CC BY
60
ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
УДК 811.161.1’373.611 ББК Ш141.12
Арискина Ольга Леонидовна
кандидат филологических наук, доцент
кафедра стилистики, риторики и культуры речи Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва
г. Саранск Ariskina Olga Leonidovna Candidate of Philology,
Assistant Professor Chair of Stylistics, Rhetoric and Speech Culture Mordovian State University named after N.P. Ogaryov
Saransk
Вклад Аполлоса в развитие учения о морфемике и словообразовании Apollos’s Contribution to Derivatology Development
В статье говорится о белых пятнах в истории русской языковедческой науки, о забытых в наше время лингвистах. Рассматривается лингвистическая работа Аполлоса, выдающегося церковного деятеля и ученого XVIII в. Особое внимание уделено изложению учений о морфемике и словообразовании в его грамматических трудах. Показан вклад данного автора в развитие русской дериватологии.
The article tells about “blind spots” in the history of the Russian linguistics and forgotten linguists. It considers linguistic papers written by Apollos, who was a well-known scientist of the XVIII century. Special attention is paid to theories of the morphemes and word-building described in his grammar works. The article shows the contribution of this author to the development of the Russian derivatology.
Ключевые слова: история русского языкознания, морфемика,
словообразование, грамматика, термин.
Key words: history of the Russian linguistics, morphemics, derivation, grammar, term.
В 1794 в Киеве вышла «Грамматика, руководствующая к познанию славено-российскаго языка». Ее автором является Аполлос (Байбаков Андрей Дмитриевич, 1737 - 1801).
История сохранила довольно много сведений об Аполлосе. Известно, что в 1757 - 1767 гг. он учился в московской Славяно-греко-латинской академии; в 1768 - 1770 гг. - на философском факультете Московского университета; с 1770 г. работал корректором при университетской типографии; с 1772 г. -
учителем поэзии в Славяно-греко-латинской академии. В 1774 г. был пострижен в монашество, переведен в класс пиитики и риторики академии и назначен катехизатором. Затем он стал ректором Троицкой Духовной Семинарии, в 1782 - 1783 гг. исполнял обязанности наместника Троице-Сергиевой Лавры. В 1783 г. он был возведен в сан архимандрита Заиконоспасского монастыря и назначен ректором академии, где организовывал академические богословские диспуты и активно в них участвовал. С 1786 г. стал настоятелем Новоиерусалимского монастыря, составил записку о памятниках монастыря и был избран членом Российской академии. В 1788 г. Аполлос был рукоположен в епископа Орловского и Севского. В 1798 г. переведен на Архангельскую и Олонецкую кафедру (с 1799 Архангельская и Холмогорская). Погребен в 1801 г. в холмогорском Преображенском соборе.
Аполлос - автор многочисленных богословских и научных трудов. Он принадлежал к кругу просвещенного духовенства, которое подкрепляло истины православного вероучения философскими и логическими обоснованиями.
Важное значение для российской словесности имели такие труды Аполлоса, как «Правила пиитические», зафиксировавшие окончательную победу силлабо-тонической системы стихосложения над силлабической, и «Грамматика», вобравшая в себя опыт предыдущих лингвистических трудов, а также практику работы над «Словарем Академии Российской».
Таким образом, автор данной грамматики - личность широко известная для своего времени.
Грамматику1 Аполлос определяет как науку «чисто говорить и правильно писать» и разделяет ее на 4 части: «правописаше, слово-произведеше,
л
сочинеше-словъ, удареше» [2, 1].
Цель данной статьи - проанализировать дериватологические сведения, изложенные в грамматике Аполлоса.
1 Лингвистические термины, зафиксированные в грамматике Аполлоса выделены в статье курсивом.
2 Здесь сохранена орфография первоисточника.
Хотя словообразование и морфемика характеризуются как молодые науки (в языкознании распространена точка зрения, что дериватология берет свое начало с работ Бодуэна де Куртенэ), зачатки учений о них находим в древности, в грамматических трудах XVI в. (См. работы О. Л. Арискиной [3 -5]). Естественно, с XVI в. по XXI в. морфемика и словообразование развивались, взгляды ученых на состояние этих разделов тоже эволюционировали, что в совокупности привело к становлению данных учений в качестве самостоятельных наук. Поэтому для истории дериватологии является весьма важным и актуальным выяснение вклада отдельных ученых (в том числе и Аполлоса) в развитие учений о морфемике и словообразовании.
Итак, по мнению Аполлоса, словопроизведение должно показывать свойства и употребительные изменения каждого слова, а сочинение слов должно учить тому, каким образом разные слова нужно правильно «слагать» (последний термин взят, безусловно, из учения о словообразовании) [2, 1].
В начале грамматики мы встречаемся со словообразовательным понятием
сложение: «Изъ сложенія реченій происходятъ річи полной въ себі разумъ содержащія чрезъ снесеніе разныхъ понятій, или о вещахъ, или о действіи вещей» [2, 10]. Однако здесь традиционный для словообразования термин употребляется для обозначения синтаксических процессов.
Далее идет перечисление частей речи. И здесь интересно авторское замечание о различии, которое функционировало в славянских грамматиках (например, в «Адельфотисе...» [1] и в грамматике Мелетия Смотрицкого 1648 г. [8]): «Член артрои и различіе, о коемъ упоминается въ грамматикахъ... надлежитъ до местоименіи, который хотели вводить въ грамматику, но безъ нужды» [2, 11]. Такого рода пометы характеризуют данную грамматику как глубокую лингвистическую работу.
Традиционно рассматриваются словообразовательные и особенно морфологические черты каждой части речи. Так, существительные подразделяются на первообразные (которые от других слов не происходят:
гора1, вода) и производные (которые от другого слова происходят: пригорокъ, паводокъ), а также на собственное имя, нарицательное имя и собирательное. Как видим, здесь наблюдается в принципе обычное для того времени смешение словообразовательных категорий и лексико-грамматических разрядов.
Интересно, что в систему производных единиц автор включает конфиксальные образования (или в иной научной терминологии -префиксально-суффиксальные) - пригорокъ и паводокъ. Это обстоятельство представляет интерес в связи с тем, что в лингвистических трудах XVI -XVIII вв. производность традиционно была противопоставлена сложению. Причем к производным словам относились все единицы, образованные суффиксальным способом, а к сложным - единицы, образованные сложением и префиксацией. До Аполлоса вопрос о конфиксации поднимался только в грамматике А. А. Барсова, который выделял обоюдные речения, т. е. когда «къ простому речению и спереди присовокуплено что-нибудь, и на конце» [6, 64].
Прилагательные тоже дифференцируются на совершенное (которое ни от чего не производится: святой, благш), т. е. на первообразное, и производное («которое бывает отъ именное: отъ Петра Петровъ»), буквально сразу уточняется значение «отъ именного» («которое отъ имени происходитъ: отъ
желЪза желЪзный») [2, 12].
Затем снова наблюдается смешение словообразовательных, морфологических и лексико-семантических понятий. Так, все имена классифицированы на: числительные («число знаменуютъ просто: единъ, два, три»), чинительные («Коимъ число располагается: вторый надесять, третий
надесять»), вопросительные («о качествt или количествt вещи: каковъ»),
отв Тщательные («коимъ отвtш,аемъ о качествt вещи: таковъ, толикъ»), притяжательные («которое значитъ притяжеше вещи: Петровъ, отчш, Божш»), отечественные («кое берется отъ отечества: римлянинъ,
Москвичь»), языческие («отъ народа: литовскш, греческш, персидскш»),
1 Примеры, приводимые в грамматике, выделены полужирным шрифтом. Вестник ЧГПУ 82010 252
умалителъное («отъ солнца солнушко, отъ слова словцо»), уничижительные («отъ Ивана Ванька, отъ денегъ деньжонки») [2, 12 - 13]. Заметим, что в данной классификации отсутствует разряд увеличительных имен, традиционно присутствующий во многих грамматиках.
В словообразовательном плане для нас ценно учение о глаголе. Глаголы подразделены на первообразные (которые ни от какой другой части слова не происходят: знаю, иду) и производные (которые происходят 1) или от имени:
отъ свіча, свічу (хотя свеча - это отглагольное существительное, т. е. наоборот - свеча от светить. - О. А.); 2) или от местоимения: отъ свой, свою; 3) или от наречия: отъ поздно, поздаю; 4) или от междометия: отъ охъ, охаю) [2, 49].
Производные глаголы, в свою очередь, дифференцированы на начинательные (которые происходят от совершенных и кончаются на ію: отъ теплю, білю, теплію, білію) и учащателъные (которые кончаются на аю и
яю: отъ бігу, бігаю, отъ чту, читаю) [2, 49]. Термин совершенные глаголы в данном контексте является синонимом первообразных глаголов, так как приведенные примеры не соответствуют категории совершенного вида в современном ее понимании. Кроме того, мы видим, что от понятия производности продолжает (начало этому было положено еще в славянских грамматиках [7-8]) развитие учение о способах глагольного действия. А
замечание о том, на какой элемент кончаются глаголы (-ію или -аю (-яю)), -предвестник сведений о типах глагольных основ.
В учении о глаголе впервые в грамматике Аполлоса встречаются известные лингвистические понятия - простые и сложные слова, - которые почему-то не были отражены в учении об именах: «Первообразные и производные глаголы суть или простые, которые безъ приложенія другой части словъ сами собою стоятъ (даю, дарю) или сложенныя 1) изъ имени и глагола (славо-словлю), 2) изъ местоименія и глагола (свое-вольствую), 3) изъ
предлога одного или многихъ и глагола (отдаю, отдариваю, разопределяю), 4) изъ предлога, имени и глагола (ожитворяю)» [2, 50]. Как видим, определения и примеры вполне укладываются в рамки устоявшейся лингвистической традиции XVI - XVIII вв.
Однако именно этот автор и именно в данной работе совершает в буквальном смысле слова прорыв в морфемном учении того времени. Здесь впервые сделан шаг к постижению понятия нулевой морфемы, точнее, нулевого окончания. Конечно, терминологически данное понятие еще не было
оформлено. Суть его была изложена следующим образом: «^которые въ прошедшемъ кончатся на нуль (гляжу глянулъ, давлю давнулъ, кричу крикнулъ)... Так же и отъ учащательныхъ (брякаю брякнулъ, глотаю глотнулъ, дрогаю дрогнулъ)» [2, 70]. Однако по традиции автор в основном
указывает форманты: «Причаст1я прошедш1я д^ствительныя производятся отъ
прошедшихъ д^ствительныхъ изъявительнаго наклонешя, перем^яя лъ на
вшш (любилъ любившш) [2, 71]. Если учесть, что по концепции данной грамматики любилъ оканчивается на нуль, то, следовательно, это робкий шаг к пониманию специфики -л- как не флективной и не корневой морфемы, т. е. шаг к пониманию ее как суффикса.
Вопрос о словообразовании глаголов тесно переплетается с вопросом об их формообразовании. В ряде случаев для автора эти процессы полностью
совпадают, например: «Таковымъ производнымъ сл^уютъ и первообразные: бужу будишь, хожу ходишь, щажу щадишь» [2, 69]. Возможно, данному «неразличению» способствовала неосмысленная категория глагольного вида.
Так, цитата «Мнопя простые глаголы им^тъ прошедш1е отъ своихъ сложенныхъ (крещу окрестилъ, гоню прогналъ, ражу поразилъ)» [2, 70] показывает это видовое смешение.
О союзе в интересующем нас аспекте сказано крайне мало: они бывают простые (прежде, ибо) и двуречные (прежде нежели, того ради, чего для).
Более емко представлено учение о предлоге. Предлоги бывают раздельные, т. е. собственно предлоги, нераздельные, т. е. приставки (воз-ношу,
у-слышу, без-совЪстно) [2, 8] и прямые, которые могут употребляться как
слитно, так и раздельно (зачинаю, за правду) [2, 143].
Однако собственно приставок, т. е. нераздельных предлогов, автор пока насчитывает всего 4: вы (выходъ), возъ (возмездiе), низъ (низложеше), разъ
(разрушеше), - подчеркивая, что «они никогда раздельно одни собою стоять не могутъ» [2, 144].
Также вслед за предшественниками автор отмечает транспозиционные возможности частей речи, т. е. образования неморфологической природы:
«Некоторые предлоги им £ютъ и нар £чия и союза силу. И полагаются иногда съ
падежами, иногда безъ падежей. Таковыя суть прежде, близко, внутри,
противу, около, подлЪ, чрезъ, сквозь, мимо, кромЪ» [2, 143].
Огромной заслугой Аполлоса в развитии русской дериватологии является то, что в его грамматике положено начало словообразовательному анализу, который включался как одна из составляющих в «грамматическое разобраше», например: «Чтете происходитъ отъ учащательнаго глагола чту, читаю. Имя существительное, рода средняго, склонешя II, именительный падеж, единственное число» [2, 166].
Таким образом, «Грамматика, руководствующая к познанию славено-российскаго языка» заканчивает XVIII век в отечественной лингвистике двумя важными достижениями: 1) в плане морфемики: попыткой осмысления
нулевого окончания; 2) в плане словообразования: началом
словообразовательного анализа.
Библиографический список
1. Адельфотис: Грамматика доброглаголиваго еллино-словенскаго языка. Совершеннаго искуства осми частей слова. - Львов: Братская тип., 1591. - 160 с.
2. Аполлос (Байбаков, А. Д.) Грамматика руководствующая к познанию славено-российскаго языка / Аполлос (А. Д. Байбаков) - Киев: Тип. Киево-печерския лавры, 1794. - 168 с.
3. Арискина, О. Л. Вопросы морфемики и словообразования в «Грамматике доброглаголиваго Еллинословенского языка АДЕЛЬФОТИС» 1591 г. / О. Л. Арискина //
III Международные Бодуэновские чтения: И. А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания (Казань, 23 - 25 мая 2006 г.): Труды и материалы: в 2 т. Т. 1. - Казань, 2006. - С. 192 - 193.
4. Арискина, О. Л. Морфемика и словообразование в «Грамматике славянской...» Л. Зизания / О. Л. Арискина // Вестник Мордовского университета. Вып. 1 - 2. - Саранск, 2004. - С. 31 - 6.
5. Арискина, О. Л. Способы словообразования, зафиксированные в славянских грамматиках
XVI - XVII вв. / О. Л. Арискина // Русский язык: исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Москва, МГУ им.
М. В. Ломоносова, филологический факультет, 18 - 21 марта 2007 г. Труды и материалы. - М., 2004. - С. 35 - 36.
6. Барсов, А. А. Российская грамматика / Российская грамматика А. А. Барсова / Под ред. и с предисловием Б. А. Успенского. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. - 776 с.
7. Максимов, Ф. Грамматика славенская въ кратце собранная въ Грекославенской школе яже
въ великомъ Нове граде при доме архиерейскомъ / Ф. Максимов - СПб.:
Александроневская тип., 1723. - 124 л.
8. Смотрицкий, М. Грамматика / М. Смотрицкий - М., 1648. - 389 с.
Bibliography
1. Adelfotis: Grammar. - Lvov: Bratskaya Printery, 1591. - 160 p.
2. Apollos (Baybakov, A. D.). Grammar for Comprehending Slavic-Russian Languages / Apollos (A. D. Baybakov) - Kiev. Printery of Kiev-Pechorskaya Lavra, 1794. - 168 p.
3. Ariskina, O. L. Problems of mMorphemes and Word-Building / O. L. Ariskina // III International Boudouin Readings: Boudouin de Courtenet and Modern Problems of Theoretical and Applied Linguistics (Kazan, May, 23-25, 2006) Materials in 2 Vol. Vol. 1. - Kazan, 2006. - P. 192 -193.
4. Ariskina, O. L. Morphemica and Word-Building in “Slavic Grammar” / O. L. Ariskina // Bulletin of the Mordovian University. Iss. 1 - 2. - Saransk, 2004. - P. 31 - 36.
5. Ariskina, O. L. Methods of Word-Building Registered in Slavic Grammars of the XVI - XVII Centuries / O. L. Ariskina // The Russian Language: Historical Destinies and Modern Reality. II International Congress of the Russian Language Researchers. Moscow, M. V. Lomonosov University, Philological Faculty, March, 18-21, 2007. - M., 2004. - P. 35 - 36.
6. Barsov, A. A. Russian Grammar / A. A. Barsov / Under the Edition of B. A. Uspensky with a Preface. - M.: Publishing House of Moscow University, 1981. - 776 p.
7. Maximov, F. Slavic Grammar / F. Maximov. - St. Petersburg, 1723. - 124 p.
8. Smotritsky, M. Grammar / M. Smotritsky. - M., 1648. - 389 p.
