CC BY
189
феномен стал результатом развивающейся коммуникации между людьми. Именно в этой связи, как следствие усложняющейся коммуникации, обнаруживается прямая зависимость между уровнем развития культуры и качественными характеристиками справедливости, которые присущи конкретному обществу в данный исторический момент. В ходе исторического процесса человек вынужден был подчинить свои желания и действия интересам всей группы. Морально-нравственное сознание отражало в первобытном социуме общие интересы. Социальные требования, предъявляемые ко всему коллективу, не противоречили запросам отдельного члена общности, поэтому под воздействием всего уклада первобытной жизни устанавливается некое соотношение обязательного, должного в поступках, действиях людей, что впоследствии будет становиться основой справедливости.
1. Агошков А. В. Социальная справедливость: История и методология // Вопросы культурологии. 2007. № 11. С. 21-27.
2. Веллер М. И. Человек в системе. М. : Астрель, 2010. 574 с.
3. Гельвеций К. А. О человеке // Соч. : в 2 т. М. : Госполитиздат, 1974. Т. 2. С. 7-568.
4.Гроздилов С. В. Становление и особенности проявления проблемы справедливости в социально-политических
УДК 17.024
ВКЛАД Ч. ДАРВИНА И Г. СПЕНСЕРА В СТАНОВЛЕНИЕ УЧЕНИЯ ОБ ЭВОЛЮЦИОННОЙ ЭТИКЕ
В рамках эволюционно-эпистемологической парадигмы в статье рассматривается проблема возникновения морали в концепциях Г. Спенсера и Ч. Дарвина. Анализ работы Г. Спенсера позволяет обобщить феномены повседневного морального опыта как высшие проявления адаптивной способности живого существа. В своей работе Г. Спенсер дает подробное описание происхождения морального поведения. Важный аспект в решении данного вопроса - это отвержение сверхприродного и сверхразумного начала, объясняющего происхождение морали. Также в статье рассмотрена точка зрения Ч. Дарвина, дополняющая позицию Г. Спенсера. Ч. Дарвин показывает, что социальные инстинкты, служащие для общего блага группы у животных, могут преобразовываться в нравственные заповеди у человека и регулируют его поведение, формируя у него такое социальное чувство, как совесть. Таким образом, эволюционное понимание морали как адаптивной способности дополняется пониманием ее как социального регулятора жизни общества.
Ключевые слова: эволюционная этика, социальный инстинкт, происхождение морали, Чарльз Дарвин, Герберт Спенсер, Иммануил Кант, эволюция, общество, заповеди, нравственность, сверхприродное.
учениях докапиталистического общества // Знание. Понимание. Умение. 2013. № 1. Январь - март. С. 248-250.
5. Лафарг П. Экономический детерминизм Карла Маркса. М. : Московский рабочий, 1923. 331 с.
6. Апресян Р. Г. Талион и золотое правило (Критический анализ сопряженных контекстов) // Вопросы философии. 2001. № 3. С. 72-84.
7. Цит. по: Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности. М. : МГУ, 1974. 156 с.
8. Ионин Л. Г. Социология культуры: Путь в новое тысячелетие. М. : Логос, 2000. 431 с.
9. Мелетинский Б. М. Поэтика мифа. М. : Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. 407 с.
10. Дробышевский С. В. Культура палеоантропов // Антропогенез РУ : [сайт]. URL: http://antropogenez.ru/zveno-single/64/ (дата обращения: 13.04.2018).
11. Лоренц К. Агрессия. М. : Издат. группа «Прогресс», 1994. 272 с.
12. Звизжова О. Ю. Первобытная преступность // Общество и право. 2010. № 4. С. 214-218.
13. Ингрэм Д. К. 1896. История рабства от древнейших до новых времен. СПб. : Паровая скоропечатня А. Порохов-щикова, 1896. 338 с.
© Гроздилов С. В., 2018
Ю. Г. Жуков Yu. G. Zhukov
CH. DARviN's AND H. spENsER's CoNTRiBuTioN Ю the formation
of evolutionary ethics theory
The article deals with the problem of the emergence of morality in the concepts of G. Spencer and Charles Darwin in the framework of the evolutionary-epistemological paradigm. Analysis of the work of H. Spencer allows us to generalize the phenomena of everyday moral experience as the highest manifestations of the adaptive ability of a living being. G. Spencer gives a detailed description of the origin of moral behavior in his work. An important aspect in solving this issue is the rejection of a supernatural and supramental principle, which explains the origin of morality. Also, the article examines Charles Darwin's point of view, complementing the position of G. Spencer. C. Darwin shows that social instincts that serve for the common good of a group in animals can be transformed into moral commandments in man and regulate his behavior, forming in him such a social feeling as conscience. Thus, the evolutionary understanding of morality as an adaptive capacity is supplemented by an understanding of it as a social regulator of society's life.
Keywords: evolutionary ethics; social instinct; the origin of morality; Herbert Spencer; Charles Darwin; Kant Immanuil; evolution; society; commandments; morality; supernatural.
Эволюционная этика является разновидностью этической теории, согласно которой мораль коренится в природе человека. Основанная на естественнонаучных концепциях эволюционная этика объясняет происхождение морали как развитие необходимого механизма, возникающего в процессе эволюции.
Впервые биологи сделали шаги к естественнонаучному объяснению нравственных категорий человека в середине XIX в. Именно в это время в работах Ч. Дарвина и Г. Спенсера мы видим попытки объяснить такие понятия, как совесть, долг, нравственное чувство, в опоре не на философские умозаключения или авторитет Бога, а на «позитивную» науку.
Наука к тому времени уже успела доказать свою практическую значимость и экономическую целесообразность. Появились первые паровозы, теплоходы и механические станки, благодаря которым научная деятельность все больше и больше завоевывала себе общественный авторитет и популярность. Происходило формирование новых мировоззренческих установок, в которых не было место сомнительным и бесполезным утверждениям. Наука старалась провести границу между собой и философией, предъявляя к научному знанию как минимум два требования:
1. Знание должно быть фактическим, точным, полезным и достоверным.
2. Отношения между явлениями должны иметь повторяющийся характер, только такое отношение можно назвать научным законом.
Термин «позитивный» О. Конт применял как характеристику научного знания. Позитивное в его трактовке - это реальное, достоверное, точное и полезное знание в противоположность «смутным, сомнительным и бесполезным утверждениям и представлениям, которые часто имеют хождение в обыденном сознании и метафизических рассуждениях» [1, с. 14].
Соблюдение этих требований положительно сказалось на формировании методологии науки и, в частности, на естествознании, в котором доминирующее положение еще занимала физика с ее объяснением внешнего мира. Но в научных кругах уже созревала теория, которую еще было трудно выразить, оформить и доказать, но которая в дальнейшем будет наилучшим образом объяснять происхождение, рост и развитие живых организмов. В биологии еще только формируются фундаментальные теоретические основания, которые смогут единообразно описать огромное количество процессов, протекающих в неживой и живой природе. Несомненный вклад в концептуальные положения биологии внес Герберт Спенсер.
Г. Спенсер оказал огромное влияние на умы современников главным образом своей идеей развития, которая лежала в основе его теории познания и которую он распространил на свои взгляды в биологии, психологии и этике. Эта идея стала важной чертой в общей картине социальной и биологической эволюции. Он почерпнул ее у естествоиспытателя Фридриха Вольфа и одного из основоположников эмбриологии Карла Бэра. Она заключалась в переходе всякого органического развития из состояния однородности в состояние разнородности. Важным в этой идее является то, что переход от однородного состояния к разнород-
ному касается и душевных качеств, значение и появление которых можно выяснить в контексте эволюции. Душевные качества, такие как эмпатия и бескорыстие, - тоже результат эволюции, механизмы, которые появились как ответ на внешние вызовы и помогают человеку лучше приспособиться и выжить.
Г. Спенсер категорически отвергает сверхприродные и сверхразумные предпосылки объяснения морали. Мораль вытекает из самой сущностной природы человека: наслаждение, стремление к личному и общественному счастью естественно для человека, это часть его природы. Дальше цепь его рассуждений сводится к следующему положению: «Нельзя составить верной идеи о части без верной идеи о соответствующем целом» [2, с. 424]. Поэтому для понимания той части поведения, которая касается морали, мы должны изучить человеческое поведение в целом. Также и для полного понимания человеческого поведения в целом мы должны изучить его как часть более обширной сферы, а именно сферы поведения живых существ вообще. Здесь мы наглядно видим в работе индуктивистскую модель обобщения опытных данных, которую позитивисты считают наиболее приемлемым методом научного познания.
По мнению Г. Спенсера, прогресс в эволюции поведения от самых низших одушевленных существ к самым высшим заключается в более многочисленных и более совершенных приспособлениях действий к целям. Например, если сравнить инфузорию с червем, рыбу со слоном, обезьяну с диким человеком, а дикого человека с цивилизованным, то мы увидим улучшенное приспособление действий к целям, которое помогает продлению жизни.
Из этого следует, что хорошее или моральное поведение помогает самосохранению, а дурное поведение ведет к саморазрушению. Например, «родительское поведение является хорошим или дурным, судя по тому, увеличивает оно или уменьшает своим влиянием на потомство шансы вида на выживание» [2, с. 425].
Таким образом, важно подчеркнуть, что такие понятия, как приспособление и мораль, тесно соединены в концепции Г. Спенсера; мораль связана со способностью человека к приспособлению, которое помогает ему не только качественно улучшить жизнь, но и продлить ее. Идея перехода от однородного состояния к разнородному помогает лучше понять зарождение душевных качеств в контексте эволюции.
Очень показательна статья Г. Спенсера «Этика Канта», в которой он также раскрывает свои взгляды на происхождение морали, анализируя знаменитое высказывание немецкого философа: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» [3, с. 499]. Слова Канта наводят Г. Спенсера на размышления о том, что в 1788 г., когда Кант писал эту работу, у него не было достаточного количества антропологических данных о человеке, было мало представлений о нравственных устоях дикарей и восточных племен, которые постепенно пополнялись из отчетов путешественников: «Описаний путешествий было сравнительно немного, и заключавшиеся в них факты касательно человеческого ума у различных рас
не были еще надлежащим образом сопоставлены и обобщены. В наше время понятие совести, изучаемое индуктивным путем, не имеет уже ни того универсального смысла, ни того единства, которые присваивает ему кантовское положение» [4, с. 1112]. Зная, что у диких племен Африки убийство, прелюбодеяние и преступления не считаются грехом, а у восточных народов, наоборот, встречаются племена, где легко прощают обиды, сильно развито чувство долга, взаимовыручка и поддержка, возможно, располагая этими фактами, И. Кант предположил бы, что совесть подверглась некоторой эволюции так же, как звездное небо, и отличается от кажущейся природы.
Как мы видим, Г. Спенсер пытался объяснить происхождение морали с позиции естественнонаучной, показать, что мораль и душевные качества такие же механизмы эволюции, как и другие, служащие для лучшей адаптации человека. Современник Г. Спенсера Чарльз Дарвин, основоположник эволюционного учения, упоминает ученого как одного из своих предшественников и человека, который повлиял на формирование его взглядов. Ч. Дарвин, располагая более широким фактическим материалом, строил свои гипотезы на нем и, рассматривая происхождение человека, в целом не мог обойти темы происхождения нравственных качеств.
В своей работе «Происхождение человека и половой отбор» Ч. Дарвин уделяет две главы вопросу возникновения нравственных качеств у человека. Вначале он рассматривает поведение высших «общежительных» животных и первое, на что обращает внимание ученый, - это объединение особей в группы под воздействием естественного отбора: «...те особи, которые находили наибольшее удовольствие в обществе своих, всего легче избегали различных опасностей, тогда как те, которые мало заботились о своих товарищах и держались в одиночку, погибали в большем числе» [5, с. 73]. Таким образом, находиться в группе для животного было жизненно важным, и это качество должно было усилиться путем естественного отбора.
Второй момент как раз указывает на то, что взаимодействие между собой животных в группе является необходимым, потому что, объединившись, животные могут оказывать друг другу такие важные услуги, как: предупреждение о грозящей опасности, совместная охота, оборона, сочувствие - все это подразумевает определенную степень сплоченности. И те группы животных, которые обладали этим качеством, «имели наибольшее число сочувствующих друг другу членов, должны были процветать и оставлять после себя более многочисленное потомство» [5, с. 74]. Данный аспект заслуживает внимания, потому что показывает, как под влиянием естественного отбора формируются механизмы, подталкивающие животных к взаимосогласованным действиям.
Следует заметить, что у любого социального животного есть склонность следовать за своим предводителем, быть покорным, другими словами, выполнять обязательства, требования, которые связаны с занимаемым местом в группе. Выполнение их или невыполнение ведет к одобрению или порицанию со стороны группы, потому что от этого может зависеть как ее способность к пропитанию, так и выживание всей группы. Можно привести множество примеров того, как влияет одобрение и порицание на поведение животных.
Важным является именно то, что поощрение и осуждение выступают в качестве правила или регулятора поведения, которому должны следовать другие члены группы.
Все эти три аспекта: объединение в группы, сплоченность и оказание взаимных услуг, одобрение и порицание - являются общей чертой для животных и далеких предков людей. У человека мы наблюдаются схожие черты, а именно: потребность объединятся перед решением общей проблемы, склонность быть верным своим товарищам, повиноваться вождю племени - это свойственно всем социальным животным.
Рассматривая вопросы одобрения и порицания в социальной группе, Ч. Дарвин считает, что человек находится под сильным влиянием мнения общества, и именно это влияние оказывается той силой, которая толкает его на благородные поступки. «Даже когда мы остаемся совершенно одни, как часто помышляем мы с чувством удовольствия или скорби о том, что думают о нас другие о воображаемом их одобрении или осуждении, а ведь все это вытекает из симпатии, представляющей основу общественного инстинкта» [5, с. 78].
То есть главным оказывается в регулировании поведения социальных животных поддержка или осуждение поступков со стороны группы. И действительно, если мы нарушим правило, которое является священным в глазах всего «племени», то мы немедленно испытаем нравственные мучения. Не здесь ли рождается совесть? То самое чувство, определение которому затрудняются дать многие философы и сегодня. Не тогда ли мы чувствуем ее угрызения, когда нас осуждают наши «соплеменники», справедливо или нет - не важно. Не тогда ли, когда мы нарушаем обычный распорядок своей жизни или делаем что-то не соответствующее нашим понятиям, тому, во что мы верим? Возможно, ответив на эти вопросы, мы будем меньше испытывать угрызения того социального чувства, что называется совестью.
Согласно предположениям Дарвина, социальные инстинкты человека и животных развивались по одним и тем же законам, целью которых было общее благо группы. Эти же социальные инстинкты были источником желания помогать друг другу, развились в чувство симпатии и заставили принимать в расчет одобрение и осуждение членов своей группы, служа мерилом добра и зла.
Нравственное чувство говорит нам, что мы должны делать, а совесть укоряет нас в случае неповиновения. Добродетели, которым следовали первобытные люди или дикари, до сих пор считаются важными, потому что помогают уживаться людям в обществе. «Никакое общество не ужилось бы вместе, если бы убийство, грабеж, измена были распространены между его членами, вот почему эти преступления в пределах своего племени клеймятся вечным позором» [5, с. 81], - говорит Ч. Дарвин. Эти правила являются общими для всех народностей и племен, и даже при беглом взгляде на историю философских и религиозных учений мы увидим, что на разных континентах и в разные исторические эпохи нравственные заповеди обладают характером универсальности.
Но у этого же положения есть и обратная сторона. Все эти правила работают только в пределах своего общества, а за его пределами, где чужие и незнакомые люди, можно и обманывать, и убивать, и за это не только не будет никако-
го осуждения, но, наоборот, такое двойственное отношение, присущее не только первобытным племенам, которые описывали Г. Спенсер и Ч. Дарвин, но и нашему современному обществу, будет приветствоваться и поощряться. Какими бы развитыми мы себя ни считали, у нас до сих существует эта двойственность в отношениях: своих мы не трогаем, а чужих на войне убивать можно. Возможно, если посмотреть пристальней, в этой двойственности можно рассмотреть такое качество характера, как ксенофобия, которая эволюционно также имеет древние корни в нашей психике, как страх и ненависть к чужаку, присущие нашим древним предкам.
Конечно, в движении человечества вперед по пути цивилизации социальные инстинкты все равно распространяются, объединяя небольшие племена в большие сообщества. Преодолеваются различия между людьми с разными обычаями и традициями. Несмотря на то, что история показывает нам, что для того чтобы чужой человек стал своим, нужно много времени, этот процесс объединения кажется необратимым и распространяется за пределы человечества, на всех животных и всех живых существ. Все это свидетельствует о том, что уровень нравственности растет сравнительно с ранним периодом истории человечества. Это отмечал и Ч. Дарвин, и его современники, и в наше время исследования также подтверждают этот факт.
Подводя итог вышесказанному, отметим, что становление социальных инстинктов человека и животных происходило по одним и тем же ступеням, и в процессе становления были разные периоды. Существовал такой этап эволюции социальных животных, когда никаких понятий о морали не существовало, однако в поступках животных можно усмотреть такие свойства, которые иначе как моральными или нравственными назвать нельзя. Ч. Дарвин приводит такой пример: «Павианы взобрались уже на противолежащую гору, а другие были еще в долине. На последних напали собаки, тогда старые самцы немедленно сбежали с горы и, раскрыв широко рты, подняли такой страшный рев, что собаки обратились в поспешное бегство. Собак вскоре опять удалось натравить на павианов, но к этому времени последние уже взобрались на гору, кроме одной молодой, приблизительно шестимесячной обезьянки, которая с громким и жалобным криком вскочила на обломок скалы и была немедленно окружена собаками. Тогда самый большой из самцов, настоящий герой, снова спустился с горы, медленно подошел к детенышу, приласкал его и торжественно увел с собой. Собаки были так удивлены, что им не пришло в голову броситься на него» [5, с. 69-70]. И еще один интересный случай: «Орел схватил молодую обезьянку, но не мог ее унести, потому что та уцепилась за ветку. Обезьянка громко звала на помощь. Услыхав ее крики, остальные члены общества с шумом бросились на выручку, окружили орла и так усердно принялись таскать ему перья, что он позабыл думать о добыче и был рад убраться подобру-поздорову» [5, с. 70].
Конечно, социальные животные не имеют никаких представлений о морали, но важно здесь другое, а именно то, что поступки эти указывают нам, что корни морали находятся в природе человека, и наши далекие предки совершали такие действия, которые мы оценили бы сегодня как высоко моральные, действия, совершавшиеся задолго до того, как появилась речь, не говоря уже о первых понятиях о морали.
Потом, намного позднее, когда у первобытных людей развилась речь, способность к рассуждению, социальные инстинкты получили свое развитие и стали облагораживаться, а каждый член группы смог ясно выражать свое желание, тогда появилось и общественное мнение, которое стало руководить поступками людей ради общего блага, выражая желание общества сначала устно, а потом и письменно.
В середине XIX в. в науке меняются подходы в изучении окружающего мира и решении научных проблем, на первый план выходит полезное, ясное и точное знание, находящее подтверждение в опыте, в то время как сомнительные и бесполезные утверждения отходят на второй план. Такой «позитивный» подход мы видим и в работах Г. Спенсера и Ч. Дарвина, которые в своих исследованиях касались в том числе и вопроса происхождения морали. Если Г. Спенсер говорил о морали как об еще одном механизме адаптации, который помогает человеку выживать, то Ч. Дарвин показал в своей работе «Происхождение человека и половой отбор», как образуется мораль из социальных инстинктов. Социальные инстинкты развивались по одним и тем же этапам у животных и человека и включали в себя такие механизмы поведения, как формирование групп, сплоченность и взаимовыручка, одобрение и порицание как формы выражения мнения всей группы. Все это мы встречаем и у животных, и у человека, только у человека социальные инстинкты получили дальнейшее развитие. С появлением речи и развитием умственных способностей общественное мнение стало таким же руководителем поступков, как и у животных, только уже в устной, а затем и в письменной форме, постепенно формируя в человеке такое социальное чувство, как совесть. В заключение приведем цитату Ч. Дарвина: «Может быть, нравственное чувство представляет наилучшее и самое высокое различие между человеком и низшими животными; но я не считаю нужным говорить об этом, так как я старался показать, что общественные инстинкты, первое основание нравственного склада человека, - с помощью деятельных умственных способностей и влияния привычки естественно ведут к золотому правилу: «как вы хотите, чтобы люди поступали с вами, так поступайте и вы с ними», а это составляет основание нравственности» [5, с. 88].
1. Степин В. С. История и философия науки : учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук. Изд. 3-е. М. : Академический проект, 2014. 424 с.
2. Спенсер Г. Синтетическая философия / пер. с англ. Киев : Ника-Центр, 1997. 512 с.
3. Кант И. Критика практического разума // Сочинение в шести томах / под общей ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. М. : Мысль, 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 439-500.
4. Спенсер Г. Этика Канта / Опыты научные, политические и философские. Т. 1. Нравственность и нравственные чувства / пер. с англ. под ред. Н. А. Рубакина. Минск : Сов-ремен. литератор, 1999. 1408 с.
5. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой подбор. М. : Книга по требованию, 2013. 464 с.
© Жуков Ю. Г., 2018
