CC BY
72
НАСЛЕДИЕ В.С. СОЛОВЬЕВА ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 14(09)
ББК 87.3(0)321:87.3(2)53
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ - ИЗДАТЕЛЬ «ТВОРЕНИЙ ПЛАТОНА»
Ю.Б. ТИХЕЕВ
Московский физико-технический институт (Государственный университет) Институтский пер., д. 9б, г. Долгопрудный, Московская обл., 141700, Российская Федерация
E-mail: tikheev@gmail.com
Рассматриваются некоторые важные аспекты деятельности В.С. Соловьева в качестве издателя «Творений Платона». Особое внимание уделяется тому обстоятельству, что, наряду с переводом диалогов, Соловьев столкнулся с необходимостью решения так называемого «платоновского вопроса», от которого зависело составление общего плана издания. Показано, что при выработке собственного решения «платоновского вопроса» Соловьев испытал влияние со стороны таких исследователей, как Ф. Шлейермахер, К.Ф. Герман и Дж. Грот, работы которых служили для него главными литературными источниками. Исследуется отношение В.С. Соловьева к базовым вXIXв. подходам к оценке платоновского наследия - герменевтическому Ф. Шлейермахера и историческому К.Ф. Германа, а также к стилометрическому методу Л. Кэмпбелла и В. Лютославского. Дается оценка значения работы Дж. Грота «Платон и другие спутники Сократа» для выработки итоговой позиции русского философа. Внимание обращено также на то обстоятельство, что в своем собственном исследовании философии Платона ключевое значение В.С. Соловьев придавал биографическим деталям жизни греческого философа: его ученичеству у Сократа, смерть которого повлияла на его мировоззрение и привела к созданию учения об идеях, и последовавшей вслед за этим трагическим событием эволюции его учения. Итогом проделанной Соловьевым работы стало составление периодизация диалогов Платона, послужившей основанием для выработки предварительного плана издания его «Творений Платона». В заключение формулируется положение о том, что подход Соловьева основыван на определенного рода биографическом исследовании, исходя из которого сделаны выводы в отношении подлинности и порядка написания диалогов.
Ключевые слова: платоновский вопрос, хронология и аутентичность диалогов Платона, герменевтический подход, исторический подход, стилометрический метод, учение об идеях.
VLADIMIR SOLOVYOV AS THE EDITOR OF «THE WORKS OF PLATO»
Yu.B. TIKHEEV Moscow Institute of Physics and Technology (State University) 9, Institutskiy per., Dolgoprudny, Moscow Region, 141700, Russian Federation E-mail: tikheev@gmail.com
The article deals with some important aspects of the activity of V. Solovyov as the editor of «The works of Plato». Special attention is paid to the fact that besides translating of the dialogues, Solovyov
was faced with necessity to solve so-called «Platonic question» on which the general design of the whole edition depended. It is shown that elaborating his own approach Solovyov experienced influence of such European scholars as F. Schleiermacher, K.F. Hermann and G. Grote whose works served for him as the most important literary sources. Solovyov's relationship to the basic XIXcentury approaches to the Platonic heritage, «hermeneutical» by F. Schleiermacher and «historical» by K.F. Hermann is investigated, as well as Solovyov's relationship to stylometric method by L. Campbell and WLutoslawski. The importance of L. Campbell's work «Plato and the other companions of Plato» for Solovyovs' final position is evaluated. It is also noticed that in his own inquiry into Plato's philosophy Solovyov attached importance to the biographical facts of life of Greek philosopher: Plato's friendship with Socrates whose death influenced his mind and led him to create the doctrine of ideas, and the later tragic evolution of this doctrine. The result of Solovyov's work was the chronology of Plato's dialogues which also could serve as the design for the edition of «The works of Plato». In the conclusion the author suggests that Solovyov's approach was based on a kind of biographical research, from which he drew conclusions about authenticity and chronological order of the dialogues.
Key words: Platonic question, chronology and authenticity of Plato's dialogues, «hermeneutical» and «historical» approaches to solve Platonic question, stylometric method, doctrine of ideas.
С большим опозданием откликнулся Соловьев на давнюю просьбу А.А. Фета дать литературный перевод платоновских диалогов. Лишь незадолго до своей смерти он взялся за дело, которое заняло последние годы его жизни, но так и осталось незавершенным. В 1899 г. вышел первый том «Творений Платона» с переводами и комментариями Соловьева, второй появился уже после его смерти благодаря усилиям брата, М.С. Соловьева, и друга, кн. С.Н. Трубецкого. Издание на этом прекратилось, и о том, какой вид оно в итоге должно было приобрести, можно судить лишь по предисловию к его первому тому. К тому времени, когда Соловьев решился взяться за перевод и издание «Творений Платона», его отношение к греческому философу имело свою предысторию. Еще в своей молодости он познакомился с некоторыми диалогами Платона, о чем свидетельствуют его «Лекции по древней философии». Но тогда Соловьев смотрел на наследие Платона, скорее, с общефилософской точки зрения, ничего или почти ничего не зная об европейской науке о Платоне, превратившейся к концу XIX в. в мощный и разветвленный раздел знания. Издание «Творений Платона» заставило Соловьева заняться решением проблем формального характера, о существовании которых он, вероятно, ранее не догадывался.
Проблемы эти касались выяснения подлинности диалогов и последовательности их написания и были к тому времени объединены под названием «платоновский вопрос». Соловьев признавался, что более всего его «устрашала» необходимость решения этого «вопроса», «по которому в последнее время в Европе (особенно в Германии) расплодилась огромная литература», знакомая ему лишь «в самом существенном». Тем не менее выработка хотя бы предварительного представления о подлинности и хронологии диалогов не могла быть отложена, поскольку без этого не мог быть составлен общий план издания. В итоге Соловьев пришел к компромиссному решению: хотя он и был уверен, что сумел выработать свой взгляд на «общий характер и ход развития платоновской мысли», в первом томе «Творений Платона» решил все же ограничиться кратким очерком, а основную работу по «критической проверке»
выполнить параллельно с изданием остальных томов1. В целом в этом очерке и примыкающей к нему статье «Платон» (написанной для словаря Брокгауза и Эфрона)2 о платоновском вопросе сказано не так много: по своему характеру, это беглый, хотя и вполне репрезентативный обзор литературы.
В немецкой науке XIX в. возобладал критический взгляд на дошедшее под именем Платона наследие. Подлинность значительной части входивших в составленный еще в начале новой эры свод диалогов (так называемый канон Тра-силла) была поставлена под сомнение или вообще отвергнута. Единственным, кто нашел в себе силы противостоять дружному немецкому натиску, был английский историк Дж. Грот - автор трехтомного исследования «Платон и другие спутники Сократа» (Соловьев пользовался вторым его изданием 1876 г.). Аргументы новейших немецких «критиков Платона» представлялись ему сомнительными, поскольку основывались на предположениях, не обладавших безусловной очевидностью. Грот, вообще, не был склонен переоценивать имевшиеся у исследователей возможности, полагая, что дошедшие до нашего времени сведения о Платоне настолько скудны и противоречивы, что на их основании невозможно сделать окончательные выводы ни о подлинности диалогов, ни о порядке их написания, ни об изложенном в них учении. Знакомство с сочинением Грота, очевидно, укрепило Соловьева в собственном скептическом взгляде на значение платоновского вопроса и позволило отнестись к происходящей вокруг него в Германии полемике как к проявлению «произвола, субъективизма и противоречий отрицательной критики» [2, с. 462]3. Это к тому же избавляло от необходимости входить в тонкости «филологической» аргументации немецких ученых, сочинения которых устрашали своим числом и совокупным объемом4.
1 См.: Соловьев В.С. Предисловие // Творения Платона / пер. с греч. В. Соловьева. Т. I. М., 1899. С. VI-VII [1] .
2 Соловьев В.С. Платон // Соловьев В.С. Собрание сочинений. Т. Х. Брюссель, 1966. С. 453-483 [2].
3 Следует сказать, что платоновский вопрос не был новостью в русской историко-философской литературе конца XIX в. В 1891 г. вышло обстоятельное и в высшей степени добросовестное его изложение, принадлежащее А.Н. Гилярову (см.: Гиляров А.Н. Источники о софистах. Платон как исторический свидетель. I. Методология и свидетельства о философах. Киев, 1891. С. 1-82 [3]). Н.Я. Грот в курсе, прочитанном в Московском университете в том же 1891 г. (опубликованном спустя шесть лет), также уделил некоторое место этому вопросу (см.: Грот Н.Я. Очерк философии Платона. М., 1896. С. 37-47 [4]). С Н.Я. Гротом, взгляды которого были ему, конечно, хорошо известны, Соловьев разделял и скептический взгляд на значение платоновского вопроса.
4 Сочинение Дж. Грота, без сомнения, и было главным (а в некоторых случаях — единственным) источником сведений Соловьева о платоновском вопросе. Все, что по этому поводу можно обнаружить в «Творениях Платона», является кратким изложением сказанного английским историком как в содержательной, так и в оценочной части (ср.: Grote G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. I. London, 1867. P 170-194 [5]). К концу века сочинение Грота несколько, правда, устарело, и в своем изложении истории платоновского вопроса русский философ был вынужден несколько расширить список литературы.
Однако как бы низко Соловьев не ставил старания немецких ученых, пройти мимо некоторых выработанных ими базовых подходов к исследованию оставленного Платоном наследия было уже невозможно. Особенно важны были два из них, впервые заявленные в заочной полемике между Ф. Шлейермахе-ром и К.Ф. Германом. Расхождение взглядов этих двух немецких ученых было вызвано различием используемых ими методов: «герменевтического» и «исторического». Шлейермахер находил в Corpus Platonicum воплощение единого «фундаментального замысла», и каждый диалог рассматривался им с точки зрения однажды задуманного, а затем последовательно на протяжении многих лет реализованного целого. Разгадывание этого замысла, собственно, и составляло первую задачу понимания Платона5. Наоборот, Герман строил свою реконструкцию на изложении «внешних обстоятельств» жизни и творчества греческого философа: биографических, исторических, историко-философских. Понять Платона исходя из этих обстоятельств и означало понять его исторически. Подход Шлейермахера Герман считал псевдоисторическим и в противовес ему пытался нарисовать «картину жизненного органического развития»6. Это позволило впервые поставить вопрос об эволюции мысли греческого философа: готовая «система» не сразу явилась в его голове, пройдя по мере своего формирования три главных стадии: Entstehung-Entwickelung-Reife (возникновение-развитие-зрелость)7.
В противостоянии двух немецких ученых Соловьев без видимых колебаний занял сторону Германа. Он был убежден, что позиция Шлейермахера явно не сообразуется «с действительными условиями писательства вообще и Платонова в особенности, никем теперь не поддерживается и имеет лишь
С другой стороны, трудно пройти мимо того удивительного факта, что в первом томе «Творений Платона» Соловьева отсутствует даже упоминание о «Философии греков» Цел-лера (Zeller E. Die Philosophie der Griechen. Eine Untersuchung über Charakter, Gang und Hauptmomente ihrer Entwicklung. Tübingen, 1844-1852 [6]) - основополагающем труде по истории античной мысли, в котором должное место было уделено и рассмотрению вопроса о подлинности и времени написания диалогов Платона. В этом также можно увидеть зависимость Соловьева от Дж. Грота. В своем рассмотрении платоновского вопроса английский историк обошелся без упоминания Целлера и, вообще, в своем пространном сочинении редко ссылался на этого немецкого ученого. Однако к концу века отсутствие имени Целлера в любом списке литературы о Платоне выглядело уже странным. Соловьев назвал сочинения Целлера и Дж. Грота в числе самых известных исследований о Платоне еще в своих двадцатилетней давности «Лекциях по истории философии» (См.: Лекции по истории философии В.С. Соловьева за 1880/81 года // Соловьев В.С. Полное собрание сочинений и писем. Т. IV М., 2011. С. 200, 250 [7]), но знаком он был тогда с ними, очевидно, лишь понаслышке. «Философия греков» Целлера появилась только в списке литературы к статье «Платон» (написанной для словаря Брокгауза и Эфрона), где была ошибочно названа «Историей греческой философии», из чего можно заключить, что Соловьев с ним в результате так и не познакомился.
5 См.: Schleiermacher F Platons Werke. Tl. I. Bd. I. Berlin, 1855. S. 5-36 [8].
6 См.: Hermann K.F Geschichte und System der Platonischen Philosophie. Bd. I. S. 3-10 [9].
7 См.: Ibid. S. 381.
исторический интерес»8. К такому выводу Соловьева могли подталкивать и некоторые соображения, имеющие прямое отношение к хронологии платоновских диалогов. Так, Шлейермахер считал «Федр» первым по времени написания диалогом, а Герман относил его к третьему, последнему периоду писательской активности Платона. Ранняя датировка «Федра» была неприемлема для Соловьева, поскольку он считал этот диалог одним из самых важных, следовательно, зрелым с точки зрения высказанных положений и поздним по времени написания. Однако и датировка Германа не могла быть принята им безоговорочно9 - прежде всего потому, что Соловьев не придерживался предложенной немецким ученым линейной схемы развития мысли Платона, полагая, что вслед за ее взлетом последовал кризис, а затем и деградация. С этим обстоятельством, вероятно, связано категорическое отрицание Соловьевым институционального значения Академии. То, что принято называть этим словом, по его мнению, представляло собой лишь «кружок близких Платону лиц», не составивший после смерти своего основателя «собственно философской школы». Платон и не мог оставить после себя последователей, поскольку потерпел неудачу в самом главном пункте своего учения, и эта неудача была ясно осознана им перед смертью10.
Из всего набора «филологического» инструментария, имевшегося в распоряжении науки того времени, положительную оценку Соловьева заслужил лишь стилометрический метод, внимание к которому, скорее всего, было привлечено недавно вышедшей в Лондоне книгой В. Лютославского «Происхождение и развитие логики Платона» (1897). Это сочинение претендовало на то, чтобы стать итоговым в данной области исследований. В нем были собраны и обобщены все предыдущие работы, а количество критериев, по которым выносилось суждение о времени написания диалогов, доведено до нескольких сотен. Однако Соловьев мог ознакомиться с сочинением Лютославского11 только в последний момент и не имел возможности учесть результаты этой, как он
8 См.: Соловьев В.С. Жизнь и произведения Платона (предварительный очерк) // Творения Платона / пер. с греч. В. Соловьева. Т. I. М., 1899. С. 12 [10]. Посредство Дж. Грота в этом случае не менее очевидно. В своем сочинении английский историк придал ключевое значение критике позиции, занятой Шлейермахером, представив ее как очевидно несостоятельную, и в этом, конечно, он не мог, хотя бы в основных пунктах, не согласиться с Германом - самым принципиальным оппонентом Шлейермахера в самой Германии.
9 См.: Соловьев В.С. Жизненная драма Платона // Соловьев В.С. Собрание сочинений. Т. IX. Брюссель, 1966. С. 223. Критический взгляд на раннюю дату «Федра» высказывал и Дж. Грот. См.: Grote G. Op. cit. Vol. I. P. 177, 188 et al.
10 См.: Соловьев В.С. Платон. С. 478; Соловьев В.С. Жизнь и произведения Платона (предварительный очерк). С. 15-16.
11 Сочинение Лютославского (Lutoslawski W The origin and growth of Plato's logic. London, 1897. 547 p. [12]) вышло всего за два года до появления первого тома «Творений Платона». Русскому читателю о нем было известно по рецензии Г.Е. Струве, опубликованной в 1898 г. в «Вопросах философии и психологии». Рецензент, в частности, характеризовал его как «одно из выдающихся явлений новейшего времени на поприще исследований, касающихся Платона» [13, с. 187].
сам писал, грамматико-статистической методы в первом томе «Творений Платона»12. Тем не менее он обещал подробно рассмотреть их в «особом приложении в конце следующего тома». Смерть не позволила Соловьеву осуществить это намерение, а то, что можно обнаружить в сказанном им по этому поводу, заставляет думать, что скептическое отношение к возможности разрешения платоновского вопроса в итоге было бы распространено им и на эту область исследований13.
В XIX в. перед исследователем, задавшимся целью описать жизненный путь Платона, лежали открытыми на соответствующих главах составленные в первые века новой эры собрания анекдотов о греческих философах, самое популярное из которых принадлежало Диогену Лаэртскому. В богатом «биографическом» материале, который можно было почерпнуть из этих сочинений, были уже заложены главные «драматические» ходы, и нужно было только вскрыть их, группируя и перегруппируя все эти пестрые testimonia vitae в угоду некоему заранее выбранному единому взгляду. Подход Соловьева далеко не был оригинален. Жизненный путь греческого философа представлялся ему чем-то вроде драмы, разыгранной на подмостках древних Афин. Юные годы Платона пришлись на эпоху перемен. В Афинах, его родном городе, шла война двух партий, сторонников старого и нового: охранителей, ратовавших за незыблемость старого отеческого закона и прежних народных верований, и софистов, в глазах которых человеческое установление не могло иметь абсолютной значимости. Примирителем обеих позиций, нашедших свои крайние выражения в бездумном охранительстве и релятивизирующем интеллектуализме, был Сократ. Он ратовал за новое благочестие, за «зрячую веру», которая не боится критики, не отвергает философии. Его мысль при этом не была отвлеченно-теоретической: перед лицом двойной критики собственной жизнью он доказывал существование «добра самого по себе» как «нормы для жиз-
12 См.: Соловьев В.С. Жизнь и произведения Платона (предварительный очерк). С. 10-11.
13 Знакомство с сочинением Дж. Грота сформировало своеобразное англофильство Соловьева, обращавшего свою критику исключительно на представителей немецкой науки (См., напр.: Соловьев В.С. Платон. С. 458-460); а также в связи с определением даты написания диалога «Федр» «филологом» К. Риттером см.: Соловьев В.С. Жизненная драма Платона. С. 223. В то время как посвященное тем же вопросам, но написанное по-английски исследование польского филолога и полиглота Лютославского он назвал «замечательным» (см.: Творения Платона. T. I. С. 11). Лютославский попытался усовершенствовать «статистический» метод, впервые примененный англичанином Л. Кемпбеллом в издании диалогов «Политик» и «Софист» (The Sophistes and Politicus of Plato / A revised text and English notes by L. Campbell. Oxford, 1867 [14]). В XIX в. немецкие и английские ученые, занимаясь одними и теми же вопросами, зачастую не имели представления о работах своих иностранных коллег. Исследование Кемпбелла долгое время оставалось неизвестным в Германии. Лютославский первым предпринял попытку соединения методов исследования, выработанных в этих двух странах (см. об этом: Burnet J. Platonism. Berkeley, 1928. F! 11 [15]). Однако метод Кемпбелла был им не столько развит, сколько доведен до абсурда и превращен в казуистику огромного числа критериев, манипулирование которыми выглядит весьма произвольным. Учитывая это, трудно представить, чтобы энтузиазм Соловьева к этой «методе» мог продлиться слишком долго.
ни человеческой». Сократ призывал к жизни подвижнической и сам умер как подвижник, оклеветанный и проклинаемый обеими партиями.
Смерть старшего друга стала для Платона тяжелым ударом. На его глазах погиб праведник, и вызванное этой смертью осознание трагического противоречия между праведником и неправедным миром должно было найти для себя разрешение. И тогда на свет появился новый взгляд на мир - платоновский идеализм, основанный на противопоставлении двух миров: идеального, в котором «правда живет», и реального, который «весь во зле лежит». Следствием принятия этого мировоззрения стали пессимизм в отношении к окружающему миру и безусловный дуализм, выразившийся в противопоставлении умопостигаемого «истинно-сущего» и чувственно воспринимаемого «не-сущего». Но эти пессимизм и дуализм в равной степени вели к духовному тупику, выход из которого не мог быть найден в области теоретической, но только в завещанной Сократом области жизненной и практической. И таковой выход был обнаружен Платоном в эротическом учении, в котором эрос толковался как посредник и объединитель двух миров. Учение об эросе - центральное, самое светлое и жизнерадостное, что было в философии Платона. Однако греческий философ не сумел реализовать свое прозрение: подлинный смысл учения об эросе - перерождение человека - оказался для него закрытым. В его поздних диалогах видны следы деградации, нарастающие к предсмертному сочинению - «Законам»: в них задача преображения человека подменяется задачей преобразования общества, поверхностной, но зато исполнимой. Тем самым, по убеждению Соловьева, величайший из учеников Сократа встал на сторону Анита и Мелета - «легальных убийц» своего учителя. Свою «жизненную» эволюцию Платон завершил на точке глубочайшего нравственного падения и полной интеллектуальной катастрофы14.
Формальным результатом составления этой «биографии» Платона стала хронология диалогов. Соловьев планировал разместить их в семи основных раз-делах15. В первый раздел вошли так называемые сократические диалоги, часть которых была написана еще при жизни Сократа. Они не имели «собственной философской важности», но в них была отражена атмосфера первых лет общения Платона со своим старшим другом; это семь диалогов, составивших первый том «Творений Платона»: «Феаг», оба «Алкивиада», «Ион», «Лахет», «Хармид», «Лисид». В следующем разделе Соловьев предполагал поместить диалоги, в которых нашли отражение трагизм «жизни и борьбы» Сократа, его полемика с представителями партии охранителей и софистами. Уже после смерти Соловьева все они были включены во второй том «Творений Платона»; это были «Про-тагор», оба «Гиппия», «Евтидем», «Евтифрон», «Апология Сократа» и «Критон». В третий раздел должны были войти такие диалоги, как «Горгий», «Менон» и «Федон»: в них представлено «начало платонизма» - зарождение собственного философского мировоззрения Платона. Диалоги четвертого раздела были свя-
14 См.: Соловьев В.С. Жизненная драма Платона // Соловьев В.С. Собрание сочинений. Т. IX. Брюссель, 1966. С. 205 и слл. [11].
15 См.: Соловьев В.С. Жизнь и произведения Платона (предварительный очерк). С. У11-Х.
заны с разрешением «отрешенных задач»; это следующие пять диалогов: «Кра-тил», «Тгэтет», «Софист», «Политик» и «Парменид». В пятый раздел входили два центральных диалога - «Федр» и «Пир», в которых представлено учение об эросе. В шестой и седьмой разделы, представлявшие, по слову Соловьева, вторую философию Платона, были помещены «Филеб», «Государство», «Тимей», в которых мысль греческого философа потерпела первую неудачу, и завершал этот ряд «печальный памятник духовного упадка» и самое обширное сочинение платоновского корпуса - «Законы».
Следует далее отметить, что Соловьев пытался воссоздать лишь относительную хронологию диалогов16. В составленной им периодизации предполагаемая последовательность их написания не соотнесена с какими-либо датами или историческими событиями. Единственной абсолютной датой выступает смерть Сократа. К этой дате могли быть приближены те диалоги, в которых описаны события, бывшие еще на свежей памяти их участников: суд над Сократом и время, проведенное им в ожидании исполнения приговора. К таким диалогам относятся небольшие по объему «Апология Сократа» и «Критон»; они завершают изданный после смерти Соловьева второй том «Творений Платона». Философски более сложный «Федон», повествующий о последней беседе Сократа с учениками, Соловьев предполагал поместить в следующем разделе.
В целом приведенная выше хронология основана на традиционных для своего времени взглядах на периодизацию сочинений Платона. К их числу следует отнести прежде всего представление, будто ранние диалоги являются записями бесед Сократа, в числе слушателей которых был и молодой Платон. Потребовалось время, чтобы греческий философ приступил к выработке своего собственного учения, изложенного в позднейших диалогах. Но вот расположение четвертого и пятого разделов выглядит необычным: большинство исследователей как в XIX в., так и сегодня предпочли бы обратный порядок их следования. Но для Соловьева было важным показать, что «теоретический» этап, в рамках которого было создано учение об идеях, был в эволюции Платона относительно ранним и противоречивым, в то время как учение об эросе стало плодом зрелой мысли и высшим проявлением его философского гения. В заключительный раздел Соловьев поместил диалоги, которые всегда было принято относить к числу поздних. Определенные сомнения возникают лишь в отношении «Государства» - большого, писавшегося на протяжении не одного года диалога, первые книги которого, без сомнения, представляют ранний пласт литературного творчества Платона. Наконец, тот факт, что «Законы» являются предсмертным произведением греческого философа, поддержанный античными свидетельствами, никогда не оспаривался17.
16 Что вновь согласуется с позицией Дж. Грота, который считал, что даже относительная хронология в виду скудости дошедших до нашего времени сведений может быть намечена только условно (см.: Grote G. Op. cit. Vol. I. P 196 et al.).
17 Взгляды Соловьева в этом вопросе вряд ли многим отличались от таковых Дж. Грота (ср.: Grote G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. III. London, 1867. P 301 [16]).
Из сказанного следует, что успех в решении платоновского вопроса, каким он виделся Соловьеву, зависел более от разгадывания тайны «личности» Платона, чем от исследования его «философии». Отсюда и подход Соловьева вернее всего будет назвать «биографическим», поскольку «жизненная драма» Платона свидетельствовала о нетленном образе его мысли гораздо больше, чем мог сказать об этом любой из диалогов. Впрочем, в данном случае следует говорить не только о «методических» приоритетах, но и об ощущении родства с греческим философом. Неслучайно биограф философа CM. Соловьев угадывал черты сходства в судьбах своего великого родственника и Платона18. Конечно, было бы слишком наивным принимать их за что-то действительно существовавшее, но предположение, что Соловьев сам некоторое время был склонен это сходство обнаруживать, выглядит вполне правдоподобным.
Список литературы
1. Соловьев В.С. Предисловие // Творения Платона / пер. с греч. В. Соловьева. Т. I. M., 1899. С. V-XII.
2. Соловьев В.С. Платон // Соловьев В.С. Собрание сочинений. Т. X. Брюссель, 1966. С. 453-483.
3. Гиляров А.Н. Источники о софистах. Платон как исторический свидетель. I. Mетодо-логия и свидетельства о философах. Киев, 1891. 358 с.
4. Грот Н.Я. Очерк философии Платона. M., 1896. 189 с.
5. Grote G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. I. London, 1867. 564 p.
6. Zeller E. Die Philosophie der Griechen. Eine Untersuchung über Charakter, Gang und Hauptmomente ihrer Entwicklung. Tübingen, 1844-1852.
7. Лекции по истории философии В.С. Соловьева за 1880/81 года // Соловьев В.С. Полное собрание сочинений и писем. Т. IV M., 2011. С. 171-258.
8. Platons Werke von F. Schleiermacher. Bd. I. Thl. 1. Berlin, 1855. 323 s.
9. Hermann K.F Geschichte und System der Platonischen Philosophie. Bd. I. Heidelberg, 1839. 718 s.
10. Соловьев В.С. Жизнь и произведения Платона (предварительный очерк) // Творения Платона / пер. с греч. В. Соловьева. Т. I. M., 1899. С. 1-30.
11. Соловьев В.С. Жизненная драма Платона // Соловьев В.С. Собрание сочинений. Т. IX. Брюссель, 1966. С. 194-241.
12. Lutoslawski W The origin and growth of Plato's logic. London, 1897. 547 p.
13. Струве Г.Е. О логике Платона в связи с хронологиею и стилометриею его сочинений // Вопросы философии и психологии. Кн. III (43). M., 1898. С. 187-203.
14. The Sophistes and Politicus of Plato / A revised text and English notes by L. Campbell. Oxford, 1867. 191 p.
15. Burnet J. Platonism. Berkeley, 1928. 130 p.
16. Grote G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. III. London, 1867. 564 p.
17. Соловьев CM. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель, 1977. 430 с.
18 См.: Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель, 1977 С. 372-373 [17].
References
1. Solov'ev, VS. Predislovie [Introduction], in TvoreniyaPlatona [The works of Plato], Moscow, 1899, vol. I, pp. V-XII.
2. Solov'ev, VS. Platon, in Solov'ev, VS. Sobranie sochineniy. T. X [Collected works. Vol. X], Bryussel', 1966, pp. 453-483.
3. Gilyarov, A.N. Istochniki o sofistakh. Platon kak istoricheskiy svidetel'. I. Metodologiya i svidetel'stva o filosofakh [Resources about sophists. Plato as a historical attestor. Methology and evidence about philosophers], Kiev, 1891. 358 p.
4. Grot, N.Ya. Ocherk filosofii Platona [An essay on Plato's philosophy], Moscow, 1896. 189 p.
5. Grote, G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. I. London, 1867. 564 p.
6. Zeller, E. Die Philosophie der Griechen. Eine Untersuchung über Charakter, Gang und Hauptmomente ihrer Entwicklung. Tübingen, 1844-1852.
7. Lektsii po istorii filosofii VS. Solov'eva za 1880/81 goda [Lectures on the history of Solovov's philosophy of 1880-81], in Solov'ev, VS. Polnoe sobranie sochineniy i pisem. T. IV [Complete set of works and letters. Vol. IV], Moscow, 2011, pp. 171-258.
8. Platons Werke von F Schleiermacher. Bd. I. Thl. 1. Berlin, 1855. 323 p.
9. Hermann, K.F Geschichte und System der Platonischen Philosophie. Bd. I. Heidelberg, 1839.718 p.
10. Solov'ev, VS. Zhizn' i proizvedeniya Platona (predvaritel'nyy ocherk) [Life and work of Plato (preliminary essay)], in Tvoreniya Platona. T. I [Plato's Works. Vol. I], Moscow, 1899, pp. 1-30.
11. Solov'ev, VS. Zhiznennaya drama Platona [Life drama of Plato], in Solov'ev, VS. Sobranie sochineniy. T. IX [Collected works.Vol. IX], Bryussel', 1966, pp. 194-241.
12. Lutoslawski, W The origin and growth of Plato's logic. London, 1897. 547 p.
13. Struve, G.E. O logike Platona v svyazi s khronologieyu i stilometrieyu ego sochineniy [About Plato's logics in connection with chronology and stylometry of his works], in Voprosy filosofii i psikhologii, 1898, book III(43), pp. 187-203.
14. The Sophistes and Politicus of Plato. Oxford, 1867. 191 p.
15. Burnet, J. Platonism. Berkeley, 1928. 130 p.
16. Grote, G. Plato and the other companions of Socrates. Vol. III. London, 1867. 564 p.
17. Solov'ev, S.M. Zhizn' i tvorcheskaya evolyutsiya Vladimira Solov'eva [Life and work evolution of Vladimir Solovyov], Bryussel, 1977. 430 p.
УДК 13:27 ББК 87.1
ШЕЛЛИНГ И СОЛОВЬЕВ О ПРОБЛЕМЕ ЗЛА
О.Э. ДУШИН
Санкт-Петербургский государственный университет Менделеевская линия, д. 5, г. Санкт-Петербург, 199034, Российская Федерация
E-mail: odushin@mail.ru
Рассматривается влияние метафизики Шеллинга на формирование учения Владимира Соловьева об «онтологическом» статусе зла. Особое внимание обращается на широкие научные дискуссии, развернувшиеся вокруг понимания гностических мотивов философствования Шеллинга и Соловьева. Раскрывается значение позиции Шеллинга, направленной на преодоление гегелевского панлогизма. Выявляются представления немецкого фи-
