CC BY
69
Г. В. Скотникова
Византийская тема
в современных координатах познания России
Проблема византизма, неотделимая от русской жизни и русского сознания, в последние годы привлекает к себе внимание все более широких слоев общества, выходя на уровень государственной политики. В отечественной истории возникновение подобного феномена всегда свидетельствует о кризисной, поворотной ситуации в развитии общества, о необходимости кардинального выбора1. Сегодняшнее состояние России, самоопределяющейся на пути дальнейшего движения, отстаивающей свое место в мировой политике, экономике, культуре, напрямую оказывается связанным с представлением о ее цивилизационных истоках. Восстановление важнейших опор и условий органики цивилизационного развития, осуществляющееся в частности как «движение вглубь», можно охарактеризовать словами канцлера А. М. Горчакова - «Россия сосредотачивается».
Растущее полемическое напряжение2 вокруг византийской темы, говорит как о заключенном в ней существенном содержании, так и о наличии кардинально противоположных мировоззренческих позиций оппонентов. Необходимо подчеркнуть, что разработка и осмысление русским человеком византийской проблематики являют собой в определенном отношении пробный камень. Отнюдь не лишено смысла вопрошение-ответ: «Скажи, что для тебя значит Византия, и я скажу, что ты в себе содержишь».
В обществе в период утраты ясного представления об идеале, распространения критического умонастроения особую роль начинают играть
1 Так было в рамках всего славянского мира в 80-х гг. IX в. (864 - первое крещение Руси); при выборе веры князем Владимиром в 988 г.; в период отвержения Флорентийской унии в XV в.; во времена патриарха Никона, сохранившего верность вселенской Церкви; при Петре I, изменившем государственную политику по отношению к Византии с плюса на минус; во второй половине XIX - начале XX в., когда благодаря государственному заказу «византийский стиль» в архитектуре стал символом основ культуры России; после 1917 г., в период идеологического нигилизма по отношению к русскому прошлому; в 1988 г., знаменовавшим начало нового этапа в отношениях Церкви и государства; наконец, в 2000-ные гг. - во время активного движения государства и церкви навстречу друг другу.
2 Этот феномен ярко выявила реакция на фильм архимандрита Тихона (Шев-кунова) «Гибель империи. Византийский урок». См., например, материалы «Российской газеты» (07.02 2008), поместившей полярно противоположные отзывы доктора исторических наук, руководителя Парижского института демократии и сотрудничества Н. А. Нарочницкой и писателя Петра Вайля.
284
философия и история - «главные орудия самосознания человечества и питомники его идеалов»1. П. Е. Астафьев писал, что от того или иного цельного понимания истории, ее смысла и той роли, которую призван выполнить в ней человек, зависит и такая или другая действительная история2. Вместе с тем значение историко-культурного наследия, обусловливающего органическое развитие, также как и его философского осмысления воспринимается значительным слоем наших современников в нигилистическом ключе. По отношению к византийской теме в современной культуре сформировались два основополагающих методологических подхода: секулярно-прогрессистский (либерально-нигилистический) и православно-традиционалистский (творчески-консервативный)3.
Известно, что византинистика в России, оформившаяся как самостоятельная область знания в 70-х гг. XIX в., достигла быстрого и блестящего подъема на рубеже XIX-XX в. Развитие академической науки активно поддерживалось государством. Не случайно и создание Русского археологического института в Константинополе (РАИК) в 1894 г. явилось результатом инициативы дипломатических кругов. Основание в 1882 г. Императорского Палестинского общества4 также имело во многом политическую подоплеку. Общий, глубинный смысл византийских исследований осознавался учеными, воспринимавшими свое дело как служение русскому самосознанию в его историко-культурных и геополитических измерениях. Русская византинистика до 1917 г. была тесно «связана с политикой и текущей жизнью того или иного народа, находившегося ранее в сфере влияния Византийской империи», отражала пульс современной ей жизни, была исследованием прошлого культуры во имя лучшего понимания настояще-го5. В России во второй половине XIX - начала XX в. создалась атмосфе-
1 Астафьев П. Е. Смысл истории и идеалы прогресса // Астафьев П.Е. Философии нации и единство мировоззрения. - М.: Москва, 2000. - С. 94.
2 Там же. - С. 94.
3 В отечественной философии выделим фундаментальные работы, посвященные, соответственно, анализу нигилизма (Н. Н. Страхов «Письма о нигилизме», 1881); либерализма (Ф. А. Курганов «Что такое либерализм?», 1906), консерватизма (А. Л. Казин «Тишина, в которой слышно слово <метафизика консерватизма>», 2006)
4 Басаргина Е. Ю. Русский археологический институт в Константинополе: архивные фонды // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - С. 73-76; Грушевой А. Г. Императорское Палестинское общество (по петербургским архивам) //Архивы русских византинистов... - С. 134-156.
5 Вздорнов Г. И. Никодим Павлович Кондаков в зеркале современной визан-тинистики // Вздорнов Г. И. Реставрация и наука. Очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи. - М.: Индрик, 2006. - С. 297.
285
ра растущего интереса к истории и культуре Византии, что в значительной мере выразилось «в переносе внимания с идеализации государственного устройства и культуры языческой Римской империи на последовательное открытие культурных ценностей Византии»1.
В архитектуре России на основе государственного заказа получает масштабное развитие «византийский стиль» как выражение идеалов православной государственности. Исторические и теоретические основы «византийского стиля», понимавшегося как внедрение интерпретированных форм средневекового византийского зодчества были значительно глубже и универсальнее по сравнению как с концепцией «византийского» или «русско-византийского» стиля первой половине XIX в., когда под этим стилем подразумевалось применение в архитектуре форм допетровского русского зодчества. Концепция «русского стиля» охватывала зодчество, основанное на реминисценциях архитектурных форм «времени первых Романовых», то есть в основном XVII столетия.
«Византийский стиль» в архитектуре России явился проявлением «историзма», означающего в своем глубинном понимании поиск и выражение цивилизационных истоков культуры. Таким образом, смысл государственного заказа на развитие «византийского стиля» в архитектуре России состоял не только в создании «национального» православного стиля, но в утверждении принадлежности России к византизму как типу цивилизации.
Если на Западе организующим началом стал романизм, то на Востоке - византизм. Жизнь Византии как живого государственного организма продолжалась с IV по XV в. Но и после 1453 г. Византия не перестает жить как отвлеченный принцип: «византинизм есть исторический принцип (курсив Г. С.), действие которого обнаруживается в истории народов юга и востока Европы»2. Византийское влияние явилось одним из важнейших факторов, давших отечественной истории и всему культурному ее строю «свою определенную фигуру и свое лицо»3.
В начале XXI в. проблема государственно-культурной самобытности России сопряжена, прежде всего, с изменением правительственной политики в отношении православной Церкви. Президент В.В. Путин отметил, что «государство ... на протяжении многих предыдущих десятилетий много сделало для того, чтобы корни нашей истории и культуры, в том
1 Савельев Ю. Р. «Византийский стиль» в архитектуре России. Вторая половина XIX- начало XX века. - СПб.: «Лики России»- «Проект-2003», 2005 . - С. 9.
2 Успенский Ф. И. Византинизм и его культурное значение в истории / Успенский Ф.И. История Византийской империи. IV- IX вв. - М.: Мысль, 1996. - 38.
3 Успенский Ф. И. Из истории византиноведения в России // Анналы, 1922,
числе духовной, были подорваны ... государство вернет долг Русской Православной церкви, другим традиционным конфессиям, вернет долг российскому народу»1.
Спор о Византии касается, прежде всего, сущностного, духовного ядра русской культуры, ее православной силы, невидимого града Китежа, «навеки огражденного, навеки неиссякающего» (И. А. Ильин). Вспомним здесь слова В. В. Розанова, говорившего о том, что не надо начинать споров-разговоров о религии с тем человеком, у которого при первом упоминании о Церкви «не розовеет щека», то есть не возгорается сердце, не настраивается на резонанс все его внутреннее содержание. Оппоненты, современные «позитивисты» и «метафизики»2, сегодня нередко не могут понять друг друга, ибо находятся по сути в разных областях мирочувство-вания, мировоззрения, способа познания. Например, если метафизики-консерваторы стремятся понять русский духовно-душевный склад, основополагающие жизненные ценности сквозь призму православия как циви-лизационной доминанты России, то позитивисты-либералы говорят о необходимости изменить русский менталитет, духовные основания культуры России посредством изъятия из воспитательного процесса русской народной сказки, так как «русская народная сказка глубоко противоречит ценностям либерализма, и вообще цивилизации»; пишут о необходимости разрушения ментальных структур, «органически сращенных с тоталитарной культурой и тоталитарным типом цивилизации»3.
Идейное противостояние, связанное с пониманием роли Византии в судьбе культуры России, проявилось еще в первой половине XIX в., в период формирования русского самосознания, русской философии культу-ры4. Это противостояние по-прежнему заявляет о себе и сегодня, в XXI в, без малого через двести лет.
Его можно проиллюстрировать следующим образом. Одна позиция прекрасно выражена известным византинистом А.П. Рудаковым (18861940): «Понимание цельной, гармоничной старорусской культуры, проникновение в ее особый благообразно-прекрасный стиль немыслимо без знания ее прототипа. Изучая «византинизм», мы, русские, все время как бы чувствуем себя дома, как бы углубляем свое самосознание, как бы вос-
1 Цит. по: «На Вадлай, к Иверской» // «Санкт-Петербургские ведомости», 14 января 2008 г.
2 Ильин Н.П. Политика и философия // Русское самосознание, № 5 № 1998. .
3 Модернизация в России: конфликт ценностей. - М.: ИФ РАН, 1993. - С. 199; Кондаков И. В. Культура России. - М.: Книжный дом «Университет», 2000. - С. 298.
4 См.: Скотникова Г. В. Византийская традиция и отечественная мысль 3050-х годов XIX в. // Скотникова Г. В. Византийская традиция и русское самосознание. - СПб.: СПбГУКИ, 2002. - С. 96-148.
287
ходим к истокам своих родных ключей...»1 (курсив - Г.С.). Другую позицию раскрывают слова К.Н. Леонтьева (1831-1891), выдающегося отечественного мыслителя, осуществившего прорыв в философском понимании сути византизма. Автор трактата «Византизм и славянство» (1875) пишет: «Слово <византизм> сослужило мне плохую службу в русской литературе; на него нападали почти все, даже и весьма благоприятно обо мне писавшие»2 (курсив - Г.С.). В тексте трактата автор отмечает, что Византия очень пострадала от «равнодушия или недоброжелательства писателей западных, от неприготовленности или долгой незрелости нашей русской науки». Несмотря на то, что русская наука обладает к настоящему времени блестящим потенциалом, фундамент которого был заложен дореволюционным византиноведением, снискавшем мировую славу, остаются действенными препятствия на «трудном пути» нашего современника в Византию.
Во-первых, слабое, весьма недостаточное знание реалий византийской истории и культуры3 во многом связанное с господствовавшей долгое время атеистической идеологией, не позволявшей (и не позволяющей нередко и сегодня) полноценно раскрыть в образовательном процессе мир христианского Средневековья в его красоте, силе и архетипической значимости. Атеизм и религиозный индифферентизм, являвшийся для русской интеллигенции уже начала XX века «синонимом образования и просвещенности» (С.Н. Булгаков), «сегодня в силу исторических причин стал первоосновой сознания и научной методологии»4. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что современная византинистика, прежде всего, художественная византинистика, переживает период смены исследовательской парадигмы. Суть происходящей «метаморфозы» состоит в том, что на смену чисто искусствоведческому подходу, рассматривавшему византийское художественное наследие как исторически-конкретную фазу развития искусства, эстетического сознания, и ориентировавшемуся на фор-
1 Рудаков А. П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии». - СПб.: Алетейя, 1997. - С. 30.
2 Леонтьев К. Н. Письма в В. С. Соловьеву. Письмо 6-е. // Леонтьева К. Н. Избранное. - М.: «Рарогъ», Московский рабочий, 1993. - С. 374.
3 Например, в пылу полемики по поводу фильма «Гибель империи. Византийский урок» Петр Вайль, уличая автора фильма в незнании истории органа, в стремлении все свести к византийскому влиянию, пишет, что «Римский Папа Ви-талиан ввел орган в богослужение в середине VII века. Так он и прижился < на Западе>«. Однако автору филиппики невдомек, что Италия в VII в. была частью Византии, входила в состав Византийской империи с 540 по 751 гг. // Российская газета, 7 февраля 2008 г.
4 Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. - М.: Между-нар.отношения, 2004. - С. 6.
мально-стилистический метод1, приходит постижение византийского художественного мира в аспекте его литургической природы, соборного-аскетического опыта, как иеротопии - творчества по созданию сакральных пространств2. Один из ведущих отечественных исследователей, А. М. Лидов3, пишет: «Необходима серьезная реформа методологии и поиск новых подходов, подчас за границами сложившихся гуманитарных дисциплин».
Во-вторых, значительная часть общества находится под облучением негативного «византийского мифа», который на протяжении столетий складывался в Западной Европе. Антивизантийский миф начал формироваться после Четвертого Крестового похода (1204 г.), а завершилось его создание в западноевропейском сознании в XVIII веке. В эпоху Просвещения в текстах Вольтера, Кондорсе, Монтескье Византия описывается с позиций европоцентризма, как некая варварская восточная страна. Не только социально-философская мысль Западной Европы, но и развивавшаяся по ее влиянием историческое мышление в лице француза Ш. Лебо и англичанина Э.Гиббона наложило на Византию «клеймо позора и презрения»4. Показательно, что труд Лебо «Histoire du Ва8-1шрке»(«История поздней Империи»), из-за характера своего содержания закрепил в общественном сознании только отрицательные смыслы многозначной приставки «Bas». <«Bas» - 1) поздний; 2) низкий, презренный и т.п.>. Гиббон видел в Византии отнюдь не самостоятельную цивилизацию, а длительную
1 В советский атеистический период метод приобрел характер универсального инструмента исследования, что сохранило саму возможность заниматься исследованием византийского и древнерусского искусства. Но именно в этой области сознательно законсервированный «формальный» метод Вёльфлина оказался малоэффективен, породил неадекватный взгляд на художественный мир Средневековья, поскольку был разработан для описания типологически иных явлений.
2 Достаточно назвать такие исследования как «Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси» (Ред-сост. А.М. Лидов. - М.: Инд-рик, 2006); Мартынов В. И. «Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси». - М.: Прогресс-Традиция, 2000; Савина С. Г. Иконография. Богословские очерки иконографического извода. - СПб.: Церковь и культура, 2000; сборник трудов Санкт-Петербургского научно-исследовательского института православной иконологии «Православная иконология - основы и перспективы»..-СПб.: ИД «Петрополис», 2005; Восточнохристианские реликвии (Ред.-сост. Лидов А.М.) - М.: Прогресс-Традиция, 2005; Кузнецов С. Я. Православие и архитектура». - М., 2006.
3 Лидов А.. М. Реликвии как стержень византийской культуры // Восточнохри-стианские реликвии. - М., 2005. - С. 9.
4 Спасский А. Значение Византии в истории западноевропейской цивилизации // Богословский вестник, 1902, № 4.
гибель под влиянием христианства Римской языческой империи. Отсюда и заглавие его сочинения - «История разрушения и упадка Римской империи» («History of the Decline and Fall of the Roman Impire»). Труд Гиббона включен в качестве классического в шестидесятитомную библиотеку «Великих книг Западного мира». Многократное переиздание сделав его широко доступным и действенным в формировании представлений и взглядов на византийскую историю и культуру, стало фактором распространения превратного, негативного отношения к ней в среде неискушенных в исторической проблематике читателей. Сочинение Гиббона, заложившее фундамент целостного восприятия истории Европы, явление значительное в исторической мысли, но знакомство с культурой Византии с него не следует начинать.
Представление о том, что западная цивилизация есть образец, эталон, «собственно культура» не исчезло с появлением в философии культуры «новой формулы» (Н. Н. Страхов) мировой истории, крупнейших концепций локальных цивилизаций (Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, А. Тойнби, С. Хантингтон), противопоставивших идее линейно-эволюционного, линейно-прогрессистского развития мировой истории идею равноценности и принципиальной несоизмеримости культурно-исторических миров.
Непонимание византийской культуры, отрицательная мифология восприятия Византии и византийской традиции, веками складывавшаяся в Западной Европе, проявлялась и в XX веке, продолжает проявляться и в XXI. Так, А. Тойнби писал, что Россия чужда Западу именно из-за верности византизму. «Русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации, и вплоть до самой большевистской революции этой русской «варварской отметиной» была византийская цивилизация восточно-православного христианства»1. Показательно отношение европейских интеллектуалов в православию, ставшее очевидным на недавнем коллоквиуме «Православие, католицизм и европейская идентичность», проходившем в Российском Гуманитарном университете. Западноевропейские ученые предложили устойчивую картину христианской европейской традиции, согласно которой есть единое христианство, которое существует в многообразии конкретных форм. Эти формы отличаются присутствием в них в той или иной мере фольклорного начала. Чем меньше элемент фольклорной традиции, тем форма христианского вероисповедания как бы более просвещенная, «прогрессивная». Православие с его верой в чудотворные иконы, реликвии, сакральные пространства при таких критериях рассматривается как совсем экзотическое, фольклорное христианство. Соответственно делается вывод о
1 Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. - М., 1996. - С. 106-107.
290
необходимости образования, просвещения, чтобы развить эту отягощенную фольклором форму христианства, сделав ее более осмысленной, рациональной, связанной с высокой философией. С этой позицией западных коллег невозможно согласиться. А. М. Лидов подчеркивает, что для плодотворности европейского диалога очень важно понимание имеющего сейчас места феномена - «православная Европа». Не только православная Греция, но и Кипр, Болгария, Румыния, идентифицирующие себя с православной верой и наследуемой византийской традицией, оформляют свою общность и юридически как часть Евросоюза. В связи с эти А. М. Лидов1 высказывает практическую идею о создании некоего европейского центра византийского наследия, целью которого было бы объяснение европейской среде интеллектуалов сути православной византийской традиции как традиции европейской, традиции высокой культуры. Византия в течение многих столетий была образцом блестящей цивилизации. О приобщении к византийской культуре «мечтали среди холодных туманов Норвегии, на берегах русских рек, в крепких замках Запада, в банках жадной Венеции» (Ш. Диль). «Связь с Византией - это связь с мировой культурой в самом ответственном значении этого слова, - пишет С. С. Аверинцев, - ибо Константинополь был именно "миром", ... от него исходили универсальные законы, высокого поднятые над какой бы то ни было провинциальной ограниченностью. ... Константинополь был всесветным педагогом, у ног которого сидели поучающиеся»2. И латинский Запад, и православный Восток самоопределялись, неизбежно ориентируясь на Византию - исток и средоточие средневековой европейской цивилизации. При этом «Рим никогда не понимал Востока»3. У выдающегося исследователя западноевропейского Средневековья Жака Ле Гоффа можно найти весьма определенное и рельефное выражение этой же мысли, утверждение, что отделение двух частей империи уже с IV в. «превратилось в пропасть». Ученый пишет: «По отношению к грекам латиняне испытывали смесь зависти и презрения, идущего от более или менее подавляемого чувства неполноценности. Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы, непостоянны. Но прежде всего они упрекали их в богатстве. Это была рефлекторная реакция воинственного и бедного варвара на богатого ци-
4
вилизованного человека» . С течением времени культивировавшаяся идея
1 Лидов А. М. Греция - цивилизационный и политический мост // Портал РП-Монитор
2 Аверинцев С. С. На перекрестке культурных традиций. Византийская литература: истоки и творческие принципы // Вопросы литературы , 1973, № 2. - С. 153.
3 Шубарт В. Европа и душа Востока // АУМ,Синтез мистическихз усений Запада и Востока, 1990, № 4. - С. 66.
4 Ле ГоффЖ. Цивилизация Средневекового Запада. - М., 1992. - С.133.
291
самодостаточности Запада привела к укоренению в общественном сознании неисторических, высокомерных и уничижительных воззрений на Византию.
Наш современник, из сознания которого «изъято вселенское значение Византийского наследия» (Н. А. Нарочницкая), легко попадает под влияние негативного «византийского мифа», приверженцы которого обычно отличаются повышенным социальным темпераментом. Наконец, приобщение к византийской теме в ее существе предполагает способность выхода сознания в «большое время» истории, следовательно, требует от человека личной ответственности за то, как влияет его жизнь на направление истории. Этому противоречит атомизация, ставшая основной чертой современного сознания, стремящегося отгородиться от всех великих вопросов, воспринимающего их как нечто надуманное, как отжившее прошлое. Для современных либералов движущим импульсом исторического движения является конфликт между идеалом позитивистски ориентированной, критически мыслящей личностью, концепцией деидеологизиро-ванного «открытого» общества, формально-демократического государства и всем, что подразумевает сверхиндивидуальные ценности. Интерес к Византии, фокусирующий сознание на том, что стержень человеческой истории связан с религией, гармонией между личным и общим философским смыслом человеческой исторической жизни, что вечные духовные ценности являются необходимым условием полноценной человеческой жизни - эти постулаты историософии для них невыносимы, ибо абсолютно посторонни, чужды их личностному, позитивистски-прагматическому опыту и принципам мироотношения. «Сегодняшний либерал утверждает, что автономность человеческой личности от веры, религиозных, нравственных, национальных, семейных ценностей - это и есть задача человечества и движущая сила. Наоборот, человек в этом случае перестает понимать, как сопрягается его личная жизнь с общим движением»1.
Принципиально другая система координат выстраивается в современной истории, философии политики, метафизике, культурфилософии, ви-зантинистике. Назову основополагающие труды: Н. А. Нарочницкая («Россия и русские в мировой истории», 2004, «Русский мир», 2007), Н. П. Ильин («Трагедия русской философии», 2001)А. Л. Казин («Великая Россия», 2007), Ю. Ю. Булычев («Россия как предмет культурно-исторического познания»,2005), А. А. Корольков («Духовный смысл русской культуры», 2004), Ю. Р. Савельев «Византийский стиль» в архитектуре России. Вторая половина XIX- начало XX века», 2005; сборники научных трудов, издаваемые Центром восточнохристианской культуры, под
1 Нарочницкая Н. А. «Византия была намеренно изъята из европейского исторического сознания»// http: www.narochnitskaia.ru./cgi-bin/main.
292
редакцией А. М. Лидова («Восточнохристианский храм: литургия и искусство», «Чудотворная икона в Византии и Древней Руси», «Иконостас: происхождение, развитие, символика», «Иеротопия, Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси» и др. В 1999 г. при Институте философии РАН бал основан Византийский клуб «Катехон», в 2005 г. начат выпуск одноименного ежегодного альманаха, посвященного исследованию византизма как единого философско-политического направления (ред. А. М. Малер). Россия переживает «"золотой век" православной мысли»: столько книг, журналов, новых текстов, сколько публикуется в последнее десятилетие ежегодно, не появлялось в России никогда1.
«Путь в Византию» - это путь русского самосознания к корневой основе культуры России, к постижению ее места в исторической системе цивилизаций, в современном мировом культурном пространстве.
1 Чаплин ПВ. «Мы переживаем "золотой век" православной мысли...» // http: www.katehon.ru.
