CC BY
22ВКЛАД ТУРКЕСТАНСКОГО ОТДЕЛА РУССКОГО ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА В ОБЩЕСТВЕННО-
НАУЧНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ТЕРРИТОРИИ ТАДЖИКИСТАНА
(1897-1917гг.)
В. ДУБОВИЦКИЙ
доктор исторических наук, заведующий отделом истории науки и техники Института истории, археологии и этнографии им. А.Дониша
В статье рассматривается роль (Императорского) Русского Географического Общества, созданного 170 лет назад (1845г.) в исследовании территории Средней Азии в конце Х1Х - начале ХХвв. Один из пяти его отделов - Оренбургский (1867г.) - в некоторой степени занимался исследованиями территории Средней Азии. В конце Х1Хв. большая часть этого региона вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства, и началось его планомерное изучение. По инициативе русских ученых Средней Азии, а также востоковедов Петербурга и Москвы в конце 1895г. Туркестанский генерал-губернатор А.Б. Вревский ходатайствовал перед РГО об открытии его Туркестанского филиала.
Ключевые слова: Русское Географическое Общество, Средняя Азия, территория, Туркестан, генерал-губернаторство, Восточная Бухара.
Заслуга исследований территории Средней Азии и, в частности, нынешнего Таджикистана, в конце XIX - начале XX вв. в огромной степени принадлежит (Императорскому) Русскому Географическому Обществу (РГО), созданному 170 лет назад, в 1845г. Этапы его становления и развития в этот период включали создание в ее составе Отделов и Подотделов, охватывающих своей деятельностью определенные регионы Российской империи. Как отмечалось в юбилейном издании, выпущенном к 100-летию Всесоюзного Географического общества - приемника РГО: «Считалось желательным утверждать Отделы на окраинах, отдаленных от центра империи, так как затем Отделам открывалось обширное поле для новых географических исследований и отраслей».1
Положение филиала центральной научной организации, давало ему большую, с одной стороны, самостоятельность, основанную на собственном бюджете, с другой - покровительство местной административной власти: как правило, председателями Отделов РГО на местах были губернаторы или генерал-губернаторы края или губернии, где они открывались. Все это делало Отделы своеобразными
научно-организационными центрами для местных исследований и базой для проведения экспедиционных работ, организованных в центре страны всероссийским РГО. Вместе с тем, в плане изучения деятельности местных Отделов такое положение дел часто затрудняло определение принадлежности и источников финансирования различных экспедиций.
В течение 1851-1894гг. в России было открыто пять Отделов РГО. Однако только один из них - Оренбургский (1867г.) - в некоторой степени занимался исследованиями территории Средней Азии. Поскольку в конце Х1Хв. большая часть этого региона вошла в состав Туркестанского генерал-губернаторства, появилась острая необходимость в его планомерном изучении. По инициативе русских ученых Средней Азии, а также востоковедов Петербурга и Москвы в конце 1895г. Туркестанский генерал-губернатор А.Б.Вревский ходатайствовал перед РГО об открытии его Туркестанского филиала.2
Решение правительства об организации Туркестанского отдела Русского Географического Общества (ТОРГО) было принято 20 мая 1896г. Первое заседание ТОРГО состоялось в Ташкенте 28 февраля 1897г. под председательством генерал-губернатора А.Б.Вревского. К концу первого года своего существования Отдел насчитывал 78 членов.
Исследования в области общественных наук (экономика, история, этнография, археология, филология и литературоведение и др.) активно проводились ТОРГО во все времена его существования. Причем, исследования и наблюдения в этих науках осуществлялись не только профессионалами-востоковедами, но практически всеми учеными независимо от профиля.
Большая часть изысканий на территории Таджикистана в тот период носила описательный характер несистематизированных заметок, но это не снижало их объективной ценности из-за наблюдений многих сторон жизни и деятельности местного населения, через короткое время трансформировавшихся или даже вовсе исчезнувших под воздействием различных социально-экономических изменений.
В рамках общественно-научных исследований, проведенных ТОР-ГО на территории Таджикистана, особо стоит остановиться на работах в области этнографии и археологии, а также страноведческих трудах смешанной тематики.
Проведенные ТОРГО этнографические исследования на территории нынешнего Таджикистана, касались в большей степени той части, которая входила в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Это, прежде всего, Зеравшанский округ, в том числе его «нагорные тюмени», в состав которых вошли бекства, лежащие по течению р.Зеравшан выше Пенджикента.
Работы по изучению русскими исследователями этнографии таджиков Восточной (Горной Бухары) и Верхнего Зеравшана, были более многочисленными (хотя и менее обобщенными) по сравнению с трудами по этнографии таджиков равнинной части Средней Азии. Происходило это, прежде всего, потому, что таджикское население равнин и городов в значительной степени проживало на территории Туркестанского генерал-губернаторства и уже было втянуто в экономические отношения России, интегрировано в его политико-административную структуру. Таким образом, этнографические исследования в этих условиях могли быть лишь делом ученых-этнографов, специально ими занятыми, или административных работников, ответственных за контакт с местным населением. У других же категорий исследователей ТОРГО (военнослужащих, дипломатических работников, представителей естественнонаучного профиля) здешние подданные империи не вызывали столь острого интереса.
По-иному обстояло дело в отношении к таджикскому населению, проживающему, например, в Восточной (Горной) Бухаре. Быт и культура горцев-таджиков непременно привлекали внимание практически всех русских путешественников, побывавших на этой территории. Наряду с РГО, администрация Туркестанского генерал-губернаторства, Генеральный штаб Российской армии и другие учреждения и организации, по чьей инициативе или при чьей поддержке проводились поездки и экспедиции, придавали огромное значение комплексному изучению здешней территории.
Если равнинная территория была потенциальным театром военных действий, то ее население изучалось как потенциальный враг или союзник. Такой раздел материальной культуры, как земледелие, превращался в вопрос о возможности продовольственного снабжения войск, а традиционные средства переправы через водные преграды и условия ремонта карнизных путепроводов - в вопрос о воинских коммуникациях. Поэтому, даже будучи чисто военно-прикладными по своему характеру, научные экспедиции непременно включали в себя, наряду с топографическими, геологическими, зооботаническими и другого рода исследованиями, этнографические наблюдения.
В этнографических исследованиях ТОРГО, особенно на территории Восточной Бухары, обращает внимание большое количество получивших научную апробацию в стенах этого научного подразделения военно-стратегических обзоров, подготовленных как офицерами - членами Отдела, так и не принадлежащими к нему военнослужащими.
В их числе, представляют интерес работы страноведческого характера, включающие в себя, наряду с географическими и топографиче-
скими характеристиками местности, сведения по экономике, истории и этнографии описываемого региона. К такого рода работам можно отнести, прежде всего, военно-стратегический обзор территории Восточной Бухары, подготовленный группой офицеров во главе с Н.Н.Юденичем в 1897г. и содержащий обширные сведения по материальной культуре населения региона.3
К тому же роду работ относится и военно-стратегический очерк по территории Восточной Бухары, подготовленный по результатам рекогносцировки 1904г. подполковником А.Е.Снесаревым. Характеризуя народонаселение территории, автор очерка подчеркивает, что подавляющее его большинство - таджики. В то же время он ошибочно выделяет в особые ираноязычные группы население Дарваза и Карате-гина.4 Говоря о населении Восточной Бухары, А.Е.Снесарев пишет: «Таджики представляют собой оседлое население, а узбеки и каракиргизы (киргизы - В.Д.) находятся в поре оседания: в некоторых пунктах мы находим уже совершенно оседлые группы этих народностей, а в некоторых - почти еще совсем кочевые».5 Касаясь пропорции и ареалов проживания таджикского населения в регионе, исследователь отмечает, что на территории Дарваза население сплошь таджикское, а на территории Бальджуанского и Кулябского бекств представители этого народа составляют две трети. Такие данные подтверждаются и этнографическими исследованиями, проведенными два десятилетия позднее, в период работы Комиссии по национально-территориальному размежеванию Средней Азии.6
Недостаточная научная разработанность вопросов таджикского языкознания в тот период не дала А.Е.Снесареву возможности разобраться в особенностях диалектов таджиков Горного Бадахшана, но, вместе с тем, он правильно подчеркивает всеобщую распространенность на этой территории классического таджикского языка: «Таджики восточной Бухары говорят, главным образом, на двух языках: ка-ратегинском, который можно считать разновидностью бадахшанского наречия персидского языка, и дарвазском, который является значительно большим отклонением от того же бадахшанского наречия, принявшего в себя многие слова шугнанского и даже ваханского языков. В долине Язгулема и верховьях Ванча жители говорят на одном из наречий шугнанского языка. Среди таджиков вполне можно обойтись со знанием персидского языка, а в трущобах Язгулема и Ванча в каждом кишлаке всегда найдется несколько человек, говорящих на
7
персидском».
Несомненным вкладом А.Е.Снесарева в изучение этнографии населения Горного Бадахшана стала его научная статья «Религия и обычаи горцев Западного Памира».8 В ней подробно рассматривает
особенности культа секты исмаилитов, взаимоотношения исмаилит-ского населения Горного Бадахшана с суннитским окружением Восточной Бухары и Афганистана, а также особенности материальной культуры шугнанцев, ваханцев, дарвазцев, связанные с определенной географической изолированностью этой территории.
Нужно сказать и о большом, в целом, вкладе русских военнослужащих в изучение истории и культуры таджикского народа. При этом данная оценка относима, прежде всего, к офицерам Памирского отряда, многие из которых являлись членами ТОРГО.
Среди них особо выделяются И.Д.Ягелло, активно работавший в области этнографии и языкознания шугнанских и ваханских таджиков в период 1914-1917гг., будучи начальником Памирского отряда, а также капитан Н.Туманович, занимавшийся этнографией и языкозна-
9
нием шугнанцев.
К страноведческим обзорам относится и работа капитана А.Косиненко, подготовленная по результатам его экспедиции 1909г. Автором дана характеристика ареалов расселения таджикского и киргизского населения на Памире и в Горном Бадахшане, особенности материальной и духовной культуры исмаилитов, а также данные о проживании отдельных групп населения в различных регионах Восточной Бухары.10
Неоценимый вклад в исследование этнографии таджиков, особенно Горного Бадахшана и Ягноба, также в период существования ТОРГО был сделан его активным сотрудником М. С. Андреевым.
Началом этнографических исследований М.С.Андреева на территории Таджикистана можно считать его статью, касающуюся долины Вахиё, и ряд других работ, опубликованных в «Туркестанских Ведомостях».11 Но наиболее серьезные этнографические исследования были проведены им в Вахане и Ишкашиме в 1907г., во время его сухопутного путешествия из Индии в Среднюю Азию. Позже эти материалы были опубликованы совместно с А.А.Половцовым.12
Значительная часть собранных М.С.Андреевым материалов по этнографии таджиков Бадахшана была включена позже в его крупную работу «Таджики долины Хуф», а также в ряд других трудов ученого, известного уже в советский период, как крупнейшего специалиста по этнографии таджиков.
Большое количество этнографических наблюдений было сделано исследователями-членами ТОРГО во время различных комплексных и естественнонаучных экспедиций, служебных поездок, а также во время нахождения по месту военной или административной службы. К таким исследованиям можно отнести работу В. В. Дынина «Очерки быта горцев верховьев Зеравшана»13, выполненную автором - ин-
спектором Самаркандского уезда - в 1904г. В нее вошли материалы служебной командировки для выяснения уровня экономического развития и платежеспособности населения Ферганской, Матчинской и Искандеровской (Искандеркульской) волостей Самаркандского уезда. «Очерки» содержат сведения не только экономического, но и этнографического характера, собранные путем «личных наблюдений и массовых опросов местных жителей». Особое внимание В.В.Дынин уделяет характеристике материальной культуры населения, которая описана в разделах «Полеводство», «Скотоводство», «Отхожие промыслы», «Домашний быт горцев (жилища, домашняя утварь, земледельческий инвентарь, пища, одежда)», «Санитарные условия быта».
Труд В. В.Дынина является наиболее подробным этнографическим и экономическим исследованием верховьев р.Зеравшан, проведенным до 1917г. и внесшим большой вклад в общественно-научное изучение населения территории современного Таджикистана.
Заметный вклад в этнографическое изучение Бадахшана и Восточной Бухары был внесен и исследованиями экспедиции академика Коржинского (1897г.), частично профинансированной ТОРГО.14
Членом экспедиции - ориенталистом К.Г.Залеманом - было проведено исследования языка и быта таджикского населения Бадахшана. «В Оше К.Г.Залеман занялся изучением шугнанского наречия путем живых бесед с выходцами из Шугнана... Возвратившись из Оша в Самарканд, К.Г.Залеман продолжил работу по изучению шугнанского наречия при посредстве молодого рабочего-отходника из Бадахшана Шах Махмата. Залеман собирался также посетить район Памира, но несчастный случай (перелом ноги) заставил его задержаться в Марги-лане и отказаться от этой мысли».15 Проведенная К.Г.Залеманом работа внесла существенный вклад в изучение этнографии и языкознания населения Горного Бадахшана.16 Эти работы по языкознанию припамирских таджиков получили продолжение в трудах другого члена ТОРГО, принадлежавшего к более молодому поколению исследователей - М.С.Андреева. В 1902г. М.С.Андреев совершил поездки на Памир, побывав в Хороге, Вахане и Ишкашиме. Тогда он обратил внимание на своеобразие язгулемского языка и сделал многочисленные записи, дополненные потом в Ташкенте беседами с приехавшими туда вместе с ним язгулемцами. По разработанной К. Г. Залеманом таблице глагольных парадигм, он составил таблицу язгулемских гла-
17
голов, включавшую 180 слов.
Необходимо подробнее остановиться на деятельности Д.Н.Логофета в области этнографии Таджикистана, ценность научного вклада которого оспаривается в советской науке не один десяток лет. Ему принадлежат обширные, хотя и недостаточно обобщенные
этнографические наблюдения по территории Гиссарского, Кулябско-го, Кабадианского и Курган-Тюбинского бекств. В основном они носят характер путевых заметок. Характеризуя народонаселение Восточной Бухары, Д.Н.Логофет насчитывает 23 племени (народа), проживающих здесь.18 Он относит таджикское население к коренным жителям Восточной Бухары, и подчеркивает, что оно составляет здесь по численности большинство.19 Отмечается, что основное хозяйственное занятие таджиков - земледелие, и потому они, будучи оседлым по характеру населением, занимаются скотоводством лишь побочно. Подспорьем для таджика в хозяйстве служат различные промыслы и ремесла. Д.Н.Логофет ошибочно относит всех таджиков к мусульманам шиитского толка, точнее - к исмаилитам.
Неточным следует считать и замечание Д.Н.Логофета о том, что «незначительная часть таджиков находится в числе городского населения различных городов Бухары, но вся масса их живет в своих гор-20
ных кишлаках».
Абсолютно неправильно и утверждение Д.Н.Логофета о существовании у таджиков трех главных наречий: каратегинского, дарвазского и шугнанского. Это можно объяснить как недостаточной изученностью вопросов языкознания народов Средней Азии в начале ХХ в., так и слабостью лингвистической подготовки самого исследователя.
Характеризуя узбекское население ханств, Д.Н.Логофет отмечает, что на территории Восточной Бухары им заняты наиболее удобные пахотные земли, и оно ведет полукочевой образ жизни. Он насчитывает 102 рода узбеков, к сожалению, не выделяя их расселение по территории ханства, а лишь отмечая, что «...узбеки живут, главным образом, в бекствах Западной Бухары; в восточной же их сравнительно меньше, а в Каратегинском и Дарвазском бекствах, кроме служилых людей (т.е. лиц администрации и военнослужащих - В.Д.), узбеки не встречаются».21
Значительный интерес представляют и статистические сведения по расселению жителей на территории Восточной Бухары, а также о размере населенных пунктов. Д.Н. Логофет указывает, что «менее заселенными (в Бухарском эмирате - В.Д.) являются бекства Восточной Бухары, где первое место по численности занимают Каратегин-ское, Кулябское, Бальджуанское. Самыми же малозаселенными являются бекства Дарвазское, Курган-Тюбинское, Кабадианское».22
Касаясь вопросов материальной культуры населения Восточной Бухары, Д. Н.Логофет останавливается на фортификационных сооружениях Гиссарского и Каратегинского бекств. Характеризуя цитадели Регара и Гиссара, он сообщает, что они представляли собой укрепления из глинобитных стен со сторожевыми башнями из жженого кир-
пича. Кроме того, исследователь упоминает о дополнительных крепостных стенах, охватывающих часть Гиссара и о четырех глинобитных башнях, построенных в одну линию и прикрывающих город с востока.24 Высота стен Гиссарской крепости им была определена в 50 сажень (примерно 30м.).
Описывая крепость Гарма, Д.Н. Логофет говорит о дополнительных мерах по защите контрфорса одной из стен, благодаря выбору места на обрывистом берегу Вахша. В отличие от Гиссарской крепости, здесь он отмечает обшивку деревянных ворот железными листами.25
Ставший во время путешествия в 1907г. свидетелем катастрофического землетрясения в Каратаге, Д.Н.Логофет специально останавливается на вопросах сейсмоустойчивости здешних построек, указывая на бессистемности застройки населенных пунктов и недопустимой слабости деревянных конструкций зданий, что при значительных подземных толчках приводит к обрушениям глинобитных крыш и огромным жертвам. В то же время, он специально подчеркивает большую сейсмоустойчивость конструкций жилых построек в Каратегине: «За исключением последних (киргизов - В. Д.), пользующихся войлочными юртами, все население бекства живет в глинобитных саклях особой постройки: с толстыми до 2-х аршин стенами, низкими и устой-
26
чивыми, могущими противостоять снегам и землетрясениям».
Таким образом, необходимо отметить, что у Д.Н.Логофета, как и большинства авторов конца XIX - начала ХХвв., описание архитектуры и строительной техники носит характер отдельных наблюдений -отмечается географическое положение селений, внешний вид постро-
27
ек, внутренняя планировка, применяемые строительные материалы.
В сфере духовной культуры населения Восточной Бухары Д.Н.Логофетом зафиксированы достаточно интересные фольклорные материалы. Среди девяти преданий, записанных исследователем на территории этого региона, пять имеют религиозный сюжет: «Как правило, одним из главных героев таких произведений народного творчества выступает пророк Али, а также Александр Македонский, введенный в мифологию в качестве одного из мусульманских завоевателей. Некоторая часть легенд и преданий Восточной Бухары оказалась связанной с арабскими завоеваниями этой территории. При этом в произведениях народного творчества явно указывается на ожесточенное сопротивление, оказанное местным населением арабским завоевателям, которые вынуждены были прибегать к разного рода хитростям, дабы справиться с ним. Как правило, такие предания и легенды
бытовали в наиболее труднодоступных бекствах: Дарвазском и Кара-
28
тегинском».
Несмотря на большой объем исторических и этнографических све-
дений, приведенных Д.Н.Логофетом, работы этого автора не заслужили высокой оценки в отечественной историографии: «Несколько книг о Бухарском ханстве издал Д.Н.Логофет, проживший в пределах ханства более десяти лет, но эти книги, даже независимо от незнакомства автора с языком страны, не удовлетворяют научным требованиям».29
Вместе с тем, несмотря на то, что оценка работ Д.Н.Логофета со стороны светила мировой ориенталистики В. В. Бартольда, заслуживала всяческого внимания, следует учесть, что уровень знаний офицера-пограничника был краеведческим, а не академическим, и потому к собранным им материалам должны предъявляться соответствующие требования.
Некоторые наблюдения в области материальной культуры таджикского населения нынешних Каршинской и Сурхандарьинской областей Узбекистана были сделаны Н.А.Бендеерским и Н.Ф. Ситняков-ским, проводившим здесь топографическую съемку по поручению ТОРГО.30
Наиболее систематические исследования по этнографии таджиков, проведенные ТОРГО в начале XX в., принадлежат П.Е. Кузнецову. Первая крупная специализированная экспедиция этого исследователя состоялась в 1900г. В истории Туркестанского отдела ТОРГО она известна как «Таджикская». В инструкции экспедиции, утвержденной на заседании ТОРГО 12 июля 1900г., были, в частности, записаны следующие задания:
- точно определить области распространения таджиков в предгорьях Ташкентского уезда к северу от Ферганской области, т.е. от хребта Кураминских гор. Для этой цели экспедиция должна нанести на подробную карту все существующие на изучаемой территории поселения таджиков. Указывалась необходимость строгого учета процентного соотношения во всех регистрируемых поселениях населения, говорящего только по-таджикски, двуязычного населения и таджиков, перешедших на узбекский язык;
- тщательно регистрировать все факты, подтверждающие или опровергающие предположение о переходе таджиков изучаемой местности на узбекский язык (сартизация);
- произвести приблизительный подсчет сельского населения Ташкентского уезда;
- необходим «сбор всякого рода исторических преданий, легенд, песен, сказок и пословиц, поверий и обычаев таджиков Ташкентского уезда.»;
- выяснить «диалектические отличия таджикского наречия Ташкентского уезда от того, которым говорят в Самарканде и Бухаре, а также от персидского языка.»;
- «крайне желательно иметь фотографические снимки таджикских типов и построек»;
- «антропологические наблюдения, за неполучением в Отделе Инструкции для проведения их, не проводятся.. ,».31
Во время подготовки «Таджикской» экспедиции П.Е.Кузнецова 1900г., правление ТОРГО запросило профессора В.В.Бартольда и исследователя А.А.Бобринского о литературе по таджикскому языку, а также истории и этнографии таджиков. В своем ответе В.В.Бартольд сообщал, что основным пособием по данному вопросу являются работы А.А.Семенова и М.С.Андреева, что указывает на большой вклад этих ученых - членов ТОРГО в разработку истории и культуры та-
32
джикского народа уже в тот период.
«Таджикская» экспедиция П.Е.Кузнецова 1900 г. внесла существенный вклад не только в изучение этнографии таджикского населения Ташкентского оазиса, но и в целом - этнографии таджиков. Особенно ценными явились данные по этногенезу таджикского народа в период XIX в. в Ташкентском оазисе и в Ферганской долине. Вместе с тем, к недостаткам работы названной экспедиции можно отнести полное отсутствие антропологических измерений и фотографических материалов, что было вызвано полным отсутствием у участников экспедиции соответствующих инструментов и аппаратуры.
Вторая крупная экспедиция П.Е.Кузнецова состоялась в марте 1914г. и охватывала Самаркандскую и Андижанскую области. Основной ее целью было изучение вопроса тюркизации таджиков на территории Средней Азии, а также «исследование вопроса о географическом распространении таджиков. для составления, насколько возможно, полной карты таджикских поселений в Туркестане».33
В результате двух экспедиций были сделаны выводы о сравнительно малой (по сравнению с Ташкентским оазисом) степени ассимиляции таджикского населения тюркоязычным в Наманганском уезде и в Ферганской долине в целом. Особенно отмечалась этническая устойчивость проживающих в Ферганской долине выходцев из Каратегина.34
Экспедиции П.Е. Кузнецова являются единственным примером специализированных этнографических полевых работ, проведенных ТОРГО не только в отношении таджиков, но и всего населения Средней Азии. К сожалению, в связи с началом Первой мировой войны, обобщенные материалы этих экспедиций так и не были изданы.
В период 1897-1917гг. была издана лишь одна работа, претендующая на фундаментальное освещение данного вопроса.35 Ее автором был А.П.Шишов - старший врач 1-го Туркестанского стрелкового батальона, увлекшийся за долгие годы службы в Средней Азии изучением этнографии таджикского и узбекского населения. Этот труд
был задуман в качестве большой обобщающей монографии по этнографии и антропологии таджикского народа. В написании его первой части (этнографической) автором были использованы как материалы собственных наблюдений, так и многочисленные сведения русских и зарубежных (в основном, английских) исследователей о таджиках Афганистана, Персии и Кашгарии.
В своей работе А.П.Шишов попытался дать обобщенную картину материальной и духовной жизни таджикского народа в современных ему условиях. Наряду с подробными характеристиками различных отраслей ремесленного производства, в которых были заняты таджики, характеристикой ареала их расселения по территории Средней Азии, культурного взаимодействия с тюркоязычным населением, автор подробно останавливается на таком малоисследованном аспекте, как употребление наркотиков. Богатая медицинская практика, которую А.И.Шишов получил за более чем двадцатилетний срок работы врачом в Фергане, а затем в Ташкенте, предоставляла ему большой материал об употреблении опиума, гашиша и других наркотиков среди представителей различных слоев, как местного, так и европейского
36
населения.
Вместе с тем, этнографические характеристики населения в области духовной культуры и национального характера часто поверхностны, спорны и требуют критического подхода.37
Труд А.П.Шишова не был завершен в его антропологической части. Судьба собранных для него материалов, представляющих огромный интерес для современной науки, неизвестна.
Большинство же многочисленных работ этнографического характера, выполненных членами ТОРГО, представлены отдельными очерками, статьями, заметками, прежде всего по вопросам материальной и отчасти, духовной культуры. Тем не менее, они являются весьма ценным историко-этнографическим материалом для современных исследователей.
Все исследования, проведенные ТОРГО, послужили фундаментом для этнографического изучения таджиков и других народов, населявших территорию Таджикистана в позднейший, советский период. Прежде всего, это относится к блестящим этнографическим работам М.С.Андреева, И.И.Зарубина, Н.А.Кислякова, Н.Н.Ершова, а также других видных представителей отечественной науки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Л.С.Берг. Всесоюзное Географическое Общество за 100 лет. М-Л., 1946г., С.77.
2. Известия Туркестанского Отдела Русского Географического Общества - Ташкент, 1898г., Т.1, Вып. I, С.110.
3. ИТОРГО. - Ташкент, 1898г., Т.1, Вып.1, С.91-92.
4. А.Е. Снесарев Восточная Бухара. Военно-стратегический очерк. -Сборник географических, топографических, статистических материалов по Азии. - СПб, 1906г., вып. XXIX.
5. Там же, С.38.
6. См. Б.Х. Кармышева. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и Узбекистана. - М., 1976г., с.42-66.
7. А.Е. Снесарев. Восточная Бухара. С.41.
8. А.Е. Снесарев. Религия и обычаи горцев Западного Памира// Туркестанские Ведомости, 1904г., №89.
9. Н. Туманович. Краткая грамматика и словарь шугнанского наречия. - Ташкент, 1908г.
10. (Косиненко) Извлечение из доклада Косиненко о поездке на Памир и в Восточную Бухару// ИТОРГО. - Ташкент, 1911, т.УП, С.34-37.
11. (М.С. Андреев) Вахиё.// Туркестанские Ведомости, 1899, №93; Он же. О значении слова «лянгарь»// Туркестанские Ведомости, 1899г., №78; Он же. Блины в припамирских странах// Туркестанские Ведомости, 1905г., №32.
12. М.С.Андреев, А.А. Половцов. Материалы по этнографии иранских племен Средней Азии. Ишкашим и Вахан// Сб. музея по антропологии и этнографии при Академии наук. - СПб, 1911г., т.IX, С.32.
13. В.Дынин. Очерки быта горцев верховьев Зеравшана (опыт экономического исследования)//ИТОРГО. - Ташкент, 1914г., т^, С.28.
14. ИТОРГО. - Ташкент, 1898г., Т1, Вып.!, С.92-94.
15. Лунин Б.В. Историография общественных наук в Узбекистане. В 2-х т., - Ташкент, т!, 1974г., С.176.
16. К.Г.Залеман. Отчет о поездке в Среднюю Азию в 1897г.: Отчет ТОРГО за 1897г.// ИТОРГО. - Ташкент, 1898г., Т1, Вып!, С.109-119.
17. Х.Ф.Акрамова, Н.М.Акрамов. Востоковед Михаил Степанович Андреев. М., 1973г., С.53.
18. Д.Н.Логофет. Бухарское ханство под русским протекторатом. В 2-х томах. - СПб., 1911г., т!, С.151.
19. Там же, С.157.
20. Там же, С.160.
21. Там же, С.156.
22. Там же, С.157.
23. Там же, С.227.
24. Там же, С.236-237.
25. Там же, С.331.
26. Там же, С.335.
27. Р.Л.Неменова. О селениях Дарваза// Известия АН Таджикской ССР. Отделение общественных наук, 1956г., вып.10-11, С.38.
28. Д.Н.Логофет. В горах и на равнинах Бухары (очерки Средней Азии). - СПб, 1913г., С.148.
29. В.В.Бартольд. История изучения Востока в Европе и России. Сочинения. В 9-и томах. - М., 1977г., т.9, С.552.
30. ЦГА Республик Узбекистан, Ф.69, оп.1, д. 8 «а», л.107.
31. Там же, С.157.
32. П. Е. Кузнецов. Процесс тюркизации таджиков в связи с вопросом о происхождении сартов// ИТОРГО. - 1916г., т.Х11, вып.2., С.268-269.
33. ЦГА Республик Узбекистан, Ф.69, оп.1, д.70, Л.18.
34. Там же.
35. Шишов А. П. Таджики (этнографические и антропологические исследования). в 2-х ч. - Ташкент, 1910г., ч.1, Этнография.
36. Там же, С.85-87.
37. Там же. С.35-4
THE CONTRIBUTION OF TURKESTAN BRANCH OF RUSSIAN GEOGRAPHIC SOCIETY ON SOCIAL SCIENCE STUDIES OF TAJIKISTAN TERRITORY (1897 - 1917)
DR. V. DUB O VITSKY Doctor of History
Major researches on social science of economy, history, ethnography, archeology, language and literature were held by Turkestan branch of the Russian Geographic Society (RGS) established in 1845 in Tashkent. Else, researches and observation in these areas were held not only by professional orientalists but by all researchers of different specializations.
A significant part of their studies dedicated to research of modern Tajikistan territory, the northern part of which belonged to Turkestan General-Governorship, and the southern part - to Bukhara khanate (of Emirate).
Major contribution in study of history, ethnography, language and economy in Tajikistan territory had been made by Yudenich N.Y. Snesarev A.E., Yagello I.D., Kosinenko A., Andreev M.S., Semenov Ä.Ä., Zaleman K.G., Logofet D.N., Bendersky N.A., Sitnyakovsky N.F. and other members of RGS.
Especially worth noting of Kuznetsov P.E. contribution in study of Tajik ethnography, who had made special expedition field trips to Tashkent, Samarkand, Andijan and Namangan regions to study Tajik ethnography in 1900 and 1914.
