CC BY
47
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА И КРИМИНОЛОГИИ
© 2004 г. П. А. Кабанов
ВИКТИМОГЕННОСТЬ КРИМИНОГЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ КАК ОДНО ИЗ ПЕРСПЕКТИВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ КРИМИНАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВИКТИМОЛОГИИ
Невзирая на активное развитие отечественной юридической науки в последние десять-пятнадцать лет проблема криминогенности политического режима в российской правовой, политологической, криминологической литературе исследована недостаточно. Правовое описание и объяснение данного феномена тесно связано с правовыми проблемами реабилитации жертв политических репрессий, поднимавшимися российским (советским) обществом на протяжении относительно длительного времени (начиная с 1956 года по настоящее время).
Обращение отечественных специалистов в области политологии и права к исследованию криминогенности политического режима в начале 90-х годов ХХ века было обусловлено криминологическим осмыслением противоправных злоупотреблений высших должностных лиц Советского государства. Эти злоупотребления, по мнению специалистов, выражались в массовом криминальном политическом организованном произволе, как в отношении отдельных советских граждан и членов их семей, так и целых социальных групп и даже народов, идеологически чуждых, по мнению этих должностных лиц, советскому обществу и существовавшему в нем специфичному социалистическому образу жиз-
ни1.
По мнению некоторых отечественных уче-ных-правоведов, обращавшихся к изучению тоталитарного политического режима Советского государства, деятельности его органов и должностных лиц, такой политический режим изначально является преступным2, а деятельность высших должностных лиц этого государства по управлению обществом считается организован-
1 Шестаков Д. А., Бойцов А. И. Перестройка криминологии и криминология перестройки// Вестник Санкт-Петербургского унта. Вып. 4. 1994. С. 110-113; Криминология. Общая часть: Учебник/ Под ред. В. В. Орехова и др. СПб., 1992. С. 9; Ме-лешников А. В. Права человека и международная ответственность за их нарушение// Государство и право. 1992. № 3. С. 103-104; Гринберг М. С. Уголовное право и массовые репрессии 20-х и последующих годов// Государство и право. 1993. № 1. С. 63-73.
2 Устинов В. С. Понятие и криминологическая характеристика организованной преступности: Лекция. Нижний Новгород, 1993. С. 14; Горшенков Г. Н. Криминологический словарь. Сыктывкар, 1995. С. 66-67; Бурлаков В. Н., Гилинский Я. И., Шестаков Д. А. Российская криминология в конце ХХ столетия: семинар Криминологического центра Санкт-Петербурга// Правоведение. 1999. № 3. С. 262; Криминология: Словарь/ Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб., 1999. С. 128; Мелешни-ков А. В. Указ. соч. С. 104; Бурлаков В. Н., Гилинский Я. И., Сморгунова А. Л., Шестаков Д. А. Зарубежная и российская криминология сегодня// Правоведение. 2000. № 4. С. 234.
ной политической преступной деятельностью3. Само же исследуемое ими негативное социально-правовое явление некоторыми отечественными криминологами стало именоваться непривычным для многих специалистов-правоведов новым, заимствованным из зарубежной научной литературы, термином — «политическая преступность»4.
В связи с криминологическим осмыслением политических репрессий в Советском государстве авторитетным российским криминологом профессором Д. А. Шестаковым еще в начале 90-х годов ХХ века была предложена идея о создании частного научного направления — политической криминологии, исследующей закономерности и взаимосвязи преступности и политической деятельности5. Данное научное направление в течение всего последнего десятилетия прошлого века активно развивалось, а начиная с начала текущего века по настоящее время, уже формируется и развивается как одна из наиболее перспективных отраслей современной российской криминологической науки6. Вместе с тем, виктимологический аспект криминогенности политического режима до сих пор остается не исследованным направлением в отечественной политической криминологии.
В современной российской научной криминологической литературе встречаются лишь отдельные идеи по некоторым вопросам названной проблемы, которые в основном касаются лишь виктимогенности тоталитарных политических режимов7. Хотя проблема виктимогенности
3 Долгова А. И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003. С. 508.
4 Лунеев В. В. Политическая преступность// Государство и право. 1994. № 4. С. 108; Он же. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. М., 1997. С. 168; Он же. Политическая преступность в России: прошлое и настоящее// Общественные науки и современность. 1999. № 5. С.66-79; Кудрявцев В. Н., Лунеев В. В. Политическая преступность// Криминология: Учебник/ Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эмино-ва.М.,1999. С. 310-338.
5 Криминология. Общая часть: Учебник/ Под ред. В. В. Орехова и др. СПб., 1992. С. 10.
6 Шестаков Д. А. Политическая криминология формирующая-
ся отрасль знаний// Политический режим и преступность/ Под ред. В. Н. Бурлакова, Ю. Н. Волкова, В. П. Сальникова. СПб.,
2001. С.11-21; Он же. Преступность среди социальных подсистем (к формированию новых отраслей криминологии)// Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии/ Под ред. проф. Д. А. Шестакова. СПб., 2003.
С.8-9.
7 Ткачук С. Т. Социальная реабилитация жертв политических репрессий// Актуальные вопросы гуманитарного и профессионального знания: Сб. науч. тр. Вып. 4. В 2 ч. Ч. 1: Вопросы
криминогенного политического режима вызывает интерес не только криминологов и политологов, но и специалистов других наук гуманитарного цикла. Вместе с тем, приходится констатировать, что крупных исследований отечественными учеными в этом направлении не проводится, а высказанная в свое время автором настоящей работы идея о формировании нового научного направления в такой отрасли российской криминологической науки, как политическая криминология — криминальной политической виктимоло-гии8 до сих пор не нашла своего исследователя. Хотя уже некоторые позитивные изменения, связанные с осознанием важности данного аспекта политических репрессий и политических преступлений, в отечественной криминологической науке происходят. Например, появились исследователи, которыми по данной проблеме опубликовано несколько научных статей, в том числе и в авторитетных федеральных изданиях.9 Этими авторами лишь фрагментарно очерчиваются границы криминологических исследований в этом направлении. Однако и они не дают четкого ответа на вопрос о том, что же следует понимать под виктимогенностью криминогенного политического режима, как и не описывают содержание криминогенности политического режима. Хотя большинству современных отечественных и зарубежных специалистов очевидно, что криминогенным политическим режимом обычно именуется антидемократический политический режим, который не принимает необходимых мер для поддержания правопорядка и обеспечения основных прав и свобод человека в обществе.
Нам представляется, что виктимогенность криминогенного политического режима — это способность политического режима оказывать вредоносное воздействие на лицо, причиняющее
правоведения. Нижнекамск, 2000. С. 102-105; Макарова Т. В. Проблемы возмещения материального вреда жертвам политических репрессий// Актуальные вопросы гуманитарного и профессионального знания: Материалы межвузовской научнопрактической конференции. Нижнекамск, 2000. С. 66-70.
8 Кабанов П. А. Тоталитарная преступность должностных лиц Советского государства. Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 1999. С.19; Он же. Тоталитарная преступность должностных лиц Советского государства// Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 367; Он же. Политическая преступность: сущность, причины, предупреждение: Учеб. пособие/ Под ред. проф. В. С. Устинова. Нижнекамск, 2000. С. 71; Он же. Российская политическая криминология в схемах и определениях. Часть Общая: Учеб. пособие. Нижнекамск, 2002. С. 29-30.
9 См.: Макарова Т. В. Понятие жертвы политических репрессий в отечественной политической криминологии// Следователь.
2002. № 2; Ее же. Меры по реабилитации и ресоциализации жертв политических преступлений// Следователь. 2002. № 5; Она же. Политическая виктимология как частное научное направление политической криминологии: ее предмет и задачи// Следователь. 2002. № 6. С. 41-43; Она же. Политическая виктимология: ее предмет и задачи// Актуальные проблемы гуманитарного и профессионального знания. Часть 1: Вопросы борьбы с преступностью: Сборник научных работ. Нижнекамск: Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002; Она же. Проблемы возмещения материального вреда жертвам политических репрессий// Вестник научных трудов Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института. Серия 8: Политическая криминология. Нижнекамск, 2002; Обидина Л. Б. Понятие жертвы политических репрессий// Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2002. №4 (5). С.134-153; Она же. Реабилитация жертв политических репрессий: к истории вопроса// Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия. Право. Вып. 1(5). Гражданское общество, государство и право в переходный период. Н. Новгород, 2002.
ему нравственные, физические страдания или материальный вред (ущерб), либо повышающие или первично формирующие антропологическую или социальную виктимность. Как видно из предлагаемого нами выше определения, виктимогенность криминогенного политического режима многоаспектна.
В одном случае лицо может быть жертвой противоправной деятельности представителей (должностных лиц) политического режима. Оно может быть противоправно, с позиции международного права, но «законно» с позиции национального права лишено жизни, свободы, собственности или иных благ. В другом случае — жертва приобретает свойство повышенной уязвимости для различного рода противоправных посягательств со стороны частных лиц, стимулирующих криминогенным политическим режимом. Например, пренебрежительное отношение Советского государства к классу собственников (предпринимателей) и частной собственности провоцировало их притеснение или вытеснение из активной общественной жизни со стороны неимущих слоев населения. В третьем — сами представители органов государственной власти могут оказаться жертвами посягательства, мотивация которого вызвана их профессиональной (политической или служебной) деятельностью по реализации «преступных» правовых актов со стороны населения или отдельных его представителей, в том числе и объединенных в определенные социальные группы. Для партийноуправленческого аппарата Советского государства начала 20-х годов ХХ века это проявлялось в убийствах партийных и государственных представителей, в вооруженных мятежах против центральных, региональных и местных органов государственной власти, а также органов местного самоуправления в целях прекращения принятия и реализации ими политико-правовых решений, противоречащих интересам большинства членов общества.
Размышляя о виктимогенности криминогенного политического режима, необходимо помнить о том, что жертвами политического режима могут выступать не только отдельные физические лица, но и целые социальные (национальные, этнические и т.п.) группы и народы, а также юридические лица. Подтверждением тому может служить функционирование тоталитарных политических режимов в Советском государстве, фашистской Германии и иных государствах с аналогичными антидемократическими политическими режимами, когда граждане этих государств произвольно лишались свободы и даже жизни, а юридические лица — имущества. Общество этих государств вместо защиты его интересов со стороны представителей власти постоянно терроризировалось10 и находилось в состоянии страха за свое будущее и будущее своих близких.
10 Более подробно о терроре как средстве социального управления в антидемократических (тоталитарных) государствах см.: Лутфуллин Р. Р. Террор (политические репрессии) как необходимый элемент функционирования тоталитарного режима в СССР (1929-1953 гг.): Монография. Нижнекамск, 2002.
Анализируя феномен виктимогенности тоталитарного политического режима, следует отметить, что большинство отечественных исследователей указывают на его трагические последствия — большое количество жертв злоупотреблений властью (политических репрессий), совершаемых высшими должностными лицами государств, с указанными административно-правовыми режимами. О размерах политических репрессий только в СССР достаточно полно указано в цитированных нами ранее работах авторитетного российского криминолога профессора В. В. Лунеева, а поэтому нет необходимости в повторении сказанного. Необходимо лишь уточнить, что истинную «цену» политических репрессий в СССР установить невозможно, поскольку это связано как с утратой многих документов, связанных с противоправной деятельностью высших должностных лиц Советского государства, так и с отсутствием научно обоснованных методов оценки физического, имущественного и, тем более, морального вреда.
На наш взгляд, виктимогенность тоталитарного политического режима обусловлена в первую очередь противоправностью используемых высшими должностными лицами методов управления государством и обществом. Например, по мнению отечественного исследователя Н. С. Фролова, Советское государство и его высшие должностные лица политическими ре-
прессиями вселяли страх в людей, добиваясь послушания, а в более позднее время оправдания необходимости этих репрессий11. С таким положением трудно не согласиться, зная о масштабах и социальных последствиях политических репрессий в СССР и других государствах с антидемократическими политическими режимами.
Изложенное выше позволяет нам сделать вывод о том, что в настоящее время становится крайне важной и нужной разработка виктимоло-гических аспектов различных типов криминогенных политических режимов в рамках нового научного направления (частной криминологической теории) отечественной политической криминологии — криминальной политической виктимоло-гии, которая еще находится в стадии научного осмысления. Однако мы надеемся, что в ближайшее время это направление найдет не только новых исследователей, но и предложит новые идеи для политико-криминологического и поли-тико-виктимологического анализа криминогенных политических режимов.
□ □ □ □ □
11 Фролов Н. С. Трагедия народа (Из истории репрессий Че-ремшанского района Татарстана). Казань, 1999. С. 196.
