Власть и массмедиа: массы не в счет Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

Г.П. Бакулев

ВЛАСТЬ И МАССМЕДИА: МАССЫ НЕ В СЧЕТ

Традиционно в критических исследованиях средств массовой коммуникации рассматривается, как власти используют медиа для продвижения и закрепления статус-кво и культуры с целью сохранения доминирующего положения в обществе. Одно из направлений критической мысли -теории элиты, доказывающие ограничение влияния и минимизацию роли рядовых граждан в жизни государства. Вместо того чтобы вовлекать массы граждан в политический процесс, избирательные кампании, межпартийная борьба, деятельность групп влияния способствуют формированию специализированных элит. Эти сферы теперь контролируются профессионалами массмедиа, лидерами партий и руководителями больших групп влияния, агентствами по связям с общественностью и маркетингу. Рядовым гражданам и избирателям отводится лишь роль статистов в обсуждении (составленного где-то) набора приоритетных проблем с опорой на весьма скудную информационную диету. Речь идет о «формировании нового варианта дихотомии «масса-элита», а именно, «элита-элита», минуя массу граждан.

Ключевые слова: критические исследования, теория элит, власть и массмедиа, парадигма элита-масса, межэлитная коммуникация

Массмедиа неспроста оказались в центре внимания ученых-критиков: их связывают с целым рядом социальных проблем, считая если не источником, то препятствием на пути их выявления и последующего решения. Согласно одной из концепций, методы производства медиаконтента способствуют возникновению или обострению определенных проблем, а общепринятая практика подготовки информационных сюжетов о разного рода

© Бакулев Г.П., 2010

кризисных ситуациях неспособна изменить общество так, чтобы предотвратить будущие катастрофы.

Лидеры общественных и политических движений требуют, чтобы их заявления находили адекватное отражение в медиа. Элиты же стремятся свести их освещение к минимуму и даже прибегают к «подтасовке фактов», чтобы представить свою позицию в наиболее выгодном свете. Согласно исследованиям, в таких материалах почти всегда общественное движение изображается в негативном свете, а элита - в позитивном.

Медиаисследования, посвященные проблемам власти и политики, как правило, ограничивались парадигмой элитно-массовых коммуникаций посредством массмедиа. Как критическое направление в культурных исследованиях, так и политэкономическая традиция в социологии коммуникации исходили из одного простого постулата - правящие классы сохраняют свое положение благодаря контролю над идеями. Политэкономисты это переводят в анализ средств производства (собственности, рекламы, правового регулирования и т. д.), позволяющих государству и/или корпорациям контролировать производство медиатекстов. Аналогичным образом те, кто изучают культуру, предлагают множество средств («псевдоиндивидуализм», «интерпелляция», «первичная дефиниция» и т. п.) для объяснения эволюции и перетока «господствующих идеологий» между властью и массами граждан.

Либеральные плюралисты в исследованиях как медиа, так и политических коммуникаций цепляются за «идеальный тип» демократии, связывающий процесс принятия решений элитой вместе с массой граждан-потребителей с помощью массмедиа. Концепции активной аудитории ставят во главу угла индивидуальную автономию, но опять же в рамках конструкции «элита-масса». Во всех этих подходах центральным в понятии власти является присутствие массовой коммуникации. Будь массмедиа средством укрепления или подрыва демократического процесса, средством поддержания классового господства или средством обеспечения непрерывной циркуляции мощной элитарной или доминирующей культуры, коммуникация между элитой и массой остается ключевой.

Сегодня эти теории, построенные на идеях массового общества или ограниченных эффектов, похоже, больше не отражают важные изменения, происходящие в структуре отношений между элитами и широкой аудиторией. Взрывной рост числа и разнообразия коммуникационных каналов вызывает фрагментацию широкой разрозненной аудитории. Раздробленная, дифференцированная аудитория, будучи огромной по совокупной численности, не является более массовой в смысле одновременности и единообразия прини-

маемых программ. Новые средства массовой коммуникации перестали быть массовыми в традиционном смысле слова, когда подразумевается, что однородная многочисленная аудитория принимает ограниченное число сообщений из одного центрального источника. Самостоятельно выбирая сообщения, медиапользователи способствуют дальнейшей сегментации аудитории и активизации персональных контактов между отправителем и получателем информации.

В то же самое время исследователи наблюдают снижение поддержки массовых партий и национальных институтов, так как граждане все больше обращаются к альтернативным формам политической активности. Вместе взятые, эти тенденции говорят о том, что классические критические парадигмы в медиаисследованиях больше не работают.

Кто же находится у власти сейчас с точки зрения критической теории элиты? Взаимосвязанные элиты, состоящие из владельцев и топ-менеджеров корпораций, правительственных чиновников и технократов, используют власть в собственных коллективных интересах, отстраняя рядовых граждан от активного участия в управлении. Причем элиты интернационализируются, распространяя свое влияние на региональных и даже глобальном уровнях1.

У многих исследователей этот сдвиг парадигмы не вызывает удивления. Накопленные за последние годы результаты свидетельствуют о необходимости смещения фокуса анализа с проблем неравенства или дискуссий о власти в обществе на альтернативную критическую перспективу, вариант которой предлагает, например, Дэвис2. Согласно этой концепции, межэлитная коммуникация и элитарная культура так же, если даже не больше, важны для поддержания политических и экономических форм власти в обществе. В этой альтернативной парадигме большая часть переговоров происходит вне общественной сферы массмедиа и без учета массы потребителей-граждан. Там, где медиа хоть как-то задействованы, существенная часть дискуссий оркестрована определенными элитами и ориентирована на те элиты, которые принимают решения.

Основанием для этого альтернативного подхода могут служить данные, содержащиеся в исследованиях медиа и культуры, политических коммуникаций и политсоциологии.

Как утверждает Дэвис, вопрос влияния медиа теряет свою значимость по ряду причин. Во-первых, судя по результатам целой серии исследований производства новостей, новостное содержание становится менее информативным и более аполитичным. Обострение конкуренции заставляет новостные организации наращивать объем производства и, чтобы сохранить свою долю аудитории,

популяризировать контент. Расследовательская, контекстуальная журналистика и освещение сложных дебатов принятия решений, таким образом, уступают место скандалу, «инфотейнменту», сообщениям о ньюсмейкерах и пиару. По сути, идет ревизия набора новостных ценностей, руководствуясь которыми журналисты когда-то считали своим долгом освещать социальные и политические процессы, теперь же для них предпочтительнее альтернативные, более коммерчески выгодные формы репортерской деятельности.

Какими бы ни были изменения в контенте или качестве новостей, данные говорят о том, что растущая доля публики менее настроена поглощать «новости на политические темы». Даже с учетом фрагментации аудитории доля смотрящих/читающих новостную продукцию постоянно сокращается, а те потребители новостей, которые еще остаются, больше интересуются информацией, спортом и развлечениями3. Теперь говорят об «онемении» аудитории и росте ее аполитичности.

Во всех постиндустриальных обществах отмечается весьма сильный спад в поддержке традиционных политических партий и национальных законодательных органов. Сокращается численность членов партии, падает электоральная поддержка и снижается доверие к политикам и к избирательной системе в целом, тогда как усиливается поддержка протестных движений и групп давления. Кроме того, постепенно контроль над экономическими ресурсами переходит от центрального правительства в руки независимых от него комитетов, представляющих интересы корпораций, групп давления и международных организаций.

Дэвис делает вывод, что парадигма «элита-масса», преобладавшая в исследованиях медиа и культуры, а также политических коммуникаций, отходит в наше время на второй план.

Отправной точкой альтернативной теории должны быть не массмедиа и их влияние на большую аудиторию, а коммуникации вокруг конкретных политических акторов. Иначе говоря, исследования нужно начинать с наблюдения за теми, кто участвует в процессе принятия важных политических решений или оказывает на него влияние, и посмотреть, как медиа, культура и коммуникации влияют на стандартные процессы приятия решений. Если следовать в этом направлении, по крайней мере со ссылкой на новостные медиа, вырисовывается совсем другая критическая парадигма.

Анализ системы отношений «медиа-источник» указывает на то, что в производстве новостей доминируют элитные источники. В работах об освещении политики, преступлениях, проблем окружающей среды, соцобеспечении, финансовых вопросов, войны и т. д. самыми цитируемыми являются источники институциональ-

ных и в меньшей степени корпоративных элит и они же служат основными поставщиками новостных «информационных субсидий».

Во-вторых, многие из тех же самых исследований подчеркивают, что элиты публично договариваются и дискутируют друг с другом. Правительство, политические партии, деловые ассоциации и отдельные корпорации часто пытаются использовать медиа для пропаганды своих собственных политических и экономических целей, не совпадающих с целями конкурентов.

В-третьих, есть немало исследований, свидетельствующих о том, что сами элиты подвержены влиянию медиа и «доминирующих идеологий.

Это естественно подводит нас к четвертому аргументу, который подтверждается исследованиями элитных источников новостей, т. е. тех, на которые направлена большая часть рекламной деятельности, ориентированной не на массу граждан, а скорее на другие элиты-конкуренты. Корпоративные и политические элиты, желающие пообщаться с широкой общественностью, тоже уделяют много времени пикировке с другими элитами-конкурентами на всех уровнях.

Интересным представляет исследование распространения влияния экономической и политической власти в обществе на основе анализа модели коммуникации между элитами в рамках ЕС посредством элитных европейских новостных медиа. Рассмотрев сложные отношения редакции газеты Financial Times со своими элитными источниками в общеевропейских организациях, авторы приходят к выводу, что Financial Times - важная часть формирующейся общеевропейской элитарной сферы, которая функционирует совершенно независимо от какой-либо общественной сферы4.

Опираясь на эмпирические данные, полученные из элитных источников новостей и от элитных журналистов, Дэвис выявляет ряд других тенденций в пользу альтернативной парадигмы. В частности преднамеренное блокирование доступа широкой аудитории к массмедиа и ограничение освещения событий общественно-политической жизни; создание малых элитных коммуникационных сетей, использующих ведущих журналистов; «ангажирование» репортеров «политическими сообществами», о которых они сообщают.

Все вместе эти позиции рисуют сценарий, в котором элиты -одновременно основные источники новостей, главные цели новостей и одни из объектов, испытывающих наиболее сильное влияние новостей. Если это действительно так, то можно сделать вывод, что основная функция новостных медиа - выступать в качестве

коммуникационных каналов во время переговоров между различными группами элит, минуя при этом массу граждан. Решения по таким вопросам, как выработка институциональной политики, законотворчество, обсуждение бюджетов, регулирование и властные структуры, принимаются в коммуникационных сетях, в которых масса граждан не более чем малоинформированные наблюдатели.

Примечания

1 Murphy J. Critical Challenges in the Emerging Global Managerial Order // Critical Perspectives on International Business. 2006. №2 (2). P. 128-146.

2 Cm.: Davis A. Whither Mass Media and Power: Evidence for a Critical Elite Theory Alternative // Media, Culture and Society. 2003. №25. P. 669-690.

3 Cm.: Negrine R. The Communication of Politics. L.: Sage, 1996.

4 Cm.: Corcoran F, Fahy D. Exploring the European Elite Sphere: The Role of the Financial Times // Journalism Studies. 2009. №10 (1). P. 100-113.