CC BY
79
Татьяна ПАНКОВА-КОЗОЧКИНА
ВЛАСТНЫЕ УСТРЕМЛЕНИЯ РОССИЙСКИХ КРЕСТЬЯНОК В 1920-х гг.
В статье раскрываются особенности борьбы женщин-крестьянок за влияние на общественные депа деревни, за вхождение в органы впасти, за равноправие с мужчинами в решении важнейших вопросов деревенской жизни в 20-х0гг. прошлого века.
In the article the features of the struggle of peasant women for the influence on public affairs in the village in 1920’s in occurrence to the authorities, for equal rights with men in addressing critical issues of rural life are disclosed.
Ключевые слова:
деревня, делегатки, женотдел, крестьянки, мужчины, патриархальные традиции, сельский совет; village, delegates, women>s section, peasant woman, men, patriarchal traditions, village council.
ПАНКОВА-
КОЗОЧКИНА
Татьяна Викторовна — к.и.н., доцент кафедры теории государства и права и отечественной истории Южно-Воссийского государственного технического университета, г. Новочеркасск Ростовской обл. [email protected]
С самого зарождения советской власти в нашей стране создаются условия для установления равноправия женщин и мужчин в сфере местного самоуправления и участия в государственных делах. В Конституции РСФСР 1918г. прямо говорилось о том, что правом избирать и быть избранными в Советы пользуются граждане обоих полов. В 1920-е гг. был накоплен колоссальный опыт по преодолению гендерной асимметрии. Такого рода опыт представляется востребованным и в наши дни, когда процесс феминизации самых разных сфер жизнедеятельности российского общества продолжается не менее активно. В частности, весьма актуальна историческая информация о методах борьбы коммунистического руководства с патриархальными стереотипами, которые дают о себе знать и сегодня.
Лидеры компартии не ограничивались декларациями об установлении равенства мужчин и женщин в общественной жизни. Среди предпринятых ими действенных мер следует, прежде всего, отметить формирование при районных комитетах РКП(б) отделов по работе среди женщин (женотделов), включавших в себя штат женорганизаторов. В обязанности женорганизаторов входило создание женского актива в той или иной деревне, организация его работы, оказание крестьянкам-активисткам (которые тогда именовались делегатками) необходимой помощи в их деятельности по защите интересов своих односельчанок. Чтобы крестьянки-делегатки могли делиться накопленным опытом и видеть, что они не одиноки, систематически проводились сельские или районные женские конференции, приспособленные к традиционному ритму жизни земледельцев. Если собрание требовалось провести весной или летом, представители власти стремились делать это в перерыве между полевыми и огородными работами, так как в противном случае явка женщин была минимальной.
Тем не менее результативность мер по ликвидации неравноправия женщин и мужчин в деревне снижалась вследствие довольно распространенного мужского протеста. Крестьянки доколхозной деревни нередко жаловались: «на сходе мужики не дают нам рта раскрыть», «не дают нам свободы, задерживают назади».
Грубое вмешательство мужа могло заставить женщину, до этого демонстрировавшую активность в общественных делах, отказаться от дальнейшего участия в них. При этом мужья действовали не только словом, но и зачастую физической силой. Так, в 1923 г. одна из женорганизаторов рассказывала о сложностях в процессе проведения работы среди крестьянок деревни Княщино
Дорогобужского уезда Смоленской губернии: «Нужно было избрать делегатку на волостной съезд. С большим трудом избрали делегатку. Но пришлось потратить не один час на то, чтобы она сказала свою фамилию: боялась мужа». На этом дело не закончилось: «долго говорила я с ней, разговор не прошел бесследно, крестьянка заинтересовалась и с охотой взяла билет на волостной съезд. Но через некоторое время вернулась обратно и отдала билет. Муж заставил это сделать»1. Мотивируя свое нежелание допускать женщин к общественным делам, крестьяне указывали на традиционное распределение гендерных ролей в деревне, при котором муж представлял семью на сходе и вообще отвечал за нее перед односельчанами, а уделом женщины оставалась забота о домашнем очаге. Обосновывая собственное нежелание менять устои, крестьяне резко заявляли: «...не по вас, бабы, земельным делом заниматься». «Заниматься земельным делом» в контексте 1920-х гг. означало отнюдь не непосредственную работу на земле, а решение принципиальных вопросов землеустройства на сельском сходе, в частности, организации поселковых или отрубных хозяйств, создания общины и т.д.
Иногда, впрочем, деревенские ревнители патриархальных порядков предпочитали озвучивать свою позицию с использованием не консервативной, а советской, «революционной» риторики. Скажем, кубанские станичные казаки говорили в адрес партийных работников: «.женщинам напрасно даете право голоса — они в революции не участвовали»2. Тем самым прошлые заслуги в революции и Гражданской войне выдвигались мужчинами в качестве обоснования протеста против установления гендерного равенства.
В ряде случаев крестьянки, боясь враждебной реакции мужчин, предлагали местному руководству устроить для них отдельные избирательные участки, на которых они могли бы проводить предвыборные собрания, выдвигать депутаток в сельсоветы, устраивать женские совещания и конференции. Стремление обособиться от мужчин при решении вопросов мест-
1 Тишина. Нужны общие усилия // Крестьянка, 1923, № 8, с. 34.
2 Горюнов П.М. О перевыборах советов на Дону
в 1927 г. (из наблюдений по Ейскому району Донского округа). — Ростов н/Д, 1927, с. 33.
ного самоуправления представляло собой пассивный метод противодействия жен-щин-крестьянок попыткам ревнителей патриархата сохранить гендерное неравенство в деревне. Но нередко женщины действовали гораздо более активно при защите дарованного им Конституцией 1918 г. права участвовать в общественных делах. Вожаками крестьянок в данном случае выступали, как правило, активистки-делегатки, опиравшиеся на поддержку женорганизаторов. Современники констатировали, что «если вообще бабу еще за равноправного человека не везде почитают, так совсем иное отношение замечается к делегаткам». Ведь, по мнению мужиков, «делегатка — это не просто баба, а нечто большее, кого и на сход позвать можно»3.
Делегатки могли позволить себе обличать и высмеивать домохозяев-самодуров, запрещавших женам посещать сельские сходы.
В ряде случаев решительно настроенные сельские женщины доказывали своим односельчанам, что они во всем им равны и, более того, даже имеют преимущества, ибо лишены многих серьезных мужских недостатков, таких, например, как пьянство. Бывало, сами крестьянки, действовавшие под руководством местных активисток, добивались безусловного лидерства в сфере местного самоуправления, несмотря на сопротивление мужчин.
Не столь редкими в советской деревне 1920-х гг. являлись случаи, когда «неграмотная, но дельная крестьянка» заслуженно становилась председателем сельского совета (то есть, главой местной администрации) и пользовалась уважением как односельчанок, так и односельчан. Впечатленные активностью и способностями женщин, крестьяне все чаще признавали за ними право решать вопросы сельской жизни. Отдельные ревнители патриархата даже публично каялись в том, что ранее они пренебрежительно относились к односельчанкам, считая их неспособными участвовать в общественных делах.
Совместные усилия партийно-советского руководства и множества крестьянок привели к постепенному возрастанию роли женщин в сфере местного самоуправления в доколхозной российской дерев-
3 Нюрина Ф. О съездах работниц и крестьянок // Крестьянка, 1923, № 8, с. 20.
201 0' 1 0
ВЛАСТЬ
87
не. В первой половине 1920-х гг. участие женщин в работе Советов было невелико. Так, в 1922 г. в четырех уездах Вятской губернии РСФСР принимали участие в выборах местных органов власти 84 053 мужчины и только 23 839 женщин, в четырех уездах Иваново-Вознесенской губернии — 33 389 мужчин и всего 7 655 женщин, в 18 уездах Нижегородской губернии — 265 750 мужчин и 11 199 женщин и т.д. К исходу же десятилетия, по утверждениям властей, в деревне существовал «бесспорно возросший актив» крестьянок. Если в Ставропольском округе СевероКавказского края в 1925—1926 гг. в заседаниях сельсоветов принимали участие 3 944 женщины, то в 1927—1928 гг. — уже 13 4841. Сходная динамика отмечалась и в других регионах Советской России.
В конце 1920-х гг. партийные функционеры и советские работники разных уровней активизировали свои усилия по устранению гендерных диспропорций в сфере местного самоуправления деревни, что объяснялось переходом сталинского режима к политике сплошной форсиро-
1 СкорикА.П., Гадицкая М.А. Женщины-колхозницы Юга России в 1930-е годы: гендерный потенциал и менталитет. — Ростов н/Д, 2009, с. 155.
ванной коллективизации. Большевики расценивали «классово близких» крестьянок как своих союзников в деревне и справедливо полагали, что «именно от женщин-колхозниц зависел быстрый успех или затянувшаяся борьба за сельскохозяйственный артельный труд»2.
Итак, на протяжении второго десятилетия XX в. в советской доколхозной деревне наблюдалась упорная борьба женщин за устранение гендерной дискриминации в сфере местного самоуправления и в общественной жизни. Союзниками женщин в этой борьбе выступали партийно-советские властные структуры, а их противниками — множество сельских мужчин, намеренных сохранять патриархальные деревенские традиции. Однако, хотя крестьянки и добились заметных успехов в борьбе за свое право наравне с мужчинами решать общественные дела, что выражалось в возрастании их роли в органах сельского самоуправления, присущие сельскому сообществу гендерные предубеждения не были окончательно ликвидированы даже к исходу 1920-х гг.
2 Денисова Л.Н. Судьба русской крестьянки в XX веке: брак, семья, быт. — М., 2007, с. 7.
