CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 88
Tomsk State University Journal of History. 2024. № 88
Научная статья
УДК 324:94(470)
doi: 10.17223/19988613/88/3
Власть и общество на выборах в IV Государственную думу (по материалам Вологодской губернии)
Андрей Николаевич Егоров
Череповецкий государственный университет, Череповец, Россия, [email protected]
Аннотация. Рассматривается взаимодействие власти и общества в ходе избирательной кампании в IV Государственную думу на материалах Вологодской губернии. Показаны механизмы поддержки правых кандидатов со стороны губернской администрации, приемы и методы административного воздействия на ход выборов. Анализируются расстановка политических сил в губернии, ход избирательной кампании и ее итоги. Делается вывод о том, что выборы в IV Государственную думу, несмотря на ограничения избирательного закона от 3 июня 1907 г. и использование властями административного ресурса, показали падение авторитета губернских властей и очевидный запрос населения на реформирование страны.
Ключевые слова: избирательные кампании, предвыборная борьба, губернская администрация, правые, оппозиция, Государственная дума
Для цитирования: Егоров А.Н. Власть и общество на выборах в IV Государственную думу (по материалам Вологодской губернии) // Вестник Томского государственного университета. История. 2024. № 88. С. 24-36. doi: 10.17223/19988613/88/3
Original article
Power and society in the elections to the iv State Duma (based on the materials of the Vologda province)
Andrey N. Yegorov
Cherepovets State University, Cherepovets, Russian Federation, [email protected]
Abstract. The article considers the interaction of the power and the society during the election campaign to the IV State Duma of the Russian Empire. The research was based on the Vologda province materials. The research source was the Russian State Historical Archive special paperwork materials for the elections to the State Duma, the documents of the Vologda Region State Archives and the local periodicals. The article shows the socio-political situation in the province at the beginning of the twentieth century, which determined the elections results to the Duma of the first and third convocations. The decline in public activity after the end of the First Russian Revolution led to the population's shrinking attention to the election campaigns, and the interest to the parliament as a new political institution was definitely fading. However, by 1912, on the eve of the elections to the Fourth Duma in the Vologda province, there was a revival of social and political life, a rise in public sentiment, which caused the concern of the authorities at all levels. The article describes the actions of the Vologda governor M.N. Shramchenko to ensure the election to the Duma of the right-wing candidates necessary for the authorities. Since the Union of the Russian People local department did not suit the provincial authorities with their political attitude towards A.I. Dubrovin, a branch of the All-Russian National Union was established in Vologda, which was aimed at uniting all right-wing forces. However, the Vologda department of the ANS turned out to be a stillborn organization, and that explained unpopularity of nationalist ideas in almost mononational Vologda province. The authorities also counted on the support of the clergy, who in many counties had a majority in the Curia landowners due to the poorly developed landowner tenure. On the eve of the elections in the province there was a polarization of political forces - the opposition opposed the right-wing forces, uniting the cadets and moderate socialists in their ranks. The Cadets formally did not have their own organization, but acted in concert and had an authority among the voters of the urban and, in part, peasant curia. The article analyzes the election slogans of the right wing and the opposition, the course of the election campaign and its results. The mechanisms of support for the right-wing candidates provided by the provincial administration, the techniques and methods of administrative influence on the course of the elections are also analyzed. It is shown that the measures taken by the authorities to hold right wing candidates in the Duma had rather limited results. Of the five elected deputies from the Vologda province, only one joined the right-wing faction, the other two deputies chose the Center faction, and the two more deputies joined the opposition factions of the Cadets and Progressives. The conclusion is drawn about the apparent tendencies for the opposition increase and the officials' authority decline during the provincial elections. The elections of the IV State Duma, despite all the restrictions of the election law of June 3, 1907, showed an obvious request from the society for reforming the country. However,
© А.Н. Егоров, 2024
provincial authorities in the Vologda Province not only failed to respond to this request, participating in a limited dialogue with the opposition, but also failed to even properly consolidate right-wing forces. Applying a wide range of administrative measures against the opposition, the provincial administration drove the situation even further into a dead end, which led to an increase in contradictions between the government and the society. Keywords: election campaign, election campaign, the provincial administration, right, the opposition, the State Duma
For citation: Yegorov, A.N. (2024) Power and society in the elections to the iv State Duma (based on the materials of the Vologda province). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 88. pp. 24-36. doi: 10.17223/19988613/88/3
Выборы в IV Государственную думу Российской империи всегда оставались на периферии исследовательского внимания, что вполне естественно. Историков интересовали прежде всего выборы в первые две Думы, проходившие в условиях революционных потрясений, в меньшей степени - выборы в III Думу как результат реализации властями явно ограничительного по отношению ко многим категориям населения избирательного закона от 3 июня 1907 г. [1-4]. Выборы в IV Думу проходили в относительно спокойной общественно-политической обстановке и дали предсказуемый результат, схожий с предшествующими выборами в III Думу. Между тем выборы в последний в истории Российской империи парламент не стоит недооценивать - именно в это время была избрана Дума, сыгравшая существенную роль в Февральской революции. По подсчетам А.Б. Николаева, более трети депутатов IV Думы приняли активное участие в революционных событиях [5. С. 267]. Уже одно это обстоятельство заставляет пристально приглядеться к ходу выборов. Кроме того, применительно к российской провинции итоги избирательной кампании являются едва ли не единственным более или менее объективным индикатором (с учетом особенностей избирательного закона) взаимоотношений власти и общества. Они позволяют показать уровень доверия к власти, расклад политических сил на местах, тенденции общественно-политического развития страны в третьеиюньский период. Отечественная историография немало сделала для изучения региональных особенностей взаимодействия власти и общества в ходе выборов в Государственную думу [6, 7], но применительно к Вологодской губернии комплексного анализа данной проблематики еще не проводилось. В историографии затрагивались лишь отдельные аспекты избирательных кампаний в губернии: организация выборов [8] и участие в них социал-демократов [9]. В основу данной статьи положены материалы особого делопроизводства по выборам в Государственную думу Российского государственного исторического архива, документы Государственного архива Вологодской области и периодическая печать.
В начале ХХ в. Вологодская губерния была обычной российской провинцией с преимущественно крестьянским населением. На ее территории не было больших городов, крупных заводов и фабрик, высших учебных заведений. Географическое положение губернии превращало ее в удобное место для политической ссылки, которая являлась важным фактором общественно-политической жизни края. На местах сложились тесные контакты между политическими ссыльными и деятелями земского и городского самоуправления,
придерживавшимися, как правило, либеральных взглядов. Накануне Первой российской революции в губернии сформировалась относительно единая оппозиционная среда из политссыльных, провинциальной интеллигенции и деятелей местного самоуправления, которой были близки как либеральные, так и социалистические идеи, наблюдался их симбиоз. Именно из этой среды в 1905 г. выросли кадетские организации губернии, отличавшиеся левизной и опиравшиеся на органы местного самоуправления. Так, наиболее авторитетными кадетами являлись председатель губернской земской управы В.А. Кудрявый, Вологодский городской голова И.Ф. Клушин, земский деятель Н.Я. Масленников и др. [10. С. 36]
Выборы в первую Государственную думу прошли в губернии в соответствии с общероссийскими тенденциями. Региональная особенность заключалась в отсутствии рабочей курии из-за недостаточно развитого крупного промышленного производства. В Думу избрали губернского предводителя дворянства октябриста Н.Н. Андреева, земского служащего П.Д. Щипина (вошел во фракцию трудовиков) и трех крестьян, двое из которых вступили в Партию демократических реформ, близкую к кадетам [11. С. 256].
В июне 1906 г. вологодским губернатором назначили активного участника монархического движения, будущего министра внутренних дел А.Н. Хвостова, который жесткими административными методами стал бороться с кадетами и социалистами, опираясь на возникший в Вологде в феврале 1906 г. Союз русского народа во главе с женой земского начальника А.И. Кара-уловой. Хвостов всячески поддерживал вологодских черносотенцев, поощрял местных чиновников к вступлению в СРН. Через него осуществлялось финансирование вологодской черносотенной газеты «Русский Север» (издавалась в 1907-1909 гг.). Уже к концу 1906 г. в Вологодской губернии, по данным Департамента полиции, действовало 12 отделений СРН, насчитывавших 5 294 члена, а к началу 1908 г. - 7 094 [12. С. 625], что существенно превосходило количество членов всех остальных партий ряда северных губерний, вместе взятых.
Осенью 1906 г. в ходе очередных выборов земских гласных в результате неприкрытого давления властей и активизации черносотенцев многих оппозиционных деятелей забаллотировали, а часть выбранных отстранили в административном порядке. Чистка коснулась и городских дум. Так, в начале 1907 г. отстранили от должности вологодского городского голову кадета И.Ф. Клушина. В результате кадеты лишились опоры в органах местного самоуправления. Однако все эти
меры не помогли властям на выборах во II Думу; состав вологодских депутатов оказался еще более оппозиционным: избрали земского деятеля кадета Н.М. Во-лоцкого и четырех крестьян, примкнувших к трудовикам [11. С. 259].
Третьеиюньский избирательный закон явно ослаблял возможности левых партий и либеральной оппозиции на выборах в III Думу, чем не мог не воспользоваться А.Н. Хвостов. Впоследствии, накануне выборов в IV Думу, на совещании губернаторов с премьер-министром В.Н. Коковцовым он поделился методами своей предвыборной деятельности. Хвостов полагал, что губернаторы «не только должны, но и могут провести в Думу исключительно тех, кого они пожелают», для чего необходимо устранить с помощью начальника губернского жандармского управления всех оппозиционных кандидатов, а на их место наметить «совершенно надежных в политическом отношении» людей, обеспечив их финансирование. Главным, по его мнению, было «задаться целью и не колебаться в выборе средств, т.е. не обращать внимания на выкрики печати и не бояться жалоб на неправильность выборов» [13. С. 92]. Используя подобные методы, Хвостов сумел обеспечить благоприятный для властей результат выборов в III Думу: все пять избранных от губернии депутатов вошли в правые фракции; одним из них стал почетный товарищ председателя Вологодского отдела Союза Русского народа священник Н.Е. Якубов [11. С. 260]. Правда, политическая лояльность не превратила вологодских депутатов в активных парламентариев - в Думе они ничем себя не проявили.
Административно-полицейские меры властей в совокупности с общим спадом общественной активности после окончания Первой российской революции привели к внешней нормализации положения в губернии: революционные организации были подавлены, влияние кадетской партии подорвано. Провинциальные либералы были отстранены от работы в государственных учреждениях, земствах и городских думах, исключены из дворянских собраний и общественных организаций. Окончательный отказ Сената в феврале 1908 г. легализовать кадетскую партию повлек за собой запрещение принимать ее членов как представителей нелегализованной партии на государственную службу и в органы местного самоуправления. В октябре 1908 г. на партийной конференции вологодский кадет А.В. Васильев отмечал, что в губернии общественная жизнь замерла: «Все деятели изъяты, преданы суду. Земства задавлены. Газеты убивают штрафами за всякую мелочь. Обязательные постановления ввергают обывателей в тюрьму. Вологодский отдел партии, прежде довольно значительный, теперь насчитывает в своих рядах 5-6 человек: остальные частью изъяты, частью ушли сами. Такое положение вещей, естественно, вызывает полнейшее озлобление» [14. С. 64].
Неудивительно, что подобная общественная атмосфера приводила к ослаблению интереса населения к избирательным кампаниям. Если во время первых двух Дум еще была слабая надежда на парламент, то к третьим выборам она практически исчезла. Пять лет работы III Думы еще сильнее разочаровали обывате-
лей, интерес к парламенту как новому политическому институту явно затухал. Так, в начале 1912 г., отвечая на запрос губернатора, председатель Яренского уездного съезда С.И. Турбин писал, что интерес населения к деятельности Думы «со времени учреждения ее прогрессивно ослабевал, и в данный момент число лиц, интересующихся деятельностью Думы, среди местной интеллигенции, не говоря уже о крестьянах, - весьма незначительно» [15. Л. 1]. Власти Сольвычегодского уезда объясняли безразличное отношение крестьян к Думе отсутствием «реального проявления ее действий по этому краю» и тем, что она «не содействует земельному устройству государственных крестьян уезда» [15. Л. 13]. Кроме того, местные власти обращали внимание на безграмотность и малограмотность крестьянского населения, не привыкшего «интересоваться сложными вопросами, касающимися политической и общественной жизни своей родины» [15. Л. 11]. По донесениям властей, лишь часть городского населения (мелкие чиновники, учителя, деятели местного самоуправления), в отличие от крестьян, интересовалась Думой в «оппозиционных ее проявлениях».
Накануне выборов в IV Думу в Вологодской губернии, как и по всей стране, наблюдались явное оживление общественно-политической жизни, полевение общественных настроений, что вызывало озабоченность властей всех уровней. В январе 1912 г. МВД обратилось к губернатору с просьбой дать прогноз на ход предстоящих выборов в Думу «в смысле политической группировки избирателей» и избрания в депутаты представителей тех или иных партий. По большинству уездов местные власти высказывали тревогу по поводу роста оппозиционных настроений. Вологодский уездный предводитель дворянства отмечал: «Левые партии усилились за последнее время, ведут подготовку к избирательной кампании, а правые политические организации распались» [15. Л. 8]. Председатель То-темского уездного съезда прогнозировал избрание оппозиционного кандидата, так как «сторонниками левых партий будут, несомненно, приняты всякие меры к привлечению на свою сторону избирателей, в том числе и тех, которые безразлично относятся как к самим выборам, так и к программам политических партий» [15. Л. 12 об.]. Подводя итог предвыборным настроениям, губернский предводитель дворянства А.Н. Неелов заключал, что среди избирателей в последнее время серьезно усилились «оппозиционные элементы» и что «движение это не имеет связи с деятельностью Государственной думы, а есть продукт местных условий жизни» [15. Л. 7].
В августе 1910 г. вместо А.Н. Хвостова вологодским губернатором был назначен М.Н. Шрамченко, активно поддержавший в годы Первой российской революции Союз русского народа. Казалось бы, его естественными союзниками на выборах должны были стать местные черносотенцы, на которых опирался Хвостов. Но к 1912 г. явно обозначился раскол СРН на сторонников А.И. Дубровина («дубровинцы») и Н.Е. Маркова («обновленцы»). Причины раскола, помимо личных амбиций и борьбы за власть, заключались в отношении к третьеиюньской политической
системе. А.И. Дубровин выступал резко против Манифеста 17 октября 1905 г. и создания Государственной думы, видя в этом пагубное для России ограничение самодержавия. В отличие от него Н.Е. Марков подчеркивал, что Манифест 17 октября является волей Государя, а значит, долг каждого монархиста подчинятся ему, и утверждал: «Государственная дума необходима: без этого России не существовать» (цит. по: [16. С. 262]). Ситуация усугублялась различием в социальном составе «дубровинцев» и «обновленцев»: первых поддерживали различные слои простого народа, в то время как вторые опирались на дворян-землевладельцев и чиновничество.
В Вологодской губернии членами СРН, по данным начальника Вологодского губернского жандармского управления, в большинстве случаев являлись «крестьяне, чернорабочие и женщины» [17. Л. 63]. Вологодская правая пресса, характеризуя социальный состав местных черносотенцев, подчеркивала: «Вы не найдете среди его членов господ в котелках, воротничках, в форменных фуражках, но зато найдете ту силу, которая когда-то повсюду одернула обнаглевшую банду (т.е. революционеров. - А.Е.)» [18. 25 сент.]. Руководство Вологодского отдела СРН в лице А.И. Карауло-вой активно поддерживало «дубровинцев».
Правительство открыто предпочитало Н.Е. Маркова (как и лидера Русского народного союза имени Михаила Архангела В.М. Пуришкевича) А.И. Дубровину, что не мог не учитывать вологодский губернатор М.Н. Шрамченко, не собиравшийся поддерживать на выборах в IV Думу вологодских черносотенцев. Но других влиятельных организованных правых сил в губернии не было. Кроме того, у М.Н. Шрамченко не сложились отношения с правой общественностью. Так, губернский предводитель дворянства А.Н. Неелов в письме министру внутренних дел А.А. Макарову сообщал, что все правые общественные деятели губернии «признают невозможным» для них получить поддержку на предстоящих выборах в Думу со стороны администрации, «не потому, что они признают Начальника Губернии им не сочувствующим по идее, а потому, что весь служащий элемент или им преследуем, или им обижен и потому никакой помощи или содействия получить от него не пожелает. К тому же он не пользуется никаким доверием населения» [19. Л. 1 об.].
В такой ситуации губернским властям нужно было решить две взаимосвязанные задачи: развернуть широкую агитационную кампанию в поддержку правых идей и найти подходящих правых кандидатов (не из числа СРН), объединив их в некую новую организацию. Для решения первой задачи в Вологде с 1 марта 1912 г. стала издаваться правомонархическая газета «Северное время». Она печаталась в типографии губернского правления и редактировалась секретарем Вологодской городской управы Ф.К. Павловым, назначенным еще А.Н. Хвостовым. При этом, чтобы дать возможность Павлову редактировать газету, М.Н. Шрам-ченко освободил его от городской службы, дав ему продолжительный отпуск. Особым распоряжением губернатора все волостные правления должны были с 1 июля 1912 г. выписывать «Северное время» [20. Л. 7].
Финансировалась газета, как и все подобные издания, по всей видимости, из рептильного фонда Главного управления по делам печати [16. С. 159]. Чисто предвыборный характер издания очевиден: выпуск газеты был прекращен вскоре после окончания выборов.
Решение второй задачи местным властям подсказал министр путей сообщения С.В. Рухлов. Он был уроженцем Вологды, вологодским помещиком, членом Государственного совета, а главное - одним из учредителей и первым председателем Всероссийского национального союза. Побывав в Вологде в начале июля 1912 г., он посоветовал М.Н. Шрамченко организовать местное отделение Всероссийского национального союза, объединив под его знаменем все правые силы. Эта идея вологодским властям понравилась, «Северное время» стало публиковать воззвания ВНС, а Шрамченко попросил у министра внутренних дел полторы тысячи рублей на расходы по организации местного отдела союза, ручаясь за успех дела [19. Л. 5].
14 сентября 1912 г. состоялось торжественное открытие Вологодского отдела Всероссийского национального союза, на котором присутствовала вся местная элита: губернатор, вице-губернатор, жандармский полковник, уездный предводитель дворянства, епископ Вологодский и Тотемский, городской голова, управляющий акцизным управлением, директор мужской гимназии, директор народных училищ, ректор семинарии и т.п. Председателем отдела стал управляющий вологодским отделением соединенного банка Д.П. Ильин, его заместителем - председатель губернской земской управы А.П. Лихачев. Членский взнос определили в размере 1 рубля при записи [18. 16 сент.].
18 сентября 1912 г. на своем первом собрании Вологодский отдел ВНС определил список кандидатов в выборщики по г. Вологде: председатель губернской земской управы А.А. Можайский; городской голова Н.А. Волков; протоиерей Н. Коноплев; гласный городской думы, церковный староста И.Е. Чурин; протоиерей В. Смелков [19. Л. 12]. Однако в последующем никто из этих лиц не подтверждал свою принадлежность к ВНС, что объяснялось непопулярностью националистических идей в практически мононациональной Вологодской губернии. Ее жители относились к коренному русскому населению, за исключением Яренского и Устьсысольского уездов, где проживало до 100 тыс. зырян и представителей других финно-угорских народов, исповедовавших в большинстве случаев православие. Из-за крайне незначительного числа евреев в губернии практически не было антисемитских настроений, игравших огромную роль в идеологии ВНС. В итоге власти были вынуждены оправдываться -«Северное время» писало: «Названные в воззвании Вологодского отдела Всероссийского национального союза пять кандидатов в выборщики членов Государственной думы не состоят пока членами отдела союза» [18. 23 сент.]. Как показали последующие события, Вологодский отдел ВНС оказался мертворожденной организацией, распавшейся вскоре после выборов. Ничего удивительного в этом нет - опорой русских националистов являлись территории Западного края Российской империи, а недостаточная адекватность их
партийной доктрины центрально-русским идейно-политическим традициям и реалиям не могла обеспечить ВНС успех в таких губерниях, как Вологодская [21].
Делая ставку на ВНС, губернские власти должны были добиться поддержки его кандидатов со стороны вологодских черносотенцев, которые, согласно жандармским донесениям, пользовались определенным авторитетом среди части населения губернии [17. Л. 63]. «Северное время», явно обращаясь к А.И. Карауловой, взывало: «Сейчас всем правым необходимо объединиться, а не делиться на крайних правых, националистов, октябристов, потому что эти партии в отдельности в Вологде представляют из себя незначительное количество и только разобьют голоса, если будут каждая голосовать за своих кандидатов» [18. 23 авг.]. Ка-раулова давала понять, что Союз русского народа не склонен слишком подчинятся директивам новой, не имеющей за собою в Вологде никакого прошлого, политической организации. Однако выбора у черносотенцев не было: в случае раскола правых могла победить оппозиция. Поэтому 23 сентября 1912 г. общее собрание членов вологодского отдела СРН по инициативе Карауловой приняло решение о том, что СРН своих кандидатов в выборщики не выставляет, а рекомендует подавать голоса за лиц правых убеждений, т.е. за лиц, рекомендованных властями [18. 25 сент.].
Кроме Всероссийского национального союза и Союза русского народа власти делали ставку на духовенство, имевшее во многих уездах Вологодской губернии большинство в курии землевладельцев из-за слабо развитого помещичьего землевладения, что ярко проявилось на выборах в III Думу: из пяти избранных депутатов трое были священниками. В донесениях губернатору с мест отмечалось, что если священники не примут активного участия в выборах «в желательном направлении, то возможно избрание элементов нежелательных», и предлагалось через епархиальное руководство обязать духовенство принять «деятельное участие в выборах». Тогда выборы по землевладельческой курии можно считать «в смысле благонадежности обеспеченными» [15. Л. 12 об., 13 об.].
С 1906 до середины 1912 г. вологодскую епископскую кафедру возглавлял видный церковный иерарх и богослов преосвященный Никон, член Правой группы Государственного совета, куда он был избран от монашествующего духовенства [22. С. 184]. Он оказывал большую поддержку правомонархическому движению, был членом совета «Русского собрания», почетным председателем вологодского отдела СРН. Покидая епархию в июне 1912 г., он обратился к вологжанам с предостережением от «кощунственных» речей «наших социалистов и всех, именующих себя "освободителями"». Цитируя апостола Павла, Никон гневно обличал оппозицию: «...сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия! Они обещают другим свободу, будучи сами рабами тления.», - и призывал верующих: «Ради Бога - берегитесь их, гоните их прочь от себя, как зараженных, бегайте их, как зачумленных!» [23. № 12. С. 248]. Аналогичную позицию занимали и сменивший Никона на архиерейской кафедре преосвященный Александр, и ряд других епархиальных руководителей.
По указу Святейшего Синода во всех епархиях создавались епархиальные предвыборные комитеты в составе благочинных и нескольких выборных от духовенства. В целях развития предвыборной кампании синодальное бюро командировало на места своих членов. О важности Вологодской губернии для выборов духовенства говорит тот факт, что ее посетил обер-прокурор В.К. Саблер [24. 11 сент.]. На страницах «Вологодских епархиальных ведомостей» перед выборами печатались призывы священников не допустить избрания в Думу «врагов русского народа», которые стараются «оторвать государственное устройство от исторических устоев»; выбирать тех депутатов, кто стоит за «Русь святую», Православную церковь и русского царя, ожидающего «с надеждою нового "стояния" православного духовенства "за веру, Царя и отечество"» [23. № 17. С. 412]. 21 сентября 1912 г. предвыборное собрание вологодского духовенства под председательством ректора Вологодской духовной семинарии Н.П. Малиновского единогласно согласилось голосовать совместно с правыми организациями за кандидатов ВНС, среди которых были и священники [18. 23 сент.].
Епархиальное руководство просило М.Н. Шрам-ченко выделить священникам на выборах три места в Думу из пяти, как это уже было на предшествующих выборах в 1907 г. Но губернатор согласился только на два, по всей видимости, следуя в этом вопросе за мнением В.Н. Коковцова, считавшего, что «не следует непременно настаивать на проведении членов исключительно правых организаций, внося раскол среди умеренных элементов, более сплоченных, нежели группы, склонные к нетерпимости и дроблению» [13. С. 69]. Действительно, «нетерпимость» вологодского духовенства вызывала недовольство умеренно-правых избирателей. Так, в Кадникове на выборы по съезду землевладельцев пришло 25 священников, 10 крупных землевладельцев (5 дворян и 5 разночинцев) и 1 уполномоченный от мелких землевладельцев. Разночинец А.А. Королев был возмущен двойным превосходством священников, заявил, что свое присутствие на съезде он считает бесполезным, попросил отметить его выбывшим и покинул зал заседания. Вслед за ним демонстративно ушли еще четверо землевладельцев [25. Л. 175]. Подобные явления были характерны не только для Вологодской губернии. Кадетская «Речь» отмечала, что «мобилизация духовенства вызвала резкий отпор со стороны землевладельческого дворянства, объединивший лиц самых разных партий» [26. С. 194]
Поскольку идейно-политические лозунги ВНС и СРН отличались, для предвыборной агитации нужно было найти максимально приемлемый для всех правых вариант. Определить общего врага не составило труда: «Мы имеем против себя и нынешних "прогрессистов", скрывающих под этой кличкой кадетские домогания, и безвольных "мирнообновленцев", идущих на поводу у тех же кадет, и, наконец, самих кадет, достаточно известных, а также и явно революционные партии. Этот "прогрессивно-беспартийный" блок, руководимый евреями, поддерживается поляками и другими инородческими группами, враждебными русскому народу и Всероссийской государственности» [18. 27 июля].
Сложнее было с позитивной программой. Вологодский отдел ВНС сформулировал ее следующим образом: «1) Единство и нераздельность Российской империи, и ограждение во всех ее частях господства Русской народности. 2) Укрепление сознания Русского народного единства. 3) Упрочение Русской государственности на началах самодержавной власти Царя в единении с законодательным народным представительством. 4) Признание свободы веры на основах христианского государства с сохранением установленных преимуществ первенствующей православной церкви. 5) Устройство Русской бытовой самопомощи и развитие Русской культуры» [18. 12 сент.]. Однако вологодские «дубро-винцы» были противниками соединения самодержавия с законодательным народным представительством -их третий пункт явно не устраивал. Четвертый пункт, подчеркивавший преимущества православной церкви, вызывал раздражение умеренно-правых светских избирателей, недовольных слишком большим представительством священников от Вологодской губернии в III Думе, численным превосходством священников в землевладельческой курии и крайне правомонархи-ческими взглядами епархиального начальства. Не учитывать подобные настроения власти не могли. В итоге предвыборные лозунги были сведены в предельно обобщенную и простую формулу, приемлемую для всех групп правых: «Правые чужды каких бы то ни было личных сословных или классовых интересов. Их цель, которую они преследуют - Бог, Царь, Слава и Величие России, духовное и хозяйственное процветание всех сословий русского народа» [18. 23 сент.]. Лозунговый характер подобных заявлений, далекий от реального решения конкретных проблем различных групп населения, вряд ли мог серьезно повлиять на еще не определившихся избирателей.
В Вологодской губернии, как и в большинстве регионов страны, накануне выборов наблюдалась поляризация политических сил - правым противостояла оппозиция, объединявшая в своих рядах кадетов и умеренных социалистов. Популярная местная газета «Вологодский листок», на страницах которой неоднократно печатались близкие к либералам и социалистам авторы, называла всех оппозиционеров «прогрессистами», противопоставляя их «правым». В 1906-1907 гг. власти сумели административно-полицейскими методами существенно ослабить оппозиционные силы, но полностью подорвать их влияние было невозможно.
В Вологде сказывалось влияние политических ссыльных, многие из которых принадлежали к РСДРП. Так, под влиянием социал-демократов находилось «Профессиональное общество служащих в торгово-промышленных предприятиях города Вологды», объединявшее приказчиков торговых заведений. По данным Вологодского губернского жандармского управления, в это общество входили 35 членов РСДРП и до 100 сочувствующих [27. Л. 231]. Вологодские социал-демократы решили выдвинуть на выборы своего кандидата -присяжного поверенного В.Н. Трапезникова. Он был одним из пионеров социал-демократического движения в России, организатором Пермского комитета РСДРП. После серии арестов, тюремного заключения
и отбытия административной ссылки в Вологде в 19071909 гг. он остался в губернии, занимаясь адвокатской практикой, журналистикой и краеведением [28]. Поскольку в Вологодской губернии не было отдельной рабочей курии, социал-демократы могли рассчитывать лишь на второй съезд городских избирателей, по которому голосовали близкие к ним приказчики и рабочие, снимавшие отдельную квартиру или имевшие имущественный ценз. Начальник ВГЖУ М.А. Конисский в донесении в Департамент полиции отмечал опасность для властей кандидатуры Трапезникова: «То огромное значение, которым он здесь пользуется в левых кругах, изумительная его энергия и отсутствие у него принципов, позволяющее ему пользоваться всякими средствами для достижения намеченных целей, делают его силою, которая, несомненно, обеспечит левым, имеющим здесь и без того в свою пользу серьезные шансы, полный успех при выборах» [29. Л. 55]. Конисский неоднократно предлагал арестовать Трапезникова и выслать его за пределы губернии, но М.Н. Шрамченко не давал на это согласия, поскольку прямых оснований для ареста не было, а явно незаконные действия властей могли вызвать большой скандал, который бы только увеличил шансы левых на выборах.
Судя по письмам губернского предводителя дворянства министру внутренних дел, власти всерьез опасались победы на выборах «левых партий, которые здесь многочисленны, и число их, вследствие возрастающего недовольства населения, только еще увеличивается» [19. Л. 2 об.]. Основная опасность для властей исходила, конечно, не от РСДРП, представленной на выборах одним В.Н. Трапезниковым, а от кадетов, которые хотя и не имели формально своей организации, но действовали сплоченно и пользовались серьезным авторитетом среди избирателей городской и отчасти крестьянской курии. Так, председатель Никольского уездного съезда в докладе губернатору отмечал, что крестьяне поддержат тех кандидатов, которые пообещают им землю, так как «местные крестьяне больше всего заинтересованы земельным вопросом, а таковые вопросы на первое место выдвигает крестьянин Попов, принадлежа сам к кадетской партии» [15. Л. 6 об.].
Накануне выборов оппозиция выдвинула согласованный список «Прогрессивных избирателей», включавший по г. Вологде бухгалтера общества взаимного страхования, гласного городской думы Ф.А. Копылова, купца, директора городского банка И.В. Клушина, инженера-технолога, гласного городской думы Н.Я. Масленникова, управляющего частной типографией В.Ф. Си-земского, присяжного поверенного, гласного городской думы А.М. Виноградова [24. 25 сент.]. Первые трое принадлежали к кадетской партии, остальные ей сочувствовали. Лозунги оппозиции отличались умеренностью. Кадеты призывали решать «нужды нашего края, нужды общегосударственные и местные», «нужды крестьянина, страдающего от малоземелья», исправлять «непорядки российской действительности», выбирать независимых людей, которые «будут стоять за неотложное проведение тех реформ, которые поведут русскую жизнь по пути прогресса, которые широ-
ко разовьют экономические силы страны, которые облегчат положение трудящихся масс» [24. 18 окт.].
Оппозиция могла представлять свои лозунги жителям Вологды через городскую газету, но донести их до всех избирателей губернии было довольно сложно. Во время выборов власти, пытаясь всячески ограничить распространение либеральной и социалистической агитации, установили на местах жесткий контроль за получением печатных изданий. Вологодский губернатор дал указание земским начальникам строго наблюдать за тем, какие издания выписываются волостными правлениями, направлять их списки в канцелярию губернатора, изымать левые издания [20. Л. 7]. Также изымались и уничтожались все листки, воззвания, газеты и журналы, которые рассылались бесплатно без подписки для распространения. Полиция должна была срывать все расклеенные воззвания с именами кандидатов, напечатанные без разрешения властей. Запрещалось упоминать в воззваниях нелегализованные партии, печатать воззвания на красной бумаге [19. Л. 150] Тем самым предвыборная агитация оппозиции была крайне затруднена. В.Н. Трапезников вспоминал впоследствии: «Типографии отказывались печатать наши воззвания и плакаты. Приходилось пользоваться всякими окольными путями. Мой помощник (по адвокатуре) А.П. Зреляков поехал в Ярославль, чтобы в тамошних типографиях отпечатать избирательные билеты и избирательную афишу» [30. С. 218].
Начиная с выборов во II Думу избирательный процесс тщательно контролировался. Еще в декабре 1910 г. Департамент полиции потребовал от всех губернских жандармских управлений «ввиду предстоящих выборов депутатов в четвертую Государственную Думу» установить «самое тщательное наблюдение» за местными организациями кадетской партии и ее отдельными представителями [31. Л. 17]. Данные обо всех выборщиках собирались уездными избирательными комиссиями, посылались губернатору, а от него направлялись товарищу министра внутренних дел А.Н. Хару-зину, отвечавшему за ход выборов. В случае избрания левого кандидата власти стремились найти любой повод для законного опротестования выборов, а если он не находился, то выборы нежелательного кандидата могли кассировать и без каких-либо серьезных оснований. Показательна телеграмма М.Н. Шрамченко в МВД, в которой говорилось, что в десяти волостных сходах Грязовецкого уезда избрали двадцать уполномоченных, правых по убеждениям, а в одиннадцатой, Гав-рильцевской, волости избрали левого; соответственно, «выборы этой волости отменены полностью по нарушению 85 статьи положения» [19. Л. 10].
Механизм административного воздействия на выборы можно проследить по делу уполномоченного от Кубенской волости крестьянина П.Н. Прибыткова, левого по убеждениям. Земский начальник Вологодского уезда попытался обжаловать выборы Прибытко-ва в уездной избирательной комиссии, сославшись на нарушение процедуры: на волостном сходе присутствовало постороннее лицо - волостной писарь. Однако уездная избирательная комиссия с этим доводом не согласилась, указав на соответствующую статью «По-
ложения о крестьянах», по которой волостной писарь «не может быть признан посторонним для схода лицом» [32. Л. 103]. Решение уездной комиссии не устроило губернатора, и он потребовал от губернской избирательной комиссии его отменить. В итоге решением губернской избирательной комиссии от 29 сентября 1912 г. выборы Прибыткова были признаны недействительными на том основании, что он якобы больше года не проживал в пределах волости (это не соответствовало действительности) [32. Л. 106]. Председатель губернской комиссии сообщил Прибыткову решение только в сам день избрания выборщиков в губернское собрание, чтобы тот не успел вовремя обжаловать постановление.
Стремясь не допустить на выборы оппозиционных кандидатов, власти шли на различные хитроумные комбинации. Так, в г. Никольске избрали в выборщики оппозиционного кандидата - врача М.А. Перова, и уездная комиссия 4 октября 1912 г. признала его выборы правильными. Губернатора это не устроило, и он подал протест в губернскую избирательную комиссию. Председатель комиссии В.И. Сокальский 15 октября, т.е. за 5 дней до губернского избирательного собрания, сообщил Перову в Никольск по телеграфу о его отстранении от выборов на основании протеста губернатора, хотя решения губернской комиссии по этому вопросу еще не было. 16 и 17 октября Перов по телеграфу интересовался у Сокальского, ехать ли ему на выборы, и получал ответ, что вопрос еще не решен. Лишь 18 октября губернская комиссия признала выборы Перова правильными, после чего в тот же день вечером ему сообщили об этом по телеграфу. Но в это время из Никольска добраться на выборы в Вологду к утру 20 октября было уже физически невозможно (от Никольска до Вологды 616 верст, а до ближайшей железнодорожной станции Шарья 180 верст) [33. Л. 13 об.]. Не вызывает сомнений, что председатель губернской избирательной комиссии Сокальский намеренно тянул время с принятием решения с целью не допустить приезда оппозиционного кандидата на выборы.
Очевидно, что подобные действия явно не прибавляли авторитета властям среди избирателей. Все случаи административного воздействия на ход выборов оппозиция фиксировала и направляла информацию о них в газету «Речь»; местная пресса, за редкими исключениями, не писала о подобных фактах, опасаясь конфликтовать с губернскими властями. После выборов оппозиционные выборщики направили соответствующие жалобы в Государственную думу, оставшиеся, правда, без последствий. II отдел Думы, рассмотрев избирательный процесс в Вологодской губернии, счел административные нарушения несущественными и утвердил итоги выборов [33. Л. 26]. Использование властями административного ресурса не являлось местной особенностью - подобные явления на провинциальном уровне происходили повсеместно [34, 35].
Как показали выборы в III Думу, оппозиционные кандидаты получали поддержку, прежде всего, по второму городскому избирательному съезду, объединявшему средние городские слои: мелких домовладельцев и торговцев, ремесленников, служащих, чиновников и
квартиронанимателей (до 85% городских избирателей) [36. С. 494]. Понимая это, накануне выборов М.Н. Шрам-ченко по распоряжению министра внутренних дел разделил второй съезд избирателей Вологды на два отделения, отнеся к первому владельцев недвижимых имуществ и торгово-промышленных предприятий, а ко второму - всех остальных избирателей [37. 15 сент.]. Тем самым разбивались голоса оппозиционных избирателей, а правые получали дополнительную возможность пройти по первому отделению второго городского съезда.
Однако любые административные меры воздействия на избирателей имели свои границы. Как показали результаты избрания выборщиков в Вологде, оппозиционные кандидаты пользовались существенной поддержкой. По первому городскому избирательному съезду из трех избранных двое относились к кадетской партии (Ф.А. Копылов и И.Ф. Клушин), и лишь один представлял правых - Н.А. Волков. Особенно обидным для правых был проигрыш их видного деятеля А.А. Можайского (его избрали в выборщики по землевладельческой курии). По первому отделению второго городского избирательного съезда прошел представитель оппозиции В.Ф. Сиземский, опередив почти в два раза (72 голоса против 47) правого И.Е. Чурина. Наиболее неприятным для властей стало избрание по второму отделению второго городского избирательного съезда социал-демократа В.Н. Трапезникова благодаря поддержке представителя оппозиции А.М. Виноградова, снявшего свою кандидатуру в его пользу после первого тура голосования [18. 9 окт.]. В письме в редакцию газеты «Вологодский листок» Виноградов объяснил это тем, что в первом туре Трапезников получил больше всего голосов, и он хотел избежать «дробления голосов при вторых выборах» [24. 3 окт.]. В телеграмме А.Н. Харузину М.Н. Шрамченко сожалел, что нет формальных оснований отменить выборы в Вологде [19. Л. 114].
Кроме Вологды оппозиция получила поддержку в ряде городов губернии. Так, по городской курии в Великом Устюге из трех выборщиков избрали двух кадетов, в Яренске - из двух выборщиков одного [18. 10 окт.]. Выборы по крестьянской и землевладельческой куриям внешне проходили для властей благоприятно: по донесениям с мест повсюду проходили в основном правые. Разумеется, далеко не все выборщики шли в Думу по политическим соображениям - были и те, кто стремился в парламент за немалым, по крестьянским меркам, доходом. В целом ряде донесений уездные власти отмечали, что крестьяне соревнуются «попасть на депутатский оклад», смотрят на депутатство как на «доходный и выгодный заработок» [15. Л. 6, 13 об.]. Это наблюдение подтверждается материалами местной прессы. Корреспондент «Вологодского листка» писал: «Большая часть избирателей смотрит на депутатство как на доходную статью, как на средство поправления расстроенных дел и даже обогащения. К званию, правам и обязанностям депутата равнодушны, но жалование депутатское представляется заманчивым» [24. 8 сент.]. Однако пройти в Думу только за «депутатским окладом», без поддержки тех или иных общественно-
политических группировок было практически невозможно.
Не обходилось на выборах и без скандалов. 28 сентября 1912 г. в г. Сольвычегодске избрали в выборщики художника А.А. Борисова, правого по убеждениям, одного из тех, на кого делала ставку губернская администрация. После оглашения результатов голосования один из избирателей, будучи в нетрезвом виде, заявил, что «Борисов ему, Бубнову, дал три рубля, но этого ему мало, так как другим Борисов дал по 5 р.». Растерявшийся Борисов признал, что «дал Бубнову три рубля "на хлеб" как бедному человеку, что он это делает часто», а затем - для прессы - усовершенствовал свою версию, заявив, что дал деньги Бубнову на подарок для крестника [18. 24 окт.]. В избирательном собрании составили протокол о подкупе избирателей, на основании которого уездная избирательная комиссия отменила выборы Борисова. Однако дальнейшего юридического развития эта история не получила: в частных разговорах избиратели признавались в получении денег от Борисова, но официально никто с заявлением по этому поводу не обратился. Поэтому губернская избирательная комиссия 13 октября отменила решение уездной и утвердила его выборы на том основании, что «голословные, не подкрепленные никакими доказательствами заявления. не могли и не должны были служить основанием какого бы то ни было решения» [19. Л. 135]. Тем не менее репутация Борисова была испорчена - в Думу он не прошел.
К концу выборной кампании избрали 70 из 75 членов губернского избирательного собрания. По сословиям выборщики распределились следующим образом: от духовенства - 22, от крестьян - 19, от дворян и чиновников - 16, от купцов и почетных граждан - 8, от мещан - 1, неизвестна сословная принадлежность -4 [24. 23 окт.]. По политическим взглядам выборщики, по данным губернских властей, распределились благоприятным для них образом (табл. 1). Казалось бы, правые могли не беспокоиться - имея в совокупности 56 голосов из 70 (правые, умеренно-правые, националисты, октябристы) можно было уверенно провести своих кандидатов.
Однако оппозиция опубликовала свои подсчеты, существенно отличавшиеся от официальных (табл. 2). По ним из 67 выборщиков только 30 поддерживали правых, 17 не определились, 20 выступали за оппозицию. Особенно разительно отличались подсчеты по крестьянской курии: по данным властей из 19 крестьянских выборщиков 15 поддерживали правых, 4 не определились; по данным оппозиции из 17 выборщиков от крестьян только 2 поддерживали правых, 10 не определились, 5 выступали за оппозицию. Такой расклад сил создавал принципиально иную ситуацию, при которой многое зависело от еще не определившихся избирателей.
Итоговые выборы состоялись в губернском избирательном собрании 20 октября 1912 г. (табл. 3). Поскольку избирательный закон от 3 июня 1907 г. требовал обязательного представительства всех курий, 3 члена Думы избирались всеми выборщиками от курий земледельцев, землевладельцев и горожан (по одному
от курии), 2 депутата - от общего собрания выборщиков. По крестьянской курии баллотировались 7 человек, но основная борьба развернулась между председателем Тотемской уездной земской управы К.С. Шумляе-вым, которого поддерживали власти, и волостным старшиной крестьянином Ф.К. Кабановым, не скрывавшим своих симпатий к кадетам, - за него стояла оппозиция. В ходе напряженной борьбы во втором туре избрали Кабанова преимуществом в четыре голоса. По курии землевладельцев в ходе баллотировки оппозиционный кандидат Д.Я. Попов получил всего 21 голос, что было явно недостаточно для успеха на выборах. В этой ситуации он не стал выдвигать свою кандидатуру, а кадеты решили проголосовать за умеренно-правого А.А. Можайского, рассчитывая, что в случае избрания он уедет в Санкт-Петербург и освободит должность председателя губернской земской управы, на которую кадеты планировали провести своего лидера В.А. Кудрявого. Поэтому Можайский оказался единственным претендентом в Думу от зем-
левладельческой курии и единственным из вологодских депутатов, избранным в первом туре убедительным большинством голосов (47 за, 22 против). По городской курии власти поддерживали городского голову Грязовца А.П. Морозова, но он получил в первом туре всего 13 голосов и от дальнейшей баллотировки отказался. Во втором туре правые сумели провести протоиерея Никольского собора И.М. Гвоздева, сумевшего обойти кадета В.В. Глубоковского преимуществом всего в один голос. От общего съезда избирателей не был избран ни один кандидат властей. Во втором туре победу одержал священник Д.Я. Попов, прогрессист по политическим взглядам; два выборщика получили одинаковое количество голосов и в соответствии с действующими правилами один из них был избран по жребию. Им оказался крестьянин, волостной старшина Н.С. Орлов, позиционировавший себя как умеренно-правого. При анализе табл. 3 обращает на себя внимание незначительная разница в голосах между правыми и оппозицией.
Таблица 1
Политические взгляды выборщиков Вологодского губернского избирательного собрания по данным властей
Курии Правые Умеренно-правые Националисты Беспартийные Октябристы Прогрессисты Кадеты Социал-демократы Всего избирателей
Крестьянская курия 15 4 19
Землевладельческая курия 21 1 5 1 28
Городская курия 9 4 2 1 1 5 1 23
Итого 45 1 9 6 1 2 5 1 70
Примечание. Составлено по: [18. 10 окт.; 18 окт.].
Таблица 2
Политические взгляды выборщиков Вологодского губернского избирательного собрания по данным оппозиции
Курии Правые Неопределившиеся Прогрессисты (оппозиция) Всего
Крестьянская курия 2 10 5 17
Землевладельческая курия 22 5 27
Городская курия 6 2 15 23
Итого 30 17 20 67
Примечание. Составлено по: [24. 9 окт.].
Таблица 3
Итоги выборов депутатов IV Государственной думы Вологодским губернским избирательным собранием 20 октября 1912 г.
ФИО Политические взгляды Голоса «за» Голоса «против» Итоги
Выборы по крестьянской курии
Кабанов Ф.К. Близок к кадетам 34 35 Избран во втором туре
Шумляев К.С. Правый 30 39 -
Выборы по землевладельческой курии
Можайский А.А. Умеренно-правый 47 22 Избран в первом туре
Выборы по городской курии
Гвоздев И.М. Правый 31 38 Избран во втором туре
Глубоковский В.В. Кадет 30 39 -
Выборы от общего съезда избирателей
Попов Д.Я. Прогрессист 30 39 Избран во втором туре
Орлов Н.С. Центрист 26 43 Избран после второго тура по жребию
Иванов К.П. Правый 26 43 -
Глубоковский В.В. Кадет 24 45 -
Костямин А.Н. Правый 24 45 -
Ильинский А.А. Правый 23 46 -
Сахаров А.А. Правый 23 45 -
Трапезников В.Н. Социал-демократ 22 47 -
Примечание. Составлено по: [18. 24 окт.; 24. 24 окт.].
Таким образом, принятые властями меры по проведению в Думу правых кандидатов дали довольно ограниченные результаты. Из пяти избранных депутатов от Вологодской губернии во фракцию правых вступил лишь один - священник И.М. Гвоздев. В интервью «Вологодскому листку» он так охарактеризовал свои взгляды: «Я сижу с правыми, но я не принадлежу к фракции крайне правых, ни умеренно-правых, я просто правый» [24. 4 дек.]. Председатель Вологодской губернской земской управы А.А. Можайский и крестьянин Н.С. Орлов вступили во фракцию Центра. Выбор фракции Можайским был вполне осознанным -в Думе он выступал за создание устойчивого и работоспособного центра в составе прогрессистов, октябристов, центристов и националистов [24. 2 дек.]. Н.С. Орлов четких политических взглядов не имел. В интервью «Вологодскому листку» он признавался, что «в больших политических вопросах мне, простому крестьянину, трудно разобраться». С одной стороны, Орлов говорил о своих симпатиях к умеренно-правым, а с другой - подчеркивал свое неприятие позиции правых по ряду вопросов. Так, признавая незаконные действия властей во время выборов, он полагал, что «Дума должна найти и указать правительству на нарушения закона. Правые пойдут на все, лишь бы угодить правительству. А по-моему, по совести, надо рассмотреть все незаконные действия администрации и осудить ее участие в выборах, где только оно в действительности имело место». Расходился он с правыми и по аграрному вопросу, подчеркивая, что если они станут поддерживать земельную политику правительства, направленную на разрушение общины, он не сможет с ними согласиться и будет голосовать «против своих политических единомышленников» [24. 13 дек.]. Вряд ли выборы депутата с таким взглядами можно отнести к серьезному успеху правых. Священник Д.Я. Попов вошел во фракцию прогрессистов, о чем он и говорил во время предвыборной кампании. Депутат от крестьянской курии Ф.К. Кабанов в интервью «Вологодскому листку» четко определил свои политические предпочтения: «.я в Думе занимаю место между прогрессистами и кадетами и голосую всегда с оппозицией... Душой я с оппозицией» [24. 11 дек.].
Для более полного представления о выбранных вологодских депутатах необходимо остановиться на их дальнейшей политической эволюции. Четверо из пяти (за исключением И.М. Гвоздева) в 1915 г. вошли в Прогрессивный блок, двое активно поддержали Февральскую революцию. Крестьянин Ф.К. Кабанов стал комиссаром Временного правительства в 5-й армии Северного фронта. Священник Д.Я. Попов 27 февраля 1917 г. совершил торжественное благословление восставших солдат перед Таврическим дворцом, а затем активно занялся революционной деятельностью -вступил в партию эсеров (затем перешел к левым эсерам), поддержал большевиков, за что лишился сана, был делегатом 5-го Всероссийского съезда Советов, встречался с В.И. Лениным, работал в органах советской власти [36. С. 239, 501-502]. Его политическая деятельность ярко демонстрирует ошибочный расчет властей на то, что все духовенство поддерживает пра-
вые идеи. Власть не учитывала оппозиционные настроения части духовенства, вызванные нерешенностью проблем церковного характера (жесткий административный контроль государства над церковью, тяжелая бытовая жизнь сельского клира и пр.). В этой связи отметим любопытный факт. Вскоре после избрания в Думу Попов встречался в Вологде с епархиальным архиереем, хорошо знавшим политические взгляды депутата. При этом, по словам Попова, архиерей «ни единым словом не выражал мне своего неудовольствия по этому поводу» [24. 6 дек.].
Докладывая министру внутренних дел А.А. Макарову о результатах выборов, М.Н. Шрамченко признавал провал всех кандидатов в Думу (кроме А.А. Можайского), намеченных властями. Он объяснял это случайным характером выборов и невыполнением священниками предварительных договоренностей: «.. .духовенство стремилось захватить три места вместо двух условленных на предварительном соглашении, чего им, к счастью, не удалось достигнуть». В итоге «выборы протекли крайне нервно», и были избраны «совершенно случайные» люди [19. Л. 121]. Ссылки М.Н. Шрам-ченко на случайный характер выборов выглядят как оправдание собственной неспособности провести в Думу нужных лиц. Роль случайности, которая присутствует в любой избирательной кампании, не стоит переоценивать. На выборах сошлись две силы: правые, которых всячески поддерживала власть, и оппозиция во главе с местными кадетами. Благодаря положениям избирательного закона от 3 июня 1907 г. правые имели незначительно преимущество, но сами губернские власти не пользовались авторитетом среди избирателей - все их кандидатуры (кроме А.А. Можайского) были забаллотированы. Оппозиция имела существенно число своих сторонников: из пяти избранных двое вошли в оппозиционные фракции кадетов и прогрессистов, причем до выборов они свои взгляды не скрывали. Большое значение имела позиция неопределившихся в политическом отношении выборщиков, от чьих голосов часто зависел общий исход выборов. Об этом говорит тот факт, что все депутаты, кроме А.А. Можайского, были избраны только во втором туре незначительным большинством голосов. Уверенная победа Можайского в первом туре объясняется тем, что за него голосовали кадеты по указанным выше причинам, причем данный факт Шрамченко признавал. Вряд ли можно назвать случайной победу близкого к кадетам крестьянина Ф.К. Кабанова по земледельческой курии: в ходе предвыборной кампании он подчеркивал, что ставит решение земельного вопроса в качестве своей приоритетной задачи. В докладе министру внутренних дел Шрамченко утверждал, что не имеет данных о политических взглядах избранных депутатов [19. Л. 126 об.]. В данном случае губернатор явно лукавил, стремясь приукрасить ситуацию. Д.Я. Попов в ходе избирательной кампании не скрывал своих симпатий к фракции прогрессистов, именно как прогрессист он фигурировал в документах избирательных комиссий. При этом отношение вологодских властей к прогрессистам было таким же однозначно отрицательным, как и к кадетам [18. 27 июля]. Ф.К. Кабанов
также не скрывал своих оппозиционных настроений, заявляя, что в Думе примкнет к кадетской фракции; об этом даже писала местная пресса. Трудно представить, что губернатор всего этого не знал.
Таким образом, можно сделать вывод об очевидно проявившихся в ходе выборов на провинциальном уровне тенденциях к росту оппозиционных настроений и падению авторитета властей. Жесткие меры по «успокоению» страны дали определенный результат в первые годы после революции 1905-1907 гг., но они не могли снять всех накопившихся в стране противоречий. Выборы в IV Государственную думу, несмотря на ограничения избирательного закона от 3 июня 1907 г., показали очевидный запрос общества на реформирование страны. Провинциальные власти на уровне Воло-
годской губернии не только не смогли ответить на этот запрос, пойдя хоть на какой-то ограниченный диалог с оппозицией, но даже не смогли должным образом консолидировать правые силы и провести в Думу своих кандидатов. Применяя против оппозиции широкий спектр административных мер, власти еще больше загоняли ситуацию в тупик. Как отмечал один из лидеров фракции октябристов Н.В. Савич, многие депутаты IV Думы «с негодованием говорили о давлении на выборы со стороны губернаторов», что вело к появлению «более определенной оппозиционности к власти» [38. С. 89]. Выборы показали нарастание противоречий между властью и обществом, что при сохранении проводимого правительством курса вело Российскую империю к революционным потрясениям.
Список источников
1. Малышева О.Г. Избирательная система и практика России в период думской монархии 1905-1917. М. : Квадрига, 2018. 240 с.
2. Соловьев К.А. Самодержавие и конституция: политическая повседневность в России в 1906-1917 годах. М. : Новое литературное обозре-
ние, 2019. 352 с.
3. Патрикеева О А Российская общественность и выборы в I и II Государственные Думы (1905-1907 гг.). СПб. : СПбГУ, 2005. 208 с.
4. Карнишин В.Ю. В испытаниях думскими выборами: власть и провинциальное общество в политических реалиях начала ХХ века // Вестник
Томского государственного университета. История. 2013. № 5 (25). С. 21-23.
5. Николаев А.Б. Думская революция: 27 февраля - 3 марта 1917 года : в 2 т. СПб. : Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2017. Т. 2. 447 с.
6. Шиловский М.В. Организация и проведение выборов в I-IV Государственные думы в Сибири (1906-1913) // Вестник Томского государ-
ственного университета. История. 2013. № 5 (25). С. 29-34.
7. Акульшин П.В., Князева И.С. Выборы в Государственную думу Российской империи IV созыва в Рязанской губернии // Выборы: теория и
практика. 2012. № 2 (22). С. 51-62.
8. Егоров А.Н. Выборы в Государственные думы Российской империи в Вологодской губернии: региональные особенности // Таврические
чтения 2015. Актуальные проблемы парламентаризма: история и современность : сб. науч. ст. : в 2 ч. / под ред. А.Б. Николаева. СПб. : ЭлекСис, 2016. Ч. 1. С. 85-93.
9. Панов Л.С. Выборы в IV Государственную Думу в Вологодской губернии // Социальные процессы, власть и общество в России в ХХ веке:
общероссийский и региональный ракурс : сб. науч. ст. / гл. ред. М.А. Безнин. Вологда : ВоГУ, 2018. С. 18-31.
10. Егоров А.Н. Документы губернских жандармских управлений как источник формирования образа провинциального либерала (по материалам Вологодской и Новгородской губерний) // Вестник Череповецкого государственного университета. 2013. Т. 1, № 3 (49). С. 34-37.
11. Егоров А.Н. Политические предпочтения депутатов Государственной думы Российской империи от северных губерний // Таврические чтения 2014. Актуальные проблемы парламентаризма: история и современность : сб. науч. ст. : в 2 ч. / под ред. А.Б. Николаева. СПб. : Центр истории парламентаризма, 2015. Ч. 1. С. 254-264.
12. Правые партии. 1905-1917 : документы и материалы : в 2 т. / сост. Ю.И. Кирьянов. М. : РОССПЭН, 1998. Т. 1. 720 с.
13. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903-1919 гг. : в 2 кн. М. : Наука, 1992. Кн. 2. 456 с.
14. Съезды и конференции конституционно-демократической партии : в 3 т. / сост. Н.И. Канищева. М. : РОССПЭН, 2000. Т. 2. 655 с.
15. Государственный архив Вологодской области (ГАВО). Ф. 18. Оп. 1. Д. 4877.
16. Степанов С.А. Черная сотня. М. : Эксмо ; Яуза, 2005. 544 с.
17. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102. 4-е д-во. 1915 г. Д. 151.
18. Северное время. Вологда, 1912.
19. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1327. Оп. 2. Д. 194.
20. ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 4873.
21. Коцюбинский Д.А. Русский национализм в начале ХХ столетия: рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. М. : РОССПЭН, 2001. 528 с.
22. Государственный совет Российской империи: 1906-1917 : энциклопедия / отв. ред. В.В. Шелохаев. М. : РОССПЭН, 2008. 343 с.
23. Вологодские епархиальные ведомости. Вологда, 1912.
24. Вологодский листок. Вологда, 1912.
25. ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 4871.
26. Ежегодник газеты «Речь» на 1913 год. СПб. : Изд. газеты «Речь», [б.г.]. 534 с.
27. ГАВО. Ф. 108. Оп. 1. Д. 5447.
28. Панов Л.С. Непримиримый Трапезников : очерк жизни политического деятеля, юриста и краеведа В.Н. Трапезникова. Вологда : ВГПУ, 2013. 218 с.
29. ГАВО. Ф. 108. Оп. 5. Д. 98.
30. Трапезников В.Н. В стране неволи // Каторга и ссылка. 1925. № 6 (19). С. 196-221.
31. ГАВО. Ф. 108. Оп. 4. Д. 36.
32. ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 4867.
33. РГИА. Ф. 1278. Оп. 8. Д. 14.
34. Кирьянов И.К., Чугайнова Е.В. Административный ресурс на выборах в Государственную думу Российской империи четвертого созыва: Пермский вариант // Вестник Пермского университета. Сер. История. 2015. № 3 (30). С. 199-204.
35. Костылев А.В. Выборы в IV Государственную думу Российской империи (сентябрь-октябрь 1912 г.) // Таврические чтения 2012. Актуальные проблемы парламентаризма: история и современность : сб. науч. ст. : в 2 ч. / под ред. А.Б. Николаева. СПб. : ЭлекСис, 2013. Ч. 1. С. 193-206.
36. Государственная дума России : энциклопедия : в 2 т. / науч. ред. Б.Ю. Иванов, А.А. Комзолова, И.С. Ряховская. М. : РОССПЭН, 2006. Т. 1: Государственная дума Российской империи (1906-1917 гг.). 768 с.
37. Вологодские губернские ведомости. Вологда, 1912.
38. Савич Н.В. Воспоминания. СПб. : Logos ; Дюссельдорф : Голубой всадник, 1993. 492 с.
References
1. Malysheva, O.G. (2018) Izbiratel'naya sistema i praktika Rossii v period dumskoy monarkhii 1905—1917 [The electoral system and practice of Russia
during the Duma monarchy of 1905-1917]. Moscow: Kvadriga.
2. Soloviev, K.A. (2019) Samoderzhavie i konstitutsiya: politicheskaya povsednevnost' v Rossii v 1906—1917 godakh [Autocracy and the constitution:
Political everyday life in Russia in 1906-1917]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie.
3. Patrikeeva, O.A. (2005) Rossiyskaya obshchestvennost' i vybory v I i II Gosudarstvennye Dumy (1905—1907 gg.) [Russian public and elections to the
I and II State Dumas (1905-1907)]. St. Petersburg: St. Petersburg State University.
4. Karnishin, V.Yu. (2013) V ispytaniyakh dumskimi vyborami: vlast' i provintsial'noe obshchestvo v politicheskikh realiyakh nachala XX veka [Tested
by the Duma elections: Power and provincial society in the political realities of the early twentieth century]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 5(25). pp. 21-23.
5. Nikolaev, A.B. (2017) Dumskaya revolyutsiya: 27 fevralya — 3 marta 1917 goda: v 2 t. [The Duma Revolution: February 27 - March 3, 1917:
In 2 vols]. Vol. 2. St. Petersburg: Russian State Pedagogical University.
6. Shilovskiy, M.V. (2013) Organizatsiya i provedenie vyborov v I-IV Gosudarstvennye dumy v Sibiri (1906-1913) [Organization and conduct of elec-
tions to the I-IV State Dumas in Siberia (1906-1913)]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 5(25). pp. 29-34.
7. Akulshin, P.V. & Knyazeva, I.S. (2012) Vybory v Gosudarstvennuyu dumu Rossiyskoy imperii IV sozyva v Ryazanskoy gubernii [Elections to the
State Duma of the Russian Empire of the IV convocation in Ryazan province]. Vybory: teoriya ipraktika. 2(22). pp. 51-62.
8. Egorov, A.N. (2016) Vybory v Gosudarstvennye dumy Rossiyskoy imperii v Vologodskoy gubernii: regional'nye osobennosti [Elections to the State
Duma of the Russian Empire in Vologda province: Regional features]. In: Nikolaev, A.B. (ed.) Tavricheskie chteniya 2015. Aktual'nye problemy parlamentarizma: istoriya i sovremennost' [The Tauride Readings 2015. Current Problems of Parliamentarism: History and Modernity]. Vol. 1. St. Petersburg: ElekSis. pp. 85-93.
9. Panov, L.S. (2018) Vybory v IV Gosudarstvennuyu Dumu v Vologodskoy gubernii [Elections to the IV State Duma in Vologda province]. In: Beznin, M.A.
(ed.) Sotsial'nye protsessy, vlast' i obshchestvo v Rossii v XX veke: obshcherossiyskiy i regional'nyy rakurs [Social processes, power and society in Russia in the twentieth century: All-Russian and regional perspective]. Vologda: VoSU. pp. 18-31.
10. Egorov, A.N. (2013) Dokumenty gubernskikh zhandarmskikh upravleniy kak istochnik formirovaniya obraza provintsial'nogo liberala (po materia-lam Vologodskoy i Novgorodskoy guberniy) [Documents of provincial gendarme departments as a source of formation of the image of a provincial liberal (based on materials from Vologda and Novgorod provinces)]. Vestnik Cherepovetskogo gosudarstvennogo universiteta. 3(49). pp. 34-37.
11. Egorov, A.N. (2015) Politicheskie predpochteniya deputatov Gosudarstvennoy dumy Rossiyskoy imperii ot severnykh guberniy [Political preferences of deputies of the State Duma of the Russian Empire from the northern provinces]. In: Nikolaev, A.B. (ed.) Tavricheskie chteniya 2015. Aktual'nye problemy parlamentarizma: istoriya i sovremennost' [The Tauride Readings 2015. Current Problems of Parliamentarism: History and Modernity]. Vol. 1. St. Petersburg: ElekSis. pp. 254-264.
12. Kiryanov, Yu.I. (1998) Pravye partii. 1905—1917: dokumenty i materialy [The right-wing parties. 1905-1917: Documents and materials]. Vol. 1. Moscow: ROSSPEN.
13. Kokovtsov, V.N. (1992) Iz moegoproshlogo. Vospominaniya. 1903—1919 gg. [From My Past. Memories. 1903-1919]. Vol. 2. Moscow: Nauka.
14. Kanishcheva, N.I. (2000) S"ezdy i konferentsii konstitutsionno-demokraticheskoy partii [Congresses and conferences of the constitutional democratic party]. Vol. 2. Moscow: ROSSPEN.
15. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 18. List 1. File 4877.
16. Stepanov, S.A. (2005) Chernaya sotnya [The Black Hundred]. Moscow: Eksmo; Yauza.
17. The State Archive of the Russian Federation (GARF). Fund 102. 4th ed. 1915. File 151.
18. Severnoe vremya. (1912)
19. The Russian State Historical Archive (RGIA). Fund 1327. List 2. File 194.
20. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 18. List 1. File 4873.
21. Kotsyubinskiy, D.A. (2001) Russkiy natsionalizm v nachale XX stoletiya: rozhdenie i gibel' ideologii Vserossiyskogo natsional'nogo soyuza [Russian nationalism in early twentieth century: The birth and death of the ideology of the All-Russian National Union]. Moscow: ROSSPEN.
22. Shelokhaev, V.V. (2008) Gosudarstvennyy sovet Rossiyskoy imperii: 1906-1917: entsiklopediya [The State Council of the Russian Empire: 19061917: An encyclopedia]. Moscow: ROSSPEN.
23. Vologodskie eparkhial'nye vedomosti. (1912)
24. Vologodskiy listok. (1912)
25. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 18. List 1. File 4871.
26. Anon. (n.d.) Ezhegodnikgazety "Rech"' na 1913 god [Yearbook of the newspaper "Rech" for 1913]. St. Petersburg: Izd. gazety "Rech'."
27. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 108. List 1. File 5447.
28. Panov, L.S. (2013) Neprimirimyy Trapeznikov: ocherk zhizni politicheskogo deyatelya, yurista i kraeveda V.N. Trapeznikova [The irreconcilable Trapeznikov: An essay on the life of the politician, lawyer and local historian V.N. Trapeznikova]. Vologda: VSPU.
29. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 108. List 5. File 98.
30. Trapeznikov, V.N. (1925) V strane nevoli [In the land of bondage]. Katorga i ssylka. 6(19). pp. 196-221.
31. The State Archives of Vologda Region (GAVO). Fund 108. List 4. File 36.
32. The State Archives of Vologda Region (gAVo). Fund 18. List 1. File 4867.
33. The Russian State Historical Archive (RGIA). Fund 1278. List 8. File 14.
34. Kiryanov, I.K. & Chugaynova, E.V. (2015) Administrativnyy resurs na vyborakh v Gosudarstvennuyu dumu Rossiyskoy imperii chetvertogo sozyva: Permskiy variant [The administrative resource in the elections to the State Duma of the Russian Empire of the fourth convocation: The Perm version]. Vestnik Permskogo universiteta. Ser. Istoriya. 3(30). pp. 199-204.
35. Kostylev, A.V. (2013) Vybory v IV Gosudarstvennuyu dumu Rossiyskoy imperii (sentyabr'-oktyabr' 1912 g.) [Elections to the IV State Duma of the Russian Empire (September-October 1912)]. In: Nikolaev, A.B. (ed.) Tavricheskie chteniya 2015. Aktual'nye problemy parlamentarizma: istoriya i sovremennost' [The Tauride Readings 2015. Current Problems of Parliamentarism: History and Modernity]. Vol. 1. St. Petersburg: ElekSis. pp. 193-206.
36. Ivanov, B.Yu., Komzolova, A.A. & Ryakhovskaya, I.S. (eds) (2006) Gosudarstvennaya duma Rossii: entsiklopediya [The State Duma of Russia: An encyclopedia]. Vol. 1. Moscow: ROSSPEN.
37. Vologodskie gubernskie vedomosti. (1912)
38. Savich, N.V. (1993) Vospominaniya [Memories]. St. Petersburg: Logos; Dusseldorf: Goluboy vsadnik. Сведения об авторе:
Егоров Андрей Николаевич - доктор исторических наук, доцент, заведующий кафедрой истории и философии Череповецкого государственного университета (Череповец, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Egorov Andrey N. - Doctor of Historical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of History and Philosophy of Cherepovets State University (Cherepovets, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 13.02.2020; принята к публикации 01.04.2024
The article was submitted 13.02.2020; accepted for publication 01.04.2024
