CC BY
39
Since 1999
«-ISSN 2226-7417
Oi) liifü Setemlflu & Educational ''^¡^ А Элацщроипый научцо-овразоващельиый
B ulletin I Г>сс11?имк
r-\ мШШУЩЩ^ И
"Healtt) & cJuuxiicM) itfiliui)i)iuii)" С ^^^^M'to Зцоровье и образование в XXI иске"
.....Л-....... Jf^'
2018, том 20 [8]
УДК 612.8.04: 612.822.81: 57.084
ВЕРИФИКАЦИЯ БИОЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ АУДИОГЕННОГО СТРЕССА У ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ ЖИВОТНЫХ
Пермяков А.А., ИсаковаЛ.С., Реверчук И.В., Елисеева Е.В., Воронцова Т.С., Егоркина С.Б.
Ижевская государственная медицинская академия, г. Ижевск, Российская Федерация
Аннотация. Исследованы поведенческие, морфологические, гормональные, метаболические изменения при хронических аудиогенных воздействиях в качестве контроля развития у экспериментальных животных стрессорной реакции и верификации отрицательного эмоционального состояния. Опыты проведены на 45 белых нелинейных крысах-самцах массой 180-220 г, содержавшихся в стандартных условиях вивария при естественном световом режиме и свободном доступе к воде и пище. Проведено тестирование 45 животных в тесте «открытое поле» до-, через 10 и 20 дней после аудиогенного стресса. В качестве контроля стрессорной реакции (верификация стресса) у экспериментальных животных регистрировали поведенческие реакции (до-, через 10 и 20 дней) и проводили исследования метаболических, гормональных и морфологических показателей, интерпретируемых как маркеры стресса. Хронические аудио-генные воздействия вызывали у экспериментальных животных разнонаправленные изменения всех исследуемых в тесте «открытое поле» поведенческих показателей, которые можно трактовать как поведенческие корреляты стресса. Такой разнонаправленный характер поведенческих показателей в соответствии с литературными данными зависит от различной поведенческой активности животных, на основании которой можно определить прогностическую устойчивость или предрасположенность к стрессу. Таким образом, у животных, подвергав-
http://dx.doi.org/10.26787/nydha-2226-7417-2018-20-8-39-45
VERIFICATION OF THE BIOLOGICAL MODEL OF AUDIOGENIC STRESS IN EXPERIMENTAL ANIMALS
Permyakov A.A., Isakova L.S., Reverchuk I.V., Eliseeva E.V., Vorontsova T.S., Egorkina S.B.
Izhevsk state medical academy, Izhevsk, Russian Federation
Annotation. Behavioral, morphological, hormonal, metabolic changes in chronic audiogenic influences were investigated as a control of the development of a stressor reaction in experimental animals and verification of a negative emotional state. The experiments were carried out on 45 white nonlinear male rats weighing 180-220 g, contained in standard vivarium conditions under natural light conditions and free access to water and food. 45 animals were tested in the «open field» test before, 10 and 20 days after audiogenic stress. Behavioral reactions (up to, after 10 and 20 days) were recorded in the experimental animals as stress control (stress verification) and metabolic, hormonal and morphological indicators interpreted as stress markers were studied. Chronic audiogenic effects caused in experimental animals a multidirectional change of all the behavioral indicators studied in the «open field» test, which can be interpreted as behavioral correlates of stress. Such a multidirectional nature of behavioral indicators in accordance with the literature data depends on the different behavioral activity of animals, on the basis of which it is possible to determine prognostic stability or predisposition to stress. Thus, changes, that are characteristic of the classical stress response with the development of a negative emotional state, were observed in animals subjected to long-term effects of disintegrated sensory audiogenic stimuli. Behavioral correlates, morphological, biological and metabolic markers confirm the presence of stressful changes.
~ 39 ~
—--
шихся длительному воздействию дезинтегрированных сенсорных аудиогенных стимулов, выявлены изменения, характерные для классической стрессорной реакции с развитием отрицательного эмоционального состояния. Поведенческие корреляты, морфологические, биологические и метаболические маркеры подтверждают наличие стрессорных изменений. Ключевые слова: стресс, верификация, отрицательного эмоционального состояния.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
[1] Филаретова Л.П. Стресс // Перспективные направления развития науки в Петербурге. -СПб. - 2015. - Гл. 7.5. - С. 341-350.
[2] McEwen B.S. Physiology and Neurobiology of Stress and Adaptation: Central Role of the Brain // Physiol Rev. - V.87. - 873-904. - 2007.
[3] Жигулина В.В. Биохимический ответ организма на стресс (Обзор литературы) // Верхне-волж-ский медицинский журнал. - 2014. - Т. 12. - вып. 4. - С. 25-30.
[4] Bali A., Jaggi A.S. Clinical experimental stress studies: methods and assessment// Rev Neurosci. -2015. - 26(5). - 555-79.
[5] Bali A., Jaggi A.S. Preclinical experimental stress studies: protocols, assessment and comparison// Eur. J. Pharmacol. -2015. - Jan. V.5. - №746. -282-92
[6] Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. -Москва: Наука, 1983 - с.368
[7] Sousa N. The dynamics of the stress neuromatrix // Molecular Psychiatry. - 2016. - № 21. - p. 302-312
[8] Органы-маркеры стресса и кортикостерон в крови после иммобилизации у поведенчески активных и пассивных крыс на фоне иммунизации конъюгатом глутамата с бычьим сывороточным альбумином / А.Е. Умрюхин, С.В. Сотников, Н.Ю. Чекмарева, Л.А. Ветрилэ, И.А. Захарова // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. - 2014. - Т. 158. - № 8. - С. 136-140.
[9] Коплик Е.В. Метод определения критерия устойчивости крыс к эмоциональному стрессу // Вестник новых медицинских технологий. -2002. - Т. 9. - №. 1. - С. 16-18.
[10] Умрюхин П.Е., Григорчук О.С. Уровень корти-костерона крови и динамика кровяного давления у крыс при стрессорной нагрузке // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. - 2015. - № 12-4. - С. 668-671.
Key words: stress, verification of a negative emotional state.
REFERENCES
[1] Filaretova L.P. Stress // Perspektivnye napravleniya razvitiya nauki v Peterburge. - SPb. - 2015. - Gl. 7.5. - p. 341-350 (in Russian).
[2] McEwen B.S. Physiology and Neurobiology of Stress and Adaptation: Central Role of the Brain // Physiol Rev. - V.87. - 873-904. - 2007.
[3] ZHigulina V.V. Biohimicheskij otvet organizma na stress (0bz0r literatury) // Verhne-volzhskij medicinskij zhurnal. - 2014. - T. 12. - V. 4. - p. 2530 (in Russian).
[4] Bali A., Jaggi A.S. Clinical experimental stress studies: methods and assessment// Rev Neurosci. - 2015. - 26(5). - 555-79.
[5] Bali A., Jaggi A.S. Preclinical experimental stress studies: protocols, assessment and comparison// Eur. J. Pharmacol. -2015. - Jan. V.5. - №746. - 282-92
[6] Kitaev-Smyk L.A. Psihologiya stressa. - Moskva: Nauka, 1983 - p.368 (in Russian).
[7] Sousa N. The dynamics of the stress neuromatrix // Molecular Psychiatry. - 2016. - № 21. - p. 302-312
[8] 0rgany-markery stressa i kortikosteron v krovi posle immobilizacii u povedencheski aktivnyh i passivnyh krys na fone immunizacii kon"yugatom glutamata s bych'im syvorotochnym al'buminom / A.E. Um-ryuhin, S.V. Sotnikov, N.Yu. CHekmareva, L.A. Ve-trileh, I.A. Zaharova // Byulleten' ehksperimental'noj biologii i mediciny. - 2014. - T. 158, № 8. - p. 136140 (in Russian).
[9] Koplik E.V. Metod opredeleniya kriteriya ustojchivosti krys k ehmocional'nomu stressu // Vestnik novyh medicinskih tekhnologij. - 2002. - T. 9. - №. 1. - p. 16-18 (in Russian).
[10] Umryuhin P.E., O.S. Grigorchuk Uroven' kortikoste-rona krovi i dinamika krovyanogo davleniya u krys pri stressornoj nagruzke // Mezhdunarodnyj zhurnal prikladnyh i fundamental'nyh issledovanij. - 2015. -№ 12-4. - p. 668-671 (in Russian).
—--—
~ 40 ~
—--—
111] Системный окислительный стресс и биохимические маркеры повреждения внутренних органов / С.Г. Дзугкоев, И.В. Можаева, Л.В. Гиголаева, А.И. Тедтоева, Е.А. Такоева, Ф.С. Дзугкоева, О.И. Маргиева // Фундаментальные исследования. - 2014. - № 7-3. - С. 478-481.
[12] Пашков А.А. Электроэнцефалографические биомаркеры экспериментально индуцированного стресса / А.А. Пашков, И.С. Дахтин, Н.С. Харисова // Вестник ЮУрГУ. Серия «Психология». - 2017. - Т. 10, № 4. - С. 68-82.
[13] Центральные и периферические проявления системной реакции на стресс у экспериментальных животных с различной прогностической устойчивостью / А.А. Пермяков, Е.В. Елисеева, Е.В. Минаева и др. // Системная регуляция вегетативных функций/под ред. К.В. Судакова. М.: ФГБУ НИИНФ РАМН. - 2013. - С. 91-96.
[14] Кузнецова Г.Д. Аудиогенные судороги у крыс разных генетических линий // Журнал высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова. - 1996.
- Т. 46. -№ 1. - С. 143-147.
[15] Влияние иммобилизации на показатели стресс-реакции у крыс и собак / Т.А. Томова, Е.Ю. Про-секина, Т.А. Замощина, М.В. Матюхина, О.А. Фатюшина // Вестник Томского государственного университета. Биология. -2014. -№ 1 (25).
- С. 183-198.
В динамике развития первичных стрессорных реакций принимают участие нервные и гуморальные физиологические механизмы, в последующем присоединяются биохимические, морфологические, иммунные, генетические изменения, которые переводят адаптивные механизмы на другой уровень саногенеза, модифицируя и закрепляя стрессорные реакции [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7]. В результате эволюции организмы приобрели различную индивидуальную чувствительность к действию стрессоров, которая проявляется в устойчивости к стрессу одних функций в сочетании со стресс-индуцированными нарушениями других [8, 9]. Но общие черты стрессовых реакций - корреляты, биомаркеры - сохраняются у всех особей. На основании одинаковых морфологических проявлений в органах-маркерах и динамическому изменению уровня гормонов реакцию при действии
[11] Sistemnyj okislitel'nyj stress i biohimicheskie mark-ery povrezhdeniya vnutrennih organov / S.G. Dzugkoev, I.V. Mozhaeva, L.V. Gigolaeva, A.I. Tedtoeva, E.A. Takoeva, F.S. Dzugkoeva, O.I. Mar-gieva // Fundamental'nye issledovaniya. - 2014. - № 7-3. - p. 478-481 (in Russian).
[12] Pashkov A.A. EHlektroehncefalograficheskie bi-omarkery ehksperimental'no inducirovannogo stressa / A.A. Pashkov, I.S. Dahtin, N.S. Harisova // Vestnik YUUrGU. Seriya «Psihologiya». - 2017. -T. 10, № 4. - p. 68-82 (in Russian).
[13] Central'nye i perifericheskie proyavleniya sistemnoj reakcii na stress u ehksperimental'nyh zhivotnyh s razlichnoj prognosticheskoj ustojchivost'yu / A.A. Permyakov, E.V. Eliseeva, E.V. Minaeva i dr. // Sis-temnaya regulyaciya vegetativnyh funkcij/pod red. K.V. Sudakova. M.: FGBU NIINF RAMN. - 2013.
- p. 91-96 (in Russian).
[14] Kuznecova G.D. Audiogennye sudorogi u krys raznyh geneticheskih linij // ZHurnal vysshej nervnoj deyatel'nosti im. I.P. Pavlova. -1996. - T.46. -№ 1.
- p. 143-147(in Russian).
[15] Vliyanie immobilizacii na pokazateli stress-reakcii u krys i sobak/ T.A. Tomova, E.YU. Prosekina, T.A. Zamoshchina, M.V. Matyuhina, O.A. Fatyushina // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Biologiya. - 2014. - № 1 (25). - p. 183-198 (in Russian).
стрессоров различных модальностей можно верифицировать как стресс [8]. Ещё Г. Селье описал классическую «триаду» стресса - морфологические изменения в надпочечниках, тимусе и слизистой желудка. Сочетание изменений в органах «триады стресса» позволяет комплексно оценить стрессогенные реакции в эндокринной, соматической и иммунной системах [7, 8]. По стрессорным повреждениям проводится объективная оценка степени стресса [8], а по обратному развитию морфологических изменений - эффективность стресс-лимитирующих механизмов [2, 8, 10]. Изменения, возникающие при стрессе в других органах и системах, дополняют и подтверждают повреждающее действие стресса первоначально полученные по оценкам в «триаде» [3, 11]. Выявлено различие уровня кортикостерона крови в условиях покоя и после стрессорной нагрузки у
~ 41 ~
—--
поведенчески активных (прогностически устойчивых к стрессу) и пассивных (предрасположенных к стрессу) животных [10]. По данным А.Е. Умрюхина с соавт. [8] у животных на фоне иммо-билизационной стрессорной нагрузки с разным уровнем поведенческой активности в тесте «открытое поле» наблюдается избирательный иммунный ответ. В последнее время большое значение придается различным электрофизиологическим коррелятам стресса, полученным при изучении мозговых структур [12]. N. Sousa [7] предложил интегративную концепцию динамической стресс-нейроматрицы, объясняющую переход активности нейросети мозга от острого к хроническому стрессу.
Сам по себе поведенческий ответ при стрес-сорной нагрузке, позволяющий дифференцировать экспериментальных животных по степени устойчивости к стрессу на группы, также может трактоваться в качестве поведенческих коррелятов стресса. Такой подход особенно актуален при экстраполяции и трактовке поведенческих показателей стресс-реактивности на людях [4].
Методы индуцирования стресса у людей включают в себя социальные и нейропсихологические стресс-тесты: в Трире, в Монреале, Маастрихта, тест на пробную нагрузку на CO2, тест Stroop, шаговую аудиторную процедуру последовательного добавления, шумовой стресс и многокомпонентный Mannheim стресс-тест и т.д. [4]. Оценка стресса у людей осуществляется путем измерения биохимических маркеров: уровень кортизола, тест пробуждения кортизола, тест подавления дексаметазона, слюнная а-амилаза, норадреналин в плазме / моче, уровень пролиферации норадре-налина, активность интерлейкинов [4]. У людей наблюдаются также физиологические и поведенческие изменения: гальваническая кожная реакция, вариабельность сердечного ритма, реакция зрачка, активность симпатического нерва мышц и / или кожи (микронейрография) и сердечно-сосудистые параметры, такие как сердечный ритм, кровяное давление и тест определения тревожности для оценки стресс-ответа [4]. Известные методологические и технические диагностические ограничения выявления стресс-реакций и стресс-
индуцированных состояний у человека решаются путем создания биологических моделей стресса. Эти же авторы [5] описывают доклинические модели, которые являются ключевыми для понимания физиологических и патофизиологических изменений в организме в ответ на стресс и необходимыми для разработки новых фармакологических агентов для управления стрессом. Эти модели доклинического стресса включают парадигмы иммобилизации, ограничения, стимуляции и социальной изоляции [5]. Оценка стресса у животных, указывают авторы [5], проводится на поведенческом уровне - с использованием тестов открытого поля, социального взаимодействия, испытания на донной доске; на биохимическом уровне - путем измерения плазматического корти-костерона и АКТГ; на физиологическом уровне -путем измерения потребления пищи, веса тела, веса надпочечников и язвы желудка. Кроме того, сравнение между различными стрессорами описывается с точки зрения интенсивности, гормонального высвобождения, изменений белка в мозге, адаптации и структуры сна [4, 5]. На моделях электрической и нейрохимической стимуляции мозговых структур были изучены стабильные и лабильные показатели организма, гормональный профиль, состав соединительной ткани, показатели сердечно-сосудистой системы [13]. Использовались также модели иммобилизацион-ного, гравитационного, зоосоциального, электроболевого стресса. Наиболее приемлемой моделью физического стресса, позволившего выделить фазу сенсорного ответа, переходную и стрессо-генную стадии, оказалась биологическая модель аудиогенного стресса. Звуковые сенсорные раздражители оказывают на живой организм также нестрессогенные эффекты [6, 14], поэтому при моделировании стресса в исследованиях возникает необходимость верифицировать модель как стресс-реакцию.
Таким образом, изучение различных вариантов биомаркеров стресса и стресс-индуцирован-ных состояний, а также определение достоверных коррелятов стрессовых реакций является обязательным методическим приемом при изучении стресса.
~ 42 ~
—--—
Целью нашей работы явилось исследование морфологических, гормональных, метаболических и поведенческих изменений при хронических аудиогенных воздействиях для контроля развития у экспериментальных животных стрессор-ной реакции и верификации отрицательного эмоционального состояния.
Материалы и методы. Опыты проведены на 45 белых нелинейных крысах-самцах массой 180-220 г, содержавшихся в стандартных условиях вивария при естественном световом режиме и свободном доступе к воде и пище. Исследования осуществлялись в соответствии с «Руководящими методическими материалами по экспериментальному и клиническому изучению новых лекарственных средств», «Международными рекомендациями по проведению медико-биологических исследований с использованием животных» (1985) и «Правилами лабораторной практики в Российской Федерации (приказ МЗ РФ от 2003 г. № 267)».
Проведено тестирование 45 животных в тесте «открытое поле» до-, через 10 и 20 дней после аудиогенного стресса [9].
Животные экспериментальной группы (24 крысы) подвергались аудиогенному воздействию в качестве экспериментальной модели стресса -методом сенсорной дезинтеграции («Keys ringing» - «Звон ключей») [14]. Акустическое воздействие подавали 20 дней по 1 часу в специальной камере по схеме: 1,5 минуты электрическая сирена (110-115 Дб), затем 15 минут «звон ключей». Контрольная группа животных (21 крыса) акустическому воздействию не подвергалась.
В качестве контроля стрессорной реакции (верификация стресса) у экспериментальных животных регистрировали поведенческие реакции (до-, через 10 и 20 дней) и проводили исследования метаболических, гормональных и морфологических показателей интерпретируемых как маркеры стресса.
До воздействий, на 10 (12 крыс) и 20 (12 крыс) дни эксперимента у животных оценивали относительную массу надпочечников с последующим расчетом надпочечникового индекса в мг/100 г, а
также относительную массу тимуса к массе тела животного. Оценка ульцерогенеза проводилась после извлечения желудка визуально по состоянию слизистой.
В плазме крови определяли содержание глюкозы гексокиназным методом, общего белка би-уретовым методом, мочевины диацетилмоноок-симным методом, общего холестерина (ХС) методом Илька, основанном на реакции Либермана-Бурхарда; Р-липопротеинов (Р-ЛП) турбидимет-рическим методом и триглицеридов (ТГ) по Бур-штейну. Уровень 11- оксикортикостероидов (11-ОКС) определяли флуориметрическим методом [15].
Результаты исследования. Изменения поведенческих показателей у экспериментальных животных в тесте «открытое поле» до и после аудиогенных воздействий.
До аудиогенных воздействий поведенческие показатели у экспериментальных животных составили: время латентного периода первого движения (ЛПО) - 1,1±0,7 сек; время латентного периода выхода в центр (ЛПЦ) - 265,0±35,0 сек; время груминга (ГРУ) - 24,5±10,6 сек; количество пересеченных горизонтальных квадратов (КГК) -67,0±12,0 штук; количество стоек (СТО) - 5,1±1,3 штук; количество болюсов (БОЛ) - 1,7±0,7 штук.
Через 10 и 20 дней хронических аудиогенных воздействий все поведенческие показатели изменились. На 10 день ЛПЦ достоверно уменьшилось до 29,9±0,2 сек (р <0,01); ГРУ увеличилось до 53,8±7,7 сек (р <0,05), КГК уменьшилось до 20,3±4,3 шт. (р <0,05), БОЛ и СТО уменьшились до 0,1±0,02 шт. (р <0,05) и до 1,6±0,7 (р <0,01) соответственно. На 20 день увеличились показатели: ЛПЦ - до 241,8±28,3 сек (р <0,01), КГК - до 93,8±10,2 шт. (р <0,05), ГРУ - до 47,0±8,9 (р <0,01), СТО - до 6,7±4,4 (р <0,01), БОЛ - до 2,0±1,7 (р <0,01); уменьшился показатель ЛПО до 0,2±0,05 (р <0,05).
На рисунке 1 показаны изменения поведенческих показателей у крыс до и после аудиогенных воздействий в числовых выражениях времени А и количества Б поведенческих актов.
~ 43 ~
Since 1999
—--—
А
Б
Рис. 1. Поведенческие показатели экспериментальных животных в тесте «открытое поле» до-, через 10 и 20 дней после аудиогенного стресса: А - ЛПО, ЛПЦ, ГРУ; Б - КГК, СТО, БОЛ
Примечание. *— р <0,01; ** - р <0,05 (сокращения см. в тексте)
Таким образом, хронические аудиогенные воздействия вызывали у экспериментальных животных разнонаправленные изменения всех исследуемых в тесте «открытое поле» поведенческих показателей, которые можно трактовать как поведенческие корреляты стресса. Такой разнонаправленный характер поведенческих показателей в соответствии с литературными данными зависит от различной поведенческой активности животных, на основании которой можно определить прогностическую устойчивость или предрасположенность к стрессу [8, 9, 10].
Биомаркеры стресса у экспериментальных животных до и после аудиогенных воздействий.
Надпочечниковый индекс. У интактных животных значения надпочечникового индекса составляли 16,48±0,95 мг/100 г. При 10-ти дневной хронической аудиогенной стимуляции надпочеч-никовый индекс достоверно вырос на 89,3% (р <0,01) и составил 30,20±2,41 мг/100 г. К 20 дню
стресса такая тенденция сохранялась, и надпочеч-никовый индекс достиг значения 18,61±4,03 мг/100 г (р <0,01).
Относительная масса тимуса достоверно снизилась к 10 дню воздействий 29,64±1,75% до 24,93±0,15% (р <0,05), а на 20 день наблюдалось снижение до 23,54±2,43% (р <0,05).
Уровень 11 -ОКС в ходе исследования достоверно увеличивался с 169,75±1,36 мкг/л, составив 226,00±14,03 мкг/л (р <0,01) к 10 дню воздействий, и 370,5±10,90 мкг/л (р <0,01) - к 20 дню.
Оценка ульцерогенеза. Изменения слизистой оболочки желудка на 10 день воздействий выражались в гиперемии, повышенном слизеобразова-нии у 90% животных. На 20 день стимуляции на этом фоне у 20% крыс появились язвы преимущественно по малой кривизне и в пилорическом отделе желудка. У 20% животных отмечались эрозивные изменения и петехиальные кровоизлияния в пилорическом отделе желудка.
Таблица 1
Биомаркеры стрессорной реакции у экспериментальных животных до и после аудиогенных
воздействий
надпочечниковый индекс, мг/100 г относительная масса тимуса, % 11-ОКС, мкг/л состояние слизистой желудка
контроль 16,48±0,95 29,64±1,75 169,75±1,36 норма
10 дней 30,20±2,41** 24,93±0,15* 226,00±14,03** гиперемия, слизь
20 дней 45,61±4,03** 23,54±2,43* 370,50±10,90** язвообразование
Примечание. * - p <0,01; ** - p <0,05, по сравнению с нестрессированными крысами
~ 44 ~
—--
Таким образом, изменения в надпочечниках, тимусе и желудке, а также увеличение уровня 11-ОКС по данным литературы свидетельствуют о нарастании степени стрессорной нагрузки на организм [8, 15].
Показатели метаболизма у экспериментальных животных до и после аудиогенных воздействий. У животных контрольной группы значения определяемых биохимических показателей крови составили: триглицериды - 0,87±0,01 ммоль/л, ß-липопротеиды - 0,60±0,04 г/л, общий холестерин - 4,57±0,22 ммоль/л, общий белок - 63,35±1,50 г/л, мочевина - 4,17±0,21 ммоль/л, глюкоза -5,08±0,03 ммоль/л.
К 10 дню аудиогенных воздействий отмечалось увеличение уровня ß-липопротеинов до 0,83±0,06 г/л (p <0,05). Уровень холестерина в сыворотке крови также достоверно вырос и к 10-му дню составил 8,34±0,92 ммоль/л (p <0,01). Также на 10 день отмечалось повышение уровня тригли-церидов в плазме с до 1,36±0,13 ммоль/л (p <0,01) относительно контрольных значений, что составило 55,4%. На 20 день стимуляции сохранялись
Таблица 2
Изменение метаболических показателей крови у экспериментальных животных до и
после аудиогенных воздействий
повышенные уровни Р-липопротеинов, триглице-ридов и холестерина которые составили 1,90±0,21 ммоль/л (р <0,01), 1,01±0,04 г/л (р <0,01) и 9,32±0,69 (р <0,01) ммоль/л соответственно. Со стороны белкового обмена на 10 день воздействий наблюдались разнонаправленные изменения. Так концентрация общего белка в плазме крови достоверно снизилась на 18% (р <0,05) и составила 51,8±3,04 г/л, в то время как уровень мочевины вырос на 142% (р <0,01) и составил 10,11±0,5 ммоль/л, что свидетельствует об активности катаболических процессов. На 20 день концентрация мочевины сохранялась на уровне 10 дня и составляла 10,23±1,43 ммоль/л (р <0,01), вместе с тем наросла гипопротеинемия до 48,4±1,75 г/л (р <0,01).
На 10 день воздействий уровень глюкозы в крови увеличился на 96% и составил 9,90±0,60 ммоль/л (р <0,01). Гипергликемия наблюдалась и на 20 день стимуляции, при этом уровень глюкозы находился на уровне 8,20±0,12 ммоль/л (р <0,01).
ТГ, ммоль/л ß-ЛП, г/л об. ХС, ммоль/л общий белок, г/л мочевина, ммоль/л глюкоза, ммоль/л
контроль 0,87±0,01 0,60±0,04 4,57±0,22 63,35±1,50 4,17±0,21 5,08±0,03
10 дней 1,36±0,12** 0,83±0,06* 8,34±0,92** 51,85±3,04* 10,11±0,50** 9,98±0,60**
20 дней 1,90±0,21** 1,01±0,04** 9,32±0,69** 48,4±1,75** 10,23±1,43** 8,20±0,12**
Примечание. * - p <0,01; ** - p <0,05, по сравнению с нестрессированными крысами
Выводы. Таким образом, у животных, подвергавшихся длительному воздействию дезинтегрированных сенсорных аудиогенных стимулов, выявлены изменения, характерные для классиче-
ской стрессорной реакции с развитием отрицательного эмоционального состояния. Поведенческие корреляты, морфологические, биологические и метаболические маркеры подтверждают наличие стрессорных изменений.
~ 45 ~
