Виртуалистика Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВИРТУАЛИСТИКА Н.А.НОСОВ e-mail nsv@ich.iph.ras.ru http://ich.iph.ras.ru Центр виртуалистики Института человека РАН

In the article the category "virtuality", underlying concepts "virtual reality" is considered. The history of the category "virtuality" in a history of philosophy is investigated. Is shown, that the category "virtuality" has a rather long history and was used in buddism, antiquity, scholastic. Feature of the category "virtuality" is the assumption of coexistence of different realities, inside each of which the laws act. On the basis of the category "virtuality" the theoretical models in different sciences can be constructed. The theoretical model of virtual psychology is described, the experiment with a psyhological virtual reality is described, the features of practical activity are described on the basis of virtual models. The researches on the basis of the category "virtuality" can be named "virtulistics".

ВИРТУАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Идея виртуальности разрабатывалась в философии - античной (Лосев, 1979 ), восточной (Островская, Рудой, 1992), византийской (Носов, 1994), схоластической (Ахутин, 1976; Николай Кузанский, 1980; Фома Аквинский, 1969) - иногда в неявном виде, иногда в явном, как например, в схоластике. Идея виртуальности стала активно использоваться в последнее десятилетие в современной философии и науке (Микешина, Опенков, 1997; Ковалевская, 1988; Корсунцев, 1998; Крокер, Вайнштайн, 1997; Опенков, 1997; Петровский 1993; Фуко, 1996; Виртуальная ..., 1996; Вопросы ..., 1995; Труды ..., 1995 - 1998; Этюд ..., 1996), а также других сферах человеческой деятельности (Бабенко, Махлина, 1997; Виртуальная ..., 1997; Вопросы ..., 1995; Искусство ..., 1994; Технологии ..., 1996;). Справедливости ради следует сказать, что прецеденты использования термина "виртуальный" как специфического, несводимого, к другим терминам, можно найти и в более раннее время, например, философ А.Бергсон, говорил о виртуальной деятельности (Бергсон, 1914)), психолог А.Н.Леонтьев - о виртуальных способностях (Леонтьев, 1972), театровед А.Арто - о виртуальном театре (1993). Здесь мы не рассматриваем случаи неспецифического употребления термина "виртуальный" - как синоним терминов "возможный", "потенциальный".

Во второй половине XX века идея виртуальности возникла независимо друг от друга и почти одновременно (с разницей в 20 лет) в нескольких сферах науки и техники: квантовой физике были открыты так называемые виртуальные частицы, характеризующиеся особым статусом существования в отличие от других элементарных частиц (Фейнман, 1988); в компьютерной технике появилось понятие виртуального объекта, например, виртуальная машина, виртуальная память (Пекер, Морозов, 1989); в самолетостроении была разработана виртуальная кабина самолета, особым образом (посредством головного шлема) предоставляющая летчику информацию о полете и боевой обстановке (Virtual..., 1985); в эргономике была создана модель виртуального полета самолета, фиксирующая особый тип взаимодействия летчика и самолета в отдельных режимах полета (Голего, 1989; Зараковский, Павлов, 1987); в психологии были открыты виртуальные состояния человека (Носов, Генисаретский, 1986); и, наконец, был придуман термин "виртуальная реальность" для обозначения особых компьютеров, дающих пользователю интерактивное стереоскопическое изображение (Гамильтон и др., 1993). В результате агрессивной рекламной кампании по продвижению виртуальных компьютеров на рынок, термин "виртуальная реальность" стал в массовом сознании ассоциироваться именно с компьютерами, породив идею "киберкультуры" и реальное молодежной движение "киберпанк" (Leary, 1994). В соответствии с одним из мифов киберкультуры, словосочетание "виртуальная реальность" придумал в начале 80-х годов Жарон Ланье (Jaron Lanier) - создатель первой фирмы, выпускающей бытовые виртуальные компьютеры, создающие компьютерную виртуальную реальность.

Работы в области виртуальных реальностей до сих пор ведутся, к сожалению, разрозненно и это порождает часто несовпадающие интерпретации понятия виртуальности. Но несмотря на различие в понимании, важно то, что для обозначения специфичности существования объекта каждый раз использовалось одно и то же слово -виртуальный. И это не случайно. Дело в том, что латинское virtus означает "доблесть, необычное качество", и в римской литературе употреблялось для обозначения необычной боевой доблести, боевого экстаза (Лосев, 1979). Корень vrt имеет древнее происхождение. Буддийский философ Патанджали, живший во II веке до н.э., употреблял слова с этим корнем для обозначения мгновенной беспрепятственной актуализации психического акта в психике йогина, в старославянском глагол "веръти" означает "кипеть, бурлить", имея в виду, в частности, кипение родника. У латинского virtus есть греческий аналог - arete, употребляемый еще Гомером в VIII веке до н.э. Таким образом, идея виртуальности

насчитывает около 3000 лет. Статус специальной философской категории идея виртуальности получила в схоластике, где была одной из центральных. В настоящее время категория виртуальности возвращается в современную науку и философию, что нашло в возникновении специального направления - виртуалистики, включающей в себя философский, научный и практический разделы.

Как специальный философский и научный термин "виртуальная реальность" (от лат. virtus - доблесть, добродетель, энергия, сила, и от позднелат. realis - вещественный, действительный, существующий в действительности; греческий аналог virtus - arete), появился в 80-х гг. XX в., когда в постклассической науке понятие объекта исследований было дополнено понятием реальности существования объектов, предполагающей, что существует много типов разнородных объектов, принадлежащих одной и той же реальности (Розин, 1994), как например, в физике субстанциальное вещество и энергетическое поле принадлежат одной и той же физической реальности. Но идея виртуальности указывает на особый тип взаимоотношений между разнородными объектами, располагая их на разных иерархических уровнях, и определяя специфические отношения между ними (Носов, 1994): порожденности и интерактивности - объекты виртуального уровня порождаются объектами нижележащего уровня, но, несмотря на свой статус порожденных, взаимодействуют с объектами порождающей реальности как онтологически равноправные. Совокупность виртуальных объектов относительно порождающей реальности образуют виртуальную реальность. Виртуальные объекты существуют только актуально, только "здесь и теперь", пока в порождающей реальности происходят процессы порождения виртуальных объектов; с окончанием процесса порождения соответствующие виртуальные объекты исчезают. О виртуальной реальности как реальности имеет смысл говорить еще и потому, что в виртуальной реальности существуют свои "законы природы", в ней свое время и свое пространство, несводимые к законам, времени и пространству порождающей реальности, т.е. "внутренняя природа" виртуальной реальности автономна. В виртуалистике, занимающейся виртуальными реальностями, порождающая реальность называется константной реальностью, поскольку относительно виртуальной реальности существует постоянно, а не актуально.

Как и в схоластике, в виртуалистике категория виртуальности вводится через противопоставление, с одной стороны, субстанциальности, а с другой - потенциальности: виртуальный объект существует, хотя и не субстанционально, но реально, и в то же время - не потенциально, а актуально.

Виртуальность и константность образуют категориальную оппозицию, т.е. виртуальность и константность являются философскими категориями, определяемыми относительно друг друга, аналогично такой категориальной оппозиции как форма-содержание. Как категориальная оппозиция виртуальный-константный не имеет определенной морфологической (субстанциальной) отнесенности - отношения между виртуальной и константной реальностями относительны: виртуальная реальность может породить виртуальную реальность следующего уровня, став относительно нее константной реальностью, при этом константная реальность первого уровня может свернуться, став виртуальным объектом новой константной реальности. На количество порождений виртуальных реальностей, сворачиваний константных реальностей в виртуальные объекты и последующих их разворачиваний нет онтологических ограничений.

Категория виртуальности активно разрабатывалась в схоластике, и необходима она была для разрешения ключевых проблем схоластической философии, в том числе: возможности сосуществования реальностей разного уровня, образования сложных вещей из простых, энергетического обеспечения акта действия, соотношения потенциального и актуального (Ахутин, 1976; Николай Кузанский, 1980; Носов, 19976; Фома Аквинский, 1969).

В схоластике произошло изменение аристотелевской категориальной парадигмы: категории вещи, свойства, энергии, существования, потенциального, актуального и т.д. Реально схоластическая парадигма соединяла аристотелевскую и платоновскую парадигмы, и проблемы разрешались за счет полагания второй реальности, в которой виртуально присутствует энергия (virtus), дающая силу для разворачивания акта, в этой же, второй, реальности происходит синтез простого сложного, а точнее - существует виртуальная форма, объединяющая исходные элементы и т.д. Приращение в сравнении с аристотелевской парадигмой заключается в полагании полионтичности (точнее, бионтичности), а прирост в сравнении с платоновской парадигмой - в том, что вся парадигмальная структура бытия, разработанная Аристотелем, сохранялась, но применялась только к одной из двух реальностей: субстанциальной - пассивной, неразвивающейся, существующей в абсолютном времени и пространстве.

Но схоластическая парадигма обладает той особенностью, что в качестве второй реальности полагается предельная, божественная реальность, что приводит к тому, что в

каждом событии обнаруживается божественное проведение. Это по сути противоречит идеи иерархии реальностей, поскольку а) фактически полагается существование только двух реальностей: субстанциальной и божественной (что выхолащивает идею иерархичности, так как два объекта всегда могут рассматриваться как соположенные, а не как иерархически соподчиненные) и б) и эти реальности являются предельными, абсолютными, что противоречит идее иерархической упорядоченности и определенного единства этих реальностей и порождает отношение антогонистичности между ними, поскольку их характеристики определяются через противопоставление друг другу.

Во многом развитие средневековой философии и затем философии Нового времени определялось отношением к промежуточной реальности: есть она или ее нет (номинализм-реализм, преформизм-эпигенез, реализм-идеализм и т.п.). Так называемая научная картина мира, возникшая в Новое время, исключила божественную реальность, переименовав божественные законы в законы природы (Ахутин, 1988), тем самым провозгласив моноонтичность, где все принадлежит одной реальности - природной, но при этом все-таки оставила идею силы (схоластического virtus), придав ей общекосмический масштаб, фактически такой же, какой был у божественной реальности. Эта противоречивая позиция породила, в свою очередь, дискуссии по поводу взаимоотношений науки и религии, науки и мистики, естественных и гуманитарных наук и проч. Внутренняя противоречивость новоевропейской моноонтической парадигмы заключается в том, что, если для совсем простых событий, типа притяжения двух предметов, еще можно апеллировать к тому, что таков закон всего космоса (т.н. всемирный закон тяготения), то для более сложных событий, типа отношений двух людей, такая апелляция не проходит, и требуется признание каких-то промежуточных уровней реальности, которые бы объясняли почему в одном случае отношения соответствуют одному типу законов, а в другом - другому.

Отсутствие идеи полионтичности приводит к стремлению построить в пределе единую теорию, модель мира, в которой все было бы связано со всем. Собственно, ничего плохого в этом нет, надо лишь понимать, что при этом человек сам выходит из этой модели и, к тому же, претендует обладать божественным разумом, что противоречит научной картине мира, поскольку, если бы такой разум был бы, то его тоже надо было бы включить в картину мира, и поэтому возникает необходимость обладать еще более сложным умом, который бы знал законы божественного разума первого уровня ... и так далее до бесконечности.

Полагание существование промежуточных реальностей дает возможность строить непредельные теории - не сводящие сущность события к конечным законам природы или божественным законам. Непредельная парадигма необходима для построения теорий развивающихся объектов (психики ребенка, развивающихся организаций, развивающихся социумов и т.п.), теорий уникальных объектов (экология Земли, психология индивида, история отдельного государства и проч.) и в принципе - гуманитарных теорий. Проявление этого стремления в психологии - увеличение усилий в последнее время по построению теории развивающейся в онтогенезе психики (Петровский, 1993; Рубцов, 1996; Слободчиков, 1994; Эльконин, 1994).

Полионтические парадигмы существуют; например, буддизм строится на основании такой парадигмы. В буддизме признается существования нескольких уровней сознания человека, не сводимых друг к другу, т.е. законы одной реальности не сводятся к законам другой реальности (см.напр., Васубандху, 1980; Патанджали, 1992). Это дает возможность иметь дело с типами психических событий, принципиально не ухватываемых западной психологией: существующих только в актуальной форме, кардинально трансформирующихся в своем развитии, целенаправленно регулирующих соматические процессы и т.п.

Причем, что принципиально важно, для буддиста, находящегося на определенном уровне реальности, все другие находятся в свернутом виде, они никоим образом не даны ему в ощущениях, переживаниях, понимании, представлении. Они не входят в его жизнь, и он о них знает только по своим воспоминаниями или по рассказам других людей. Когда же он переходит на следующий уровень, то реальность этого уровня становится ощущаемой, видимой, несомненной в своем существовании; то, о чем он только слышал, ставится данным и в ощущениях, и в представлении.

Здесь, кстати, становится понятными причины неприятия западной философией утверждение Платона, о том, что идеи являются зримыми, поскольку для западной философии идеи - это мыслительные понятия, относящиеся к предельной реальности. Платон же говорил не о предельной реальности, а о реальности следующего уровня, объекты которой для людей вне нее находящихся, действительно, только интеллектуально знаемы, но для людей, в ней находящихся, являются реальными, вещными предметами.

Любопытно, что в буддизме, как и в схоластике, система понятий с корнем уй была одной из центральных: "Вторая сутра Патанджали дает классическое определение

брахманической йоги, не только принятое в логико-дискурсивных трактатах религиозно-философских систем, но и вошедшее в ряд доктринальных текстов. Здесь термин угШ обозначает развертывание или актуальные состояния эмпирического сознания, содержанием которых выступают конкретные рга!уауа" (Островская, Рудой, 1992, с.207).

Но продуктивность работы с индивидуальным сознанием буддистских моделей, определяемая признанием идеи полионтичности, ограничивается тем, что задается абсолютная жесткость иерархической структуры сознания. Это позволяет сделать модель очень технологичной, но исключает возможность существования других типов реальностей, не заданных в данной модели, и тем самым - других типов взаимоотношений между ними. В буддизме происходит онтологизация частных теоретических моделей, что с методологической точки зрения неверно. Буддистская философия, так же как и европейская, строится на предположении, что сам философ стоит вне мира и строит модель внешнего мира. И поэтому буддистская парадигма также же абсолютна, как и западная.

Итак, если признано существование нескольких уровней реальностей, то следует признать, с одной стороны, несводимость реальностей друг к другу, иначе бы все сводилось к одной или двум предельным реальностям, а с другой стороны, - найти как же они друг с другом связаны.

Справедливости ради, следует сказать, что решение этой проблемы было предложено еще в IV веке ранневизантийским философом (и не только философом) Василием Великим, который в своей натурфилософской работе "Шестоднев" (1845, 1991) утверждал идею того, что некая реальность может породить другую реальность, законы существования которой не будут сводиться к законам существования порождающей реальности. На основе этой идеи он интерпретировал акт творения мира и построил модель порождения мира и актуального его существования (Носов, 1994).

Принципы отношения между разными уровнями реальностей рассмотрены у другого великого византийца - Исаака Сирина (1911, 1983), который утверждал, что соотношение уровней реальностей определяется не их абсолютным статусом, а теми усилиями которые человек предпринимает для того, чтобы раскрыть для себя, а точнее сказать - породить в себе реальность следующего онтологического уровня. Исаак Сирин предложил модель, названную нами принципом матрешки (Носов, 1994): количество и типы реальностей, которыми человек оперирует, определяется активностью самого

человека, и по направлению движения к предельным реальностям, как "вверх", так и "вниз", человек может проходить в принципе бесконечное количество промежуточных реальностей, и эти предельные реальности в пределе сходятся, суть одно и то же. При этом каждая следующая раскрывающаяся реальность в лествице восхождения энергетически питает объекты нижележащей реальности и обеспечивает целостность и полноту их бытия. В этом смысле более поздние византийские философские изыски, в частности анализ проблемы энергии в исихазме, следует рассматривать как повторные и менее удачные попытки построения восточно-христианской философии, вызванные либо незнанием трудов первых византийских философов, либо непонимаем предложенных ими решений.

Для философии в современном западном ее понимании характерна ситуация онтологической внеположенности философа, когда мир предстает в качестве внешнего объекта размышлений. Это характерно даже для экзистенциализма, рассматривающего переживания человека - они тоже рассматриваются в мышлении философа как внешний предельный объект. Отказ от постулата экстериторриальности приводит к признанию идеи существования многих уровней реальности, ибо человек не может быть ни просто субстанцией, ни богом, иначе становится бессмысленной идея существования самого человека. Это означает, что философ, даже если строит предельную картину мира, должен понимать, на каком уровне реальности он сам существует, т.е. с какой точки зрения он строит свою философию.

Подход, основанный на признании полионтичности реальности, разработанный и описанный нами, получил название "виртуалистика" (Носов H.A., 1994). Относительно психики этот подход конкретизируется в теории психологических виртуальных реальностей (Носов H.A., 1994; 1997).

Иногда виртуалистику понимают как новую научную дисциплину, воспринимая термин "виртуалистика" по аналогии с названиями таких наук, как кибернетика, генетика. На этом основании иногда строят критику виртуалистики, требуя "предъявить" объект изучения.

Но любая из наук, право на существование которой уже признано, имеет дело не с отдельным объектом, а, по крайней мере, с совокупностью разнородных объектов, принадлежащих той или иной реальности. Правда, вопросы о своем объекте подчас пытаются разрешить и "признанные" науки. Например, есть много вариантов ответа на

этот вопрос в психологии: ассоциации, гештальты, деятельность, сознание, психика, субъект и т.д., - поскольку каждая психологическая школа объявляет в качестве объекта всей психологии "свой" объект. Но это точно также, как если бы механика и термодинамика спорили о том, что является "истинным" предметом физики.

Виртуалистика не является наукой. Виртуалистика есть подход, который может быть использован в любой научной дисциплине.

Принципиально нового в признании существования реальностей разного типа, т.е. не сводимых друг к другу, в рамках одной и той же науки нет. Например, в физике признается существование и вещества, и поля, существование взаимодействий разного типа (сильного, слабого и т.д.). И от того, что до сих пор не построена единая модель, физику не лишают научного статуса. Но во всех случаях в современной западной философии реальности сопоставляются друг с другом в абсолютных координатах, т.е. признается существование "абсолютной субстанции", и сущность явления ищут именно в такого рода субстанции. В силу этого сущность всегда сводится к предельным субстанциям: атомам, числам, треугольникам, богу и т.п. Понятно, что в такой ситуации претендовать на статус "настоящих" наук могут только науки, имеющие дело с первосущностями: физика, математика, теология и т.п. Иногда даже естественные науки, типа химии и физиологии, пытаются редуцировать к физике.

На наш взгляд, идея виртуальности предлагает принципиально новую для европейской культуры парадигму мышления, в которой ухватывается сложность устройства мира, в отличие от идеи ньютонианской простоты, на которой зиждется современная европейская культура (Генисаретский, 1995; Гиренок, 1998; Панкратов, 1998; Розин, 1998).

На идее виртуальности могут быть построены специальные направления научных исследований в рамках любых научных дисциплин: физических, социологических, политологических, психологических и т.д. (Быченков, 1998; Крокер, Вайнштайн, 1997; Эрекаев, 1998). Идея виртуальности применима не только в науке, но и в эстетике (Астафьева, 1998) и этике (Майленова, 1998; Копаладзе, 1998). Виртуальный подход, в силу возможности определенным образом упорядочивать разные реальности и устанавливать отношения между ними, может интегрировать в рамках одной модели реальности разных дисциплин (Брязгунов и др., 1998; Носов, 1998).

Опишем подробнее основы виртуальной психологии.

ВИРТУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Психологическая виртуальная реальность есть отражение в самообразе характера актуализации образа. Самообраз, в отличие от образа (и близких ему понятий, таких как: план, функциональный орган, когнитивная карта, паттерн, энграмма и т.д.), отражает в психике ее же текущие состояния. В самообразе представлено не все содержание психики (мировоззрение, самооценка и т.д.), а только выполняемый акт деятельности, независимо от того является ли этот акт внешним или чисто психическим. Самообраз - это табло, на котором отражено текущее состояние разворачивающегося образа. Если "образ" и близкие ему понятия вводились в психологический оборот для описания свойств психического отражения внешнего мира и психической регуляции деятельности, то понятие самообраза важно прежде всего с точки зрения идеи отражения в психике состояний психических же образований и возможности тем самым психической регуляции психических процессов, т.е. психической саморегуляции. Ощущения характера протекания психических процессов в самообразе и есть виртуальные переживания, и эти переживания образуют виртуальную реальность.

Если образ актуализируется привычным способом, то процесс актуализации не рефлексируется. Эти нерефлексируемые ощущения называются консуетальными (от латинского сошие1;ш: нормальный, обычный). Если образ актуализируется непривычным способом, легче или труднее, чем обычно, то характер актуализации рефлексируется: осознается как особое событие, соответственно, легкости и приятности самоощущения или трудности и неприятности самоощущения. При этом человек может полностью переключиться на свои самоощущения: перейти в виртуал, - который бывает двух видов: гратуал (от латинского gratus - привлекательный) при легкой актуализации образа или ингратуал (от латинского ingratus - непривлекательный) при трудной актуализации образа.

Виртуал, в отличие от других психических производных, типа воображения, характеризуется тем, что человек воспринимает и переживает его не как порождение своего собственного ума, а как объективную реальность.

Консуетал - это обычный, привычный ряд событий, переживаемых нами привычным образом. Консуеталы случаются все время, за исключением тех случаев, когда

возникает виртуал. Консуетал - это такое же нормальное, естественное, нерефлексируемое состояние человека, как и ощущение давления атмосферного столба.

Следует подчеркнуть, что консуетал - это не обязательно спокойное состояние. Консуетальным может быть любое психическое состояние или переживание, каким бы сильным или важным самим по себе оно ни было. Дело не в интенсивности, а в том, что виртуал всегда переживается как выход за рамки обычной жизни. И все, что не выходит за эти рамки, является консуетальным, даже если переживания ввергли человека в обморок.

Консуетал играет важнейшую роль в психике. О его значении говорит хотя бы тот факт, что "сбои" в функционировании консуетала являются причинами некоторых аномалий в поведении человека, в частности, - причиной описанного нами феномена выполненности, заключающегося в том, что человек абсолютно уверен, что совершил некоторое действие, тогда как он это действие не совершал. Феномен выполненности, в свою очередь, является причиной многих операторских "ошибок пропуска" (Носов, 1990).

Необычную актуализацию образа можно представить как смену масштаба образа в сравнении с другими образами: укрупнение в гратуале и уменьшение в ингратуале. Появляется другой уровень психической реальности, в которой свой масштаб пространства и времени психических процессов и свои закономерности существования в сравнении с исходным уровнем. При следующем укрупнении масштаба развернутого образа или уменьшении масштаба свернутого образа появляется более высокий или более низкий уровень виртуальной реальности.

Первичные эпизодические переходы в реальность более высокого уровня переживаются человеком гратуально - как необычные, непривычные, экстатические события. Но после того, как человек достаточно хорошо овладеет этой реальностью, переживания, происходящие в ней, становятся консуетальными, сама реальность становится константной, а гратуалы он переживает от переходов в новую, более высокую реальность. В качестве примера такого рода перехода в уровнях существования человека можно привести процесс профессионального роста. Ингратуалы возникают при переходе в виртуальную реальность более низкого уровня, например, когда человек вынужден выполнять деятельность значительно более простую, чем та, на которую он способен.

Итак, психологическая виртуальная реальность формально есть отражение характера актуализации образа, а по содержанию тождественна содержанию этого образа. Поэтому виртуальная реальность может возникнуть на любом образе, каким бы

элементарным он ни был, но будет переживаться как полноценная реальность. В виртуальной реальности есть три типа событий: консуетал, гратуал и ингратуал. Гратуал и ингратуал имеют родовое имя "виртуал".

На основании имеющегося в литературе опыта, а также опыта нашей собственной работы, было выделено восемь свойств виртуала (Носова, 1990; Носов, 1994).

Непривыкаемость. Сколько бы раз данное событие ни возникало, каждый раз оно переживается как необычное и непривычное событие.

Спонтанность. Никто в своих описаниях не говорит о точном моменте возникновения данного события. Нет временной границы довиртуального и виртуального режима, как, впрочем, и нет грани виртуального и послевиртуального режима. Всегда идет речь о себе уже в новом режиме. Виртуал возникает неожиданно и ненамеренно. Возникновение виртуала не контролируется сознанием и не зависит от воли (намерений и желаний) человека. Другими словами, человек никогда не говорит о том, как возник у него данный режим, и фиксирует лишь то, что он в нем уже находится, т.е. переход из консуетала в виртуал и обратно не фиксируется человеком - он всегда либо "здесь", либо уже "там".

Фрагментарность. У человека, находящегося в виртуале, появляется ощущение какой-то отделенности, отдельности частей своего тела от себя (в таком случае говорят, например, о том, что руки не слушаются или же, наоборот, руки все делают сами). Поскольку виртуал есть отражение характера актуализации лишь данной текущей деятельности, а не всей жизни, то человек в объективных терминах описывает не всего себя в целом (как в эмоции или стрессе - "я испугался", "я обрадовался" и т.п.), а лишь те части самого себя, которые участвуют в выполнении этого акта ("жар" в голове, а не жар, например, лихорадочный, не "я свеж и бодр", а "руки опережают мысль" и т.п.), хотя само переживание захватывает всего человека целиком. Иначе говоря, виртуал порождается фрагментом человеческой деятельности, а переживается всем человеческим существом.

Объективность. О чем бы человек ни говорил - об изменениях в протекании деятельности, о наплыве чувств, о затемнении сознания и т.п. - он говорит о себе не как об активном начале, от которого исходят эти события, эти мысли, эти действия, а как об объекте, которого охватывают мысли, переживания, действия. Рассказ идет о том, что происходит с человеком, о том, чему он оказывается подвластным.

Измененностъ статуса телесности. В виртуале человек выходит из обычной реальности и переходит в другую, необычную реальность, фактически, это есть обретение другой телесности. В гратуале реальность, в которой человек действует, расширяется и переживается как весьма привлекательная, аттрактивная. В ингратуале человек замыкается на каком-то отдельном фрагменте собственной деятельности, переживая эту реальность как неприятную.

Измененностъ статуса сознания. В виртуале меняется характер функционирования сознания. В гратуале сфера деятельности человека расширяется -человек легко схватывает и перерабатывает весь необходимый объем информации. В ингратуале сфера деятельности уменьшается - информация схватывается и перерабатывается с трудом. Находясь в гратуале, говорят о предельной ясности сознания, об обострении чувства прогнозирования и т.п. Находясь в ингратуале, говорят о сознании сузившемся, темном; мышление становится при этом вязким, внимание - рассеянным и т.п.

Измененностъ статуса личности. В виртуале человек совсем иначе оценивает себя и свои возможности. В гратуале при сверхэффективной и чрезвычайно легко текущей деятельности у человека появляется чувство своего могущества: возможность преодолеть все препятствия, свернуть горы, ощущение окрыленности. В ингратуале же при очень трудно текущей деятельности у человека появляется чувство своего бессилия, ощущение подавленности.

Измененностъ статуса воли. В виртуале меняется роль воли в деятельности человека. В гратуале деятельность совершается без волевых усилий со стороны человека, как бы самопроизвольно, кажется текущей сама собой, деятельность становится самодействующей силой. В ингратуале, напротив, осуществление деятельности возможно только с помощью напряжения волевых усилий, деятельность "не идет", "сопротивляется", тело человека "не слушается" его и т.п.

В каждом конкретном случае каждое из этих свойств может проявляться с различной степенью интенсивности. Для иллюстрации приведем описание одного случая из нашего архива. Этот случай интересен тем, что в нем описан и гратуал и ингратуал. "Я выступал за сборную училища по хоккею. На соревнованиях в Тюмени в матче за третъе место нас устраивала ничъя. Соперник атаковал и сложиласъ ситуация, когда два нападающих противника выыходили на наши пустыге ворота. Яреалъно ощутил, что

между нападающими игроками и воротами могу оказаться только я, и не дать забить гол способен только я. В этот момент я ощутил толчок (он был неожиданным для меня) во все тело, сделал какие-то неестественно широкие два толчка коньками. Ноги были легкие, словно не свои, рвались вперед. По телу пробежала дрожь, а в голове промелькнула мысль, что успею достать и закрыть ворота телом. Я знал, что для того, чтобы закрыть большую часть ворот, необходимо положить тело параллельно на лед. Тело было послушно. Руки сложил вдоль туловища и стал ложиться на лед. Внутри осознавал, что закрыл. Но тут я увидел ногу нападающего хоккеиста, крюк клюшки и замедленное движение ее на встречу шайбе для удара по воротам. Все это происходило медленно, как будто время остановилось - клюшка бьет шайбу, шайба крутится и летит в меня. Я четко видел черный резиновый диск и сбитые его края. Кроме летящего черного диска, все остальное пространство было бело-матового цвета. Тут я ощутил холод: шайба летит в лицо - пытаюсь отвернуть голову, шея каменная, диск приближается, под гортанью заныло, ощутил тошноту. Медленно голова поворачивается вправо, шайба ближе, но не успеваю отвернуть, голова как бы не моя, изменить ничего не успеваю, закрываю глаза и жду столкновения с шайбой, не удара, а столкновения. Шайба попала в шлем и шлемом ударило по голове. После этого - радужные удаляющиеся круги перед глазами, полная беспомощность. Затем - я лежу на льду, вокруг люди, все опять в нормальном ритме, я пытаюсь встать и при помощи других это удается, еду на скамейку запасных, болит ушибленное место, ноги и руки полные усталости. После того как сел на скамейку, почувствовал боль в голове и плечах и играть уже не смог" (О.В.Куличенко).

Категория виртуальности заставляет по-новому взглянуть на старые представления, в частности, об объективности "реального" мира. Известно, что если взрослому человеку снять врожденную катаракту глаза, т.е. слепого сделать зрячим, то первое время он не видит ни цвета, ни предметов, а только более или менее плотную серую пелену. И лишь со временем и опытом формируется способность видеть предметы "как они есть". Это означает, что зрительная система лишь поставляет человеку сенсорные стимулы, а человек сам строит из них образы предметов, а также переживания и чувства, сопровождающие восприятие этих объектов: ощущения тяжести, фактуры и др. Это, в свою очередь, означает, что образ объективного мира является виртуальным, со всеми характеристиками виртуальной реальности.

С другой стороны, если поместить человека в условия сенсорной депривации, в которых в значительной мере сокращается доступ к нему сенсорной стимуляции от внешнего мира, т.е. материала из которого строится виртуальный образ мира, то нарушается работа психики в целом. При резком уменьшении потока сенсорной стимуляции уже через несколько часов после начала сенсорной депривации возникают психические нарушения, а через несколько дней - эти нарушения становятся глобальными и необратимыми. Этот факт доказывает, что виртуальный образ мира не может самостоятельно и независимо от константной реальности существовать. Об этом же свидетельствует и эффект "крушения мира", возникающий при кратковременной невесомости (Лебедев, 1989), когда человеку кажется, что сейчас весь мир рушится, показывающий, что при нарушении константной реальности виртуальная тоже нарушается.

Поскольку в виртуальной реальности образы внутреннего мира ничем не отличаются от образов внешнего, то при отсутствии специальных меток, к какому миру -внешнему или внутреннему - принадлежит образ, человеку легко запутаться, где произошло событие - в мире, порожденном самим человеком, или внешнем, независимом от него. Все мы хотя бы раз путали, безуспешно силясь вспомнить: это вот событие произошло на самом деле или приснилось нам. Особенно легко путают реальности дети, которые часто очень искренне говорят, как мы знаем, неправду. Но поверьте, ребенок действительно пережил то, о чем он рассказывает, только он не знает, что все это произошло всего-навсего в его уме.

В некоторых случаях образам внутреннего мира придается такой же статус реальности и существования, как и образам внешнего мира. Ю.А.Гагарин и В.И.Лебедев описывают два таких случая. "Как-то раз к европейцу, путешествовавшему по Африке, явился туземец, живший за 100-150 километров, и сказал: "Ты должен мне заплатить пеню". - "За что?" - "Да вот мне снилось, что ты1 убил моего раба". Несмотря на все уверения путешественника, что он никак не мог убить раба хотя бы1 потому, что не быгл в том месте, пеню все-таки пришлось уплатить. Другой наблюдатель рассказыгвает, что один индеец, живший за 150 километров от него, пришел и потребовал вознаграждения за три украденныге тыыквыы. Доказательства? Индеец видел это во сне -значит, все так и быгло на самом деле" (Гагарин, Лебедев, 1976, с. 185).

На самом деле способность различения "субъективного" и "объективного" связана не со степенью развитости культуры и человека, а со степенью неверия человека в себя и

степенью пренебрежения к своему внутреннему миру. С нашей точки зрения современный европеец редко путает виртуальное и внешнее не потому, что умеет хорошо их различать (в этом он мало отличается от африканского или американского аборигена), а потому что не придает значения всему, не имеющему материальной формы: своему воображению, сновидениям, необычным состояниям и т.д. В наших экспериментах, построенных так, чтобы испытуемые не имели возможности зрительно контролировать действия своих рук (Носов, 1990), они, совершая ошибки в 88 случаях из 100, пребывали в незыблемой уверенности, что сделали все так, как намеревались, и крайне удивлялись, увидев результаты своей деятельности.

В виртуальной реальности, как уже говорилось, образы ничем не отличаются от "настоящих", т.е. от образов внешнего мира. О степени реальности виртуальных образов свидетельствуют следующий случай. "После окончания военного училища я был направлен для прохождения службыг в северныгй Казахстан, Турнайскую область, г.Державинск. Шел 1987 г. Специфика Ракетныгх войск стратегического назначения заключается в том, что охрана ракет осуществляется караулом с использованием специальныгх технических средств обнаружения и поражения противника.

В одном из таких караулов солдатыы довольно часто, как они говорили, видели "белую женщину". По их описаниям это происходило так: срабатыгвал один из датчиков систем обнаружения и после того, как оператор освещал прожектором участок местности, где срабатывал датчик, то в свете прожектора он наблюдал неподвижную женщину в длинном белом одеянии с капюшоном на голове и развевающемся шарфом. Лица ее видно не быгло, но явно чувствовался взгляд, от которого проступал холодныый пот.

В феврале 1988 года я лично быгл в этом карауле. Где-то около 2 часов 10 минут ночи сработал датчик системы обнаружения и я поднялся в башенную пулеметную установку для того, чтобыг осветить местность, осмотреть ее и выгявить причину срабатыгвания датчика. Включив прожектор, я в запретной зоне на расстоянии 25-30 метров от себя увидел "белую женщину", сидящей на защитном устройстве пусковой установки, и я действительно почувствовал ее взгляд. Погода быыла неустойчивая: температура воздуха повышалась с минус 20 градусов до минус 6, шел небольшой снег, слабыгй ветер. За мной в установку поднялся солдат, которыгй также увидел "белую женщину", однако для него она стояла, но тоже "смотрела" на него: он чувствовал ее взгляд.

От такого ощущения дискомфорта я неволъно выключился прожектор и сразу же включил его обратно. Женщиныг не быыло.

Утром, осмотрев все системыг обнаружения, я не нашел ни одного следа проникновения на объект в запретную зону" (В.Ф.Валюкевич).

Виртуал, несмотря на то, что является весьма сложной формой поведения, воспроизводим в экспериментальных условиях и потому может быть подвергнут естественнонаучному исследованию. Опишем один из проведенных нами экспериментов по воспроизведению виртуалов в экспериментальных условиях (Носов, 1994). Этот эксперимент был проведен с целью исследования причин ошибок летчика, в основе которых лежит неадекватная оценка времени.

В деятельности человека, в том числе летчика, существует масса ситуаций, когда необходимо строго выдерживать интервалы времени, часто достаточно короткие, когда невозможно воспользоваться часами (секундомером). Очень часто выдерживать интервал нужно в важных ситуациях: посадка самолета, прицеливание, катапультирование и т.д. По данным Б.Л.Покровского (1984), 50% ошибочных действий при атаке цели составляют задержки при выходе из атаки. Например, для выполнения короткой очереди при стрельбе по наземной цели, т.е. при пикировании, время нажатия на боевую кнопку должно составлять 0,5-0,7 секунды. У летчиков же это время иногда возрастает более чем в два раза, тогда как увеличение времени нажатия на боевую кнопку на 1 -2 секунда приводит к тому, что самолет снижается на "лишние" 300-500 метров, что далеко не безопасно и не всегда кончается благополучно (Покровский, 1984). Ошибки пилотирования типа "сваливание самолета" обусловлены тем, что летчики при необходимости удерживания ручки управления самолетом в положении "от себя" в течение 3-4 секунд, на самом деле удерживают в течение 0,8-1,1 секунд, хотя субъективно были уверены в том, что прошло именно 3-4 секунды (Покровский, 1984). Типичный пример такого рода ошибки -неадекватной оценки времени, - описанной Б.С.Алякринским, приводят А.А.Леонов и В.И.Лебедев (1968). "Во время полета по маршруту загорелся самолет. В составе экипажа, кроме пилота, еще два человека. Исход создавшейся ситуации: летчик катапультировался, остальные члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении также были катапультные установки. При расследовании катастрофы выяснилось, что пилот (командир корабля) перед катапультированием подал сигнал оставить самолет, однако, по его заявлению, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между

моментом команды н моментом катапультирования составлял лишь несколько секунд. Переоценка длительности временного интервала здесь совершенно очевидна. Доли секунды субъективно были восприняты как минуты, что и явилось причиной гибели двух других членов экипажа" (с.80-81). При катапультировании часто возникает неадекватная оценка времени. По данным Г.Е.Вильямса (Williams, 1983), 86% из благополучно катапультировавшихся ощущали искажения скорости течения времени в аварийной ситуации. Он полагает, что 20% от числа погибших погибли из-за запаздывания в катапультировании. При катапультировании в лабораторных условиях неадекватная оценка интервала времени в 3 секунды составляет в среднем 35% (Козловский, Коваленко, 1986).

Таким образом, проблема неадекватной оценки времени очень важна, тем более что нет ни убедительных объяснений этих феноменов, ни эффективных средств борьбы с такого рода ошибками. Тот же Г.Е.Вильямс, ничего, кроме основанных на здравом смысле, общих рекомендаций не предлагает. С этими рекомендациями, конечно, не согласиться нельзя, так как предлагается: 1) летчику правильно оценить аварийную ситуацию; 2) составить на земле план действий в возможных аварийных ситуациях, так как легче выполнить хороший план, чем его разработать; 3) во время аварии доверять приборам, а не чувствам. Если бы человек не имел чувств, рекомендации Г.Е.Вильямса были бы достаточными.

Обычно неадекватную оценку временных интервалов объясняют имеющейся у человека способностью к оценке временных интервалов. Такому объяснению соответствует и применяемый исследователями методический прием изучения восприятия времени: испытуемому предъявляются временные интервалы различной длительности и он должен оценить их. При этом обнаруживаются какие-то естественные способности человека. Но, в то же время, хорошо известно, что оценка времени в значительной степени зависит от выполняемой человеком деятельности и в разных случаях он по-разному ошибается в оценке временных интервалов.

В некоторых случаях отмечается, что неадекватная оценка времени сопровождается особыми психическими феноменами. При обучении летчиков полетам на новых для них типах самолетов, имеющих иную длину разбега, иногда бывают случаи, когда летчики по непонятным причинам прекращают разбег, т.е. отказываются от взлета. "Изучение случаев прерванных взлетов показало, что летчику по истечении определенного времени начинает казаться, будто самолет не может оторваться от

полосы. При этом у него появляется физическое ощущение, что тяга падает. Иначе говоря, наступает пространственно-временное рассогласование внутри образа восприятия, разрушение его целостности. Рефлекс на время, выгработанныгй в прежних полетах на другом самолете, требует начатъ отрыв самолета, а мышечно-суставное чувство сигнализирует, что скоростъ еще недостаточна. В итоге у летчика появляется так называемое трудное состояние, которое может выразитъся в недоверии к показаниям приборов, к неправилъной оценкерезулътата и к прекращению взлета" (Береговой и др., 1978, с.249-250).

Чувство времени является компонентом чувства самолета. "Много дней подряд поднимался я в небо - раскрывал секрет за секретом, угадывал тайны любимой машины, -пишет летчик-испытатель А.М.Маркуша. - Успехи сменялисъ разочарованием, разочарование снова успехами, и наконец пришла главная победа: я нашел общий ритм пилотажа. Это быгл валъс.

Он мог звучатъ стремителъно и буйно, головокружителъно быгстро, но всегда непременно плавно, толъко плавно.

Мыыслъ о валъсе пришла мне случайно, но с тех пор, когда в руки ко мне попадает самолет новой конструкции, я всегда прежде всего ищу общий ритм пилотажа, и, мне кажется, найти его - самое главное" (Маркуша, 1974, с.85-86).

Исследованию проблемы оценки времени в процессе выполнения деятельности посвящен данный параграф.

С нашей точки зрения, многие феномены неадекватной оценки времени обусловлены переходом в виртуальный режим. Многие из вышеописанных в данном параграфе феноменов можно объяснить, в частности, переключением человека с выполнения основной функции, требующей больших психических усилий и порождающей ингратуал, на выполнение второстепенной функции (субзадачи), порождающей гратуал. При этом происходит неадекватная оценка времени, затрачиваемого на выполнение как основной задачи, так и субзадачи. Дело в том, что ощущение течения времени, как известно, при выполнении приятной работы иное, нежели при выполнении неприятной. К тому же человек при этом часто не стоит перед дилеммой: выполнять нужную, но тяжелую работу, или ненужную, но легкую - часто и та, и другая процедура нужна, только одна является основной, а вторая - лишь условием ее выполнения.

Такое положение дел приводит к тому, что второстепенная функция становится фактически основной, а поэтому смысловые значения, соответствующие реально основной функции, теряют для человека свое значение, так как не включены в нее.

С целью исследования описываемых феноменов мы смоделировали ситуацию, в которой основная функция очень трудна, а субзадача - достаточно легка и проста.

Методическая процедура заключалась в следующем.

Была взята научно-популярная брошюра, неизвестная испытуемым и по тематике далекая от рода их деятельности, объемом 48 страниц. Каждая страница расчерчена карандашом пилообразной кривой амплитудой от левого до правого края. Кривая состояла из 9 отрезков. Испытуемого просили прочитать текст, следуя взглядом по пилообразной кривой и затрачивая на каждую страницу 15 секунд. Для контроля времени экспериментатор отстукивал ритм с частотой 1 удар в секунду, пятнадцатый удар, по которому нужно переходить на другую страницу, был более громким. Задача испытуемого - пересказать содержание брошюры. Как правило, испытуемому давался один и тот же текст 5 раз подряд. Время одного чтения - 12 минут.

В эксперименте приняло участие 25 человек в возрасте 18-25 лет.

Задача фактически невыполнима, испытуемые перед экспериментом не знают этого и приступают к выполнению задания с целью выполнить его. Но переживаний и высказываний по поводу невыполненного задания практически нет. Никто из наших 25 испытуемых ни разу не пожаловался на то, что задача невыполнима, не потребовал прекращения эксперимента. Испытуемые, судя по самоотчетам, как бы погружались в задание и круг их проблем и переживаний ограничивался процессом выполнения задачи, а не результатом решения.

Методическая "хитрость" задания заключалась в том, что чем больше испытуемый старается решить задачу (понять текст), тем большее значение приобретает субзадача (связать слова в предложения), и тем больше он углубляется, захватывается процессом самого чтения.

Эта методическая особенность проявляется в том, что испытуемые быстро понимают причину своей неудачи в понимании текста: не хватает времени. "Видела весь текст, ничего непонятного в словах не было, все слова видела, все они понятны, но в предложения не складываются". "В общем, я почти не улавливаю переходов логических", "Я вижу определения, выхватываю кусок, знаю к чему он относится, но из-за того, что

не могу остановитъся, подуматъ над этим - вылетает содержание". "Нет времени на обдумывание текста".

После этого испытуемый фактически меняет задачу, центрируясь на самом процессе чтения. "Произволъно двигаешъ глаза, а не читаешъ. Двигаю глаза, попутно, читая ". "Быгстро по тексту не бегу: глазами - да, а внутри себя - нет ".

Само чтение, субзадача, становится самостоятельной, специальной задачей. "С текстом вся работа является произволъной. Я все время совершаю какие-то актыг: прыггаю, считыгваю, прыггаю, считыгваю, фиксирую - все это акты. И вот в число этих актов затесался еще один акт - для меня это акт схватыгвания, связыгвания смыгсла. Он инороден к этим системам, которыге предлагаются по инструкции. И для меня нет времени для этого акта".

На основании анализа этих феноменов можно представить чтение текста как осуществляющееся на двух уровнях: а) уровне элементов (уровень субзадач) и б) уровне целостных конструкций (уровень основной задачи). Чтение, с этой точки зрения, заключается в том, что происходит опознание элементов (слов) и построение целостной конструкции (смысла предложения). Это есть, собственно, два уровня понимания: понимание слова и понимание текста. Напомним, что у испытуемых были высказывания типа "вижу все слова, но ничего не понимаю", "вижу все слова, а времени на то, чтобы понять не хватает". Испытуемые отмечают, что процедура понимания - это особая процедура, требующая особого времени.

Когда человек читает обычным образом, он формальных признаков текста не замечает и на них не отвлекается. А когда он читает без понимания, переключаясь фактически на выполнение субзадачи как основной, появляется новая субзадача относительно новой основной задачи, заключающаяся в "смотрении" на формальные признаки текста. Это отмечалось в эксперименте, когда испытуемые не читали, по сути, текст, а смотрели на слова и замечали какие-то формальные признаки текста. "'Заметил, что сама траектория карандашом нарисована, уголки на ней, она воспринималасъ как частъ текста. Заметил номера страниц". "Если не остановитъся, продуматъ про себя, связатъ, запечатлеваешъ какие-то внешние признаки".

Причем, чем меньше дается времени на чтение, тем более самостоятельным действием становится прочитывание и тем более детализированным смотрение текста. Приводим самоотчет испытуемого после того как ему на четвертом чтении время было

ограничено до 10 секунд на страницу. "Как я читал в первый раз за 15 секунд, так я читаю сейчас за 10 секунд. Мало что видел. Только на четвертой странице начал видеть слова как-то, кусками, урывками, мысль разрушается, и то, что видел, забыл. Феноменально текст был очень рваный, как будто на странице отдельные слова, предложений и всего остального нет. Сейчас формата не вижу - серый фон и только куски. Я двигаюсь по тексту и высвечиваю какие-то куски. Прожектор сознания на этот раз узкий, временами гаснет. Так как фиксировался на линии, то видел, что линия была стерта и сверху еще одна проведена. Сейчас я пытался читать текст, а на тексте эта линия".

Гратуал и ингратуал связаны с тем, что человек осуществляет свою деятельность преткновенно, т.е. с трудом, или непреткновенно, т.е. легко. Причем, безразлично на каком уровне появляется преткновенность или непреткновенность: на уровне понимания текста, на уровне узнавания слов или на уровне "смотрения" на формальные признаки. Если движение непреткновенно, появляется гратуал. Если это движение на уровне узнавания, то гратуал возникает от ритмичного движения. "Слова не связываются в предложения - тогда наступила приятная спокойная плавность. Глаза не устают и это хорошо ". "Текст был непонятен, но сам процесс был интересен ". "Появился интерес и рабочий азарт, напряжения не чувствовала, было только приятное ощущение". "Не знаю, что считываю, но ритмичность дает внутреннее удовлетворение. Приятно, но что считываю не знаю, ощущение гармонии".

К четвертому-пятому чтению задача понять текст как-то диссоциируется и на первый план выступает задача передвижения по тексту. "Уже нет активности, внутреннего порыва, усилия, чтобы связывать слова друг с другом, перестаю "дергаться" и просто иду по строкам". "Сначала схватываю содержание, а потом механически движусь в определенном темпе, что приятно ". "Очень устал. Текст светлеет, глаза открываются, расширяется поле видения от прочтения к прочтению, приятность в ритме. Тремор не глаз, а точки зрения, иду по центру страницы с таким постоянным тремором. Это состояние наивысшего напряжения. Это чтение есть произвольный акт. Очень напрягаюсь. Начинает дрожать взгляд, внимание".

Процесс чтения находится в реципрокном отношении с задачей понимания: либо испытуемый пытается понять текст и получает неудовольствие от того, что не может это сделать, либо он "забывает" про понимание и с удовольствием "читает". "В начале текста стало неприятно, потому что ничего не понимала, хотя должна была бы уже на третий

раз что-то пониматъ ". "На четвертом чтении подстроиласъ под ритм. Ничего не понимала. Показалосъ, что медленно проговариваю. На середине наступило раздражение. Захотелосъ все броситъ и читатъ нормалъно. Плавности уже не быгло, она пропала. Надоело таким образом читатъ, так как затрачиваешъ много усилий и ничего не понимаешъ ". "Душевныгй дискомфорт от того, что не успеваю ".

Все испытуемые отметили свои ощущения относительно течения времени. "Такое ощущение, что оченъ мало времени читаешъ, т.е. быгстро читаешъ, т.е. это быгстрота; такое ощущение, что времени немного проходит, что прошло две-три минуты. При втором чтении казалосъ, что еще менъше" (на самом деле чтение длится 12 минут).

Отмечаются факты изменения чувства скорости течения времени "Ударыг экспериментатора, задающие темп, идут неравномерно". "Рваного темпа у экспериментатора уже не быгло ".

Время также находится в реципрокных отношениях с основной задачей (понимание); чем меньше испытуемый понимает, тем скорость течения времени меньше. "На пятом чтении быгстро по тексту не бегу: глазами - да, а внутри себя - нет. Ощущения скорости нет; либо выгхватыгваю фрагмент текста, либо узнаю ".

Проследим ощущения одного из испытуемых на протяжении нескольких прочтений. "Сначала время текло быгстро, потом медленно, а моя скоростъ быгла одна и та же, т.е. я двигаласъ по тексту с одной и той же скоростъю" (первое чтение). "Плавная приятностъ оставаласъ, но более убыгстренно. Быгло интересно, что-то понимала" (второе чтение). "Время пошло быстрее, траектория стала стеснятъ, хотелосъ читатъ как обыгчно" (третье чтение). "На четвертой странице подстроиласъ под ритм, ничего не понимала. Показалосъ, что медленно проговариваю " (четвертое чтение).

Из экспериментов явствует, что 1) время может течь то быстрее, то медленнее, а 2) человек воспринимает свою скорость (скорость выполнения своей деятельности) как постоянную: человек считает, что он движется равномерно, а существующее вокруг него время то убыстряется, то замедляется. Можно предположить, что ощущение скорости течения времени зависит от характера осуществления деятельности.

Отметим, что основная экспериментальная задача невыполнима и поэтому испытуемые обязательно должны были переключаться на выполнение субзадачи как основной. В качестве новой основной задачи они могли выбрать понимание смысла предложений, т.е. увязывание слов в предложения. При этом новых субзадач (узнавания

слов) совершается много, но связываются слова в предложения с очень большим трудом. Основная задача (связывание слов в предложения) становится сверхтяжелой, надрывной -ингратуальной. Хотя субзадач совершено много, но времени и сил на увязывание их в единое целое не хватает, т.е. не хватает времени на решение основной задачи - за время опыта целостный акт так и не совершается: понимается очень мало предложений. Другими словами, времени выделенного на чтение текста не хватает для выполнения основной задачи. А потому кажется, что время течет очень быстро; временной интервал воспринимается как краткий. Происходит недооценка временного интервала.

В качестве основной задачи испытуемые могли выбрать и узнавание слов, отказавшись от понимания текста. Движение глазами по траектории становится легкой субзадачей. В этом случае нет проблемы и, соответственно, трудности увязывания слов в предложения. Само по себе движение глазами от слова к слову акт легкий, гратуальный. За время опыта испытуемый успевает без напряжения решить много основных задач (опознать много слов). Для решения каждой основной задачи отведенного для опыта времени хватает с избытком; за время опыта можно решить много задач и времени еще останется в запасе. Время для решения одной задачи и запас времени - величины несопоставимые. Субъективно задач за отведенный интервал времени решается очень много, а потому испытуемому кажется, что время течет медленно; временной интервал воспринимается как длительный. Происходит переоценка временного интервала.

Напомним, что избыток времени для выполнения какой-то субзадачи может быть и при дефиците времени выполнения основной задачи. В данном случае не хватает времени для понимания текста и существует избыток времени для узнавания слов, причем настолько большой избыток времени, что испытуемый имеет возможность для совершения лишней работы: рассматривать внешние признаки текста.

Пример такого рода избытка времени и детализации восприятия приводит летчик-испытатель А.М.Маркуша (1974). "Ия начал разбег. Машина вела себя как-то странно: мотор ревел, самолет подпрыгивал, но от земли не отрывался - все это я сообразил не сразу. В ту пору я не умел еще, взлетая, видеть одновременно и капот, и линию горизонта, и приборную доску в кабине... Я мучительно соображал, что же происходит, и, когда наконец понял - мотор не дает полной мощности, - отказываться от полета было уже поздно. Взлетная полоса кончалась. Впереди отчетливо виднелись столбы телеграфно-телефонной линии, торчавшие на обочине дороги. Прекратить разбег

значило бы влететь, если не в телеграфный столб, то в придорожный кювет обязательно.

За дорогой и телеграфно-телефонной линией тянулось довольно большое поле -это я знал точно. На схеме аэродрома, висевшей в штабе, оно было помечено, как запасная площадка. На ней полагалось приземляться в случае вынужденных обстоятельств. Я принял решение: разогнать самолет как можно сильнее, перепрыгнуть через провода телеграфно-телефонной линии и сесть на запасной площадке. Помню отчетливо, как запершило у меня в горле, как противно задрожали колени. Я приподнял хвост машины еще немного (так быстрее набирается скорость) и влип в столбы взглядом. Чтобы не промазать с прыжком, надо было очень точно рассчитать момент, когда дергать ручку управления на себя. Рано дернешь - не хватит скорости, свалишься на крыло; поздно дернешь - зацепишься колесами за провода и тоже упадешь, скорее всего перевернувшись при этом вверх колесами.

Провода надвигались катастрофически быстро, помню - в какой-то момент я отчетливо увидел белые фарфоровые изоляторы. На каждом столбе их было два с одной стороны и два с другой. Мне показалось, что я уже опоздал с прыжком, и мне стало еще страшнее, но я все-таки дернул ручку управления на себя - все равно больше уже делать было нечего...

Машина резко перепрыгнула и через провода и через проселочную дорогу" (с.116-

117).

В смертельно опасной и, что существенно, ингратуальной ситуации (запершило в горле, задрожали колени) для летчика в какой-то момент основной задачей стал подлет к телеграфным столбам ("влип в столбы взглядом"). Новой субзадачей самой по себе очень легкой и кратковременной, очевидно, стала оценка расстояния до этих столбов. При этом в его сознание проникли несущественные частности (белые фарфоровые изоляторы), что привело к возникновению ощущения замедленности течения времени, а тем самым - к ощущению большой скорости течения событий, соответственно, к испугу задержки прыжка, когда летчик "вспомнил" о более иерархически высокой задаче относительно подлета - о прыжке. Относительно прыжка он делал подлет субъективно катастрофически долго. И только безысходность заставила его сделать попытку прыжка. Объективно оценка времени была правильной.

"Интересны также переживания Ю.А.Гагарина при первом парашютном прыжке. "Непривычно было. Сзади большой ранец с основным парашютом. Спереди

тоже ранец, поменъше, - с запасным. Ни сестъ, ни встатъ, ни повернутъся... Как же, думаю, обойдусъ там, в воздухе, со всем этим хозяйством? Оно как быг связыывало меня по рукам и ногам...

С детства я не любил ждатъ. Особенно если знал, что впереди трудностъ, опасностъ. Уж лучше смело идти навстречу, чем увиливатъ да оттягиватъ. Поэтому я обрадовался, когда после первого "пристрелочного " прыыжка Дмитрий Павлович выгкрикнул:

- Гагарин! К самолету...

У меня аж дух захватило. Как-никак это быгл мой первыгй полет, которыгй надо быгло закончитъ прыжком с парашютом. Я уж не помню, как мыл взлетели, как "По-2 " очутился на заданной выгсоте. Толъко вижу, инструктор показыгвает рукой: выглезай, мол, на крыто. Ну, выгбрался я кое-как из кабиныг, встал на плоскостъ и крепко уцепился обеими руками за бортик кабиныг. А на землю и вглянутъ страшно: она где-то внизу, далеко-далеко. Жутковато...

- Не дрейфъ, Юрий! - озорно крикнул инструктор. - Готов?

- Готов! - отвечаю.

- Ну, пошел!

Оттолкнулся я от шершавого борта самолета, как учили, и ринулся вниз, словно в пропастъ. Дернул за колъцо. А парашют не открыгвается. Хочу крикнутъ и не могу: воздух дыгхание забивает. И рука тут неволъно потянуласъ к колъцу запасного парашюта. Где же он? Где? И вдруг силъныгй рывок. И тишина. Я плавно раскачиваюсъ в небе под белыт куполом основного парашюта. Он раскрыглся, конечно, вовремя - это я уж слишком рано подумал о запасном" (Леонов, Лебедев, 1968, с.83).

Первая часть прыжка - полет на самолете и выход на заданную высоту -воспринималась как очень короткий момент ("не помню, как мы взлетали, как "По-2" очутился на заданной высоте"). Очевидно, что при этом Ю.А.Гагарин был внутренне зафиксирован на самом прыжке. На этом участке деятельности он совершал много актов (одевание парашюта, подход к самолету, устраивание в самолете, взлет, выход на заданную высоту и др.), субъективно же все это было только фрагментом самого акта прыжка. А поэтому в самоотчете речь идет о незавершенном, несовершенном акте, так же как у части испытуемых в эксперименте. И все эти акты были психологически тягостными (ингратуальными), поэтому налицо явная недооценка времени подлета к месту прыжка. Психологически важно, что Ю.А.Гагарин не отвлекся на субзадачу. Очень интересно, что

временной интервал в несколько десятков минут полета перед прыжком Ю.А.Гагарин не помнит, а несколько секунд перед раскрытием парашюта отпечатлены в его памяти явственно. В момент падения была психологически обратная ситуация относительно полета: внутренняя деятельность очень быстра. Наверняка, после того, как он дернул кольцо парашюта, мысленно стал проигрывать картину того, как основной парашют должен раскрыться, и как он не раскрывается, и как нужно выпускать запасной парашют, и как он раскрывается и т.д. И может быть, Ю.А.Гагарин успел проиграть этот образ не один раз. Совершается очень много актов, но существенно то, что образ раскрытия парашюта реализуется очень легко, и при этом Ю.А.Гагарин полностью переключается на переживание этого внутреннего процесса. Явное гратуальное состояние. Отсюда, сильная переоценка временного интервала при ожидании выпуска основного парашюта.

Аналогично можно объяснить и факты, приведенные в начале данного параграфа. Но следует отметить, что переключение на выполнение субзадачи и характер реализации образа при этом (нормально, гратуально или ингратуально) - явление, зависящее от множества наличных факторов, и у одного и того же человека в разные моменты могут наблюдаться разные феномены, так же как и у разных людей разные феномены в одинаковой ситуации. Г.Е.Вильямс (Williams, 1983) отмечает, что часть летчиков в момент катапультирования отметила ускорение течения времени, а часть - замедление.

Итак, на основании феноменов, полученных в эксперименте и трактовки их с помощью понятий виртуальной реальности, можно утверждать следующее:

- переключение на выполнение субзадачи как основной задачи не всегда осознается как смена задач;

- оценка времени выполнения основной задачи при переключении на выполнение субзадачи зависит от характера течения процесса выполнения субзадачи. Если она выполняется ингратуально, временной интервал выполнения основной задачи недооценивается, если гратуально - переоценивается.

Этот механизм обеспечивает человеку субъективную обоснованность правильности выполняемой им деятельности: она ему кажется и правильной, поскольку является условием выполнения требуемого набора процедур, и кажется выполняемой требуемое количество времени.

Таким образом, можно считать экспериментально доказанным факт влияния виртуальных событий на появление ошибок, связанных с неадекватной оценкой временных интервалов.

Еще раз подчеркнем, что в нашу задачу не входил анализ проблемы психологического времени и быстрочтения. Мы хотели рассмотреть лишь один из механизмов неадекватной оценки времени, связанной с возникновением виртуальных событий.

АРЕТЕЯ - ПРАКТИЧЕСКАЯ ВИРТУАЛИСТИКА

Необходимость в новых терминах возникает при трансформации некоторого занятия в специализированную профессиональную деятельность. С нашей точки зрения, практика работы с виртуальными реальностями уже требует собственной терминологии.

"Арете" в переводе с греческого по словарю А.Д.Вейсмана (1899, 1991) означает "доблесть, добродетель; вообще совершенство, превосходство, достоинство (как физическое, так и нравственное); мужество, храбрость, как лат. virtus (в этом знач. часто у Гомера и прочих писателей)..." (колонка 193). Собственно, синонимичность 'крете" и "виртус" и побудила выбрать это имя для обозначения практики работы с виртуальными образами и реальностями.

Специфика аретеи определяется двумя принципиально важными обстоятельствами, из которых вытекают все остальные частные особенности этого вида практики.

Первое. Аретея основывается на вполне специфических моделях - виртуальных.

Виртуальные модели являются полионтическими, т.е. включают в себя минимум две онтологические реальности. Это могут быть реальности, относящиеся к разным дисциплинам, например, физиологии и психологии, могут быть реальности, относящиеся к одной дисциплине.

В других видах практики либо не признается существование разных реальностей, и поэтому причина и следствие рассматриваются как относящиеся к одной и той же реальности, либо, если признается существование разных реальностей, то причина помещается либо в реальность более низкого уровня (так называемый редукционизм), либо в реальность предельно высокого уровня (бог, абсолют и т.п.).

В виртуалистике и, соответственно, в ее практической части, аретее, признается полионтичность объекта, и сущность явления предполагается находящейся в более высокой реальности (это не значит, что в виртуалистике, отрицается принципиальная

возможность моноонтнческнх моделей, просто они находятся вне виртуалистики). В более высокой реальности находится не причина, а собственно virtus - сила, вызывающая явление к жизни. В той же реальности, к которой принадлежит событие, есть совокупность многих причин и условий, обеспечивающих осуществление этого события. Такая модель позволяет выйти за пределы бесконечного ряда причин и следствий, вызвавших данное событие. Например, в психологии ошибок причиной элементарного действия (например, летчик нажал одну кнопку вместо другой) могут считать все, что угодно - от особенностей расположения самих кнопок до особенностей личности родителей этого летчика. Выбор типа причины - прерогатива исследователя. Причина остановки исследователей, например, на родителях летчика, совершившего ошибку, чисто условна, ничто не запрещает искать причину и в третьем колене, и в четвертом... и т.д. И в определенном смысле такая концептуализация ошибочного действия правильна - в рамках моноонтической модели, - поскольку все со всем связано причинно-следственными связями. Но в такой концептуализации нет практического смысла, так как причин бесконечно много, и единственным эффективным способом борьбы с ошибкой может считаться изменение мира, нарушение имеющейся цепи причин и следствий.

Второе. Аретея основана на вполне определенной онтологии (философии), строится на соответствующих онтологии теоретических моделях и соответствующих теоретическим моделям экспериментальных исследованиях. Таким образом, аретея - тип практики, имеющий философское и научное (теоретическое и экспериментальное) основание.

Большинство современных гуманитарных практик основывают свое право на существование либо своей практической эффективностью, не заботясь о том, что по сути они делают, не заботясь о границах своей применимости и возможных негативных последствиях, либо указанием на всеобщность используемой модели, совершая такую методологическую ошибку как отождествление частной теоретической модели с онтологической. Такая ошибка совершается, например, в психоанализе, который свою первоначальную модель невроза превратил в модель всего человека и даже человечества.

В виртуалистике на базе единого онтологического представления может быть построено множество частных теоретических (научных) моделей, каждая из которых (будучи экспериментально верифицированной) соответствует определенной сфере практики. Аретея, таким образом, есть лишь верхняя часть айсберга, базирующаяся на определенных научных и философских представлениях. Большая же часть современных

гуманитарных практик не утруждает себя работой по проведению процедур (в терминологии Т.Куна) верификации (доказательства истинности) и фальсификации (указания границ применимости), поскольку не озабочены своим научным и философским обоснованием. А в данном случае философское и научное обоснование обеспечивает эффективность практических действий.

В этом смысле, проводя критическую работу относительно аретеи, нельзя ограничиваться указанием лишь на какие-то ее отдельные моменты, а необходимо подвергать анализу всю виртуалистику как целостный подход, увязывающий в себе блок философских, научных и практических знаний. Точно также, если проводить аналогии между аретеей и другими видами практической работы, то необходимо рассматривать не только сходство и различие отдельных процедур, но и их философские и научные основания.

Одна из сложностей понимания того, что такое аретея, заключается в том, что сама категория виртуальности является относительной. Она определяется через сопоставление с категорией константности: то, что является виртуальным, определяется тем, что берется в качестве константной реальности. Например, для мануальной терапии константной реальностью является опорно-двигательный аппарат. Но, скажем, кардиолог будет искать причину сердечной боли в сердце и лечить эти боли будет лекарствами, действующими на работу сердца. Для него полагание причины боли в зажатости мышц спины или сдвижке позвонков - это трансцендентный выход за рамки свой реальности. Но с другой стороны, для мануального терапевта такой же виртуальной реальностью является переход в сферу психических образов. Виртуальный переход дает возможность сделать разрыв бесконечности причин в рамках одной и той же реальности. В этом смысле в аретее надо различать виртуальную и константную реальность и знать, что всегда есть возможность перехода в виртуальную реальность более высокого уровня.

Аретея не имеет предметной отнесенности, так же как и виртуалистика; аретея может быть применена во всех сферах жизни человека.

Таким образом, аретея - это не метод, не методика, а тип практики, в рамках которого могут применяться разные способы работы. Аретея - это практическая работа с виртуалами (виртуальными объектами): виртуальными реальностями, виртуальными событиями, виртуальными образами и т.д. Слово "виртуал" в данном случае означает любой фрагмент виртуальной реальности, в том числе и отдельную виртуальную

реальность или совокупность виртуальных реальностей, который берется в качестве предмета оперирования (исследования, трансформации, развития и т.д.).

Термин "аретея" имеет два смысла. Первый - тип практики, практическая часть виртуалистики, второй - собственно практическое воздействие. Надо отметить, что в полисемантичности слова нет большого недостатка. Например, термин "терапия" означает и раздел медицины, и конкретный способ лечения заболевания.

Для обозначения того человека, который осуществляет аретею, можно использовать слово "аретевт" (хотя не менее правильным было бы использование и слова "артист").

Для обозначения того человека, с которым имеет дело аретевт, тоже имеет смысл ввести специальный термин - аретент. Опять же, психология не имеет разработанной терминологии для обозначения предметов своей работы. Есть только термины "пациент" и "клиент". Но термин "пациент" имеет очень сильные медицинские коннотации, и предполагает, что психолог-практик осуществляет процедуры лечения, что подразумевает, что "пациент" - человек в каком-то смысле больной. В аретее могут осуществляться процедуры лечения, но не обязательно только лечения. Термин "клиент" означает, что этот человек получает какую-то услугу (лечебную, консультационную и т.п.) от другого человека и должен за эту услугу заплатить. Поскольку термин "клиент" подразумевает товаро-денежные отношения, он в принципе является неадекватным для обозначения типа практической работы.

Для аретеи существенным является идея согласованности частей психики (виртуалов) друг с другом. Каждый из виртуалов у каждого человека может быть не таким как у всех других, но это ни в коем случае не означает патологичности ни виртуалов, ни человека в целом. И лишь в том случае, если обнаружена несогласованность частей психики человека друг с другом и с окружающим миром, можно говорить о необходимости работы по обеспечению взаимосогласованности - синомии (по аналогии с "синтонией", "симфонией", "синергией") - виртуалов друг с другом и, тем самым, с окружающим миром. Термин "синомия" состоит из двух частей: греческое "син", означающее "согласование, соучастие, сопричастность" и греческое 'номос" - обычай, закон. Следует отметить, что древние греки понимали слово "закон" не как "закон природы", а как установление некоторого правила поведения. В этом смысле "синомия" означает согласованность сосуществования.

Рассмотрим один пример аретеи.

Проводя совместно с мануальным терапевтом В.В.Мироновым теоретический, на базе теории психологических виртуальных реальностей, анализ практики мануальной терапии, мы пришли к выводу, что в основе многих случаев заболевания опорно-двигательной системы лежит нарушение виртуального образа тела. Можно предположить, что существует физиологический самообраз тела человека, в котором представлены все органы и системы человека. То, что представлено в этом физиологическом самообразе тела человека, можно назвать виртуальным телом. Соответственно, органы виртуального человека являются виртуальными органами. Примером функционирования виртуального органа является фантомная боль - боль в несуществующей части тела. Полагание существования виртуального тела объясняет случаи возврата болезни после казалось бы успешного ее излечения - поскольку в медицинской практике лечением образов, естественно, не занимаются и поэтому оставляют у пациента нарушения в виртуальном теле, то эти нарушения восстанавливают болезненное состояние организма.

"Женщина 39 лет пришла на прием с жалобами на болъ в спине, поясничном отделе на протяжении 2,5 лет. Последние 6 месяцев снимала болъ толъко за счет силъно действующих аналъгетиков, либо новокаиновой блокадой; последнее время ей 5 раз кололи промедол. Часто плачет, нарушен сон, плохой аппетит, конфликтна с окружающими. Врачам не верит. Пришла на прием по рекомендации своей подруги, сыгн которой имел оченъ заметное искривление позвоночника, которое теперъ у него с нашей помощъю исправлено. Говоритъ о собственном ожидании резулътата не хочет, так как ни во что не верит.

После обследования ее спиныг и поясницыг, выгявлено наличие развивающегося остеохондроза и оченъ болъшое мышечное напряжение в мышцах спиныг, нарушение расслабленного дыыхания (выгдох происходил с придыгханием).

Я предложил женщине поработатъ со своим воображением (через представление своего тела и его возраста). После традиционного растирания, вибрирования и успокаивающего поглаживания, попросил ее закрыгтъ глаза и просматриватъ свое тело в возникающем образе. При прикасании моих рук по уровню плеч, с ее слов, возник образ себя в возрасте 19-21 года, при этом она увидела себя в другом платъе, и тут же сказала, что руки стали теплыгми. При проведении руками по боковыгм мышцам спиныг и бедер и до ступней ног, она сказала, что увидела себя в 10-12-летнем возрасте, и сразу

вспомнила, что ее пытались изнасиловать в школе; при этом ноги имели разницу в возрасте - правая нога быыла на 5 лет старше левой, и еще - будто она в сапоге. Дальше я стал менять позиции поглаживающих рук: если одна рука поддерживала контакт с левой верхней частью тел, то другая в это время поглаживала правую ногу от бедра к стопе и обратно. Первую минуту я почувствовал руками как мыгшцыг тела будто налились напряжением. Тогда я спросил: "Что получается с образом?" - женщина ответила, что она напряженно ищет образ и не может явно себя представить. Я продолжил еще производить поглаживания, также меняя положения рук. Через 45 секунд я явно почувствовал и увидел как тело моментально расслабилось. Я сразу спросил: "Как поживает образ"? - Она мне ответила: "Сейчас я вижу себя 17-летней девушкой, загорающей на пляже в Сочи, мое тело очень расслаблено и спокойно ". Я похвалил ее и попросил перевернуться на спину. На ее лице возникла тревога, которую я попробовал снять, сказав ей: "Теперь можно тревожиться за свой образ, так как Выы не знаете, что будет дальше". Ей не захотелось тревожиться, а захотелось узнать, что будет дальше. Я попросил продолжать работать со своим воображением и образом своего тела, уделяя расслабляющему выыдоху большое значение. Она попробовала 2-3 раза сознательно дыышать расслаблено. Я продолжил поглаживания туловища: по центру грудной клетки и животу до пупка. В этот момент женщина выыразила сильное удивление и сказала, что почувствовала, как молодой возраст спиныг стал распространяться по всему телу, а старый возраст стал словно вытекать из нее, при этом ноги стали совершенно расслабленными и она даже почувствовала биение пульса в подушечках пальцев ног. На вопросыг о самочувствии отвечает, что ничего не болит. Я попросил ее подняться, что она очень легко сделала и сразу сказала, что что-то такое произошло, что как-то по другому чувствует свое тело. На боли не жаловалась.

Через 2 недели я узнал от нее по телефону о том, что боли все прошли, она прекратила употребление лекарств. И, что интересно, - эта пациентка потеряла 8 килограммов веса, до нашей встречи она имела II степень ожирения" (В.В.Миронов).

Из этого случая хорошо видно, что чисто медицинский подход к болезни является моноонтическим: есть боль и есть физиологический механизм этой боли. Лечение заключается в регуляции этого механизма: использовании анальгетиков и новокаина. Нарушения сна, аппетита, психологические изменения рассматриваются врачами как артефакты - последствия физиологической боли.

В.В.Миронов, как квалифицированный мануальный терапевт, обнаружил механизмы более высокого уровня: остеохондроз, постоянное мышечное напряжение, нарушенное дыхание. Традиционная мануальная терапия заключается в снятии этих причин: вправить позвонки и снять мышечное напряжение. Но как показывает практика мануальной терапии, даже после эффективного лечения болезнь часто возвращается без всяких видимых причин (явление возвратности болезни - Носов, Яценко, 1996).

Аретея в данном случае заключается в том, что аретевт включил в свою работу виртуальное тело аретента, которое оказалось сильно нарушенным. Это аномичное тело и приводит к возвращению болезни. Актуализация виртуального тела у аретента и синомация его, наряду с собственно мануальным воздействием, обеспечивает эффективную аретею. И поскольку виртуальное тело синомировано, это приводит к нормализации функционирования других физиологических систем организма, что выразилось в регуляции обменных процессов.

В аретее очень важна процедура "заполнения пустоты". Дело в том, что при работе с виртуальным аномальным органом происходит не трансформация этого органа в нормальный, здоровый орган, а элиминация аномии, уничтожение аномального органа. И как показывает практика, нормальный виртуальный орган активизируется не сразу, а постепенно, со временем. А поскольку процедуры аретеи, как правило, достаточно кратковременны, то константное тело не успевает за время аретеи перестроить свое функционирование с аномального режима (соответствующего аномальному органу) на нормальный. Поэтому эффективный результат аретеи со временем может исчезнуть, поскольку константное тело, привыкшее функционировать в аномальном режиме, репродуцирует аномию. Таким образом в виртуальной реальности образуется пустота, когда уже нет аномального виртуального органа и еще нет нормального виртуального органа. Чтобы аномия не возобновилась, необходимо заполнить эту пустоту образом здорового органа. Именно поэтому В.В.Миронов дал аретенту нормативный образ тела. Заполнение пустоты необходимо, чтобы анимировался свой собственный виртуальный орган, адекватно включенный в систему виртуального тела.

Сферами практики, в которых аретея нашла применение, являются: ошибки летчика, измененные состояния сознания, алкоголизм, возрастная психология, бронхолегочная астма, обучение оперных певцов и др. (Труды..., Вып.1-4, 1995-1998).

Литература

Астафьева О.Н. Компьютерная виртуальная реальность и искусство (к вопросу о расширении эстетического опыта личности) // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Арто А. Театр и его двойник. - М.: Мартис, 1993.

Ахутин А.В. История принципов физического эксперимента (от античности до XVII в.). - М.: Наука, 1976.

Ахутин А.В. Понятие "природа" в античности и Новое время ("фюзис" и "натура"). - М.: Наука, 1988.

Бабенко B.C., Махлина С.Т. Виртуальная реальность в музейном деле.- СПб.: Академия культуры, 1997.

Бергсон А. Творческая эволюция. - М.-СПб.: Русская мысль, 1914.

Береговой Г.Т., Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Экспериментально-психологические исследования в авиации и космонавтике. - М.: Наука, 1978. - 303 с.

Брязгунов И.П., Михайлов А.Н., Носов Н.А. Виртуальное дыхание (бронхолегочная патология с виртуальной точки зрения) // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Вып. 4. М., 1998.

Быченков В.М. "Ничто" как "Другой". Виртуальное измерение социальной реальности // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Василий Великий. Творения иже во святых отца нашего Василия Великого архиепископа Кесарии Каппадокийской, ч.1, М., 1845, 1991.

Васубандху. Абхидхармакоша. Главы 1 и 2. - Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1980.

Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. - Спб., 1899; М., 1991.

Виртуальная реальность как феномен науки, техники и культуры. - СПб., 1996.

Виртуальная реальность. Философские и психологические проблемы. М., 1997.

Вопросы кибернетики. N 181. Моделирование сложных систем и виртуальная реальность, 1995.

Гагарин Ю.А., Лебедев В.И. Психология и космос. - М.: Молодая гвардия, 1976.

Гамильтон Дж., Смит Э., МакУильямс и др. Виртуальная реальность // Бизнес уик, 1993, N 1.

Генисаретский О.И. Процепция и виртуальность в возможных жизненных мирах // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.1. Виртуальные реальности в психологии и психопрактике. М., 1995.

Гиренок Ф.И. Культура как виртуальность: события и смысл // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Голего В.Н. Системотехнические основы предотвращения ошибок авиаперсонала // Безопасность полетов. М.: Транспорт, 1989.

Зараковский Г.М., Павлов В.В. Закономерности функционирования эргатических систем. - М.: Радио и связь, 1987.

Исаак Сирин. Творения иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сирианина, подвижника и отшельника, бывшаго епископом христолюбиваго града Ниневии. Слова подвижнические. - Сергиев Посад, 1911, М.,1993.

Искусство кино, 1994, N 2.

Ковалевская Е.В. Виртуальная реальность: философско-методологический анализ. - Автореферат дисс. ... канд. философ. н. - М., 1998. - 22 с.

Козловский А.П., Коваленко А.Ф. Психоэмоциональная напряженность летчика в условиях предстоящего катапультирования и ее роль в выполнении направленной деятельности. - Космическая биология и авиакосмическая медицина, 1986, т.20, N1, с.16-19.

Копаладзе Р.А. Виртуальные и возможные миры: свобода, ответственность, нравственность // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Корсунцев И.Г. Субъект и виртуальная реальность. - М., 1998.

Крокер А., Вайнштайн М.А. Политическая экономия виртуальной реальности: пан-капитализм. // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.3. Виртуальные реальности и современный мир. М., 1997.

Леонов А.А., Лебедев В.И. Восприятие пространства и времени в космосе. - М.: Наука, 1968. - 116 с.

Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. - М.: Изд-во Моск.ун-та, 1972.

Лебедев В.И. Личность в экстремальных условиях. - М.: Политиздат, 1989.

Лосев А.Ф. Эллинистически-римская эстетика I-II вв. н.э. - М.: Изд-во МГУ, 1979.

Майленова Ф.Г. В виртуальном мире современных нравственных ценностей и убеждений // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Маркуша А.М. "Вам - взлет!" - М.: Дет.лит-ра, 1974. - 207 с. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. - М,: РОССПЭН, 1997.

Николай Кузанский. Сочинения в двух томах. Т.2. - М.: Мысль, 1980.

Носов Н.А. Ошибки пилота: психологические причины. - М.: Транспорт, 1990.

Носов Н.А. Психологические виртуальные реальности. - М.: Ин-т человека РАН,

1994.

Носов Н.А. Виртуальный человек. - М.: Магистр, 1997 Носов Н.А. Фома Аквинский и категория виртуальности // Виртуальная реальность. Философские и психологические проблемы. М., 1997б.

Носов Н.А. Аретея // Виртуальные реальности. Труды лаборатории виртуалистики. Вып. 4. М., 1998.

Носов Н.А. Виртуальная парадигма // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998б.

Носов Н.А., Генисаретский О.И. Виртуальные состояния в деятельности человека-оператора // Труды ГосНИИГА. Авиационная эргономика и подготовка летного состава. Вып.253. - М., 1986.

Носова Т.В. Психологические признаки виртуального состояния в деятельности пилота // Авиамедицинские и эргономические исследования человеческого фактора в гражданской авиации. Труды ГосНИИГА. Вып. 294. М., 1990.

Опенков М.Ю. Виртуальная реальность: онто-диалогический подход. - Автореф. ... д. философ.н., М., 1997.

Островская Е.П., Рудой В.И. Комментарий / Классическая йога ("Йога-сутры" Патанджали и "Вьяса-бхашья"). М., 1992.

Панкратов А.В. О различном понимании термина "виртуальная реальность" // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998. Патанджали. Йога-сутры // Классическая йога. - М., 1992.

Пекер Ф.Л., Морозов Б.А. Прикладное программирование в системе виртуальных машин ЕС ЭВМ. - Минск: Высш.школа, 1989.

Петровский В.А. Феномен субъектности в психологии личности. - Автореф. ... д. психол.н., М., 1993.

Покровский Б.Л. Летчику о психологии. - М.: Воениздат, 1984. - 85 с.

Розин В.М. Существование и реальность: смысл и эволюция понятий в европейской культуре // Вопросы методологии, 1994, N 3-4.

Розин В.М. Природа виртуальной реальности (условие философского дискурса) // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Рубцов В.В. Основы социально-генетической психологии. - М.-Воронеж, 1996.

Слободчиков В.И. Развитие субъективной реальности в онтогенезе (психологические основы проектирования образования). Автореферат дисс... доктора психологических наук. - М., 1994. - 78 с.

Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. - М.: ИТАР-ТАСС, 1996.

Труды лаборатории виртуалистики. Вып. 1. Виртуальные реальности в психологии и психопрактике. М., 1995.

Труды лаборатории виртуалистики. Вып.2. Носов H.A., Яценко Ю.Т. Параллельные миры. Виртуальная психология алкоголизма. М., 1996.

Труды лаборатории виртуалистики. Вып.3. Виртуальные реальности и современный мир. М., 1997.

Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Фейнман Р. КЭД - странная теория света и вещества. - М.:Наука, 1988.

Фома Аквинский. Сумма теологии // Антология мировой философии. Т.1, ч.2. М.,

1969.

Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М.: Касталь, 1996.

Эльконин Д.Б. Введение в психологию развития. - М., 1994.

Эрекаев В.Д. Виртуальное состояние ранней вселенной // Труды лаборатории виртуалистики. Вып.4. Виртуальные реальности. М., 1998.

Этюд о виртуальности // Декоративное искусство, 1996, N 1. Специальный выпуск.

Leary T. Chaos and cyber culture. - Berkeley: Ronin Publishing, 1994.

Virtual cocpifs panoramic displays advanced mission capabilities // Aviatin Week akd Space Technology, 1985, n 2.

Williams G.E. Protecting safety information/Journal Flaing Safety, 1983, vol 39, n 3. P.

21-25.