CC BY
18УДК 262.1:257(471.317) (092)
Священник Александр Рылов
ВЕРА ЕПИСКОПА. О ВЫПУСКНИКЕ костромской ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ ЕПИСКОПЕ ПОРФИРИИ (УСПЕНСКОМ)
В данной статье рассказывается о выдающемся представителе Русской Православной Церкви, выпускнике Костромской духовной семинарии, епископе Порфирии (Успенском). Автор знакомит читателя с выдержками из автобиографических заметок этого талантливого учёного и неутомимого путешественника. Отношение Владыки к вере, чудесам, императорской власти, славянству, иным христианским конфессиям и другим религиям и проч. в этих записях противоречит взглядам некоторых поверхностных исследователей, выдающих свою точку зрения на этого человека за его подлинный облик.
Ключевые слова: Епископ Порфирий (Успенский), Костромская семинария, чудеса, Благодатный огонь, инославие, духовная жизнь.
Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Евр. 13, 7).
Почему один человек выбирает зло, а другой - добро? Нелегко ответить на этот вопрос. Также нелегко дать ответ, почему некоторые избирают жизнь праздную, а некоторые без всякого принуждения всё своё время посвящают служению Церкви и Родине. К таким немногим относится и епископ Порфирий (Успенский), уроженец Костромской губернии, выпускник Костромской семинарии. Быть может, приоткрытие веры этого нестандартного человека, хотя бы отчасти, поможет понять сверхмотивацию любителя знаний и последовательного паломника в Царство Небесное. Личность еп. Порфирия (Успенского), даже при беглом ознакомлении, предстаёт перед нами весьма оригинальной и самобытной. В то же время, ознакомившись с какой-либо одной статьёй о нём, читатель может легко впасть в крайность и сделать однозначный вывод. Если будет прочитана восторженная статья, то еп. Порфирий предстанет выдающимся человеком, историком,
Священник Александр Рылов, преподаватель Костромской духовной семинарии
богословом, пастырем, лингвистом; если же попадётся негативная статья о нём, то владыка Порфирий будет воспринят как неверующий, скептик или даже сказочник. Истина, как часто бывает, находится где-то посередине.
Выступая с трибуны, с амвона, с кафедры, человек может показаться людям не таким, каков он есть на самом деле. Сокровенный сердца человек прячется от посторонних взоров, и лишь дневники порой приоткрывают завесу таинственности личной жизни.
В своих автобиографических заметках, которых издано 8 томов, еп. Порфирий предстаёт перед нами, в первую очередь, глубоко верующим человеком. Его облик источал свет и изнутри, и снаружи. Случалось даже, нехристиане-турки целовали его руку в знак уважения. Его коллега иеродьякон Григорий констатировал: «У вас на челе есть что-то привлекательное... Все вас любят»1.
Владыка доверял бумаге то, что известно было только Богу. В этих записях можно увидеть промысл Божий, какой-то толчок от Духа Божия к тому, чтобы излить на бумагу личный опыт, знания, предупреждения, а иногда, возможно, и откровения. Всё это сохранилось для потомков, которые могли бы почерпнуть уроки из жизни верного Его служителя.
Трепетное, благоговейное, умилительное предстояние перед Всевышним достаточно часто встречается среди дневниковых записей священнослужителя. «Я изливал свою душу пред Богом и с умилением, смирением и детскою простотою умолял Его, да даст мне благодатный дар различения духов, так нужный для меня в настоящем моем служении, и да обратит ко мне сердца всех тех, которые по подозрениям могут чуждаться меня»2. Совершенно свободные внешние проявления благочестия еп. Порфирия сегодня удивили бы нас, наверняка они удивляли и многих его современников: «Я молился усердно. Слезы капали с ресниц моих. В душе моей горел пламень веры и преданности воле Божией. После молебна я приложился к святым образам и, лобызая стопы Спасителя и Пречистой Его Матери, испрашивал у них благословения в путь, дерзая напомнить им о трудном путешествии их в Египет. Не забываю, что по молитве воцарилось в душе моей велие спокойствие. Надежда на благословение Господне слилась с упорным верованием моим в собственное счастие»3. На чужбине благочестивый архимандрит, преодоле-
1 Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. Издание императорской академии наук. СПб., 1894. Том 1. С. 222.
2 Там же, с. 158.
3 Там же, с. 1 (отъезд из Петербурга в 1841 году. С такого трогательного эпизода начинаются дневники еп. Порфирия).
вая болезни, не забывает о Родине, о своих близких, об императоре; его экспедиции сопутствует «теплая молитва о родных, о Государе и о собственном выздоровлении»4.
Страх, казалось бы, совершенно был чужд этому подвижнику науки и веры. Даже друзья не могли поколебать его решимости преодолевать огромные расстояния ради научных целей, как, например, о. Афанасий, который делился с будущим епископом «знаниями, сочувствием, единомыслием и прозрением в печальную будущность»5.
Будущий епископ старался увидеть во всём случающемся положительные моменты: «При выезде моем из Лавры пошел дождь, сперва дробный, потом крупный. Я вспомнил, что в 1881 году, в час отправления моего из Петербурга в Одессу, где жизнь моя была счастлива, так-же лился дождь, и принял это за доброе предзнаменование»6.
Еп. Порфирий с явной симпатией относился к скромности, неприхотливости, с уважением возводил непритязательность в национальную черту: «Кто хочет знать, как мало нужно человеку в этой жизни, тот пусть посетит избу кривосчанина7 и посмотрит на его житье. Все движимое имущество его состоит из нескольких скамеек, винных мехов, горшков и водоносов. Лучшее украшение дома его есть оружие, которое всегда находится при нем. Кривос-чане одеваются в грубое, неокрашенное сукно, которое они сами ткут. Одне женщины носят рубахи, а мужчины — не все»8. Он даже хочет найти что-то достойное похвалы: «черногорцы, как народ бедный и честный, довольствуются малым»9. Но тут же без прикрас владыка описывает сопутствующие жуткие нравы, что показывает в нём достаточно объективного дееписателя: «Чтобы получить несколько крейцеров за мешок картофеля, бедная черно-горянка с ночи должна пуститься в путь и, согнувшись под своею ношею, идти по самой худой горной дороге. Одне женщины носят большия тяжести. Муж, обыкновенно, идет впереди, и с наслаждением курит табак; между тем, бедная жена его едва не падает под своею тяжелою ношею (Такой обычай и у морлаков: часто жена целый час ходит за дровами, или за водою, и едва тащится домой, а муж спит спокойно на боку)»10.
Есть мнение, что еп. Порфирий был принципиально против чудес, не верил в них. Однако в дневниковых записях встречается множество случаев, когда владыка без критики и сомнения передаёт рассказы о чудесных происшествиях в Православии. «О. протоиерей разсказывал мне, что во время
4 Там же, с. 235.
5 Там же.
6 Там же, с. 2.
7 Владыка как искусный художник описывает достопримечательности Черногории, о местности, которую в наши дни называют Кривошье: «В расстоянии 3 часов от Рисано, на север, на одном бесплодном каменистом, горном хребте, находится несколько местечек, которые все вообще носят название Кривосчие. Жители в числе 600 душ, все православного исповедания». Там же, с. 88.
8 Там же, с. 88.
9 Там же, с. 96.
10 Там же.
венецианскаго владычества, православный священник обыкновенно отдавал ключи от своих церквей католическому епископу. В праздник Св. пророка Илии он хотел служить обедню, но епископ не дал ему ключей, сказав: «мы не празднуем сегодня, не даю ключей». Священник с горестью вышел от епископа и прямо пошел к своей церкви, стал на колени пред нею и начал молиться. Над Каттаром собирались громовыя тучи; молния ударила в пороховой погреб; от взрыва пороха сделалось сильное потрясение в городе; церковь отворилась сама собою и священник вошел в нее и отслужил литургию в присутствии изумленных христиан. Но католический епископ после ис-тязывал его и почитал его за чародея»11.
Вообще, если речь заходит о христианских чудесах, Порфирий даёт полную волю своему перу. Предание об иконе Божией матери именуемой им Maria della Scarpel-lo12, без сомнения и критики описано владыкой: «Этот образ, не известно как, перенесен был сюда из Греции, а именно из Негропонта в 1452 г. Однажды два рыбака, два брата, поехали ночью ловить рыбу, и на уединенном островочке увидели образ в ярком свете. Тотчас они причалили туда, взяли образ, и отвезли его в свой дом в Перашто. Вдруг, один из них заболел опасно. Он поручил себя заступлению и покрову Царицы Небесной, и упросил своего брата известить приходскаго священника о обретении чуднаго образа. Тайна обнаружилась; весь народ пошел в дом рыбака, взял образ Богоматери и поставил его в пераштинской церкви. Больной тотчас выздоровел. Но вот чудо! В следующее утро образ исчез из церкви, и очутился на той самой скале, где увидели его рыбаки. Опять принесли его в ту же церковь, и он опять исчез и явился на той же скале; это чудо повторилось и в третий раз. После этого набожные и добрые пераштинцы разсудили, что Пречистой угодно только то место, на котором обретен был ея образ. Скала тотчас была уравнена, и распространена затопленными старыми судами и камнями; потом на ней построили маленькую церковь»13.
С любовью и восхищением продолжает епископ описание этой святыни и присовокупляет описание праздника: «6000 турок под предводительством Мегмета-аги Рисановича явились 15 мая 1654 года пред Перашто; в то же время 8 турецких военных судов вышли из Кастельнови и матросы ограбили церкви Богоматери Скарпельской и Св. Георгия. Но при всем пре-
11 Там же, с. 77.
12 Ныне чаще именуют Madonna della Scarpello — Богородица на рифе (Пераст, Черногория).
13 Там же, с. 89-90.
Остров Богородицы на рифе. Черногория
восходстве сил, мусульмане не могли причинить большаго вреда пераштинцам, и, когда подоспела к ним помощь из Кат-таро и Доброты, предались бегству. Вера усвоила эту победу Богоматери, Которой образ заранее перенесен был в крепость Св. Креста, и Которая на стенах ея показалась туркам в виде знатной женщины, грозила им пальцем, и привела их в такой ужас, что они поспешно убежали. В память этого события бывает крестный ход, и чудотворный образ носится по улицам деревни. Набожные пераштинцы становятся на колени, и над ними проносится св. икона; больныя женщины, матери с больными детьми на руках издалека приходят умолять небесную Владычицу о выздоровлении и спасении души. Мужчины, без различия вероисповеданий, оказывают ей свое почитание выстрелами из ружей и пистолетов. Вообще, ни один житель Бокки не забывает почтить Богоматерь тремя или более пушечными выстрелами при своем отправлении в море и по возвращении. Ежели на судне нет пушек, то стреляют из больших судовых ружей (из старых венецианских мушкетов). Но самое главное празднество в честь Богоматери ежегодно бывает 15 августа, и совершается на самом островке. В этот день на площадке перед церковию производится танец особеннаго рода. Мужчины из соседних мест, все одетые в национальное платье, и убранные тщательно вычищенным оружием, составляют из себя кружок, в середине ко-тораго поставляют пару сосудов с вином; каждый держится за кончик платка своего соседа; один из них, самый старший, становится в голове круга, и с белым мечем в руке водит прочих. Так они танцуют, или лучше ходят около вина и поют народныя песни. Потом вино выпивается, и танец кончается»14.
Владыка Порфирий верил снам. Кому-то это покажется странным, но описание их и последующие события, произошедшие со священнослужителем, заставляют, как минимум, задуматься.
«В бытность мою в Вене, в июле месяце 1842 года (число забыл), ночью я имел следующее знаменательное сновидение: мне явился во сне блаженной памяти Государь Император Александр 1-й и сказал: «ты знаешь, что в первые годы моего правления Грузия присоединена к моему царству» — «Знаю, Ваше Величество!» — отвечал я. — «Там, на востоке, продолжал он, люди живут как в Авраамов век: им нужно образование». Этим сновидение окончилось.
14 Там же, с. 91.
По утру я записал его слова слово в слово, но, к сожалению, не выставил числа месяца.
В следующем августе месяце, 8 дня, я получил отношение о вызове меня в С.-Петербург; приехал сюда и здесь только узнал, что я должен ехать на восток. И так сновидение мое, кажется, состояло в связи с ходом дела об определении меня на восток, — дела, о котором я ни думал, ни гадал. Я сказал: кажется. Это сказал я потому, что в сновидении дело шло о Грузии. Впрочем, известно, что в сновидениях не все слова или образы имеют значение. Смысл сновидения важен.
Посмотрим: что Господь речет о мне!»15
Как известно, Порфирий (Успенский) в сане архимандрита16 впоследствии много и плодотворно путешествовал по Востоку.
Продолжая тему чудес, нельзя пройти мимо обсуждения благодатного огня. У многих на слуху, что атеисты очень часто ссылаются на заметку еп. Порфирия (Успенского):
«В тот год, когда знаменитый господин Сирии и Палестины Ибрагим, паша египетский, находился в Иерусалиме, оказалось, что огонь, получаемый с Гроба Господня в великую субботу, есть огонь не благодатный, а зажигаемый, как зажигается огонь всякий. Этому паше вздумалось удостовериться, действительно ли внезапно и чудесно является огонь на крышке Гроба Христова или зажигается серною спичкою.
Что же он сделал? Объявил наместникам патриарха, что ему угодно сидеть в самой кувуклии во время получения огня и зорко смотреть, как он является, и присовокупил, что в случае правды будут даны им 5000 пунгов (2 500 000 пиастров), а в случае лжи, пусть они отдадут ему все деньги, собранные с обманываемых поклонников, и что он напечатает во всех газетах Европы о мерзком подлоге.
Наместники петроаравийский Мисаил, и назаретский митрополит Даниил, и филадельфийский епископ Дионисий (нынешний Вифлеемский) сошлись посоветоваться, что делать. В минуты совещаний Мисаил признался, что он в кувуклии зажигает огонь от лампады, сокрытой за движущейся мраморной иконою Воскресения Христова, что у самого Гроба Господня. После этого признания решено было смиренно просить Ибрагима, чтобы он не вмешивался в религиозные дела, и послан был к нему драгоман Святогробской обители, который и поставил ему на вид, что для его светлости нет никакой пользы открывать тайны христианского богослужения, и что русский император Николай будет весьма недоволен обнаружением сих тайн.
Ибрагим паша, выслушав это, махнул рукою и замолчал. Но с этой поры святогробское духовенство уже не верит в чудесное явление огня.
Рассказавши все это, митрополит домолвил, что от одного Бога ожидается прекращение (нашей) благочестивой лжи. Как он ведает и может, так
15 Там же, с. 105.
16 Епископ Порфирий Успенский. / Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» // Электронный ресурс. - URL: http://www.sedmitza.ru/text/400431.html (дата обращения: 3.02.2017).
и успокоит народы, верующие теперь в огненное чудо великой субботы. А нам и начать нельзя сего переворота в умах, нас растерзают у самой часовни Св. Гроба.
Мы, - продолжал он, уведомили патриарха Афанасия, жившего тогда в Царьграде, о домогательстве Ибрагима паши, но в своем послании к нему написали вместо «святый свет», - «освященный огонь»17. Удивленный этой переменою, блаженнейший старец спросил нас: «Почему вы иначе стали называть святый огонь?». Мы открыли ему сущую правду, но прибавили, что огонь, зажигаемый на Гробе Господнем от скрытой лампады, все-таки есть огонь священный, получаемый с места священного»18.
Это запись действительно находится в дневниках владыки Порфирия19. Но стоит только посмотреть печатное издание, и мы увидим, что современные критики религии выхватывают из контекста дневников одну историю, просто пересказанную еп. Порфирием. Чуть выше, в том же томе, идёт рассказ о других людях, в пользу благодатного огня: «Когда Наполеон воевал с мусульманами в Палестине, все иерусалимские христиане, по распоряжению добраго мусселима, безвыходно жили в Святогробском храме. В один день, только не в великую субботу, на мраморной крышке Гроба Господня появился свет синевато-зеленый и блистал долго, часа с три. Все христиане и франкопатеры видели его и прославили Бога. Это внезапное явление горя-щаго фосфора в темном, сыром и наполненном миазмами храме, утешило их и утвердило веру в благодатный огонь»20.
Ещё чуть выше еп. Порфирием помещён другой, подобный рассказ: «Греческий царь Феодосий Великий 395 г.) тайно был в Иерусалиме; когда он вошел в храм, построенный Константином Великим над Гробом Господним, все лампады зажглись сами собою. Это чудо удивило патриарха. Но ангел открыл ему, что богомолец был не простой человек, а Святый царь Феодосий»21.
Как видим, еп. Порфирий не был против чудес как таковых, записывал разные предания и рассказы. Неудивительно, что атеисты для своей выгоды вырвали одну единственную историю из дневника владыки. Но в недоумение приводит то, что некоторые православные сделали вывод, будто Порфи-рий (Успенский) «был человеком весьма своеобразных представлений, относившийся с предубеждением к чудесам вообще и с большой предвзятостью к греческому благочестию... совсем не удивительно, что он повсюду собирал
17 Здесь безбожники почему-то выбросили несколько иностранных слов (ayiov tpöq, KaSiepra^evov фюд) из цитаты, оставив только их перевод. Видимо, они посчитали их лишними. Между тем перевод Порфирием этих словосочетаний можно назвать изящным, но не дословным. 'Ayiov фюд — святой свет, но KaSiepra^evov фюд — освящаемый свет. Такой дотошный историк, как владыка Порфирий, не стал бы просто так, без смысла записывать отдельные греческие слова.
18 Порфирий (Успенский). Книга бытия моего. СПб, 1896. Том 3. // Электронный ресурс. - URL: https://www.skeptik.net/ism/opponent/chigirin.htm (дата обращения: 3.02.2017).
19 Порфирий (Успенский), еп. Указ. соч. Том 3. С. 299-301.
20 Там же, с. 299.
21 Там же.
байки и истории, которые могли бы эти предвзятые взгляды обосновать»22, поэтому ему не стоит доверять. Складывается впечатление, что автор предыдущих строк совсем не читал дневники еп. Порфирия.
Не будем забывать, что дневники - это не дипломная работа и не диссертация, это всего лишь заметки для будущих научных трудов. Владыка очень сетовал, когда ему не удавалось сразу записать, то или иное событие, и оно ускользало из его памяти. Как было несколько раз показано, еп. Порфирий охотно описывал чудеса, нисколько их не критикуя. Вообще, судя по записям (кроме, пожалуй, последнего тома), владыка редко дает какую-либо личную оценку записываемого. Как правило, это несколько сухое изложение исторического материала.
Записывал ли епископ байки? Да, такое случалось. «Есть страна, где женщины рождают вместе с детьми мужескаго пола маленьких крокодилов; — называют их именами и воспитывают. Каждый ребенок, выростя, должен кормить своего брата-крокодила во всю свою жизнь. Если он умрет, то или братья или сестры должны кормить его. Один англичанин имел служанку, которая каждое утро отлучалась на реку. Англичанин заметил это, подстерег ее и увидел, что она кормит крокодила. По ея признанию, это животное родилось вместе с ея братом, и по смерти его она обязана кормить чудовище... в Индии и до сих пор некоторые люди думают, что при рождении каждаго младенца является на свет и крокодильчик в соседней реке, или в море, или в нарочно-устроенных колодцах. Этих животных они почитают священными и кормят их. Однажды в году индейцы выезжают на реку и бросают крокодилам животных, даже младенцев»23. Задумаемся, разделял ли владыка Порфирий веру в рождение крокодила от человека? Вряд ли. Но, по всей видимости, предоставлял читателям самим решить — верить или улыбнуться.
Возвращаясь к теме Благодатного огня, возможно, предположить: владыка сделал запись разговора с митрополитом Дионисием, не подразумевая полного доверия ему. Сам рассказ содержит несколько нелогичных мест: благодатный огонь ни разу не называется одинаково, то «святый свет», то «освященный огонь», то «святый огонь», то «огонь священный»; странно также, что паша резко отказался от своей затеи. Неужели Ибрагим-паша, правитель Египта испугался, «едва только услышал имя российского императора?»24 Представляется возможным согласиться со следующим объяснением: скорее всего, митрополит выдумал эту историю и рассказал епи-скому Порфирию, чтобы «польстить национальному чувству»25 представителя Российской империи. Каков был уровень образования или в чем ещё мог быть интерес вышеупомянутого митрополита, предоставим выяснять другим исследователям.
22 Максимов Ю. В защиту Благодатного огня. Православие.ру // Электронный ресурс. - URL: http://www.pravoslavie.ru/put/080426153810.htm (дата обращения: 3.02.2017).
23 Порфирий (Успенский), еп. Указ. соч. Том 1. С. 189.
24 Максимов Ю. В защиту Благодатного огня / Указ. сайт.
25 Там же.
Тех, кто ещё продолжает думать, будто владыка Порфирий недоброжелательно относился к Благодатному огню, можно адресовать к «Первому путешествию в афонские монастыри и скиты», стр. 127.26 Там выражена его оценка высказываниям иеродиакона Неофита, допустившего в своём письменном труде «гнилое пустословие», когда рассуждал «о св. огне Иерусалимском, котораго получение и раздачу Неофит назвал Драматургиею. Это сочинение не стоит разбора»27. Таким образом, владыка Порфирий был весьма положительно настроен по отношению к схождению Благодатного огня.
Уважая веру, смирение, скромность, сдержанность в других, являлся ли сам еп. Порфирий образцом и идеалом добродетели? Каждый человек показывает своё подлинное «Я» в минуты опасности. В жизни владыки Пор-фирия таких опасностей было немало. Весьма выразителен случай, произошедший с ним после встречи с патриархом Констанцием I-м на острове Антигона. «Пока не плыли мы подле островов, волнение было не так сильно. Но когда втянулись в средину залива, сильнейший порывистый ветер дул с северных берегов Азии и страшно волновал море. Не возможно было ехать прямо на Карталими; каик попадал бы тогда между волн, и мы пошли бы ко дну. Рулевой направлял бег прямо против ветра, и каик, вздымаясь и опускаясь, разсекал сердитыя волны и едва-едва подвигался вперед. Минул час, минули два, мы почти ни с места; каикчии начали выбиваться из сил; опускали весла, и брызги волн орошали нас; о. Григорий так трусил, что весь посинел; порой и у меня билось сердце неровно и обливалось кровию, при сильном порыве ветра и при ободрениях кормчаго: лш5ш ^ои, ^ popáis!28 Я озяб. Наконец, каикчии совершенно выбились из сил, бросили весла и стали упрашивать кормчаго поставить боковой парус. — «Боже мой! Пресвятая Дева! — кричал о. иеродиакон, — поставить парус на всем ветру! Поворотить каик на волнах, между волнами! Идти боком в такой утлой лодке! naiSiá ^ои, ^ popáis, не ставьте паруса, примитесь за весла». Но они не слушались. Как на беду парус не был приготовлен как следует: ветром то развертывало, то свертывало его; волны били в бок и окачивали нас брызгами; рулевой поставил каик между волнами; парус натянуло; каик склонился на бок, а парус еще не укреплен был в колоде на корме; его едва держали в руках лодочники. Это была самая страшная минута; мы были на волосок от смерти; я оцепенел от холода и страха, о. Григорий плакал. Я молился, ужасался, и опять молился, и опять робел. Парус был утвержден; каик быстро понесся боком: мы все на корточках присели у другого бока на дне каика. Лишь только отлегло было у меня на сердце, как вдруг один из лодочников, стоявший около паруса, закричал: tramontana, tramontana! Сердце мое облилось кровию; я догадался, что мы попадем под самый опасный ветер, вырывающийся из ущелий возвышенных
26 Это в репринтном издании М. 2006, Общество сохранения литературного наследия. В первоначальном Киевском издании это страница 121. Порфирий (Успенский), еп. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты в 1845 г. Киев, 1877, Типография В.Л. Францкевича.
27 Там же.
28 Дети мои, не бойтесь! (или Ребята, не бойтесь!)
берегов Азии. В самом деле, этот ужасный ветер набегал на нас и порывом своим почти опрокидывал лодку, потом опять скрывался и опять ужасал нас. Признаюсь, эти минуты были еще страшнее. Чем неожиданнее порыв ветра, тем сильнее испуг. Таким образом, между страхом и надеждою, мы плыли довольно долго, пока стали под ветром у самых берегов. Парус был опущен, и на веслах мы приплыли в Карталими, — турецкую деревню»29.
Просто, без нарочитой самокритики описывает себя епископ не с лучшей стороны. «На пароходе с нетерпением ждал я каваса30. Прошел час, другой, третий, каваса нет. Наступило время обеда (5 ч.), каваса нет. Вечерело, темнело; на небе явилась луна, на минаретах зажглись огни, каваса нет. Мое терпение лопнуло, как бомба, начиненная порохом. Я сердился, ворчал, негодовал на себя, на всех. Мне было тем более мучительно, что я не понимал причины неявки каваса: а после оказалось, что по случаю рамазана нельзя было принудить турок работать для гяура московскаго»31.
Что было более ценным для владыки — деньги или научные записи? Безусловно, вся его жизнь показывает, что главным делом для него была наука. Вот одна из записей в дневнике, яркая иллюстрация этого: «Во время вечерни, между пятым и осьмым часами, исполнилась надо мною русская пословица: «на то щука в море, чтобы карась не дремал». Какой-то плут, мошенник, вор, обокрал меня и служителя моего. Безбожник! Унес у меня 1700 рублей ассигнациями, все кресты, ордена и все столовое и чайное серебро, а у служителя — большую часть лучшей его одежды. Ужасно жаль мне похищенной книжки, в которой записаны были мною для памяти статистическия сведения о настоящем состоянии Палестины и Сирии и ученыя заметки о Крыме. Видно, что вор был человек неученый, иначе он оставил бы мне эту книжку, зная, что она дороже мне тех денег, кои хранились в ней. Не худо было бы внушить всем ворам, чтобы они не похищали у ученых монахов их книг и рукописей, а брали бы одни деньги, кои не так нужны им»32.
В то же время, скорбь проникала в душу благочестивого епископа, если он встречал в людях холодность. «Странно, что ни один архиерей не послал со мною милостыни бедной церкви палестинской, а еще страннее то, что никто из них не вспомнил о православных патриархах. Не извиняю этой холодности владык наших. Сердце мое скорбит о духовном разъединении севера и востока. О Господи! не лиши меня благословения Твоего на предстоящем мне поприще ради некоторых пастырей, неразумеющих широты любви Твоей»33.
Весьма немногословен владыка, когда вспоминает родную Кострому и свою юность в ней. Но встреча с костромичами всегда была значима для еп. Порфирия, с любовью он делает о них заметки, в каком бы краю света их ни встречал. «Свой своему по неволе рад, по неволе друг»34.
29 Порфирий (Успенский), еп. Указ. соч. Том 1. С. 205-206.
30 Жандарм, полицейский или сторож в Турции.
31 Там же, с. 148.
32 Там же, с. 118.
33 Там же, с. 134.
34 Там же, с. 146.
Вообще, владыка с большой теплотой относился ко всем славянским народам. С каким-то особенным пиететом он описывает внешний вид славянских женщин: «Иллирийския крестьянки все очень белы, лица у всех у них миниатюрны, правильны и красивы. Глаза сероголубыя. Губы прекрасны, носик тонкий, остроконечный несколько или, лучше, едва, едва вздернутый. На голове оне носят платки белые, коих концы назади спускаются по спине. На шее платки также белые. Белье оторочено кружевами. Сарафаны синие, внизу, по подолу, оторочены красными лентами, или полосами. Талия у всех стройная, тонкая. Походка скорая; речь быстрая. Движения проворны. Все оне носят особый род башмаков с высокими каблуками, суживающимися к земле, без чулков. Когда оне идут по улице, то слышен стук от каблуков. Сходство их физиономий удивительно. Чистая славянская кровь! Почему и от чего сохранилась эта порода, поражающая белизною, стройностью и сходством лиц? Это вопрос физиолого-исторический. Предполагаю, что иллирийцы не смешались ни с каким южным племенем; живя в горах они сохранили свой первобытный тип и язык славянский»35. Скорее всего, владыка Порфирий несколько преувеличивал духовные достоинства славян. Иначе, зачем ему делать такую запись: «Если Малороссию засеять иезуитами, то все-таки выростут там казаки!»36 На мысль о преувеличении достоинств также наталкивает следующая оценка других народов: «как друзы равнодушны к религиям, так и англичане»37.
К униатам, насколько можно судить по дневникам, епископ Порфирий относился сдержанно-равнодушно, к католикам - негативно. По крайней мере, в его записях можно найти много жалоб православного духовенства на притеснения католиков. Если бы владыка симпатизировал католичеству, то не стал бы пополнять свой дневник компроматом на Римо-Католическую Церковь.
В целом, к инославным владыка относился критично. О англиканском дьяконе, решившем присоединиться к Православной Церкви, писал сжато, немногословно: «умен, скромен, благочестив... имеет ревность не по разуму»38. Некоторые его догадки о внутренней жизни англикан только подтверждают это: «Кажется, епископальныя общины в Англии и Америке мучатся каким-то безпокойством, не довольны своим отщепенством и желают единения церквей, либо замышляют вовлечь в свои сети православные народы под видом духовнаго общения»39.
Как известно, еп. Порфирий желал не только, чтобы не было расколов; он хотел, чтобы все христиане находились в полном общении друг с другом и со Христом. Особенно горячим было его стремление к единению всех древних церквей. Описывая нестроения внутри Армяно-Григорианской Церкви, он восклицает: «Господи! Когда будет едино стадо и един пастырь?»40
35 Там же, с. 101.
36 Там же, с. 119.
37 Там же, с. 226.
38 Там же, с. 117.
39 Там же, с. 135.
40 Там же, с. 115.
Любопытно его отношение к мусульманам. В некоторых его высказываниях проскальзывает уважение к священным книгам муслимов («Коран имеет свои поучительные страницы»41), а также к их духовной жизни («Во мраке ночи скрылись из вида все дома, мечети и минареты; казалось, только в воздухе висели бесчисленные огненные, круглые венки, как бы спущенные с неба пророком в награду правоверным за их стойкость в вере»42). Но в тоже время дневники просто переполняют множество историй, показывающих ислам в неприглядном виде.
«Один грек, желая обогатиться каким-либо легким способом, долго выдумывал разныя средства к достижению своей цели, выбирал их, отвергал, думал, передумывал. Наконец, ему пришло в голову нажиться на счет одного богатого и набожного турка-купца»43. После этого он совершает, казалось бы, безумные действия, хулит Мухаммеда в присутствии турка, но параллельно делает так, чтобы визирь узнал о большом долге этого купца (300 000 пиастров). Далее следуют взаимные жалобы. «Турок жалуется на грека за ругательство над Магометом, и неосторожно повторяет самое ругательство. Визирь почитает его пророкохульником, потому что он своими устами осмелился произнести дурные и дерзкие слова, приказывает заплатить долг. Турок, после, встретив счастливаго грека, сказал ему на ухо: «ты прав, что ругал Магомета. Какой это Бог, который не умел защитить моего правого дела...»44
Ещё ряд замечаний дополняют его взгляд на турецкий ислам. «Душа размышляла о сильном влиянии религии, какая бы она ни была, на известный народ. По закону своему, турки после дневного поста обжирались ночью в своих домах»45. О вере мусульман, как обычно, с минимум субъективности: «странное предание турок, будто Иисус Навин ... мыл в Босфоре свои ноги»46. Очевидно, еп. Порфирию не всегда удавалось избежать личной оценки верований или менталитета той или иной нации, особенно когда он узнавал это на опыте, а не из книжек47.
Для еп. Порфирия было совершенно неприемлемо невежество в среде духовенства. Вот как он описывает епископа-араба: «Митрополит Иаков из туземных арабов — черной крови. Мало говорит по-гречески. Совершенный невежа, — бедуин; от него пахнет псиною; руки его необычайно черны. В деревне митрополичьей есть униаты. Уния вторглась сюда лет за 80, и церковь отнята у православных лет за 50. Таким образом митрополит остается без церкви. Он даже не умел рассказать о начале унии... невеж делают епископами... При таких беспорядках погибнет православие»48. Скупой на личные замечания в дневниковых записях, владыка не удержался от столь резкого вывода.
41 Там же, с. 208.
42 Там же, с. 144.
43 Там же, с. 160.
44 Там же.
45 Там же, с. 145.
46 Там же, с. 155.
47 См. там же. На стр. 184 несколько эмоциональных высказываний о турках.
48 Там же, с. 229.
Владыка Порфирий испытывал огромнейшее уважение ко всякого рода сильным мира сего, к православным царям и патриархам, если это не входило в противоречие с верой или научными занятиями. Когда было одобрено его большое путешествие, архимандрит Порфирий «увидав в первый раз царский почерк... с благоговением облобызал его»49. Прибыв к патриарху Иерусалимскому, «вошедши в келию патриарха... помолился по обычаю русскому... поклонился ему до лица земли и поцеловал его десницу»50. По окончании аудиенции «еще раз... поклонился патриарху до лица земли»51.
Служение учителя, педагога, по мнению преосвященного, было великим делом. «В куручесменском народном училище воспитываются дети константинопольских греков и приготовляются не для церкви, а для мира и сует его. Большая часть времени употребляется на изучение древних эллинских писателей, как поэтов, так и прозаиков. Преосвященный Самуил, глава сего училища, преподает Закон Божий. Архиерей — школьный учитель! Это — образец смирения и ревности к пользам ближних. Не знаю, представляет ли и представит ли история подобный пример. Такой подвиг породил во мне глубокое благоговение к св. старцу, посвящающему остальные годы своей жизни на образование единовернаго и единокровнаго юношества. Я увенчал бы его митрою патриарха. Делатель в вертограде Христовом достоин мзды своей»52.
В то же время, Порфирий (Успенский) был очень чуток в отношении духовной жизни молодёжи, его печалила и мучила неспособность учителей и духовных лиц привить юношам любовь к Богу и Церкви. Примечателен один случай в народном училище на острове Халки, описанный владыкой: «По молитве все уселись; мы заняли поперечную линию, придававшую столам вид буквы П. Мальчик взлез на кафедру и начал читать весьма быстро отрывки из Священной истории на новогреческом языке. Все слушали и ели. После ужина началось чтение молитв на сон грядущий. Мальчики стояли лицом к иконе, а начальник и учителя молились на них. Как мне ни дико было кланяться в ту сторону, где стояли питомцы, но надлежало гармонировать с о. Варфоломеем. Стоя в этом положении, я заметил, что ни один воспитанник не перекрестился; одни из них стояли, как статуи, другие смеялись потихоньку, иные дремали, облокотясь на стены. Это зрелище опечалило меня. Каких плодов можно ожидать от такого воспитания, которое не только не развивает, но еще подавляет чувство религиозное в самом раннем детстве? Странно смотрел я на о. Варфоломея и вспомнил Феофила Каириса, который отравил ядом своего учения до 300 мальчиков в своем Opфavoтpoфsюv на острове Андросе. Наконец, комедия была выполнена. Догадываюсь, что в моем присутствии прочитано было более молитв, нежели сколько их читали ежедневно. Если справедлива моя догадка, то напрасно о. Варфоломей
49 Там же, с. 127.
50 Там же, с. 168.
51 Там же, с. 171.
52 Там же, с. 193.
надел на этот раз маску лицемерия. Одним вечером мог он подорвать в детях уважение к нему, приобретенное многими годами»53.
Случалось, посещало священнослужителя особое чувство предвидения будущего; по крайней мере, он сам так его оценивал. «Смотря на этот скромный памятник с высоты посольскаго сада, я невольно думал о пророчествен-ном предчувствии народов их собственной гибели. Римляне, греки византийские, мексиканцы угадывали, предчувствовали свою печальную будущность; и турки ныне тревожатся и чувствуют, что рано или поздно им придется оставить Европу, где, по их же словам, они стоят лагерем: а русские во дворцах и хижинах громко поговаривают о взятии Царь-Града, за коим последует преставление света. Эту думу я высказал отцам-спутникам, сидя в деревянной беседке спиною к палящему солнцу и любуясь лаврами, кипарисами и виноградниками»54. Кстати, о Константинополе такая мысль высказывается не однократно. «Что еще будет в этом городе? Не знаю, пророчественный ли инстинкт или гордость говорят мне, что Царь-Град, рано или поздно, будет завоеван русскими и останется в их власти. Аминь»55.
Широкому кругу читателей доступны статьи о еп. Порфирии (Успенском), повествующие о нём как об ученом монахе, в первую очередь как о переводчике и историке. Но лишь крупицы повествуют нам о вере этого подвижника науки. Мы видим, что владыке Порфирию были не безразличны сверхъестественные явления в Христианстве, но он не мог терпеть, когда чудеса выдумывают. С особой любовью наш священнослужитель относился к славянским народам, замечал их положительные стороны, превозносил веру. Особенное, почти религиозное, было отношение епископа к государственной власти Российской империи, которая не раз оказывала денежную поддержку его экпидициям, впрочем, в последние годы эта восторженность несколько угасла.
В сознании владыки Порфирия не было противостояния между наукой и религией. Как сам он признавался «Вера и наука влекут меня ... Господи Иисусе! Молю Тя: даждь ми по сердцу моему!»56
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК:
1. Епископ Порфирий Успенский. / Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» // Электронный ресурс. - URL: http://www.sedmitza.ru/ text/400431.html (дата обращения: 03.02.2017).
2. Максимов Ю. В защиту Благодатного огня. Православие.ру // Электронный ресурс. - URL: http://www.pravoslavie.ru/put/080426153810.htm (дата обращения: 3.02.2017).
3. Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. Издание императорской академии наук. СПб., 1894. Т. I.
53 Там же, с. 200.
54 Там же, с. 155.
55 Там же, с. 196.
56 Там же, с. 465.
4. Порфирий (Успенский), еп. Книга бытия моего. СПб, 1896. Том 3.
5. Порфирий (Успенский), еп. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты в 1845 г. Киев, 1877, Типография В.Л. Францкевича.
6. Порфирий (Успенский), еп. Первое путешествие в афонские монастыри и скиты в 1845 г. Общество сохранения литературного наследия. М. 2006 (репринтное издание).
7. Порфирий (Успенский). Книга бытия моего. СПб, 1896. Том 3. // Электронный ресурс. - URL: https://www.skeptik.net/ism/opponent/chigirin.htm (дата обращения: 03.02.2017).
Priest Alexander Rylov FAITH OF THE BISHOP. ABOUT THE GRADUATE OF THE KOSTROMA THEOLOGICAL SEMINARY BISHOP PORFIRY USPENSKY
This article describes an outstanding representative of the Russian Orthodox Church, a graduate of the Kostroma Theological Seminary, Bishop Porfiry (Uspensky). The author acquaints the reader with excerpts from autobiographical notes of this talented scientist and tireless traveler. The Vladyka's attitude to faith, miracles, imperial power, Slavdom, other Christian faiths and other religions, and so on contradict the views of some superficial researchers who mistake their views on this person for his real image.
Key words: Bishop Porfiry (Uspensky), Kostroma Seminary, miracles, Holy Fire, non-Orthodox, spiritual life.
