CC BY
15
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2020, Том 29, Экспресс-выпуск 1936: 2731-2734
Вероятные причины исчезновения большого подорлика Aquila clanga в России
В.П.Белик
Второе издание. Первая публикация в 1999*
Большой подорлик Aquila clanga является «глобально угрожаемым видом», который отнесён к высшему статусу охраны (Collar et al. 1994; Tucker, Heath 1994). Основная область его гнездования находится в России (Дементьев 1951; Galushin 1994а), где сосредоточено около 80% мировой популяции этого вида. Поэтому от состояния российских популяций большого подорлика в значительной мере зависит успех сохранения этого вида в целом.
В европейской части России общая численность большого подорлика оценивается сейчас всего в 600-1000 пар (Galushin 1994в, 1995; Mey-burg, Keller 1997; Snow, Perrins 1998). Однако, по моим расчётам, и эта оценка завышена примерно в 2-3 раза. Хотя ещё в первой половине ХХ века большой подорлик являлся здесь весьма обычным видом хищных птиц, численность которого в 5-10 раз превышала современную (Житков, Бутурлин 1906; Огнев, Воробьёв 1923; Птушенко, Иноземцев 1968; и др.).
Сильная деградация популяций большого подорлика отмечена в России в 1960-е годы (Щербак и др. 1976; Григорьев и др. 1977; Аюпов 1983; Королькова 1983; Липсберг 1983; и др.), что обычно объясняется отстрелом птиц, вырубкой старых лесов, сокращением кормовой базы и другими причинами (Мищенко 1988; Meyburg, Keller 1997; и др.). Несомненно, все эти факторы влияли на численность большого подорлика, но они вызвали существенное сокращение его популяций, очевидно, в более ранний период — в первой половине ХХ века, когда этот орёл заселял ещё широкий спектр лесных местообитаний — от пойменных лесов до сосновых боров среди степей (Северцов 1855; Сомов 1897; Огнев, Воробьёв 1923; и др.).
Позже гнездовья большого подорлика сохранились в основном лишь в труднодоступных заболоченных лесах (Мищенко 1988; Pugachewicz 1994; и др.), куда он был вытеснен фактически в результате преследования человеком. Поэтому кампания по борьбе с хищными птицами, проводившаяся в России в 1950-1960-е годы, и рубка лесов, почти не затронувшая топких ольшаников, уже вряд ли могли серьёзно сказаться на численности большого подорлика. Тем более, что другие крупные
* Белик В.П. 1999. Вероятные причины исчезновения большого подорлика в России // 3-я конф. по хищным птицам Восточной Европы и Северной Азии: Материалы конф. Ставрополь, 2: 16-20.
и заметные виды орлов, например, могильник Aquila heliaca, гнездящиеся в более доступных по сравнению с подорликом местах, во второй половине ХХ века не испытали такой глубокой депрессии численности, как большой подорлик.
Следующие цифры дают приблизительное представление о прошлом и современном соотношении численности этих двух видов орлов в Восточной Европе. В бассейне Северского Донца, где в XIX веке большой подорлик был самым многочисленным среди орлов (Сомов 1897), сейчас гнездится 20-30 пар могильника, но не найдено ни одного гнезда подорлика (Ветров 1993, 1995). В бассейне Верхнего Дона, где только в одном Бобровском районе Воронежской области в 1920-1922 годах было найдено 9 гнёзд и добыто 11 больших подорликов (Огнев, Воробьёв 1923), в 1996 году при специальном экспедиционном обследовании на 3244 км маршрутных учётов отмечено 12 встреч (16 особей) могильника и всего 7 встреч (12 особей) большого подорлика. А между Волгой и горами Южного Урала, где в XIX веке большой подорлик тоже был вполне обычным видом (Григорьев и др. 1977; Ильичёв, Фомин 1988), в 1997 году на маршруте в 3607 км учтено 135 могильников и лишь 1 подорлик (не исключено, что это Aquila pomarina).
Поэтому следует предполагать, что резкое уменьшение численности большого подорлика в 1960-е годы было вызвано какими-то другими, более существенными причинами. Одной из них могло быть массовое отравление взрослых птиц сильнодействующими ядами, что должно иметь очень серьёзные последствия для животных с ярко выраженной К-стратегией, какими являются все виды орлов. К тому же хищные птицы, адаптированные к добыванию живых птиц и млекопитающих, то есть к поеданию экологически чистой белковой пищи, как известно, очень чувствительны к любым токсинам, поскольку в процессе эволюции не смогли выработать эффективных систем детоксикации и этим существенно отличаются от фитофагов и всеядных птиц, которые с самого начала эпизодически потребляли с кормом разные растительные яды (Wit 1972; Шилова, Переладов 1974; Ильичев, Галушин 1978).
Анализ эпидемиологической и эпизоотологической литературы показал, что в 1950-1960-е годы во многих регионах России было отмечено массовое размножение водяной полёвки Arvicola terrestris, которое сопровождалось эпидемиями туляремии, омской геморрагической лихорадки и других болезней. Для борьбы с водяной полёвкой — основным носителем туляремии и омской геморрагической лихорадки в природных очагах пойменно-болотного типа (Нецкий 1966; Олсуфьев, Дунаева 1970) - широко использовался фосфид цинка, очень стойкий яд, чрезвычайно токсичный для всех теплокровных позвоночных животных (Яковлев и др. 1955; Максимов 1960; Пукинский 1965; Пукинский, Скалинов 1967; Данилов 1976; и др.). Так, например, только в Новоси-
бирской и Омской областях, расположенных на юге Западной Сибири, в 1959-1961 годах с помощью авиации было обработано 155.6 тыс. га лесных болот, на которые вносилось по 5 кг/га чистого препарата фосфида цинка. Эти же методы были использованы затем для подавления вспышек численности водяной полёвки в Белоруссии и ряде других регионов СССР (Абашкин и др. 1971; Фолитарек 1971).
Большие подорлики питаются в основном водяной полёвкой, которая является наиболее массовым и доступным для них обитателем сырых лугов и лесных болот (Глотов 1959; Данилов 1976; Радецкий 1978; Ivanovsky 1996; и др.). При этом подорлики заглатывают свою добычу обычно целиком (Ильичёв, Галушин 1978) и поэтому весь токсин, находящийся на шерсти грызунов или в их пищеварительном тракте, попадает вместе с добычей в желудок орлов. Таким образом фосфид цинка, который распылялся над болотами для борьбы с водяной полёвкой, быстро попадал в организм орлов и вызывал их почти полное исчезновение на обработанных этим препаратом территориях.
Так, по данным Ю.Б.Пукинского (1965), на стационаре в Барабин-ской степи большой подорлик, численность которого в начале августа составляла 8 птиц на 20 км учётного маршрута, через 10 дней после обработки опытного участка фосфидом цинка полностью исчез. А на контрольном участке его численность в течение августа колебалась от 4 до 8 особей на 20 км маршрута, не демонстрируя тенденции к снижению.
Наглядную иллюстрацию воздействия фосфида цинка на популяции хищных птиц дают многолетние учёты их численности на другом стационаре в Западной Сибири (Данилов 1976). Здесь для борьбы с водяной полёвкой в 1959 году были обработаны обширные площади полей и лесных болот. После этого на стационаре резко сократилась численность всех видов хищных птиц, питающихся грызунами, в том числе и численность большого подорлика. В течение 13 лет дальнейших наблюдений его популяция здесь так и не восстановилась.
В то же время малый подорлик Aquila pomarina, гнездовая часть ареала которого лежит преимущественно за пределами основных районов дератизационных работ, пострадал от фосфида цинка значительно слабее. В последнее время он начал восстанавливать свою численность и расселяться на восток, замещая исчезнувшего здесь большого подорлика (Гришанов 1994; Галушин 1995; Белик, Афанасьев 1998).
С 1970 года применение фосфида цинка в сельском хозяйстве СССР официально запрещено. Он изредка и локально используется только для экстренной профилактики активных очагов чумы и туляремии. Полевые исследования, проведённые в 1996-1998 годах в основных районах распространения большого подорлика в бассейне Дона, показали, что его популяция здесь, по-видимому, стабилизировалась, но пока ещё
на очень низком уровне. Изучение распределения выявленных гнездовых участков, которые приурочены в основном к заболоченным пойменным ольховым лесам, а также анализ картографических материалов масштаба 1:200000 по Воронежской, Волгоградской и Ростовской облвстям позволяют оценить популяцию большого подорлика в степной части бассейна Дона на площади около 100 тыс. км2 в 40-60 пар (Белик, Ветров 1988).
Современная южная граница ареала большого подорлика определяется здесь фактически лишь естественными факторами — наличием соответствующих гнездовых местообитаний. Судя по опросным данным, некоторые его гнездовья на этой территории известны уже в течение длительного времени. Законодательная охрана и её пропаганда среди местного населения заметно снизили прямое элиминирующие воздействие человека на орлов. Поэтому следует надеяться, что в ближайшее время в бассейне Дона может начаться постепенное восстановление популяции большого подорлика.
Ю ^
ISSN 1026-5627
Русский орнитологический журнал 2020, Том 29, Экспресс-выпуск 1936: 2734-2737
Редкие хищные птицы Новгородской области
А.Л.Мищенко, О.В.Суханова
Второе издание. Первая публикация в 1999*
До недавнего времени фауна и население хищных птиц Новгородской области оставались практически неизученными. Мы в 1989-1993, 1995 и 1998 годах собирали материалы по численности и распространению редких видов дневных хищных птиц и проводили опросы работников охотничьего и лесного хозяйства. Дополнительный материал был собран в 1979-1998 годах (преимущественно в августе) на стационаре в Мошенском районе.
Скопа Pandion haliaetus. Распространена по области неравномерно. Свыше 90% её популяции обитает в восточной половине области, богатой озёрами — на Валдайской возвышенности и её отрогах. В западной (низменной и крайне бедной озёрами) части области существуют лишь два небольших очага гнездования этого вида, насчитывающие не более 3 гнездящихся пар каждый: восточное облесённое побережье озера Ильмень и пойменное расширение реки Волхов в Чу-
* Мищенко А.Л., Суханова О.В. 1999. Редкие хищные птицы Новгородской области // 3-я конф. по хищным птицам Восточной Европы и Северной Азии: Материалы конф. Ставрополь, 2: 117-120.
