CC BY
137
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
БИОЛОГИЯ. НАУКИ О ЗЕМЛЕ
Физиологические исследования
УДК 612.821 (045)
С.П. Кожевников, О. С. Лобанова, Е.Н. Саладовникова
ВЛИЯНИЕ КОМПЬЮТЕРНЫХ ИГР С ЭЛЕМЕНТАМИ НАСИЛИЯ НА ИЗМЕНЕНИЕ СПЕКТРОВ МОЩНОСТИ ЭЭГ
Исследовано воздействие игровой деятельности с элементами жестокости и насилия на изменения спектров мощности ЭЭГ. Показано, что по сравнению с контролем (игра без элементов насилия) в процессе агрессивной игровой деятельности снижается функциональная активность коры головного мозга. Это выражается в увеличении доли Д-диапазона в суммарном спектре мощности ЭЭГ. Данные изменения могут приводить к снижению эффективности контролирующих и тормозных функций данных отделов коры и способствовать более легкому протеканию агрессии. Последующий просмотр видеофильма с элементами насилия в опытной группе испытуемых выявляет дефицит реактивности 0-ритма, что может указывать на притупление эмоционального восприятия сцен насилия. Сохранение данных изменений после игровой деятельности в краткосрочной перспективе может увеличивать риск проявления агрессии.
Ключевые слова: компьютерные игры, агрессия, ЭЭГ.
Тема насилия и агрессии становится все более актуальной в современном обществе. Нередко агрессивность в открытой или замаскированной форме культивируется в обществе и оказывает неоднозначное влияние не только на интеллектуальную, но и эмоционально-чувственную сферу детей и подростков [1]. Одной из подобных замаскированных форм влияния могут быть компьютерные игры с элементами насилия. Некоторые авторы высказывают мнение, что занятия с компьютером - это своего рода зависимость, которая выражается в таких психопатологических симптомах, как неспособность переключаться на другие виды деятельности, чувство мнимого превосходства над окружающими [2]. Отмечается такая опасность, как оскудение эмоциональной сферы, поскольку игрок, если он хочет выиграть, должен постоянно подавлять свои чувства и оставаться хладнокровным [3]. Некоторые авторы отмечают, что игры агрессивного содержания способны сформировать установки на агрессивное поведение для разрешения собственных проблем [3; 4].
Несмотря на то что известны некоторые структуры ЦНС, принимающие участие в формировании агрессивного поведения [5], нейрофизиологические механизмы агрессии остаются недостаточно изученными. Малочисленны также исследования по влиянию агрессивных компьютерных игр на психоэмоциональную сферу и поведение человека.
В связи с этим целью исследования явилась оценка нейрофизиологических изменений, вызванных агрессивной игровой деятельностью и вероятность их влияния на проявление агрессивного поведения.
Методика исследования
В ходе эксперимента исследованы две группы испытуемых - «опытная» и «контрольная». В «опытной» группе испытуемые в течение 60 мин играли в компьютерную игру, содержащую элементы жестокости и насилия «Postal II». В целях оценки влияния данной игры на психоэмоциональное состояние сразу после игровой деятельности испытуемые в течение 10 мин просматривали фрагмент видеофильма, также содержащий элементы жестокости и насилия.
Испытуемые контрольной группы в течение 60 мин играли в компьютерную игру «Need for Speed» - гоночный симулятор, не содержащий элементов жестокости и насилия, затем в течение 10 мин просматривали тот же видеофильм. В процессе выполнения всех предложенных заданий у испытуемых обеих групп проводилась запись ЭЭГ.
В схему эксперимента были включены следующие функциональные пробы: 1) регистрация «фоновой» ЭЭГ активности в состоянии спокойного бодрствования с открытыми глазами; 2) регистрация ЭЭГ в процессе игровой деятельности; 3) регистрация ЭЭГ при просмотре видеофильма.
В связи с длительностью функциональных проб запись ЭЭГ осуществлялась в конце каждой пробы. Продолжительность записи составляла 1 мин. Для построения спектров мощности выбирались 5-6 безартефактных участков длиной 5 с каждый, после чего производилось их усреднение.
В состав каждой группы вошли по 18 человек мужского пола в возрасте от 18 до 25 лет. Запись ЭЭГ проводилась по 21 отведению: Fp1, Fpz, Fp2, F7, F3, Fz, F4, F8, Т3, С3, Cz, С4, Т4, Т5, Р3, Pz, Р4, Т6, 01, Oz, 02. Электроды располагались по схеме 10-20%. Регистрацию проводили с использованием энцефалографа-анализатора «Энцефалан» фирмы «Медиком-МТД» (Таганрог). Референтные электроды располагались на мочке левого и правого уха. В связи с тем, что особенности процедуры исследования сопряжены с возникновением значительного количества артефактов, перед обработкой ЭЭГ производился ее анализ и редактирование. Для контроля окулографических артефактов по одному из полиграфических каналов производилась запись ЭОГ. В дальнейшем осуществлялось автоматическое подавление артефактов данной группы. В том случае, если они имели грубый характер и значительно искажали ЭЭГ, данный участок вырезался и исключался из обработки. Подавление артефактов, связанных с мышечными сокращениями, осуществлялось путем частотной фильтрации, отсекались все колебания с частотной более 45 Гц. Артефакты, связанные с возможным изменением сопротивления кожи, также подавлялись путем частотной фильтрации, отсекались все колебания с частотой ниже 2 Гц.
Обработка данных заключалась в построении спектров относительной мощности для каждой пробы с использованием быстрого преобразования Фурье. Построение спектров мощности осуществлялось в следующих частотных диапазонах: А (2-4 Гц), 0 (4-8 Гц), а1 (8-9,5 Гц), а2 (9,5-11), а3 (11-13 Гц), Р1 (13-24 Гц), Р2 (24-34 Гц). Статистическая обработка данных заключалась в оценке достоверности различий между показателями ЭЭГ активности в выделенных группах при выполнении предложенных функциональных проб, а также между функциональными пробами внутри групп с использованием дисперсионного анализа АК0УА. Достоверными признавались отличия с пороговой вероятностью ошибки 0,05 и менее. Все вычисления производились в программе STATISTICA 6.0.
Результаты и их обсуждение
Особенности экспериментальной процедуры, основанные на активном визуальном восприятии, приводят к тому, что в обеих группах в процессе игровой деятельности возрастает уровень неспецифической активности, связанный с процессами восприятия и обработки зрительной информации. В частности, во всех составляющих а- ритма игровая деятельность сопровождается достоверным снижением доли данного частотного диапазона в суммарном спектре ЭЭГ. В опытной группе изменения имеют диффузный характер, фиксируются во всех поддиапазонах а-ритма и захватывают все отделы и полушария коры (рис. 1). В контрольной группе аналогичный характер имеют процессы в а2-поддиапазоне. В а1- и а3-поддиапазонах достоверное снижение доли в суммарном спектре наблюдается во фронтальных и затылочных ^4, F8, 01, 02), а также центральных и височных отделах правого полушария (С4, Т4) соответственно (рис. 2). Снижение в общем суммарном спектре доли всех составляющих а- ритма может отражать активацию процессов внешнего непроизвольного внимания [6-8]. На возрастание функциональной активности ЦНС, в особенности коры головного мозга, может указывать увеличение в общем суммарном спектре доли наиболее высокочастотных Р1- и р2-частотных диапазонов также фиксируемое в обеих группах (рис. 1 и 2). Однако «рисунок» распределения ЭЭГ активности в группах имеет различный характер.
В группе «контроль» данный рост захватывает преимущественно париетальные и затылочные отделы с некоторым смещением активности в правое полушарие (Pz, Р4, 01, 0z, 02 ). Именно правое полушарие в большей степени вовлечено в процессы пространственного и зрительного восприятия. Согласно модели внимания, предложенной Познером и Питерсоном (1990), расположение фокуса активности в затылочных отделах правого полушария можно объяснить активацией «задней» пространственно-зрительной системы внимания, реализующей простые процессы зрительного восприятия [9; 10].
В опытной группе изменения в данных частотных диапазонах распространяются на большие площади коры, частично захватываются фронтальные и височные отделы ^р1, Fpz, Cz, С4, Т5 Р3, Pz, Р4, Т6, 01, 0z, 02). Данные отделы коры играют ведущую роль в синтезе раздражений разной модальности и отвечают за сложные формы зрительно-пространственного анализа и синтеза. Кроме того, хорошо известны реципрокные связи зрительной коры с височными отделами. Предполагается,
58 С.П. Кожевников, О.С. Лобанова, Е.Н. Саладовникова
2012. Вып. 2 БИОЛОГИЯ. НАУКИ О ЗЕМЛЕ
что височная кора может иметь отношение не только к эмоциональной оценке зрительных сигналов, но и к постоянному обеспечению зрительного входа высокоспецифичными фильтрами для идентификации соответствующих образцов поведения [11-13].
Большая выраженность изменений в данных частотных диапазонах, наблюдаемая в опытной группе испытуемых, возможно, указывает на то, что игра с элементами насилия требует большей общей неспецифической активации и в том числе активации процессов зрительного внимания.
Отчетливые межгрупповые отличия в процессе игровой деятельности фиксируются также в 0-диапазоне. Только в контрольной группе наблюдается достоверное увеличение доли 0-ритма, захватывающее значительные площади коры и имеющее выраженный левосторонний акцент ^р1, Fpz, Fp2, F7, F3, Fz, F4, Т3, С3, Cz, Т5, Р3, Pz, Р4, Т6) (рис. 2). В свете современных данных увеличение мощности 0-ритма в передних и задних отделах коры рассматривается как признак повышенной активации, связанный с кортико-гиппокампально-лимбическими взаимодействиями. Возрастание мощности 0-ритма может фиксироваться в областях коры, функционально вовлеченных в процессы переработки эмоционально значимой информации, реализацию ориентировочной реакции, а также при активации процессов внимания [14].
В опытной группе аналогичные изменения выражены слабо и имеют локальный характер, достоверные изменения фиксируются в париетальных отделах левого и правого полушария (Р3, Pz, Р4) (рис. 1). Дефицит реактивности 0-ритма может указывать на притупление эмоционального восприятия сцен насилия в процессе игры, что может создавать затруднения в восприятии и оценке эмоциональной значимости текущей ситуации. Это предположение подтверждается результатами исследований амплитуды компонента Р300 у игроков, увлекающихся насильственными видеоиграми [15]. Демонстрация данной группе игроков видеоизображений с элементами насилия вызывает сниженные (по сравнению с игроками, увлекающимися ненасильственными играми) значения амплитуды компонента Р300. Это, по мнению авторов исследования, указывает на снижение активности систем мозга, создающих эмоциональное отвращение к насилию. Оценка влияния агрессивных игр на активность ВНС также показывает, что у испытуемых, предварительно игравших в агрессивные компьютерные игры, просмотр сцен реального насилия вызывает незначительные изменения ЧСС и КГР по сравнению с испытуемыми, игравшими в неагрессивные игры [16; 17]. Это позволяет говорить о физиологической десенсибилизации к насилию и может способствовать более легкой реализации агрессивного поведения.
Агрессивная игровая деятельность также приводит к увеличению активности подкорковых структур ЦНС. Это выражается в увеличении в суммарном спектре доли наиболее низкочастотного А-ритма. Данные изменения имеют генерализованный характер и захватывают практически все области коры головного мозга (рис. 1). Большая выраженность медленноволновой активности может указывать на избыточность неспецифической мозговой активации со стороны гипоталамо-диэнцефальных структур [18]. По мнению некоторых авторов, усиление мощности низкочастотных ритмов в процессе выполнения какой-либо деятельности связано с проявлением более ранних и менее устойчивых механизмов регуляции поведения, к которым относится и агрессия [19]. В контрольной группе аналогичные изменения выражены значительно меньше и фиксируются в левой фронтальной области ^7, F3) (рис. 2).
Анализ реакции испытуемых на сцены агрессии и насилия, предложенные в видеофильме, также выявляет отчетливые межгрупповые отличия в динамике ЭЭГ активности (рис. 3).
По сравнению с контрольной группой в общем суммарном спектре группы «опыт» снижена доля р2-диапазона, отличия фиксируются в передних орбитофронтальных и фронтальных отделах коры обеих полушарий ^р1, Fpz, Fp2, Fz, F7, F3, Fz, F4, F8, Т4, 01). Результаты многочисленных структурных и функциональных исследований показывают, что орбитофронтальные и префронтальные отделы коры играют ключевую роль в системе контроля гнева и импульсивной агрессии [20-24]. В частности, индивидуумы с антиобщественным поведением показывают уменьшение на 11% объема серого вещества префронтальной коры в сравнении с контролем [25]. У пациентов с личностными расстройствами и агрессивным поведением в данных отделах уменьшена утилизация глюкозы и значительно снижена функциональная активность по сравнению с неагрессивными пациентами (контроль) и группой здоровых испытуемых [26; 27]. Исследования лиц, совершивших убийства, также демонстрируют редукцию функциональной активности префронтальной коры [25]. Кроме того, ак-
тивность орбитофронтальных отделов префронтальной коры обычно снижается при проявлении агрессивного поведения у здоровых испытуемых [28].
По мнению Davidson с соавт. [15], снижение активности префронтальных и особенно орбитомедиальных отделов коры может приводить к ухудшению возможности затормаживать эмоциональные импульсы, возникающие в подкорковых структурах, которые контролируются префронтальной корой. Вследствие чего развивается неспособность регулировать негативные эмоции, особенно в субъективно сложной или опасной ситуации. Это может приводить к чрезмерной реактивности и силе негативных эмоций и, следовательно, импульсивному поведению [15; 20]. Реципрокный характер взаимосвязей между активацией префронтальной коры и субкортикальных эмоциогенных структур, таких как amygdale (миндалина) и nucleus accumbens (прилежащее ядро), подтверждается в исследованиях эмоций при помощи ФМРТ. При активации префронтальной коры, которая вызывается сознательным усилием, направленным на подавление эмоций, активность в субкортикальных структурах уменьшается [29; 30].
По данным литературы, параметры мощности P-ритма связаны с анализом когнитивной и эмоционально значимой информации [31]. Большие значения мощности данного ритма, наблюдаемые в контрольной группе, могут свидетельствовать о преобладании такого типа регуляции, который обеспечивает возможность критически оценивать наблюдаемые сцены насилия и в дальнейшем формировать более адекватные модели поведения [32]. Кроме того, некоторыми авторами обнаружены отчетливые корреляции между повышением мощности P-ритма при негативных эмоциональных воздействиях и снижением уровня агрессивности. Все это позволяет рассматривать возрастание мощности Р-ритма и увеличение уровня функциональной активности коры как фактор, тормозящий агрессию [33].
Помимо снижения доли р2-диапазона просмотр сцен насилия в опытной группе испытуемых сопровождается снижением в общем суммарном спектре доли 0-ритма, изменения локализуются в височных, центральных, теменных отделах (F3, T3, C3, Cz, C4, T4, T5, P3, Pz, P4, T6, Oz). Как было сказано, дефицит реактивности 0-ритма может указывать на притупление эмоционального восприятия сцен насилия, что может создавать затруднения в восприятии и оценке эмоциональной значимости текущей ситуации. В свою очередь, большие значения мощности 0-ритма в группе «контроль» могут быть связаны с ростом эмоционального напряжения, вызванного резким нарушением социально принятых норм поведения в предложенном видеофильме. Эти изменения также могут способствовать лучшей социальной оценке наблюдаемых сцен насилия и снижать вероятность проявления агрессии.
Выводы
1. Агрессивная игровая деятельность сопровождается ростом функциональной активности подкорковых структур (увеличение доли Д-ритма в суммарном спектре ЭЭГ), что может быть связано с активацией более ранних и менее устойчивых механизмов регуляции поведения.
2. Наблюдение за агрессивно-насильственным поведением после агрессивной игровой деятельности выявляет дефицит реактивности 0-ритма, что может указывать на притупление эмоционального восприятия наблюдаемых сцен насилия.
3. Наблюдение сцен насилия после агрессивной игровой деятельности также сопровождается снижением активности коры (снижение доли P-ритма в суммарном спектре ЭЭГ), наиболее выраженным в орбитофронтальных отделах, что указывает на снижение их контролирующих и тормозных функций.
4. Данные изменения могут затруднять процессы оценки социальной значимости наблюдаемых сцен агрессии и в дальнейшем способствовать более легкой реализации агрессивного поведения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Григорян В.Г., Степанян Л.С., Степанян А.Ю., Агабабян А.Р. Влияние компьютерных игр агрессивного содержания на уровень активности коры головного мозга подростков // Физиология человека. 2007. №1. С. 41-45.
2. Чабаняц М.Б. Психологические аспекты участия подростков в компьютерных играх и подростковая криминальная агрессия // Студенческая наука - экономике России: материалы II науч. конф. Ставрополь, 2001. С. 39-44.
3. Huesmann L.R. The Impact of Electronic Media Violence: Scientific Theory and Research // J. Adolesc Health. 2007. Vol. 41, №6-1. Р. 6-13.
4. Завражин С.А., Хартанович К.В. Новое поколение на периферии: конформисты или девианты // Социологические исследования. 1993. №8. С. 55-56.
5. Moya-Albiol L. The neuronal foundation of human violence // Rev. Neurol. 2004. Vol. 38, №11. Р. 1067-1075.
60
С.П. Кожевников, О С. Лобанова, Е.Н. Саладовникова
2012. Вып. 2 БИОЛОГИЯ. НАУКИ О ЗЕМЛЕ
6. Мачинская Р.И. Нейрофизиологические механизмы произвольного внимания (аналитический обзор) // Журн. высш. нервн. деят. 2003. №2. С. 133-152.
7. Gruzelier J.H. Editorial preface. New advances in EEG and cognition // Int. J. Psychophysiology. 1996. Vol. 24, №1-2. Р. 1-5.
8. Klimesch W. EEG alpha and theta oscillations reflect cognitive and memory performance: a review and analysis // Brain Res. 1999.Vol. 29. P. 169-195.
9. Pardo J.V., Fox P.T., Raichle M.E. Localization of human system for sustained attention by positron emission tomography // Nature. 1991. Vol. 49. P. 61-64.
10. Ponser M.I. Attention in cognitive neuroscience: an overview. The cognitive neuroscience / Ed. Gazzaniga M.S. Cambridge M.A.: MIT Press, 1995. P. 615-624.
11. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973. 374 c.
12. Doty R.W. Some anatomical substrates of emotion, and their bihemispheric coordination // Exp. Brain Res. Series. 1989. Vol. 18. P. 56-81.
13. McLean P.D. The triune brain in evolution: Role in paleo-cerebral function // N.Y.: Raven Press, 1990. P. 321-254.
14. Афтанас Л.И, Павлов С.В., Рева Н.В., Варламов А.А. Анализ вызванной синхронизации и десинхронизации ЭЭГ при восприятии угрожающей и положительной эмоциональной информации: влияние фактора личностной тревожности // Журн. высш. нервн. деят. 2004. №4. С. 473-481.
15. Bartholow B.D., Bushman B.J., Sestir M.A. Chronic violent video game exposure and desensitization to violence: Behavioral and event-related brain potential data // Journal of Experimental Social Psychology. 2006. Vol. 42, №4. P. 532-539.
16. Carnagey N.L., Anderson C.A., Bushman B.J. The effect of video game violence on physiological desensitization to real-life violence // Journal of Experimental Social Psychology. 2007. Vol. 43, №3. P. 489-496.
17. Staude-Muller F., Bliesener T., Luthman S. Hostile and Hardened? An Experimental Study on (De-) Sensitization to Violence and Suffering Through Playing Video Games // Swiss Journal of Psychology. 2008. Vol. 67, №1. Р. 41-50.
18. Гнездицкий В.В. Обратная задача ЭЭГ и клиническая электроэнцефалография (картирование и локализация источников электрической активности мозга). Таганрог: Изд-во Таганрог. радиотехн. ун-та, 2000. 626 c.
19. Джабраилова Т.Д. Спектральные характеристики ЭЭГ студентов с различной личностной тревожностью в ситуации экзаменационного стресса // Журн. высш. нервн. деят. 2003. №4. С. 459-502.
20. Davidson R.J., Putnam K.M., Larson C.L. Dysfunction in the neural circuitry of emotion regulation - A possible prelude to violence // Science. 2000. Vol. 289. P. 591-594.
21. Lapierre D., Braun C.M.J., Hodgings S. Ventral frontal deficits in psychopathy: Neuropsychological test findings // Neuropsychologia. 1995. Vol. 33. P. 139-151.
22. Quirk G.J., Russo G.K., Barron J.L., Lebron K. The role of ventromedial prefrontal cortex in the recovery of extinguished fear // Journal of Neuroscience. 2000. Vol. 20. P. 6225-6231.
23. Dolan R. J. On the neurology of morals // Nature Neuroscience. 1999. Vol. 11. P. 927-929.
24. Grafman J., Litvan I. Importance of deficits in executive functions // Lancet. 1999. Vol. 354. P. 1921-1923.
25. Raine A., Lencz T., Bihrle S., La Casse L, Colletti P. Reduced prefrontal gray matter volume and reduced autonomic activity in antisocial personality disorder // Arch. Gen. Psychiatry. 2000. Vol. 57, №2. P. 119-127.
26. Amen D.G., Stubblefield M., Carmichael B., Thisden R. Brain SPECT findings and aggressiveness // Ann. Clin. Psychiatry. 1996. Vol. 8, №3. P. 129-137.
27. Goyer P.F., Andreason P.J., Semple W.E., Clayton A.H., King A.C., Compton-Toth B.A., et al. Positron-emission tomography and personality disorders // Neuropsychopharmacology. 1994. Vol. 10. P. 21-28.
28. Pietrini P., Guazzelli M., Basso G., Jaffe K., Grafman J. Neural correlates of imaginal aggressive behavior assessed by positron emission tomography in healthy subjects // American Journal of Psychiatry. 2000. Vol. 11. P. 1772-1781.
29. Ochsner K.N., Ray R.D., Cooper J.C., Robertson E.R., Chopra S., Gabrieli J.D., et al. For better or for worse: Neural systems supporting the cognitive downand up-regulation of negative emotion // Neuroimage. 2004. Vol. 2. P. 483-499.
30. Phan K.L., Fitzgerald D.A., Nathan P.J., Moore G.J., Uhde T.W., Tancer M.E. Neural substrates for voluntary suppression of negative affect: A functional magnetic resonance imaging study // Biological Psychiatry. 2005. Vol. 57, №3. P. 210-219.
31. Разумникова О.М. Отражение структуры интеллекта в пространственно-временных особенностях фоновой ЭЭГ // Физиология человека. 2003. №5. С. 115-122.
32. Киренска-Берус А.В, Гавриленко А.Я., Журавлев А.Б., Лаврова Т.Н., Максимова Н.В., Мямлин В.В., Ново-тоцкий-Власов В.Ю., Вандыш-Бубко В.В., Ткаченко А.А. Биологические исследования агрессивного поведения // Агрессия и психическое здоровье / под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В. Шостоковича. СПб.: Изд-во «Юридический центр пресс», 2002. 464 c.
33. Киренская А.В. ЭЭГ исследования в биологической психиатрии: основные направления и перспективы // Рос. психиатр. журн. 2006. №6. С. 19-27.
Поступила в редакцию 16.02.12
S.P. Kozhevnikov, O.S. Lobanova, E.N. Saladovnikova
The influence of computer games with the elements of violence on the change of power spectrum of EEG
The article considers the influence of playing activity with the elements of cruelty and violence on the change of power spectrum of EEG. It has been shown that, as compared to the control game (a game without violence), in process of playing activity, the functional activity of cerebral cortex is falling; it is expressed in the power increase of A- bands. Given changes can bring to the loss of the monitoring and braking functions of given parts of cerebral cortex and favour the easier behavior of aggression. The next viewing of the video film with the elements of violence in the group of the subjects of the experiment reveals the reactivity deficit of 0- rhythm and it can denote the dulling of emotional perception of violent scenes. The conservation of given changes after playing activity in the near-term outlook can increase the risk of aggression.
Keywords: computer games, aggression, EEG.
Кожевников Сергей Павлович, ассистент E-mail: [email protected]
Лобанова Ольга Сергеевна, студентка E-mail: [email protected]
Саладовникова Елена Николаевна, студентка E-mail: elena. [email protected]
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская 1 (корп. 1)
Kozhevnikov S.P., assistant E-mail: [email protected]
Lobanova O.S., student E-mail: [email protected]
Saladovnikova E.N., student E-mail: elena. [email protected]
Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universytetskaya st., 1/1
