CC BY
56
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2017. № 5
С.С. Прокошин
(соискатель кафедры истории Средних веков исторического факультета МГУ
имени М.В. Ломоносова)*
ВИЗАНТИЯ, ИОАНН КАНТАКУЗИН
И ПРИЧЕРНОМОРСКИЙ ПОХОД УМУРА*
Статья посвящена изучению черноморского похода Умура, предпринятого в XIV в. Автор рассматривает причины, обстановку и итоги этого события на фоне византийско-тюркских отношений. На основе изучения сочинений Иоанна Кантакузина, Никифора Григоры и Энвери дается анализ предыстории и обстоятельств похода, реконструируется его общий политический контекст. Высказывается предположение, что айдынские тюрки совершили поход в Черное море в тесной координации с византийцами.
Ключевые слова: Византия, Иоанн Кантакузин, Умур, тюрки, Айдын, Никифор Григора.
The article discusses the history of Umur's Black Sea campaign in the 14th century. The author considers the motives, conditions and results of this incident on the background of the Byzantine-Turkish relations. The study, based on the works of John Kantakouzenos, Nicephorus Gregoras and Enveri, covers as well prehistory and details of the military expedition and reconstructs the general political context of this event. The author suggests that the Aydin Turks carried out the Black Sea campaign in close cooperation with the Byzantines.
Key words: Byzantium, John Kantakouzenos, Umur, Turks, Aydin, Nicephorus Gregoras.
* * *
В контексте связей Ромейской державы с тюркскими бейликами в 1341 г., сразу после кончины Андроника Младшего, особняком стоят отношения империи с эмиратом Айдын1. Именно с этого исторического периода Иоанн Канткузин, будучи еще великим доместиком, начал проводить самостоятельную политику по отношению к восточным соседям ромеев, в том числе и к айдынцам. Тесные связи с Умуром Кантакузин стал поддерживать еще в прав-
* Прокошин Сергей Сергеевич, тел. +7-917-550-25-46; e-mail: sspsn@yandex.ru
** Исследование подготовлено в рамках работы по проекту «Причерноморье и Средиземноморский мир в системе отношений Руси, Востока и Запада в Средние века», поддержанному Российским научным фондом (№ 14-28-00213).
1 О военных связях Византии с бейликом Айдын в 1330-е гг. см.: Shukurov R. The Byzantine Turks, 1204-1461. Leiden; Boston, 2016. P. 134-135; Bartusis M. The Late Byzantine Army: Arms and Society, 1204-1453. Philadelphia, 1992. P. 93-94; Werner E. Johannes Kantakuzenos, Umur Pa a und Orhan // BS. 1965. T. 26. S. 256-257.
ление Андроника III, и с уверенностью можно сказать, что к тому времени они уже были проверены многолетним опытом, включавшим прямые и косвенные контакты между двумя государственными деятелями. Однако как изменилась эта давняя связь летом—осенью 1341 г., после кончины императора Андроника III, когда Кантаку-зин нацелился на захват власти в империи?2 Это принципиально важный вопрос для понимания дальнейшей эволюции тюркской политики Кантакузина в 1340-е гг.
Судя по скупым данным источников, Умур был готов отказаться от своих прежних дружественных намерений по отношению к Византии, сложившихся в 1330-е гг. Причиной этого, вероятно, была смерть Андроника Младшего, василевса, с которым у него были договоренности и в последние годы правления которого он часто выступал его союзником. Со смертью императора прежние договоренности теряли силу. Как только Умур узнал о кончине императора, он решил предпринять большой военный поход против Византии, о чем единодушно сообщают и Кантакузин, и Григора3. Следовательно, союз Византии и Айдына поддерживался лишь личными и, скорее всего, устными договоренностями между Андроником III и Умуром. Вероятно, Андроника III и Иоанна Кантакузина вполне устраивало такое положение дел, но смерть василевса внесла свои коррективы. Что же побудило Умура совершить нападение на Византию летом 1341 г.? Каким образом этот возможный военный конфликт был урегулирован? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к сообщениям первоисточников.
Одной из целей экспедиции Умура было разграбление балканских земель Византии и получение большой добычи. Об этом недвусмысленно пишет Кантакузин. Он, называя Умура «самым могущественным сатрапом Азии», указывает, что тот, «посчитав, что очень легко будет грабить ромеев, поскольку не было никого, кто бы защищал их, снарядил 250 кораблей и имел серьезное намерение навредить нашей (т.е. ромейской. — С.П.) земле»4. Схожим об-
2 О событиях этого исторического периода см.: Nicol D.M. The Last Centuries of Byzantium, 1261-1453. 2nd ed. Cambridge, 1993. P. 185-189; Nicol D.M. The Byzantine Family of Kantakouzenos. Washington, 1968. P. 45-47.
3 Cant. III.7. Vol. 2. P. 55-57; Greg. XII.7. Vol. 2. P. 596-598.
4 Cant. III.7. Vol. 2. P. 55.23-56.1. Численность флота Умура не должна вызывать сомнений, поскольку известно по разным источникам, что некоторые тюркские эмиры обладали в середине XIV столетия флотом в 200-300 кораблей, причем некоторые из эмиров могли объединяться в союзы, тем самым организовывать еще более крупные морские силы, насчитывавшие до 800 судов. Конечно, большинство из них являлись легкими и малыми кораблями, тем не менее, Ибн Баттута во время своих путешествий был поражен тем, как Умур строил значительные по размерам военные галеры, хотя вряд ли они составляли основную часть его флота.
разом объясняет события и Григора. Он сообщает, как во время обхода Иоанном Кантакузином Фракии с целью осмотра расположенных в этой области городов и деревень, «он там услышал, что весьма многочисленный морской флот персов собирается переправиться из Азии в Европу на беду Фракии и тамошним ромейским деревням и городам, командовал же и стоял во главе этого похода некто по имени Амур»5.
Несмотря на столь серьезную опасность, Византии удалось избежать военного столкновения с тюрками и разрешить ситуацию мирным путем — дипломатическими методами отговорить Умура от экспедиции. Заслугу за столь славное деяние источники единогласно отдают Иоанну Кантакузину. Причем, Григора и Кантаку-зин подчеркивают, что столь благоприятного результата удалось добиться только из-за личного знакомства и дружественных отношений между Кантакузином и Умуром. Сам великий доместик пишет об этом следующим образом: «...я сам, услышав о готовящемся вторжении персов, отправил посольство к нему, кого я признаю одним из самых моих близких друзей, и приказал вернуться и отказаться от похода, поскольку он совершит нападение не на кого иного, как на меня самого. Он же, как только принял посольство, повернул назад на половине пути»6.
Григора рисует картину происходящего в еще более красочной манере. «Когда же случилось так, что об этом возле Херсонеса услышал Кантакузин, он с большим усердием позаботился, отправив посланника, чтобы как можно скорее остановить этот поход. И действительно, это удалось сделать быстрее, чем успеешь промолвить слово, и проще, чем когда господин отдает приказ своему рабу. Умур повиновался письму Кантакузина, и воля этого варвара подчинилась ему. Это было великое дело, и большое изумление оно привнесло в души тех, кто услышал об этом. Но если кто захотел бы сравнить сие событие с последующими деяниями, которые этот человек по дружбе совершил ради Кантакузина, то посчитал бы его ничтожной крупицей»7.
Таким образом, из вышесказанного создается впечатление, будто Умур был настолько предан Кантакузину, что по его первой просьбе мог отказаться от весьма заманчивого предприятия и беспрекословно выполнить требования великого доместика. Но не
(Zachariadou E.A. Holy War in the Aegean during the Fourteenth Century // Latins and Greeks in the Eastern Mediterranean after 1204 / Ed. B. Arbel, B. Hamilton, D. Jacoby. London; New-York, 1989. P. 215).
5 Greg. XII.7. Vol. 2. P. 596.24-597.4.
6 Cant. III.7. Vol. 2. P. 56.1-6.
7 Greg. XII.7.4. Vol. 2. P. 598.11-21.
выглядит ли странной такая покорность правителя Айдына, известного своим воинственным нравом? И почему он вообще решил совершить высадку на ромейской земле, если Кантакузин все еще оставался главной политической персоной в Византии и в войне с ним пришлось бы участвовать именно Умуру? К тому же не может не показаться удивительным явное сходство во мнениях Григоры и Кантакузина, которые довольно часто расходились в освещении одних и тех же фактов.
Раскрыть логику событий позволит анализ общей политической обстановки на Балканах в то время. Рассказ об этом походе Умура в «Истории» Иоанна Кантакузина композиционно расположен в его собственной речи, обращенной к болгарским посланникам. Они прибыли в Константинополь с целью вытребовать у ромеев выдачи скрывавшегося там бывшего царя Болгарии Ивана Стефана (1330—1331), противника царя Ивана-Александра8. В ответ на угрозу возможной войны в случае отказа исполнить просьбу болгар великий доместик рассказал им о своем воинственном союзнике Умуре и в для убедительности привел эпизод, когда по одному лишь его слову Умур развернул флот9. Кроме того, если же они решаться объявить войну, Кантакузин потребовал от болгар известить его в течение двадцати дней, «ведь за этот срок и я сделаю так, что посол Амура (Умура), будет присутствовать здесь, если будет объявлена война, я передам ему письмо, чтобы он прибыл сюда. И вам следует полностью признать, что он с большим желанием прибудет, подобно тому, как прежде он прекратил поход, повинуясь моим словам»10.
Принимая во внимание это обстоятельство, не следует ли полагать, что Кантакузин мог специально подстрекать Умура, чтобы тот готовил военную экспедицию на Балканы именно для борьбы с врагами великого доместика? Вероятно, речь шла и о византийских противниках будущего императора внутри Ромейской державы, для которых он и продемонстрировал свою дружбу с Умуром в том эпизоде, когда одним лишь посольством заставил его отказаться от задуманного плана нападения на Фракию. Весьма интересное подтверждение этой точки зрения можно увидеть в словах Никифора Григоры. «Ибо, поскольку василевс уже скончался, и разнеслась молва, что некоторые из царского сената, страдая от зависти, попытались уничтожить репутацию Кантакузина, он стал
8 Cant. III.7. Vol. 2. P. 52.
9 Григора в отличие от Кантакузина ставит пассаж об Умуре уже после упоминания о возвращении болгарского посольства из Константинополя.
10 Cant. III.7. Vol. 2. P. 56.23-57.4.
столь полон сатраповским гневом и сильной злобой; и, заполнив гавань Смирны необычайным числом кораблей, намеривался самым быстрым образом, как мы говорили, переправиться на беду деревням и городам Фракии, расположенным вплоть до Византия»11. Получается, что Умур был готов выступать против Византии только в том случае, если по какой-либо причине его друг окажется в затруднительном положении по вине самих ромеев, и в таком случае он встанет на его защиту. Кантакузин же этим эпизодом продемонстрировал силу своего верного союзника и тем самым надеялся оказать давление на своих противников, показав, какую опасность может сулить его отстранение от управления государством. Остается только догадываться, как именно Умур получил сведения о заговоре против Кантакузина и были ли еще какие-то договоренности по этому поводу между ним и великим доместиком. Точно можно лишь сказать, что летом 1341 г. ромеи избежали военного столкновения с тюрками Айдына.
Хотя Умур-паша отказался от военной кампании против Византии, не исключено, что в том же 1341 г. он совершил поход в Черное море. Проблема этого похода уже неоднократно затрагивалась в научной литературе, тем не менее, единой точки зрения достигнуть так и не удалось. Главная причина дискуссии в том, что не совсем понятна датировка и цель этого похода правителя Айдына. Историки, анализируя имеющиеся данные, склонялись к двум точкам зрения. Первая, которую поддерживали М. Александреску-Дерска12, Э. Захариаду13 и первоначально В. Лоран14, гласила: кампания состоялась в конце 1330-х гг. и была направлена против монголов и выступавших в качестве их возможных союзников — влахов. К этой же датировке, хотя и более осторожно, склоняется И. Важари15. Другая точка зрения представлена в работах П. Ле-мерля16 и Е. де Вриес-ван дер Велден17. Эти исследователи считали
11 Greg. XII.7.4. Vol. 2. P. 598.5.-11.
12 Alexandrescu-Dersca M.-M. L'expédition d'Umur beg d'Aydin aux bouches du Danube (1337 ou 1338) // Studia et Acta Orientalia. 1959. T. 2. P. 3-23.
13 Zachariadou E. Trade and Crusade. Venetian Crete and the Emirates of Menteshe and Aydin (1300-1415). Venice, 1983. P. 40.
14 Laurent V. La domination byzantine aux bouches du Danube sous Michel VIII Paléologue // RHSEE. 1945. T. 22. P. 184-198.
15 Vasàry I. Cumans and Tatars. Oriental Military in the Pre-Ottoman Balkans, 1185-1365. Cambridge, 2005. P. 162-163.
16 Lemerle P. L'emirat d'Aydin, Byzance et l'Occident. Recherches sur "La geste d'Umur Pacha". Paris, 1957. P. 129-143.
17 Vries-Van der Velden E. de. L'Elite byzantine devant l'avance turque a l'époque de la guerre civile de 1341 à 1453. Amsterdam, 1989. P. 95-96.
возможным отнести поход Умура к 1341 г., и, следовательно, врагами тюрков были болгары.
Подобного рода расхождения в датировке вызваны, конечно, двусмысленностью и недостаточностью имеющихся источников. В первую очередь речь идет о сведениях, которые можно почерпнуть из «Дюстурнамэ» Энвери и которые благодаря своей туманности позволяют строить разные предположения. П. Лемерль, одним из первых подробно изучавший этот поход Умура, писал, что данное событие в освещении Энвери является «самым непонятным во всей поэме»18. Среди неясностей французский византинист выделяет такие позиции, как маршрут и цель похода, идентификацию топонимов и многие другие проблемные места. Сравнивая сведения этого тюркского источника с разрозненными сведениями греческих источников, он приходит к выводу, что данное событие никак не могло случиться до смерти Андроника Младшего (т.е. раньше второй половины июня 1341 г.). Тем самым Лемерль пытался опровергнуть предложенную десятилетием ранее точку зрения В. Лорана, который датировал это событие в промежутке между 1335 и 1339 гг., базируясь на изданном им документе, касающимся греческого митрополита Вичины Макария19.
Примечательно, что, когда В. Лоран писал свои статьи, он не мог воспользоваться французским изданием Энвери, которое вышло несколькими годами позднее. Кстати, И. Меликофф, благодаря которой появилась публикация и французский перевод этого важного источника, во вводной статье и в комментариях, посвященных данному месту, не решается точно датировать этот пассаж20. Хотя она и приводит результаты исследования В. Лорана, И. Мели-кофф сомневается в его хронологической реконструкции. П. Ле-мерль, в свою очередь, уже имея полное издание текста «Дюстюр-намэ», уточнил возможную датировку и отнес поход к 1341 г.21
Однако уже через два года после выхода монографии П. Лемерля его точка зрения была подставлена под сомнение. М. Александре-ску-Дерска, разбирая историю придунайского региона, приходит к выводу, что экспедиция Умура состоялась либо в 1337, либо в 1338 г.22 Кроме того, по мнению исследовательницы, тюрки должны были сражаться отнюдь не с болгарами, как предполагал
18 Lemerle P. Op. cit. P. 129.
19 Laurent V. L'assaut avorté de la Horde d'Or contre l'empire byzantin (Printemps-été 1341) // REB. 1960. T. 18. 145-162. См. о митрополите Макарии: PLP. № 16255.
20 Mélikoff I. La Geste d'Umur Pacha (Dusturname-i Enveri). Paris, 1954. P. 41.
21 Lemerle P. Op. cit. P. 138.
22 Alexandrescu-Dersca M.-M. Op. cit. P. 21-22.
Лемерль, а с монголами23. В свою очередь, В. Лоран в последующей работе о планируемом и несостоявшемся походе монголов, подвластных хану Золотой Орды Узбеку (1313—1341), на Византию, уточнил свою прежнюю позицию24. Учитывая исследование П. Ле-мерля, а также привлекая новый текст, принадлежащий перу Григория Акиндина, он пришел к выводу, что Умур никак не мог совершить поход в 1341 г. В. Лоран считает, что не было оснований для приглашения тюрков византийцами и проведения ими активных военных действий в Придунавье в это время. Византия, заключившая соглашение о мире с болгарами как раз в конце лета 1341 г., по его мнению, не стала бы подстрекать Умура к войне с ними25. С другой стороны, он допускает, что нападение тюрков могло стать причиной для того, чтобы Узбек начал планировать вторжение в Византию с целью отомстить ромеям как главным инициаторам экспедиции правителя Айдына к устью Дуная. Поэтому наиболее вероятная датировка похода — лето—осень 1340 г.26 Однако эта датировка В. Лорана не была принята в последующей историографии.
В дальнейшем исследователи, затрагивавшие этот вопрос, придерживались либо точки зрения, которую изложила М. Алексадре-ску-Дреска, либо позиции П. Лемерля. Так, Э. Захариаду, сравнивая доводы этих авторов, заключает, что позиция румынской исследовательницы кажется более правдоподобной, однако дополнительных доводов не приводит. Также отмечая сложность и запутанность этого фрагмента у Энвери, она допускает, что сам поэт мог что-либо перепутать в своем изложении27. Противоположную позицию занимает голландская исследовательница Е. де Вриес-ван дер Велден. В своей монографии она полагается, вслед за П. Лемерлем, главным образом на сведения «Истории» Иоанна Кантакузина в сравнении с «Дюстюрнамэ». Поэтому приходит к выводу, что планировавшийся поход на Византию после смерти Андроника Младшего был не просто предотвращен великим доместиком, но он смог перенаправить его ход и склонить правителя Айдына к разграблению земель возле устья Дуная28.
Мы можем заключить из вышеизложенного, что для выяснения последовательности действий Умура нужно было бы в первую очередь разобраться в наиболее хронологически запутанной части произведения Энвери, а именно, касающейся отрезка между 1336 и
23 Ibid. P. 22-23.
24 Laurent V. L'assaut avorté de la Horde d'Or... P. 146-148.
25 Ibid. P. 155-156.
26 Ibid. P. 157.
27 Zachariadou E. Trade and Crusade. P. 40, n. 58.
28 Vries-Van der Velden E. de. Op. cit. P. 95, n. 39.
1341 гг. Однако это можно сделать только в случае открытия новых, значимых для темы источников. Тем не менее, наличные источники позволяют внести некоторые коррективы в существующие в историографии трактовки, которые касаются отношения Византии к этому важному историческому эпизоду. Какую же роль Ромейская держава сыграла в данном походе Умура-паши, а также, и это самое главное, какова была позиция Иоанна Кантакузина в отношении этих политических перипетий?
Во-первых, следует сразу подчеркнуть, что предшествующая историография, независимо от трактовок времени и целей похода Умура, единогласна в том, что тюрки предприняли эту кампанию с согласия Византии. Действительно ли это было так? Ответа на данный вопрос византийские источники не содержат. Однако нельзя исключать, что Умур предпринял свою военную кампанию самостоятельно, без подстрекательства со стороны внешних политических сил, в данном случае — Ромейской державы. Такое допущение не кажется совершенно невероятным, если учесть, что правитель Айдына к этому времени уже заслужил своими дерзкими рейдами в Эгейском море репутацию самостоятельного и решительного полководца.
Единственным указанием на какое-то участие Византии в данном походе может служить эпизод, описанный в сочинении Энвери. Османский поэт сообщает, что через некоторое время после того, как тюркский флот взял курс на Черное море и достиг Константино-поля29, некий tekfur с большим почетом и благоговением встретил Умура и устроил для него большой пир. После этой небольшой остановки и, судя по всему, недолгой встречи с ромеями тюрки отправились далее30. Как именно происходила эта встреча, какова была ее цель и последствия, кто именно является этим tekfur, остается загадкой. Например, П. Лемерль считает, что tekfur — это не кто иной, как Иоанн Кантакузин, который лично оказал пышный прием Умуру31. Однако в своем произведении Энвери несколько раз применял термин tekfur для именования Андроника III, а Кан-такузина называл также Доместиком (Domestikos)32. Вообще же термин tekfur использовался в конце существования Румского султаната и в раннее османское время для обозначения, главным образом, византийских сановников и должностных лиц разного порядка.
29 MélikoffI. Op. cit. P. 90. ver. 1239-1240.
30 Ibid. P. 91. ver. 1241-1244.
31 Lemerle P. Op. cit. P. 139. И. Меликофф также сделала подобное предположение (MélikoffI. Op. cit. P. 91, n. 5).
32 MélikoffI. Op. cit. P. 93, ver. 1312, 1314, 1320; P. 94, ver. 1335 et alt.
Так, он мог применяться в равной степени как для обозначения наместников городов и крепостей в Анатолии и Фракии, военачальников, а также и самого василевса33. Поэтому без дополнительной информации бывает весьма непросто понять, какое социальное положение занимает человек, упомянутый в тексте под этим названием. Сам Энвери применяет этот термин по-разному, к примеру, он пишет, как некий tekfur, наместник одного из городов Малой Азии, присягает на верность Мехмед-бею Айдыноглу в 1308 г.34 Поэтому трудно сказать, кто именно подразумевался под именованием tekfur в упомянутом выше случае — Андроник III, Кантакузин или кто-то другой. Не ясно также, и в каком точно месте состоялись встреча и торжественный пир, данный по случаю прибытия Умура. Совсем не обязательно, что они проходили в самом Константинополе.
Однако независимо от того, кто на самом деле, Андроник III или Иоанн Кантакузин, столь учтиво принимал Умура, неизвестными остаются реальные цели, мотивы и сама причина события. Вероятность того, что ромеи пытались таким образом кардинально изменить дальнейшие военные планы тюрков, кажется сомнительной. Ведь поход был запланирован и готовился Умуром еще до его прибытия на Босфор, когда он пребывал в своих малоазийских владениях. Если уж византийцы и «заставили» каким-либо образом тюрков совершить военный рейд против врагов Константинополя, то они могли это сделать только с помощью дипломатический миссий. Возможно, Умур лично без каких-либо сторонних воздействий мог замыслить большую экспедицию в Черное море, а Андроник Младший или Кантакузин, решив воспользоваться удобной возможностью, сумели скоординировать его дальнейшие действия в русле внешнеполитической необходимости Константинополя. В таком случае, на мой взгляд, более вероятным представляется, что все эти события должны были происходить уже после смерти Андроника III, и сопряжены они с вышеописанным эпизодом несостоявшегося нападения тюрков Айдына на Византию. Ведь это событие, отмеченное и у самого великого доместика, и у Григоры, является единственным упоминанием в этих источниках о каких-либо отношениях Византии с эмиратом Айдын после военной кампании Андроника III в Акарнании, т.е. не позднее 1337 г. и вплоть до середины 1341 г.
Итак, можно допустить, что Энвери обладал уникальным источником, освещающим эти события, сведения которого он передал
33 Savvides A. Tekfur // EI NE. Vol. X. P. 413-414.
34 Lemerle P. Op. cit. P. 47, ver. 32.
лишь частично. Подытоживая вышесказанное о походе Умура, остается только заключить, что роль Византийской империи в целом, и Кантакузина в частности, в походе Умура к устью Дуная остается неясной. Исходя из общей хронологической последовательности событий и сопоставляя «Историю» Кантакузина с «Дюстюрнамэ», нельзя полностью исключить возможности, что эта военная экспедиция произошла в конце лета 1341 г. Она могла быть связана с политикой Иоанна Кантакузина по обеспечению безопасности северных границ империи ввиду готовящейся кампании против латинян в Центральной Греции. Поскольку соблюдение мира со стороны ближайших соседей Византии являлось важным фактором для успеха в отвоевании этих земель, кажется весьма вероятным, что Кантакузин решил использовать военный потенциал Умура.
Исходя из этого, едва ли целью нападения Умура были конкретно только болгары35, влахи или монголы36. Энвери пишет о том, что, прибыв в землю влахов, тюрки разграбили страну, разрушили множество крепостей37, но не акцентирует внимания на этнической принадлежности противников Умура38. Поэтому пострадать от них могли любые народы, населяющие прилегающие к устью Дуная земли. В любом случае, из свидетельств наших источников ясно по крайней мере то, что Иоанн Кантакузин и Умур-бек добились желаемого результата. Первый смог благодаря тюркам значительно ослабить северных соседей Византии, второй — заполучить большую добычу и пленников и благополучно возвратиться в Смирну. Таким образом, к осени 1341 г. (т.е. к началу гражданской войны в империи) геополитическая обстановка для Ромейской державы складывалась не худшим образом.
Список сокращений
BS — Byzantinoslavica.
Cant. — Ioannis Cantacuzeni eximperatoris Historiarum libri iv / Ed. L. Schopen. T. 1-3. Bonn, 1828-1832.
Greg. — Nicephori Gregorae Byzantina historia / Ed. L. Schopen, I. Bekker. T. 1—3. Bonn, 1829—1855.
35 Vries-Van der Velden E. de. Op. cit. P. 142.
36 Zachariadou E. Trade and Crusade... P. 40, n. 58.
37 MélikoffI. Op. cit. P. 92, ver. 1287-1290.
38 Энвери называет людей, населяющих эти земли, и соответственно тех с кем воевал и кого порабощал Умур, словом kafir, т.е. «неверными» (Mélikoff I. Op. cit. P. 91, ver. 1245, 1247). Можно предположить, что среди тех, кого пленили тюрки были представители и генуэзской фактории Килия-Ликостомо, которая пусть и начинает занимать более важное торговое положение во второй половине XIV в., но судя по всему уже существовавшая в это время (BalardM. Op. cit. T. 1. P. 145-146).
EI NE — The Encyclopaedia of Islam. New Edition / Ed. P. J. Bearman, Th. Bianquis, C.E. Bosworth et al. Vol. 1-12. Leiden, 1960-2005.
PLP — Prosopographisches Lexikon der Palaiologenzeit. Bd. 1-12. Wien, 1976-1996.
REB - Revue des Études Byzantines.
RHSEE - Revue Historique du Sud-Est Europ en.
Список литературы
1. Alexandrescu-Dersca M.-M. L'expédition d'Umur beg d'Aydin aux bouches du Danube (1337 ou 1338) // Studia et Acta Orientalia. 1959. T. 2.
2. Balard M. La Romanie génoise (XIIe-début du XVe siècle). T. 1-2. Roma; Genova, 1978.
3. Bartusis M. The Late Byzantine Army: Arms and Society, 1204-1453. Philadelphia, 1992.
4. Laurent V. L'assaut avorté de la Horde d'Or contre l'empire byzantin (Printemps-été 1341) // REB. 1960. T. 18.
5. Laurent V. La domination byzantine aux bouches du Danube sous Michel VIII Paléologue // RHSEE. 1945. T. 22.
6. Lemerle P. L'emirat d'Aydin, Byzance et l'Occident. Recherches sur "La geste d'Umur Pacha". Paris, 1957.
7. Nicol D.M. The Byzantine Family of Kantakouzenos. Washington, 1968.
8. Nicol D.M. The Last Centuries of Byzantium, 1261-1453. 2nd ed. Cambridge, 1993.
9. Savvides A. Tekfur // EI NE. Vol. X.
10. Shukurov R. The Byzantine Turks, 1204-1461. Leiden; Boston, 2016.
11. Vâsâry I. Cumans and Tatars. Oriental Military in the Pre-Ottoman Balkans, 1185-1365. Cambridge, 2005.
12. Vries-Van der Velden E. de. L'Elite byzantine devant l'avance turque a l'époque de la guerre civile de 1341 à 1453. Amsterdam, 1989.
13. Werner E. Johannes Kantakuzenos, Umur Paça und Orhan // BS. 1965. T. 26.
14. Zachariadou E. Trade and Crusade. Venetian Crete and the Emirates of Menteshe and Aydin (1300-1415). Venice, 1983.
15. Zachariadou E.A. Holy War in the Aegean during the Fourteenth Century // Latins and Greeks in the Eastern Mediterranean after 1204 / Ed. B. Arbel, B. Hamilton, D. Jacoby. London; New-York, 1989.
Поступила в редакцию 17 мая 2017 г.
