CC BY
317
2013
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2
Вып. 3
ПУБЛИКАЦИИ ПО ДИССЕРТАЦИОННЫМ ИССЛЕДОВАНИЯМ
УДК 94(37) М. В. Мухина
ВЛАСТЬ РИМСКИХ ЦАРЕЙ В VIII-VII вв. до н. э.
Традиционно все семь римских царей делятся на две династии. Дошедшие сведения античных авторов относительно правления первых четырех царей (Ромула, Нумы Помпилия, Тулла Гостилия и Анка Марция) или латино-сабинской династии предоставляют нам некоторые сведения о характере царской власти в архаическом Риме.
В историографии существуют две основные трактовки характера власти римских царей, и обе они в равной мере находят подтверждение в источниках. Первая представляет общество царского периода как общество героического типа, где характер власти вождя является «военной демократией» [1, с. 92-111; 2, с. 258-263; 3], а сам институт приравнивается к гомеровским басилеям. Царь — вождь племенного союза, власть которого ограничивается и контролируется сенатом и народным собранием. Согласно второй трактовке, царская власть ничем не ограничена.
Чтобы определить характер власти римских царей, следует вначале рассмотреть проблему происхождения царской власти. По этой проблеме существуют две точки зрения.
Сторонники первой точки зрения ведут происхождение политического руководителя общины от главного жреца [4, с. 190-194; 5, с. 35-45; 6, с. 40-55; 7, с. 203-210; 2, с. 252]. Ее последователи апеллируют к таким сведениям источников, как свидетельства о том, что жрец, заменивший царя после изгнания Тарквиния Гордого в 510 г. до н. э. ради исполнения некоторых государственных обрядов, именовался rex sacrorum (царь священнодействий). В связи с этим считается, что и сама царская власть в Риме изначально носила сакральный характер. Исполнение царем главного государственного культа и принесение жертв от имени всей общины также могут указывать на изначальный сакральный характер царской власти. Ярчайший пример царя-жреца — второй римский царь Нума Помпилий, политика которого сводилась в основном к религиозной деятельности (Liv. I, 19-21). Помимо этого судебные полномочия многими исследователями связываются именно с сакральной сферой.
Вторая точка зрения [8, с. 246-248; 9, с. 43; 10, с. 24; 11, с. 242] опирается на этимологию слова rex, которое относится к группе индоевропейских слов, обозначающих носителей царской власти догородской эпохи, т.е племенных вождей, опирающихся на
Мухина Марина Вячеславовна — аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: marina_mukhina@inbox.ru
© М. В. Мухина, 2013
военную силу. Этнографические параллели с кельтскими вождями и греческими царями также говорят в пользу этой теории. Наиболее распространено и изучено сравнение латинского царя с гомеровским. В греческом языке есть два слова, обозначающих человека, облеченного царской властью, — ßaatXeuq и çava^. Происхождение обоих этих слов неясно. По мнению Э. Бенвениста [2, с. 258-263], слово çava^ чаще всего употребляется при определении либо божества, либо того, кто обладает царской властью. Титулом ßaatXeuq, как считает исследователь, обозначается глава племени, подчиняющийся совету старейшин и не обладающий властью над землями общины.
Если мы вспомним легенды о первых четырех римских царях, то сразу станет ясно, что все они, кроме Нумы Помпилия, хотя и обладают сакральными функциями, в первую очередь представлены как предводители войска. Эта должность должна была мешать им выполнять свои жреческие обязанности, о чем и говорит Ливий: «Нума занялся назначением жрецов, хотя многие священнодействия совершал сам — особенно те, что ныне в ведении Юпитерова фламина. Но так как в воинственном государстве, думалось ему, больше будет царей, подобных Ромулу, нежели Нуме, и они будут сами ходить на войну, то, чтобы не оставались в пренебрежении связанные с царским саном священнодействия, он поставил безотлучного жреца — фламина Юпитера, отличив его особым убором и царским курульным креслом» (Liv. I, 20, 1-2; здесь и далее пер. В. М. Смирина). Кроме этого все цари избирались в народном собрании, а уже после выбор народа должен был быть утвержден богами. И все выше перечисленное говорит в пользу теории о происхождении царской власти именно от власти военного вождя племени.
Таким образом, с нашей точки зрения, основной обязанностью первых четырех римских царей было командование войском и защита общинных земель [10, с. 24-25; 9, с. 44; 11, с. 242; 12, с. 109]. Из источников нам известно, что Ромул, Анк Марций и Тулл Гостилий постоянно вели войны с соседями (Liv. I, 10, 3-4; 11, 1-9; 14, 5-11; 15, 1-5; 21, 1-2; 27, 2; 30, 9-10).
Помимо руководства военными действиями источники упоминают об организации военных сил Рима [11, с. 242]. Первому царю Ромулу приписывается создание трех римских центурий: «В ту же пору были составлены и три центурии всадников: Рамны, названные так по Ромулу, Тиции — по Титу Тацию, и Луцеры, чье имя, как и происхождение, остается темным» (Liv. 18, 8). Традиция донесла до нас, что Ромул помимо этого создал и корпус целеров (Dton. II. 13; Plut. Rom. 10; Fest. s.v. œleres): «триста вооруженных телохранителей, которых он назвал "быстрыми", всегда были при нем, не только на войне, но и в мирное время» (Liv. I, 15, 8).
К сожалению, сведений о том, как именно принималось решение об объявлении войны не сохранилось, имеются лишь косвенные свидетельства. Отрывки, которые мы приводим ниже, говорят лишь о том, от чьего имени была объявлена война:
1. «Случилось, что римские поселяне угнали скот с альбанской земли, альбанские, в свой черед, — с римской. Властвовал в Альбе тогда Гай Клуилий. С обеих сторон были отправлены послы требовать возмещения убытков. Своим послам Тулл наказал идти прямо к цели, не отвлекаясь ничем: он твердо знал, что альбанцы ответят отказом и тогда можно будет с чистой совестью объявить войну. Альбанцы действовали намного беспечнее; встреченные Туллом гостеприимно и радушно, они весело пировали с царем. Между тем римские послы первыми потребовали удовлетворения и отказ получили первыми; они объявили альбанцам войну, которая должна была начаться через тридцать дней. О том они и доложили Туллу. Тут он приглашает альбанских послов
высказать, ради чего они явились. Те, ни о чем не догадываясь, сначала зря тратят время на оправдания: они-де и не хотели бы говорить ничего, что могло б не понравиться Туллу, но повинуются приказу: они пришли за возмещеньем убытков, а если получат отказ, им велено объявить войну. А Тулл в ответ: "Передайте вашему царю, что римский царь берет в свидетели богов: чья сторона первой отослала послов, не уважив их просьбы, на нее пусть и падут все бедствия войны". Эту весть альбанцы уносят домой. И вот обе стороны стали всеми силами готовить войну» ^ге I, 22-23).
В этом и последующем отрывках решение о ведении военных действий исходит только от царя.
2. «Тулл объявляет войну сабинянам, которые в те времена лишь этрускам уступали в численности и воинской мощи» ^ге I, 30).
3. «И вот латины, с которыми при царе Тулле был заключен договор, расхрабрились и сделали набег на римские земли, а когда римляне потребовали удовлетворенья, дали высокомерный ответ в расчете на бездеятельность нового царя (Анка Марция), который, полагали они, будет проводить свое царствование меж святилищ и алтарей» ^ге I, 32).
Здесь также упоминается только Анк Марций как единственный, кто будет принимать решение о возможной войне.
Необходимо вспомнить отрывок из сочинения Тита Ливия (I, 32) о войне Анка Марция с латинами, когда римский царь, по примеру Нумы Помпилия, решил установить законный порядок для объявления и ведения войны и создал коллегию фециалов. По приказу царя посол должен был придти к границам того государства, с которым римляне решили воевать, покрыть голову и сказать: «Внемли, Юпитер, внемлите рубежи племени такого-то (тут он называет имя); да слышит меня Вышний Закон. Я вестник всего римского народа, по праву и чести прихожу я послом, и словам моим да будет вера!». Затем берет в свидетели Юпитера: «Если неправо и нечестиво требую я, чтобы эти люди и эти вещи были выданы мне. Да лишишь ты меня навсегда принадлежности к моему отечеству» ^ге I, 32, 6-8). Эти две фразы он произносит несколько раз, когда переступает через границу на виду у жителей вражеского государства, далее при входе на главную площадь. Если он не получает требуемое в течение 33 дней, то он объявляет войну: «Внемли. Юпитер, и ты, Янус Квирин, и все боги небесные, и вы, земные, и вы, подземные, — внемлите! Вас я беру в свидетели тому, что этот народ (тут он называет какой именно) нарушил право и не желает его восстановить. Но об этом мы, первые и старейшие в нашем отечестве, будем держать совет, каким образом нам осуществить свое право» ^ге I, 32, 9). После этого посол возвращается в Рим. Царь совещается с сенатом и выносит решение о начале боевых действий. Как только решение было принято, фециал должен был принести к границам вражеского государства копье с железным наконечником или кизиловое древко с обожженным концом и в присутствии, как минимум, троих свидетелей вначале произнести: «Так как народы старых латинов и каждый из старых латинов провинились и погрешили против римского народа квиритов, так как римский народ квиритов определил быть войне со старыми латинами и сенат римского народа квиритов рассудил, согласился и одобрил, чтобы со старыми латинами была война, того ради я и римский народ народам старых латинов и каждому из старых латинов объявляю и приношу войну» ^ге I, 32, 13). После произнесения ритуальной фразы, фециал бросает копье на территорию противника. По этой формуле видно, что война объявляется от имени всего римского народа, а не от имени царя или сената.
На основании этих отрывков можно сделать вывод только о том, что царь мог советоваться с народом относительно будущей войны, конечно, при том условии, что именно народное ополчение сражалось за свой город, а не наемное войско. Следует предположить, что царь должен был выносить rogatio (какое-либо постановление) относительно войны на народное собрание, но окончательное решение все же принимал именно римский царь.
Прежде чем начать разговор о законодательных полномочиях царей, следует сделать пару замечаний относительно законов как таковых в царскую эпоху. Скорее всего, в архаическом Риме не существовало законов в привычном для нас смысле, ведь это были обычаи, за соблюдением которых и следили цари [11, с. 235]. Единственное упоминание законодательной деятельности первых четырех римских царей относится ко времени Ромула (Liv. I, 8). Свои законы Ромул утвердил на куриатных комициях: «Воздав должное богам, Ромул созвал толпу на собрание и дал ей законы, — ничем, кроме законов, он не мог сплотить ее в единый народ» (Liv. I, 8, 1). Нужно особо отметить, что в традиции нет данных о том, чтобы народное собрание отказывало царю в утверждении его rogatio.
Исследователи реконструируют процесс внесения постановления и его утверждения в комициях таким образом. В самом начале работы куриатных комиций совершались ауспиции (Liv.V, 52, 15-16; I, 36, 3), для того чтобы получить одобрение богов относительно проведения собрания; и если они были неблагоприятными, народное собрание переносилось на другой день [4, с. 137-138; 13, с. 682]. Ауспиции проводились после полуночи при ясном небе; царь или другой авгур должен был провести гадание по небесным знамениям и старался закончить его до наступления дня. Кроме того, если во время заседания народного собрания будет неблагоприятное знамение (такое как внезапный удар грома, молнии, припадок эпилепсии), комиции тут же распуска-лись1[4, с. 137-138; 13, с. 682; 14, с. 152-153]. Если ауспиции были благоприятными, то собрание созывалось на восходе солнца глашатаями (Dionys.II, 8,4). Куриатные коми-ции начинались с торжественной молитвы, произносимой председателем (царем)2[4, с. 137-138; 14, с. 153].
После совершения всех обрядов царь вносил rogatio на голосование в куриатные комиции (Dionys. II, 14; IV. 20; Liv. I, 43); каким образом производилось голосование, источники исчерпывающих данных не дают, отсюда существование нескольких гипотез.
Некоторые исследователи [11, с. 236] полагают, что голосование производилось при помощи крика, а впоследствии этот процесс приобрел более организованную форму, либо каждая курия имела один голос (Dionys. II, 14; IV. 20; Liv. I, 43), который подавала в соответствии с порядком провозглашения результатов голосования, установленного жребием.
Л. Л. Кофанов [14, с. 151-152] предлагает другую гипотезу о проведении голосования в куриатных комициях на основании данных Дионисия Галикарнасского (II, 14, 3). По его предположению, курии голосовали отдельно друг от друга, и это голосова-
1 Для доказательств используют сведения Цицерона (Div. II,43; 74; De leg.II,12,31; Ad Att. 27,2; 2,12;4,18). О. В. Сидорович присоединяется к мнению Цицерона, согласно которому данная процедура была установлена руководителями государства ради возможности не проводить народное собрание при решении судебных дел, утверждении законов и при выборах магистратов [25].
2 Согласно Вергилию (Aen. XI, 301) и Цицерону (Pro Murena,1).
ние проходило в культовых и общественных центрах, т. е. в храмах курий. В доказательство этого исследователь приводит пример использования множественного числа в написании термина, обозначающего народные собрания (оотШа оип&а). «Вообще античные авторы утверждают, что термин оотШа при обозначении акта народного собрания всегда употребляется во множественном числе, однако не объясняют причину этой особенности употребления» [14, с. 151]. Вполне возможно, что использование множественного числа стало стандартом еще в древнейший период римской истории. Так, исследователь считает, что термин сошШа первоначально обозначал то, что народ собирался в своих куриях и высказывал свое мнение, затем представители курий (сенаторы) собирались вместе и объявляли результаты голосования, потом выясняли общее мнение народа и утверждали его. Еще одним доказательством данной гипотезы, по мнению ученого, является отсутствие общего места для народного собрания вплоть до Тулла Гостилия, создавшего комиций и Курию и огородившего их копьями из военных трофеев (Ос. De ге р. II, 17, 31).
Поэтому, скорее всего, куриатные комиции не могли повлиять на утверждение или отклонение какого-либо постановления или законопроекта, выносимого в народное собрание царем.
О судебных полномочиях царей нам известно благодаря знаменитой легенде о Го-рациях и Куриациях, а точнее, о судебном процессе над единственным выжившем из трех братьев Горации, который убил свою сестру за то, что она оплакивала своего жениха, погибшего во время сражения с тремя ее братьями. «Гораций был схвачен и приведен в суд к царю. А тот, чтобы не брать на себя такой прискорбный и негодный толпе приговор и последующую казнь, созвал народный сход и объявил: "В согласии с законом, назначаю дуумвиров, чтобы они вынесли Горацию приговор за тяжкое преступление". А закон звучал устрашающе: «Совершившего тяжкое преступление да судят дуумвиры; если он от дуумвиров обратится к народу, отстаивать ему свое дело перед народом; если дуумвиры выиграют дело, обмотать ему голову, подвесить веревкой к зловещему дереву, засечь его внутри городской черты или вне городской черты или вне городской части» ^гу. I, 26). Как известно, дуумвиры признали Горация виновным, но он, в соответствии с законом и советом самого Тулла Гостилия, обратился к народу с апелляцией и был оправдан. «А чтобы явное убийство было все же искуплено очистительной жертвой, отцу повелели, чтобы он совершил очищение сына на общественный счет» ^гу. I, 26, 12).
Данный отрывок вызывает споры у исследователей. Одни доказывают на его основании, что решения народного собрания стоят выше царских [15, с. 9; 16, 24-33; 17, 27-51]. Другие, наоборот, видят в этом доказательство абсолютной власти царя в судебных решениях [14, с. 112-117; 12, с. 109; 9, с. 44].
В подтверждение второй гипотезы обычно приводят фразу из того отрывка, где говорится, что Тулл Гостилий не хотел «брать на себя такой прискорбный и неугодный толпе приговор» ^гу. I, 26, 12), так как знал, что его решение невозможно будет оспорить. Данное предположение кажется верным, поскольку судебная сфера в архаический период была в ведении жрецов, а римский царь являлся главным жрецом всей общины и членом коллегии авгуров. Одним из его атрибутов был авгурский жезл Шии$ (о нем ниже), которым царь разделял подсудимых на правых и виноватых, т. е., как и любой из авгуров, мог судить посредством гаданий, кто из сограждан вызвал гнев богов [18, с. 19-20].
Помимо перечисленных выше функций цари обладали верховной религиозной властью как верховные жрецы и представители общины перед богами [9, с. 44; 5, с. 36-40; 6, с. 40-54]. Именно такими представлены цари латино-сабинской династии. Но в традиции прослеживается эволюция сакральных полномочий царей в сторону постепенной передачи религиозных функций новоучрежденным жрецам и коллегиям.
С именем первых царей связаны учреждение священнодействий и избрание жрецов в куриях (Dion. II, 21, 2-3). Но, скорее всего, они существовали еще до возникновения института царской власти, и в данном случае следует говорить лишь о реорганизации культа, а именно либо о введении оплаты расходов из казны на жертвоприношения, либо о введении общих для курии обрядов (Фордиции и Форнакалии), ранее справлявшихся в родовых святилищах. Также нам известно, что Ромул освободил жрецов от общественных культов (Dion. II, 21, 2-3). Данное ограничение скорее следует рассматривать как попытку запрета жрецам участвовать в политической жизни римской общины.
Наибольшие изменения в религиозной сфере связаны со вторым римским царем Нумой Помпилием. Известно, что римляне придавали огромное значение в жизни общины коллегии авгуров, которая была одной из древнейших. Предположение, что коллегия авгуров древнее даже коллегии понтификов основывается на сведениях об обряде жертвоприношения в честь Сириуса (augurium canarium) (Ovid. Fast. IV. 938-994) [19, с. 34]. Первым римским авгуром считался Ромул, но создание самой коллегии приписывается второму царю (Liv.I, 18, 6; Cic. De re p. II, 14, 26). Также Нуме приписывается создание коллегии понтификов (Liv. I, 20, 5-7). Большинством ученых это название переводится как «мостостроители» (pons + facere), и из этого следует, что их основной функцией было наблюдение за священным мостом (pons sublicius). Архаичность обрядов этой коллегии свидетельствует о том, что она существовала до образования государства, а при царях была лишь реорганизована. Эта реорганизация института позволила понтификам стать наиболее важной жреческой коллегией в Риме. Возможно, это было сделано в противовес родоплеменному жречеству. Известно, что понтифики осуществляли верховный надзор за культом, ведали календарем и разработкой права, хранили в тайне даты праздников, юридические формулы и процедуры [5, с. 36-40; 6, с. 40-54]. Создание коллегии фециалов также приписывается Нуме Помпилию. Их обязанности сводились к присутствию при заключении договоров, скреплению их специальными обрядами и объявлению войны противникам Рима (Liv. I, 24, 4). Помимо этого второму царю приписывают создание коллегии салиев (Plut. Numa, 13), чей ритуал длился целый месяц и состоял из торжественных шествий через весь город, которые проводили очищение вернувшегося с войны войска, и учреждение коллегии весталок (Liv. I, 20, 3; Dion. II, 64-65; Plut. Numa, 9).
Четвертый римский царь Тулл Гостилий успел ввести лишь запрет на священнодействия курий и сельских общин (Dion. IV, 43, 2). Можно предположить, что в правление этого царя отношения со жречеством начинают ухудшаться. Свидетельством этого следует считать рассказ о поражении молнией четвертого царя за попытку изменения нескольких ритуалов, записанных еще Нумой, и обнародование тайных обрядов Юпитера Элиция (Liv. I, 20, 7; 31, 6, 8) [19, с. 74-75]. Также Туллу Гостилию приписывается удвоение числа салиев и учреждение праздников Сатурналий и Палилий (Dion. III, 32, 4).
Подводя итог вышеизложенному, можно сделать вывод, что религиозные культы и священнодействия не вводились царями, а лишь реорганизовывались, возможно,
с целью подчинения центральной власти. Жречество и новые жрецы также должны были стать опорой царской власти и взять на себя часть религиозных обязанностей царей, скорее всего из-за постоянных войн с соседями и, как следствия, отлучек царей из Рима.
Как отмечалось выше, цари обладали законодательной, судебной, военной и сакральной властью, что и отразилось в их инсигниях, большинство которых были заимствованы у этрусков Туллом Гостиллием (Dion. III, 61):
1. Золотая корона (Dion. III, 61) была заимствована в числе прочих атрибутов этрусских царей Гостилием. К сожалению, подробного описания не сохранилось. Как хорошо известно, после изгнания Тарквиниев в 509 г. до н. э. этот атрибут стал одним из символов триумфа, что говорит в пользу ее религиозного значения в эпоху царей [8, с. 246-248].
2. Тога претекста вошла в употребление также при Туле по свидетельству Ливия (I, 8), в то время как Дионисий Галикарнасский связывает ее появление с Тарквинием Древним (III, 61, 1-2).
3. Нам известно об упоминании авгурского жезла lituus уже в связи с легендарным царем Латином (Verg. Aen. VII, 168-174). У Ромула тоже был такой жезл (Dion. III, 61, 1). Источники говорят, что у него было навершие в виде орла, но, скорее всего, это дополнение появилось позднее, уже при Тулле Гостилии. Данный атрибут, как говорилось выше, свидетельствует о судебных полномочиях своего носителя.
4. Царская мантия, трабея, восходит по указаниям источников к военному атрибуту латинских царей (Serv. Ad Aen. VII, 612-613).
5. Двенадцать ликторов были введены первым римских царем Ромулом (Dion. II, 29; Plut. Rom. 26).
Следующий вопрос связан с проблемой наследования царской власти. Хотя первых четырех царей и называют латино-сабинской династией, власть их была не на-следственной3[10, с. 24-25; 8, с. 380-400; 9, с. 43-44]. В пользу этой теории в первую очередь говорит существование такого института, как interregnum. Относительно времени возникновения данного института высказываются две точки зрения, первая из них предполагает, что время возникновения междуцарствия следует относить к периоду, последовавшему после изгнания Тарквиния Гордого, т. е. в самом начале Республики. Институт был создан ради осуществления перехода от царской власти к новому политическому устройству [8, с. 31-37]. Данное предположение не находит подтверждения в античной традиции. По второй теории, рассматриваемый институт возник уже при царях, в дополнение к этому само слово interregnum предполагает наличие института царской власти [20, с. 14-70], что кажется ближе к истине.
Впервые этот способ правления и избрания на царство, по сведениям источников, был использован после смерти Ромула. Когда сенаторы начали спорить о том, кому достанется царская власть, развернулась борьба между разрядами сенаторов. «Выходцы из сабинян, чтобы не потерять совсем свою долю участия в правлении ... хотели поставить царя из своих; старые римляне и слышать не желали о царе-чужеземце. Но,
3 Достаточно любопытна гипотеза А. В. Коптева относительно наследования царской власти в Риме. Ученый доказывает наличие системы наследования царской власти по материнской линии. Помимо этого он пытается найти доказательства существования правящей триады в источниках, т. е. одновременного правления трех царей, разделивших полномочия между собой (один исполнял военные функции, другой управлял общиной, третий был религиозным главой города) [16; 17].
расходясь в желаниях, все хотели иметь над собою царя, ибо еще не была изведана сладость свободы. Вдобавок отцами владел страх, что могут оживиться многочисленные окружающие государства и какой-нибудь сильный враг застанет Рим лишенным власти, а войско лишенным вождя. Всем было ясно, что какой-то глава нужен, но никто не мог решиться уступить другому. Поэтому сто сенаторов были разделены на десятки, в которых избирался глава, носивший знаки царской власти и сопровождавшийся ликторами; хотя правили одновременно десять человек. По истечении срока в пять дней полномочия десяти переходили к следующей десятке, и так должно было происходить вплоть до избрания нового царя. «Потом простонародье стало роптать, что рабство умножилось — сто господ заместили одного. Казалось, народ больше не станет терпеть никого, кроме царя, которого сам поставит. Когда отцы почувствовали, какой оборот принимает дело, то, добровольно жертвуя тем, чего сохранить не могли, они снискали расположе-нье народа, вверив ему высшую власть, но так, чтобы уступить не больше прав, нежели удержать: они постановили, что, когда народ назначит царя, решение будет считаться принятым лишь после того, как его утвердят отцы. И до сего дня, если решается вопрос о законах или должностных лицах, сенаторы пользуются тем же правом, хотя уже лишенным действенности: прежде чем народ приступает к голосованию, при еще неясном его исходе, отцы заранее дают свое утверждение. А в тот раз интеррекс, созвав собрание, объявил: "Да послужит это ко благу, пользе и счастью! Квириты, ставьте царя: так рассудили отцы. А потом, если достойного поставите преемника Ромулу, отцы дадут свое утвержденье". Это так польстило народу, что он, не желая оставаться в долгу, постановил только, чтобы сенат вынес решенье, кому быть в Риме царем» (Liv. I, 17).
Немного иначе представляет процедуру передачи власти Дионисий Галикарнас-ский: «В последующий год (после смерти Ромула) не было царя, выбранного римлянами, но существовала власть, которую называют междуцарствие, созданная следующим образом: патриции, набранные в сенат Ромулом, будучи в числе двухсот, разделились на десятки. Однако они правили не вместе, но каждый по пять дней, в течение которых он имел ликторов и другие инсигнии царской власти. Первый, исполнив свой срок, передавал ее второму, тот третьему и так далее до конца. После того как первые десять "процарствуют" определенные им пятьдесят дней, десять других получали от них власть, а от тех, в свою очередь, другие» (Dion. II, 57, 1-4; здесь и далее пер. И. Л. Маяк).
Сведения Ливия кажутся наиболее приближенными к истине. Античная традиция единодушно свидетельствует, что процедура междуцарствия сопровождала восшествие на престол всех царей латино-сабинской династии (Cic. De re p. II, 31; 33; Liv. I, 22, 1; 32, 1; Dion. III, 1,1; 36, 1).
Процедура избрания царя включала в себя:
1. Одобрение сенатом кандидатуры царя, представленной интеррексом.
2. Одобрение ее народом на куриатных комициях.
3. Инавгурацию царя в калатных комициях.
4. Lex curiata de imperio (куриатный закон об империи).
5. Patrum auctoritas (одобрение сената).
Как уже говорилось, после смерти царя наступало время междуцарствия, во время которого интеррекс должен был найти кандидата на царскую должность и получить одобрение сената относительно своего выбора (Liv. I, 17). Далее вопрос о кандидатуре царя выносился на решение народного собрания, примером чему служит избрание Анка Марция: « По смерти Тулла вновь, как установилось искони, вся власть перешла
к отцам и они назначили интеррекса. На созванном им сходе народ избрал царем Анка Марция» (Liv. I, 32).
Следующей процедурой была инавгурация, совершаемая авгуром уже в калатных комициях (Plut. Numa, 7). Все эти три этапа были наиболее подробно описаны Плутархом: «По прибытии Нумы на площадь, интеррекс тех часов Спурий Веттий начал собирать голоса граждан; все единодушно подали голоса в пользу Нумы. Принесены были царские украшения. Нума велел остановиться, ибо нужно было, говорил он, чтобы и божество утвердило его избрание на царство... благовестные птицы явились на правой стороне и подтвердили избрание. Нума облекся в царскую одежду и сошел с Тарпейской скалы на площадь. Народ принял его с громкими восклицаниями и осыпал радостными приветствиями» (Numa, 7; пер. Е. В. Желтовой). После всего перечисленного царь должен был провести закон о своем империи (Cic. De re p. II, 13, 25; 17, 31; 18, 33; 20, 35). Но о существовании этого закона уже в царском Риме говорит только один Цицерон: «народ, по предложению интеррекса, в куриатных комициях избрал царем Тулла Гостилия, а он, по примеру Помпилия, запросил народ по куриям насчет своего империя» (Cic. De re p. II, 17, 31; пер. С. Л. Утченко). Но, скорее всего, впервые закон об империи был принят в эпоху Республики [12, с. 109; 21, с. 240; 22, с. 1826-1830]. Последний акт избрания — это одобрение сенатом, что также впервые стало практиковаться в эпоху Республики (Liv. I, 32).
Еще одно свидетельство ненаследственности царской власти связывают с существованием такого ритуала, как regifugium. Традиция относила его появление ко времени правления Тарквиния Гордого, а именно ко времени изгнания последнего царя. Он воспринимался как праздник в честь освобождения от тирании и установления республики: «Римляне изгнали своих царей совершенно и для жертвоприношений назначили особого человека, запретив ему занимать государственные должности и обращаться к народу, так чтобы лишь в священнослужении он считался царем и только благодаря богам сохранял свое царское достоинство. Во всяком случае, есть жертвенный обряд, завещанный от предков, который царь совершает на так называемом Комиции, а потом со всех ног бежит с площади прочь» (Plut. Q. R. 63).
Однако многими учеными было сделано наблюдение, что в этом ритуале существуют более древние пласты, свидетельствующие о существовании regifugium задолго до 510 г. до н. э [14, с. 111-112; 23, с. 148-152, 7, с. 203-210]. Этот обряд представлял собой принесение жертвоприношения царем (впоследствии — царем священнодействий) в комициях при помощи коллегии салиев. После совершения жертвоприношения царь должен был убежать из комиций, как если бы был изгнан. Некоторые исследователи связывают данный ритуал с интеррегнумом, т. е. царь отказывался от своих полномочий по неизвестным нам сакральным причинам [24, с. 39-41]. Можно предположить, что во время проведения ритуала (24-28 февраля) царь отказывался от всех своих полномочий, а на его место избирался интеррекс. Царь же должен был ожидать решения сената о его деятельности в течение всего прошедшего года. По возвращении из «бегства» царю возвращали все его полномочия.
Подводя итоги, следует сказать, что теория о происхождении царской власти от военного вождя общины ближе к истине, поскольку традиция описывает римских царей как военных и политических деятелей, которые постоянно участвуют в военных действиях (все, кроме Нумы Помпилия). Отсюда можно сделать вывод, что основной функцией римских царей было ведение войн с соседями, а потом уже добавились
религиозные и судебные полномочия. При возникновении института царской власти религиозные полномочия правителей общины были обширны, о чем свидетельствует легенды о Ромуле и Нуме Помпилии, но постепенно римские цари передают свои сакральные функции специально для этого учрежденным жрецам и коллегиям. Данная политика становится необходимой из-за постоянной угрозы со стороны соседних народов и, как следствие, отлучек царей из Рима; она также свидетельствует о попытках подчинения нового и реорганизованного жречества царю. Важное значение имеет и свидетельство о ненаследственности царской власти, которая доказывается существованием такого института, как interregnum и ритуала regifugium.
Источники и литература
1. Андреев Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). М.: Гуманитарная Академия, 2003.
141 с.
2. Бенвенист Э. Словарь индо-европейских социальных терминов / пер. с фр. Н. Н. Казанского, Б. П. Нарумова, С. Г. Проскурина и др. М.: Едиториал УРСС, 1995. 447 с.
3. Хмелинский В. М. О понятии «военная демократия» // Советская этнография. 1973. № 4.С. 6675.
4. Фюстель-де-Куланж Н. Древняя гражданская община / пер. Н. Н. Спиридонова. М.: Изд-во Н. И. Ламанского, 1903. 374 с.
5. Сморчков А. М. Римское публичное жречество между царской властью и аристократией // Вестник древней истории (ВДИ).1997. № 1. С. 35-45.
6. Сморчков А. М. Regnum et sacrum: о характере царской власти в древнем Риме // IUS ANTIQUUM. Древнее право. 2002. № 2. С. 40-55.
7. Фрезер Дж. Дж. Золотая ветвь. В 2 т. / пер. с англ. М. Рыкина. Т. 1. М.: АСТ, 2001. 400 с.
8. Залесский Н. Н. Этруски в Италии в VII — V веках до н. э. (культурно-экономические связи, экспансия и владычество этрусков): дис. ... д-р ист. наук. Т. 2. Л., 1959-1961. 604 с.
9. Санчурский Н. В. Римские древности. М.: Изд-во МГУ, 1995. 206с.
10. Игнатенко А. В. Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1988. 180 с.
11. Маяк И. Л. Рим первых царей: генезис римского полиса. М.: Изд-во МГУ, 1983. 272 с.
12. Forsythe G. A Critical History of Early Rome. From Prehistory to the First Punic War. Berkeley; Lon^n: University of California Press, 2005. 400 p.
13. Seeckt O. Comitia // Realenceclopädie der classischen Altertumswissensschaft (RE). Bd IV. Hbbd. 8. 1901. Sp. 679-686.
14. Кофанов Л. Л. Lex и Ius: возникновение и развитие римского права в VIII-III вв. до н. э. М.: Статут, 2006. 576 с.
15. Кагаров Е. Г. О царской власти в древнем Риме // Филологические записки. 1910. Кн. 1 и сл.
16. Коптев А. В. Правовой механизм передачи царской власти в архаическом Риме и сакральные функции трибуна целеров // IUS ANTIQUUM. Древнее право. 1997. № 1. С. 24-33.
17. Коптев А. В. Механизм передачи царской власти в архаическом Риме // Вестник древней истории. 1989. № 3. С. 27-51.
18. Кофанов Л. Л. Роль коллегии авгуров в разработке римского архаического права // IUS ANTI-QUUM. Древнее право. 1997. № 1. С. 18-23.
19. Штаерман Е. М. Социальные основы религии древнего Рима. М.: Наука, 1987. 318 с.
20. Mommsen Th. Römische Staatsrechts. Bd III. Leipzig: Vg. S. Hirzel, 1888. 526 S.
21. Günter Chr. Curiata lex // Neue Pauly. Bd 3. Stuttgart: Weimal, 1997. Sp. 240
22. Liebenam W. Curiata lex // RE. Bd IV. Hbbd. 8. 1901. Sp. 1826-1830.
23. Немировский А. И. История раннего Рима и Италии. Воронеж: Изд-во ВГУ 1962. 299 с.
24. Дементьева В. В. Проблема времени возникновения римского интеррегнума // IUS ANTIQUUM. Древнее право. 1997. № 1. С. 34-39.
25. Сидорович О. В. Дивинация: религия и политика в архаическом Риме // Религия и община в древнем Риме. М.: Изд-во ИВИ РАН, 1994. С. 69-97.
Статья поступила в редакцию 7 февраля 2013 г.
