CC BY
108
ВОПРОСЫ ИСТОРИИ
УДК 9(47) 286.4
ВЛАДИМИР МОНОМАХ В ПОСЛАНИИ МИТРОПОЛИТА НИКИФОРА
© 2012 г. А.С. Ищенко
Педагогический институт Южного федерального университета, Pedagogical Institute of Southern Federal University,
ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082,
rspu@pi. sfedu. ru rspu@pi. sfedu. ru
Рассматривается написанное в начале одного из великих постов Послание киевского митрополита Никифора к Владимиру Мономаху. Оно содержит яркую характеристику Мономаха, дополняющую то, что мы знаем об этом князе из летописей и особенно его собственного Поучения. Рядом с похвалой в Послании содержатся упреки в адрес князя. Митрополит просит его не забывать об осужденных, изгнанных и оклеветанных, призывает к смягчению их участи.
Ключевые слова: митрополит Никифор, послание, Поучение Владимира Мономаха, политическая борьба, заступничество.
In the article we observe the epistle written by the archbishop Nikifor to Vladimir Monomakh written at the beginning of one of the greatest fasts. This epistle contains a bright and detailed characterization of Monomakh, supplementing the known facts about this duke from chronicles and especially from his own sermon. We find not only the praises in the epistle but criticism of the duke. The Metropolitan requests him not to forget about the convicts who were expelled, and maligned, calls for the mitigation of theirfate.
Keywords: archbishop Nikifor, epistle, sermon of Vladimir Monomakh, politicalstruggle, intercession.
Ценным источником сведений для характеристики Владимира Мономаха, дополняющим его образ, сложившийся в летописании Киевской Руси, является одно из Посланий князю его современника митрополита Никифора.
Митрополит Никифор, родом «из грек» возглавлял киевскую митрополию в 1104 - 1121 гг. Первая половина его правления в русской церкви пришлась на великое княжение Святополка Изяславича (1093 - 1113). Остальные восемь лет жизни митрополита в Киеве прошли при княжении Владимира Всеволодовича Мономаха. По мнению современных исследователей, Никифор способствовал этому князю в занятии киевского стола - был одним из инициаторов его приглашения в обход Святославичей [1]. Во всяком случае, никак не проявивший себя в дни похорон Святополка Изяславича и киевского мятежа осторожный митрополит Никифор не только не покинул Киев, как это было обычно для его предшественников на столичной кафедре, но и оказался со своим епископатом среди участников торжественной встречи [2, стб. 276]. В 1115 г. Никифор был активным участником торжеств, связанных с перенесением мощей Бориса и Глеба в новый каменный храм в Вышгороде. Он освещал новую церковь и принимал участие во всей многодневной церемонии вместе с задумавшими ее князьями Владимиром Мономахом, Давыдом и Олегом Святославичами [2, стб. 280 - 282]. Под 1121 г. русские летописи сообщают о смерти митрополита Никифора [2, стб. 286; 3, стб. 292].
Определяя характер взаимоотношений Владимира Мономаха и митрополита, М.Д. Приселков писал, что они были «добрыми и прочными с заискиванием со стороны Никифора» [4]. Будучи союзником нового
великого князя, митрополит, по-видимому, преследовал «личные» выгоды. Не случайно в годы правления Владимира Мономаха происходит повышение роли киевского первосвятителя в политической жизни Руси, а вслед за тем укрепление власти митрополита и в самой церковной среде. Большая роль в этом митрополита Никифора бесспорна.
До нас дошло два послания этого иерарха русской церкви к Владимиру Мономаху. Одно из них -ответ на вопрос Мономаха о «латинах», в котором митрополит объясняет князю причины церковного «отвержения» от «латин», растолковывая расхождения между западной и восточной церквами. Другое, интересующее нас послание о посте («Послание Ни-кыфора, митрополита Кыевьскаго, к великому кн язю Володимиру, сыну Всеволожю, сына Ярославля»), содержит яркую характеристику Мономаха и в то же время осторожную критику его действий. Следует отметить, что это послание неоднократно привлекало внимание исследователей. Митрополит Макарий (Булгаков) писал, что послание о посте это «лучшее сочинение митрополита Никифора и вообще одно из лучших произведений нашей древней словесности» [5]. М.Д. Приселков называл его «драгоценным по живой характеристики князя», но вместе с тем указывал, что оно полно «нам неуловимых намеков» [4]. Послание о посте неоднократно цитировалось советскими историками, которые использовали его в основном для иллюстрации отрицательных сторон как самого Владимира Мономаха, так и времени его киевского княжения. Об особом месте этого сочинения в древнерусской литературе, обусловленном «свойственным ему специфическим сочетанием личного на-
ставления и церковно-политической программы», писал Г. Подскальски [6] и др.
Интересующее нас послание не содержит даты его написания и не дает надежной основы для датировки. Можно только более или менее твердо склоняться к тому, что оно было написано в пору киевского княжения Владимира Мономаха, т.е. между 1113 г. (годом вокняжения Мономаха на Киевском столе) и 1121 г. (годом смерти митрополита Никифора). Послание о посте, как и послание, повествующее о разделении церквей на восточную и западную, сохранилось в рукописях XV - XVI вв. Под 20 июня они оба помещены в Великих Четьих Минеях митрополита Макария.
По мнению ряда исследователей, свои сочинения Никифор сначала писал на греческом языке, а затем они переводились на русский [7, с. 859; 8, с. 49]. Послание о посте, судя по его содержанию, написано в начале одного из великих постов, когда, по словам автора, устав церковный и правило велят говорить что-нибудь полезное и князьям: «И сего ради дрьзнухом мы, яко уставъ есть церковныи и правило - въ время се и къ княземь глаголати что полезное» [9, с. 70]. В начале своего Послания Никифор говорит о пользе поста и необходимости воздержания чувств, однако он не находит нужным много рассуждать о посте перед таким князем, как Владимир Мономах. Отмечая его происхождение «от царьские и княжьские крови», Никифор называет Владимира «добляя глава наша и всеи христолюбивеи земли», «егоже благочестие въспита и постъ въздои... не потребно есть к такому много о посте беседовати ти. И паче же о непитии вина или пива въ время поста: кто бо не весть твоего исправлениа сего! Ни тои же отинуть невежа или не-чювьственыи не разумееть их. И видять вси и чудять-ся» [9, с. 67]. И далее в связи с рассуждениями о человеческой душе и ее слугах - пяти органах чувств (зрении, слухе, обонянии, вкусе и осязании) - Ники-фор дает развернутую характеристику Мономаху.
Он представляет его как князя, который даже в старости «боле на голе на земли съпить и высоты дому бегаеть, и светлое ношение портъ отгонить, и по лесомъ ходя, сиротину носит одежю и обутел» и только «по нужи въ град входя, власти деля, въ вла-стельскую ризу облачится» [9, с. 68]. Здесь же митрополит упоминает о привычке Мономаха бегать на лыжах («и на лыжах прескоча»).
Рассматривая «вкушение», Никифор сообщает о гостеприимстве князя, устраиваемых им обильных пирах, на которых сам Мономах в «брашне и питии» весьма воздержан. «И веемы, яко еже пнемъ на обеде светьле готовиши и бываеши всемъ всяческая, да всех приобрящеши, и законныя, и безаконныя, величьства ради княжьскаго, и самъ убо служиши истражеши рукама своима. И доходить подавание твое до же и до камаровъ, твориши иже то княжениа ради и власти. И обьедающимся инемъ и упивающимъся, самъ пребы-ваеши седя и позоруя ядуща ины и упивающася, и маломъ вкушениемь и малою водою, мьнить ся, и ты с нимь еда и пия. И тако угажаеши сущимъ под тобою, и трьпиши и покаяеши я» [9, с. 69]. Так в представле-
нии Никифора величие Мономаха сочетается со своеобразным «опрощением».
Особо митрополит подчеркивает щедрость князя, чьи руки «по Божии благодати къ всемъ простирають-ся. И николи же ти съкровище положено бысть, или злато, или сребро ищьтено бысть, но вся раздавая и обема рукама истощая до же и доселе. Но скотьница твоя по Божии благодати нескудна есть и неистощима, раздаваема и не оскудеема» [9, с. 69]. По справедливому замечанию Ю.В. Кривошеева, «щедрость Мономаха, а отсюда его популярность, объясняется скопленными им большими богатствами», однако в этом необходимо видеть, по его мнению, и «проявление демократических традиций в древнерусском обществе» [10, с. 46]. Так, почти полтора столетия до этого подобным же образом летописец писал о князе Владимире Святославиче, устраиваемых им всенародных пирах и раздачах богатств [2, стб. 109 - 110; 3, стб. 124 - 125]. Рассматривая княжеские пиры и дарения как социальный институт, И.Я. Фроянов в этой связи отмечал, что «одаривая древнерусский люд, князья возвышались в общественном мнении, приобретали популярность в массах и (что самое главное) добивались расположения народа. В сознании людей Древней Руси хороший князь - это, прежде всего, добрый князь» [11]. Неудивительно, что Владимир Мономах снискал огромную популярность у народа.
В связи с рассмотренной характеристикой Мономаха в литературе справедливо обращалось внимание на сходство Послания митрополита и Поучения самого князя. Уже первый издатель Послания (К.Ф. Калайдович) отмечал в нем «те же мысли и те же чувства, какие обнаруживаются в наставлении князя Владимира своим детям» [цит. по: 8, с. 53]. С. Шевырев, сравнивая Послание Никифора с Поучением Мономаха, писал, что одно подтверждается другим: «К чести Владимира Мономаха, что он, в Поученьи к детям своим предписывал то, что выполнял сам на деле, по свидетельству митрополита Никифора. Из Послания узнаем, что этот князь более спал на земле, редко жил дома, чуждался светлого платья, любил ходить по лесам в простой одежде и только по нужде, возвращаясь в город, облекался в ризу властительскую. Не тот ли это самый Владимир, который и Поучение свое пишет не дома, беспрерывно занят военными походами и ловами? Его домашняя деятельность, его гостеприимство, смирение, любовь ко всем и воздержание подтверждаются словами его духовного наставника» [12].
Нельзя исключать того, что митрополит Никифор был знаком с Поучением Владимира Мономаха. Предположение об этом было высказано Б.А. Рыбаковым [13]. По справедливой оценке И.С. Чичурова, «аскетическое рубище, "наброшенное" рукою Ники-фора на князя, не заслоняет собой хорошо знакомый по "Поучению" самого Владимира образ.. Описание киевского митрополита соответствует "путям и ло-вам", о которых писал Владимир Мономах в своем "Поучении" и которые входят в феодализированный поведенческий идеал, подразумевающий военные походы и занятия правителя охотой» [14]. По мнению
И.С. Чичурова, Никифор создавал литературный портрет Владимира Мономаха в рамках слагавшегося на Руси идеала спартанского князя-воина, засвидетельствованного летописными характеристиками Святослава и Мстислава Владимировича.
Однако Послание митрополита Никифора представляет интерес не только похвальной характеристикой Мономаха, сближающейся с его Поучением, но и критикой в адрес князя. Так, обращая внимание на волнующую его проблему, связанную с недостатками слуха, Никифор корит Мономаха за то, что он слушает каких-то клеветников, и просит вернуть свою милость неким оклеветанным лицам, безвинно изгнанным и осужденным: «...яко не могыи самъ вся твори-ти очима своима, от служащихъ орудьемъ твоимъ и приносящимъ ти въспоминаниа то от тех некако приходить ти пакость душевная. И отврьсту сущу слуху, темь единем стрела входить ти.. О семъ испытаи, княже мои, о томь помысли, о изъгнаных от тебе, о осужденых от тебе наказаниа ради. О презренных въспомяни о всех, кто на кого изреклъ и кто кого ок-леветалъ, и сам суди и рассуди таковыя». Чуть ниже та же мысль повторяется Никифором снова: «...поминаи о осужденных от тебе и исправи, кто кого оклеветалъ, и самъ рассуди» [9, с. 69 - 70]. По мнению Е.Е. Голубинского, а вслед за ним и ряда других исследователей, «это предостережение князю против наклонности внимать клеветникам и наушникам. было главною целью послания» [7, с. 858]. Советские же историки, как правило, использовали рассматриваемый фрагмент Послания митрополита для изучения социально-экономической и политической обстановки в Киеве при Мономахе. Так, М.Н. Тихомиров полагал, что рассматриваемое послание дает возможность «видеть во Владимире Мономахе вовсе не идеальную фигуру народолюбца, а типичного феодала своего времени». В связи с этим Тихомиров отмечал, что хотя «с чисто византийской ловкостью Никифор льстит своему князю», однако даже он «не может скрыть, что в деятельности прославляемого им князя не все окрашено розовым цветом» [15]. И.И. Смирнов же считал, что, «предлагая князю поразмыслить над своим поведением, митрополит имел в виду политическую деятельность Мономаха, причем оцениваемую им весьма критически» [16]. Значимость этой критики, по мнению историка, еще более увеличивается дипломатическими извинениями, которыми Никифор сопровождает свои советы: «Не опечали же ся, княже мои, о словесе семъ или мниши, яко кто прииде къ мне печаленъ, и того деля написах ти се. Ни тако ми благовериа твоего, но просто тако написахъ на воспоминание тебе, яко великиа власти и велики въспоми-нании требують многых, якоже и вельми пользують и велику пакость имеють» [9, с. 70].
Но кто же эти изгнанные, осужденные и оклеветанные, о которых так настойчиво говорит Никифор? Ю.В. Кривошеев вслед за И.И. Смирновым считает, что это «многочисленные политические противники Мономаха, сидящие в порубах и погребах, скитающиеся на чужбине». В качестве примера он называет
киевского тысяцкого при Святополке Путяту, вероятно, приверженца Святославичей, смещенного Мономахом, насильно выведенного из Минска - своей вотчины - в Киев Глеба Всеславича, вскоре «благополучно» умершего при дворе киевского князя, безымянных новгородских бояр, заточенных в Киеве. О других оппозиционерах, как замечает Кривошеев, у нас «нет сведений, но намек киевского митрополита (хотя им же и опровергаемый) на приход к нему делегации лиц, недовольных Мономахом, свидетельствует, что круг репрессированных противников, возможно, достаточно широк» [10, с. 43]. Подобная оценка представляется не бесспорной. А.С. Орлов, к примеру, в связи с упреками Никифора в адрес Мономаха обратил внимание на летописный некролог Всеволода Ярославича (1093 г.), а именно на замечание, что при постаревшем князе, начавшем «любити смысл уных», «людемъ не доходити княже правды». По мнению А.С. Орлова, приблизительно в тех же слабостях современники упрекали и Всеволодова сына, Владимира Мономаха [8, с. 47]. Однако наиболее вероятным представляется, что в Послании митрополита речь идет не столько о политической борьбе или злоупотреблениях княжеских советников, сколько о традиционном заступничестве церковного иерарха за пострадавших, так называемом «печаловании».
Таким образом, в своем Послании митрополит Никифор создает идеализированный образ Владимира Мономаха, близкий к тому, что нам известно об этом князе из летописей и прежде всего его собственного Поучения. Наряду с этим митрополит обращает внимание на недостатки в деятельности князя: просит его не забывать об осужденных, изгнанных и оклеветанных, призывает к смягчению их участи. В сочетании всех этих сведений вкупе с неофициальностью их происхождения и заключается особая ценность рассмотренного Послания.
Литература
1. Полянский С.М. Богословско-философские взгляды митрополита Никифора // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2001. № 2 (4). С. 98; Послания митрополита Никифора князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху // Великий князь Владимир Мономах / изд. подг. А.Ю. Карпов. М., 2006. С. 187.
2. Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1962.
3. Суздальская летопись по Лаврентьевскому списку // Там же. Т. 1. М., 1962.
4. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X - XII вв. СПб., 1913. С. 325.
5. Макарий (Булгаков), митрополит московский и коломенский. История русской церкви. Кн. 2. М., 1998. С. 219.
6. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 - 1237 гг.). СПб., 1996. С. 244.
7. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. 1. Период первый, киевский или домонгольский. М., 1997.
8. Орлов А.С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946.
9. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси XI - XIII. Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992.
10. Кривошеев Ю.В. Пути и труды Владимира Мономаха. СПб., 1993.
11. Фроянов И.Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 146.
12. Шевырев С. История русской словесности. Ч. 2. СПб., 1887. С. 111 - 112.
Поступила в редакцию
13. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 268.
14. Чичуров И.С. Политическая идеология средневековья (Византия и Русь). М., 1991. С. 143.
15. ТихомировМ.Н. Древняя Русь. М., 1975. С. 132.
16. Смирнов И.И. Очерки социально-экономических отношений Руси XII - XIII веков. М.; Л., 1963. С. 244.
14 сентября 2011 г.
