Вероучение Псалтири, Его особенности и значение в общей системе библейского вероучения Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕРОУЧЕНИЕ ПСАЛТИРИ, ЕГО ОСОБЕННОСТИ И ЗНАЧЕНИЕ В ОБЩЕЙ СИСТЕМЕ БИБЛЕЙСКОГО ВЕРОУЧЕНИЯ1*

П.А. Юнгеров

Общий характер вероучения Псалтири — с. 554; Учение о Боге — с. 555; Учение об ангелах и злых духах — с. 573; Учение Псалтири о человеке: происхождение, падение и спасение людей — с. 574; Пророчества о Мессии — Спасителе людей и Его царстве — с. 587; Пророчества о царстве Мессии — с. 597; Учение о загробной жизни — с. 602;

Заключение — с. 610

Общий характер вероучения Псалтири

В западной богословской литературе имеет давнюю и значительную разработку наука так называемого Библейского богословия. Она принесла значительную пользу и оказала большую услугу для уяснения богословского учения вообще и для догматического и нравственного богословия в частности2. Научное раскрытие Библейского богословия полезно и экзегету при установлении исторического понимания Священного Писания и апологету для опровержения разных новых бо-гословско-философских теорий, конструируемых нередко лишь на отрывочных библейских текстов, чаще всего новозаветных, вне их генетической связи с ветхозаветным и новозаветным общим вероучением.

Русские ученые богословы нуждались в специальном развитии науки Библейского богословия. Так, в Санкт-Петербургской Духовной академии в 80-х гг. XIX в. несколько лет существовала особая приват-доцентура по Библейскому богословию, которая, без сомнения, принесла значительную пользу. Кроме общебогословского интереса развитие этой науки имеет интерес апологетический, проявляющийся при обсуждении новых,

модных в образованном русском обществе теорий «толстовцев» и в полемике с многочисленными русскими сектантами: штундистами, пашков-цами, молоканами и другими, основывающими свое так называемое учение исключительно на Библии и неправильном толковании отрывочных библейских текстов. Общее научное знакомство со всей системой и отдельными вопросами чисто библейского вероучения может быть с величайшим успехом противопоставлено любым полемистом ложным сектантским теориям и толкованиям. И в русской богословской литературе уже существуют монографии по вопросам библейского богословия3.

Среди них, надеемся, и предлагаемые статьи будут не лишни, особенно в виду того значения, которое придает Псалтири христианское общество. Эти статьи представляют собой посильный систематический свод вероучения Псалтири с его особенностями, местом в системе ветхозаветного учения и значением в сравнении с параллельным учением других библейских писателей4.

Об общем отличительном характере вероучения псалмопевцев скажем лишь в двух-трех словах следующее5. Вероучение псалмопевцев носит преимущественно сердечный и жизненно-задушевный

** Публикуется по: Юнгеров П. Вероучение Псалтири, его особенности и значение в общей системе библейского вероучения. Казань, 1897.

2 Литература по вопросу о Библейском, особенно ветхозаветном, богословии, его истории и значении см.: Oehler. Theologie des Alten Testaments. Tübingen, 1873. Vol. I. S. 33-66; Smend. Lehrbuch d. Alttestamentlichen Religionsgeschichte. Leipzig,

1893. S. 1-6.

3 См.: Лебедев, свящ. Ветхозаветное вероучение во времена патриархов. СПб., 1886; Мансветов. Новозаветное учение о Церкви. М., 1879; Юнгеров. Ветхозаветное учение о загробной жизни. Казань, 1882.

4 См.: Юнгеров. Псалтирь и ее значение, в связи с заключающимся в ней вероучением: Речь... // Православный Собеседник.

1894. Ноябрь.

5 Об этом достаточно сказано см.: Псалтырь и ея значение в связи с заключающимся в ней вероучением: Речь, произнесенная в торжественном годичном собрании Казанской духовной академии, 8 ноября 1894 г., экстраординарным профессором П. Юнгеровым. Казань, 1894.

характер. По замечанию одного западного богослова, псалмы заключают в себе «ответ, даваемый Богу верующим сердцем человека», ответ на Божие попечение о человеке6. Псалмопевцы сами переживали и испытывали спасительное значение осуществления вероучительных истин в своей жизни, поэтому они и раскрывали эти истины, рассказывали об их проявлениях в жизни каждого человека. Господь Бог, Творец, Промыслитель и Спаситель всех людей в псалмах воспевается преимущественно как Творец, Промыслитель и Спаситель всякого человека. Далее псалмопевцы изображали свое душевное состояние под влиянием сознания ве-роучительных истин и руководства ими в своей жизни, а по общности человеческой природы — и душевное состояние всякого верующего человека, руководящегося в жизни этими истинами. Исключительно с этих позиций псалмопевцы излагают вероучительные истины. Мы же будем их оттенять в своем анализе.

Остановимся на следующих истинах: Богопо-знание и его сверхестественные и естественных средства; учение о Боге Едином и Троичном; об отношении Бога к миру как Творца и Промыс-лителя; о свойствах Божиих, проявляющихся в миропромышлении — всеведении, вездесущности, вечности, всемогуществе, правде, милости, святости; остановимся также на учении о добрых и злых духах, о человеке и его природе, о грехе и спасении человеческого рода, о смерти и загробной жизни.

Сообразно этим особенностям в вероучениях псалмопевцев мы вынуждены несколько отступить в плане и распорядке вопросов от русских догматических систем. Так, свойства Божии, рассматриваемые в связи с учением о существе Бога, мы будем обозревать в связи с миропромышлением, в котором они проявляются и в связи с которыми раскрываются в Псалтири.

Учение о Боге

Прежде всего остановимся на средствах Бого-познания. Псалмопевцы в этом отношении стоят на общей почве ветхозаветного богословия. Господь Сам благоволил дать людям откровение о Себе и через то указал первое и главное средство истинного Богопознания: Ведом во Иудеи Бог, во Израилии ве-лие имя Его (75, 1). Согласно свидетельству других

ветхозаветных писателей псалмопевцы признают начало Господних самооткровений еврейскому народу в периоде патриархов: Авраама, Исаака, Иакова, а затем, Моисея и Аарона (52, 7; 54, 9, 26). Но и в дальнейшей истории еврейского народа Господь не оставлял его без Своих вразумлений и откровений: вся история Израиля, по взглядам псалмопевцев, есть история самооткровения Бога. В связи с этим люди, очистившие свое сердце, способны были видеть Бога ясно во всей жизни Израиля с периода патриархов до построения второго храма и Иерусалима включительно (Пс. 104-105; 126, 1; 131; 133; 135; 146-147). Помимо этого общего Богооткровения, благочестивые псалмопевцы были уверены, что Господь близок к каждому из них лично и дает Свои откровения их собственному духу, просвещает их ум, очищает и упокоит их сердце (72, 118 и др.). Впрочем, часто повторяемые свидетельства псалмопевцев о Богооткровениях имеют в виду возвышение не тайн Божеского существа и бытия, а необходимых для спасения человека и человеческого рода истин. Господь в Своих откровениях как патриархам и вождям Израиля, так и всему народу возвещал лишь Свои оправдания и законы (104, 45), путь жизни, предохраняющий от духовной смерти (15, 11), путь истины, необходимый для спасения Израиля (24, 5; 25, 3), вечный путь, недоступный для нечестивых и безбожников (I, 6; 138, 24). Господь возвещал людям Свой совет, но не предвечный, а временный (15, 7; 72, 23; 106, 11), насколько этот совет влек за собой лишь обязанности людей и потому был тождествен с законом (93, 1-2; 49, 16-17; 118, 24). Израиль, обладающий этим Богооткровен-ным законом, премудрее всех людей (118, 98-100) и владеет в нем драгоценнейшим и неотъемлемым благом (18, 11; 118, 14; 98; 109).

Но кроме этого сверхъестественного средства Богопознания, в псалмах более чем в других ветхозаветных книгах раскрываются естественные средства Богопознания, например: общее содержание и отдельные изречения 8, 18 и 103 псалмов считаются и в христианском богословии классическими местами для раскрытая и уяснения средств естественного Богопознания. Изречения 18 псалма: небеса повидают славу Божию, творение же руку Его возвышает твердь (18, 1), а также подробное поэтическое описание жизни всего мира со всеми

6 Smith. Das Alte Testament, seine Entstehuhg und Ueberlieferung. Leipzig, 1894. S. 178.

его одушевленными и неодушевленными обитателями, исповедующими величие и велелепоту Божию в 103 псалме, известны всем и всегда будут возбуждать в мыслящих людях благоговение и прославление Творца и Промыслителя. Проникнутые благоговением к Богу, псалмопевцы уверены, что и весь мир с его одушевленными и неодушевленными обитателями и явлениями также познает своего Творца и Промыслителя, а потому торжественно приглашают в 148 псалме хвалить Господа: солнце, луну, звезды, свет, змей, бездны, огонь, град, снег, ветер, горы, холмы, деревья, зверей, скот, птиц и проч. Вся Псалтирь заканчивается (последний стих 150 псалма) словами: всякое дыхание да хвалить Господа. Вот как непрекаем и убедителен для псалмопевцев был голос естественного Богопознания, основанный на внимательном наблюдении над жизнью всего мира.

Нужно сказать, однако, что как сверхъестественные средства Богопознания, так и естественные раскрывают и имеют целью, на взгляд псалмопевцев, раскрыть не тайны Божия существа и бытия, тайны, недоступные для человеческого разума, а Его «дела» в видимом мире. Несомненно, они лишь поставляют ту мысль, что Единый Господь постоянно и премудро управляет всем миром. Этот мир без личного, премудрого, единого Бога не может существовать. Раскрывая всесторонне и в высшей степени убедительно это положение, псалмопевцы имели цель развить и укрепить сердце человеческое, чтобы оно с любовью исполняло премудрый божественный закон. Так, и в 18 псалме псалмопевец внезапно переходит от описания промышления Божия о мире к изображению совершенств Его закона: непорочного, верного, светлого, умудряющего и просвещающего людей и т.п. (ст. 8-15), и 103 псалом заканчивается изречением: аз возвеселюсяь о Господи, да исчезнут грешницы и беззаконницы с земли (35 ст.). Прославляя Господа — Творца и Промыслителя и приглашая к хвале Его всю тварь, псалмопевцы тем яснее и убедительнее внушают людям чувство любви и благоговения к Богу, чувство, которое должно служить источником нравственно-совершенной жизни, согласно с совершенным законом Божиим. Так, и из общего, обычно чисто рассудочного изложения учения о средствах Богопознания псалмопевцы делают сердечное побуждение к высокой нравственной жизни, к хождению пред Богом и вере в Его вездеприсутствие.

Учение о сверхъестественных средствах Бого-познания в псалмах ничем особенным не отличается от параллельного ему учения, присущего всем ветхозаветным писателям. Оно преимущественно основывается на Пятикнижии, его свидетельствах о Господних откровениях Адаму, Ною, Аврааму, Моисею др. Учение о естественных средствах Богопознания, так отчетливо сознаваемое и раскрываемое псалмопевцами, имеет лишь некоторые параллели в ветхозаветных книгах. В книге Иова есть несколько слов о том, что скот, птицы, рыбы и вся земля убеждают человека в существовании Бога (12, 7-9), а особенно выдающиеся силой и величием существа — крокодилы, бегемоты, левиафаны, страусы (гл. 38-41) убеждают в существовании Божественного миропромышления. Но доводы книги Иова имеют целью смирить гордый, дерзающий осуждать Божественный Промысл, человеческий разум и вызывают у человека осознание: я отрекаюсь и раскаиваюсь в прах и пепел (42, 6). Очевидно, этот вывод резко отличен от вывода псалмопевпев. В Новом Завете апостол Павел раскрывает естественные средства Богопознания, но в более сжатом виде и прежде всего разъясняет происхождение и характер языческого богопознания (Деян. 17, 22-29; Рим. 1, 20). Таким образом, псалмопевцы раскрывают естественные средства Богопознания иначе, нежели другие библейские писатели, что имеет важное воспитательное значение.

С вопросом о Богопознании у псалмопевцев тесно увязано учение о Боге. Признавая неоспоримым и в высшей степени убедительным даже для неразумной природы голос естественного Богопознания, псалмопевцы считали немыслимым и невозможным для здравого человека отвергать бытие Бога. Только безумный может сказать, что нет Бога (13, 1). Истина Божия бытия, проникавшая все существо псалмопевцев, бывшая, можно сказать, их жизнью, не нуждалась ни в каких доказательствах, следовательно, последние, т.е. доказательства, у них отсутствуют.

Согласно общебиблейскому учению (Быт. 16, 14; Втор. 5, 23; 32, 40) псалмопевцы признают Бога Существом личным и живым, источником жизни, к Которому человеку обращаться так же естественно, как за помощью и подкреплением в трудные минуты жизни и смерти (Пс. 35, 10; 41, 3; 83, 3).

Точно так же, обычно помещаемые в системах ветхозаветного богословия имена Божии как средства, служащие наилучшим выражением учения о Боге,

не нуждаются в специальном обозрении, потому что в Псалтири находятся те же Божии имена, как и в других ветхозаветных книгах. Можно, пожалуй, заметить, что имя: И'^Д^К — Бог вышний — в Псалтири употребляется чаще, чем в других ветхозаветных книгах (23 раза, а в Пятикнижии — 5, у Исайи — 3, у Ииеремии — 2, у Даниила — 10 и у Иова — 1 раз). Такая частотность свидетельствует о значительном развитии у псалмопевцев учения о Боге премирном и духовном.

Учение Псалтири о духовности Бога также ничем особенным не отличается от учения других ветхозаветных писателей и не требует подробного обозрения.

Один из догматов ветхозаветного вероучения: истина единства Божия псалмопевцами признается несомненною и считается естественным и прямым выводом, к которому приводят богопознающее созерцание мира (Пс. 103; 135, 7) и история Израиля (85, 10; 135, 4; 148, 13). Может быть, псалмопевцев позднейшего периода (ассирийского и вавилонского плена) нередко смущал окружавший языческий политеизм, с представителями его — жрецами; может быть, им приходилось вступать в рели-иозные споры (срав. Иер. 10, 1-16. Посл. Иерем.). Но сохранившаяся в псалмах защита единобожия имеет исключительно иронически-полемический характер: псалмопевцы осмеивают веру язычников в немых и безжизненных богов-идолов, которые имеют глаза, и не видят, имеют уши — и не слышат, язык — и не говорят, ноздри — и не обоняют. Они — дела рук человеческих. Подобны же им тьмы и безжизненны да будут и все поклонники их (Пс. 63 и 134). Так заканчивают свою речь о языческих богах псалмопевцы и противополагают язычеству свое единобожие: А Бог наш один; Он сотворил небо и землю по Своей воле и пребывает на небе и на земле (113, 11). Этого сопоставления, на взгляд псалмопевцев, было вполне достаточно, чтобы опровергнуть многобожие и доказать истинность единобожия. Признавая одного Иегову Богом живым и источником жизни (35, 10; LXXXШ, 3), псалмопевцы называют языческих богов ничтожеством (П'^'^^К — 96, 5 по евр. счисл.), мертвыми (105, 28). К таким богам, конечно, неразумно обращаться за помощью.

Из этого догмата псалмопевцы делают утешительный для своих современников вывод: дом Израилев уповает на единого Бога: помощник и

защитник Он им. Боящиеся Господа уповают на Господа: помощник и защитник Он им и т.д. (113, 17-26). Так, в истинности единобожия и в ложности многобожия заключался источник утешения и успокоения для пленного Израиля.

Учение о единобожии составляло краеугольный камень ветхозаветного богословия и присуще всем ветхозаветным писателям, начиная с Моисея. Ироническое опровержение многобожия занимает немало места у Исайи (40, 18-21; 41, 22-29; 44, 9-20), Иеремии (10, 1-16) и в неканонических книгах (Послании Иеремии и гл.13-14 Премудрости Соломона). Из истинности единобожия и ложности многобожия немало выводов, подобных псалмопевцам, применительно ко всему еврейскому народу, сделано у Исайи. Обращает на себя внимание тот факт, что в Псалтири чаще, чем в других книгах ветхозаветного канона, встречается выражение «Един Бог». Так, в Псалтири оно употребляется 8 раз (50, 6; 70, 16; 71, 18; 82, 19; 85, 10; 135, 4, 7; 148, 13), в Пятикнижии — трижды (Втор. 6, 4, 13; 32, 12), у Исайи — 5 раз (2, 11, 17; 38, 16, 20; 44, 24), у Сираха — 1 раз (1, 7), у Даниила (3, 45), у Захарии (14, 9) и Малахии (2, 10) — по одному разу. Таким образом, язык Псалтири может дать богослову большое количество свидетельств и научного материала для формулирования ветхозаветного учения о единобожии; и лишь только псалмопевцы называют языческих богов мертвыми (55, 28).

Библейский догмат о троичности Лиц в едином Боге, обнаруживаемый в прикровенности христианскими богословами в Ветхом Завете, у псалмопевцев излагается также прикровенно. Учение о втором и третьем Лицах Пресвятой Троицы хрианские богословы находят в упоминании псалмопевцев о Слове Божии и Духе Божии. Псалмопевцы веруют, что Слово Господне вечно (118, 89), что Оно участвовало в творении мира: Словом Господним небеса утвердишася и Духом уст Его вся сила их (32, 6, 9). Словом Господним производятся и дальнейшие физические явления в современном мире: тепло и холод, снег и мороз, ветер (147, 7; 148, 8), тем более от Него зависят жизнь и спасение Израиля (106, 20) и отдельных его членов (118, 50). Он — предмет упования для верующих праведников среди всех невзгод и соблазнов жизни (118, 74, 81; 114; 147). Наконец, псалмопевцы часто упоминают о том, что нечестивые

из иудеев и язычников преогорчали и преогорчают Слово Господне (104, 21; 106, 11)7.

Вообще, из приведенных изречений видно, что псалмопевцы были близки к признанию Слова Бо-жия Существом Личным, участвующим в творении и промышлении Господа о мире. При изложении псаломского учения о Слове Божием нельзя не упомянуть о таких изречениях, как помяни словеса Твоя рабу Твоему, ихже упование дал ми еси; То мя утеши во смирении моем, яко слово Твое живи мя (118, 49-50). Здесь подаваемое человеку слово Божие может быть отождествлено со Священным Писанием, Откровением, законом Божиим — оно так и называется псалмопевцем в следующем стихе: Гордии законопреступоваху до зела: от закона же Твоего не уклонихся (ст. 51; сравн.: 74, 81 и др.). Вместе с тем нельзя опустить следующих слов: послет Слово Свое и истает я, дхнет дух Его и потекут воды (148, 7). Здесь слово Божие может быть отождествлено с изречением Божим, подобно слову, произносимому человеком.

Таким образом, псалмопевцы в учении о Слове Божием как втором Лице Пресвятой Троицы колебались между личным и безличным представлением о Нем. Именем Слова Божия называли и Божественную Личность, и откровение Божие людям, и Божие повеление.

Аналогичным учению о Слове Божием у псалмопевцев является учение о Духе Божием. Так же, как и Слово, Дух Божий, по их учению, участвовал в творении мира: Словом Господним небеса ут-вердишася и Духом уст Его вся сила их (32, 6). Он преимущественно участвует в появлении на свет и сохранении в мире жизни всего живущего: послеши Духа Твоего, и созиждутся (103, 30). Духу Божию принадлежит вездеприсутствие и промышление Божества о всем существующем в мире (138, 7). Духу Божию псалмопевцы приписывают благодатное освящающее и спасающее действие по отношению к членам богоизбранного народа. При этом в учении о Духе они раскрывают исключительно нравственные Его свойства и называют Его святым (50, 13), правым, благим (50, 12; 147, 10). Как таковой, Божий Дух утверждает людей в стремлении оставить грех и вести праведную жизнь (50, 14) и наставляет в

достижении правды (147, 10). В общем же, учение о Духе Божием, как сказано выше, имеет параллель с учением о Слове Божием — заключает представление о личном Его существовании, хотя и не проводит его, колеблебаясь между представлением о Нем лишь как о дыхании уст Вседержителя (32, 6).

Об отношении учения о Слове Божием и Духе Божием к предыдущим и последующим ветхозаветным книгам должно сказать следующее. Учение о Слове Божием как о втором Лице Пресвятой Троицы не встречается в других ветхозаветных книгах до Иоаннова Логоса. Выражение «слово Господне» у других ветхозаветных писателей означает исключительно откровение, повеления Божии, законы Господни8. Второе Лице Святой Троицы называется Премудростью, Ангелом Иеговы (Притч. 8, 1-20; Быт. 18; Исх. 3; и др.). Учение о Духе Божием было присуще еще Моисееву сказанию о миротворении (Быт. 1, 2), о дальнейшем существовании допотопного мира (Быт. 6, 3) и позднейшем периоде жизни Израиля, когда Дух Божий одушевлял пророков (Числ. 11, 17, 25; 17, 19), строителей скинии (Исх. 31, 1-3; 35, 31) и вождей Израиля (Числ. 23, 6; 27, 18; Втор. 34, 9). У последующих священных историков Духу Божию усвояется одушевление судей (кн. Судей), царей и пророков (1Цар. 16, 13; 4Цар. 2, 9, 15), просвещение всего Израиля (Неем. 9, 20-30 — Дух благой). В учительных книгах о Духе Божием, научающем и вразумляющем человека, говорится лишь у Иова (33, 4; 27, 3; 32, 8). У пророков Он упоминается очень часто как источник их богодухновенных речей и действий (Ис. 11, 2-3; 48, 16; 61, 1; Иез. 2, 24; 8, 3; 11, 1, 15). В книге Премудрости Соломона говорится о Духе Божием, наполняющем вселенную, человеколюбивом, премудром (1, 5-7), всех оживляющем и умудряющем (12, 1). Ветхозаветные священные писатели более говорят о значении Духа Божия для людей, проявлении Его спасительной силы в истории Израиля, чем о Его существе и отношении к Богу Отцу, как самостоятельному Лицу Пресвятой Троицы. Но, очевидно, полное раскрытие догмата Троичности находится только в Новом Завете, а в Ветхом оно было лишь в преддверии и гаданиях, уступая первое место догмату о Единобожии.

7 i-l-p-nn — слово Т|ПП может быть понято только в значении раздражать, огорчать, по аналогии ГПП — горечь. См.: Gesenius. Hebr. Handwortebuch. Leipzig, 1890. S. 598.

8 Если в славянском переводе у Исайи (5, 24) читаем: «...раздражиша слово святаго Израилева», то еврейский текст: ЩЗ означает лишь отвергли, не послушали — ср.: Пр. 1, 30; 5, 12; Gesenius. Ibid. S. 516.

Соответствуя этому общему «преддверному» характеру учения о Лицах Пресвятой Троицы с другими ветхозаветными писателями, псалмопевцы отличаются тем, что делают нравственные выводы из этого учения. Слово Божие и Дух Божий, по их вероучению, участвуют в управлении миром, спасении Израиля и нравственном возрождении каждого человека — Они суть предмет упования верующего человека, потому что Слово Божие оживляет человека (118, 50), а Дух Божий наставляет его на правую землю (142, 10).

Итак, учение о Боге в Его единстве и троичности псалмопевцами раскрывается преимущественно постольку, поскольку оно осуществляется в жизни мира и людей, а поэтому прямым продолжением того же учения о Боге в Псалтири служит раскрытие догматов о миротворении и миропромышлении, в которых проявляются все свойства Существа Божия.

Догмат миротворения подробно изложен, с перечислением всех тварей «премудро» созданных Богом, в следующих псалмах: 32, 6-12; 103; 145, 5-6. В применении к человеку этот догмат раскрывается в 8-м псалме; частные же его пункты упоминаются в пс. 23, 1-2; 18, 5-6; 113, 11; 135, 5.

Псалмопевцы останавливаются на следующих пунктах истории миротворения: творение мира единым Словом Божиим (32, 9); основание тверди небесной и творение неба и земли (103, 2-5; 120, 2, 4, 5); отделение воды от суши (103, 9; 145, 6); произведение травы (103, 4); творение луны и солнца (103, 19); животных, гадов, птиц и рыб (103, 25-26); на творении человека (128, 6) и даровании ему господства над всеми тварями и высочайшей чести на земле (8, 6-9). При воспроизведении истории миротворения псалмопевцы всегда оттеняют проявление в мироздании свободной и всемогущей воли Божией (113, 11) и разума Божия, премудро все сотворившего (135, 5; 103).

Раскрытие догмата о миротворении у псалмопевцев имеет в своей основе сказание о том же святого Бытописателя (Быт. 1-2). Между ними много сходства в частностях; отличие же заключается в характере раскрытия этого догмата. Святой Бытописатель как истинный историк излагает лишь факты и события миротворения, а псалмопевцы излагают свои личные чувства беспредельной благодарности Богу и душевного умиления, возбуж-

даемые премудрым миротворением и творением человека. В этом догмате они находили и себе и соотечественникам своим источник утешения среди невзгод жизни и страдания в плену (103, 1; 31; 33-35; 135, 2-5) и потому начинают (103, 1), продолжают (103, 31-34) и оканчивают (103, 35) его раскрывать словами: Благослови, душе моя, Господа и исповедайтеся Богу небесному (135). У последующих ветхозаветных писателей этот догмат лить предполагается или кратко упоминается в наименовании Бога Творцом мира (Ам. 4, 13; Ис. 43, 1; 44, 21; 45, 12; 66, 22; Иер. 33, 2). В книге Иова (5, 9; 9, 9; 25, 2; 34, 13; 37, 5, 15; 40, 14) есть некоторые указания на отдельные части миротворения, но лишь с целью смирить человеческую мудрость как «не понимающую» тайн мироздания. Также и в Притчах (8, 23) и у Экклезиаста (3, 11, 14; 8, 3) говорится о миротворении, но чтобы смирить человеческую мудрость, осуетившуюся в своих помышлениях. У псалмопевцев, наоборот, миро-творение есть источник «умудрения» человека созерцателем сотворенного. С указанной субъективной стороны изложение догмата миротворения отличает псалмопевцев от всех других библейских писателей и составляет продолжение учения Пятикнижия. Моисей неоднократно замечает, что все творение до грехопадения было добро зело в очах Божих (Быт. 1, 4, 8, 10, 12, 18, 21, 25, 31). Псалмопевцы видят премудрость Божию в сотворенном мире и удивляются постоянному ее проявлению в нем и после грехопадения человека, когда в первоначальное добро внесено было уже не мало зла и воздыхания (Рим. 8, 22).

В связи с догматом о миротворения у библейских писателей находится догмат о промышлении Божием. Точно так же эти догматы раскрывают и псалмопевцы.

Выше, при обозрении раскрываемых псалмопевцами естественных средств богопознания, обращалось внимание на то, что, на взгляд псалмопевцев, только безумные могут отвергать Божие бытие, а для людей разумных и даже для всех одушевленных существ и неодушевленных предметов и физических явлений бытие Бога не подлежит сомнению. Такое неоспоримое всеобщее признание бытия Божия опирается не на логические или метафизические какие-либо выводы и доказательства, а на очевидность Божественного миропромышления.

Божественное миропромышление, по учению псалмопевцев9, простирается на каждое отдельное явление в мире физическом и возбуждает все к прославлению Бога (103; 118, 90-91; 144, 15-16; 146, 7-9). Тем более оно простирается на все явления нравственного мира в жизни человека. Из его влияния не исключается ни один народ из известных евреям: Моав, Аммон, Амалик, Эфиопия, Тир и Си-дон, словом, все царства земли подчинены Иегове и путям Его промышления (59, 10-11; 82, 18; 85, 9; 107, 10). Тем более видны следы последнего в жизни еврейского народа во все время его исторического существования, обозреваемого псалмопевцами с периода патриархов до возвращения из плена и построения второго храма и Иерусалима включительно (104-106; 147; 43; 47). С особенной любовью псалмопевцы останавливаются на промышлении Богом о каждом верующем члене богоизбранного народа. Псалмопевцы высказывают уверенность от лица каждого верующего человека, что Господь слышит все их вопли и вздохи (9, 33-39), укрывает их как зеницу ока (16, 8) и как птица в тени Своих крыл (16; 38, 8), ангелам Своим заповедал сохранять каждого из них на всех путях их (90).

Догмат о Божием промышлении составляет неизменную принадлежность вероучения всех библейских писателей. Но псалмопевцами он раскрывается преимущественно в применении к отдельному верующему человеку и в высшей степени проникновенно и убедительно в 19 псалме. Излагаемое здесь псалмопевцем упование каждого человека на промысел Божий входит в параллель с изречением Иисуса Христа: волос с головы вашей не падет без воли Отца Небесно (Лук. 21, 18). Несомненно, миллионы людей находили здесь себе душевный мир и духовную энергию для жизненной борьбы и страдания.

Как по характеру изложения, так и по значению для иудеев и христиан, в ближайшую параллель и имплицитную связь с догматом промышления должны быть поставлены по раскрытию в псалмах

догматы всеведения Божия и вездесущия. Они

непосредственно пополняют и как бы дают разъяснение к догмату промышления.

Изречения псалмопевцев, раскрывающие эти догматы, так рельефны и всеобъемлющи, что приводятся в православных катехизисах и догматиках как наиважнейшие по своей точности и выразительности пред всеми другими соответственными библейскими изречениями. Таково изречение: камо пойду от Духа Твоего и от лица Твоего камо бегу? аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси. Аще возму крили мои рано, и вселюся в последняя моря: и тамо бо рука Твоя наставит мя и удерижит мя десница Твоя (138, 7-10).

Не менее типично и рельефно раскрыта в том же псалме и во взаимосвязи с догматом вездесущия догмат Божия всеведения. Псалом начинается так: Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и встаю; Ты разумеешь помышления моя издали. Иду ли я, отдыхаю ли, Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе. Еще нет слова на языке моем, Ты, Господи, знаешь его совершенно... Тьма не затмит от Тебя, и ночь светла как день. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я быль созидаем в тайне. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, назначенные мне (138, 1-5, 12-16)10. В других псалмах замечается: Господь испытует сердца и утробы (7, 10; 16, 3; 32, 15). Вежды его испытывают сынов человеческих (16, 4). Господь знает мысли человека (93, 11), тайны сердца его (42, 29) и очищает его от тайных греховных помыслов и сердечных влечены (18, 13-14).

Из всех приведенных изречений видно, что псалмопевцы раскрывали догмат всеведения Божия по субъективному его значению для человека. Псалмопевцы своим учением внушают человеку непоколебимую веру в то, что Господь всецело и всегда знает внутреннее настроение каждого человека и все шаги его жизни. Точно так же и Божие вездесущее раскрывается по значению его для человека: куда бы человек ни укрылся, он должен постоянно

9 Подробное изложение этого догмата см.: Юнгеров П. Псалтирь и ея значение... // Православный собеседник. 1894. Ноябрь.

10 Чтение 138 псалма по еврейскому тексту и соответствующим ему переводам издавна предпочиталось его чтению по переводу 70 толковников. Так, еще Иоанн Златоуст свое объяснение на этот псалом составлял по переводам, соответствовавшим еврейскому тексту, находя перевод 70 неясным. Митрополит Филарет также считает славянские и 70 толковников переводы в этом псалме неясными и предпочитает им еврейский текст. По тем же основаниям и мы здесь цитируем по русскому переводу, сделанному с еврейского текста, вместо неясного славянского (теми же мотивами вызываются и в других случаях подобные отступления). Сравн.: Филарет, митр. Записка о догматическом достоинстве и охранительном употреблении перевода LХХ и славянскаго // Прибавления к Творениям святых отец. Киев, 1858.

думать, что Господь всюду находится и как всеведущий всюду и всегда видит его и знает.

Отсюда представляется ясным и общий характер и метод псалмопевцев в раскрыли этих догматов. Они в совершенстве развили психологический — сердечный метод и способ раскрытия их и всех последствий, вытекающих из них для сердца и жизни человека. В этих догматах псалмопевцы находили себе нравственное успокоение. Среди многочисленных страданий и несправедливых гонений, всех перемен в жизни, критических положений псалмопевцы были уверены, что Господу известны их доброе настроение и невинность (пс. 7), а равно и все постигающие их до мельчайших подробностей испытания (138), виновность и злоба их врагов, и если Господом допускаются гонения и обиды, то, очевидно, с какою-либо благою целью (118, 71), хотя пока и недоступной пониманию гонимых. Так, уже не раз упомянутый 138 псалом заканчивается: Боже, спаси мя и порази нечестиваго! (ст. 19-24). Да прекратится злоба нечестивых, а праведника, Господи, подкрепи, ибо Ты испытуешь сердца и утробы, говорится в другом псалме (7, 10).

Этим методом раскрытия указанных догматов псалмопевцы отличаются от других библейских писателей. Так, Божия вездесущность раскрывается Соломоном в молитве по освящении храма следующим образом: Небо и небо небеси не довлеют Ти, кольми паче храм сей (3Цар. 8, 27). Господь Сам о Себе почти дословно говорил у пророка Иеремии: небо и землю Аз наполняю (Иер. 23, 23-25; сравн.: Ис. 66, 1-2). О всеведении Божием подробно говорит Исайя, особенно в последней части своей книги, где раскрытием этого догмата он посрамляет языческих богов и идолов и их почитателей — языческих мудрецов, доказывая истинность и богооткровенность своих пророчеств. Общая мысль его пророчеств та, что Господь во всей вселенной пребывает (66, 1-2) и все события в жизни народов Ему ведомы и от Него зависят (41, 21-29; 43, 9-19; 44, 6-28; 45, 1-6 и др.). Те же мысли затем повторяются у других пророков: Иеремии (10, 1-16; 12, 13), Иезекиля (4; 5; 12; 24). Общий характер пророческого учения и цель их учения — доказать мировое значение догмата всеведения Божия: все события в жизни народов ведомы Господу и по Его откровению истинным пророкам, которым поэтому должны беспрекословно верить все их слушатели. Пророки предпленного периода давали в раскрытии этих догматов уверение евреям

периода плена, что их плен есть доказательство не слабости Иеговы пред языческими богами, а Его правды, карающей грешников (Иер. 46, 25-28; 49, 20; 50-51; Иез. 26, 1-6; 28, 1-10; 25-26; 29, 6, 18-21). Учение же псалмопевцев дает личное успокоение каждому человеку: Бог видит наше внутреннее состояние, слышит все наши вздохи и слезы, видит сердечную и мысленную правоту и неправоту всех людей. Все слезные капли человека Он собирает в Свой сосуд (Пс. 55, 9).

В таком жизненно-сердечном характере раскрытия этих догматов, без сомнения, заключались и причины их влиятельности на читателей Псалтири — верующих иудеев и христиан. В догматах всеведения и вездесушия Бога в связи с мироп-ромышлением верующие иудеи и христиане находили себе неиссякаемый источник духовного утешения и ободрения среди страдания и скорбей земной жизни. Но кроме того, в этих догматах читатели Псалтири находили себе и нравственное укрепление среди многообразных греховных искушений. Находясь, с этой стороны, в положениях, аналогичных Иосифу (Быт. 39, 7-9), как много раз они вовремя останавливали в себе дурные порывы и наклонности словами псалмопевцев: камо пойду от Духа Твоего.... или Ты уведел еси седание мое и восстание мое. Ты разумел еси помышления моя издалеча!

В тесной связи с миропромышлением в псалмах раскрываются и другие свойства существа Божия, даже отвлеченно-метафизического характера: вечность и всемогущество. Учение о вечности раскрывается псалмопевцами в нескольких местах. Так, в 101 псалме говорится: в начале Ты, Господи, землю основало еси... та погибнут. Ты же пребы-ваеши: и вся яко риза обетшают, Ты же тойжде еси и лета Твоя не оскудеют (ст. 26-28). В другом псалме, говорится: прежде даже горам не быти и со-здатися земли и вселенней, и от века до века Ты еси. Тысяча лет пред очима Твоима яко день вчерашний (89, 2, 5). Подобное же и в псалме 9 ст. 37: Господь Царь прежде век, во век и во веки века (ср.: 47, 15; 73, 12), сый прежде век (54, 20).

Эти изречения о вечности существа Божия могут быть поняты в системе вероучения псалмопевцев лишь в контексте приведенных псалмов. Так, первый из псалмов надписывается молитва нищаго егда уныет (Пс. 51) и содержит соответственное этому надписанию моление нищего: не возведи мене в преполовение дней моих (ст. 25). Второй же, 89 псалом,

начинается словами: Господи прибежище был еси нам в род и род, а заканчивается: призри на рабы Твоя... и дела рук наших исправи. Из представленных, таким образом, параллелей видно, что учение о вечности Божией псалмопевцы раскрывали как утешение «унывающему» в опасности смерти праведнику и всему еврейскому народу среди страданий. Таким образом, псалмопевцы, признавая вечность существа Божия, доказывали вечность Его промышления о еврейском народе и каждом верующем человеке. Общая мысль и цель раскрытия псалмопевцами этого догмата может быть выражена в следующих словах их: человек яко трава, дние его яко цвет сельный, тако отцветет: яко дух пройде в нем, и не будет и не познает места своего, милость же Господня от века и до века на боящихся Его (102, 15-17; ср.: 117 и 135); т.е. скоротечность материального мира (101, 20-28) и земной человеческой жизни побуждает искать опору для вечного человеческого духа в вечности существа Божия.

У других ветхозаветных писателей вечность существа Божия раскрывается в немногих словах: Господь вечен (Быт. 22, 33), царствует вечно (Исх. 15, 13), живый во веки (Сир. 18, 1), пребываяй во веки (Вар. 3, 3), живу Аз во веки (Втор. 32, 40), Аз есмь во веки (Ис. 48, 12), Аз есмь Сый (Исх. 3, 13). Во всех этих местах говорится о вечности Божией в отличии и в противоположность языческим богам и в народе возбуждается благоговение и непоколебимая вера в Иегову и Его обетования и пророчества, особенно в: Исх. 3, 14; Ис. 48, 12.

Различие между псалмопевцами и другими ветхозаветными писателями состоит в том, что псалмопевцы учением о вечности Иеговы укрепляют веру и упования каждого унывающего человека, особенно при мысли о смерти и вообще при жизненных страданиях, а другие писатели укрепляют веру всего еврейского народа в неизменность его спасительного призвания.

Очень часто псалмопевцы касаются и догмата всемогущества Божия, излагая его с обычной для них точки зрения. Когда удивляются всюду господствующей в мире премудрой промыслительности Божией, они восклицают: дивны дела Твоя, Господи, вся премудростью сотворил еси! (103, 24). Когда утешают плененного Израиля и посрамляют языческие верования, восклицают: Бог наш на небеси и на земли, вся елика восхоте, сотвори (103, 11). С подобными же целями они вспоминают многократные чудеса, совершенные всемогущим Господом для

спасения Израиля (пс. 104-105). Эти воспоминания заканчиваются так: спаси ны Боже наш и собери ны от язык (105, 47) и: ниспосла с высоты и прият мя и избавит мя от врагов моих сильных (17, 17-18). Общая цель и характер раскрытия догмата всемогущества Божия — успокоение и утешение страдальцам и гонимым, будет ли то целый народ еврейский, или отдельный его член — верующий праведник. Всемогущий Господь всегда в состоянии спасти от бедствий как весь Свой народ, так и каждого в отдельности, и если не спасает в то или другое время, то лишь потому, что находит эти опасности и страдания полезными для подвергшихся им.

Всемогущество Божие раскрывается Бытописателем в повествовании о миротворении, потопе и дальнейших чудесах. При этом он как историк лишь излагает факты, из которых прямо вытекает учение о всемогуществе Божием. Так, во Второзаконии Моисей делает нравственные жизненные выводы из чудес сорокалетнего странствования, но они отличаются от учения псалмопевцев: он имел целью возбудить во всем еврейском народе любовь и страх пред Богом и через это развить охотное исполнение закона Божия (Втор. 1-5). У пророка Исайи раскрывается учение о всемогуществе Божием (40, 12, 22-23, 27-31; 41, 19-20; 43 и др. главы), с целью, сродной псалмопевцам, — утешить еврейских пленников и укрепить во всех читателях и слушателях веру во всемогущество Бога. Но, в отличие от псалмопевцев, Исайя не касается жизни и настроения каждой отдельной личности — он имеет в виду лишь целый «возлюбленный» еврейский народ, томимый в оковах, темницах и подземельях (42, 22) и укрепляемый в свое избавление верой во всемогущего Бога. Вместе с тем в ветхозаветных книгах несколько раз встречается изречение, точно излагающее догмат Божественного всемогущества не изнеможет у Бога всяк глагол (Лк. 1, 31), употребляется в них лишь для обозначения всемогущества Божия грозного, смиряющего, повергающего в прах бессильного и ничтожного человека (см. и сравн.: Быт. 18, 14; Иов. 42, 2; Зах. 8, 6). Совершенно иное значение и вывод, как было показано выше, этому пункту вероучения придается псалмопевцами — их учение о всемогуществе Божием по способу его раскрытия значительно отличается от параллельного учения других библейских писателей и имеет нравственно-жизненное значение.

Объединяя ранее изложенные пункты вероучения псалмопевцев, можем заметить, что наравне с

другими библейскими писателями ими раскрыты сверхъестественные средства богопознания, учение о единстве Божием, о миротворении, миропромыш-лении, вечности и всемогуществе Бога-Промысли-теля. При раскрытии этих догматов, псалмопевцы лишь делают жизненные выводы применительно к настроению и сердечным потребностям каждого верующего человека. Далее же учение о естественных средствах богопознания о Слове Божием и Духе Божием как Лицах Пресвятой Троицы, о всеведении и вездесущности Божия существа и промышлении Божием о каждом человеке раскрываются ими с большей ясностью, чем другими ветхозаветными писателями. Христианский богослов в этих пунктах вероучения найдет себе в Псалтири наибольшее количество руководительных нитей. Но псалмопевцы при раскрытии всех обозренных вероучительных истин имели в виду главным образом удовлетворение через то потребностей верующего сердца — его покой, мир и радость при всех жизненных неприятностях и поворотах, и в этом отношении их учение чрезвычайно влиятельно.

Из словоупотребления псалмопевцев можно сделать вывод, что в сравнении с другими ветхозаветными писателями в их богопросвещенном сознании с учением о Боге чаще, чем у других, соединялась мысль о Его премирности и единстве. Эта мысль, без сомнения, служила опорой для непоколебимой веры в Господне всемогущество, несравнимо великое пред «скороисчезающим» человеком (102, 17) и всем материальным миром (101, 26-28).

Рассмотрим теперь дальнейшее учение о Боге и нравственных свойствах Его существа: правде, истинности, милости, благости и святости.

Если псалмопевцы раскрывали отвлеченно-метафизические свойства Божии преимущественно с субъективно-сердечной точки зрения по влиянию их на каждого верующего человека, то естественно ожидать еще большего применения этого метода и более подробного раскрытия нравственных свойств существа Божия в их богодухновенных гимнах. Здесь первое место должно быть отведено рельефно характеризующей Ветхий Завет правде Божией.

Всем известно классическое изречение псалмопевца: праведен Господь и правду возлюби, правоты виде лице Его (10, 7), которое приводится во всех христианских учебниках по катехизису и догматике. Более частное раскрытие правды Божией псалмопевцы начинают с ее проявления в мире: небеса возвещают правду Божию (49, 6; 96, 6).

Правда Божия пребывает в век века (110, 3; 118, 142), обитает на небе (84, 12) и, являясь на земле, становится познаваемой всеми народами (97, 2) и даже отражается в жизни неразумных существ: правда Твоя яко горы Божия, судьбы Твоя бездна многа: человеки и скоты спасеши (35, 7). Особенно же она познается Израилем, среди которого она многократно проявлялась (98, 4) в чудесных событиях его истории — в его спасении от врагов (21, 32; 88, 17; 97, 2) и преимущественно в даровании ему совершеннейшего нравственного закона, воплощающего в себе идеальную для ветхозаветного человека правду (18, 10; 118, 7, 123, 144). Она познается и лично каждым верующим членом избранного народа, и среди него она проявлялась не одинаково по отношению ко всем — в среде Израиля праведный Господь праведников защищал, спасал, благословлял и возвышал, а грешников наказывал (5, 9; 30, 2; 70; 128, 4).

По проявлению правды Божией в личной жизни каждого верующего сына Израиля псалмопевцы как раз и раскрывают учение о правде Божией. В этом отношении особенно типично употребительное только у псалмопевцев изречение: «Бог правды моея» (4, 2; 7, 9). В этом изречении присущая Богу и проявляющаяся в жизни всего мира и всех народов правда Божия считается как-бы личной собственностью праведника-псалмопевца и каждого человека. Такое верование, несомненно, покоилось на глубоком жизненном опыте и объединялось с другими, выше нами рассмотренными верованиями — преимущественно с учением о Божием всеведении. Согласно этим верованиям, псалмопевец в 70-м псалме подробно излает свое упование на правду Божию: на Тя Господи уповах, да не постижуся во век. Правдою Твоею избави мя и изми мя, спаси мя. Буди ми в Бога Защитителя... и далее воспоминает: утешил мя еси и оживотворил, от бездн земли возвел мя. Псалом заканчивается так: язык мой весь день поучится правде Твоей (ст. 1-2, 20-21, 24). Проявление правды Божией в личной жизни псалмопевцев наполняло отрадным чувством их сердце (39, 11), доставляло им радость (50, 16; 144, 7) и жизнь (118, 40).

Таким образом, на учении о правде Божией отразился общий жизненно-сердечный характер вероучения псалмопевцев. Признавая повсеместное и постоянное проявление правды Божией в жизни мира и людей, псалмопевцы подробно раскрыли ее проявления в жизни каждого человека, радуются

постоянному ее осуществлению в жизни своей и вообще праведников.

Способ проявления Божественной правды в жизни людей псалмопевцы выясняют в учении о Божием правосудии. В приложении к Богу суд Его неразделим с правдой, а правда Его проявляется в Его суде (98, 4; 118, 137). Псалмопевцы часто обращаются к теме Божия суда, поскольку, по их представлениям, суд совершается ежедневно и постоянно (7, 12) и непререкаемо отражается на жизни каждого человека: сего смирять и сего возносить (74, 8). В частности, как испытующий сердца и утробы людей, Господь есть Судия праведный, крепкий, долготерпеливый, не гневающийся на всякий день, поэтому Он оказывает помощь правым сердцем и посылает на нечестивых Свои смертоносные стрелы (Пс. 7). Ему-то и на Его ежедневный суд псалмопевцы представляют все свои дела, особенно во время гонений и бедствий, равно как и дела своих нечестивых гонителей, веруя в благоприятный для себя и неблагоприятный для нечестивцев приговор Судьи. При этом они вспоминают, что в прежнее время их гонители погибали с шумом, и объясняют погибель совершённым над ними праведным судом Божиим. Отсюда прямой вывод, что и в каждом новом аналогичном случае Господь также рассудит людей и явит Себя прибежищем убогому, помощником в скорбях, чтобы все знающие имя Его непоколебимо уповали на Него (7, 9; 9, 1-11; 34, 23; 118, 84; 145, 7).

Но псалмопевцы останавливаются не только на одном частном и ежедневном суде Божием; их вера в правду Божию простирается и на общую судьбу всех людей. Они нередко замечают, что праведный Бог есть Судия всей земли (7, 8-9; 49, 1-6; 57, 12; 35, 9-10; 81, 8; 93, 2). Они вспоминают, что египетские казни, погибель враждебных евреям языческих народов были проявлением праведного суда Божия (Пс. 96). Точно так же, как в жизни каждого отдельного лица, так и в жизни всего избранного народа, все современные события служили проявлением праведного суда Божия (56, 9; 9, 13; 67, 6). Это верование в суд Божий, проявлявшийся в жизни отдельных лиц и целых народов и прежде и при псалмопевцах, порождало веру в будущий всеобщий суд Господень. Псалмопевцы предизображают явление Господа на всеобщий суд: небо и земля страшными в них переменами будут как бы встречать и приветствовать грозного Судию — сонм небесных воинств и сонм народов

на земле будут окружать Его судебный престол; радость и веселие должны быть присущи сонму праведников — обитателей Сиона, а погибель грешников будет следствием его (Пс. 67; 92; 95-97). Но среди всех других образов псалмопевцы чаще всего повторяют, что правда и истина уготование престола Его, что Господь идет судить вселенную по правде и истине (95, 13). Несомненно, в этих последних изречениях заключается своего рода ключ к пониманию всего учения псалмопевцев о суде Божием. Так, правда, мало исполняемая земными судьями, не всегда осуществляемая в земной жизни каждого человека, все-таки станет всеобъемлющей на всеобщем Господнем суде. При этом псалмопевцы, согласно общему характеру своего вероучения, постоянно детализируют учение о всеобщем суде в связи с потребностями каждого человека: суди мя, Господи, по правде моей и по непорочности моей; да прекратится злоба нечестивых, а праведника укрепи (7, 9-10; 9, 10). Так обычно заканчиваются их пророчества о всеобщем суде.

Что касается отношения рассмотренного учения псалмопевцев о правде и правосудии Божием к параллельному учению других библейских писателей, то оно — такое же, как и в предыдущих догматах. Учение о правде Божией было присуще всем ветхозаветными писателям и, по общему признанию христианских богословов, отличает ветхозаветное учение от новозаветного, присоединяющего к правде Божией безконечную Его любовь (1Ин. 4, 16). Правда Божия проявлялась во всех повествованиях Бытописателя и засвидетельствована Самим Господом в откровении Моисею (Исх. 34, 6-7). Как вывод из всех событий Пятикнижния, учение о правде выражено Моисеем в конце его жизни следующим образом: Бог — истинна дела Его, и вси путие Его суд, Бог верен и несть неправды в Нем: праведен и преподобен Господь (Втор. 32, 4).

Так же, преимущественно в грозных речах о падении царств языческих, иудейского и израильского, раскрывалось у пророков и учение о правде Божией. Падение тех и других царств, по взгляду пророков, есть совершаемое Господом справедливое воздаяние за их поведение (Ис. 10, 5-20; 14, 1-22; 47, 1-11; Иер. 46, 20-28; 47, 1-7; 48, 1-20; Иез. 25, 1-17; 26, 1-21; 28, 1-26; и многие другие пророчества на иноземные народы). Что же касается пророчеств о еврейском народе, то все они проникнуты этим же принципом, и для подтверждения данного положения довелось бы цитировать по порядку все главы

всех пророческих книг. Общий их тон и смысл можно, кажется, безошибочно видеть у пророка Даниила и последующих писателей, чаще всего в своих покаянных молитвах повторяющих слова: у Господа правда, у нас же стыдение лица (Дан. 9, 7-8; 1Езд. 9, 6-15; Неем. 9, 33; сравн.: Ис. 5, 16; 45, 19; 46, 13; Иер. 9, 24).

Таким образом, псалмопевцы раскрывали общебиблейское ветхозаветное учение о правде Божией, но лишь им присущим новым и особым методом, находя в нем успокоение для каждого верующего человека. Другие же библейские писатели раскрывали этот догмат исторически и объективно в приложении к жизни всех народов, а псалмопевцы — по преимуществу субъективно и психологически в приложении к жизни отдельного человека. У первых догмат о правде Божией преимущественно необходим для разума в понимании истории мира и людей, у вторых — для сердца, как личное успокоение человека во всех житейских обстоятельствах, вторящее в высшей степени знаменательным словам псалмопевца: Бог правды моея (4, 2; 7, 9).

Учение о ежедневном, частном и будущем всеобщем суде Божием также составляет особенность вероучения псалмопевцев, хотя еще Авраам назвал Господа праведным Судиею всея земли (Быт. 18, 25), а Моисей в прощальных своих речах выразил упование, что Господь будет судить Свой народа (Втор. 32, 36). Но из этих двух отрывочных изречений не делалось вывода о постоянно и ежедневно совершаемом Господнем суде, притом суде, проявляющемся в жизни каждого человека, как и не было у древних библейских писателей речи и учения о будущем всеобщем Господнем суде. Да, у пророков есть такое учение: пророк Авдий возвещает суд Господень над идумеями и другими враждебными евреям народами (ст. 15-21); Иоиль возвещает суд Божий над всеми языками (гл. 3); пророк Даниил возвещает суд Божий над всеми царствами, враждебными Богу и Его царству (гл. 7).

Но при всем этом очевидно: у пророков суд Божий связан с идеей современного и будущего состояния царства Божия на земле — он выражает победу над злом во всех его проявлениях, внесенных в мир грехопадением. Здесь нет речи о воздаянии по правде Божией каждому человеку, об успокоении каждого ныне гонимого и страдающего от беззаконников праведника. У пророков нет речи и о современном, ежедневно совершающемся в жизни и, так сказать, воочию для верующего взора, частном и постоянном суде Божием. В Новом Завете у ап. Павла есть учение о частном суде, но посмертном (Евр. 9, 27). К этому апостольскому и общехристианскому учению связующим звеном должно быть признано рассмотренное учение псалмопевцев, единственное у библейских писателей Ветхого Завета.

Раскрываемое псалмопевцами учение о правде, правосудии и всеобщем суде Божием, несомненно, всегда служило успокоением для верующих и гонимых праведников. Но, кроме того, оно нередко смиряло и гордых самозабывающихся грешников, обращало их из волков в агнцев. Наконец, учение о будущем суде давало ветхозаветному человеку опору и для разума, находившегося как у Иова и его друзей в безвыходном и трагическом положении при виде страданий на земле праведников и 11

торжества грешников .

В параллель с правдой и правосудием Божиим в одних и тех же стихах псалмопевцы часто раскрывают учение об истине и истинности Божией.

Значение этого свойства — истина и истинность — синонимично правде Божией, но все-таки несколько отличается, и в силу этой разности на истине Божией псалмопевцы останавливаются чаще других ветхозаветных писателей.

Общебогословское понятие об истине или истинности Божией, сообразно языку ветхозаветных писателей, состоит в том, это Иегова истинен как верный всегда Себе, точный исполнитель Своих слов и обетований (Быт. 41, 32; Втор. 32, 4)12.

11 Учение о правде Божией раскрывается в речах друзей Иова многословно и слишком односторонне — настолько малоубедительно даже для древнего времени, что ни писатель кн. Иова, ни сам Иов, ни тем более Господь не утверждают их доводов, а признавая их греховными, Господь даже понуждает искупить грех жертвой. Иов, напротив, под влиянием многочисленных речей произносит: лукавии праведным посмеваются, предана есть (Господом) земля вруце нечестиваго (9, 23) и: аще нечестив буду, люте мне; аще же буду праведен, исполнен есмь бесчестия (10, 15) и т.п. и в этом признается праведным и ходатаем за ближних, грешников пред Богом (гл. 42), а доводы друзей Иова в защиту Божественной правды, следовательно, не могут иметь большого значения в системе ветхозаветного учения и признаваться параллелью рассматриваемому учению Псалтири (по этой причине они и не помещены нами в текст).

12 Евр. 10!0 от — быть твердым, постоянным, устойчивым, неизменным. См.: Макарий, митр. Догмататическое богословие. СПб., 1874. С. 32.

Как истинный, Иегова противоположен лживым языческим богам, обманывающим своих чтителей своим мнимым существованием, не исполняющим надежд поклонников на помощь и силу в настоящей жизни и благополучие в загробной (Ам. 2, 4; Пс. 90, 5 по евр. счету; Иез. 13, 6; Ис. 41- 46). Иегова, напротив, — истинен во всех обетованиях для настоящей и будущей жизни и в обетованиях спасительно-мессианских (Пс. 88, 34.). А так как Ветхий Завет жил и дышал, можно сказать, этими обетованиями и сквозь них смотрел на отношение Бога к миру и людям, то истина на языке ветхозаветных писателей нередко характеризовала все пути Божии в мире, т.е. все Его промышление. Это в особой мере относится к Псалтири. Признавая Господа истинным (85, 15), псалмопевцы веруют, что все пути Господни милость и истина (24, 10; 118, 151); дела рук Его истина (110, 7), судьбы Господни истинны (18, 10). Тем более носят характер непреложной истины все заповеди, закон, оправдания и слова Господни (118, 86, 138, 142, 160) и обетования еврейскому народу (88, 50; 97, 3; 131, 11). Как свойство вечного Бога, истина Его в словах и обетованиях вечна: до рода и рода истина Его (99, 5), пребывает во век (110, 2; 145, 6). Как свойство вездесущего Бога, истина Его распространена и осуществляется всюду: она сияет от земли (84, 12) и простирается до облак (35, 6; 86, 16; 107, 5), уготована на небесех (88, 13), окружает Бога и пред Ним идет (88, 9-15). Согласно истине Господь совершает спасение человеческого рода через Мессию (39, 11; 56, 4), Который будете и Сам Царем истины (44, 5). По истине же Своей Господь совершает спасение и отдельных лиц — членов избранного народа, поэтому псалмопевцы нередко воспоминают: избавил мя еси Господи Боже истины (30, 6); услышал еси вся глаголы уст моих... о истине Твоей (137, 2); близ Господь всем призывающим имя Его во истине (144, 18). Они молят: истина Твоя выну да заступит мя (39, 12); настави мя на истину Твою (24, 5); посли свет Твой и истину Твою, та мя наставит (42, 3); истиною Твоею потреби их, т.е. лукавых людей (53, 7); услыши мя во истине спасения Твоего (42, 1; 68, 14). Они обещают надеющемуся на Бога человеку: оружием обыдет тя истина Его (90, 4). Чтобы удостоиться защиты от истины Господней, псалмопевцы, со своей стороны, стараются свое поведение сообразовать с требованием этой истины и жить по ней: благоугодих во истине Твоей (25, 3); яко истины взыскает и любит Господь (30, 24; 50, 8; 83, 12); пойду во истине Твоей (85, 11). В

благодарность за получаемые всеми людьми и ими самими благодеяния от истины Господней, псалмопевцы воспевают и побуждают других всегда и всюду воспевать истину Господню (70, 21; 88, 2, 6; 91, 3; 113, 9; 118, 43).

Таким образом, излагая учение об истине Господней, как и в других свойствах Божиих, псалмопевцы преимущественно имеют в виду ее проявления в Господнем промышлении как о всем мире, так и о человеке и его спасении.

Иегова есть истинный Бог и в силу Своей истинности, Он не есть ошибочное создание человеческой фантазии как немые и безжизненные ложные языческие боги. Все, что Им открыто, есть одна истина, а не обман, и верующий человек должен быть во всех богооткровениях вполне уверен и должен по ним жить. И Бог, как истинный, проявляет Себя по истине Своей в жизни всего мира, но преимущественно, как Бог-Спаситель человеческого рода, Он проявляет Свою истину в спасении всех людей вообще и каждого человека в отдельности. С этой, главным образом, точки зрения, как личное успокоение каждого верующего человека в непременном исполнении всех спасительных Господних судов и обетований, псаломопевцам и была дорога вера в истину и истинность Господню.

Как было видно, учение об истине и истинности Божией псалмопевцами раскрывается подробнее других ветхозаветных писателей: об истинности слова и дела Божия говорится в Пятикнижии дважды (Быт. 41, 32; Втор. 32, 4) и Бог называется истинным (Исх. 34, 6; Числ. 14, 18). У Исайи (65, 16), Иеремии (10, 10) и в Премудрости Соломона Бог также называется истинным (12, 27; 15, 1). Пророк Исайя доказывает истинность слов Господних о спасении Израиля Киром (44, 26) и в целом (гл. 40-50). Пророк Даниил раскрывает истинность Его судов и дел (гл. 3-4). Оба эти пророка истинностью Иеговы посрамляют и унижают ложных языческих богов, а с ними и их почитателей. У Иеремии говорится: живет Господь во истине (4, 2). Вот только это и говорят ветхозаветные писатели по данному вопросу.

Очевидно, что учение псалмопевцев в данном случае гораздо обширнее — глубже раскрывает обозреваемый предмет и для христианского богослова имеет весьма важное значение. Также заметим, что это учение имеет параллель лишь в новозаветных книгах преимущественно в писаниях Иоанна Богослова, который подобно псалмопев-

цам часто упоминает об истине Божией и истине христианского учения: в Евангелии (1, 14, 17; 4, 23-24; 5, 33; 8, 42-46; 14, 6-17), в первом и втором Посланиях (1Ин. 2, 8; 3, 19; 4, 6; 5, 6; 2Ин. 1, 1-4) и Апокалипсисе (3, 7, 14; 6, 10; 15, 3; 16, 7).

В параллели с учением о Божией правде и истине псалмопевцы также упоминают о Господних гневе и ярости. Под последними они разумеют высшее, во всей строгости не смягчаемое бесконечной милостью проявление правды Божией по отношению к людям, которые всецело утвердились во грехе и противлении Богу, вполне враждебно и злобно относятся к Нему, Его закону, Его народу и вообще к исполнителям Божия закона. Господни гнев и ярость, по учению псалмопевцев, проливаются (78, 6) на людей, которые не подают никакой надежды к нравственному исправление и возрождение, а все более и более утверждаются в греховном настроении, т.е. на ожесточенных грешников. Так, по учению псалмопевцев, гнев и ярость Господни проявятся над враждебными Мессии и Его закону народами (2, 5; 20, 10; 109, 5); над народами, враждебно пожиравшими плененный Израиль (68, 25; 78, 6; 82, 16); над всем непокорным воле Божией и Богопоставленным вождям еврейским народом (17, 9; 73, 1; 77, 21, 51; 88, 47; 89, 7-11; 94, 11; 101, 11; 105, 40); над отдельными членами его — нечестивыми и враждебно настроенными по отношению к праведникам сынами Израиля, над хулителями Иеговы и Его закона (9, 25; 54, 22; 55, 8; 68, 35; 82, 16). По отношению же лично к себе и к верующим богобоязненным праведникам псалмопевцы просят Бога отвратить от них гнев и ярость, не наказывать по гневу и ярости (6, 2; 26, 9; 37, 2, 4; 84, 5). Псалмопевцев крайне смущает, доводит до «исчезновения» мысль о том, что в земных бедствиях и скорбях они чувствуют на себе проявление Господня гнева (30, 10; 87, 8; 101, 11).

Таким образом, по учению псалмопевцев, гнев Божий проявляется на тяжких грешниках, принадлежащих как к языческим народам, так и к иудейскому, ожесточенным во зле, неспособным к исправлению и заслуживающим по своей бого-враждебности тяжкой кары Божия правосудия.

Это учение существенно ничем не отличается от аналогичного учения других ветхозаветных писателей. Последние часто упоминают или предвозвещают грозное всеистребительное проявление Господних гнева и ярости на сынах противления,

нераскаянных грешниках из язычников и иудеев, отдельных лицах и целых народах (Исх. 15, 7; 32, 10; Числ. 11, 1; 12, 9; 14, 34; Втор. 29, 20; 32, 19; Ис. 5, 25; 9, 19; 13, 9; 26, 21; Иерем. 7, 20; 10, 10; 30, 23; Вар. 2, 20). Апостол любви Божией и человеческой в своем Апокалипсисе отводит большое место проявлению гнева Божия и в конечной истории воинствующей Христовой Церкви (Откр. 6, 16-17; 14, 10; 15, 1; 16, 1; 19, 15). Так, гнев Божий неизбежен был и будет всегда, несмотря на бесконечную любовь Бога, потому что люди и злые духи своим настроением требуют его проявления.

Но на страницах Псалтири несравненно чаще, чем правда и правосудие, а тем более, чем ярость и гнев, встречаются милость, милосердие Господни. И это понятно, если принять во внимание особенности духа и характера вероучения псалмопевцев. Это нравственное свойство Божие было более других понятно их собственному любящему сердцу. Подобно тому, как апостол Иоанн основным свойством существа Божия признает любовь (1Ин. 4, 16), так и псалмопевцы во всех путях Божия промышления видят проявление Его милости (Пс. 24, 10; 117; 134-135). Если осуществление правды Божией они видели в жизни всего мира, то тем более милость Господню они видели всюду: ею наполнена вся земля (32, 5; 118, 64), ею облечено небо (35, 6; 107, 5) и соединяется, как бы лествицею, с землей (56, 11). Она вечна (24, 6; 102, 17; 101, 1; 117 и особенно пс. 135) и составляет противоположность скоропреходящему миру (102, 17). А потому мало пристрастные к земной жизни с ее кратковременными радостями и продолжительными скорбями псалмопевцы предпочитают милость Господню своей земной жизни: лучше милость Твоя, нежели жизнь (62, 4) и далее рассматривают проявление этой милости в мире: в творении небес, утверждении земли, творении солнца, луны и звезд, в даровании ежедневной пищи всякой плоти (Пс. 135).

По убеждению псалмопевцев, более и чаще милость Господня проявлялась и проявляется в жизни царя твари — человека, но особенно — в жизни избранного народа Божия: все чудеса, сопровождавшие избрание этого народа, — изведение из Египта, водительство по пустыне, вселение в землю обетованную — проявляли вечную милость Господню (135, 10-24). И последующее устроение царства еврейского, построение храма и Иерусалима (Пс. 47) служили проявлением той же милости.

Затем и сохранение от погибели народа до плена и во время плена, и изведение из плена вызывали у псалмопевцев исповедание вечной милости Господней. Столь чудно проявляющего Свою милость к Израилю Господа псалмопевцы называют Царем Израиля (5, 3; 43, 5; 67, 25), Пастырем его (22, 1; 79, 2), Стражем (120, 4), а евреев называют паствой и стадом Господа (73, 1; 78, 13), делом рук Его (137, 8), любимцем Его (59, 7), святынею Его (82, 4). Господь милует боящихся Его, как отец своих детей (102, 13), бережет их как зеницу ока (16, 8).

Но еще чаще и нагляднее псалмопевцы описывают проявление милости Господней в личной жизни каждого человека. Псалмопевцы от лица каждого верующего даже называют Господа милостию своею: Боже мой, милость моя! (58, 18). Милость Господня пред их очами постоянно предносится (25, 3); на нее они постоянно уповают (12, 7; 51, 10); от нее ожидают себе спасения (6, 5; 30, 17; 108, 26) от окружающих бедствий (142, 12) и помилования от грехов, смущающих их чистую совесть (50, 1), и вообще нравственного и физического оживления (118, 88, 159).

Избранное Православной Церковью в прокимен изречение псалмопевцев милость Твоя, Господи, поженет мя вся дни живота моего (22, 6) соединяет в себе все надежды псалмопевцев, возлагаемые на милость Господню, и все значение ее в жизни каждого верующего человека. Милость Господня как бы следует за человеком и сопровождает его постоянно, не покидая ни на минуту. Так, новозаветное изречение о Нем бо живем и движемся и есмы (Деян. 17, 28) в приложении к псалмопевцам может быть прочтено: о милости Господней живем, движемся и есмы. При мысли об удалении от них милости Божией псалмопевцы считают себя мертвыми: и только мертвые, согласно их веры, могут не сознавать проявления милости Господней (87, 10, 12). Живые же, постоянно видя ее, прославляют, радуются ей, возвещают ее всем во веки, в род и род (88, 2; 91, 3), воспевают ее (100, 1) и призывают всех людей единогласно с собой исповедывать и прославлять ее (пс. 117 и 135).

Несомненно, в милости Господней псалмопевцы едва ли не более, чем в других свойствах Божиих, находили успокоение и укрепление себе и соотечественникам. Здесь они черпали себе успокоение и отраду не только от внешних опасностей, скорбей и гонений, но и от внутренних смущений совести, от грехов (50, 1). Их нравственно-чуткое сердце давало

знать, что спастись и угодить Богу человек может не правдой закона, а прощающей грехи людей бесконечной милости Божией (50, 1; 102, 12).

В параллель с милостью Господней, часто в одних и тех же псалмах и даже стихах, псалмопевцы раскрывают учение о благости Божией. По богословскому изъяснению, благость отличается от милости тем, что первая указывает на постоянное дарование нужных благ всему бытийствующему, всем существам, а милость есть более частное понятие — снисхождение к немощам нуждающихся: прощение грехов, исцеление болезней и т.п. (см.: Макарий, митр. Догматическое богословие. С. 31). У псалмопевцев такого точного разграничения не видно — они употребляют оба эти слова как синонимы. Они, например, так говорят о благости Божией: благ и прав Господь, сего ради законопо-ложит согрещающим на пути, наставит кроткия на суд, вси путие Господни милость и истина (24, 8-10); вкусите и видите, яко благ Господь, блажен иже уповает нань взыскающий Господа не лишатся всякаго блага (33, 9-11); услыши мя Господи, яко блага милость Твоя, по множеству щедрот Твоих призри на мя (68, 17; 108, 21); коль благ Бог Израилев правым сердцем! (72, 1); возвесели душу раба Твоего, яко Ты, Господи, благ и кроток и многомилостив ве-сем призывающим Тя (85, 4-5); благ еси Ты, Господи, и благостию Твоею научи мя оправданием Твоим... благ мне закон Твой паче тысящ злата и сребра (118, 68-72); щедр и милостив Господь... благ Господь всяческим и щедроты Его на всех делех Его (144, 8-9). Наконец, несколько раз в псалмах повторяется изречение: исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в веках милость Его (105, 1; 106, 1; 117, 1-4, 29; 134, 3; 135, 1). Из приведенных изречений видно, что псалмопевцы обращаются к благости Господней преимущественно по нуждам своей собственной, личной жизни и жизни всякого человека. Господь безконечно благ к людям верующим в Него. Его дары людям благи и дороже всех земных благ. Его благой закон и оправдания. Упование людей на Его благость дарует им веселие и радость во всех скорбях и исторгает у них исповедание Его.

В сравнении с другими ветхозаветными книгами, учение псалмопевцев о милости Господней характеризуется теми же особенностями, какие отмечались и ранее при обозрении других догматов. Еще Моисею Господь открывает, как одно из основных свойств Своего существа и промышления о людях и преимущественно об Израиле, Свою милость:

Господь щедр и милостив, долготерпелив. творяй милости в тысящи, отъемляй беззакония и неправды и грехи (Исх. 20, 6; 22, 27; 32, 12; 34, 6-7; Числ. 14, 19-20). Во Второзаконии Моисей показывает Израилю, что Господь избрал его и благодетельствовал ему по Своей милости, а не по заслугам этого неблагодарного народа, и в будущем окажет ему милость спасения (7, 9, 12; 13, 17; 21, 8; 30, 3). Моисей не раскрывает учения о проявлении милости Господней во всем миропромышлении и в жизни всех людей — у него, преимущественно, господствует Божия правда. Тем более Моисей не касается личной жизни каждого человека и путей милости Господней, столь ясно сознаваемых псалмопевцами в своей собственной жизни и в жизни каждого человека. Подобно Моисею пророки раскрывали учение о милости Господней к «остатку Израиля», перенося ее проявление с прошедшего на будущее избранного народа. Так, в пророческом вероучении предначертывается Божественное домостроительство в следующем виде: Господь, после грозных судов над Израилем, после плена и развеяния «помилует» его и окончательно не отвергнет и не погубить. По Своей бесконечной милости Господь избавит евреев из плена, возвратит в отечество, пошлет им Мессию — Спасителя и по Своим щедротам и милости простит их грехи и неправды, ибо Он «любит миловать». Это положение проникает и объединяет все пророческие речи (Ис. 12, 1; 14, 1; 44, 23; 49, 13; 54, 7-10; 56, 1; 60, 10; 63, 7; Иер. 3, 12; 31, 34; 33, 8, 10; Иез. 16, 63; Мих. 7, 18) и пополняет учение Моисея о милости Господней. Своим вдохновенным взором на будущее избавление Израиля и прощение его грехов пророки пополняют и псалмопевцев, воспевающих преимущественно проявление милости Господней в прежней и современной жизни Израиля и во всех ее исторических событиях. Но пророки, как и Моисей, не раскрывают осуществления бесконечной милости Господней в жизни всего мира. В этом отношении дополнение их учения представляют псалмы — позднейшие писатели неканонических книг Премудрости Соломона и Премудрости Си-раха. Так, первый признает, что Господь в милости управляет всем (15, 1), а второй говорит подробнее: яко величество Его, тако и милость Его (2, 18); милость человека на искренняго своего, милость же Господня на всяку плоть (18, 12 = Пс. 144, 21). Очевидно, что эти два и, нужно заметить, единственные изречения далеко уступают по ясности и

выразительности многочисленным вышеприведенным параллельным изречениям Псалтири.

Кроме того, о проявлении милости Господней в жизни каждого человека, исключая псалмопевцев, никто из ветхозавевых писателей не касается, как и не касаются последние жизнерадостного настроения, порождаемого верой в проявление к каждому человеку милости Господней. Раскрытие с этих сторон учения о милости Господней есть особенность вероучения псалмопевцев. И несомненно, эта особенность была одной из немалых причин распространенности и влиятельности Псалтири в иудейской и христианской Церквах. И всегда, до скончания века она будет иметь такое же значение и влияние!

Что касается учения псалмопевцев о благости Господней, то заметим, что оно во многих отношениях единственно в Ветхом Завете. Господь называется благим еще лишь у Иеремии в 11 ст. 33 гл. в изречении: воспойте Господеви, яко благ, яко во век милость Его — в изречении, очевидно, заимствованном из ст. 1 пс. 105 алма и ст. 1 пс. 106. Позднее, в Премудрости Соломона в ст. 1 гл. 15 читаем: Бог наш благ и истинен, а в Плаче Иеремии 25 ст. 3 гл. — Благ Господь надеющимся нань. Таким образом, эти писатели лишь говорят, что Господь благ, а в чем и как проявляется Его благость, не говорят. Следовательно, учение о благости Господней в Ветхом Завете раскрыто лишь в Псалтири. Дальнейшее раскрытие благости Божией, как основного свойства, изъясняющего отношение Бога к миру и человеку, находится в изречениях Иисуса Христа: никто же благ, токмо един Бог (Мф. 19, 17; Мк. 10, 17); Той благ есть на безблагодатныя и злыя (Лк. 6, 35); и апостола Павла: нерадиши о богатстве благости Его (Рим. 2, 4; 11, 22). Апостол Петр в раскрытии этого учения пользуется псаломским изречением вкусите и видите, яко благ Господь (1Петр. 2, 3 = Пс. 33, 9). Таким образом, учение псалмопевцев о благости Господней имеет важное значение и в некоторых отношениях в системе библейского богословия является единственным учением, преимущественно Ветхого Завета.

Объединение всех нравственно-идеальных свойств и совершенств Божиих в христианском сознании и богословии выражается в понятии о святости Господней. Псалмопевцы нередко, и прямо и косвенно, касаются учения о святости Бо-жией; подробное выяснение этого понятия можно видеть в 98 псалме.

По свойству еврейского поэтического языка13, кажется, можно безошибочно счесть весь 98 псалом определением «святости» Иеговы, так как он заканчивается словами: яко свят Господь Бог наш (ст. 9). В этом псалме Господь воспевается, как великий и высокий, сидящий на херувимах, перед величием Которого трепещут и трясутся народы, движется земля (ст. 1-2). Его имя велико, страшно, свято и должно быть прославляемо всем миром (ст. 3, 5, 9). Но не в духе псаломопевцев воспевать только величие и неприступность Иеговы, а потому в данном псалме псалмопевцы спешат остановиться и на других чертах святости Иеговы: Он как Царь любит суд, т.е. правосудие, и потому установил правоту и правду во Иакове (ст. 4). При всем Своем грозном величии Иегова доступен и близок к людям и охотно внимает их искренним молитвам. Так, Моисея, Аарона и Самуила, когда они призывали Его, Он слушал, говорил им в столпе облачном. Но и люди, призывавшее святого Иегову и выслушиваемые Им, по своему нравственному состоянию были достойными Его величия: они хранили свидения и повеления Его (ст. 6-7). Вообще, по заключительному изречению псалмопевца о свойствах святого Иеговы, Он был милостив, прощал, но и наказывал по делом еврейский народ (ст. 8). Таким образом, милосердие и справедливость суть неизменные качества святого Иеговы. Так, неприступное величие и слава, с одной стороны, и нравственная высота, преимущественно, правда и милость — с другой, суть основные свойства и черты проявления святости. Святой Иегова велик, страшен и неприступен для грешников, но милостив и внимателен к исполнителям Его воли.

С этим определением святости согласуются и другие изречения псалмопевцев, упоминающие о ней. Так, псалмопевец вспоминает, что евреи нарушением Господних заповедей раздражали святого Господа (77, 41). Псалмопевец, впавший во грех, молит Господа: Духа Твоего святого не отыми от мене (50, 13), как от недостойного грешника. Спасительные обетования Господни Аврааму и семени его называются святым словом (104, 42). Те же ос-

новные черты понятия о святости Господней можно находить в неоднократно призываемом и упоминаемом псалмопевцами святом имени Божием. Так, псалмопевец признается: о Нем возвеселится сердце наше, и во имя святое Его уповахом (32, 21). В другом псалме душа псалмопевца и вся внутренняя его благословляют святое имя Господа за все благодеяния или «воздаяния» Его людям (102, 1-2)14. Псалмопевец, воспоминая все чудеса Господни, восклицает: хвалитеся о имени святем Его, да возвеселится сердце ищущих Господа (104, 3-5). И, наконец, обращаясь ко всему живому, говорит: да благословит всяка плоть имя святое Его в век и во век века (144, 21). Но признавая святое имя Божие предметом хвалы и радости для уповающих на Господа, псалмопевцы вместе с тем нередко замечают, что оно, как святое, страшно и велико (98, 3; 110, 9) сообразно величию Самого святого Иеговы.

Таким образом, в понятии о святости Иеговы у псалмопевцев соединялось учение о Его нравственном величии, требующем благоговейного отношения, как со стороны человека, так и всего мира. Вместе с тем, со святостью Иеговы, по их вероучению, соединялась и надежда человека на Его милость к нравственно совершенным людям, к святым: святость Иеговы, соединенная с Его милостью, побуждала людей к святой жизни и возбуждала чувство радости и веселия в душе верующего псалмопевца и даже всякой плоти.

Учение о святости Божией было присуще и другим ветхозаветным писателям, начиная с Моисея. В законодательстве Моисея святость Иеговы обусловливает собое святое поведение еврейского народа, отделенного и избранного на служение Ему из среды других языческих народов (Исх. 19, 6; 22, 31). Как святой народ святого Иеговы евреи должны по законодательству Моисея жить свято и воздерживаться от грубых пороков язычников, осквернявших землю и от того мерзких в очах Божиих (Лев. 19; 20; 21, 8; Втор. 14, 2; 26, 19; 28, 9). Святой Иегова должен пользоваться благоговением от людей: Он, не только непосредственно, но даже окруженный материальным посредствую-

13 У библейских писателей, особенно в священной еврейской поэзии, нередко основной предмет речи — главная мысль, главное положении Священного Писания занимает последнее место в его священном гимне — см., наприм.: Ис. 13, 17; 40, 31; Иер. 51, 58; Авд. 21 ст.

14 Элер считает определением и подробным выяснением ветхозаветного понятия о святости Божией весь 102 псалом. Но такое предположение не вполне правильно, так как в дальнейшей речи псалмопевец воспевает промышление Господне в целом, а святого Его имени касается во всех псалмах как бы вскользь — лишь однажды; следовательно, это изречение нельзя главной мыслью псалма считать. См.: Oehler. Theologie des Alt. Testam. I. S. 162.

щим величием, недоступен людям, и близость Его несносна для людей (Исх. 20) — грозит им смертью (Исх. 33, 20; Втор. 5, 21). Посему в посредники между святым Иеговой и народом избираются по Его воле особые святые: Моисей, Аарон и другие, в том числе и священнослужители: первосвященники, священники и левиты, которые должны быть освящеы и особенным богослужебным чином или непосредственным Его избранием. Освящены должны быть и места богослужения, и строители их, и вся утварь (Исх. 36-40; Лев. 8-9 и др.).

Вообще, в законодательстве и повествованиях Моисея со святостью Иеговы преимущественно соединяется мысль о Его величии, требующем необычайно благоговейного отношения к Нему людей. Благоговейное отношение к святому Иегове требует и нравственно высокой, свободной от языческой мерзости жизни Его почитателей — народа и священных лиц. Это учение Моисея легло в основу и дальнейших библейских писателей — священных историков, учителей и пророков. Из последних чаще всего упоминает о святости Господней и святом Иегове пророк Исайя. У него обычно даже Господь называется «святый Израелев», согласно серафимской песне, слышанной им в призвании во пророка (Ис. 6, 3). Для выяснения учения о святости Иеговы у пророка Исайи приведем следующее его изречение: Израиль своими грехами разгневал святого Израилева (1, 4); Бог святый прославится в правде (5, 16); будут уповать на Бога святаго Израилева (10, 20; 31, 1); яже бо Бог святый сове-ща, кто разорит? (14, 27); избавляяй тя святый Израилев (41, 14; 43, 14; 47, 4; 48, 17; 54, 5); яко верен есть святый Израилев (49, 7); сия глаголет Господь вышний, святый во святых имя Ему, во святых почиваяй, малодушным даяй долготерпение, даяй живот сокрушенным сердцем: не в век отмщу вам, ни всегда гневатися буду на вы (57, 15-16). Из приведенных изречений видно, что пророк Исайя, требуя благоговейного отношения к святому Богу как великому, совершеннейшему премирному Существу, обращает преимущественно внимание на высочайше-нравственные свойства Его святости. Святый Иегова — всемогущ (14, 27), непоколебимо верен Своим предвозвещениям (49, 7) и праведен в суде над раздражающими Его грешниками (1, 4; 5, 16, 24), но Он же должен быть предметом непоколебимого упования верующих (10, 20; 31, 1), и Он-то есть Избавитель и Спаситель Израиля

от несчастий и грехов и помогает и всегда будет помогать нуждающимся и просящим Его помощи (41, 14; 43, 14; 57, 15-16).

У других ветхозаветных писателей о святости Иеговые упоминается редко и новых мыслей в раскрыли этого свойства Божия нет. Таким образом, Моисей в учении о святости Иеговы преимущественно раскрывает Его величие, недосягаемое для обычных людей, возбуждает страх и благоговение пред Богом и всем посвященным Ему: людьми, скинией, утварью, жертвами и прочим. Псалмопевцы и Исайя, признавая согласно с Моисеем Святого Иегову Существом Великим, премирным, возбуждающим благоговение и т.п., при этом преимущественно раскрывают нравственный характер Его святости. Святой Иегова, согласно их учения, есть верный, всемогущий и милостивый Спаситель Израиля, возбуждающией в людях не только благоговение и страх, но и любовь и даже радостное исповедание. Различие между псалмопевцами и Исайей заключается в том, что псалмопевцы настаивают на высоконравственном достоинстве святых лиц, угодных Богу и уповающих на Его святость, а Исайя преимущественно утешает народ верой в бесконечную милость к Израилю Святого Иеговы.

Изложенным учением о свойствах Божиих исчерпывается в научно-богословских христианских системах учение о Боге и Его существе.

В конце рассмотрения псаломского учения о них, посему, уместно дать заключительный ответ на общий вопрос: каково же было псаломское учение о Боге?

Согласно общебиблейскому ветхозаветному учению, псалмопевцы веровали в Бога единого и единственного, исключающего существование и жизнь всех других богов — богов ложных, суетных и мертвых языческих. Исключая бытие языческих богов, тем не менее, единство Божие не исключало некоторого, хотя и не вполне ясно и строго проведенного учения о троичности Лиц в Боге, поэтому псалмопевцы при вере в единого Бога уповали и на Его Слово и на святого и благого Духа и веровали в Их просветительное и спасительное промышление о людях. Не проникая в тайны Существа Божия, псалмопевцы, тем не менее, с большею ясностью и подробностью раскрывают учение о промыш-лении Единого и Троичного Бога. По их учению, Господь есть Творец всего видимого премудро Им же устроенного мира; Господь благоговейно

почитается всей тварью, а тем более человеком, восторгающимся премудростью Его творения. О всем сотворенном мире, до малейших одушевленных и даже неодушевленных его объектов, явлений и предметов, Господь постоянно промышляет, а тем более промышляет о людях — всех народах, евреях и всяком человеке, а верующего бережет как зеницу ока. В подробном раскрытии догмата промышления Божия псалмопевцы излагают и все свое учение о Боге и Его свойствах.

Так, в тесной связи с промышлением Божиим псалмопевцы раскрывают учение о всеведении и вездесущности Божием, о всемогуществе и вечности Бога Творца и Промыслителя всех. Господь-про-мыслитель о каждом человеке знает все настроения последнего и всюду видит и охраняет его. Своим всемогуществом побеждает всякое зло, а вечностью поддерживает в верующем человеке надежду на Него и по смерти, таким образом, в связи с этими Божиими свойствами, догмат промышления, по раскрытию его в псалмах, является опорой для верующего человека во всех событиях его жизни.

В связи с догматом промышления псалмопевцы раскрывают и учение о нравственных свойствах существа Божия: правде, правосудии, истинности, милости и Его благости. Эти нравственные свойства, по сознанию псалмопевцев, суть законы промышления Божия о мире и человеке — они видны во всех «делех» Божиих, их лучом освещают псалмопевцы свой взгляд на судьбы видимого мира, его прошедшее, настоящее и будущее. Светом того же псаломского учения должен освещаться и взгляд каждого верующего человека на жизнь мира и людей вообще и каждого человека в частности. Наконец, объединение всех нравственных свойств Божиих, по учению псалмопевцев, заключается в высочайшей Его святости, служащей, с одной стороны, общим законом промышления Божия в Ветхом Завете, с другой — высшим идеалом и нормой поведения человека.

В общем, изложенное учение псалмопевцев о Боге и Его свойствах имеет полную параллель и у других ветхозаветных писателей. Но, как выше было показано, при этом параллелизме у псалмопевцев немало особенностей. Так, удовлетворение религиозных потребностей каждого верующего — его надежд и чаяний — проходит чрез все псаломское учение о Боге и Его свойствах и тем отличает псалмопевцев от других священных писателей, излагавших это учение с иных точек зрения. Некоторые нравс-

твенные свойства существа и промышления Божия раскрываются псалмопевцами с большей ясностью, отчетливостью и разносторонностью, например, правосудие, истинность, милость, благость и святость Божии, а совершеннее раскрываются лишь в новозаветных книгах.

Вообще же, соответственно общему характеру своего вероучения, псалмопевцы с наибольшею ясность, полнотой, отчетливостью и убедительностью раскрывают учение о всеведении, вездесущности, истинности, милости и благости Господа и проявлении их в Его промышлении о всем мире и каждом человеке.

Нужно заметить, что наша речь о «раскрытии псалмопевцами свойств Божиих» имеет относительный смысл, применительно к принятой в христианских ученых системах терминологии. На деле, как очевидно из всего сказанного, псалмопевцы не раскрывают «свойства» Божии, а «воспевают Бога и Его промышление о мире, благоговейно чувствуемое душой каждого человека», а потому и все перечисленные рубрики и свойства оказываются заим-ствоваными из христианских учено-богословских систем и введены для ясности и раздельности изложения псаломского вероучения. Оговоримся: даже сам термин «учение» также имеет относительный смысл, потому что псалмопевцы не столько учат, сколько боговдохновенно воспевают. (Приведенные оговорки относятся и ко всему дальнейшему нашему анализу вероучения псалмопевцев.)

По освобождении учения псалмопевцев от указанных рубрик, можно дать следующий ответ на вышепоставленный вопрос: псалмопевцы воспевают Единого и Троичного Господа как Творца и Промыслителя о всем мире и о каждом его существе и явлении, и преимущественно как Промыслителя о человеке. Господь промышляет о человеке, знает и всегда видит вся внутренняя его, во всем может оказать ему помощь и дает непоколебимую надежду и в жизни и при смерти. Господь промышляет о всем мире и человеке сообразно законам высочайшей правды; Он постоянно правосудит всех и вся и восстанавливает нарушаемую на земле правду и теперь на Своем постоянном суде, и в будущем — на суде всеобщем. Он есть истинный исполнитель Своих спасительных обетований и о всех людях и о каждом человеке. Особенно же дорогб псалмопевцам бесконечная милость и благость Господа-Про-мыслителя о людях и всем мире как неиссякаемый источник радости праведников.

Учение об ангелах и злых духах

Учение псалмопевцев об ангельском хоре носит в общем тот же характер, как и раскрытие других догматов. Умалчивая о происхождении и природе ангельского мира, лишь в общих чертах возвестив, что их природа выше человеческой (8, 5), имеет духовный характер (103, 4 по переводу LXX) и отличается силой и мощью (евр. ТЭК — 77, 5), псалмопевцы подробно говорят об их деятельности, доступной пониманию человеческого сердца. Они неоднократно говорят и о том, что ангелы прославляют Бога, благословляют и поют Ему хвалебные гимны (102, 20; 148, 9), благоговейно покланяются Ему (96, 7). Псалмопевцы и сами дают обещание прославлять Бога пред ангелами Его, как бы разделяя с их сонмом хвалебные чувствования в священных радостных песнопениях (137, 1). Так собственное восторженно-радостное настроение псалмопевцев, порождаемое сознанием премудрости и благости Божией во всем окружающем мире, находило свое отражение в верованиях в ангельский мир.

Затем псалмопевцы, точно так же в связи с общим своим вероучением, говорят об отношении ангелов к людям. Для защиты от внезапных и непредвиденных опасностей Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Господа (33, 8); Господь заповедует ангелам охранять верующего человека на всех путях его, брать его на руки, чтобы не претыкалась его нога (90, 11-12). Защищая и охраняя праведников и являясь для них, таким образом, добрыми и благодетельными, ангелы проявляют по воле Божией и свою лютость по отношению к врагам народа Божия (77, 49). Они оскорбляют и прогоняют людей злонамеренных из среды народа Божия и тем защищают людей богобоязненных от их гонений (24, 5-6).

Вообще в учении об ангелах псалмопевцы продолжали лишь раскрывать учение о Божием про-мышлении о людях. Для каждого верующего в этом заключался источник утешения среди бед и гонений в земной жизни. Псалмопевцы вселяли в свои души и единомышленные себе сердца надежду, что вокруг каждого человека есть ангел, ежеминутно готовый оказать помощь праведнику в опасности и смирить враждебного злостного человека: ангелы готовы разделять с людьми их радости и единодушно воспевать Бога.

Учение об ангельском мире было присуще всем ветхозаветным писателям, начиная с повествова-

ния Моисея о херувиме — охранителе рая (Быт. 3, 24) и заканчивая пророчеством Малахии о Божием ангеле (3, 1). Но из всех многочисленных ветхозаветных изречений и повествований об ангельском мире в христианских богословских сочинениях цитируются лишь псалмы, как заключающие наиболее ясное учение о них (см.: Макарий, митр. Догматическое богословие. С. 83-93). У других библейских писателей говорится лишь о явлении ангелов различным богоизбранным лицам (Аврааму, Иакову, Моисею, Иисусу Навину, Давиду, Маною, пророку Исайи, Захарии и др.) или всему еврейскому народу (Исх. 14, 19; 23, 20, 23; 32, 34). Из этих исторических фактов можно было делать лишь тот вывод, что Господь посылает ангелов для возвещения Своей воли, т.е. они есть слуги и вестники Иеговы, временно являющиеся людям. Но о постоянном отношении их к людям нигде, кроме псалмов, не говорится. У пророка Даниила христианские богословы находят учение об ангелах-хранителях царств и народов (гл. 10), но учение об ангелах-хранителях отдельных лиц, ополчающихся вокруг богобоязненных, с успокоительными из него выводами для веры и надежды человека, составляет особенность единственного в Ветхом Завете вероучения псалмопевцев. Дальнейшее его раскрытие находится лишь в изречении Иисуса Христа: Ангели их на небесах выну видят Лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18, 10).

Учение о злых духах псалмопевцами почти не упоминается, правда, в переводе LХХ трижды употреблено слово ба^оиоу — по-славянски: бес (90, 6; 95, 5; 105, 37), но в еврейском тексте в первом случае стоит слово лир — язва, жар, солнечный удар, вообще — болезнь, порождаемая на Востоке полуденным зноем; во втором и третьем — илЦк — суетные, ничтожные, языческие боги и идолы. Встречается в еврейском тексте слово ]иш — бьа^оХо? (98, 6), но более в смысле враждебного человека, клеветника и лжесвидетеля на суде, нежели злого, враждебного людям духа, как он, например, представляется в книге Иова.

Псалмопевцы встречались и боролись в жизни со злом и его проявлением, но далее ближайших осуществителей зла — злобно настроенных людей и последствий прирожденного греха — своей речи не простирали. Христианские подвижники, видевшие многократные козни дьявола, и составители чина христианского богослужения, введшие многократное в нем чтение Псалтири и наполнившие отрывками из псалмов христианские гимны и молитвы,

нередко прилагали упоминания псалмопевцев о людях-врагах к врагам-демонам (5, 9; 6, 11; 8, 3; 12, 3; 16, 9; 17, 4). Без сомнения, такое понимание и толкование поучительно и полезно для христиан, но лишь как перевод буквального смысла на иносказательный лад. Буквальный же смысл этих многочисленных мест, по изъяснению св. Афанасия и как ясно из контекста, приложим лишь к людям

и «врагам видимым», а не к безплотным духам и 15

«мысленным врагам» .

Учением об ангельском мире в богословии заканчивается отдел учения о невидимом мире, а затем излагается учение о мире видимом, начиная с его царя — человека.

Учение Псалтири о человеке: происхождение, падение и спасение людей

Первый пункт псаломской богословской антропологии — учение о творении человека — занимает видное место и имеет важнейшее значение в христианском богословии. О творении человека, отличном от всего остального видимого мира, кроме Пятикнижия (Быт. 1-2) пространно говорится лишь в Псалтири. Так, псалмопевец обращается с обличительною речью к современникам: образумьтесь безсмысленные: Насадивший ухо не услышит ли? И Образовавший глаз не увидит ли? Неужели не обличит Тот, Кто учит человека разумению? (93, 8-10). Эти слова псалмопевца, без сомнения, могут быть поняты лишь в связи с повествованием Бытописателя о творении Господом тела человека (Быт. 2, 7) и оттеняют особое попечение Господа о творении не только тела (Быт. 2, 7), но и отдельных органов человека как глаз или ухо. На то же особенное попечение Господа о создании человека указывает и еще одно изречение: руцы Твои сотвористе мя и создасте мя (Пс. 118, 73). Кроме того учение о творении и назначении человека излагается в пс. 8: что есть человек, яко помнише его, или сын человеч, яко посещаеши его? Умалил еси его малым чим от Ангел16, славою и честию венчал еси его. Покорил еси под нозе его овцы и волы вся, еще же и скоты польския и птицы небесныя и рыбы морския, преходящия стези морския. Господи Господь наш, яко чудно имя Твое по всей земли! (8, 5-10). Здесь

чрезвычайно ясно излагается особенное попечение Господа о творении человека, а также его месте в природе. Человеку дано господство над всем миром; его природа значительно выше всего материального одушевленного и неодушевленного мира и если может быть сочтена ниже, то лишь малым чем в сравнении с природой Бога и Ангелов. Несомненно, это изречение псалмопевца еще ближе стоит к вышеупомянутому повествованию Бытописателя и, по связи с этим последним, может быть понято как учение о творении человека по образу и подобию Божию, а вручение ему господства над всеми миром — вдуновением в него Богом дыхания жизни (срав. Быт. 1, 26-28; 2, 7), что, по апостольскому пониманию, преобразовательно указывает на Божественную власть и величие Сына Божия (Евр. 2, 6-9). Из других ветхозаветных книг в системе ветхозаветного богословия по этому вопросу приведем изречение из Премудрости Сираха: Господь созда из земли человека, по образу Своему сотвори его, и положи страх его на всякой плоти, еже влас-тительствовати. Помышление, и язык, и очи, и уши, и сердце даде имразмышляти... (17, 1-7). Это изречение, очевидно, должно быть рассматрено как объединение изречений Пятикнижия и псалмов о происхождении человека.

Таким образом, псалмопевцы, сообразно общему духу и характеру своего вероучения, признавая согласно повествованию Моисея человека творением Божиим, оттеняют преимущественно то положение, что Господь о его творении прилагал особое попечение — даровал ему природу высшую всего остального сотворенного материального мира и поставил его господином над всем этим миром.

Целью же раскрытия этого догмата у псалмопевцев было желание возбудить в людях благоговение к Богу, любовь и прославление Творца и Его чудного имени (8, 10).

Что касается природы человека, то псалмопевцы стоят в этом отношении на общей платформе библейского вероучения. Человек, по их учению, состоит из нематериальной души и материального тела.

Нематериальная часть человеческого существа в псалмах, как и у других библейских писателей, называется духом (Гр"| — тойта). Чтобы опреде-

15 См.: Св. Афанасий. Предуведомление к толкованию на псалтирь // Св. Афанасий. Творения. Т. 4. М., 1854. С. 42.

16 По еврейскому тексту слову «ангел» соответствует птбк — Божество. Это слово прилагается в Библии и к истинному Богу — см.: Быт. 1, 1-2.

лить понятие, соединяемое псалмопевцами с этим наименованием, приведем следующие изречения: вруцы Твои предложу дух мой (30, 6), проясняемое в Новом Завете: в руцы Твои предаю дух Мой (Лк. 23, 40; Ин. 19, 30). И еще: отъемлящему духи князей (Пс. 75, 13); духходяй и не обращаяся (по рус. переводу: дух исходящий и не возвращающийся) (77, 39); отимеши дух их и изчезнут (103, 29); изыдет дух его и возвратится (человек) в землю свою (145, 4). Из всех этих изречений, взятых и отрывочно и в контексте, несомненен лишь тот вывод, что дух человека по своей природе отличен от тела и есть для человека источник жизни: дарование и удаление его зависит от одного Господа — удаляется он из человека не в землю (145, 4), а к Богу (30, 6), и с удалением его неизбежно соединена смерть человека.

Что касается природы и существа духа, то из приведенных изречений (30, 6) можно предполагать, что он богоподобен и при смерти возвратится к сродному ему Существу — Господу (ср.: Еккл. 12, 7). Впрочем, для более частного и точного ответа на этот вопрос приведем следующие изречения псалмопевцев: смиренныя духом спасет (33, 9); дух прав обнови во утробе моей (50, 12); жертва Богу дух сокрушен (50, 19); уны, во мны дух мой(142, 4). В этих изречениях человеческому духу усваиваются нравственные свойства, характеризующие бого-угодность человека, — смирение, правота, сокрушение и свойственное ему уныние, порождающее полный упадок в человеке духовно-нравственной жизни (142, 7).

Таким образом, псалмопевцы с наименованием дух человека соединяют понятие о природе духовной, богоподобной, нравственной, обусловливающей богоугодное поведение праведного человека.

Кроме наименования «дух» псалмопевцы, согласно общему библейскому словоупотреблению, духовную природу человека называют душой (ваз. — фих^)17, так что со словом «душа» у них соединяется почти такое же значение, как и со словом «дух». Так, под душой понимается нематериальная, существующая самостоятельно от тела часть человека: душа моя Тому живет (21, 30); душа его во благих водворится (24, 13); да не погубиши с

нечестивыми душу мою (25, 9); избавил еси душу мою от ада (85, 13; 88, 43); жива будет душа моя (118, 175); не отыми душу мою (140, 8). Правда, в этих изречениях нет такого отчетливого указания на отличие души от тела, как в изречениях о духе, но во всяком случае они могут быть поняты лишь в связи с верой в самостоятельное бытие духовной природы человека. С большей подробностью псалмопевцы говорят о духовных нравственных свойствах человеческой души: хвалим есть грешный в похотех души своея (9, 24); положу совыты в души моей (12, 3); закон Господень непорочен, обращаяй души (18, 8); душа наша чает Господа (32, 20; 41, 3; 62, 8; 142, 9); душа моя возрадуется о Господе и повинуется Ему (34, 9; 61, 2, 6); исцели душу мою, яко согреших Ти (40, 2). Подобно духу она скорбит, мятется и веселится: утешения Твоя возвеселиша душу мою (41; 42, 5; 48, 28; 93, 19). Очень часто душа у псалмопевцев благословляет Господа (102; 103; 145, 1). Из приведенных изречений следует, что человеческую душу псалмопевцы считали седалищем и источником благочестивых и благоговейных чувствований, особенно радости и хвалы о Господе и Его законе, а также вместилищем скорби и сетования, порождаемых грехом и удалением от Бога. Очевидно, скрытая основа всех этих изречений заключается в учении о богоподобии человеческой души.

Органом же и вместилищем всех добрых и злых нравственных чувствований псалмопевцами признается человеческое сердце. Многочисленные упоминания о нем имеют преимущественное значение в разборе нравоучения, а не вероучения Псалтири. Нужно заметить, что о самостоятельном бытии и жизни человеческого сердца псалмопевцы не говорят в том смысле, в каком они говорят о духе и душе человека. Точно так же нет нужды и нам входить в анализ и систематизацию изречений псалмопевцев о теле человека.

Итак, можно сказать, что псалмопевцы раскрывают учение о творении человека Господом, о царственном положении его в ряду всех творений Господних и превосходстве его богосозданной природы пред иными тварями. Псалмопевцы отчетливо раскрывают учение о духовной природе

17 Как при анализе употребления в псалмах слова «дух» — лп, так и при анализе употребления слова «душа», мы опускаем примеры употребления их в общих смыслах: первого — Дух Божий, дух бурный, ветер, дыхание человека и т.п.; второго в значении: жизнь, существо, дыхание и т.п. Приводим только те места, в коих с этими словами соединяется значение духовной природы человека.

человека, называя ее душой и духом, приписывая ей самостоятельное, независимое от тела существование, признавая ее органом и седалищем добрых и дурных нравственных чувствований, а также преимущественно органом прославления Господа, и тем, очевидно, предполагают ее богоподобие.

Несомненно, псаломское учение о происхождении и природе человека сходно с учением других священных писателей. Ближайшим образом оно основывается на повествовавнии Бытописателя о творении человека, о его господственном в мире положении, о духовности и богоподобии его природы (Быт. 1-2). Это повествование было основой учения о человеке и всех других священных писателей. Подобно псалмопевцам, все библейские писатели признают в человеке существование духовной природы, называют ее душой и духом, признают за ней независимое от тела бытие и жизнь. По этому вопросу было бы утомительным приводить все цитаты, достаточно указать лишь на некоторые: в руце Господа душа всего живущаго и дух всякаго человека (Иов. 12, 10); Дух Божий создал мя и дыхание Вседержителя дало мне жизнь и разумение (Иов. 33, 4; 39, 8); светильник Господень — дух человека, испытывающий все глубины сердца (Пр. 20, 27).

Духу и душе человека приписываются все чувства, испытываемые человеком, — любовь, гнев, скорбь, радость, страх, мужество и пр. (Быт. 34, 3; Песн. 5, 6; 3Цар. 21, 5; Иов. 21, 4; 27, 2; Ис. 26, 9). При смерти человека душа его выходить из него, забирется из него (3Цар. 19, 4; Иана. 4, 3), отходит к давшему ее человеку Богу (Еккл. 12, 7), а тело возвращается в землю, из которой оно создано (Еккл. 12, 7). Если умерший человек оживает, воскресает по Божественному всемогуществу, то библейские писатели говорят, что дух человека возвратился в него (3Цар. 17, 22).

Что же касается поводов и целей, а отсюда и характера раскрытия библейскими писателями учения о душе и духе человека, то они так же были разнообразны псаломопевцами. В общем нельзя сказать, чтобы характер рассмотрения псалмопевцами учения о духовной природе человека чем-либо отличался от учения других библейских писателей: цель и смысл библейского учения о духе человека — его богоподобие и ответственность за грехи в этой и будущей жизни. Можно лишь оттенить то восторженное благодарное чувство к Богу-Творцу, какое порождает в псалмопевце и всяком читателе повествование 8 псалма о гос-

подствующем положении в мире богосозданнаго человека, — описания, подобного ему, в других ветхозаветных книгах нет, а потому цитаты из этого псалма находятся и в Новом Завете (Мф. 21, 16; Евр. 2, 6-8) и у всех христианских богословов. Это в высшей степени сердечное, благоговейно-радостное, восторженное изображение богосоз-даннаго человека — царя тварного мира — имело и глубокое жизненно-нравственное значение в системе ветхозаветного учения — оно служило основой и надежнейшим побуждением для человека исполнять волю Божию в благодарность за дарованные Господом человеку совершенства и величие в мире — быть верным своей богосоздан-ной и богоподобной духовной природе и поступать сообразно ее существу, согласно с волею Божией и Господним законом: Руцы Твои сотвористе мя и создасте мя, — а посему — вразуми мя и научуся заповедям Твоим (118, 73-74). Таков, можно сказать, общий вывод, смысл и значение псаломской антропологии.

В современных христианских богословских системах после учения о творении и природе человека обычно излагается учение о состоянии человека до грехопадения и о падении человека. Ответы на эти вопросы в богословских системах необходимы и органически связаны с сотериологией — учением о спасении человека и заключены в 1-3 главах книги Бытия, оставаясь единственным источником для библейских как ветхозаветных, так и для новозаветных систем.

Нельзя считать неправдоподобным предположение, что библейские писатели, признавая несомненным и общеизвестным указанное повествование Пятикнижья, не повторяли его — их личный опыт, история окружающего мира и человеческого рода убеждали в глубокой истине того положения, что вси согрешиша и лишени славы Божия (Рим. 3, 23). Признавая бесспорным это положение, библейские писатели выходили из него лишь в своих вероучи-тельных системах, не касаясь собственно исторического факта грехопадения. Эти общие положения вполне применяются и к псалмопевцам — и они умалчивают как о состоянии человека до грехопадения, так и о событии грехопадения, но, согласно с другими библейскими писателями, псалмопевцы признают всеобщность и наследственность греха в падшем человеческом роде. А на эти вопросы псалмопевцы уже дают обстоятельные ответы, отличающиеся такою ясностью и точностью, что

приводятся не только в христианских богословских системах, но даже и в новозаветных книгах.

Так, о наследственности греха в человеческом роде и средстве его передачи из поколения в поколение христианские богословы находят лишь одно ясное указание в Священном Писании Ветхого и Нового Завета, это весьма известное изречение 50 псалма: се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя (ст. 7)18. В связи с этим изречением как его уточнение, находится другое: отчуждишася гришницы от ложесн, заблудиша от чрева (Пс. 57, 4).

Таким образом, по псаломскому учению, происхождение путем естественного рождения всех людей от согрешивших прародителей служит причиной всеобщей человеческой греховности. Без сомнения, никто не станет отвергать чрезвычайной важности этого пункта для христианской научно-богословской системы и объяснения наследственности первородного греха. Для системы же ветхозаветного богословия этот пункт, кроме того, очень важен потому, что объясняет многие другие библейские изречения и события. Таково, например, наказание божественной и человеческой правдой детей за грехи, совершенные их родителями (Быт. 9, 25; 19, 36; Исх. 20, 5; 34, 7; Числ. 14, 18; Втор. 5, 9; Лев. 26, 39); наказание всего народного племени за греховное настроение и даже за известный лишь боговраждебный поступок его родоначальника или отдаленных предков, например, хананеев, амали-китян (Быт. 9, 26-27; Исх. 17, 8-16) и т.п. Все эти и подобные им события, часто встречающиеся на страницах ветхозаветной истории, получают свое законное объяснение и оправдание в цитируемом учении псалмопевцев о наследственной передаче греховного настроения от родителей к детям. И тем большую важность и значение получает это псаломское учение, что оно единственно во всем Священном Писании Ветхого Завета.

Всеобщность греха в человеческом роде псалмопевцами излагается, в сравнении с другими ветхозаветными писателями, также ясно и конкретно. Псалмопевцы настолько ясно выразили это истину, что апостол Павел счел необходимым псаломское изречение привести в ее же подтверждение: вси уклониша вкупе, неключими быша, несть творяй благостыню, несть до единаго (Пс. 13, 3 = Рим. 3, 11-13). Несомненно, в этом псаломском изречении

18 Макарий, митр. Догматическое богословие. С. 125.

получают свое объяснение и дополняют его следующее изречения: не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый (142, 2), ибо, — говорится в другом псалме, — аще беззакония назриши, Господи, кто постоит? (129, 3). Общая мысль всех приведенных изречений апостолом высказана так: иудеи же и еллины вся под грехом, яко несть праведет никтоже (Рим. 3, 9-10).

По данному вопросу в христианских богословских системах из других ветхозаветных книг обычно приводится лишь одно изречение Иова: кто бо чист будет от скверны? никтоже, аще и един день жития его на земли (14, 4). Можно еще привести его же изречение: еда чист будет человек пред Богом? (4, 17). Больше о всеобщности греха в ветхозаветных книгах подобных изречений нет, но, согласно апостольскому пониманию, преимущество, очевидно, должно быть дано изречениям псалмопевцев, следовательно, их учение и должно быть признано чрезвычайно важным в системе христианского вероучения, так как с вопросом о всеобщности греха как по апостольскому (Рим. 5, 12; 1Кор. 15, 22), так и по общехристианскому учению оно стоит в неразрывной связи со всеобщностью искупительных заслуг Иисуса Христа.

Итак, кроме указанных особенностей и значения псаломского учения о всеобщности греха нужно обратить внимание еще и на исходный пункт в этом учении. Вышеприведенные 129 и 142 псалмы содержать в себе чувства грешника, сознающего в себе постоянную и всеобщую греховность и в то же время страшный и нелицеприятный суд всеведущего Бога за все человеческие грехи. Такое сопоставление греховности человека и суда Божия побуждает псалмопевцев из глубины сердца... от стражи утренней до нощи... с воздеянием рук взывать к Богу о помиловании и прощении грехов (129, 1, 5, 6; 142, 6). Освещение человеческой греховности страшным судом Божиим делает слишком очевидной и яркой эту греховность, делает совершенно немыслимым и невозможным человеческое самомнение и самооправдание безгрешности. Напротив, оно способно потрясти человека даже со сравнительно малыми грехами и наполнить страхом и трепетом его сердце и тем предуготовить его к вере и отрадному ожиданию спасающего грешников Искупителя. Именно с этой-то стороны и именно в таком освещении псаломское учение о всеобщности греха было при-

ведено апостолом и имеет весьма важное значение не только в научных богословских системах, но и в истории приготовления человечества к принятию Искупителя и в обращении к Искупителю всякого кающегося грешника.

В параллель со всеобщностью греха в человеческом роде, его внешней необъятной распространенностью, псалмопевцы раскрывают и его внутреннюю необъятную распространенность в совести и душе человека. С этой стороны, грех и его влияние на человека в псалмах раскрываются так, как они чувствовались и сознавались собственно грешным, но еще не погрязшим во грехе и не затмившим своей совести человеком.

Псалмопевцам, согласно общему духу их вероучения, не только присуще, но и подробно раскрыто ветхозаветное личное сознание греховности и ее тяжкого бремени для чуткого человеческого сердца.

Так, чуткая совесть псаломопевцев, совершенно чуждая самопревозношения, признает за собой многочисленные грехи. По покаянному сознанию псалмопевцев, грехов на их совести не только много (24, 11), но и безчисленное множество — они с головой погружены в греховное море (37, 5); на них грехов боле, чем волос на голове, им нет числа (39, 13). Псалмопевцы каждую минуту своей жизни видят на своей совести грехи (50, 5). Сознаваемые и чувствуемые псалмопевцами грехи являются им великими (18, 14) и тяжкими (37, 5), причиняют неисцелимые страдания их душе и телу: кости мои и душа моя потрясены (6, 3); сердце оставило меня (39, 13). нет целаго места в плоти моей, нет мира в костях моих от грехов моих. Ибо беззакония мои превысили голову мою (37, 4-5). От вседневнаго стенания моего обветшали кости мои (31, 3), — часто говорят псалмопевцы.

Многочисленные и тяжкие грехи, по сознанию псалмопевцев, мощны и сильны: они господствуют над человеком, а победа над ними собственными естественными силами грешному человеку невозможна (18, 14; 118, 138) и лишь сила Божия может даровать охрану от них. Псалмопевцы представляют свою совесть как бы постоянной ареной проявления, пребывания и борьбы за власть над человеком грехов разных видов: тут целы и живы грехи юности и неведения (24, 7), тайные и неумышленные (18, 13-14). Тем более живы и влиятельны

грехи сознательно и намеренно совершаемые (50). Другие библейские писатели раскрывали внешнее проявление греха в жизни и поведении отдельных лиц редко, а все чаще — целых народов; внутреннее же существо греха и значение его для совести грешника из ветхозаветных писателей раскрывают одни

19

лишь псалмопевцы .

Что касается понятия о грехе, то псалмопевцы, предполагая его общеизвестным, кикогда точно не формулировали представление о нем. Они, описывая многообразные проявления зла и греха в совести и жизни людей, к определению понятия о грехе и зле подходят из общебиблейской ветхозаветной основы.

Так, из описания проявлений греха можно выделить следующие черты: противоположность добру, грех есть зло (пуп — 7, 10; 9, 27; 35, 5; 36, 27; 49, 19), хотя слово «зло» — гааЬ — часто употребляется псалмопевцами в смысле бедствие, скорбь (22, 4; 26, 5; 37, 21). По отношению к Богу грех есть отпадение от Него, неповиновение Богу (виз — 31, 1, 5), уклонение с пути, начертанного Его святым законом (118), проистекающее из неведения и слабости человеческой воли и природы заблуждение (пмв — 18, 13; 24, 7); намеренное или ненамеренное уклонение от истинного пути и цели человеческой жизни (пкап — 24, 7), хождение по извилистому, ложному, неправильному, сбивчивому пути (пЬ^у, уш — 31, 11; 57, 42; 75, 3), вообще — проявление нечестия ([ип — 5, 11; 31, 5; 64, 4).

В глазах верующего человека грех по внутреннему своему значению и природе ничтожен, ничего не стуит, есть пустота, суета (уж, ти — 4, 3;30, 7;143, 8); это — неискренность, притворная фальшь, ложь, прикрываемая внешней добротой (пли, ли — 4, 3; 57, 4; 61,10), вероломное нарушение союза и завета с Богом и людьми, лукавство (34, 12; 50, 4; 58, 20; 63, 6). По отношению к ближнему грех проявляется в несправедливости, насилии, обиде и обмане, коварстве и причинении бедствий и страдания (9, 28; 7, 15; 72, 16) как окружающим лицам, так и самим грешникам (55).

Как видно, все приведенные изречения, описывающие, по взгляду псаломопевцев, проявления греха, дают о последнем то общее понятие, что грех есть действие несогласное с богосозданной природой человека и с богоначертанным строем его жизни.

19 См. подробнее: Юнгеров П. Псалтирь и ея значение... // Православный собеседник. 1894. Ноябрь.

Как согласие с последними дарует всем истинную и праведную, полезную и приятную жизнь, так грех порождает жизнь ложную, вредную и обременительную для других, безсодержательную, обманывающую и грешника и его окружающих.

Как замечено выше, учение о грехе и его проявлениях было у псалмопевцев общим с учением других, начиная с Пятикнижия, библейских писателей.

Занимаясь в учении о грехе субъективной стороной его проявления в человеческом роде, псалмопевцы излагают разные степени греховности людей: грехи, совершаемые по неведению и опрометчивости; грехи намеренные, наглые, проистекающие из сознательной ненависти и глумления над Богом и Его законом. Соответственно этому псалмопевцами изображаются разные степени нравственной испорченности грешников. Наиболее подробно псалмопевцами изображается высшая степень проявления греха среди еврейского народа, которому были открыты Господом добро и правда. Это — тип грешника, беззаконника (24, 3; 10, 2; 33, 2), противоположного праведнику — нечестивца([вп1 ива — 36, 2 по евр. счету; в славян. переводе — пребеззаконника). Уклонение с начертанного Богом пути жизни для него вошло в обычай. Он — раб господствующих в сердце страстей и желаний и по извращению своего нравственного чувства он любит зло, враждует и ненавидит Бога и Его заповеди (80, 16). В гордости своего сердца (р"л) он не хочет служить Богу и по своей свободной необузданности радуется неповиновению Господню закону (49, 16). Он противится Богу, восстает на Него, оскверняет святое и делается безбожником (@лл — 35, 16). Его безбожие и порочность есть плод внутреннего ослепления и оглупления и потому он называется безумным (13, 1). Насколько он в высокомерии своего сердца издевается над законами Божиими, а равно и над человеческими правами и узаконениями, он делается коварным, вероломным (тгл — 25, 3), лукавым, кощунником неисправимым (#1 — 1, 1), одевается нечестием и неправдой (72, 6). Постоянное легкомысленное, беспечное, оставляющее без внимания Божие заповеди, служение греху достигает Своей высшей степени в ожесточении сердца и нераскаянном упорстве (л1 пирп — 95, 8 по евр. счету). Покрывается его сердце туком (119, 70 по евр. тексту и рус. переводу). Источник же всех грехов и греховного настроения всякого человека, закосневшего или не закосневшего во грехах, заключается в человеческом сердце: в сердце

совершается беззаконие (57, 3), в нем источник и проявление злорадства (4, 5), самопревозношений (9, 27), забвение Бога и Его промысла (9, 32-34; 13, 1), лести (11, 3), злобы к людям (27, 8), коварства и ласкательства (40, 7; 58, 7), нравственного ожесточения (96, 8), ненависти (104, 25), неправды (139, 2), лукавства (140, 4).

Всем псалмопевцам неизменно присуща мысль о том, что человек, несмотря на рождение во грехе и всеобщую греховность, свободно совершает грехи и виновен за них пред Богом. Отсюда: 1) грех лежит как бремя на совести человека и обязывает его к покаянию; 2) благочестивый, признавая за собою грехи слабости и забвения, считает себя виновным пред Богом в том числе и за них; 3) врожденная греховность служит для Бога основанием относиться милосердно и справедливо к отдельным, допускаемым и благочестивыми людьми, пригрешениям и не строго за них карать; 4) эта же врожденная греховность, с другой стороны, утверждает постоянную виновность всех людей пред Богом.

В рассмотренном учении о грехе, особенно в понятии о нем и внешнем его проявлении, псалмопевцы в целом сходны с другими библейскими писателями — они лишь по-иному и более рельефно изображают всеобщность греха и внутреннее душевное состояние подзаконного человека, подавляемого грехом и не находящего в себе самом сил для борьбы, а тем более для победы над ним. Из ветхозаветных писателей лишь одни псалмопевцы изображают проявление греха в жизни и настроении отдельных лиц, особенно великих грешников или пребеззаконников; другие ветхозаветные писатели, и особенно пророки, изображали проявление греха в общей народной массе, а не в отдельных лицах.

Соответственно всей библейской вероучительной системе псалмопевцы, раскрыв учение о грехе и всеобщей греховности человеческого рода, также излагают учение о спасении грешного человека. Общие положения учения псалмопевцев по этому вопросу носят общебиблейский характер и основываются, прежде всего, на повествованиях Бытописателя, о главном спасительном обетовании (Быт. 3, 14-15) которого псалмопевцы не упоминают, хотя о других обетованиях нередко говорят и признают их основанием своего учения о спасении. К таким обетованиям относится, например, Господне обетование Аврааму: Семя Авраамле — раби Его, сынове Иаковли — избраннии Его. Господь помяну

в век завет Свой, слово, еже заповеда в тысящи родов, еже завеща Аврааму и клятву Свою Исааку, и постави ю Иакову в повеление, и Израилю в завет вечен. Слово святое Свое, еже ко Аврааму рабу Своему... Яко да сохранять оправдания Его, и закона Его взыщут (104, 6-15). В псалме из упомянутых слов Господних патриархам приводятся преимущественно обетования о дарованной евреям земли (ст. 11-12), но псалмопевцы, несомненно, разумели и другие более важные предметы тех же обетова-ний — благословение и спасение чрез патриархов всех людей от всеобщей греховности. На это указывают и последние из цитированных слов: яко да сохранят оправдания Его.., обычно в ветхозаветных книгах означающие спасительное от греха для человека средство подзаконного завета с Богом (Быт. 12, 1-3, 17; 26, 3-5; сравн.: Лук. 1, 6 и др.).

Затем, также согласно Пятикнижию псалмопевцы воспоминают о Богооткровениях Моисею: Господь сказа пути свои Моисеови, сыновом Израилевым вся хотения своя (102, 7). Частное, несомненно чрез Моисея, Господь возвестил слово Свое Икову (т.е. народу еврейскому), оправдания и законы Своя Израилю (147, 8).

По мнению псалмопевцев, целью этих Богооткровений было спасение людей: сказа Господь спасение Свое, пред языки откры правду Свою, милость Свою Иакову и истину Свою дому Израелеву; видеша вси концы земли спасение Бога нашего (97, 2-3). Как видно из этого изречения, Израилю было даровано не личное спасение, а вместе — и всем концам земли, т.е. всему человеческому роду. При сопоставлении с повествованием Бытописателя, становится очевидным, что у псалмопевцев здесь разумеются все Богооткровения Моисею и всё его законодательство, изложенное в книгах Исход (гл. 20-40), Левит и Второзаконие. В этих Богооткровениях и словах Господних были изложены все спасительные для Ветхого Завета средства к освобождению и очищению от греха и назначались они преимущественно для потомков Авраама, рабов Божиих — еврейского Богоизбранного народа, но не исключали по законоположительным книгам (Исх. 12, 38; Лев. 24, 10; Числ. 11, 4) и по учению псаломопевцев (97, 2-3; 147, 8) и других народов — грешных потомков Адама.

В псалмах можно найти и указания на все частные пункты Моисеева законодательства и упоминания о всех данных в нем средствах для спасения подзаконного человека от греха. Пожалуй, здесь можно

найти упоминание и об отдельных постановлениях закона Моисея, регулировавшего жизнь Израиля, но всеми этими подробностями нет нужды заниматься — они интересны моралисту, археологу, историку и т.п., мы же только оттеняем вероучи-тельные истины Псалтири по вопросу о спасении человеческого рода от греха. Из изложенного очевидно, что учение псалмопевцев о спасении имеет общебиблейский характер и покоится на обе-тованиях, повествованиях, законах и пророчествах Пятикнижия и на этой-то общебиблейской основе псалмопевцы излагают частные пункты своего учения о спасении.

Анализируя изречения псаломопевцев, в которых говорится о спасении человека от бедствий или скорбей настоящей жизни, или от грехов и мучений совести, прежде всего, естественно обратить внимание и оттенить многократное упоминание псалмопевцев о том, что спасение дарует человеку Господь. Так, если псалмопевцы говорят о достижении спасения самим человеком, то ответ получается отрицательный — не спасается царь многою силою (32, 16, 17), и напротив — к Тебе воззваша и спасо-шася (21, 6; сравн.: 79, 4, 8, 20; 118, 117 и др.); или: мышца их не спасе их (43, 4, 7) — и: спасе мя десница Твоя (137, 7; 97, 1). Было бы утомительно перечислять все изречения, в которых говорится о том, что Господь спасает людей, тем более, что в большинстве случаев в них речь идет лишь о спасении от видимых опасностей. Приведем же преимущественно те изречения, в которых надежда на спасение людей от греха и нравственное возрождение их, особенно в форме пророчественного ожидания, ясно возлагается на Бога: Ты люди смиренныя, кроткия, правыя сердцем спасеши (17, 28; 33, 19; 55, 10; 7, 11); спаси люди Твоя и благослови (сравн.: Быт. 12, 1-3) достояние Твое и вознеси я до века (27, 9); Бог наш — Бог еже спасати (67, 21); Бог спасает Сиона (68, 36); сыны... и души убогих спасает (71, 4, 13); спаси ны Господи Боже наш (55, 47); молитву их услышит и спасет я (144, 19).

Гораздо чаще псалмопевцы с подобными же молитвенными воззваниями обращаются к Богу и ожидают от Него спасения лично себе: воскресни Господи, спаси мя Боже мой (3, 8; 6, 5); спаси мя, яко оскуде преподобный (11, 2); спаси мя милостию Твоею (30, 17; 108, 26); Боже во имя Твое спаси мя (53, 3); спаси раба твоего (85, 2; 16); смирихся и спасе мя (114, 5); Твой есмь аз, спаси мя (118, 94, 146, 173).

Во всех приведенных изречениях согласно и контексту и даже самим словам, изречениям вполне естественно видеть веру и надежду на даруемое Господом людям спасение от греха. Такая вера и надежда еще с большей ясностью в применении к отдельному лицу (спасающемуся праведнику) выражается в следующих изречениях о «спасении» человека: Бог спасения моего (17, 47; 37, 23; 50, 16; 87, 2); спасение лица моего Бог мой (41, 6, 12; 42, 5); от Бога спасение мое (61, 2, 8); Господь быст мне во спасение (117, 14, 21, 28); Господь Спаситель мой (23, 5; 24, 5; 26, 1; 61, 3, 7). На этих изречениях, несомненно, отразился общий характер вероучения псаломопевцев, субъективные чувствования и потребности каждого в отдельности верующего подзаконного человека и его надежды и чаяния.

Наконец, согласно пониманию Православной Церкви, нельзя не привести следующих изречений о спасении Господом всего человеческого рода: Бог царь наш прежде века содела спасение посреде земли (73, 12) и видеша все концы земли спасение Бога нашего (17, 3).

Из всех приведенных изречений несомненен вывод: спасение и отдельным людям, и всему Израилю, и всем концам земли может даровать, дарует и даст только Господь, а не собственные человеческие силы, пораженные и помраченные грехом.

Что же касается учения других библейских писателей об этом предмете, то оно в общем сходно с псалмопевцами: начиная с Моисея, все библейские писатели, особенно пророки, возвещали, что спасение человеческого рода зависит от Господа — по Своей любви и милости Он избрал Израиля, спасал и спасет его, а через него и всех людей (Ис. 19, 20; 37, 20; 43, 3-11; 45, 17, 46; Иер. 15, 20; 30, 11; 39, 18 и др.). Псалмопевцы лишь подробнее и чаще высказывают ту мысль, что Господь есть Спаситель не только всего Израиля и всего человеческого рода, но и каждого в отдельности человека; и эта вера особенно дорога каждому псалмопевцу и подзаконному праведнику. Среди каких бы тяжких скорбей и страданий не находился верующий псалмопевец, он постоянно утешает себя словами: Бог спасения моего (17, 47). Именно в этих словах дается утешение всякому подзаконному человеку, страдающему ли от жизненных испытаний, или от греха и мучений совести. У других библейских писателей такого изречения нет.

Каким же образом Господь спасает человека? Для ответа на этот сложный вопрос, сообразно христи-

анской богословской системе, нужно указать, что, по вероучению псаломопевцев, требует Господь от спасающегося человека и что совершается для его спасения Самим Господом? Согласно ветхозаветным писателям (Быт. 26, 3-5; 28, 13-14), псало-мопевцам о спасительных средствах для человека видено в часто упоминаемых в Псалтири «оправданиях» человека пред Богом. Учение же о том, что совершает и совершит Господь для спасения человека, заключается в пророчествах о Мессии.

Остановимся на первой половине вопроса — что же требуется от спасающегося человека? Верные Моисееву закону псалмопевцы признавали необходимыми данные Богом человеку спасительные установления, которые собственно и заключены в человеке для «оправдания» пред Богом.

Псалмопевцы обычно считают оправдания дарованными Богом, а потому и известными Ему, но никак не придуманными человеком (17, 23; 18, 9; 88, 32, 104, 45; 118; 140, 7, 8). В число оправдывающих человека средств псалмопевцы полагают и узаконенные Моисеем жертвы (49, 10-16), принесение которых признают полезным и угодным Богу делом (19, 4), а также обещаются лично приносить их (65, 13-15), приглашают других к жертвоприношению (45, 8). Но одними узаконенными жертвами, кровавыми и хлебными, псалмопевцы не ограничивают средств, оправдывающих человека пред Богом. Они даже осуждают тяжких грешников, полагавших оправдаться посредством жертвы: не о жертвах твоих обличу тя, всесожжения твоя предо Мною суть выну. Не приму от дому твоего тельцов, ниже от стад твоих козлов. Грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя... аще видил еси татя, текл еси с ним... (49, 8-18).

Кроме жертв, в Моисеевом законе спасительное значение придавалось всему строю жизни еврейского народа. Этот строй был необходим для «святого» народа святого Иеговы и характеризовал его богоугодность. Он был строго начертан во множестве разных обрядов — гражданских, семейных, общественных, — нравственных предписаний и постановлений. Как относились к ним псалмопевцы? Считали ли эти предписания Моисеева закона вполне спасительными и лишь думали о «почивании» человека на делах закона, или еще чего-то требовали от человека? Для ответа на этот сложный вопрос, нужно прежде всего указать на следующее. Весь 118 псалом, в котором чаще всего говорится об оправданиях «человека пред Богом»,

наполнен молитвой от лица псалмопевца: Господи! Научи мя оправданием Твоим (12, 18, 26, 64 и др. ст.). В других псалмах замечается, что оправдания Господни веселят сердце (18, 9), дороже тысящ злата и сребра (18, 10-12). Из этих изречений видно, что псалмопевцы не отождествляли «оправдания» с хорошо известным им законом и его строгими предписаниями. По существу, от Моисеева закона и учения псалмопевцев нельзя ожидать полного их отождествления.

Но что давал Моисеев закон для оправдания человека пред Богом на деле? Какие после жертв указывал средства к спасению и примирению с Богом?

Если вникнуть в суть ветхозаветного закона, с одной стороны, и потребности нравственно-развитой совести человеческой — с другой, то нетрудно понять и признать вполне естественной и законной вышеприведенную молитву псалмопевцев, несмотря на полное знание ими Моисеева закона. Моисеев закон, правда, содержал в себе точную регламентацию жизни подзаконного человека, но, во-первых, с внешней стороны осуждал и строго наказывал различные «преступные деяния» человека (Исх. 21-22; Лев. 13-15, 17-21 и др.), не касаясь и не наказывая не подлежавших его суду греховных настроений мысли, сердца и души человека — настроений для нравственно развитой совести часто очень тягостных. Что было делать подзаконному человеку с подобными настроениями? — Ясного и категорического ответа в законе не было.

Во-вторых, Моисеев закон регламентировал отрицательную сторону поведения человека. Его основа — десятисловие (декалог) — состоит почти из одних отрицаний, а затем и дальнейшие постановления состоят из наказаний или жертв за «преступления» закона (Исх. 20-30; Лев. 1-6, 11-26). Закон, таким образом, строго определял, чего человек не должен делать, а что может. Ответов на это в законе сравнительно мало: признавать одного Иегову истинным Богом, почитать субботний день, почитать родителей, соблюдать чистоту — вот суть всех его нравственных (а не гражданских) положительных постановлений, изложенных в десяти-словии и подробнее раскрываемых в дальнейших законах, более всего во Второзаконии. Несомнен-

но, такое количество положительных заповедей далеко (и весьма далеко) не обнимает и не может обнять жизни и поведения даже не слишком много вдумывающегося в свое нравственное состояние и практически занятого лишь житейскими нуждами человека. Тем более этих заповедей недостаточно для нравственно развитого и занятого своим сердечным нравственным состоянием человека; такому человеку эти заповеди почти ничего не давали — не давали того, что могло бы успокоить его дух.

В-третьих, Моисеев закон давал общую возвышеннейшую норму поведения — святости, но не столько отдельной личности, сколько (и преимущественно) целого святаго еврейского народа. Он и произносился в слух всего народа, и к нему постоянно обращался законодатель (ср.: Лев. 1-26; Втор. 1-33) и постоянно имел в виду призвание его как святого народа Божия (Исх. 19,

6). Об отдельных личностях в законе говорилось лишь как о членах народа Божия, которые своим поведением могли осквернять весь народ и даже всю землю обетованную и за то потреблялись из народа Божия (Исх. 30, 33; 31, 34; Лев. 17, 4-14; 18, 26; 19, 8; Числ. 9, 13). Преимущественно по связи с призванием и строем жизни всего народа Божия в законе рассматривалась и регламентировалась жизнь отдельного человека. Естественно, что эта регламентация касалась лишь внешнего его поведения и «преступлений» общественно-религиозного характера. О поведении, а тем более о нравственном настроении человека вне указанных отношений закон ничего не говорил.

В-четвертых, Моисеев закон имел дело и обращался к народу грубому, жестоковыйному к необ-резанному сердцем и ушесы (Деян. 7, 51), вообще давался «беззаконникам» и обуздывал их беззаконие. Между тем как в его постановлениях постоянно упоминаются грехи и преступления, грешники и преступники; слово же «праведник» — евр.: рпс в приложении к человеку отсутствует20. Однажды лишь закон ограждает его от «убийства» (Исх. 23,

7) неправедным судьей, очевидно, принимая это слово в значении не преступник (также и Втор. 25, 1). Сам по себе указанный контекст дает возможность понять истину слов апостола Павла, что праведнику закон не лежит (1Тим. 1, 9), что закон

20 Gesenius. Lex. S. 711. В славянском переводе праведными названы судьи — помощники Моисея (Исх. 18, 21), но в смысле «не взяточники, честные люди»; в еврейском тексте liniVaa (сравн.: Быт. 47, 7). В кн. Бытия слово pnc прилагается дважды: к Ною (6, 9) и возможному праведнику (18, 23). Эти наименования не опровергают приводимого нами довода, потому что в книги Бытия описывается жизнь «до закона», а не период подзаконной жизни.

преступлений ради приложися (Гал. 3, 19). По этой причине о праведниках в его постановлениях и не упоминается. Утверждая, что праведен и преподобен Господь (Втор. 32, 4), закон сосредоточивает свое внимание преимущественно на грехах и преступлениях людей, а также их исчислении. Закон воспитывал подзаконных людей не идеалом праведника, который был бы непонятен и не влиятелен для их «грубого» сердца, а своими строгими наказаниями за грехи и «мерзости». Закон был вынужден даже оградить его от убийства: неповинна и праведна да не убиеши (Исх. 23, 7). Вот насколько, по мнению законодателя, был чужд этот идеал подзаконным людям его времени! Вообще же об идеале для праведника и какой-нибудь хотя бы общей норме и характере его поведения, о том, как достичь ему «праведности» пред Богом, и следовательно, с этой стороны об «оправдании» человека закон не говорил.

Правда, Моисеев закон начертывал основной положительный нравственно-духовный принцип жизни не столько для всего народа, сколько для отдельного лица — каждого подзаконного человека. Этот принцип дан в известных словах, признанных Иисусом Христом сущностью закона и пророков: возюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея и от всея силы твоя (Втор. 6, 5) и ближняго твоего яко сам себя (Лев. 19, 18 = Мф. 22, 37-39). Но этот принцип, как показывает евангельская история (Лк. 10, 25-37), весьма неопределен сам по себе и может обнимать крайне многообразную не только в частностях и поступках, но даже и по общему роду и характеру деятельность человека.

Общая история человечества каждой своей страницей свидетельствует о том, какие противоположные по духу и характеру поступки совершали люди во имя любви к Богу и ближним. Чтобы стать руководящим в том или ином направлении правилом жизни, «оправданием» для человека, любовь к Богу и ближним должна была быть весьма и весьма значительно прояснена частными и даже максимально конкретными положительными указаниями.

Из приведенных соображений об указанных Моисеевым законом средствах получения человеком «оправдания» пред Богом ясно, что и после дарования закона для лиц, хорошо его знавших, оставалась еще масса пробелов по вопросу об «оправдании» человека пред Богом. И эти пробелы для людей, ищущих спасения и оправдания, были весьма существенны — возбуждали в них острое

до болезненности чувство незнания «оправданий» пред Богом и потому могли вызывать в них настойчивую и усердную молитву к Богу: научи мя оправданием Твоим.

Если принять во внимание не раз уже отмеченный общий характер в вероучении псаломопев-цев, то легко понять, что для них более чем для кого-либо другого из подзаконных людей были чувствительны указанные пробелы. Так, закон определял преступления лишь как поступки, дела и т.п., вообще с внешней стороны судил человека. А псалмопевцы тонкопсихологически анализировали в себе и других внутреннее душевное и сердечное нравственное настроение, совесть, мучения, радости и скорби, причиняемые не столько «преступными деяниями», сколько часто общей порочной наклонностью, «воспоминанием о грехах юности и неведения» (24, 7 и др.), «властию греха над человеком» и «общим греховным морем», в которое погружен человек, и вообще чувствованием грехов им же несть числа (37, 5; 39, 13). Очевидно, закон со своими «преступными деяниями» не мог вполне отвечать всем требованиям псалмопевцев касательно оправдания перед Богом и не мог остановить их молитвенного воззвания: научи мя оправданием Твоим. Правда, в 10-й заповеди говорится и о «пожеланиях греховных», но слишком ограниченно — лишь касающихся чужой собственности. При том по общему духу заповедей и закона здесь имеется в виду исполнение уже на деле этого «пожелания», т.е. присвоение чужой собственности.

Отрицательный характер постановлений закона, лишь наказывавшего преступление, не мог вполне удовлетворить псалмопевцев, искавших положительного оправдания пред Богом и притом с внутренне-нравственной стороны. Между поведением неугодным Богу и поведением угодным Богу, без сомнения, разность весьма и весьма значительная. И эту-то разницу, точно не указанную в законе, но, несомненно, требуемую совестью псалмопевцев, необходимо было уяснить себе с усердной молитвою к Богу: научи мя оправданиям Твоим.

Следя далее за вышеуказанными особенностями Моисеева закона и сопоставляя с ними характер вероучения псалмопевцев, следует обратить внимание на то, что Моисеев закон имел в виду весь народ и его святость, а псалмопевцы, как выше неоднократно отмечалось, имели в виду и удовлетворяли потребности преимущественно отдельного лица — каждого верующего члена еврейского наро-

да. Так что вероучение псалмопевцев излагается и словами и мыслями с точки зрения каждого отдельного спасающегося человека. Таким образом, псалмопевцы излагали то, чего закон не касался, а потому вполне естественно и при существовании и при знании псалмопевцами Моисеева закона просить им Господа: научи мя оправданием Твоим.

Закон, наказывавший преступления Израиля и не упоминавший о цельном образе жизни праведников, мало мог дать положительных руководств для псалмопевцев, чаще других ветхозаветных писателей говоривших и думавших о праведниках, их настроениях, потребностях, жизни, спасении и т.п.21. Таким образом, псалмопевцы, начертывая положительный образ спасающегося праведника (конечно, в ветхозаветном смысле), более других библейских писателей и при знании закона нуждались в особых Господних вразумлениях и научениях.

Наконец, и последнее из перечисленных положений закона — любовь к Богу и ближним — было хорошо известно псалмопевцам и часто повторяется ими (17, 2; 30, 24; 108, 4) и по отношению к Богу раскрывается глубже, шире и конкретнее закона как любовь к закону и заповедям Божим (очень часто в 118 псалме), к имени Божию (5, 12; 68, 37; 118, 132 и др.) и спасению Его (39, 7; 69, 5). Но многократно упоминая о своей любви к Богу и ближним, псалмопевцы в тех же псалмах (особенно в 118) часто повторяют молитву: научи мя оправданием Твоим. Стало быть, заповедь о любви к Богу и ближним не исключала дальнейших частных прояснений для людей, подобно псалмопевцам искавших оправдания пред Богом.

Признавая все перечисленные в законе средства оправдания и спасения перед Богом не вполне успокоительными для смущенной грехом совести подзаконного человека, псалмопевцы предлагают, не освобождаясь от основ того же закона, другие спасительные средства: отрицательное средство как бы в параллель многим различным отрицательным заповедям закона — покаяние во грехах; положительные средства — молитва и добродетельная жизнь, вытекающая из сердечной чистоты и непорочности.

С большими подробностями22 первое средство — чистосердечное покаяние во грехах — проанализировано и глубоко, всесторонне психологически освещено в 50-м псалме.

Вера в возможность и значимость покаяния возникает из веры в бесконечную милость Божию к людям и из сознания бесконечной тяжести человеческих грехов (50, 5-7; 37, 4-10). Свое покрытое грехами нравственное сознание псалмопевец сопоставляет с Божественным всеведением (37, 10-11) и с трепетом приходит к страшной мысли о том, что он за свои грехи отвержен праведным Богом от Его лица (50, 13; 37, 3-4, 6-9). Святой Дух Божий отнят от него — грешника (50, 13). При этой мысли он издает стоны телом и духом, его кости потрясены, силы и душа оставили (37, 3-4, 6-9). Наконец, он находит себе исход в вере, что и от грешника может быть угодная Богу жертва, только эта жертва должна состоять в сожжении не тельцов и овнов, а своего греховного гордого самовозношения в сокрушении и смирении сердца и духа грешника (50, 19; 37, 18-19; 49, 14, 23), за коим последует по множеству Господних щедрот очищение греха, омовение беззакония, убеление и нравственное возрождение грешника (50, 3-4, 9). Оно будет сопровождаться полной переменой в духовном организме человека: при содействии Духа Божия Господом будут дарованы прощенному грешнику чистое сердце и правый дух (50, 12-14; 49, 23).

Итак, если иметь в виду все ветхозаветные книги, то о внутреннем состоянии кающегося грешника, постепенном собственном его отвращеним от греха, нравственном потрясении при мысли о Божей правде направляющем на путь добра и о душевном преображении грешника начертано только в псалмах.

Несомненно, всесторонне раскрытое псалмопевцами покаяние человека во грехах, раскрытое с его внутренней стороны — в человеческой совести, было увязано с перечисленными выше особенностями вероучения псаломопевцев и удовлетворяло их больше, чем другие указанные в законе средства. В нем и в исполнении согласно ему воли Божией

21 В псалмах 63 раза употребляется слово «праведник, праведный, правый» исключительно в приложении к человеку и лишь 6 раз — в приложении к Богу. У других, ветхозаветных писателей в приложении к человеку это слово употребляется: у Иезекиля 12 раз, у Даниила, Иеремии, Осии, Иоиля, Ионы, Малахии — по 1 разу, у Иова — 18 раз, у Исайи — 6 раз; а в Притчах это слово часто встречается при описании внешнего поведения мудрого человека, а не спасения человека пред Богом.

22 Подробнее см.: Юнгеров П. Псалтири и ея значение. // Православный собеседник. 1894. Ноябрь.

псалмопевцы находили для своей мятущейся от греха совести гораздо больше успокоения, чем в жертвах и заповедях (50, 18; 39, 7-9). На покаяние псалмопевцы смотрели как на средство оправдания перед Богом: беззаконие мое познах и греха моего не покрых, рех: исповем на мя беззаконие мое, и Ты оставил еси нечестие сердца моего (31, 1, 5; 37, 19). Так, обязанности человека для получения спасения псалмопевцами соединяются неразрывно с верой в то, что спасение даруется Господом: Ты оставил нечестие сердца моего (31, 5). Помилуй мя Боже по велицей милости Твоей (50, 3), — взывает кающийся Давид.

Другим средством со стороны человека, необходимым для получения спасения, псалмопевцы считают молитву, учение о которой у них раскрывается подробнее, чем у других священных писателей. В молитвенном общении с Богом, можно сказать, проходила вся жизнь псалмопевцев, и оно отражается на всех псалмах и наполняет их содержание. Все скорби и радости своей жизни, отчего бы они не происходили, псалмопевцы выражали в своей молитве к Богу и находили в ней себе мир, покой и упование. Если по любимому в христианской подвижнической письменности сравнению «молитва есть дыхание души человеческой», то, несомненно, на псалмопевцах это сравнение исполнялось буквально.

По вере в Живого Бога псалмопевцы сознавали, что в молитве происходит личное взаимообщение между молящимся и Богом, причем человеческому призыву и просьбе соответствуют Господни слушание и ответ (64, 3). Благодарственная или просительная молитва вменяется псалмопевцами в обязанность себе и другим (26, 8; 49, 14, 23). Восхваление славы и милости Божией и молитвенная беседа с Богом есть потребность, радость и утешение их сердца (24, 1; 21, 23, 26; 25, 12; 61, 9; 101, 1). Псалмопевцы веруют, что Господу угодны их молитвы и славословие настолько, что Он их спасет от смерти, чтобы не лишиться их славословия, ибо мертвые не исповедуют Бога (6, 6; 29, 10; 87, 11; 114, 17-18). Забвение, отвращение Господа от молитвы Своего народа есть следствие Его гнева и суда над неверующими членами народа (79, 5), а поэтому и безбожник, подлежащий гневу Божиему, не может стоять пред Его лицом (5, 5-7; 108, 7). У праведника производит смущение и печаль мысль о том, что Его молитва не услышана Богом (21, 2; 68, 4). Но праведники уверены, что их молитве Бог внемлет

и даже прежде, чем они произнесут ее, Он дает им ответ (90, 15; 3, 5; 4, 4, 6, 9). Они обращаются к Нему не столько как к Богу, сколько как к своему отцу (79, 16) или как верные слуги к своему доброму и внимательному господину (76, 8-10; 122, 2). Внимание Господа к молитве праведника узнается последним по настроению своего сердца и отражается на внезапной перемене тона и характера псалма: превращении его из скорбного и просительнаго в торжественно хвалебный (6, 9; 19, 7; 21, 23-31).

Главное условие богоугодности всякой молитвы есть благочестивое настроение молящегося, его искреннее стремление к правде и чистоте, любовь к Богу, радость о Его славе и милости, благодарность за Его благодеяния, соединенные со смиренным благоговением пред Его священным величием (21, 24; 95, 9). Чтобы молитва была услышана, необходимо влечение сердца к Богу и жажда правого в Его очах делания (16, 1-5). Предметом молитвы могут быть и земные блага, внешние обстоятельства земной жизни, за исключением удовлетворения чувственных и мирских наслаждений; зашита, помощь и спасение в опасности и нужде (26, 4). Молящийся направляет свои желания и к высшим благам: общению с Богом, просвещению, водительству и помощи в богоугодной жизни или к прощению грехов и обновлению сердца (5, 9; 24, 4-6; 26, 11-12; 85, 11; 138, 24-25; 50). Наконец, молящийся бывает особенно уверен в исполнении своей молитвы, когда последняя касается не его, а Божией славы, имени, чести, хвалы и т.п. (9, 22; 73, 22-23, 101, 14-16; 114, 1-2).

О спасительном значении молитвы для человека и необходимости ее для получения спасения и оправдания пред Богом псалмопевцы говорят очень часто: Вонми, Господи, молению моему, внуши молитву мою не во устнах льстивых от лица Твоего судьба моя изыдет. Соверши стопы моя во стезях Твоих... Улыши глаголы моя спасайя уповающая на Тя от лица нечестивых... (16, 1-2, 5, 6-7, 9). Услыши, Господи, глас моления моего, внегда молимтися к Тебе. Не привлецы мене со грешники и с делающими неправду не погуби мене... Спаси люди Твоя и благослови достояние Твое (27, 2-3, 9). Ты, оставил еси нечестие сердца моего, сего ради помолится к Тебе всяк преподобный во время благопотребно (31, 5-6). Услышии молитву мою и нечестия наша Ты очисти-ши (64, 3-4). Аз же молитвою моею к Тебе Боже: во множестве милости Твоея услыши мя во истине спасения Твоего (68, 14). Господи, доколе гневаеши-

ся на молитву раб Твоих? Обрати ны, просветли лице Твое и спасемся (79, 5-8). Волю боящихся Его Господь сотворит и молитву их услышит и спасет я (144, 19).

Так псалмопевцы, находя себе успокоение и ободрение в молитве, веруют, что чрез нее же даруется и им лично и всякому верующему спасение и очищение от грехов, а потому всяк преподобный молится и будет молиться Господу во время благопотребное. Потому же в пророчествах о Мессии-Спасителе псалмопевцы возвещают: помолятся о Нем выну (71, 15); молитвенницы придут от Египта (67, 32); лицу Твоему помолятся богатии людстии (44, 13). Молитва есть как бы лествица, посредством которой человек получает от Бога спасение и оправдание, очищение от грехов, удаление гнева Божия.

Что касается учения других ветхозаветных писателей о молитве, то оно, в сравнение с псалмопевцами, гораздо короче. В законоположительных книгах упоминается о молитве Авраама об исцелении Авимелеха (Быт. 20, 7, 17); Моисея во время войны с Амаликитянами (Исх. 17) и после слития золотого тельца (Исх. 32, 11-31). В исторических книгах повествуется о молитве Анны, матери Самуила (Цар. 1-2), самого Самуила (1Цар. 7, 5-9; 12, 18-23; 15, 35), Илии (3Цар. 17-19). В молитве Соломона (3Цар. 8) и у пророков храм называется домом молитвы (Ис. 56, 7; 60, 7; Иер. 7); у пророков упоминается о молитве Езекии (Ис. 38, 5-9), Иеремии (Иер. 11, 4; 7, 16; 14, 11; 42, 2), евреев-пленников (Вар. 1, 5-11) и др. Кроме упоминания об этих исторических фактах ничего не говорится ни о значении молитвы, ни о состоянии молящихся. Если иногда и говорится о значении молитвы, услышанной Богом (Исх. 17 и Ис. 38; 3Цар. 8), то исключительно о ее значении лишь в земной жизни и в тех или других обстоятельствах молящегося. О молитве, как неотложной потребности духа верующего человека и спасительном ее значении, другие ветхозаветные писатели не говорят23. И слово llp — молиться, а равно производное от него — nL.pn — молитва употребляются лишь в Псалтири как книге чаще и подробнее других говорящей о молитве24. Более подробное и ясное учение о ней раскрывается Ии-

сусом Христом уже в Новом Завете (Мф. 6, 5-9; 9, 38; Мк. 11, 24; 13, 33; Лк. 18, 1-11) и апостолами (Рим. 1, 10; 8, 26; 1Кор. 11, 13; 14, 13-15; Еф. 6, 18; 1Фес. 5, 17).

В учении псалмопевцев о покаянии и молитве можно видеть главные частные средства, необходимые для спасения и оправдания человека, но ими не исчерпывается общее учение псалмопевцев о спасении человека и общий начертанный в Псалтири идеал и облик спасающегося человека или праведника. В параллель начертанному в законе, преимущественно с внешней стороны, строю жизни «святого народа» в псалмах, преимущественно с внутренней стороны, начертывается образ поведения спасающегося человека — отдельного лица — праведника.

Таковой образ спасающегося человека, по изображению его псалмопевцами, можно найти в 14, 23 и некоторых других псалмах. В 14 псалме псалмопевец на вопрос «кто достоин поселиться на горе Господней и обитать в жилище Божием?» отвечает: ходящий непрочно, делающий правду, говорящий истину в сердце своем, т.е. любящий истину сердцем своим (а не только языком), не льстящий языком своим, не делающий ближнему своему зла, пересудов на него и дурных речей не слушающий, отстраняющийся от лукавых людей и славящий богобоязненных, свято и нерушимо соблюдающий клятву, не дающий денег в лихву о не допускающий на суде неправды за подарки. В 23 псалме в ответе на тот же вопрос об обитателях горы Господней указываются: неповинный руками, чистый сердцем, напрасно не клянущийся душею своею. В других псалмах подобное же блаженство обещается праведным и правым сердцем (31, 11), кротким сердцем (36, 11; 131, 1; 149, 4), непорочным в пути (118, 1), преподобным (149, 5), смиренным духом и сердцем (17, 28; 33, 19; 50, 10, 19; 73, 21; 101, 18; 137, 6; 141, 7; 144, 5), ходящим в законе Господнем и всем сердцем ищущим Его (118, 2).

Таким образом, псалмопевцы руководствовались, как в изложении вероучительных истин преимущественно потребностями верующего сердца человека, так и в сочетании нравственного образа

23 Правда, в славянском переводе Пятикнижия часто говорится о «молитве» жрецов, приносящих жертву за грешников (Лев. 1-15), первосвященника — в великий день очищения (Лев. 16); во Второзаконии на всех свящевнников Моисеем возлагается обязанность служити Господу, молитися и благословляти (Втор. 10, 8). Также нужно сказать, что в первых двух случаях (Лев. 1-16) в еврейском тексте слову «молиться» соответствует глагол пэа — очищать, а в последнем (Втор.) говорится не о молитве, а только о служении — imöl и благословении — %"Dl.

24 См.: Gesenius. Lex. S. 683, 912.

спасающегося и богоугодного человека останавливали свое внимание на настроении его сердца и духа. Чистота, непорочность, правота сердца — вот главные черты поведения праведника. Понятно, что постановления Моисеева закона о наказаниях и отмщениях преступлений Израиля касаются более иной стороны деятельности человека, чем требования псалмопевцев, хотя основа для этих требований была дана также и в законе.

Таков общий нравственный образ спасающегося человека, праведника, рисуемый псалмопевцами. Считаем долгом оговориться, что во всей подробности излагать его здесь не находим уместным: в Псалтири он занимает видное место и подлежит обстоятельному разбору в изложении нравоучительной системы Псалтири. По тем же основаниям не будем этот образ сравнивать с параллельным учением других библейских писателей, так как это сравнение было бы чересчур обширно.

Итак, спасение, по учению псалмопевцев, достигается не только одним человеком и человеческими средствами. Эти средства составляют лишь одну сторону процесса — спасется то, чту требуется Богом от спасающегося человека. Другую и существенную часть в этом процессе составляет учение о том, чту совершает и совершит Господь для спасения людей.

Какими же средствами Господь спасает и спасет человека?

По духу и характеру ветхозаветного вероучения вообще и псаломского в вероучения, в частности, ответ на этот важный вопрос заключается в пророчествах о Мессии, о чем будет сказано ниже. Здесь же подведем итог изложенному учению псаломо-певцев о человеке.

Итак, псалмопевцы подробно излагают историю творения человека Богом, причем акцентируют внимание на великом назначении человека, его богоподобной и господствующей в мире природе. По их мнению, человек состоит из совершенно различных по своей сущности духа и тела, сохраняющих свою природу и при жизни и после смерти человека: из них первый — дух — виновен и ответственен за грех, может вступать в молитвенное общение с Богом, а второе — тело — исполняет лишь волю первого. Общее учение псалмопевцев о творении и природе человека имеет общебиблейский характер и оттеняет главным образом лишь ту мысль, что созданный Богом и богоподобный человек с благоговением, радостью и любовью должен вспоминать

о своем происхождении и своем Творце — Боге, а поэтому должен благоговейно Его почитать.

Также псалмопевцы излагают учение о греховности человека, наследственности и всеобщности греха в человеческом роде, о тяжести греха для совести грешника, о разных степенях греховного настроения в человеке. И это учение, в связи с общим определением греха, имеет общебиблейский характер с той лишь особенностью, что псалмопевцы преимущественно изображают грех с точки зрения самого грешника, страдающего от этого греха и низости своего нравственного сознания.

Наконец, псалмопевцы излагают учению о спасении человека в соответствии с общебиблейской богословской системом — руководствуются повествованием Моисея об избрании еврейского народа, начиная с его патриархов, даровании Моисеем закона и спасении человека при помощи средств, описанных в законе — жертв и заповедей. Но только эти средства не удовлетворяют их и понуждают к усердной молитве Богу: научи мя оправданием Твоим. Их собственное страдавшее от бремени греха сердце побуждало раскрыть спасительное значение покаяния и молитвы, а в нравственном поведении спасающегося человека — отдать первое место сердечной чистоте и праведности.

В этом отделе, особенно в учении о покаянии и молитве, псалмопевцы раскрывают положения ветхозаветного вероучения глубже и пространнее, нежели другие ветхозаветные писатели.

Пророчества о Мессии — Спасителе людей и Его царстве

По учению псалмопевцев, спасение человека в большей и существеннейшей своей части зависит от Бога. Но какие же средства употребляет Господь для спасения человека?

Ответы псалмопевцев на этот вопрос согласуются с ответами всех других ветхозаветных писателей в пророчествах о Мессии. По изречению Иисуса Христа, в псалмах находятся пророчества о Нем не менее ясные, чем у Моисея и пророков (Лк. 24, 44). В новозаветных книгах ко Христу и Его Церкви прилагается и приводится множество пророчеств из Псалтири. Отцы Церкви, особенно свв. Афанасий Великий и Кирилл Александрийский, в каждом псалме находили пророчества о Христе и Церкви. Новые как западные, так и русские толкователи находят много мессианских пророчеств в Псал-

тири, хотя и не в каждом псалме, а лишь строго руководясь контекстом, прямыми новозаветными цитатами, церковным учением и ясным смыслом псаломских изречений. Эти толкователи признают несколько псалмов из довольно обширного содержания пророчества о Мессии и Его служении или лишь некоторые отделы из псалмов, имеющие у ортодоксальных богословов общепризнанный мессианский смысл. Руководясь этими толковниками и не повторяя их доказательств, имеющих обширную историографию25, мы будем излагать пророчества о Мессии, заключающиеся в следующих псалмах: 2; 15; 5-10; 21; 39, 7-11; 44; 68; 71; 109. Из других псалмов будем приводить параллельные, аналогичные и тесно связанные с этими мессианскими псалмами изречения, или приводимые в мессианском смысле в новозаветных книгах и христианских вероучительных системах.

Приводя мессианские пророчества, мы главным образом будем выяснять содержащуюся в них мысль о спасении человека Господом чрез Мессию и Его служение; попытаемся обрисовать общий образ служения Мессии как Спасителя людей от греха. Исходным пунктом в обозрении мессианских пророчеств должно служить пророчество пс. 39 (7-9): жертвы и приношения не восхотел еси; тело же свершил Ми еси: всесожжений и о гресе не взыскал еси. Тогда рех: се прииду: в главизне книжне писано есть о Мне, еже сотворити волю Твою, Боже мой. По апостольскому объяснению (Евр. 10, 5-10), здесь заключается пророчество об отмене ветхозаветных жертв как очистительных пред Божественной правдой средств за грехи людей и о замене их телом Иисуса Христа, единожды и навсегда принесенным на Голгофе за грехи всех людей.

Выше уже было раскрыто учение псалмопевцев о недостаточности жертв для спасения человека, о предосудительности надежды на них великого и не-исправляющагося грешника (Пс. 49; 50, 18). В духе ветхозаветного вероучения настоящее пророчество (39), в первой его половине, вполне естественно признавать как продолжение и дальнейшее раскрытие мысли 49 псалма. Если самим ветхозаветным праведникам-псалмопевцам жертвы не давали надлежащего успокоения от мучений омраченной

грехом совести, то в будущем вполне естественно ожидать полной их отмены и замены средством более действительным для оправдания человека. Это последнее средство указано по Божественному откровению во второй половине пророчества: Тело же свершил (по рус. переводу с LХХ — уготовал) Ми еси26, т.е. взамен принесения в жертву Богу тел животных будет принесено тело человека. Это пророчество так и посияет апостол Павел и видит исполнение его в крестной искупительной смерти Иисуса Христа. Таким образом, в данном пророчестве предвозвещается общее значение служения Мессии — его спасительный характер для людей. Другие пророчества псалмопевцев подробнее выясняют, каким образом будет принесена новозаветная жертва и чрез нее будет даровано людям спасение.

Переходя к этим пророчествам, мы должны указать в них, прежде всего, несомненно проходящее и проникающее псалмопевцев ожидание явления на земле и близкого участия в жизни людей особенного Лица, имеющего Божественное достоинство. Такое ожидание и упование, ясно вытекающее из контекста и разделяемое иудейским и христианским толкованием, заключается в пс. 109 ст. 1: рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене. Оно же, несомненно, видно в изречении пс. 2 ст. 7: Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты. Аз днесь родих Тя; а также в пс. 109 ст. 3: из чрева прежде денницы родих Тя, клятся Господь. Эти три псаломские изречения проявляют веру и упование псалмопевцев на явление в мире Господа, Единородного, прежде век рожденного, Сына Божия. Если принять во внимание учение псалмопевцев о Слове Божием и Его деятельности во всем мире (118, 8-9; 32, 6, 9; 106, 20) в том ключе, в котором мы говорили ранее, то не сочтется странной для богопросвещенного духа псалмопевцев вера в явление на земле второго Лица Пресвятой Троицы — Сына Божия, спасающего людей (118, 50; Евр. 1, 1-6).

Из других изречений псалмопевцев следует, что явление на земле Сына Божия, Истинного Господа, будет не случайным и как бы лишь моментальным для совершения того или другого чудесного события. Так, например, Ангел Господень — Иегова

25 Vigouroux. Manuel biblique. Paris, 1894; Strack. Einleitung in das alte Testament. 1895. В русской историиографии: Каменский. Изображение Мессии в Псалтири. Казань, 1878; Вишняков. О происхождении Псалтири. СПб., 1875.

26 Руководствуясь апостольским пониманием этого пророчества, мы ориентируемся на чтение его у LXX толковников, а не в нынешнем еврейском мазоретском тексте. То же правило соблюдается и в других мессианских псаломких пророчествах, где еть к тому основания.

являлся Моисею в купине (Исх. 3), или тогда, когда Он избивал египетских первенцев (Исх. 12), и т.п. временные и для временных нужд совершал чудесные события. В отличие от подобных кратковременных событий, они возвещают Его царское продолжительное служение: престол Твой, Боже, в век века; жезл правости — жезл царствия Твоего... помаза Тя, Боже, Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих (44, 7-9). Аз поставлен есмь Царь от Него над Сионом горою святою Его... Господь рече ко Мне:.. упасеши я жезлом железным... (2, 7-9). Жезл силы послет Ти Господь от Сиона и господствуй посреди врагов Твоих... Господь одесную Тебе, сокрушил есть в день гнева Твоего цари (109, 2, 5). Боже, суд Твой Цареви даждь и правду Твою Сыну Цареву, судити людем Твоим в правде и нищим Твоим на суде (71, 1-2). Очевидно, все эти пророчества неприложимы к частному, моментальному проявлению могущества Божия в каком-либо одном чудесном событии. В контексте их можно понять как предвозвещение продолжительного пребывания на земле в звании и служении могущественнейшего Царя, обладающего всеми народами и имеющего Божественную природу, — Сына Божия, сидящего одесную Отца. Все эти частные черты в предвозвещении служения Мессии, при освещении их новозаветными событиями, могут быть поняты в своем единстве как пророчество о царственном служении на земле Богочеловека. Здесь несомненна вера в Его Божество, а вместе — и в человечество (Царь и Сына Царя, царствующего на Сионе, и т.п.). Но каким образом Бог будет человеком — псалмопевцы умалчивают. Им Господь сего не открыл.

Псалмопевцы в своих пророчествах о Мессии ясно определяют внешний повод и видимую в человеческой истории причину явления Его на земле и участия в жизни людей. Таковую причину они почти единогласно видят в возмущении против Бога и Его Царя народов, земных царей и князей, в намерении свергнуть подчинение и зависимость от Господа: предсташа царие земстии и князи собрашася вкупь на Господа и на Христа Его. Расторгнем узы их и отвержем от нас иго их (2, 2-3). Вследствие этого возмущения псалмопевцы предвозвещают неизбежность брани и победы Мессии над Его врагами — враждебными царями и народами: упасеши я жезлом железным, яко сосуды скудельничи сокрушиши я. И ныне, царие,разумейте, накажитеся все судящии земли (2, 9-10; сравн.: 67, 22-24). Стрылы Твоя изощрены, Сильне, люди под

Тобою падут, в сердцы враг царевых (44, 6). Особенно же в 109 псалме предвозвещается эта брань с враждебными царствами, царями и народами: положу враги Твоя подножие ног Твоих... господствуй посреди врагов Твоих. сокрушил есть в день гнева Своего цари: судит во языцах, исполнит падения сокрушит главы на земли многих (ст. 1-2, 5-6).

Псалмопевцы-пророки детализируют и указывают, в чем именно будет проявляться возмущение и вражда против Бога и Мессии различных царей и народов, которые восстанут на Него и дадут повод для Его с ними брани. Из предвозвещений псалмопевцев можно думать, что узы и иго, столь ненавистные царям и народам (2, 3), будут иметь не политический, а нравственный характер. Так, несомненно, враждебные цари и народы постоянно нарушали истину, кротость и правду, а поэтому на Мессию-победителя их возлагается надежда: паля-цы и успевай и царствуй истины ради, и кротости, и правды. Жезл правости — жезл царствия Твоего. Возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие (44, 5-8). Среди враждебных царств и народов не будет мира, правды, защиты убогих и нищих на суде; будет же господство клеветника, лихв и неправды. Посему на Мессию возлагается надежда: судити людем Твоим в правде и нищим Твоим в суде. Да восприимут горы мир людем и холми правду. Судит нищим людским и спасет сыны убогих, и смирит клеветника, возсияет во днях Его правда и множество мира... Яко избави нища от сильна, и убога, ему же не бе помощника. От лихвы и неправды избавит души их... (71, 2-4, 7, 12-14).

Из приведенных частных указаний можно сделать по аналогии с другими обетованиями и пророчествами о Мессии следующий вывод: нравственные преступления, нарушения милости и правды во взаимоотношениях людей, господство лихвы, насилия, неправды и т.п. преступления будут поводом для явления на земле Мессии и Его грозного для преступников и мощного для праведников беззащитных царствования. В этих нравственных преступлениях, согласно ветхозаветному вероучению, нельзя не видеть проявления той злобы и вражды семени змия к семени Жены, какая предвозвещена еще в первоевангелии (Быт. 3, 14-15). Таким образом, грех и его страшное и пагубное проявление в человеческом роде будет служить причиной явления на земле Царя-Мессии, а царствование Мессии будет водворять на земле нравственные, нормальные отношения между людьми — мир и правду.

Чтобы определить характер служения Мессии как Царя, чтобы уяснить надлежащим образом смысл и цель Его царствования, Его борьбы и победы над враждебными царями и царствами, следует привести пророчество из 109 псалма, подробнее других псалмов предвозвещающего победу Мессии над враждебными царствами.

Среди предсказаний о Его победах псалмопевец предвозвещает: Ты еси иерей во век по чину Мелхи-седекову (ст. 4). Такое уподобление Царя иерею, очевидное соединение царского и священнического служения в одном лице дает основание видеть особенный, не политический, а священнический характер во всем царствовании и царском служении Мессии-Царя.

Царство Мое не от мира сего (Ин. 18, 30). Это изречение Царя-Мессии невольно зрится и как бы чувствуется в данном пророчестве псалмопевца о Мессии-Царе и иерее по чину Мелхиседека. О служении самого Мелхиседека из ветхозаветных книг было известно, что он, будучи царем Салима, вместе с тем был и священником Бога Вышнего — благословил Авраама именем Бога Вышнего и получил от него как священник десятину (Быт. 14, 18-20). О каких-либо войнах и победах этого царя-священника ничего не было известно, а поэтому эти войны и победы Мессии естественно понимать в каком-то особенном смысле, который был бы согласен с образом служения Мелхиседека, исходя из контекста всего мнимо-воинственного 109 псалма. На особенный характер войн и побед Мессии, предвозвещаемых в 109 псалме, указывает и другое изречение: с Тобою начало в день силы Твоея во светлостех святых Твоих (ст. 3). Это изречение и по еврейскому тексту и по переводу ЬХХ указывает на священный характер войн Мессии, на Его облеченное в священные одежды и состоящее из святых лиц воинство. В связи с указанным характером враждебных Мессии царств и царей, эти черты Его воинов дают основание предполагать, что вся система правления и воинствования Мессии будет иметь более священный и нравственный характер, нежели политический.

С учетом всех этих данных следует обратить внимаете на пророчество 71 псалма, подробнее других псалмов предвозвещающего царское служение Мессии. В этом отношении особенно важны заключительные слова псалма: будет имя Его (Царя-Мессии) благословенно во веки, прежде солнца пребывает имя Его: и благословятся в Нем

вся колена земная, все языцы ублажат Его (ст. 17). Изречение же о благословении всех колен земных имеет в ветхозаветных книгах строго определенный и ясный духовный смысл (оно часто дословно сходно, повторяется в обетованиях книги Бытия: 12, 1-3; 18, 18; 26, 4; 28, 14) и означает спасение человеческого рода от греха, примирение с Богом чрез Спасителя-Мессию. Следовательно, по пророчеству псалмопевца, целью служения Мессии-Царя должно быть духовное возрождение и примирение с Богом грешных людей, предвозвещаемое всеми пророками и ожидаемое всем Израилем на всем протяжении его истории. С этой же целью согласуются и поводы к Его воцарению, преодолению нравственного отпадения людей от Бога, а также священный характер Его служения и браней и нравственно-просветительный характер Его царствования.

Итак, о царском служении Мессии в псалмах заключаются следующие пророчества: Он есть Лицо Божественное, Бог и от вечности рожденный Сын Божий, престол Его вечен; но Он и истинный человек, сын Царя, помазан над Сионом Иеговою, облагодатствованный более других царей. Повод для Его явления на земле и воцарения будет заключаться в нравственно-ненормальных отношениях между людьми, в господстве насилия, неправды, лихвы, и т.п. С представителями этих ненормаль-ностей и неправд — царями и князьями, собравшимися свергнуть с себя иго нравственного Господня закона, Он вступит в священную нравственную духовную брань и одержит над ними победу. Он будет царствовать мирно и утвердит правду, суд, законные отношения между людьми и даже низведет на все земные колена Божие благословение и примирит людей с Богом.

Но, согласно пониманию псалмов, предначертанный в Псалтири образ Мессии нельзя ограничивать лишь рассмотрением образа Иисуса Христа, апостолов и христианской Церкви. К ним нужно присоединить еще и образ Мессии-Страдальца, предначертанный в 21 и 68 псалмах, мессианское значение которых признано Самим Иисусом Христом (Мф. 27, 46; Ин. 2, 14-17) и евангелистами (Мф. 27, 33-35, 50; Лк. 23, 33-34; Ин. 2, 14-17; 19, 23-24, 30). Объединять содержание и предмет пророчеств о царственном служении Мессии с поименованными пророчествами о Месссии-Страдальце побуждает кроме процитованных новозаветных свидетельств еще и конечный результата служения

Страдальца (см. пс. 21 и 68), вполне тождественный с результатом и последствиями для людей служения Мессии-Царя.

По 21 псалму, последствием страданий Христа станет обращение и поклонение Богу, служение Ему, прославление Его всеми племенами и народами (ст. 28-32); по 68 псалму — прославление Господа всеми живущими на земле, любовь к имени Господню всех народов (ст. 35-37). Таковы же и результаты царского служения Мессии, особенно по 71 псалму: все языцы ублажат Его. Благословен Господь Бог Израилев. исполнится славы Его вся земля (ст. 17-19). Такое близкое, дословное сходство в пророчествах о служении разных лиц дает основание думать, что, согласно новозаветному пониманию, священные псалмопевцы-пророки видели богопросвещенным духом здесь служение одного Лица, но лишь с различных сторон Дух Святой озарял их духу Его служение и одними пророчествами пополнялось то, чту было умолчано или лишь кратко высказано в других пророчествах. Что же касается необходимых пополнений в предыдущих пророчествах, то они яснее всего требуются в пророчествах о Мессии-Царе и иерее по чину Мелхиседека (109, 4).

Как уже было отмечено, в контексте 109 псалма это пророчество лишь косвенно указывало, что царствование Мессии должно быть отлично от обыкновенных земных царствований. Это отличие Его царствования и сходство с Мелхиседе-ком подробнее раскрывается в 21 и 68 псалмах. Посредствующее и пояснительное звено между этим пророчеством о Мелхиседеке и 21 и 68 псалмами можно видеть в приведенном ст. 7 пс. 39: жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил Ми еси. Это пророчество примыкает к 109 псалму, поясняя жертву, которую, подобно первосвященнику Мелхиседеку, принесет Мессия, а к 68 псалму, — поясняя, что жертва угодная Богу паче тельца юна,рот износяща и пазнокти (68, 32), будет состоять в Его крестных страданиях, предвозвещаемых в 21 и 68 псалмах. Эта-то жертва и заменит ветхозаветные жертвы, как сказано в ст. 7 пс. 39. Тесное сходство между пророчествами 39, 21 и 68 псалмов не вызывает сомнений также потому, что в них предвозвещается хвалебная песнь Богу, которую воспоет Страдалец-Праведник и которая будет в очах Господа ценна и вместе с Ним будет воспеваема всеми народами (21, 23-32; 39, 4, 10-11, 17; 68, 31-37).

Рассмотрим далее пророчества о страданиях Мессии.

Прежде всего, отметим нравственный образ Страдальца: Он называет себя отроком или рабом Иеговы как беспрекословный исполнитель воли Божией (68, 18). Вся Его жизнь была непрерывным упованием на Бога: от чрева Матери своей Он был исторгнут Господом и был с тех пор всецело привержен к Богу, покоясь на уповании на Бога как ребенок на груди матери (21, 10-11). Страдалец всю жизнь принадлежал к числу ищущих Господа (68, 7). Ревность о доме Божием снедала Его, богохульников считал Он своими личными врагами и хулителями (68, 10), за веру и упование на Господа Он был готов терпеть и терпел поношения, укоризны и срамоту (68, 8). В отношениях к ближним Он никогда ничего чужого незаконно не брал и готов об этом свидетельствовать пред лицом всеведущего Бога (68, 5). Пред лицом всеведущего Бога Он также считает Себя вправе утверждать, что Он не совершал в жизни грехов и преступлений (68, 6). Напротив, во имя ревности о Боге он возвещал о милости и истине Его в церкви велицей, среди сонма многа (39, 11). Таким образом, всем пророчествам псаломопевцев о Мессии-Страдальце или (по христианской богословской терминологии) о первосвященническом служении Мессии, несомненно, присуща мысль о Его собственной святости, невинности, безусловной преданности Богу.

Но, несмотря на свою невинность пред Богом и людьми, Страдалец испытывает от людей тяжкие несправедливые гонения. У Него врагов, гонителей, ненавистников более, чем волос на голове — им несть числа (68, 5). Многочисленности их соответствует и злоба по отношению к Страдальцу. Общее их отношение к Нему изображается как презрение, уничижение, посрамление, уподобление Его червю (21, 7; 68, 20). Такое отношение выражается в различных формах, по своей тяжести постепенно прогрессирующих для Страдальца. Сначала враги Его составляют о Нем насмешливые песни и заочно на своих пирах и попойках их распевают (68, 13), потом лично к Нему обращают свои колкие речи, издеваясь над Его верой в Бога и в ожидаемое от Него спасение (21, 8-9), а также над Его печалью — постом и вретищем (68, 11-12). Эти насмешки, колкости и издевательства тягостны Страдальцу часто и сами по себе как глумления над самой дорогой и святой для Него верой в Бога-Спасителя, а еще более — по Его одиночеству: у Него нет по-

мощника (21, 12), даже более — нет сочувствующих и сострадающих Его тягостному положению лиц: ждах соскорбящаго, и не бе, и утешающаго — и не обретох (68, 21), и еще больше — чужд бых братии моей и странен сыновом матере моея (68, 9). Так, полное духовное и телесное одиночество, несомненно, должно тысячекратно усугубить страдания этого Страдальца, но это одиночество нисколько не послужит к смягчению и умалению ярости и злобы врагов Страдальца. От насмешливых слов и заочных песен враги переходят к более фактическому обнаружению своей злобы и ненависти. Сначала они высказывают угрозы Его жизни, составляют планы о Его погибели, прикрываясь иногда льстивыми и ложными, на вид благожелательными, речами: благо же, благо же! (39, 15-16), чтобы обмануть и усыпить Его. Затем эти речи и планы из заочных постепенно переходят в видимые и слышимые собственно Страдальцем. Эти речи, подобие которых впоследствии изложены пророком Иеремией (Иер. 20, 10; 36, 10-12), псалмопевец уподобляет яростному нападению злых псов: обыдоша Мя пси мнози (21, 17). От злобных речей враги постепенно переходят и к их осуществлению, причиняя Страдальцу тяжкие физические и духовные страдания: как дикие васанские буйволы они окружают и бодают Страдальца (21, 13), причиняя и увеличивая Его раны (68, 27). Конечной целью всех этих нападений служит погибель Страдальца: враги, как лев над добычею, раскрывают свою пасть над Страдальцем с намерением поглотить и погубить Его (21, 14); ярость же и злоба врагов при этом прогрессивно растет и укрепляется (68, 5).

Своей злобою враги доводят Страдальца до крайнего телесного и духовного изнеможжения, до истощения и бессилия. Страдалец, оставленный невидимым Богом и людьми, уподобляет свои жизненные силы и энергию разлитой воде, распавшемуся черепку, растаявшему воску (21, 15-16). Он чувствует Себя как бы брошенным в глубокий тинный колодезь, на морское дно, во вспенившиеся от бури глубокие воды, и представляет Себя, при отсутствии Избавителя, тонущим и погружающимся в глубину бездны, тины и воды (68, 2-3, 15-16). Его гортань высыхает от тщетного призыва помощи, от жажды и печали, Его очи меркнут от ожидания помощи (21, 16; 68, 4). Короче говоря, Страдалец считает Себя полумертвым, на краю могилы, как бы сводимым в гробовую смертную персть: в персть смерти свел мя еси (21, 16).

Но и эти тяжкие страдания не смягчают и не умаляют, а напротив, развивают и усиливают злобу и ярость врагов Страдальца — они пронзят Его руки и ноги и у изможденного Страдальца будут с злорадством и презрением рассматривать и пересчитывать обнаженные и окровавленные кости: ископаша руцы Мои и нозе Мои. Исчетоша вся кости Моя, тии же смотреша и презреша Мя (21, 17-18). По справедливому мнению христианских толковников, здесь, очевидно, предвозвещаются крестные страдания Страдальца-Мессии. Страшно мучительную жажду Страдальца утоляют желчью и уксусом: и даша в снедь Мою желчь и во жажду Мою напоиша Мя оцта (68, 22). На виду умирающей от их злобы Жертвы, враги делят между собою по жребию Его одежды: разделиша ризы Моя о себе и о одежди Моей меташа жребий (21, 19). В тяжкие минуты своей жизни Страдалец даже как бы сомневается в помощи Божией для Себя и восклицает: Боже, Боже мой! вонми Ми, вскую оставил Мя еси? (21, 2).

Какая будет истинная причина страданий Страдальца-Мессии?

В 21 и 68 псалмах, подробно предвозвещающих страдания Мессии, указываются лишь внешние поводы к гонениям на Него современников и Его страданиям — Его благочестие и упование на Бога. Истинная причина и глубочайшая для богословской системы основа этих страданий, согласно апостольскому пониманию (Евр. 10, 5-10), указывается в словах 39 псалма: жертвы и приношения не восхотел еси, тело же свершил Ми еси, т.е. страдания этого Страдальца назначены Господом в замену и отмену ветхозаветных жертв. И как ветхозаветные жертвы, преобразуя страдания Мессии, очищали грехи людей, так и эти страдания должны послужить к очищению грехов всех людей. Так предвозвещается и в 68 псалме, что Страдалец воспоет Господу хвалебную песнь, которая будет Ему угоднее ветхозаветных жертв (68, 31-32). Нужно, впрочем, сказать, что как ни в одной из новозаветных священных книг нельзя найти ответа на все вопросы христианской догматики, так еще в большей мере нельзя найти их в какой-либо одной ветхозаветной книге. Искупительный за грехи всех людей характер и значение страдания Мессии с особенной ясность раскрываются у пророка Исайи в 53 главе. При пояснении псаломских пророчеств пророчеством Исайи можно предполагать, что 13 стих 39 псалма «одержаша Мя злая, имже несть

числа: постигоша Мя беззакония Моя» наряду с уверенностью Страдальца в собственной невинности и праведности (ст. 9, 11, 17) может быть признан пророчеством о том, что на Страдальца будут возложены грехи всего мира и Он будет страдать за них (ср.: Ис. 53, 4, 12; 2Кор. 5, 21).

Цель страданий Страдальца в псалмах, предвозвещающих эти страдания, непосредственно не только не раскрыта, но и не указана, и лишь по взаимоотношению других мессианских псалмов может приобрести некоторое прояснение. В 71 псалме предвозвещаемое нравственное возрождение подвластных Царю-Мессии людей (ст. 1-4, 7, 12-14, 16-17) можно считать общей целью Его явления на земле. Уместно заметить, что Бога никтоже виде, токмо Единородный Сын, сый в лоне Отчи (Ин. 1, 18) и Божия никтоже весть, точию Дух Божий (1Кор. 2, 11-12), посему и советы Господни в полном их виде раскрытые в Новом Завете Единородным Божиим Сыном не были доступны и открыты пониманию ветхозаветных людей, которые в сенях и гаданиях предвозвещали, так сказать, человеческую сторону в служении Мессии, значение Его служения для человеческой жизни и истории; о Божественных же советах и определениях мог возвестить только Сам их участник — Сын Божий...

В анализе мессианских псалмов можно указать лишь немало пророчеств о последствиях служения Мессии-Страдальца и Царя для людей и их земной жизни. Здесь была область, доступная ветхозаветному богопросвещенному человеческому сознанию. Прежде всего, в 21 и 68 псалмах, предвозвещающих страдания Мессии, предуказуется, что пострадавший и освободившийя от страданий Праведник воспоет Богу хвалебную песнь, которая Ему будет угоднее ветхозаветных жертв (68, 31-32), среди церкви великой воспоет Господа (21, 23, 26). В хвалебной Его песни будут участвовать даже небеса и земля, море и все живущее в нем (68, 35-36), а тем более в ней будут участвовать всё семя Иакова и Израиля и все богобоязненные люди (21, 24). С хвалением Господа и прославляющими Его песнями будет соединена и трапеза, в которой также примут участие люди всех сословий и общественных положений: убогие и тучные земли, все сходящие в землю смертные, вообще все богобоязненные люди, ищущие Бога, даже без различия национальностей — все колена земли (21, 27-28, 30). Не лишены будут участия в этой трапезе и гонители и враги Страдальца-Мессии, но для них,

посколько они не оставят своей вражды к Нему, трапеза послужит в сеть, и в воздаяние, и в соблазн, в помрачение очей, в возбуждение гнева и ярости Господа (68, 23-25). Для людей же богобоязненных участие в этой трапезе будет благотворно — оно послужит к обращению и поклонению Господу всех концов земли, распространению царства Господня по всем языкам и по всей земле (21, 28-29). Участие в трапезе для людей богобоязненных послужит ко спасению (115, 4), к поселению в восстановленом Господом Сионе (68, 36-37), но и еще более высокие блага будут им дарованы — сердца их будут живи в век века — и составят они из себя духовное верующее семя Страдальца-Мессии, которое из рода в род без конца будет служить Господу и возвещать всему миру о Его благодетельных чудесах, преимущественно о спасительных страданиях Мессии (21, 27, 31-32).

Пророчество псаломопевцев о трапезе Господней (Пс. 21 и 68) находится еще у пророка Исаии: сделает Господь на горе сей трапезу для всех народов, из тучных яств и чистых вин... и уничтожит покрывало, покрывающее все народы. и скажут: вот Он Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас! (25, 6-9). Это пророчество во многом, особенно в просвещении богопознанием всех народов, пополняет пророчества псаломопевцев. Псаломское пророчество пред ним преимуществует лишь разъяснением тесной связи между евхаристической трапезою и страданиями Мессии, о которых в данном случае Исайя не упоминает.

Также в рассмотрении последствий служения Мессии должно коснуться пророчеств о Его царском служении, остановившись на 71 псалме. Здесь предвозвещается, что будущий Царь принесет на землю всеобщий мир и правду (ст. 3), будет правильно судить столь часто угнетаемых на земле нищих и убогих; защитит их от сильных притеснителей и клеветников (4, 12-14). Даже более — Он спасет души убогих, избавит людей от лихвы и неправды (4, 13-14). Согласно пророчествам о Мессии-Страдальце, здесь предвозвещается обращение и поклонение Господу всех народов в служении Мессии-Царя: Ему покорятся, поклонятся и придут с дарами эфиопляне, цари фарсийские и аравийские, острова, все цари земли и все языки от моря и до моря, от рек и до конца вселенной будет Его царство (8-11). Все эти народи, служа Мессии-Царю, будут вместе с тем служить и прославлять и Господа так, что вся земля наполнится славой истинного Бога Израилева (18-19).

Кроме этих сходных предвозвещений в данном 71 псалме есть одно существенное пополнение: благословятся в Нем, т.е. Мессии-Царе, все колена земная (ст. 17).

Согласно языку священных ветхозаветных обето-ваний (Быт. 12, 1-3, 17; 26, 4; 28, 14), здесь можно видеть лишь веру в примирение людей с Богом чрез победу над змием и грехом, т.е. совокупность всех ветхозаветных мессианских спасительных чаяний. В этом и заключается, есть главное и наиболее существенное, важное последствие служения Мессии — наряду с нравственным преобразованием и возрождением победа над грехом — примирение с Богом и дарование людям спасительного Господня благословения.

Нельзя не отметить в рассмотренных мессианских псалмах сходства в пророчествах о вечности Мессии и Его искупительного служения со всеми его последствиями, о чем предвозвещается в 21 псалме: душа моя Тому [т.е. Господу] живет... сердца их [спасенных] будут живы в век века (ст. 27, 30). В 71 псалме предвозвещается, что Мессия-Царь жив будет (ст. 15). пребудет с солнцем и прежде луны рода родов (5, 18). Сооразно вечности Его — принесенные Им правда и мир будут на земле дондеже отымется луна (ст. 7), будет благословенно имя Его в век века (ст. 17, 19). престол Его в век века (64, 7-8).

Если в заключение объединить все псаломские пророчества о Мессии, то получится следующий Его образ: Мессия есть Сын Божий и сын человеческий; Он — царь, имеющий вечный престол и победитель боговраждебных царей и народов, а вместе и священник по чину Мелхиседека. Поводом к Его явлению на земле послужат ненормальные отношения между людьми: восстание царей и народов против Бога и Его нравственного закона, господство в мире лихвы, неправды, обид. Мессия будет примирителем людей с Богом и при Своей собственной безгрешности пострадает за грехи людей. Страданиями Он обратит к Богу все концы земли и будет среди обращенных народов правосудным царем, низведет на землю всеобщий мир и правду, спасет души убогих и дарует людям Божие благословение, утраченное в грехопадении первых людей. Сам же Он и Его царство вечны.

Как относится предначертанный в псалмах образ Мессии к другим ветхозаветным пророчествам о Нем?

Пророчества и обетования о Мессии начали открываться Господом людям с первых же времен

их жизни. В первоевангелии была предвозвещена брань и победа Семени жены над семенем змия (Быт. 3, 14-15). Затем патриархам было предвозвещено дарование Господня благословения всем народам чрез потомство Авраама, Исаака и Иакова (Быт. 12, 1-3; 26, 4; 28, 14). Происхождение благословенного Семени жены из колена Иудова и Его владычество над всеми народами было предвозвещено патриархом Иаковом (Быт. 49, 8-10). Позднее Моисей в конце своего служения предвозвестил явление на земле Пророка, подобного ему (Втор. 18, 18-20). Еще позднее Давиду было предвозвещено чрез пророка Нафана, что от него родится сын который будет и Сыном Божиим, будет вечно пребывать на престоле Давида и построит дом Господу (2Цар. 7, 5-15). Таковы были главнейшие открытые Богом и известные псалмопевцам мессианские пророчества и обетования.

В этих пророчествах, несомненно, менее ясно, нежели у псалмопевцев, раскрывается образ Мессии, но они послужили основанием для псаломопев-цев. Так, предсказанная в первоевангелии вражда семени змия к Семени жены ясно проявляется в пророчестве псалмопевца о вражде к Мессии царей и народов (Пс. 2, 1-4), доведшей Его до крестных страданий (Пс. 21; 68). Обетование о благословении чрез потомство Авраама всех народов дословно повторяется в псалме 71 ст. 17. Пророчество Иакова о Потомке Иуды как царе всех народов повторяется псалмопевцами во 2, 44, 71 и 109 псалмах и теснейшим образом связано с последними. Пророчество Давиду о его сыне — Сыне Божием, имеющем во веки сидеть на его престоле, воспроизводится и более четко раскрывается в тех же псалмах — 2, 44, 71 и 109, а часто в дословно сходных образах царствования Мессии. Таково отношение пророчеств псаломопевцев о лице и служении Мессии и к более древним или современным, каково обетование Давиду, но несомненно известным им аналогичным пророчествам и обетованиям.

Каково же отношение обозреваемых пророчеств к современным или позднейшим аналогичным пророчествам, находящимся в пророческих писаниях?

В общем можно сказать, что как псалмопевцы пополняли и последовательно раскрывали известные им древние и современные пророчества, так и пророки пополняли и раскрывали пророчества псаломопевцев. Было бы утомительно и едва ли нужно приводить здесь все мессианские пророчества пророков. Пользуясь тем же планом, в каком обозревали пророчества псаломопевцев, отметим

лишь главнейшие, имеющие близкое отношение к пророчествам псаломопевцев.

Прежде всего, было раскрыто учение псаломо-певцев о лице Мессии — Божественном и человеческом.

По пророчествам псаломопевцев, Он будет Лицом Божественным — Сыном Божиим и Богом. Это положение раскрывалось всеми пророками в разных степенях ясности. Наиболее четко оно раскрыто у Исайи, Иеремии, Даниила и Малахаи. У Исайи Мессия называется Эммануилом, Богом крепким (8-9), у Иеремии — Иеговою (23, 5-6), у Даниила — сыном человеческим, имеющим Божественную вечную власть (7, 14), у Малахии — Господом (3, 1).

Из контекста всех приведенных пророчеств становится очевидным продолжительное явление и служение на земле Господа-Мессии. Но нужно сказать, что пророчества псаломопевцев о Божестве Мессии, Его единосущии с Богом Отцом, предвечном рождении от Отца отличаются большей ясностью и полнотой, чем все другие аналогичный пророчества. В последних Мессия лишь называется Богом, а у псаломопевцев находится более ясное учение о Его Божественном Существе, например, о единстве Его природы с Богом Отцом (2, 7; 109, 1) и предвечном рождении от Отца (2, 7; 109, 3). Более полное раскрытие учение об этом после псалмопевцев находится лишь в Новом Завете, а потому пророчество псаломопевцев о Божестве Сына Божия и Мессии имеет особое значение в христианской богословской литературе, тем более, что на него в доказательство Своего Божества ссылается и Сам Иисус Христос (Мф. 22, 41-45).

О том, что Мессия будет человеком, говорят и другие пророки, но конкретнее всех — Даниил, называя Его Сыном человеческим (7, 13-14). В этом наименовании, столь часто употребляемом впоследствии Иисусом Христом, нельзя не видеть указания на то, что Он примет на Себя природу всех людей, что Он будет новозаветным общим Адамом, что каждый человек в отдельности, к какой-бы народности, племени и языку ни принадлежал, будет Ему родствен по плоти, как Адаму. Такой мысли псалмопевцы не раскрывают; пророчество Даниила в этом отношении пополняет их пророчества как и других пророков.

Выше было сказано, что псалмопевцы не предвозвещают кбк Бог явится во плоти. Единственное об этом — рождении Мессии от Девы — предвозвещение в Ветхом Завете мы находим в пророчестве

Исайя (7, 14). Правда, некоторые христианские толкователи в изречении псалмопевца — снидет яко дождь на руно (71, 6) — видели пророчество о сверхъестественном зачатии и рождении Иисуса Христа от св. Девы Марии. Но такое понимание разделяется не всеми, поскольку само оно основывается на преобразовательном понимании руна Гедеонова (Суд. 6, 37-40) и не имеет непререкаемых оснований в контексте псалма; кроме того это пророчество не может быть поставлено в параллель и аналогию с пророчеством Исайи.

Второй вопрос о мессианских пророчествах псалмопевцев был поставлен в связи с поводом явления на земле Мессии, имея в виду нравственное состояние людей. Псалмопевцы таким поводом признавали возмущение народов против Бога и Его закона, нравственные преступления, и т.п. На этот вопрос в пророческих писаниях дается много ответов. Можно сказать, что вся пророческая письменность наполнена строгим судом над нравственным состоянием людей и предвозвещением того, что в конце всей истории человечеству будет даровано Господом спасение единственно чрез Мессию-Богочеловека. Цитировать все изречения на этот предмет было-бы утомительно; достаточно привести изречение из Исайи: вси яко овцы заблудихом, человек от пути своего заблуди, и Господь предиде Его (Мессию — Раба Иеговы) грех ради наших (53, 6). В этом изречении обобщено все, что говорится у пророков, в частности, в каждой главе их многочисленных обличительных речей. Обобщено же, очевидно, и то, что также по частным пунктам (лихва, неправда, притеснение убогих и т.п.) говорится у псаломопевцев по вопросу о нравственном состоянии человечества как поводе для явления на земле Мессии-Спасителя. Таким образом, пророк Исайя пополняет и обобщает в данном отношении псаломопевцев.

Третий вопрос: о характере служения Мессии — царском и первосвященническом.

О характере царского служения Мессии у последующих пророков возвещается в общем то же, что и у псалмопевцев, лишь с дополнениями в частностях. Так, в соответствии с псалмопевцами пророки называют Мессию Царем, Князем (Ис. 9, 5-6; Мих. 5, 5-6), Которому дана будет вечная власть над всеми племенами земли (Дан. 7, 14), царство Его неразсыплется (Дан. 7, 14, 27). Затем пророки в некоторых отношениях конкретнее, нежели псалмопевцы развивают мысль о правах Мессии на царскую власть как потомка Давида

и исполнителя данных последнему обетований. Они возвещают, что Мессия возсядет на престол Давида (Ис. 9, 6-7), исполнит данные ему верные обетования (Ис. 55, 3-5), будет вторым Давидом как отрасль его потомства (Ис. 11, 1; Ос. 2, 1; Иер. 23, 5; Иез. 34, 11-12), заделает трещины и развалины в падшей Давидовой скинии (Ам. 9, 11-12) и утвердит судом и правдою престол Давида, отца Своего (Ис. 9, 7). Правда, в 88 псалме вспоминается обетование Господне данное Давиду чрез Нафана (2Цар. 7), но лишь обетование о вечности пребывания потомства Давида на престоле (88, 27-38) без ясного указания на мессианское достоинство потомка Давида и в противоположность униженному на тот момент состоянию потомства Давидова (ст. 39-46). В чисто мессианских псалмах (2, 15, 21, 44, 68, 109) о происхождении Мессии от Давида не говорится.

Подобно псалмопевцам, и даже более подробно, пророки раскрывают образ Мессии как славного и мощного Царя, Победителя и Судии непокорных и враждебных народов земли. Так, пророк Исайя предвозвещает царствование Эммануила, умножению владычества Которого не будет предела (9, 7), Который, жезлом уст Своих поразить землю (11, 4). Ему, по пророчествам Даниила, будут служить все народы, племена и языки (7, 14). Он будет судить народы по Своему всеведению (Ис. 11, 2-3) и будет их всех переплавлять и очищать как серебро и золото, будет для них как огонь и щелочь (Мал. 3, 1-3). В этом отношении пророки, можно сказать, грандиознее и шире псалмопевцев предвозвещают славное царственное служение Мессии. Но у пророков, подобно псалмопевцам, образ Мессии как Царя не ограничивается указанными чертами. Пророк Исайя, предвозвещая власть и славу Мессии, называет Его Князем и Владыкой мира и прекратителем на всей земле войн и браней (9, 5-7), водворителем на земле правды и истины (11, 5-9), суда и закона (42, 1-4). Пророк Иеремия также предвозвещает, что Мессия как отрасль Давида и Царь будет поступать мудро, производить суд и правду на земле (23, 5-6). Пророк Михей называет Мессию — великого Царя до краев земли — миром, т.е. водворителем мира (5, 3-5). Пророк Захария предизображает Мессию Царем кротким и спасающим, праведным, имеющим истребить все военные орудия на земле и возвестить народам мир (9, 9-10).

Нужно, впрочем, заметить, что столь важное и характерное в псаломских пророчествах о царским

служении Мессии уподобление Его Мелхиседеку (109, 4) не найдено ни у кого из пророков. В Библии в этом отношении имеется единственное изречение лишь в 109 псалме. Точно так же единственно в Библии изречение 71 псалма, что в Мессии-Царе будут благословлены все племена земные (ст. 17). У пророков такого пророчества, существенно охватывающего всю ветхозаветную и новозаветную историю спасения человеческого рода, нет.

О первосвященническом служении Мессии у пророков есть параллели и пополнения аналогичных пророчеств псаломопевцев. В большей мере это относится к пророку Исайе и 53 главе его книги, где предвозвещаются страдания Мессии столь же, если не более ясно, как и в псалмах: Его язвы и мучения от ног до главы, Его бесчестие и незнатность, Его узы и суд, Его смерть среди разбойников и гроб у богатого. Пророк Даниил предвозвещает насильственное и внезапное прекращение жизни Помазанника (а1 ужт ппв тот по евр. тексту) святейшего Мессии (IX, 26) и также пополняет псаломопевцев. Таким образом, Исайя и Даниил пополняя изречения псаломопевцев, ясно говорят о смерти Мессии, прямого и категорического указания на которую у псалмопевцев не находим.

Так же в пророчествах о страданиях Мессии Исайя отличается более ясным раскрытием искупительного характера Его страдания: Сей грехи наша носит. Той язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем и язвою Его мы исцелехом. Господь предаде Его грех ради наших... ради беззаконий людей Моих ведеся на смерть (ст. 4, 6, 8, 12). Уподоблением безропотных страданий и смерти Мессии безгласно ведомого на заколение агнца (ст. 7) Исайя указывает на преобразовательное значение ветхозаветных жертв и в связи с таковым значением — на их искупительный характер. Таким образом, пророчества Исайи с указанных сторон пополняют и поясняют заключающиеся в разных псалмах пророчества о страданиях Мессии (21 и 68) и об их искупительном значении (39, 4-10). Менее существенное значение могут иметь частные моменты о страдании Мессии, находящиеся у пророка Захарии, например, о продаже Его за 80 сребреников (11, 12), о прободении Его ребер (12, 10).

Последствия страданий Мессии у Исайи предвозвещаются сходно с псалмопевцами. Здесь нужно отметить краткое изречение: язвою Его мы исцелихом (53, 5). Частными проявлениями этого

нравственного исцеления человечества нужно считать следующее: утверждение завета рода [Израилева с Богом], распространение света среди языков, открытие их духовных очей, изведение их из нравственных греховных уз и темниц, из нравственной тьмы (Ис. 42, 1-7; 49, 8-9). У пророка Иеремии следствием служения Мессии признается спасение Израиля и Иуды (23, 6). У пророка Даниила предвозвещается скончание греха, запечатание грехов, заглаждение неправд, приведение вечной правды, очищение беззаконий и утверждение нового завета (9, 24-27). Отсюда, по пророчествам Исайи, спасенные Мессией, очищенные от скверн будут святыми (Ис. 4, 3) и вся земля наполнится ведения Господня, как водою наполняется море (11, 9). Как и псалмопевцы, пророки Исайя и Михей предвозвещают распространение в мессианские времена всеобщего мира между народами и признают Мессию Страдальцем за мир людей и называют Его миром и Князем мира (Ис. 2, 2-5; 9, 6; 53, 5; Мих. 4, 1-4; 5, 5).

Таким образом, в пророчествах о царском и пер-восвященническом служении Мессии пророки во многом пополняют псаломопевцев и более ясно раскрывают Его образ как Царя и Спасителя людей, но в некоторых отношениях, как показано выше, пророчества псаломопевцев остаются единственными в Ветхом Завете.

При общем взаимном сходств пророчеств псалмопевцев и пророков, у первых есть особенность — псалмопевцы предвозвещают внутреннее мучительное душевное страдание Мессии, порождаемое греховным бременем всего человечества и злобными издевательствами людей, тогда как у пророков (особенно у Исайи и Даниила) эти страдания изображаются преимущественно с внешней стороны, видимой для современников и их очевидцев. Можно предположить, что внутренние душевные страдания Спасителя были доступны Богопросвещенному пониманию псаломопевцев больше, чем другим пророкам, потому что они на своей совести испытывали и в своих псалмах изобразили величайшую тяжесть греха для внутреннего сознания человека и за свою невинность переносили страшные гонения от злобных врагов. По этой аналогии в их душе, естественно, мог возникать вопрос: какой же непомерной тяжести внешние и

внутренние мучения от семени змия (Быт. 3, 14-15) должны пасть на долю будущего Искупителя, святейшего Лица, уготованного к приятию на Себя бремени грехов всего человеческого рода? Ответ на этот вопрос и давало Откровение в приведенных псалмах. В таком ответе, без сомнения, заключалось глубокое, всеобъемлющее значение этих пророчеств для ветхозаветного и новозаветного Израиля. Эти псалмы поставляли Искупителя не только как бы близь и пред очами мятущихся греховной совестью или невинно страдавших людей, но, по характерному выражению св. Афанасия Великого, сливали Его и как бы отождествляли с ними самими. Эти псалмы влагали в их мятущееся сердце и трепещущие уста слова и чувствование их «Брата»-Спа-сителя, искушенного и помогающего искушаемым (Евр. 2, 11-18)27, понесшего одинаковые и даже более тяжкие, чем их страдания от греха и злобы. Так, в этом учении сплетаются, и даже сливаются, Ветхий и Новый Заветы, пророчества и Евангелие, и читатель видит оба Писания вместе, находя при том здесь Евангелие, как бы о нем писанное и к его собственным личным страданиям приложимым во спасение.

В пророчествах о царском служении Мессии особенность псалмопевцев заключается в ясном наименовании Мессии Сыном Божиим, рожденным днесь, прежде денницы, из чрева (Пс. 2 и 109). Этого нет у других пророков. Особенность и в форме речи: псалмопевцы изображают как страдания Мессии Его собственными истекающими из Его сердца словами (Пс. 21 и 68), так и Его богочеловеческое и царское достоинство Его же собственными словами: Аз, Мене. (Пс. 2 и 109). Таких тайн в отношениях Сына Божия-Мессии к Богу Отцу и Его собственного Богочеловеческого сознания другие пророки не касались. И в данном случае (как в пророчествах о страдании) они предъизображали величие Мессии лишь с внешней, мировой его стороны.

Пророчества о царстве Мессии

До сих пор нами излагалось учение псалмопевцев о личности Мессии и Его служении. Далее изложим их учение и пророчества о Его последователях, о членах царства Мессии и их духовном состоянии. Учение об этом можно находить как в рассмотрен-

27 Отрадно звучащее для христианского сердца наименование Иисуса Христа «Братом» верующих (Мф. 12, 46-50) имеет себе параллель в Ветхом Завете, по апостольскому объяснению, лишь в псалмах (Евр. 2, 12-18 = Пс. 21, 23).

ных выше мессианских псалмах, так и в других, содержащих в себе аналогичные пророчества и упования. Общее учение о царстве Мессии, или по новозаветному словоупотреблению, о церкви можно видеть в мессианских изречениях: посреде церкви воспою Тя (21, 23), в церкви велицей исповемся Тебе (21, 26), благовестих правду в церкви велицей (39, 10; сравн.: 34, 18; 106, 32; 149, 1). По этим изречениям Мессию, несомненно, будут окружать избранники, которые составят Его ближайшее общество — церковь. Точно так же по пророчествам о царственном служении Мессии предвозвещается Его царство и сонм близких Ему — святых (2, 6; 71, 12-13; 109, 3). В тех же мессианских псалмах раскрываются и более частные пункты учения о царстве Мессии.

Что касается объема царства Мессии, общего состава его членов, то, как неоднократно отмечалось, оно будет простираться на все народы. Пророчества о его вселенскости проникают как в мессианские, так и в немессианские псалмы. По первым, Мессия как Царь предизображается имеющим власть до концов земли (2, 8; 44, 17; 71, 8); Мессия же как страдалец предизображается возвестителем славы Божией и спасения людей по всей вселенной до кон-цев земли (21, 28-29). К этим чисто мессианским пророчествам примыкают многочисленные пророчества других псалмов также предвозвещающих спасение, обращение к Богу, духовное просвещение и нравственное возрождение всех языков, исповедание ими Господа (66, 3-6), поклонение и хвалу Ему от всей земли (47, 11; 63, 4), упование на Него и страх пред Ним всех концов земли и морей (64, 6-9), обращение их в наследие Иеговы подобно Израилю в Ветхом Завете (81, 8; 85, 9), распространение слова Божия, познание его и прославление Господа всеми земными царями (137, 4-5).

Параллельно с пророчествами о вступлении всех народов в царство Мессии псаломопевцы раскрывают учение о том, что не все сущие от Израиля суть истинные израильтяне — наследники и участники израильско-мессианских обетований.

Начало и основа этих пророчеств заключалась в жизни и настроении современного псалмопевцам Израиля по плоти. Своих современников псалмопевцы разделяют на два рода: один род единомыс-ленных псалмопевцам благочестивых людей — род праведных (13, 5), взыскующих Господа (22, 6), сынов Божиих (72, 15), правых (111, 2). Они составляли собрания и общества праведных, в которых поучались закону Господню день и ночь (1, 5; 148,

1). Другой род составляли сонмы и советы нечестивых (1, 1; 25, 5; 63, 3), все счастье и блага которых ограничивались земной жизнью — ее радостями, богатством, утехами и т.п. (36, 7; 48, 7-17; 51, 3-9; 61, 11; 72, 6, 8, 12). Псалмопевцы были уверены, что и на будущее время эти разграничение и разделение не устранятся, что они будут и в царстве Мессии. Благочестивые и богобоязненные потомки Израиля будут ближайшими членами и общниками царства Мессии (21, 24-27; 63, 33, 37; 144, 18-20). Царство Мессии, по учению псаломопевцев, есть селение праведных, врата в него суть врата правды, чрез которые пойдут лишь праведные (117, 15-20), а нечестивые не устоят на праведном, подобном огню, суде Божием, исчезнут с земли, погибнут, сойдут во ад или сгорят (1, 5; 9, 18; 20, 10; 33, 17; 36, 28; 103, 35). Но при всех этих особенностях состава царства Мессии и его членов, преимущество, по пророчествам псаломопевцев, должно быть все же на стороне Израиля, которому были даны заветы и обетования. Мессия, Своими страданиями победивший грех, со Своей хвалебной песнью обращается прежде всего ко всему семени Иакова и Израиля, к Своей братии по плоти (21, 23-24); возвещает им, что Бог спасет Сион (68, 36). Над святой Сионскою горой будет поставлен и помазан Царем Мессия — Сын Божий (2, 6). К этим, как бы основным и неоспоримо мессианским, пророчествам примыкает множество аналогичных и тесно связанных с ними пророчеств, предвозвещающих спасение, возсстановление Сиона во главу языков (101, 16-23; 86, 5; 47, 12-15), прощение грехов Израиля, возвращение из плена (политического и духовного), обращение к Богу и прославление Иакова и Израиля (8, 8; 43, 5; 52, 8; 64, 4; 78, 9; 84, 3; 129, 6; 146, 2). В соответствии с языком других пророков (особенно Исайи), сыны Израиля — члены царства Мессии, должны быть названы святым останком Израиля (сравн.: Ис. 4, 2; 6, 13; 10, 22-23; 1, 9 = Рим. 9, 27-30). Что касается духовного состояния членов царства Мессии, то о нем можно судить по наименованию самого царства Мессии святою горою Господнею (14, 1; 42, 3), а членов его — праведниками (144, 18-20), святыми (109, 4 и др.), правыми (35, 11) и т.п. Следовательно, на передний план псалмопевцы выдвигают богоугодную, нравственно совершенную жизнь, затем оттеняют (почти в каждом пророчестве) духовную радость и веселье, проявляющиеся в богохвалебвых песнях членов Царства Мессии (5, 12; 39, 17). Сам Мессия,

по пророчествам, явится составителем богохвале-ний и первым певцом новых благодарственных песнопений (21, 24-27; 39, 4; 146, 14). Причиной этой необычайной радости псалмопевцы признают спасение и очищение грехов, которое будет даровано Господом членам царства Мессии (27, 9; 36, 40; 71, 13-14). Источником радости в будущем царстве Мессии для псаломопевцев служит также упование на близость его членов к Богу, на обитание среди них Господа, на лицезрение Господа как высшую награду праведникам (15; 11; 16, 15; 35, 8-9). Царство Мессии, в соответствие этим обетованиям и благам, называется псалмопевцами жилищем Господним (14, 1). В числе благ, соединяемых псалмопевцами с участием в царстве Мессии, нельзя не упомянуть того, что члены царства Мессии будут награждены жизнью, будут жить. Чтобы понять смысл и значение этого блага, нужно принять во внимание часто упоминаемое в Псалтири (основывающееся на Исх. 3, 14-15) наименование Иеговы Богом живым (17, 47; 41, 3; 83, 3 и др.), источником жизни (35, 10; 41, 9) и т.п.

Принимая во внимание всю ветхозаветную веро-учительную систему, нельзя не припомнить также повествования Пятикнижия о древе жизни, его благах, утрате доступа к нему и т.п. (Быт. 2-3).

В связи с обоими этими положениями становится понятным наименование Мессии в Псалтири существом живым (71, 15), душа и сердце Которого будут живы пред Господом в век века (21, 30). Все три упомянутые положения объясняют и благо жизни: сердца участников трапезы Мессии будут живы в век века (21, 27), душа их будет жива (48, 33). Лично себе и единомысленным праведникам псалмопевцы ожидают жизни: душа их будет жива (117, 17; 118, 77, 116, 144, 175). Они надеются пребывать во стране и во свете живых (26, 13; 55, 14; 114, 8; 141, 6). Грешники же, по их верованию, будут исторгнуты из земли живых (51, 7), истреблены из книги живых (68, 29).

На основании всех приведенных параллелей проясняется суть блага жизни членов царства Мессии как Богоподобное, райское, свободное от греха и неразлучной с ним духовной и телесной смерти (Быт. 3, 14-15) состояние. С этим благом соединяется вера в победу над первородным грехом и внесенным им в мир злом и главнейшим видом этого зла — смертью; вера в восстановление той нормальной жизни в общении с Богом, для кото-

рой создан человек, когда вдыхался в него Богом дух жизни (Быт. 2, 7) и которая соответствует Богоподобной природе человека — носителя образа Бога живого.

В перечислении благ, даруемых Господом членам царства Мессии, нельзя не упомянуть о Божием благословении: благословятся в Нем (Мессии-Царе) вся колена земная (71, 17). О значении этого пророчества, особенно часто упоминаемого в Пятикнижии, говорилось много раз. С Божиим благословением, несомненно, соединялась вера в победу над злом, внесенным в мир грехопадением, и в восстановление райского блаженного общения с Богом.

Возвращаясь к ранее отмеченному общему характеру и особенностям вероучения псаломопевцев, мы и в их пророчествах о царстве Мессии должны отметить блага и упования каждого отдельного праведника, возлагаемые на это царство. Так, из общей утешительной надежды на близость к Богу всех членов царства Мессии пророк-псалмопевец отмечает свою собственную личную надежду и надежду всякого праведника на то, что он исполнится веселья, находясь с лицем Божиим и наслаждаясь красотою десницы Господней (15, 11), когда явится пред славою Господней (16, 15) во стране живых (114, 8). Если всем участникам царства Мессии возвещается прощение и очищение грехов (64, 4), то и лично себе, а равно и каждому праведнику, псалмопевец ожидает избавления от всех своих беззаконий (38, 9, 50; 129, 3-4; 18, 13-14). Если всем праведникам предвозвещается обитание на горе Господней, то и лично себе псалмопевцы ожидают как утешительнешей награды и успокоения среди величайших скорбей и бед земной жизни, вступления в святую гору Господню и селения Его, с чем неразрывно и личное спасение каждого праведника-псалмопевца. Это личное упование побуждает псалмопевца среди скорбей жизни прославлять Господа в гуслех (42, 3-5) за воздаяние ему лично как праведнику (141, 8; 117, 18-20). Таким образом, пророчества псаломопевцев о благах царства Мессии могут быть объединены в заключительном воззвании псалмопевца: векую прискорбна еси душе моя? уповай на Бога, яко исповемся Ему: спасение лица моего и Бог мой (42, 5). Так, личное упование праведника особенно ценно для псаломопевцев и в пророчествах о царстве Мессии — Спасителе людей; эти пророчества излагаются как утешение

и награда, упокоение праведникам среди скорбей и гонений земной жизни.

В обзоре псаломских пророчеств о царстве Мессии невольно обращают на себя внимание многократные упоминания о нищих, кротких, убогих и прочих страдальцах земли. Так, в чисто мессианских псалмах ближайшими участниками трапезы Мессии-Страдальца признаются нищие, убогие (21, 27; 68, 33) и Сам Страдалец-Мессия называется нищим, убогим (21, 25; 39, 18). Мессия-Царь, по пророчествам псаломопевцев, явится судити нищим в суде и правде (71, 2-4), избавит нищих и убогих от притеснителей их (71, 12), спасти души убогих (71, 13). К этим явно месианским пророчествам примыкают и их пополняют другие аналогичные пророчества, в которых предвозвещается спасение и блаженство убогим земли (9, 33), спасение кротких земли (75, 10; 149, 4) утешение окованных и умерщвленных (101, 21), смиренных (137, 6), воздаяние правды нищим и отмщение убогим (139, 13); Господне внимание и любовь к сиротам и вдовам (145, 9). На эти многочисленные пророчества о спасении и блаженстве страдальцев земли дулжно смотреть как на отражение общего, не раз уже отмеченного характера вероучения псаломопевцев. Излагая ветхозаветное вероучение с точки зрения личных потребностей и чувств верующего человека, псалмопевцы в мессианских пророчествах оттеняют также удовлетворение личных сердечных потребностей верующих, особенно страдальцев и гонимых праведников, предвозвещают им спасение и блаженство и тем среди тревог и скорбей земной жизни вселяют в их дух бодрость и спокойствие (особенно пс. 41, 11-12; 42, 3-5).

Итак, в пророчествах о царстве Мессии псалмопевцы предвозвещают участие в нем всех народов, неучастие грешников из иудеев, ближайшее участие праведных иудеев. Благами царства Мессии признаются лицезрение Господа, праведность, святость, очищение от грехов, жизнь, благословение Божие.

Пророчества псалмопевцев о царстве Мессии относятся к более древним аналогичным пророчествам как пополнение и их частное раскрытие. Так, в Пятикнижии говорилось о том, что благословение Божие чрез Семя жены будет даровано всем племенам земли. То же раскрывают и псалмопевцы. Что касается участия в нем праведников из Израиля и неучастия грешников, то в Пятикнижии и истори-

ческих книгах об этом умалчивается. Псалмопевцы впервые раскрывают эту мысль; последующие пророки раскрывают ее с большей ясностью о неучастии многих из сынов Израиля в царстве Мессии — они, как и псалмопевцы, предвозвещают, что день явления Мессии будет днем суда и осуждения для евреев, днем мрака и бедствий (Ам. 5, 18-20), днем очищения их огнем и щелоком (Мал. 3, 2). Пророк Захария предсказывает, что евреи пронзят Мессию и будут оплакивать Его как родители оплакивают смерть единственного сына (Зах. XII, 10).

Не будем здесь затрагивать пророчеств о высоко нравственной и праведной жизни членов царства Мессии, так как ими наполнены пророческие книги. Достаточно привести заключительное в этом отношении изречение Даниила: приимут царство святии Вышняго и содержати будут оное даже до века веков (Дан. 7, 18, 27; 12, 3; сравн.: Ис. 4, 2-3; 60, 21).

Что же касается духовных благ, надежд и утешений, ожидающих членов царства Мессии, то они, по пророческим писаниям и учению псалмопевцев, сходны: подробно предвозвещаются пророком Исайей и Даниилом. Пророк Исайя царство Мессии называет, как и псалмопевцы, горою Господнею, домом Бога Иакова (Ис. 2, 1-5; Мих. 4, 1-5), новым святым Иерусалимом (Пс. 60, 1), местом неиссякаемой духовной радости обитателей его (60, 5, 13), вследствие прощения их грехов спасение их страдальцем — рабом Иеговы (52, 9-10; 53, 12) и постоянного пребывания среди них Господа (60, 19-20). К этим благам и утешениям, предвозвещаемым и другими пророками, Даниил присоединяет воскресение из мертвых для жизни вечной (Дан. 12, 2), пополняя тем самым пророчества псалмопевцев о жизни членов царства Мессии.

Итак, между псалмопевцами и пророками в пророчествах о царстве Мессии имеется значительное сходство как в общем, так и в частностях, причем пророки дополняют и поясняют изречения псалмопевцев. Отличие же и особенности псалмопевцев заключается в том, что блага царства Мессии и его членов раскрываются ими как потребность и награда лично для каждого верующего человека. Пророки же предвозвещают общую судьбу царства Божия на земле, общий строй жизни его членов, отношение его к другим людям, не имеющим возможности войти туда (Исайя и Даниил); общий его характер и, отчасти, как противоположность и порицание современным, недостойным сынам Изра-

иля (Ис. 2, 1-20; 59; 60). Псалмопевцы раскрывают блага царства Мессии как успокоение и упование лично каждому верующему среди скорбей и страданий земной жизни (42, 3-5); пророки говорят о всеобщности царства Мессии, псалмопевцы — о каждом его члене.

В связи с тем же особенным характером вероучения псаломопевцев находятся и их пророчества о преимущественной близости к Мессии и ближайшем участии в благах Его царства нищих, кротких, убогих и т.п. страдальцев. Сами псалмопевцы и единомысленные им праведники часто, если не постоянно, принадлежали к числу таких страдальцев (24, 16; 33, 7; 69, 6; 85, 1), а потому они в этом склонны видеть также утешение и награду как самим себе, так и единомысленным с ними гонимым и страдавшим в земной жизни праведникам. Таким образом, к мессианским пророчествам псалмопевцев в наибольшей мере приложимы слова апостола Павла о них же: елика бо преднаписана быша (о Христе — в Ветхом Завете и, в частности, в 10сти-хе 68 псалма), в наше наказание преднапишася: да терпением и утишением писаний упование имамы (Рим. XV, 4). Такое же упование псаломские мессианские пророчества вселяли и в ветхозаветных верующих людей.

Что же касается новозаветного вероучения и отношения к нему псаломских пророчеств, то, руководясь апостольским правилом (Евр. 10, 1), дулжно сказать, что в Ветхом Завете вообще и в псалмах, в частности, были преддверия и гадания, а в Новом Завете изложен собственно образ спасения человеческого рода Иисусом Христом в Его Церкви. Представить этот образ во всей его полноте по новозаветным книгам здесь невозможно (для этого потребовалось бы создать несколько объемных монографий), поэтому укажем лишь на свидетельства Иисуса Христа и новозаветных писателей об исполнении псаломских пророчеств.

Иисус Христос прилагает к Себе как Единородному Сыну Божию изречение 1 стиха 109 псалма: рече Господь Господеви Моему (Мф. 22, 41-46; Мк. 12, 36-37; Лк. 20, 42); то же повторяют и апостолы (Деян. 2, 34-36; 1Кор. 15, 25; Еф. 1, 20; Евр. 1, 13). Для обозначения Своих крайних душевных и телесных страданий по человечеству Иисус Христос произнес псаломское пророческое изречение: Боже, Боже Мой, вскую оставил Мя еси (Пс. 21, 1 = Мф. 27, 46; Мк. 15, 34). Таким образом, Иисус Христос засвидетельствовал псаломское предвозвещение о

Своем Божестве и человечестве в крайних пунктах Его служения на земле: воплощении и крестной смерти.

Из срединных пунктов служения Иисуса Христа, по Его свидетельству, в псалмах предвозвещена Его ревность о доме Божии: ревность дому Твоего снеде Мя (68, 8-10 = Ин. 2, 14-17). Если принять во внимание знаменательное изречение Иисуса Христа: в тех, яже Отца Моего достоит Ми быти (Лк. 2, 49), то под ревностью о доме Божием можно понимать все Его служение Богу и царству Божию. Таким образом, псалмопевцы, по изъяснению Иисуса Христа, предвозвещают Его Божественное и человеческое существо, начальный и конечный моменты Его служения, а ткже и общий характер служения.

Указания апостолов и вообще священных новозаветных писателей на точное исполнение мессианских псаломских пророчеств в служении Иисуса Христа многочисленны. Наиболее важные из них, существенно обнимающие служение Христа, таковы: ссылки апостола Павла на изречение жертвы и припошения не восхотел еси, тело же свершил Ми еси (Пс. 39, 7-9) и Ты иерей во веки по чину Мелхи-седекову (109, 4). В обоих пророчествах ап. Павел находит предуказание всего первосвященнического служения Иисуса Христа и его искупительного значения по отношению к людям (Евр. 10, 5-10; 8).

Можно сказать, что все послания ап. Павла к Евреям, столь многосторонне раскрывающее служение Иисуса Христа, Его Божество и человечество, совершенное Им спасение, а равно и все домостроительство о спасении людей в Ветхом Завете, имеет своим исходным положением псаломские пророчества о Мессии и Его существе и служении (Пс. 2, 7; 96, 7; 103, 4; 44, 7-8; 101, 26-28; 109, 1; 8, 5-7; 21, 23 = Евр. 1-2). Также можно назвать множество прямых и косвенных ссылок новозаветных писателей на исполнение в жизни Иисуса Христа пророчеств об отдельных событиях, например, о притчах Иисуса Христа (Мф. 13, 35 = Пс. 77, 2), о восстании на Христа начальников и книжников языческих и иудейских (Деян. 4, 26 = Пс. 2, 1), о презрении к Нему всего еврейского народа (Деян. 4, 11 = Пс. 117, 22). История крестных страданий Иисуса Христа излагается евангелистами почти языком псаломских пророчеств (Мф. 27, 39-43 = Пс. 21, 5-9; Мф. 27, 35, 50 = Пс. 21, 17; особенно Ин. 19, 23-24 = Пс. 21, 19; Мф. 27, 33-34 = Пс. 68, 22; и т.д.).

Что касается псаломских пророчеств о царстве Мессии, или, по новозаветному словоупотреблению, о Церкви Христовой, то и они нередко цитируются в Новом Завете. Наиболее важные из них — наименование Мессии Братом верующих в Него (Евр. 2, 11-12 = Пс. 21, 23). На этом именовании ап. Павел построит учение об искуплении смертью Христа всех верующих в Него (Евр. 2, 11-18). Затем ап. Павел называет Церковь Сионскою горою, градом Бога живого (Евр. 12, 22), не без соответствия с псаломским наименованием царства горою Господнею, Сионом, градом Господа и т.п. (Пс. 14, 1; 42, 3; 2, 6). Предвозвещаемое псалмопевцами благословение Божие членам царства Мессии (71, 17), согласно обетованиям Пятикнижия, исполнено Иисусом Христом, Который, по свидетельству апостолов, был послан Богом Отцом благословить людей, отвращая их от зла (Деян. 3, 24-26). Этим-то Своим избранникам Иисус Христос на Своем суде скажет: придите благословении Отца Моего (Мф. 25, 34). Таким образом, и в пророчествах о царстве Мессии, по новозаветным свидетельствам, псалмопевцы предвозвещают существенно важные его стороны и главнейшие моменты в истории Церкви, охватывают ее сущность.

Итак, в пророчествах о Лице Мессии псалмопевцы предвозвещают Его Богочеловечество, явление и продолжительное служение на земле, Его царственную власть над всем миром, Его суд и брань с богопротивными царствами и народами и победу над ними. Но параллельно с предвозвещением царственной славы и величия Мессии псалмопевцы уподобляют Его Мелхиседеку — называют иереем во век; Его совоинов называют святыми, облеченными в священные одеяния; с Его царствованием соединяют дарование Господня благословения всем народам.

Образ и способ Его спасительного служения предвозвещаются в пророчествах о Его страданиях, злобных над Ним издевательствах; при Его безгрешности о Его крестной смерти и даровании людям таинственной спасительной трапезы, участие в которой распространит всюду истинное богопознание, обращение всех народов к Богу и спасение. Служение Мессии, по пророчествам псалмопевцев, будет сопровождаться основанием Его царства, в которое войдут все народы, при условии соответствия их нравственно праведного состояния Его строю; нечестивые же люди из Израиля и язычников не войдут в него. Участники

царства Мессии будут удостоены прощения грехов, истинной богоподобной жизни, лицезрения Божия и вечной духовной жизни, радости и Божия благословения.

Все изложенные пророчества имеют немало аналогий и параллелей с другими ветхозаветными писателями, особенно пророками, но отличаются, согласно общему характеру вероучения псалмопевцев, указанием на спасительное значение Мессии и Его царства лично для каждого верующего. Мессия-Страдалец, Мессия-Царь, царство Мессии стоят в непосредственной близости к каждому верующему человеку и его спасению: Мессия есть Спаситель каждого человека; блага Его царства — суть предмет утешительной надежды среди скорбей и страданий земной жизни для каждого верующего.

Возвратимся, однако, к основной нити раскрываемой часть вероучения псалмопевцев, т.е. к их учению о спасении человека.

Следуя псалмам, спасительные средства, доступные и требуемые Господом от человека таковы: исполнение законов, жертвы, покаяние, молитва, сердечное благочестие и богоугождение. По псалмам, спасительны даруемые Богом средства — это учение о Мессии и Его царстве. Сознавая недостаточность собственных сил и средств для спасения и оправдания пред Богом, псалмопевцы возлагают надежду на любовь Бога к людям и дарование Самим же Господом спасения человеку. Богопросвещенным духом они предвидят и предвозвещают явление на земле Господа-Царя и Страдальца, который пострадает как жертва за грехи людей и дарует людям прощение грехов, благословение Божие и истинно райскую жизнь, утраченные в грехопадении. В царстве Мессии праведники будет иметь полное успокоение и мир совести с Богом, полное оправдание и спасение, которого псалмопевцы не находили ни в законе, ни в покаянии и молитве.

Учение о загробной жизни

Рассматривая проблему о мессианских пророчествах, мы опустили одно яркое мессианское пророчество: не оставиши души моея во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (15, 10). Это пророчество, которым ап. Петр признает ясным предвозвещением воскресения Иисуса Христа (Деян. 2, 25-31), мы намеренно не упомянули ранее, так как оно имеет более тесную связь с учением псалмопевцев о загробной жизни, нежели с их

сотериологическим учением, отражая на себе весь характер, особенности и значение эсхатологии псалмопевцев. В этих словах типичный признак вероучения псалмопевцев: субъективность в изложении учения — псалмопевец ожидает свободы от шеола и тления себе и всякому праведнику и молит о том у Господа. Такой же субъективный характер носят все частные пункты учения псалмопевцев о загробной жизни. Это учение составляет выражение чаяний каждой верующей души, особенно праведной или преподобной, чаяний еврейских праведников, что они по смерти не погибнут в мрачном шеоле, а напротив, будут жить с большим веселием, чем на земле, наслаждаясь вечным лицезрением красоты Господней (Пс. 16, 15).

Это упование псалмопевцев может служить

исходной точкой зрения и путеводной нитью в

изложении их учения о загробной жизни. Имея

в виду это упование псалмопевцев, рассмотрим

частные пункты их учения о смерти, о загробном

состоянии грешников и праведников и о воскресе-28

нии мертвых .

Учение псаломопевцев о смерти состоит в том, что признавая всеобщность смерти людей кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти? (88, 49), они признают смерть не окончательным исчезновением человеческого существа, а лишь отделением духа его от тела: изыдет дух его и возвратится (человек) в землю свою (145, 4; сравн.: 77, 39). Слово «возвратится», по-еврейскому тексту, в этом стихе не может быть отнесено к слову «дух», потому что слово «дух» в еврейском женского рода, а слово «возвратится» применено для мужского рода и может быть согласовано лишь со словом «человек». На то же указываете и суффикс мужского рода при слове «земля» — землю свою. Очевидно, это изречение напоминает, с одной стороны, Господне определение первым людям: возвратишися в землю, от неяже взять еси (Быт. 3, 19), а с другой — изречение Экклезиаста: возвратится персть в землю, якоже бе, а дух его к Богу, иже даде его (12, 7). Таким образом, из приведенных изречений псаломопевцев можно сделать вывод, что признавая смерть всеобщим законом, наказанием за грехопадение прародителей, они считают ее не концом существования человека,

а началом загробной жизни бессмертного человеческого духа.

Таково, по псалмам, общее богословское основание для учения о загробной жизни.

К этим изречениям можно присоединить дальнейшие изречения псаломопевцев о смерти, имеющие важное значение как для их богословской системы, так и вообще для христианской морали и жизни: смерть грешников люта (33, 22) и честна пред Господем смерть преподобных Его (115, 6). Оба изречения хорошо известны всякому богослову, поскольку постоянно приводятся в разных богословских трудах. Трудно было бы исчислить все многообразные богословские выводы, делаемые из этих изречений, к тому же подобная работа не входит в нашу задачу. Мы можем сделать лишь вывод, что псалмопевцы признают тесную связь между земной праведной или грешной жизнью человека и его смертью. Разность в жизни, по их мнению, влечет за собой разность и в смерти. Таким образом, в учении псалмопевцев смерть является не столько физическим актом, сколько морально-психологическим, выражающим правду Божию и суд Его над человеком.

С этой же точки зрения можно понять и другие изречения псалмопевцев о смерти.

Так, о праведниках они говорят: очи Господни на боящияся Его, избавити от смерти души их (32, 19) и избавил еси душу мою от смерти (54, 14; сравн.: 114, 7; 117, 8). О грешниках псалмопевцы говорят иное: смерть упасет я (и за пределами гроба и земной жизни — 48, 15); да придет смерть на ня (54, 16); не пощаде от смерти души их (77, 8).

Из этих изречений можно делать вывод, что смерть, по учению псалмопевцев, есть более естественный удел грешников, нежели праведников, она более сродни поведению и настроению первых, чем вторых. Следовательно, как и предыдущие, эти изречения выясняют и утверждают взгляд псалмопевцев на смерть, как на выражение отношения правды Божией к нравственному состоянию человека в земной жизни. Вообще смерть, и в особенности лютая смерть, есть удел и наказание грешников, а честная смерть, или свобода от смерти, есть награда праведников. Таковы общие главнейшие выводы

28 Русская и иностранная историография, а равно и все частные экзегетические и филологические анализы и доказательства по вопросу о бессмертии души, по учению Псалтири, представлены нами в специальной монографии: Юнгеров П. Учение Ветхого Завета о безсмертии души и загробной жизни. Казань, 1882. Здесь же, в соответствии с принятым планом, мы будем излагать лишь общие положения псаломскаго учения, не используя частных ученых доказательств.

из изречения псалмопевцев о смерти. В богословс-твовании псаломопевцев они, несомненно, ценны, так как им самим служили источником утешения в тяжких земных страданиях, когда они считали себя «сходящими в могилу и персть смерти» (12, 4; 87, 3). Здесь они выражали надежду, что нечестивые и гонители их, благополучие коих «до смерти» было «соблазном» для преследуемых ими праведников, в конце концов получат воздаяние (72, 1-12). Эти выводы, ценны были и для всего подзаконного человечества, так как это псаломское учение столь ясно не раскрывается ни у кого из других ветхозаветных писателей. Ценны они и для христианских богословов-моралистов, многообразно раскрывающих и цитующих их.

Какое понятие соединяли псалмопевцы со словом «смерть» в своих изречениях?

Без сомнения — различные. Так, когда они говорили о смерти, как общем уделе людей (88, 49), то, очевидно, разумели смерть телесную, как конец земной жизни человека. Когда говорили о своем избавлении от смерти, то разумели также смерть телесную, постигавшую их в смертельной опасности. Когда же говорили о смерти, постигнувшей грешников (54, 16), о том, что смерть упасет я (48, 15), то, очевидно, разумели смерть духовную как состояние духовного греховного отпадения и полного отдаления от Бога — источника духовной жизни (35, 10). Они разумели здесь ту самую смерть, которая постигла Адама и Еву тот же час после грехопадения, согласно Божию определению (Быт. 2, 17; 3, 3), хотя и жили на земле несколько столетий.

Сравнивая это учение псаломопевцев о смерти с учением других священных писателей, мы должны сказать следующее: учение о смерти как возвращении человека в землю и нисхождении из него духа (145, 4), как сказано выше, имеет свои параллели и основание и даже пояснение в других ветхозаветных книгах (Быт. 3, 19; Еккл. 12, 7). Можно отметить лишь как особенность учения псаломопевцев их выводы из этого учения: не надейтеся на князи и на сыны человеческия, подверженных закону смерти (145, 1-4), и блажен ему же Бог Иаков помощник его (ст. 5-10). Но это еще малозначительная частность. Важнейшее же значение рассматриваемого учения состоит в том, что псаломопевцы тесно связывали смерть с характером и поведением человека. У других ветхозаветных писателей этой связи не усматривается. А между тем это положение чрезвы-

чайно важно как дальнейшее раскрытие основного положения ветхозаветного богословия, что смерть вообще есть наказание за грехи. Прямым пополнением к этому положению служит псаломское учение о различии смерти праведных и грешных людей, правда, нечто подобное мы можем найти в книге Притчей: на стезе правды жизнь и на путях ее без-смертие (Пр. 12, 28) и пути нечестивых — смерть (Пр. 11, 19). Тем не менее псаломское учение по своей жизненной постановке всегда имело и будет иметь большее значение в религиозной жизни человечества, нежели отмеченные краткие приточные изречения.

Приведенные и рассмотренные изречения псало-мопевцев о смерти составляют своего рода введение к их учению о загробной жизни, одну из основ этого учения.

Таким же основоположением в учении псалмопевцев о загробной жизни нужно признать характерный, в высшей степени важный и многознаменательный, чрезвычайно часто цитируемый в христианской богословской литературе взгляд их на земную жизнь как на странствование. Услыши молитву мою, яко пресельник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже вси отцы мои (38, 13), или: пришлец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоя (118, 19). По апостольскому пониманию этих изречений, в них несомненно проявляется глубокая жизненная всеохватывающая вера в загробную жизнь, в царство небесное как истинное и лучшее отечество для человека — странника земли и сына неба (Евр. 11, 13, 16). Такое понимание подобных изречений находит себе подтверждение и аналогию в других изречениях псалмопевцев, в которых они, мало ценя земную жизнь с ее кратковременными радостями и продолжительными страданиями, предпочитают всему Господа и жизнь с Ним во веки: что ми есть на небеси и от Тебе (по рус.: с Тобою) что восхотех на земли? Боже сердца моего и часть моя, Боже, во веки (72, 25-26). Лучше милость Твоя паче живот (62, 4). Очевидно, эти изречения отражают тот взгляд псалмопевцев на земную жизнь, который близок к тому, что называется странничеством. По тем и другим изречениям, земная жизнь сама по себе, без Бога, нисколько не дорога псалмопевцам. Для них дорого и дороже всего общение с Богом, и чем скорее оно наступит, тем будет лучше для них: они подобны путнику, которому дорого возвращение на родину из долгого странствования. Иначе говоря, основоположения псаломского учения

о загробной жизни сводятся к тому, что земная жизнь есть странствование; загробная жизнь — отечество — место радости и покоя для праведных. Смерть они считали истинной смертью только для грешников, а для праведников -истинной духовной свободой.

Основоположения учения псалмопевцев о загробной жизни укрепляли их веру в загробную жизнь как место радости и покоя для праведников, утружденных скорбями земного странствования. Эта вера проявляется во многих утешительных изречениях псалмопевцев, например: верую видети благая Господня на земли живых (26, 13). Правдою явлюся лицу Твоему и насыщуся внегда явитимися славе Твоей (16, 15). Вселюся в селении Твоем во веки (60, 5). Дух Твой благий наставит мя на землю праву (142, 10). Таким утешительным ожиданием, по верованию псалмопевцев, проникнуты все праведники: терпящии Господа наследуют землю, насладятся о множестве мира и достояние их пребудет во веки (36, 9, 11, 18, 22). Правии веселятси с лицем Твоим (139, 14). Объединение сходных утешительных ожиданий праведников и лично самих псалмопевцев можно видеть в изречении: мене ждут праведницы, дондеже воздаси мне (141, 8). Из контекста всех приведенных псаломских изречений, да и из самой буквы их очевидно, что в них речь идет не о земной жизни, а об иной, совершенно отличной от последней, — жизни вечной, ожидаемой в будущем.

В чем должно состоять блаженство праведников в загробной жизни и каково вообще состояние там людей, псалмопевцы говорят мало. Из вышеприведенных цитат видно, что они ожидают в загробной жизни наслаждения благами Господа (25, 13), множеством мира (36, 9), славой Господней (16, 15), пребыванием пред лицом Господним и красотою Его (139,14), в селении Господнем (60, 5). Из этих выражений псаломопевцев можно заключить, что высшей наградой праведников в загробной жизни они считали близость к Господу, бесконечное созерцание Его Божественного лика и проистекающую отсюда высочайшую духовную радость.

Ожидая себе и вообще всем праведникам загробного блаженства, псалмопевцы нередко говорят и о состоянии в загробной жизни грешников. Так, они неоднократно упоминают о схождении, возвращении, низриновении грешников во ад — шеол (9, 18; 30, 18; 45, 15; 54, 16; 62, 10). О состоянии грешников в шеоле псалмопевцы говорят так же не

много, как и о состоянии праведников в загробной жизни. Преимущественно псалмопевцы оттеняют их состояние в аду, как противоположность участи праведников.

Местоположение ада обычно полагается в преисподних земли (62, 10; 87, 4-9): оно удалено от Бога и как бы забыто Им (87, 6, 13); там нет прославления Бога, не только постоянного, как у праведников, но и редкого; нет исповедания имени Его, воспоминания о чудесах Его и вообще богохваления, которым, можно сказать, жили и дышали сами псалмопевцы (6, 5; 87, 13; 113, 26; сравн.: 145, 1). Находящиеся в аду грешники лишены света, счастья и блаженства,- удела праведных (48, 15, 20); они пребывают в вечной непроглядной глубочайшей тьме (87, 13; 142, 3). По пристрастию к чувственным удовольствиям и богатству, по злобе и забвению о Боге, грешники уподобляются в земной жизни животным, поэтому и в загробной жизни с ними потупят как с животными — как овцы они будут заключены в аду, а смерть, как пастух, будет пасти их (48, 15; 54, 16).

После описания такого состояния грешников понятен делаемый псалмопевцем вывод: не убойся, егда разбогатеет человек, егда умножится слава дому его, яко внегда умрети ему, не возмет вся, ниже снидет с ним слава его (48, 17-18; сравн.: 38, 6-7). Очевидно, под смертью и скотоподобным состоянием грешников в аду нужно преимущественно понимать их удаление от источника жизни, разума и блаженства людей — Бога и духовно-мучительное их состояние.

Изображая такими мрачными чертами состояние грешников в аду, псалмопевцы зачастую отмечают, что сами они будут избавлены Господом от ада, «будут приняты» Господом (48, 15-16). Псалмопевцы замечают, что и вообще праведников Господь избавлял, избавляет и будет избавлять от руки адовы, как бы близко к аду ни приходилось им оказываться (17, 6; 70, 20; 85, 13; 93, 17; 115, 7; 142, 3). Описывая загробное состояние праведников как освобождение от шеола, псалмопевцы указывают, каким актом праведники будут освобождены из ада. Ответ на этот вопрос они дают в учении о воскресении.

В вероучительной системе псалмопевцев учение о воскресении людей должно быть поставлено в тесную связь с пророчеством о воскресении Мессии, Иисуса Христа (Пс. 15, 10).

Пророчество о воскресении Христа читается так: сего ради возвесилися сердце Мое, и возрадовася

язык Мой, еще же и плоть Моя вселится на уповании, яко не оставиши души Моея во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (15, 9-10). По изъяснению этого пророчества ап. Петром, здесь Давид как пророк, знавший об обетовании Господнем воздвигнуть от чресл его Христа по плоти, предвидев глагол о воскресении Христове, яко не оставися душа Его во аде, ни плоть Его виде ис-тления (Деян. 2, 25-31). Такое же понимание этого пророчества высказывает и ап. Павел: изрекший его Давид Божиим советом успе... и виде истление, а Его же Бог воздвиже, (т.е. Христос) не виде истления (Деян. 13, 35-37).

Из анализа новозаветных параллелей и цитат к рассматриваемому псаломскому пророчеству вытекает, что боговдохновенных псалмопевцев предвозвещает в нем воскресение Иисуса Христа из мертвых. Но из текста самого пророчества, несомненно, очевидна его особенность, вполне соответствующая много раз отмеченной общей особенности вероучения псаломопевцев и их пророчеств о Мессии. Анализируя мессианские пророчества псаломопевцев, мы отметили как особенность, что в них ставится на вид близость Мессии к людям и людей к Нему, граничащая как бы со взаимным их слиянием. Псалмопевцы, например, предвозвещают страдания Мессии от своего собственного лица, как бы лично ими испытываемые и переживаемые (Пс. 21; 39 и 68). На эту же особенность вероучения псаломопевцев нужно указать и в мессианском пророчестве. Псалмопевец сливает свое лицо с лицом имеющего воскреснуть Мессии-Христа и, предвозвещая Христово воскресение, выражает и свое личное упование — не остаться во аде и не видеть истления. Таким образом, пророчество о воскрешении Христа заключает в себе пророчество и веру в воскресение вообще всех людей.

Вне непосредственной связи с учением о Мессии учение о воскресении людей псалмопевец излагает в 16-м псалме: я в правде буду взирать на лице Твое, воставши (ррпл) буду насыщатися образом Твоим (16, 15)2 . Эту веру и упование псалмопевец противополагает надеждам и утехам людей нечестивых — людей мира, которых удел в этой жизни, которых чрево наполняется земными сокровищами (16, 14), т.е. вне всякого сомнения проводится мысль, что псалмопевец ожидает себе

восстания после здешней земной жизни и лишает надежды на него людей нечестивых — людей мира сего.

Общий вывод из вышеприведенных мессианских и не мессианских изречений псаломопевцев для православного богослова сводится, как мы полагаем, к тому, что в учение о загробной участи заложена вера праведников и псалмопевцы веруют в их освобождение от власти шеола-ада и тления, в воскресение их для вечной жизни. В таковой посмертной участи праведники объединяются, сливаются своим верующим духом с Мессией, а воскресший Мессия прежде всего может быть назван, по словам богослужебного заупокойного возгласа «Ты еси воскресение и живот» — воскресением псалмопевцев. Таким образом, воскресение из мертвых, по учению псаломопевцев, как и вообще по ветхозаветному учению (Ис. 26, 18; Ос. 13, 14-15; Иез. 37, 1-11), служит одним из загробных утешений для праведников. О воскрешении грешников псалмопевцы не говорят, если не считать некоторым прикровенным указанием на подобное учение их изречение не воскреснут (в евр.: не станут, не устоять) нечестивии на суд (1, 5). Из этого изречения при таком понимании следует вывод: грешники не должны ожидать воскресения; их удел, по 16-му псалму, лишь в здешней жизни, а потом — шеол, ад, вечная смерть.

Излагая пророчества псаломопевцев о воскресении и Мессии — Иисусе Христе, мы привели только те из них, которые используются в качестве новозаветных цитат. Но православное церковное и богослужебное употребление Псалтири побуждает нас, согласно принятому плану, процитовать и еще несколько изречений псалмопевцев. Так, воскресные и пасхальные песнопения Православной Церкви наполнены следующими изречениями, заключающими пророчества о воскресении Христа: Воскресни, Господи, спаси мя Боже мой (3, 8); Воскресни, Господи Боже мой, да вознесется рука Твоя (9, 33); Ныне воскресну, глаголет Господь (11, 5); Воскресни, Господи, помози нам (43, 27); Да воскреснет Бог и расточатся врази Его (67,2); Воскресни, Боже, суди земли (81, 8).

Все эти строки в контексте псалмов заключают в себе надежду на то, что Господь проявит Свое могущество в жизни Израиля и псаломопевцев, в

29 У ЬХХ толковников и в славянском переводе нет особенной ясности: явлюся лицу Твоему, поэтому пользуемся здесь еврейским чтением.

помощь праведникам и в поражение грешников. Таким образом, заключающиеся в этих изречениях, но не выраженные ясно верования псаломопевцев в помощь Божию, по православно-богослужебному изъяснению, объединяют воскресение Христа с даруемой воскресшим Христом помощью и избавлением уповающим на Него людям. Здесь, следовательно, выражается общий жизненный характер псаломского вероучения, удовлетворение потребностей верующего сердца.

При обозрении псаломского учения о загробной жизни нельзя, наконец, не упомянуть и о том, какое душевное настроение порождалось в псалмопевцах их верованиями в загробную жизнь. Приведем на этот счет два характерных изречения: Не умру, но жив буду и повем дела Господня (117, 17). Так восклицает среди крайних опасностей псалмопевец, окруженный отовсюду врагами как «пчелами» или «огнем, пожирающим терн» (ст. 12), низводимый людьми «к смерти» и спасаемый Богом (ст. 18 и 28), утешающийся среди всех страданий земной жизни мыслью о том, что «в селении праведных глас радости и спасения» (ст. 15). Праведник-псалмопевец уповает на то, что, вошедши «во врата правды», он будет исповедоваться Господу (ст. 19). Таким образом, псалмопевец, очевидно, всем невзгодам и страданиям земной жизни противополагает надежду на вечную жизнь в селении праведных, когда он войдет «во врата правды». Основанием для веры в то, что псалмопевец будет вечно жить, служит взгляд псалмопевцев на настоящую жизнь, в которой они, если жили, то лишь потому, что Господь и слово Его оживляли их: живит мя по словеси Твоему,. в правде Твоей живи мя... и т.п. мольбами наполнен 118 псалом (ст. 17, 25, 37, 40, 50, 88, 107, 149, 156). Господь же — источник живота (Пс. 35, 10) — не может попустить не жить тем, которые всегда жили Им на земле (сравн.: Ин. 11, 26; 14, 19).

Другое характерное изречение: аще и пойду посреди сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (22, 4). Правда, в контексте этого псалма не говорится о страданиях земной жизни, но, несомненно, и этим изречением псалмопевец выражает свои высшия упования и надежды.

Псалом начинается прославлением Господа праведником за то, что Он пасет его на месте злачне, на воде покойне, наставляет его на стезю правды

(ст. 1-3); продолжается перечислением других, даруемых Господом праведнику благ и заканчивается надеждой на то, что милость Господня поженет его во все дни жизни и он вселится в дом Господень в долготу дний (ст. 6). Таким образом, по связи с контекстом, и особенно с последними словами псалма, несомненно, псалмопевец выражает безбоязненность пред сению смертною, потому что за пределами телесной смерти ожидает себе веселия в дому Господнем в долготу дней.

Из приведенных изречений общий вывод сводится к тому, что учение о загробной жизни и преимущественно о загробном веселии праведников служило псалмопевцам неисчерпаемым источником радости и надежд в земной жизни, верой в загробную жизнь псалмопевцы одушевлялись в земной жизни, а поэтому и все учение о загробной жизни они излагали от своего собственного лица, как бы изливая в нем свою собственную душу, свои собственный надежды и упования.

Сравнивая псаломское учение о загробной жизни с учением об этом других ветхозаветных писателей, мы не будем вдаваться в подробности, а скажем лишь о его выдающихся отличительных пунктах.

Признание земной жизни «странствованием» находится еще у патриарха Иакова: малы и злы были дни моего странствования30 (Быт. 47, 9), правда, у него нет сопоставления дней странствования с загробным весельем и покоем и вообще с загробною жизнью. Его странствования преимущественно указывают на странническую, кочевую жизнь и оттеняют лишь тяжесть земной жизни. У псало-мопевцев же это последнее сопоставление имеется: пресельников аз есмь у Тебе и пришелец... ослаби ми, да почию, прежде даже не отыду и ктому не буду (38, 13). Очевидно, здесь речь идет не о кочевой жизни, а вообще о земной жизни и надеждах на прекращение ее тяжестей по «отходе» отсюда. Точно так же и другое изречение пришелец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоя (118, 19) может быть понято, как признание земной жизни временным странствованием в связи с ожиданием высшего и лучшего отечества — Небесного. Такой взгляд псалмопевцев не встречается у других ветхозаветных писателей, а в Новом Завете он прилагается ко всем праведникам Ветхого Завета (Евр. 11, 13).

30 По евр. пив — странствование; у LXX толковников и в славянском переводе — житие. Перевод неточный, а потому цитируем изречение по русскому переводу с еврейского текста.

Относительно других изречений псалмопевцев, выражающих их веру в загробную жизнь как правую или благую землю, землю живых и т.п. (26, 13; 142, 10), ввиду того, что они заключают лишь упование на загробный удел праведников или даже просто на существование загробной жизни, можно сказать, что они вполне сходны со множеством других изречений, встречающихся в других книгах Священного Писания Ветхого Завета, например, у Соломона (Пр. 2, 18) и особенно у пророков (Ис. 60, 21; 66, 22-23; Дан. 7, 27; 12, 2). В последних такие же находятся наименования загробного царства праведников.

Особенность псаломского учения о загробной жизни праведников состоит в раскрытии их духовного состояния — их вечного веселья, наслаждения красотой и лицезрением Господа (26, 13; 69, 5; 16, 15), притом в изображении этого состояния с субъективной стороны, так как псалмопевцы обычно излагают свои верования от своего собственного лица: верую видете благая Господня на земли живых (26, 13); вселюся в селении Твоем во веки (60, 33); насыщуся внегда явитимися славе Твоей (16, 13). Другие ветхозаветные писатели предвозвещают загробное блаженство преимущественно с внешней, объективной стороны. Так, пророк Исайя предвозвещает, что Господь уничтожит смерть и отрет слезу от всякаго лица (25, 8); возрадуется, — говорит он, — сердце ваше и кости ваша яко трава прозябнут (66, 14). Пророк Даниил предвозвещает, что мнози от спящих в земней персти востанут в жизнь вечную... смыслящии просветятся аки звезды во веки (12, 2-3). Почти дословно сходно с Даниилом загробное блаженство праведных предвозвещается в книге Премудрости Соломона: праведных души в руце Божии и не прикоснется им мука... во время посещения возсияют и яко искры по стеблию потекут (3, 1-7). С первого взгляда ясно, что предвозвещения прр. Исайи, Даниила и писателя книги Премудрости Соломона значительно отличаются от псаломских предвозвещений, так как указывают только внешнюю сторону блаженства праведников — преимущественно световидное и внешнеславное их состояние. О субъективном же их состоянии, а тем более о жизненных выводах из этого учения для настоящей жизни гонимых и страдающих праведников нет и речи.

Дальнейший пункт вышеизложенной эсхатологии псалмопевцев составляет учение о загробном состоянии грешников в шеоле — аду. Что грешники будут находиться в шеоле-аду, об этом говорят и другие библейские писатели: Соломон в Притчах (2, 18; 15, 24), Иов (3), а особенно пророки Исаак (14) и Иезекиль (31, 15-18; 32, 21). Но при описании состояния грешников, их духовном состоянии в шеоле в книгах практически ничего нет: пророки изображают пребывание грешников в шеоле преимущественно с внешней стороны «в сообществе» других тираннов-рефаимов, «колебавших землю, потрясавших царства и опустошавших вселенную» (Ис. 14, 9-14; Иез. 32, 18-32). Замечательнейшее учение псалмопевцев о том, что смерть упасет грешников (Пс. 48, 16) и что в аду нет призывания Бога (6, 5; 87, 13; 113, 26) не встречается у других библейских писателей, как и не встречается у них выражений верований в личное собственное избавление от ада (сравн.: 48, 15-16; 70, 20). А между тем, несомненно, верования псалмопевцев в освобождение от власти ада часто служили утехой и отрадой даже для членов и новозаветного Израиля в последние часы их земной жизни, а потому пса-ломскими изречениями наполнены богослужебный заупокойные песнопения Православной Церкви и Церковь заповедует чтением Псалтири оглашать последнее на земле место пребывания почивших, дабы и близкие к ним, оставшиеся на земле, находили себе подкрепление в псалмах и не предавались безмерной скорби, яко не имущии упования (2Фес. 2, 13). Чтение 17-й кафизмы помещено Православной Церковью в чин погребения Иисуса Христа (в великосубботнем богослужении) как Первенца из мертвых, и тем христианам внушается упование, что умерши с Ним и оживем с Ним (2Тим. 2, 11).

Не имеет себе точных параллелей в ветхозаветных писаниях и пророчество псалмопевцев о воскресении Иисуса Христа (15, 10) — только оно одно приводится в Новом Завете. Христианские богословы находили пророчества о воскресении Христа еще в ряде мест Ветхого Завета: исцелит ны по двою дню, в день третий воскренем (Ос. 6, 3); вем, яко присносущен... иже имать... воскресити кожу мою, терпящую сия (Иов. 19, 25-27); от уз и суда Он был взят31* (Ис. 53, 8); предан будет смерти Христос и не будет32* (Дан. 9, 26). Но очевидно: в

31* По еврейскому тексту, а по LXX толковникам и славянскому — во смирении Его суд Его взятся.

32* По еврейскому тексту, а по LXX толковникам и славянскому — потребится помазание и суд не будет..

двух первых из этих пророчеств выражается вера в воскресение людей, а не Иисуса Христа, а в последних, хотя и говорится о Христе, но нет ясности о Его воскресении. Других пророчеств о воскресении Иисуса Христа в ветхозаветных писаниях нет. Таким образом, рассматриваемое псаломское пророчество остается единственным и потому чрезвычайно важным в системе ветхозаветного богословия.

Стоящее в связи с пророчеством о воскресении Иисуса Христа учение псалмопевцев о воскресении праведников (15, 10; 16, 15) имеет немало параллелей у ветхозаветных писателей. Так, Иов ожидает, что Искупитель воскресит его кожу, терпящую сия (19, 25-27). Исайя предвозвещает: воскреснут мертвии и востанут иже во гробех (26, 19). Осия предвозвещает: в третий день воскреснем и живи будем (6, 3). Особенно подробно излагает учение о воскресении пророк Даниил: мнози от спящих в земней персти востанут, сии в жизнь вечную, овие же во укоризну и стыдние вечное (12, 3). Самому Даниилу сказано ангелом: ты же почиеши, и востанеши в жребий твой, в скончание дней (12, 13). Изложенные пророчества, очевидно, яснее, чем псалмопевцы, раскрывают учение о воскресении мертвых. Особенно же отличается и имеет преимущество пред всеми другими пророчество Даниила, в котором воскресение признается не наградой лишь одним праведникам, как у псалмопевцев и других пророков, а и наказанием грешникам. Пророчество Даниила имеет параллель в Новом Завете — в учении Иисуса Христа о воскресении для живота и суда (Ин. 5, 29).

Учению псалмопевцев о собственной их свободе от власти смерти не умру, но жив буду (117,17) параллелей в ветхозаветных книгах нет.

Последнее учение, возбуждающее в них высокое упование аще и пойду посреди сени смертныя, не убоюся зла (22,4) может содержать дальнейшее пояснение лишь в апостольском желании разре-шитися и со Христом быти (Флп. 1, 23). Так, вера псалмопевцев в Бога и жизнь по этой вере, приводившая к признанию земной жизни местом лишь временного странствования и пришествия, вела их к безтрепетному ожиданию смерти и к безтрепет-ному духовному зрению за пределы гроба...

Таково учение псалмопевцев о загробной жизни.

Итак, псалмопевцы в учении о загробной жизни раскрывают следующие истины. Согласно общебиблейскому учению они признают физическую

смерть не полным и окончательным прекращением человеческого существования, а лишь разлучением души от тела. В отличие от других ветхозаветных писателей они признают различие смерти праведников и грешников: смерть первых — честна, а вторых — люта.

Кроме физической смерти псалмопевцы часто говорят о смерти духовной, постигающей грешников, но не имеющей власти над праведниками, свободными или освобождаемыми от нее Богом. Если в самой физической смерти псалмопевцы признавали различия для праведников и грешников, то тем более раскрывали его в учении о загробной жизни. Для праведников загробная жизнь есть место радости, утешения, веселья вблизи Господа, исповедания, прославления и вечного лицезрения Его неизреченной красоты. Вообще загробная жизнь есть желанное для праведников истинное отечество после земной жизни — странствования. Посмертным уделом для грешников псалмопевцы признают ад-шеол, тяжкий по непроглядной физической тьме, а особенно тяжкий по духовной тьме, состоящей в удалении от Бога, забвении Им обитателей ада, отсутствие там прославления Господа и в постоянной близости грешников к духовной смерти — скотоподобному духовному состоянию. Кроме того, псалмопевцы, раскрывая свои надежды и упования на загробное блаженство праведников, предвозвещают воскресение из мертвых Мессии — Иисуса Христа, а одновременно и воскресение праведных людей для радостной вечно блаженной жизни и наслаждения красотою десницы Господней. По верованиям псалмопевцев, для грешников надежды на воскресение быть не может: их удел — лишь в земной чувственной жизни, а потом — вечная смерть.

Общий жизненный вывод из своей эсхатологии псалмопевцы выражают словами: аще и пойду пос-реде сени смертныя, не убоюся зла (22, 4). В этом характерном изречении, а равно и во многих частных отделах, например, в учении о смерти праведников и грешников, о духовном загробном веселии праведников, о духовном состоянии грешников в шеоле, учение псалмопевцев имеет особенности в сравнении с параллельным учением других ветхозаветных писателей. А пророчество псалмопевца о воскресении Иисуса Христа (15, 10) единственное по своей ясности во всем Ветхом Завете и потому является чрезвычайно важным для христианского богословия.

Эсхатологическим учением обычно заканчиваются вероучительные системы. Им же и мы заканчиваем свое посильное исследование псаломского вероучения.

* * *

В заключение объединим все сказанное нами по исследованию псаломского вероучения.

Исследование псаломского вероучения было начато нами с разъяснения указываемых псалмопевцами естественных средств Богопознания. Познание мира видимого, по псалмам, убеждает в существовании Творца и Промыслителя — единого истинного Бога; лишь безумный может отвергать бытие Божие. Сверхъестественные же средства Богопознания научают веровать в Бога единого по существу и троичного в лицах: Слово Божие и Дух Божий творили мир и участвуют в его существовании и в спасении людей.

Псалмопевцы раскрывают учение о Божественном промышлении о мире и о каждом человеке с преимущественными пред другими ветхозаветными писателями подробностями. Разрабатывая это учение, псалмопевцы раскрывают и свойства Бога — Его всеведение, всемогущество, правосудие, милость, благость, святость. Учение о свойствах Божиих излагается псалмопевцами сходно с другими библейскими писателями, особенность же заключается, главным образом, в жизненных выводах, которые делают псалмопевцы в учения о Боге, прилагая его к жизни и потребностям верующего сердца каждого человека.

В связи с учением о Боге и Его промышлении, псалмопевцы раскрывают учение об ангелах — хранителях людей и исполнителях о них Божия попечения. Их учение об этом имеет преимущество по своей ясности и жизненности пред учением других ветхозаветных писателей.

В учении о человеке псалмопевцы раскрывают следующие истины: о творении человека Богом, о духовности его души и сердца, о господстве человека над всей тварью, о всеобщности и наследствен-

ности греха, о разных видах и степенях греховного состояния людей. Из означенных истин особенное значение имеют истины о господственном положении человека в мире, всеобщности и наследственности греха и внутреннем греховном состоянии человека. В псалмах учение об этом излагается всесторонне и с большей ясностью, чем в других ветхозаветных книгах.

Псалмопевцы раскрывают учение о средствах спасения человека. Покаяние во грехах, высокая и чистая молитва пред Богом, нравственная жизнь, исполнение обрядового и нравственного Моисеева закона, сопровождаемое соответствующим духовным богоугодным настроением, — вот условия достижения оправдания и спасения, требуемый от человека. Но одних только этих условий не достаточно. Сам Господь, по верованиям псалмопевцев, дарует спасение людям.

Учение об этом отделе сотериологии излагается в пророчествах о Мессии. Псалмопевцы говорят о Божеском и человеческом естестве Мессии — о Его предвечном рождении и единосущии с Богом Отцом и царственном в мире достоинстве; о Его человечестве, страдании, крестной смерти и воскресении Его из мертвых. Следствием служения Мессии, по пророчествам псалмопевцев, будет основание Его царства среди людей, обращение последних к Богу и освобождение от грехов — дарование им вечного блаженства и веселая в постоянном пребывании близь Господа — источника блаженства. В раскрытии учения о спасении людей псалмопевцы отличаются от других ветхозаветных писателей тем, что требуют доброго душевного состояния от подзаконного спасающегося человека (а не одного лишь внешнего благоповедения), излагают душевное состояние кающегося грешника, а равно и многие яснейшие пророчества о Мессии, особенно об искупительно-жертвенном значении Его крестных страданий и Его воскресения из мертвых. В связи с пророчеством о воскресении Иисуса Христа находится у псаломопевцев и представленном нами учение о загробной жизни.

© Шмидт В.В., подготовка текста к публикации, 2009 г.