказ от ребенка в родильном доме. Разрешается эта проблема в зависимости от наличия либо отсутствия участия со стороны третьих лиц, чаще всего родителей. Решение об аборте либо отказе от ребенка принимается, как правило, родителями.
В основе таких конфликтов лежат психологические и социальные причины. По мнению специалистов, осуждение ранней беременности - основа этики современного общества [8]. Беременность несовершеннолетних подростков осуждается практически единогласно. Общество не хочет брать на себя ответственность за маленькую и несамостоятельную маму. Хотя в традиционных культурах малолетние матери были вполне самостоятельны: они выходили замуж и вели свое хозяйство. В современном обществе период подготовки к взрослой жизни увеличился: человеку нужно получить образование, установить и укрепить
социальные связи. Ранняя беременность этому мешает. При этом свобода и толерантность не могут смягчить критику малолетних мам. Даже в благополучной Европе главный способ борьбы с подростковой беременностью - это пропаганда контрацепции. Современное общество, определяя рамки «достойного» и «позорного», как бы говорит: вступать в ранние половые связи еще можно, но вот рожать детей до совершеннолетия - крайне нежелательно.
Поэтому наиболее тяжело приходится подросткам, которые не находят поддержки у родителей, любимого человека. Обычно кризис наступает, когда происходит разрыв любовных отношений, а прерывание беременности уже невозможно. Начинают нарастать отчаяние, тоска, слезы, растерянность, которые вскоре сменяются пассивностью, печалью, самообвинениями в «слепоте», глупости т.п. При этом утрачивается смысл материнства. Ребенок кажется непереносимой обузой. Будущее видится только в черном свете. Убийство ребенка представляется единственным выходом из создавшегося положения. Складывающаяся таким образом психотравмирующая ситуация и вызывает так называемые аффективные состояния. Именно для этой категории лиц, совершающих убийства новорожденных, характерно совершение этого посягательства в состоянии острых психических переживаний.
Значительные трудности в судебно-следственной практике вызывают случаи совершения рассматриваемого посягательства несовершеннолетней, отстающей в развитии, не связанном с психическим заболеванием. К числу факторов, обусловливающих отставание в психическом развитии, относят такие обстоятельства, как социально-педагогическая запущенность, под которой понимают неправильные и даже недопустимые с точки зрения закона формы воспитания в семье и учебных заведениях. К таковым могут относиться и сенсорные дефекты - слабое зрение, частичная глухота и другие физические недостатки, препятствующие темпу психического развития [9]. Другим фактором, детерминирующим отставание в психическом развитии несовершеннолетних, могут быть длительные или тяжелые соматические заболевания в период появления качественных новообразований в психике ребенка [10].
Практика судебно-психологических экспертиз, наблюдения психологов показывают, что такие несовершеннолетние матери, совершающие, в частности, посягательства на жизнь своих новорожденных, имеют бедный внутренний мир, узкий кругозор, примитивные представления. Неглубокие, ситуативные и быстро истощающиеся интересы, внушаемость, неспособность предвидеть отдаленную перспективу своих поступков и т.д. Беременность у них возникает обычно в результате крайне необдуманного и часто рискованного контакта. Их сексуальные отношения подражательны, непродуманны и небрежны к контрацепции. Для таких лиц характерно стремление переложить груз ответственности за наступившую беременность и будущее ребенка на других. Демонстри-
руется подчеркнутая готовность подчиниться любому решению относительно судьбы ребенка со стороны родственников, отца ребенка.
Убийства новорожденных более взрослыми женщинами отличает иная мотивация. В таких случаях убийство совершают вполне зрелые женщины с достаточно сформированными материнскими инстинктами.
Как правило, у таких женщин уже есть дети. Однако ребенок, которого убивают, является нежеланным. Зачастую просто не хватает средств, чтобы вовремя сделать аборт, поскольку в настоящее время эта операция проводится бесплатно только по социальным и медицинским показаниям. Тем не менее ситуация, в которой находится беременная женщина, не рассматривается как безвыходная, и убийство новорожденного ребенка оценивается ею как наиболее приемлемый и удобный вариант решения затруднительной жизненной ситуации. Такие убийства женщины тщательно планируют, скрывают беременность от родственников, мужа, окружающих, избегают постановки на учет в женской консультации. Незадолго до родов уединяются и совершают преступление сразу же после родов. Еще одной побудительной причиной здесь также выступает стремление «скрыть позор», избежать огласки, неодобрения со стороны окружающих. Осознавая тот факт, что от новорожденного ребенка можно отказаться, передав его на воспитание в государственное учреждение, такие женщины, тем не менее, избавляются от детей иным образом, убивая их. Как показывает практика, в таких случаях преобладает мотивация «абсолютной» и «относительной» нужды при доминировании мотива «избавления». 35 % таких женщин, привлекаемых к ответственности за убийство новорожденного ребенка, указывают в качестве наиболее значимого и болезненного фактора безработицу, отсутствие рабочих мест, возможности трудоустройства.
Таким образом, можно заключить, что низкий уровень жизни женщин, безработица, социально -экономические контрасты обладают высоким потенциалом криминального воздействия для этой категории преступлений. Именно они становятся причиной моральной деградации, деформации и огрубения чувств. У таких женщин упрощаются и искажаются причинно-следственные связи, ценность социальных норм и моральных установок снижается, при этом детоубийство - крайний случай угасания материнского инстинкта. Нищета не способствует нравственному совершенствованию. На недостаток материальных средств наслаиваются психологические переживания с бременем нестабильности и неуверенности в завтрашнем дне.
Итак, и для этой возрастной категории детоубийц важное значение имеют факторы, связанные с социально-психологическими и духовно-нравственными аспектами жизни.
Значимым фактором в системе детерминат такого вида преступности является существенное ослабление такого ведущего социального института, как семья, социальный контроль. О неблагоприятных тенденци-
ях, происходящих в современной российской семье, необходимо упомянуть особо.
В большинстве случаев убийства новорожденных совершаются женщинами, не состоящими в браке, при этом нежелательная беременность является для части из них (35 %) результатом первого сексуального опыта. В первую очередь, это, конечно, относится к подросткам. О них речь шла выше. Однако часто беременность выступает результатом аморального образа жизни, беспорядочных половых связей женщины, которая уже была замужем, имеет детей. Распад семьи является как бы отправной точкой дезаптации и криминализации женщины. Неустроенность личной жизни является еще одним обстоятельством, способствующим совершению преступления.
Значительное количество женщин совершает детоубийство, состоя в браке. Этот факт, на наш взгляд, является показателем десоциализации семьи. Такие семьи утрачивают свои социальные функции. Как показывает изучение судебно-следственной практики, в таких семьях царит эгоизм, пренебрежение к интересам других, в том числе самых близких людей. Такие семьи нельзя назвать благополучными. Члены семьи не обладают прочным социальным статусом, ссорятся и пьянствуют. В них отсутствуют согласие и взаимопонимание.
По изученным нами уголовным делам только 20 % виновных в детоубийстве женщин состояли в браке, 9 -составили разведенные женщины, 55 - живущие с сожителем, 15% - незамужние. При этом 30 % женщин забеременели от случайной связи, лишь 2 % были изнасилованы.
Как правило, виновных по такой категории дел отличает невысокий образовательный уровень. Среди них практически нет лиц с высшим образованием. Неполное среднее и среднее образование имели 72,7 %, среднее специальное - 22,7 % женщин. Именно эти обстоятельства (низкое образование и культура) в совокупности, как верно отмечал еще А.Б. Сахаров, приводят к значительному сужению и упрощению интересов, к огрубению нравов [11]. У таких людей слабее развита критика собственного поведения, они обычно не считаются с тем, что их потребности и желания могут противоречить интересам других лиц, элементарным условиям общественного существования человека.
При этом по социальному статусу женщины-детоубийцы распределяются следующим образом: 10 % составляют рабочие, 6 - служащие, 60 - работники сельского хозяйства, 1 - учащиеся и студентки. Такие слои населения, как частные предприниматели, работники органов государственного управления, работники кредитно-финансовой, банковской сферы, полностью отсутствуют в числе женщин, выявленных в качестве убийц новорожденных. В то же время значительное количество женщин-детоубийц нигде не работают (до 30 %).
Примечательным является неравномерное территориальное распределение детоубийств. Отмечается высокая криминальная активность в сельских районах. Подавляющее большинство случаев совершения убийств матерями своих новорожденных совершаются
сельскими жительницами. Следует отметить, что эти данные отражают ситуацию в целом по России: уровень зарегистрированного насилия в сельской местности существенно выше, чем в городах (при значительно более высокой латентности преступности на селе).
Конкретные причины существенной неравномерности территориального распределения исследуемых преступлений требуют специального изучения. В общем виде их можно объяснить различиями в условиях жизни, менталитете сельских и городских жителей. Мы согласны с мнением Я.И. Гилинского о том, что для сельского жителя свойственно более «простое» отношение к ценности жизни вообще [12].
В ряде случаев преступницы имеют некоторые психические аномалии, различные формы психопатий (в связи с чем возникает необходимость проведения судебно-психиатрических и судебно-психологических экспертиз), но, как правило, признаются вменяемыми либо ограниченно вменяемыми. Примечательно, что убийства новорожденного матерью в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости встречаются крайне редко. Как правило, это умственно отсталые женщины. Беременность у них обычно случайна - как следствие сексуального совращения, изнасилования.
Нередко психические отклонения преступников обусловлены злоупотреблением спиртными напитками и наркоманией. По некоторым данным, алкогольной деградации подвержена значительная часть женщин-детоубийц. Они ведут аморальный образ жизни, вступают в беспорядочные половые связи, злоупотребляют спиртными напитками, становясь хроническими алкоголиками, не имеют работы и жилья, бродяжничают. Ребенок для них является обузой, от которой они стремятся избавиться. Убийство новорожденного для них самый простой и доступный выход из создавшейся ситуации.
Значимым в уголовно-правовом смысле является ряд психических состояний, которые могут детерминировать насилие в случае причинения смерти новорожденным рассмотренными категориями женщин, и с которыми законодатель связывает смягчение ответственности в порядке ст. 106 УК РФ. В современной психологической науке выделяются несколько разновидностей психических состояний, наиболее вероятных в случае криминального конфликта и его разрешения путем причинения смерти своему новорожденному ребенку. К ним относятся либо аффект, либо глубокая фрустрация, либо эмоциональное напряжение. Последние два состояния относятся к аффективным состояниям, не достигшим степени аффекта.
Механизм развития таких аффективных состояний давно встречается в экспертной практике. Известно, что аффектогенная ситуация (психотравмирующая) может быть создана не только потерпевшим, но и другим человеком, находившимся на месте преступления [13]. Аффективные действия при этом могут быть направлены на постороннее лицо. Иными словами, причиной аффекта либо иного аффективного состояния, не достигающего степени аффекта, могут
быть действия третьего лица, иные жизненные события. Именно такая ситуация, по-видимому, описана (смоделирована) в ст. 106 УК РФ.
Однако очевидно, что ни одна ситуация сама по себе не может выступать как оказывающая негативное воздействие на человека. Ее можно расценивать как психотравмирующую только после тщательного анализа взаимодействия личности и ситуации. Оценить возможности лица адекватно воспринимать окружающие события и свои действия, степень ограничения способности матери контролировать поступки и прогнозировать их возможные последствия может судебно-психологическая экспертиза. Учитывая специфический характер данной категории дел, такая экспертиза должна проводиться по каждому уголовному делу в отношении матерей, обвиняемых в убийстве своего новорожденного ребенка. При этом задачей такой экспертизы является не определение психо-травмирующего характера ситуации, в которой находится мать, а оценка степени выраженности эмоционального состояния, возникновение и развитие которого вызвано психотравмирующим воздействием.
Действительно, по мнению психологов, эмоциональное состояние женщин, обвиняемых в убийстве новорожденных детей, формируемое под воздействием психотравмирующей ситуации характеризуется эмоциональной напряженностью или стрессовым состоянием. При этом стрессовая ситуация может формироваться у женщины задолго до родов и связана с определенными жизненными событиями. К таким жизненным событиям, носящим ярко выраженный стрессовый характер, можно отнести саму беременность, наступившую в результате изнасилования или вне брака, отказ отца будущего ребенка поддерживать отношения с женщиной, конфликты с близкими. Другими стрессовыми или психотравмирующими факторами принято считать длительные труднопереносимые роды (так называемый травматический стресс), внутриутробные патологии плода, бытовую неустроенность, травлю женщины родственниками. Таким образом, авторы достаточно широко трактуют содержание психотравмирующей ситуации.
Напротив, А.Н. Попов предлагает ряд обязательных условий, при наличии которых та либо иная жизненная ситуация может быть отнесена к психотрав-мирующей. По его мнению, эта ситуация должна иметь непосредственную связь с беременностью, родами, судьбой матери и ребенка [14]. Аналогичного мнения придерживается Л.В. Сердюк [15].
По нашему мнению, само по себе любое жизненное событие, ту либо иную конфликтную жизненную ситуацию нельзя рассматривать как смягчающее ответственность обстоятельство без выяснения психического состояния женщины на момент убийства и ее личностных особенностей. В то же время при оценке такой ситуации необходимо учитывать не только последствия восприятия той или иной ситуации женщиной (аффективные состояния), но и содержание самой ситуации. В каждом конкретном случае суду следует выяснять содержание той или иной жизненной ситуа-
ции, оказавшей влияние на психику женщины и «подтолкнувшей» ее к убийству.
Известно, что последствия воздействия стресса на психику человека зависят не только от тяжести ситуации, но и от личностных особенностей человека. У одних людей «критические» события не вызывают никаких нарушений адаптационных механизмов, а у других негативная психологическая реакция на травмирующий фактор сохраняется спустя некоторое время после травмы. Развитию эмоциональной напряженности способствуют такие личностные характеристики женщин, как подчиняемость, зависимость, малообщительность, исполнительность, застенчивость. Поэтому необходимым звеном при проведении психолого-психиатрической экспертизы женщин-детоубийц является изучение личности обвиняемой на предмет оценки личностной предрасположенности к аффективным переживаниям.
В этой связи экспертное исследование должно быть направлено на изучение особенностей воспитания, условий формирования личности, ее ценностных ориентиров; тенденций в ситуативности поведения и проч. К примеру, требование мужа избавиться от будущего ребенка будет глубоко травмирующим фактором для беременной женщины, желающей родить ребенка, а для женщины, ведущей аморальный образ жизни, с признаками деградации личности, такая позиция супруга может выступать как нейтральное обстоятельство.
Также при проведении судебно-психологической экспертизы в подобных случаях необходимо исследовать и другие факторы, которые, временно ослабляя организм, могут влиять на эмоциональное состояние женщины. Экспертная практика относит к таковым усталость, физическое и психическое перенапряжение в результате тяжелой физической работы или интеллектуальных нагрузок, некоторые соматические заболевания, саму беременность. В частности, временные функциональные сдвиги в организме женщин, которые возникают в связи с беременностью, в ряде случаев приводят к появлению несвойственных в обычном состоянии тревожности, неуверенности в себе, мнительности, обидчивости, что способствует возникновению эмоциональных срывов. Интенсивность таких функциональных сдвигов и глубина эмоциональных расстройств в этом случае также должна выясняться экспертами. Обязательным при проведении такой экспертизы является учет возрастных особенностей подэкспертных.
Все перечисленные факторы должны быть тщательно проанализированы специалистом в ходе проведения судебно-психологической экспертизы. Наличие лишь конфликтной ситуации в момент совершения преступления необходимо, но не достаточно для диагностики аффекта либо иного аффективного состояния.
Специфика детоубийства заключается в том, что лишение жизни ребенка выступает средством разрешения женщиной определенного социального конфликта. При этом она понимает, осознает общественно опасный характер своего действия (бездействия), ее поведение яв-
ляется волевым. Однако принятию решения сопутствует усиленный эмоциональный фон, решение принимается в стрессовой ситуации, поэтому восприятие необходимой информации может быть неполным, а ее анализ искаженным. Убийство новорожденного ребенка видится женщиной как единственно приемлемый вариант разрешения конфликта на данный момент.
Исследование сущности психотравмирующей ситуации в очередной раз подтверждает несостоятельность выводов об особом психофизическом состоянии матери во время или сразу же после родов в случаях убийства своего новорожденного ребенка. Достаточная изученность психических состояний, возникающих под воздействием тех или иных стрессовых ситуаций, позволяет дать четкую характеристику психическому состоянию женщин, совершающих убийства своих новорожденных во время или сразу же после родов, что в свою очередь дает возможность судебно-следственным органам определить четкие границы ответственности в каждом конкретном случае причинения смерти новорожденному ребенку.
Проведенный анализ личностных характеристик женщин-детоубийц подтверждает известное в криминологии положение о том, что преступное поведение обусловлено совокупностью внешних и внутренних причин и условий [16]. Именно совокупность социально-демографических и психологических особенностей женщин, совершивших посягательства на жизнь новорожденных детей должны быть положены в основу формирования механизма уголовной ответственности за эти деяния.
Поэтому считаем криминологически необоснованным введение в ст. 106 УК РФ в качестве самостоятельного смягчающего признака «во время или сразу же после родов». Несмотря на то, что в уголовно-правовой литературе было высказано мнение о том, что «убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов признается привилегированным в силу того, что женщина в период физиологических родов испытывает особо болезненные психофизические страдания» [17], далеко не во всех случаях убийства новорожденного во время или сразу же после родов мать испытывает такие «страдания».
Таким образом, не во всех случаях убийства матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов снижается степень общественной опасности содеянного. Как было показано, этого не происходит в случаях, когда мать заранее готовится совершить убийство своего ребенка и, как правило, совершает его именно в этот временной промежуток, и, кроме того, ее личность не отягощена изменениями в психике. В действительности, вполне возможны и другие детерминанты убийства матерью новорожденного ребенка, а именно: садистские мотивы, стремление получить дефицитный человеческий «материал» для продажи его врачам, практикующим трансплантацию органов и тканей и изготовление дорогостоящих препаратов [18], стремление матери омолодиться или просто избавиться от ненужной «обузы» наиболее удобным для таких женщин способом.
Такие случаи детоубийства требуют иной правовой оценки, ни о каком смягчении ответственности не может идти и речи.
Поэтому, несмотря на типичность и распространенность, убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов не во всех случаях свидетельствует о понижении степени общественной опасности содеянного по сравнению со степенью общественной опасности, характерной для типового преступления, которым в данном случае является простое убийство. И хотя этот объективный признак характеризует время совершения преступления, сам по себе он не способен качественно его охарактеризовать. Более того, признание этого временного промежутка безусловным смягчающим обстоятельством, на наш взгляд, существенно снижает степень защищенности рождающегося ребенка. Фактически это может означать, что жизнь рождающегося и только что рожденного ребенка ставится в полную зависимость от его матери. Это, с точки зрения конституционного равенства в охране жизни человека вне зависимости от возраста, недопустимо. Поэтому убийство матерью новорожденного ребенка хотя и во время родов или сразу же после них, не обусловленное аффективным состоянием, вызванным психотравми-рующей ситуацией либо психическим расстройством, не исключающим вменяемости обоснованно должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку убийства малолетнего лица.
Что касается анализа психотравмирующей ситуации, при условии, что она вызвала определенные изменения в психике женщины, то ее наличие может свидетельствовать о резком снижении степени общественной опасности содеянного. Следовательно, включение законодателем этого смягчающего ответственность обстоятельства в данную норму вполне оправдано. Это обстоятельство характеризует как личность виновного, поскольку требует установление психического состояния, так и способно проявиться в преступлении. Особые психические переживания, вызванные теми или иными жизненными реалиями, присущи определенной части женщин, совершающих убийства своих новорожденных детей. Главным образом, как показывает криминологический анализ, это подростки. Однако, учитывая, что достаточно большое количество детоубийств совершается по бытовым мотивам, под воздействием иных факторов, не обусловленных поведением потерпевших, беременностью, родами, законодателю следует указать на те изменения в психике женщины, которые наступают под влиянием такой ситуации. По нашему мнению, в диспозиции статьи законодатель должен отметить особое психическое состояние женщины - сильное душевное волнение, тем самым, объяснив (уточнив) привилегирующий характер данного обстоятельства.
Что касается психического расстройства, не исключающего вменяемости женщины, то следует отметить следующее. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, характеризует, прежде всего, личность виновного и отнюдь не всегда может проявиться в содеянном. Как указывают некоторые авторы, такие состояния
могут быть несущественными для детерминации конкретного преступления [19]. В других случаях такие психические расстройства действительно проявляются в преступлении, существенно влияя на характер совершаемого деяния. В криминологической литературе приводятся данные о том, что психические аберрации способны детерминировать особо опасное поведение человека [18, с. 56]. В качестве смягчающего обстоятельства может выступать лишь такое, которое проявилось в содеянном. Смягчение ответственности в таких случаях возможно только, если степень психических расстройств была настолько значительна, что существенно затруднила осознание лицом уголовно значимой действительности. Если такие психические расстройства не проявились в содеянном, смягчение наказания в рамках привилегированной нормы ставилось бы в зависимость от свойств личности, что противоречит принципу уголовного права - ответственности лишь за поступки, деяния и в пределах этого деяния. В то же время законодатель, конструируя ст. 106 УК РФ не указывает, каким образом влияет психическое расстройство на интеллектуально-волевую сторону деятельности женщины, совершившей убийство. Можно лишь предполагать, что в ст. 106 УК РФ в качестве смягчающего обстоятельства предусмотрено такое психическое расстройство, которое не позволяет в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими в момент совершения убийств, то есть проявляется в преступлении. Безусловное же смягчение мер уголовной репрессии в отношении лиц с такими психическим расстройствами представляется нам криминологически необоснованным. Во-первых, законодатель уже формулирует условия ответственности лиц с такими психическими расстройства в ст. 22 УК РФ. Совершение убийства новорожденного ребенка матерями, страдающими подобными расстройствами психики не изменяет специфику подобных посягательств. Во-вторых, случаи совершения детоубийств ограниченно вменяемыми матерями крайне редко встречаются на практике.
Литература и примечания
1. В данной работе под «детоубийством» понимается убийство матерью новорожденного ребенка.
Поступила в редакцию
2. Положение детей в СССР в 1990 г. Состояние. Проблемы. Перспективы. М., 1990. С. 22.; Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. М., 1997. С. 206.
3. Кургузкина Е.Б. Причины убийства матерью новорожденного. М., 1999. С. 32.
4. Иншаков С.М. Криминология. М., 2000. С. 257.
5. Статистические данные о зарегистрированных преступлениях и выявленных лицах, их совершивших, в разрезе всех статей УК РФ за 1999 - 2000 годы // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. Приложение 1. М.,
2001. С. 533 - 545.
6. Состояние и тенденции преступности в Российской Федерации: Криминологический и уголовно-правовой справочник / под общ. ред. А.Я. Сухарева, С.И. Гирько. М., 2007. С. 253.
7. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2010 году. URL: http://www.cdep.ru (дата обращения: 6.11.2011).
8. Филина Е. Опасные младенцы // Огонек. 2008. № 44. С. 39.
9. Кудрявцев И.А., Дорофеева Е.С. Психологический возраст: методические проблемы и судебно-экспертная практика // Психол. журн. 1998. № 6. С. 103 - 115.
10. Печерникова Т.П., Гульдан В.В. Актуальные вопросы психолого-психиатрической экспертизы // Психол. журн. 1985. № 7. С. 96 - 104.
11. Сахаров А.Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961. С. 147.
12. Гилинский Я.И. Криминология: Курс лекций. СПб.,
2002. С. 189.
13. Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 78.
14. Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001. 465 с.
15. Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 2002. 384 с.
16. Криминология: учебник для вузов. М., 2010.
17. Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 45.
18.Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб. , 2000. С. 220.
19. Семенцова И.А. Принудительные меры медицинского характера и наказание в отношении лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости // Журн. российского права. 2001. № 11. С. 84 - 91.
11 ноября 2011 г.
