CC BY
195
Венеция - вторая Византия или Третий Рим.
Истоки архитектуры раннего венецианского Ренессанса.
А.В.Рябский
В XV веке в Венеции происходили события, которые впоследствии оказали значительное влияние на формирование архитектуры раннего венецианского Ренессанса.
К началу XV столетия Венеция окончательно утвердилась как морская сверхдержава, победив генуэзцев в затяжной войне за владычество над Восточным Средиземноморьем. И с этого момента она начинает покорять соседние материковые области. Уже к середине XV века Венеция завоевала Бре-шию, Бергамо, Удине, часть областей Трентино, Фриулии, По-лезине, открыв себе таким образом путь на запад и север, благодаря чему она становится мощным экономическим центром всего северо-востока Италии.
Нарастание военной мощи и политическое становление Венецианской Республики как самого сильного государства Восточного Средиземноморья позволили многим республиканским деятелям того времени говорить об утверждении имперской идеи в качестве представления о Венеции. Интересно, что уже в 1457 году Бернардо Джустиниан [Bernardo Giustinian] в похоронных восхвалениях, написанных по случаю смерти Франческо Фоскари [Francesco Foscari], описывает Венецию, морская сила которой сравнивается с Афинами, сухопутная мощь - со Спартой, республиканские начала - с Римом [1]. А в 1462 году Венеция заменяет титул «Коммуна» титулом «Доминио» [Dominio Venetia] - «Госпожа Венеция».
Для окончательного установления имперской идеи Светлейшая Республика [la Serenissima] начинает пересматри-
вать и отчасти переписывать свою историю, перерабатывать отношения и взаимосвязь с миром древних, ориентируясь в создании официальной историографии Республики на античную модель. Ко второй половине XV века обрисовывается явное желание создать новую культурную картину «Умеренной и Святой Республики», при этом утверждался образ, соотносящийся с Римом, и все чаще Венеция в открытую заявляла себя единственной и законной наследницей Рима Византийского [Roma Byzantius].
В то время в литературных источниках появляются первые упоминания архитектуры, выполненной в манере «aLL'antica». Об этом можно прочитать в предисловии к IX книге трактата «Торжествующий Рим» [Roma Trionfante], написанной Флавио Бьондо [FLavio Biondo] в 1454 году, где упоминается Франческо Барбаро [Francesco Barbaro] как прямой собеседник автора. Во время протяженного изучения «республиканского» Рима, по свидетельству гуманиста, «обсуждения облика зданий длились долгие дни (...), их величие, великолепие (...) несравнимо с (величием) ни одного здания столиц Италии. И если случилось бы Возрождение, то (ему) должно быть таким же Торжествующим, как сам Рим, с проявлением необыкновенного богатства, небывалого великолепия, редкой драгоценности.» [2].
Следует обратить внимание на эскизные зарисовки Яко-по Беллини [Jacopo BeLLini], которые являются своего рода графической интерпретацией диалогов Барбаро [Barbaro]
\tr
р
/А
Якопо Беллини. Большая арка со сдвоенными колоннами и Триумфальная арка, фрагмент эскизов Благовещения. Париж, Лувр (Cabinet des dessins)
и Биондо [Вюг^о] и их современников. На одной из таких зарисовок мы обнаруживаем «Торжествующую» римскую триумфальную арку со сдвоенными колоннами, с барельефными изваяниями Витторий (Побед), фланкирующими арку, и скульптурным изваянием мальчика-факелоносца в замке арки. При этом через нее просматривается архитектурное сооружение, выполненное в формах, присущих лишь поздней венецианской готике. На другой зарисовке воображаемого города можно наблюдать другую арку с треугольным фронтоном в сочетании со специфически венецианской постройкой, имеющей арочную колоннаду в нижнем ярусе, и здесь проявляется подчеркнуто византийский характер арок.
Ранний венецианский Ренессанс проистекал не только из литературных сочинений и графических работ, но и из многочисленных путешествий, осуществляемых подданными Светлейшей Республики. Памятники античности в большом количестве находились и вблизи самой Венеции, и на землях Восточного Средиземноморья, подчиненных ей. Одновременно небывалый размах приобретает увлечение коллекционированием предметов, связанных с античностью. Среди аристократии становится престижным иметь артефакты греко-римской культуры, указывающие на связь с миром древних и доказывающие благородное происхождение венецианских родов.
В действительности именно путешествия - военные, торговые и дипломатические - способствовали пониманию и формированию венецианцами специфической картины древнего мира. Но уже в начале XV века появляются люди, готовые по-новому взглянуть на особенности классической поэзии, а также способные идентифицировать места, описываемые в произведениях античных авторов.
Земли Венеции становятся территорией интеллектуального возврата к античности довольно рано, еще до падения Константинополя в 1453 году. Это объясняется тем, что в своих путешествиях венецианцы используют не только существующие на тот момент карты морских путей и другие методы навигации, но и античную литературу, выстраивая свои маршруты и определяя места, через которые они пролегают.
Доказательством этому служит интересный документ начала XV столетия - описание путешествия до Черного моря, созданное неизвестным венецианским путешественником. Морское странствие датируется 1404-1407 годами и является одним из первых литературных изображений Восточного Средиземноморья, островов Ионического и Эгейского морей в мифическом ключе Виргилианской Энеиды. Автор описывает то, что считалось остатками храма Венеры на греческом острове Китера [Ку^ега], руины в Тенедо [Тепе^] и, что особенно важно, указывает на оставшиеся следы былого «величия» Теукрии [Теисп'а], области Трои, описанной Гомером. Он рассказывает о героическом масштабе того, что считалось руинами города царя Приама, «где проступают остатки гро-
мадной стены, откуда видна большая часть царского зала, все еще не полностью разрушенная до основания (...), мраморные балки (...), чудесные высеченные фигуры.» [3].
Военно-морская кампания, проведенная Венецианской Республикой в 1472 году под предводительством Пьетро Мочениго [Pietro Mocenigo], будущим Дожем Светлейшей, для которого впоследствии Пьетро Ломбардо [Pietro Lombardo] создаст надгробие в виде монумента в манере «all'antica» в церкви Санти Джованни э Паоло [Santi Giovanni e Paolo], имела огромное значение не только в политическом смысле. В ходе этой кампании был взят город Измир (древнегреческий город Смирна) и подчинены окружающие его значительные области, результатом чего стали открытия исключительной важности - захоронение Гомера и белоснежные руины античного города на острове Делос с храмом Аполлона: «Видно множество (руин) храм(ов) и амфитеатра (...) белейшего обработанного мрамора; несколько стоящих прекрасных колонн, большое количество мраморных древних статуй и колосс в 15 локтей в высоту» [4].
Совершаются путешествия на микенский холм, находящийся недалеко от греческого города Нафплион [Navplio], являющегося на тот момент территорией Венецианской Республики, походы на острова Китера и Делос и изучение предполагаемого месторасположения гомеровской Трои. Активное морское сообщение осуществлялось также с городом Александрией в Египте и другими городами Северной Африки. Имеются свидетельства изучений руин предполагаемого Карфагена.
Здесь мы видим не только тенденцию к коллекционированию древних артефактов, но и нарастающее желание венецианского патрицианства путем изучения древности восстановить «истинное благочестие», связь со своими «родоначальниками».
Примером этого культурного и ментального феномена может служить сад в имении семьи Корнер [Corner] на острове Крит. Представить себе эту резиденцию в местечке Стон Платано [Ston Platano] недалеко от Трапзано [Thrapsano], которую благоустроил «на манер древних» Николо Корнер [Nicolo Corner], можно по описаниям, оставленным флорентинцем Бондельмонти [Bondelmonti]: «... Виридарий (сад) (...), (который) благоухал и был обставлен мраморными античными статуями. Из мраморных уст одной из фигур тек живой родник. Справа и слева были расположены бюсты Марка Антония и Помпея. Вдали виднелось множество мраморных изваяний, перенесенных с (других) сооружений», видимо, из недалеко расположенных руин небольшого античного города Ликтос [Lyktos], находящихся на землях, принадлежащих семье Корнер [5].
Становится понятным восхищение, выражаемое Рафаэлло Дзовендзони [Rafaello Zovenzoni], который помимо коллекций семьи Корнер также восторгался и коллекцией семьи Беллини, в частности, античной статуей Венеры. Создавая в 14761478 годах эпенодию о восхвалении Андреа Вендрамина
[Andrea Vendramin], он открыто называет Венецию «родной дочерью греков (Византии)», призывая к восстановлению «корней своих», и эллинизирует Венецию, описывая базилику дожей «сияющего паросского мрамора», сообщая, что она полна творений искусства, равных изваяниям, выполненным античными скульпторами, такими как Скопас и Поликлет [6].
Интересно, что используемый тип венецианской ионической капители раннего Ренессанса довольно часто представляет собой модель, сходную с константинопольскими образцами, применявшимися в архитектуре византийских императорских дворцов, между тем как псевдокоринфские капители можно соотнести с некоторыми образцами капителей с Агоры в Коринфе. Подобное невозможно обнаружить в других итальянских Ренессансах XV века, и это неудивительно, так как образцами для них служили руины Древнего Рима. Все это указывает на специфический характер венецианского раннего Ренессанса как Возрождения эллинистического, а не латинского (если возможна такая терминология).
В формировании архитектурной культуры раннего венецианского Ренессанса и его архитектурного языка значительную роль играют также два других больших центра древности - Аквилея [AquiLeia], которая с 1420 года стала постоянной частью государства «da terra» (на земле) Республики Сан Марко, и Равенна, принадлежавшая Светлейшей всю вторую половину Кватроченто.
На территории Аквилеи были обнаружены следы античности, о чем свидетельствует уже в начале XV века Джованни Кандидо [Giovanni Candido], главным образом, marmoreal pavimenta et embLemata vermicuLata, то есть напольные покрытия мозаичной работы и цветного мрамора [opus sectiLe]. Такая традиция присутствовала и в средневековой художественной культуре Венеции. Это дало основания гуманистам Светлейшей указывать на ее аквилеанское, а следовательно, и греко-римское происхождение. Сама Аквилея стала пониматься как «mater aLtus Venetiae» (великая мать Венеции).
В 1521 году Кандидо, обращаясь к Доменико Гримани [Domenico Grimani], заявляет, что Возрождение, исходящее
из Венеции, есть Возрождение Аквилейское, при этом считая Аквилею в большей степени городом римским. Подобные рассуждения начала XVI века уже к его середине приведут к переходу от архитектурного образа раннего венецианского Ренессанса как архитектуры «истинного (греческого) благочестия» и эллинистического Возрождения к архитектурному образу Имперского Рима, что влекло за собой сложение архитектурного языка, который уже был присущ работам Сансовино [Sansovino].
Равенна являлась для венецианцев эпохи раннего Возрождения «древнейшим светлейшим городом царя-императора» [vetustissima praeclarissimaque civitas, regum imperatorumque sedes]. И именно так представлял ее Бер-нардо Джустиниан в уже упоминаемой нами оде в честь Фран-ческо Фоскари. В 1489 году в своем писании к Антонио Мар-челло [Antonio Marcello] Дезидерио Спрети [Desiderio Spreti] рассказывал о «разорениях и восстановлениях града Равенны», где восстановление есть становление Венеции, что объясняет определенную гуманистом связь богатейшего архитектурного наследия Равенны с создающимся торжествующим архитектурным величием Венеции. Особое внимание уделяется им мавзолею Галлы Плацидии [Galla Placidia] в Сан
Капитель. Коринф, Агора
Аквилея. Напольные покрытия мозаичной работы из цветного мрамора
Витале, «выстроенному по подобию с константинопольским храмом Святой Софии», где был найден барельеф с танцующими мальчиками, считавшийся античным артефактом. Эта древняя работа приписывалась Поликлету. Произведение было перевезено в Венецию, сначала установлено на доме рядом с Сан Марко, потом на Санта Мария Дей Мираколи, где среди других античных произведений его увидели Тициан и Сансовино. В труде Антонио Марчелло также рассматриваются многие старинные сооружения Равенны, которые приводятся как доказательство былого имперского величия. Автор упоминает и Сант-Аполинаре ин Классе (где работал Мауро Кодусси в 1477-1478 годах) с его богатым мраморным убранством [varium marmorum ornamentum], выявляя основную характеристику строительного искусства Равенны - каменную многоцветность [7].
Все это способствует выработке идеи венецианских гуманистов о том, что император Юстиниан был главным идеологом строительства первейших церквей Венеции, в чем и состояло главное родство двух городов, по мнению М.Сану-до [8]. Родство также доказывалось тем, что к Венеции от Равенны перешло значение важнейшего порта, «через который проникал внутрь Запада весь Восток с его чужеземцами и драгоценными товарами» [9].
Такие рассуждения работали на утверждение венецианской имперской идеи: Венеция есть истинная законная наследница Рима Византийского - Константинополя. Подкрепляя эту мысль, один из гуманистов Светлейшей Республики - Джован-ни Марконова [Giovanni Marconova] утверждал, что им обнаружена древнейшая римская запись о граде на воде Венеции, которая определяла ее как властительницу Мира [regina Orbis].
Тенденция к утверждению данной идеи кажется нам вполне естественной, особенно на фоне падения Константинополя в 1453 году. Этот город - Второй Рим - утрачивает свое значение как столица Восточно-Средиземноморской империи Византии, а также теряет роль крупнейшего христианского религиозного центра региона. При этом Венеция находится в зените своей боевой славы и богатства. Интересно и то, что примерно в это же время венецианцы перемещают из Аквилеи в свой город епископскую кафедру, первосвященником и основателем [primus antistes] которой был Святой евангелист Марк. В базилику дожей перевозится оригинал Евангелия, написанного Марком, а также за епископом Венеции закрепляется патриархальный сан.
Для культуры поздней Византии было характерно идейное общение византийских эрудитов с итальянскими учеными и писателями, по большей части венецианскими. Во многом благодаря этому общению итальянским гуманистам был широко открыт прекрасный мир греко-римской древности, знакомивший их с классической античной литературой, подлинной философией Платона и Аристотеля. Нужно отметить, что понятие «византийский гуманизм» обозначает тот культурный, духовно-интеллектуальный психологический комплекс, который характерен для мировоззрения эрудитов XIV-
XV веков и который по своим признакам может считаться аналогом итальянского гуманизма. При этом следует понимать, что речь идет не столько о завершенной и сформировавшейся культуре гуманизма, сколько о гуманистических тенденциях, не столько о возрождении античности, сколько об известном переосмыслении античного наследия и о переходе его в фактор мировоззрения.
Становится очевидным, почему многие византийцы после захвата турками-сельджуками Константинополя находят свое пристанище в Венецианской Республике, воспринимая ее как вторую Византию. Об этом свидетельствует также и дар греков - греческая и латинская библиотека, сделанный кардиналом Виссарионом, одним из наиболее видных церковно-по-литических и научно-литературных деятелей XV века. Виссарион Никейский, вынужденный переселиться в Италию, перешел в католичество и в 1439 году стал кардиналом. Именно он способствовал заключению на Флорентийском соборе в 14381445 годах унии между католической и православной Церквами (1439), которая, однако, была отвергнута в Византии почти всем духовенством и народом. После падения Константинополя он пытался организовать крестовый поход против турок. А также, что важно для нас, кардинал содействовал браку Софьи Палеолог (племянницы византийского императора Константина XI) с Иваном III Васильевичем.
Энциклопедически образованный человек, переводчик древнегреческой литературы, Виссарион много сделал для распространения греческой культуры в Италии. Собрал большую греческую и латинскую библиотеку, в которой из 500 рукописей было около 300 переведенных древнегреческих литературных произведений. Эта библиотека была принесена в дар Венеции, что служило своего рода признанием византийцами Венеции как прямой наследницы Константинополя и византийской (греческой) культуры.
В 1468 году кардинал Виссарион записал, что когда греки прибыли в Республику Морей, им казалось, что они вошли в «quasi aLterum Byzantium» (практически Византию).
Литература
1. Orazioni, eLogi e vite scritte da Letterati veneti patrizi in Lode di Dogi ed aLtri iLLustri soggetti, Venezia 1798, p. 23.
2. F. Biondo, Roma trionfante ... tradotta pur hora per Lucio Fauno, Venezia 1542, L. IX, pp. 303 v. - 305 r.
3. N. Jorga, Un viaggio da Venezia aLLa Tana, in «Nuovo Archivio Veneto», 6.t.XI, 1896, p.I, pp. 5-14.
4. D. MaLipiero, AnnaLi, cit., pp. 73, 78.
5. C. BondeLmonti, Discriptio insuLe Crete et Liber InsuLarum, a caura di M.A. von SpitaeL, HirakLion 1981, pp. 277-278.
6. British Museum Library, London, ms.
7. D. Spreti, De ampLitudine, de vastatione et de instauratione urbis Ravennae, Venezia 1489.
8. M. Sanudo, De origine, cit., p. 14.
9. B. Giustinian, Historia ... deLL'origine di Venetia, tradotta da L. Domenichi, Venezia 1608, p. 68.
