CC BY
60
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Е.И. АРИНИН
доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой философии и религиоведения Владимирского государственного университета Е-шаИ: [email protected]
ВЕРА И РАЗУМ В ПОСТКЛАССИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ Н. ЛУМАНА*
Статья посвящена ряду аспектов понимания феномена религии в контексте теории «аутопойети-ческих» систем Никласа Лумана Ьикшапп). Религия выступает как возобновляемый «контроль за
границей с неизвестным», знание «тайного». Выделяются три типологические формы религии: магико-мифологическая традиция, дифференциация «теологии клира/народной веры» и религиозность «дискурс-дифференцированного общества».
Ключевые слова: Никлас Луман, концепция религии, формы религии.
Соотношение веры и разума, религии и науки в современном мире глубоко рассматривал известный современный социолог и социальный философ Никлас Луман (№к1а8 ЬиЬшапп), в котором признают «крупнейшего социолога и правоведа современности» [9]. Он стремится отказаться от каузальности «онтологической метафизики», утверждая важность не причинно-экономических, а функционально-структуралистских объяснений в понимании социальной реальности как совокупности «аутопойетических» (самопроизводящих) систем [2, 10]. В рамках его концепции общество представляется дифференцирующимся на разные функциональные субсистемы - политику, искусство, науку, религию, которые являются автономными, над ними нет высшего, объемлющего единства, реализуемого через некую дополнительную специальную субсистему [2, 44]. Субсистемы бинарно (позитивное-негативное) кодируют информацию в собственных символических средствах, где нет «ложного и истинного» как таковых («онтологических»), но есть то, что кодируется как «ложное» в науке, «безобразное» в искусстве, «незаконное» в юриспруденции, «суеверное» в религии и т.п..
Н. Луман относит религию к древнейшим символическим системам, которые выполняют функцию превращения пугающей неопределенности мира в определенность ритуала и представления, поскольку «религия формируется в качестве первой попытки отвести место ненадежному в надежном» [2, 61]. Религии «надзирают за границей с неизвестным» [2, 64], они по-своему превозносят неопределенное, определяют и формулируют его [3, 176]. В древнейших культурах свои ритуалы и представления как сакрально-эзотерические «знания» противопоставлялись чужим, как «сказкам и небылицам», позднее, с возникновением городов и
империй, бюрократия формулирует «доктриналь-ные концепции» (часто недоступные «народу» или доступные только в «популярных формах») и именно доктрина становится «самовыражением религиозного сообщества, посредством которого оно поддерживает свою самобытность и регулирует свои отношения с другими подобными сообществами» [5].
До ХУП-ХУШ вв. религиозная картина мира и «отношение к Богу, примысливаемое всякому переживанию и действию, выступало скрытой самореференцией общественной системы», поскольку «считалось, что без Божьей помощи ничто не ладится», на основании чего «устанавливались общественные и моральные требования», при этом религиозная семантика формулировалась «не как самореференцию общества, она была (и сейчас есть) сформулирована как внешняя референция, как трансцендентность» [3, 595].
Собственно дифференциация и специализация субсистем современного общества - политики, искусства, науки и религии (теологии) как «ау-топойетичных» формируется с эпохи позднего средневековья, когда в Европе «политика территориальных государств... приобрела примечательную независимость от религиозных вопросов», появилось книгопечатание («кто умеет читать Библию, умеет также читать памфлеты религиозной полемики», и «теперь экономика регулирует, какие печатные изделия могут быть произведены и проданы», при этом религия и политика «пытаются (более или менее безуспешно) защититься с помощью цензуры или угрозы штрафов», но им «для этого необходимы решающие критерии, которые уже не исходят из общего миропознания» [2, 149], и, кроме того, «с середины XVI в., наука тоже дистанцируется от религии», в связи с чем «право активно задейству-
*Статья публикуется при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, соглашение № 14.В37.21.2120
© Е.И. Аринин
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
ется для многих проблем, вытекающих из такого развития, например,...в качестве публичного права для перехода к религиозной терпимости - и благодаря тому, что оно могло оказывать такие услуги, у права растет самостоятельность по отношению к политической власти» [2, 135-136].
При этом, отмечает Н.Луман, «если религия тяготеет к насильственным столкновениям, чтобы доказать или внушить правую веру, то ей приходится отыскивать политического заступника; политика же постепенно все более дистанцируется от ведения религиозных войн» [2, 143]. В этой связи, «поскольку религия способствует агрессивности, последняя должна регулироваться церковно-политически или субъективно направляться во внутренний мир человека в форме ригористических требований», в результате чего «даже религия становится отдифференцированной системой» [2, 142-143]. Постепенно именно «индивид выставляет себя в качестве исходной точки для того, что кажется подобающим для его веры, разума и принадлежности к организациям» [2, 157].
На этой основе развивается современное «дифференцированное общество», где «условием общения - является разобщенность», так как «чем меньше общения, тем меньше конфликтов», поскольку «сами конфликты институционализируются и задействуются как важнейшие условия системной динамики в уже обособившихся частях общества», когда, к примеру, «ученые спорят с учеными, а политики спорят с политиками, но вот поспорить друг с другом у них как-то не получается» [1, 307]. Это стабилизирует общество как систему, поскольку «тот, кто в общении ориентирован на истину (упорядочивающее средство для научного общения и научных текстов) не способен понять того, кто ориентирован на веру как ориентир религиозных текстов, но именно благодаря этому конститутивному размежеванию ученых перестали сжигать на кострах, а верующих не исключают из социума как слабоумных» [1, 313]. Такое «дискурс-дифференцированное общество» защитило себя от конфликтов «именно потому, что коллапс в одной сфере - скажем, в религиозном общении (межрелигиозные конфликты) . уже не приводит к коллапсу во всех остальных сферах социального общения, как это было характерно для традиционных недифференцированных обществ» [1, 314].
В условиях дифференцированного общества такие различения, как истинное - неистинное, хорошее - дурное, правовое - неправовое, уже не могут быть приведены к согласию - что стало очевидным вместе с крахом логического позитивизма, а затем и аналитической философии в их попытках
интеграции группы таких понятий, как референция, смысл и истина [4], ввиду чего выявление ложности научного знания служит росту истинного знания, рождению собственно научной преемственности, поскольку именно «истины выступают во взаимосвязи, а заблуждения, напротив, порознь» [3, 95-96].
В таком контексте представляется важным вспомнить слова митрополита Антония (Сурожского), который подчеркивал, что верующих, как это ни парадоксально, разъединяют доктрины, то есть именно то, «что должно было бы нас соединять в духе изумления о том, сколько мы можем знать о Боге, и глубочайшего смирения перед тем, как Он остается непостижим» [7, 14]. Он отмечал: «Я долго жил среди людей инакомыслящих, и в течение очень долгого периода у меня было такое радикальное отношение: только Православие - и все. А постепенно, особенно на войне, я посмотрел, как люди инакомыслящие себя ведут: христианин, может быть, ляжет за кустом, когда стреляют, а безбожник выйдет из укрытия и принесет обратно раненого. И тогда ставишь вопрос, кто из них подобен доброму самаритянину и Христу Спасителю», и «иноверный, инославный, язычник по нашим понятиям, неверующий - если он всем сердцем и умом живет согласно своей вере и верит в то, что говорит, может сказать слово правды, и мы можем научиться чему-нибудь» [6; 69-70, 72].
В дифференцированном обществе «людей невозможно распределить по функциональным системам так, чтобы каждый из них принадлежал только к одной системе, т.е. участвовал бы только в праве, но не в экономике, только в политике, но не в воспитательной системе» [2, 171]. При этом «не существует и возможностей какого-то взаимного управления, ведь это до определенной степени подразумевало бы передачу функций», а потому «в отношениях функциональных систем друг к другу может присутствовать деструкция - в той мере, в какой они зависят друг от друга, - но не инструкция» (2, 179). В таком обществе человек уже не может быть «только верующим» или «только ученым», но оказывается принадлежащим к множеству «идентификационных ролей», требующих дифференцированного и сложного внутреннего мира, т.е. умения быть и мужем, и сыном, и гражданином, и прихожанином и т.п., т.е. homo religiosus всегда, так или иначе, будет и homo secularus и наоборот.
Библиографический список
1. Антоновский Ю.А. Общество как общение и разобщение // Луман Н. Дифференциация: пер. с нем. Москва: Логос, 2006.
2. Луман Н. Дифференциация: пер.с нем. Москва: Логос, 2006.
3. Луман Н. Социальные системы. Пер. И.Д. Газиева. Под ред. Н.А. Головина. С.- Петербург. «Наука», 2007.
4. Луман Н. Эволюция. Москва: Логос, 2006.
5. Маграт А Богословская мысль Реформации [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.psujourn. narod.ru/1ib/mag_teo11.htm
6. Митр. Антоний Сурожский. О встрече. Клин: Фонд «Христианская жизнь», 1999.
7. Митр. Антоний Сурожский. О некоторых категориях нашего тварного бытия. Церковь и время. 1991. № 2.
8. Посконина О.В. Никлас Луман о политической и юридической подсистемах общества. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1997.
E.I. ARININ
FAITH AND REASON IN THE POST-CLASSICAL CONCEPT OF NIKLAS LUHMANN
Article is devoted to a number of aspects of understanding of a phenomenon of Faith and Reason in a context of the theory of «autopoietic» systems of Niklas Luhmann. The religion acts as renewed «control abroad with the unknown», knowledge of «secret». Three typological forms of religion are allocated: magic-mythological tradition, differentiation of "High Tradition/little tradition" and religiousness «a discourse - the differentiated society».
Key words: Niklas Luhmann, religion concept, religion forms.
