CC BY
129
ученые записки Кировского пед. института / Е. И. Ки-рюхина. Киров, 1956. С. 110.
55. Там же. Л. Зоб.
56. ГАКО. Ф. 582. Оп. 146. Д. 225. Л. 8.
57. Там же. Д. 230. Л. 10.
58. Там же. Д. 220. Л. 167.
59. Там же. Л. 166.
60. Там же. Д. 235. Л. 166об.
61. Там же. Д. 225. Л. 8.
62. Там же. Л. 8об.
63. Там же. Л. 8об, 9.
64. Памятная книжка Вятской губернии и календарь на 1906 г. С. 127.
65. Там же. С. 128.
66. Там же.
67. Там же.
68. Обзор Вятской губернии за 1905 г. С. 56-57.
69. 1905 год в Вятской губернии. С. 325.
70. Там же. С. 327.
71. ГАКО. Ф. 582. Оп. 146. Д. 263. Л. 2.
72. Там же. Л. 2об.
73. Там же.
А. А. Калинин
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ, СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ И ГРЕЦИЯ: ПРОБЛЕМА СФЕР ВЛИЯНИЯ в 1944 г.
(К ВОПРОСУ ПРЕДЫСТОРИИ «ПРОЦЕНТНОГО СОГЛАШЕНИЯ» У. ЧЕРЧИЛЛЯ И И. В. СТАЛИНА 9 ОКТЯБРЯ 1944 г.)
Автор, опираясь на рассекреченные документы Архива внешней политики РФ, показывает, что еще в мае 1944 г. было фактически заключено соглашение о разделе сфер влияния в Греции и Румынии, которое хронологически предшествовало «процентному соглашению» У. Черчилля и И. В. Сталина 9 октября 1944 г. Соответственно, соглашение от 9 октября явилось развитием первой договоренности.
9 октября 1944 г. лидеры СССР и Великобритании И. В. Сталин и У. Черчилль заключили знаменитое «процентное соглашение». В последние два десятилетия в нашей стране вышло немало работ, посвященных данному соглашению, его последствиям. Опубликованы советские записи бесед Сталина и Черчилля в этот день в Москве [1]. Однако не ставится вопрос о его предыстории.
Между тем еще весной 1944 г. по инициативе англичан предпринимается попытка раздела сфер влияния в Европе. В связи с этим представляют большой интерес события в Греции и вокруг нее, ибо именно ситуация в этой стране подтолкнула британского премьер-министра
КАЛИНИН Александр Александрович - кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры всеобщей истории ВятГГУ © Калинин А. А., 2008
У. Черчилля к мысли о необходимости раздела сфер влияния в Европе с советским лидером И. В. Сталиным.
На Западе политике США [2] и Великобритании [3] в Греции уделялось немало внимания. Существуют исследования, посвященные взаимодействию дипломатий Лондона и Вашингтона [4]. Особо следует обратить внимание на статью Э. Баркер, написанную на основе британских архивов [5]. К концу 70-х гг. в рамках постревизионизма оформляются концепции, которые привели к резкому росту интереса к проблемам Греции. Если ранее историки, изучающие возникновение «холодной войны», основное внимание уделяли странам Восточной Европы, то теперь появляются концепции, которые на первый план выдвигают противоречия, связанные с Грецией, Турцией и Ираном, так называемым «северным ярусом». Отмечалось, что череда кризисов в этих странах вынудила Соединенные Штаты перейти к политике «поддержки баланса сил в регионе» [6]. В опубликованных работах, посвященных началу «холодной войны» и американо-английском отношениям, большое внимание уделялось Греции [7].
Значимость обращения к проблеме предыстории «процентного соглашения» также обусловливается тем, что в это время Великобритания еще выступала в роли претендента на лидерство в послевоенном мире. Так, историки-постревизионисты пришли к выводу, что их предшественники упрощали сложную и динамическую ситуацию середины 40-х гг., ибо в течение Второй мировой войны и до провозглашения «доктрины Трумэна» не только СССР и США претендовали на лидерство, была еще и Великобритания, которая изначально считала Советский Союз опасным соперником [8].
СССР не проявлял интереса к Греции на протяжении большей части периода оккупации. Поддерживались дипломатические отношения с эмигрантским королевским правительством [9]. Москва не имела никакого отношения к движению Сопротивления в этой стране [10].
Еще в 1943 г. У. Черчилль обдумывал планы ввода в Грецию британских войск после ухода немцев. При этом англичане надеялись, что Советский Союз не будет возражать и не станет поддерживать греческих коммунистов. В 1943 г. руководство Советского Союза относит Грецию к британской сфере влияния [11].
В аналитических разработках заместителей наркома иностранных дел М. М. Литвинова и И. М. Майского констатировалось, что Греция находится за пределами геополитических интересов СССР [12]. В качестве главной цели советской политики предлагалось создание в послевоенной Европе «пояса безопасности» из дру-
жественных СССР приграничных государств. При этом особое внимание уделялось Румынии и Финляндии. Румыния изначально рассматривалась советским руководством как важнейший приоритет.
Вплоть до апреля 1944 г. СССР строго придерживался политики невмешательства в дела Греции. Так, когда в марте 1944 г. греческие коммунисты и их союзники объявили о создании в Греции своего правительства, то этот факт вызвал серьезную озабоченность в Кремле. К тому же не так давно без прямой санкции Москвы был создан Народный комитет освобождения Югославии. Этот шаг должен был усилить британские тревоги по поводу советского влияния в послевоенной Европе как раз перед открытием второго фронта, столь важного для И. В. Сталина. Советский лидер в этой ситуации счел нужным отреагировать и передать греческим коммунистам свое решительное неудовольствие. 25 марта он послал королю Георгиосу II поздравительную телеграмму в честь греческого Дня независимости.
В тот же самый день из Москвы была отправлена телеграмма секретарю ЦК Коммунистической партии Греции (КПГ) Г. Сяндосу, в которой выражалось недовольство действиям КПГ. Политический комитет национального освобождения (ПЭЭА), сформированный греческими партизанами только двумя неделями ранее, в советской телеграмме не был даже упомянут [13]. Следовательно, СССР не признавал ПЭЭА.
Нет никаких свидетельств советской причастности к апрельскому восстанию в греческих вооруженных силах в Египте, так же как нет никаких причин подозревать советское подстрекательство [14].
Однако в апреле 1944 г. советская политика в отношении Греции, к немалому удивлению как англичан, так и американцев, кардинально меняется. Когда 11 апреля британцы и эмигрантское правительство попытались получить от союзников совместное заявление о мятеже, чтобы «смягчить греческое политическое волнение», советский посол при эмигрантском правительстве в Каире Н. В. Новиков не согласился с британской политикой, заявив, что все греки требуют изменить правительство. В то же самое время московская пресса начала открыто нападать на действия Цудероса и британскую политику [15]. Первая критика в советской прессе прозвучала 8 апреля. Агентство ТАСС выпустило критические бюллетени по отношению к политике эмигрантского правительства и англичан. Новый греческий премьер-министр С. Венизелос, который занял этот пост после вынужденной отставки Цудероса, был изумлен новой советской позицией и пожаловался на отношение русских британ-
скому послу Р. Липеру. Тот оперативно послал соответствующее сообщение в Лондон [16]. Одновременно СССР демонстрировал свою особую заинтересованность по отношению к Румынии.
В конце марта 1944 г. Красная Армия прошла Бессарабию и вошла в Молдавию. В это время в Румынии заметно активизировалась деятельность британских спецслужб, что вызвало серьезную обеспокоенность Москвы. Агенты Управления специальных операций (УСО) появились в Румынии с 1943 г. В апреле 1944 г. британские спецслужбы готовили восстание и заключение мира Румынии с союзниками в обмен на обещания помощи. Москва была возмущена тем, что британцы тайно направили своего представителя в Румынию для переговоров с Антонеску без предварительной консультации с союзниками. Протест СССР сорвал планы отправки очередных групп УСО [17]. Недовольство советской стороны деятельностью британской разведки в Румынии отмечал американский посол при греческом правительстве Л. Маквей [18].
В апреле 1944 г. в советском посольстве в Египте была составлена справка «О движении за признание Политического Комитета Национального Освобождения Греции и событиях в частях греческой армии и флота, находящихся в Египте (с 30 марта по 10 апреля 1944 г.)». В ней была собрана информация о «борьбе греческих патриотов, демократических, антифашистских организаций и греческих партизан... против реакционных, профашистских кругов, группирующихся около каирского правительства Цудероса и короля, поддерживаемых англичанами» [19].
Маквей был поражен контрастом между советским якобы незнанием греческих дел в январе 1944 г. и их внезапным прозрением во время апрельского мятежа. Дневники посла отразили советскую заинтересованность в Румынии. 8 апреля Новиков настоял на «срочной» встрече с американским послом, чтобы передать копию советских условий перемирия для Румынии [20]. В день, когда советский посол критиковал британскую политику (11 апреля), Маквей написал, что Новиков приехал «преимущественно, чтобы говорить о румынском деле» [21].
14 апреля Маквей сообщил в госдепартамент об изменении греческой политики Москвы. Он считал, что назревает британо-советский конфликт из-за контроля над территориями, которые ранее находились в сфере британских интересов [22].
15 апреля заместитель наркома иностранных дел А. Я. Вышинский принял греческого посла в СССР А. Политиса. Последний передал советской стороне возражения греческого эмигрантского правительства по поводу распространяемой агентством ТАСС критической информации [23].
Советское посольство фактически отказалось от контактов с новым греческим кабинетом во главе с Венизелосом и с последующим кабинетом Папандреу [24].
Реакция Лондона последовала незамедлительно. 15 апреля постоянный зам. главы Форин Офиса А. Кадоган обратил внимание Черчилля на советскую пропаганду, которая резко критиковала греческое правительство в эмиграции, а следовательно, и англичан. Дипломат писал премьеру: «В прошлом русские демонстрировали только ограниченный интерес к Греции, и я надеялся, что они по-прежнему будут позволять нам обращаться с греческими делами так, как мы считаем целесообразным, но эти сообщения ТАСС показывают, что они теперь очевидно настроены вмешаться» [25]. В письме Черчилля Молотову от 16 апреля был изложен английский взгляд на события, связанные с беспорядками среди греческих вооруженных сил в Египте, и говорилось о недопустимости «договариваться по политическим вопросам с мятежниками». Содержалась просьба о прекращении пропаганды ТАСС. Черчилль упомянул Румынию, давая понять, что Лондон готов признать советские интересы там [26]. Таким образом, британский премьер предлагал Москве сделку: Румыния в обмен на Грецию. «Поскольку мы даем русским лидерство во всех румынских делах, - доверился Черчилль Липеру, - я должен надеяться на благоприятный ответ» [27]. Как пишет историк Куни-холм, «Черчилль признал слабую позицию Британской империи и в 1944 г. начал переговоры со Сталином по Балканам, надеясь спасти британское положение в Восточном Средиземноморье» [28].
В ответном письме от 22 апреля Молотов высказал пожелание, чтобы английская сторона предоставила дополнительную информацию о делах в Греции. Он также сказал об особой советской заинтересованности в Румынии [29]. Э. Баркер отметила, что в этом письме советская сторона впервые связывает Грецию и Румынию. После того, как Черчилль проинформировал Молотова 25 апреля, что греческие мятежники капитулировали, глава советского внешнеполитического ведомства ответил 28 апреля, что Советский Союз не может нести никакой ответственности за британские действия в Греции [30]. Как и в предыдущем письме, Молотов снова обратился к ситуации в Румынии.
29 апреля британское посольство направило на имя В. М. Молотова письмо с просьбой оказать поддержку вновь образованному пробритан-скому греческому правительству во главе с Г. Па-пандреу [31].
Таким образом, уже в апреле при взаимном обмене письмами между Черчиллем и Молото-
вым обозначаются контуры возможного соглашения двух стран: появляется идея связать Грецию с будущим статусом Румынии. Великобритания была особо заинтересована в Греции, а в то же время Румынию относила к сфере советских действий.
Греческое правительство обратилось за поддержкой не только к англичанам, но и к американцам. 18 апреля состоялась беседа греческого посла в США С. Диамантопоулоса и заместителя главы ближневосточного отдела госдепартамента П. Аллинга. Греческий посол выразил серьезное беспокойство по поводу действий СССР. Он заявил, что греческое правительство обеспокоено критическими статьями, изданными по поводу греческого кризиса Агентством ТАСС. Новый греческий премьер-министр Венизелос обсудил ситуацию с российским послом в Каире, чтобы смягчить российские предчувствия. Американский дипломат обращал внимание на слова Маквея, что некоторая неопределенность связана с тем, «как далеко зайдет этот интерес (в отношении Греции. - А. К.) и стремится ли Россия вытеснить Великобританию как доминировавшую иностранную власть в греческих делах». Аллинг писал госсекретарю: «Я не знаю, что мы можем делать с этим, но я чувствую, что, ввиду греческого беспокойства по данному вопросу и убеждения англичан, что ситуация может быть разъяснена только прямым контактом между г. Черчиллем и г. Сталиным, Вы могли бы познакомить президента с вышеупомянутыми фактами. В качестве альтернативы. Вы могли бы навести справки в Лондоне» [32].
Весьма вероятно, что обращение греческого посла не было согласовано с англичанами. Таким образом, произошла нежелательная в тот момент для англичан утечка информации. По-видимому, реакция госсекретаря была достаточно жесткой.
Уже 22 апреля в меморандуме, также подписанном П. Аллингом, в тот момент исполнявшим обязанности руководителя ближневосточного отдела, выражалось удивление, что британское посольство не проинформировало госдепартамент о собственном намерении достичь урегулирования греческого политического кризиса путем прямого обмена мнениями между британским премьером Черчиллем и советским лидером Сталиным. Аллинг подчеркивал, что англичане обычно ставят в известность американцев по таким серьезным вопросам, однако в данном случае этого не было сделано [33].
24 апреля Маквей записал в дневнике мысль британского посла Липера: «Россия входит в Средиземноморье через распространение коммунизма, полностью обходя старый барьер Дарданеллы» [34].
25 апреля Гарриман в беседе с Молотовым задал вопрос о взаимодействии советской и британской дипломатий по греческому вопросу. Глава НКИД ответил, что «мы имеем мало информации о том, что там происходит, и мы просили англичан, которые имеют в Греции свою миссию, информировать нас подробнее о положении там» [35].
Во время беседы с американским корреспондентом в Греции К. Сульцбергером 26 апреля Маквей жаловался на отсутствие четко определенной американской политики в Восточном Средиземноморье. Американский посол поделился собственной идеей создания на Балканах системы буферных государств между СССР и Великобританией. Этим государствам США должны были активно помогать [36].
Уже в конце апреля произошла некоторая корректировка советской позиции. Маквей в телеграмме госсекретарю К. Хэллу от 1 мая отмечал изменение тональности советских радиопередач по Греции. Радиопередача от 27 апреля одобрила британскую политику поддержки короля Георгиоса в его устремлениях сформировать правительство национального единства [37].
В начале мая Лондон предпринял попытку перевести намеченный компромисс в плоскость конкретных договоренностей. Черчилль 4 мая дал указание главе Форин Офиса А. Идену подготовить документ, затрагивающий «проблемы между нами и советским правительством, которые возникают в Италии, Румынии, Болгарии, Югославии и, прежде всего, в Греции» [38]. 5 мая в беседе с советским послом в Лондоне Ф. Т. Гусевым по румынскому и греческому вопросам Иден заявил, что британское правительство считает Румынию сферой действий СССР, а Грецию - сферой своих действий. Глава Форин Офиса сказал, что два государства должны помочь друг другу в данном вопросе [39]. В архиве внешней политики РФ имеются материалы о переговорах Идена и Гусева 5 мая. В подготовленном аппаратом НКИД СССР документе данная встреча описывается следующим образом: «5 мая с. г. (1944 г. - А. К.) Иден пригласил тов. Гусева к себе в Форин Офис и заявил ему, что английское правительство считает, что советское правительство является ведущим в румынских делах и имеет согласие союзников вести переговоры с румынами и, таким образом, Румыния является советской сферой деятельности. В свою очередь британское правительство, заявил Иден, считает себя ведущим в греческих делах и считает Грецию своей сферой деятельности. Иден просил тов. Гусева о том, чтобы советское правительство сделало публичное заявление о поддержке дела объединения греков в борьбе против немцев под руководством греческого правительства
во главе с Папандреу, сформированного на широкой базе из разных групп, которое смогло бы воздействовать на партизанские группы, руководимые коммунистами» [40].
А. Каралекас в своей диссертации предположила, что «Иден, казалось, не имел в виду формальное соглашение и поднял вопрос о соответствующих политических/ военных сферах этих двух союзников в контексте попытки получить советскую поддержку приближающейся Ливанской конференции и ожидаемому правительству Папандреу» [41]. Однако апрельская переписка Черчилля и Молотова и, главное, последующие события свидетельствуют о гораздо более широких замыслах англичан.
В ответ на британское предложение 18 мая Гусев в соответствии с инструкциями советского правительства сделал следующее устное заявление Идену: «В принципе советское правительство согласно с точкой зрения британского правительства насчет того, чтобы Греция была сферой деятельности Англии, а Румыния - сферой деятельности СССР и чтобы Англия и СССР помогали друг другу в этом деле» [42]. Однако, опасаясь негативной реакции Соединенных Штатов, Кремль запросил у англичан, известно ли им мнение Вашингтона по этому вопросу и нет ли у американцев каких-либо возражений [43]. Иден ответил Гусеву, что «он не помнит, информировало ли британское правительство американское правительство по этому вопросу, но он, Иден, не ожидает каких-либо возражений со стороны американского правительства против британского предложения». Глава Форин Офиса обещал «навести справки и дать ответ» [44]. В тот же день Иден сообщил членам британского военного кабинета о своем недавнем предложении Москве: «Если они желают, чтобы мы позволили им взять инициативу в Румынии, они должны быть готовы за это заплатить, позволив правительству Его Величества поступить также в Греции» [45].
В письме президенту от 15 мая Маквей вновь затронул советскую тему. Он отмечал быстрые военные успехи Красной Армии. Посол приводил слова руководителя американской разведки в Каире о том, что «британский ближневосточный штаб не может спать из-за размышлений о России». В британском ближневосточном штабе Маквею со словами «следующая война начинается здесь» указали на четыре места: Дунай, Дарданеллы, Суэцкий канал и Персидский залив. Маквей писал, что британские опасения теперь резко возросли и «будут, несомненно, усилены, коль скоро Россия является не просто одной из великих держав, она - единственная великая держава, остающаяся на европейском континенте». Далее Маквей сделал следующую запись: «Английский посол в Греции недавно сказал мне,
в отношении событий в этой стране, "Греция теперь на перекрестке, вопрос состоит в том, должна ли она переместиться в российскую орбиту и потерять свою независимость, или оставаться европейской страной под британским влиянием"» [46].
Американский посол отметил, что теперь передачи советского радио и сообщения печати стали менее провокационными. Он полагал, что после освобождения Афин развернется «дипломатическая игра. подобная той, что мы видели в прошлом, только на сей раз не между Великобританией и "осью", а между нею и Союзом Советских Социалистических Республик» [47].
В течение 1944 г. Л. Маквей в письмах Рузвельту неоднократно подчеркивал неизбежность конфликта между СССР и Великобританией на Балканах. Посол считал, что только Соединенные Штаты могут воспрепятствовать этому конфликту, который мог привести к разделу Балкан на сферы влияния. Для этого они должны взять на себя ответственность в регионе, в первую очередь в форме оказания помощи, а возможно, и взять на себя инициативу в военных операциях на Балканах.
Посол подчеркивал британское желание сохранить свою империю и предотвратить контроль над Юго-Восточной Европой со стороны любой другой великой державы. Он отмечал, что российская политика на Балканах опирается на свои традиционные панславянские интересы и амбиции в отношении средиземноморских портов. По мнению посла, англичане стремились вовлечь США в свою игру и использовать американскую помощь для достижения собственных корыстных целей. Восприятие Маквеем англо-российской конкуренции, несомненно, было навеяно его контактами с Липером. Его мысли о роли Америки как арбитра развивающегося конфликта на Балканах между СССР и Великобританией соответствовали мнениям, которые будут позднее высказаны другими американскими высшими чиновниками [48].
От наблюдательного посла не ускользнул и тот факт, что англичане пошли на резкое снижение своей разведывательной активности в Румынии. Маквей записал в дневнике 26 мая слова руководителя каирского подразделения УСС Дж. Толмина о том, что в результате борьбы Молотова и Черчилля по британским секретным операциям в Румынии, все эти операции остановлены, и британские и американские [49].
Позиция советской стороны заставила англичан проинформировать американскую сторону о переговорах Лондона и Москвы по поводу раздела сфер влияния в Греции и Румынии. 30 мая 1944 г. английский посол в США Галифакс обратился к госсекретарю К. Хэллу с вопросом о
его отношении к возможному разделу ответственности в Греции и Румынии между Великобританией и СССР. Хэлл высказал решительное несогласие с английскими планами. Особую опасность госсекретарь увидел в том, что будет создан прецедент новых сфер влияния. Хэлл назвал «весьма сомнительным» курс на вмешательство во внутренние дела Балканских государств [50].
Одновременно американцам был передан документ, в котором излагались соображения в поддержку предложения. Утверждалось, что данный шаг является «лучшим средством предотвращения любого расхождения в политике на Балканах между Великобританией и Советским правительством». Он обосновывался тем обстоятельством, что «Румыния находится в пределах сферы действия российских армий», поэтому «румынские дела должны быть в основном предметом беспокойства советского правительства; а. Греция находится в сфере союзного командования на Средиземноморском театре военных действий, возглавляемого генералом Вильсоном, и греческие дела должны. быть в основном предметом беспокойства правительства Великобритании. Такое понимание между правительством Великобритании и советским правительством применимо только к военным условиям.». Англичане заверяли, что данное соглашение не является разделом Балкан на сферы влияния и носит сугубо временный характер [51].
В послании Рузвельту от 31 мая Черчилль попытался завуалировать раздел на сферы влияния. В документе говорилось: «В последнее время наблюдаются тревожные признаки возможных политических расхождений между нами и русскими относительно Балканских стран, и в особенности относительно Греции. Мы поэтому высказали здешнему советскому послу мысль, что мы должны прийти к практической договоренности о том, чтобы Советское правительство взяло на себя ведущую роль в румынских делах и чтобы мы играли такую же роль в греческих делах.
Здешний советский посол сказал Идену 18 мая, что Советское правительство согласилось с этим предложением. Я надеюсь, что Вы сочтете возможным благословить такое предложение. Мы, конечно, не желаем разделять Балканы на сферы влияния.» [52].
1 июня Липер сообщил Маквею, что вопрос по разделу ответственности в Румынии и Греции согласован двумя сторонами (Великобританией и Россией). Британский посол также сообщил, что советский посол Новиков получил новые инструкции и теперь не будет критиковать британскую политику в Греции [53].
Напор англичан не ослабевал. 8 июня Черчилль вновь направил послание американцам через посла Галифакса [54]. Пытаясь выйти из не-
удобного положения, так как США не были заранее проинформированы об английском предложении, 8 июня заместитель главы Форин Офиса Орм Сарджент телеграфировал американцам, что якобы советское предложение проистекало «из случайного замечания Идена» и поэтому у британцев не было никакой возможности обсудить проблему с Вашингтоном. Он утверждал, что «как только советское правительство... преобразовало это замечание в формальное предложение, мы начали консультацию с правительством Соединенных Штатов» [55].
10 июня Э. Стеттиниус направил президенту проект ответа Черчиллю и собственные замечания по этому поводу: «Вы, конечно, отметите сразу серьезное политическое значение британского предложения и его отношение к целому вопросу объединенного участия и солидарной ответственности всех союзных правительств в ведении войны. Однако ловко предложенная договоренность, кажется, действительно является учреждением сфер влияния и попыткой получить американское одобрение такой политики» [56]. Проект был одобрен Рузвельтом и 11 июня отправлен Черчиллю.
В послании американский президент отметил, что, по его мнению, заключение подобной договоренности привело бы к разделению Балкан на сферы влияния, «вопреки намерению ограничиться военными делами.
Мы считаем, что предпочтительно следует предпринять усилия к созданию консультативного механизма с целью рассеять недоразумения и ограничить тенденцию к образованию исключительных сфер» [57].
Черчилль был явно разочарован. В ответном послании от 11 июня он утверждал, что любые действия будут парализованы, если каждый должен консультироваться со всеми остальными перед тем как что-либо предпринимать. «Кто-то должен иметь власть планировать и действовать. Консультативный комитет был бы лишь помехой, которая при любых чрезвычайных положениях будет преодолена прямыми обменами мнениями между нами, или любым из нас и Сталиным».
Британский премьер напомнил президенту о «красной опасности» в Греции: «Русские готовы позволить нам взять на себя инициативу в греческом деле, что означает, что ЭАМ со всеми его преступными намерениями не будет позволено управлять национальными силами Греции. Иначе - гражданская война и разорение страны, о чем Вы так тревожитесь». Результатом же многочисленных консультаций будет «хаос или бессилие». «Мы - старый союзник Греции, - писал Черчилль. - Мы понесли 40 000 жертв в попытке защитить Грецию от Гитлера, не считая остров Крит». Черчилль предлагал одобрить совет-
ско-британское соглашение сроком на три месяца. После этого вопрос следовало вновь обсудить трем державам [58].
В послании от 12 июня Рузвельт без консультации с госдепартаментом согласился с предложением премьер-министра при обязательном условии установить трехмесячный «испытательный срок» [59]. Информация о решении президента не была направлена в дипломатическое ведомство.
В тот же день госдепартамент направил британскому посольству меморандум, в котором английское предложение отвергалось. В нем говорилось, что предложенные меры не приведут к устранению разногласий в Балканском регионе и будут означать установление сфер влияния, «несмотря на заявленное намерение ограничить договоренность военными условиями». Госдепартамент твердо считал, что «практические и военные преимущества» этого плана «не уравновешивают заложенное в такой системе зло». Предлагалось создать «адекватный механизм для откровенных консультаций относительно Балканского региона и таким образом направить политику союзных правительств по линии сотрудничества...». Эта система должна была обеспечить «более широкую систему общей безопасности» [60].
В послании Рузвельту от 14 июня Черчилль информировал о передаче согласия президента Молотову и акцентировал внимание, что это решение сроком на три месяца не предрекает «вопрос установления послевоенных сфер влияния» [61].
17 июня Хэлл, не зная о согласии Рузвельта с предложением Черчилля, направил президенту новый проект послания британскому премьеру с собственными комментариями. Госсекретарь на этот раз предлагал коснуться вопроса, почему англичане не обсудили свое предложение с американцами перед тем, как обратиться непосредственно к Москве. Более того, они уведомили Вашингтон об этом только после соответствующей просьбы советской стороны.
После того как британское намерение в Греции прояснилось, Лондон попытался выдать идею раздела зон влияния как якобы предложение Советского правительства и заверить, что оно возникло из «случайного замечания» Идена советскому послу в Лондоне, которое было воспринято Москвой как формальное предложение. Хэлл расценил эту версию как «неубедительную» и отмечал, что она приходит в противоречие с посланием Черчилля президенту, в котором тот прямо писал, что предложение по Греции и Румынии сделали англичане [62].
Подготовленный в госдепартаменте проект послания британскому премьеру 22 июня был
отправлен. «Я надеюсь, - говорилось в послании, - что дела такой важности в будущем не будут развиться в такой манере» [63].
17 июня Хэлл также передал Галифаксу письмо, в котором подтвердил отрицательную позицию госдепартамента по соглашению. А. Кара-лекас справедливо замечает, что в истории с англо-российским соглашением по сферам влияния проявилась нехватка координации между президентом и Государственным департаментом. В то время как к 16 июня Галифаксу сообщили о позиции Рузвельта через Форин Офис, американский госсекретарь все еще не знал о позиции своего президента. Английские дипломаты были удивлены сложившейся ситуацией. Британское посольство предположило, что «письмо г. Хэл-ла пришло с опозданием» [64].
В ответном послании президенту от 23 июня Черчилль вновь привел доводы «за», подчеркивая, что это только «временная рабочая договоренность» [65].
В инструкциях В. М. Молотова советскому послу Ф. Т. Гусеву, отправленных, вероятнее всего, 17 июня, подчеркивалось, что «мы не намерены обострять наши взаимоотношения с англичанами из-за греческого вопроса, но в то же время мы не намерены оказывать бесплатные услуги британскому правительству. Если англичане согласятся подтвердить свое предложение о разделе сфер влияния в отношении Румынии и Греции и ам[ериканское] пра[вительство] не будет возражать против этого предложения брит[анского] пра[вительства], то мы поддержим англичан в их попытках урегулировать греческий вопрос» [66].
19 июня Иден сообщил Гусеву, что вопрос о ведущей роли СССР в румынских делах и ведущей роли Великобритании в греческих одобрен правительством США, а также что Вашингтон выразил надежду, что этот шаг не приведет к разделению балканских стран на сферы влияния и предлагал установить испытательный срок три месяца [67].
23 июня в письме Рузвельту Маквей отмечал разительные перемены в тональности сообщений советской прессы и радио по Греции. Его английский коллега ощутил «новый дух сотрудничества» в настрое советского посла Новикова [68]. На следующий день он записал в дневнике слова британского посла о том, что поддержка русских в вопросе о присоединении ЭАМ к правительству национального единства Папандреу может оказаться решающим фактором. Посол сожалел, что хотя Советский Союз больше и не критикует англичан, но и не оказывает никакой помощи проведению их политической линии [69].
Из мемуаров Идена следует, что англичане всерьез опасались установления советского пре-
обладания в Юго-Восточной Европе. 7 июня в британском кабинете был распространен документ, подготовленный по указанию Идена и посвященный угрозе со стороны СССР. По поводу новой политики Москвы в Греции говорилось, что оснований для оптимизма пока нет. Советское правительство все еще может пробовать «половить рыбку в мутной воде». Поэтому предлагалось «максимально использовать создавшуюся благоприятную атмосферу, чтобы организовать некоторый противовес. ЭАМ». Греция и Турция рассматривались как важная опора противодействия распространению советского влияния. «Что касается Греции, теперь нам придется приступить к созданию режима, который после войны определенно обращался бы к Великобритании за поддержкой против российского влияния» [70].
Видимо, известие об установлении испытательного срока и жесткой американской позиции по сферам влияния вызвало сомнения в Кремле относительно позиции США. Поэтому Москва решила самостоятельно выяснить позицию Вашингтона. 1 июля посол в США А. А. Громыко передал памятную записку с изложением истории советско-британских отношений по поводу Греции и Румынии с 5 мая и просьбой изложить американскую позицию по данному вопросу [71].
Черчилль 12 июля убеждал Сталина одобрить согласованный с американцами вариант соглашения с 3-месячным испытательным сроком [72]. Сталин в ответном послании от 15 июля писал: «Одно мне ясно, что у американского правительства есть какие-то сомнения в этом вопросе, и будет лучше вернуться к этому делу, когда мы получим американский ответ на наш запрос» [73].
Ответный меморандум госдепартамента был направлен советскому посольству 15 июля. В нем уже была учтена уступка президента и подтверждалось согласие Соединенных Штатов с советско-британским соглашением Румыния - Греция с испытательным сроком в три месяца «с учетом текущей военной ситуации». Одновременно говорилось о недопустимости установления любых сфер влияния [74].
30 июля Москва дала понять Лондону, что вопрос об англо-советском соглашении должен быть вновь рассмотрен [75]. Сталина явно не устраивал предложенный для удовлетворения американцев 3-месячный срок действия договоренности.
В это же время важные события происходили в оккупированной Греции. Центральный комитет КПГ отверг Ливанское соглашение. Подписи делегации ЭАМ/ЭЛАС/ПЭЭА/КПГ [76] под Ливанским протоколом были отозваны. Стратегия КПГ была достаточно проста: были предприня-
ты шаги, чтобы объявить ПЭЭА законным правительством Греции, а также превратить ЭЛАС в греческую национальную армию [77].
Важно обратить внимание, что независимо от обстоятельств КПГ оставалась преданной марксизму-ленинизму и лояльной СССР. Как полагает исследователь взаимоотношений Москвы и греческих коммунистов П. Ставракис, вследствие отсутствия связи с Москвой коммунистические лидеры руководствовались лишь самыми общими представлениями о советских интересах. Поэтому местные коммунисты полагались на убеждение, что лучший путь «понравиться Москве» состоит в том, чтобы преследовать цель организации революции в Греции [78].
Официальной причиной отказа КПГ санкционировать вхождение своих делегатов в состав правительства Г. Папандреу была объявлена нерешенность королевского вопроса. Однако и после заявления короля о его согласии проконсультироваться со своим правительством перед возвращением в Грецию позиция ЭАМ/КПГ не изменилась.
Эта тактика проводилась до 2 июля, когда Центральный комитет ЭАМ огласил условия своего вхождения в правительство. Численность, структура и командование ЭЛАС должны были оставаться неизменными до освобождения страны; главнокомандующий греческими вооруженными силами мог назначаться только с одобрения ЭАМ; Фронт должен был получить шесть постов министров из пятнадцати и одного заместителя министра (посты заместителя министра обороны, а также министерство внутренних дел должны были определенно отойти ЭАМ). Часть правительства должна была быть перемещена на территорию освобожденной Греции. В этом случае ПЭЭА подлежал роспуску. То есть КПГ и ЭАМ не собирались принимать Ливанское соглашение [79].
Папандреу отклонил условия КПГ. 11 июля ЦК ЭАМ выступил с резкой критикой Папанд-реу. Вновь заявлено, что ПЭЭА является «единственным правительством», которое поддерживает народ. Греческий премьер-министр осуждался как национальный предатель [80]. Таким образом, отношения между ЭАМ/ЭЛАС/КПГ и правительством Папандреу фактически зашли в тупик.
Советская сторона была проинформирована об условиях, выдвинутых ЭАМ для вхождения в состав правительства. 11 июля представители ПЭЭА сообщили в советское посольство в Египте информацию о неудаче переговоров. В письме, подписанном лидерами ЭАМ/КПГ Сволосом, Стратисом и Руссосом, вся ответственность за срыв переговоров возлагалась на правительство Папандреу [81].
В этой ситуации, получив американское одобрение соглашения Греция - Румыния, советская сторона сделала серьезный шаг навстречу англичанам. 28 июля 1944 г. на территорию оккупированной Греции было сброшено парашютами восемь офицеров Главного разведывательного управления Наркомата обороны СССР во главе с подполковником Григорием Поповым [82], которые появились в штабе ЭАМ/ЭЛАС, еще два офицера были сброшены к силам ЭЛАС в Македонии. Как считают многие западные историки, Попов передал директиву Москвы согласиться со всеми условиями Ливанского соглашения [83]. Советские офицеры также дали понять, что Советский Союз не собирается поставлять оружие ЭЛАС. Они обещали отправить список потребностей партизан в Москву, однако никакой помощи ЭЛАС в итоге не получила [84].
В западной историографии было сформулировано немало разноречивых оценок миссии Попова [85]. Коммунист М. Порфирогенис впоследствии свидетельствовал, что главная цель миссии Попова заключалась в получении согласия КПГ принять Ливанское соглашение. Глава ПЭЭА Сволос также вспоминал о том, что советский посол Новиков в начале июля передал греческим коммунистам инструкции войти в состав правительства Папандреу без каких-либо переговоров [86]. По одной из версий, 28 июля Сволос встретился с советской миссией и во время этой встречи ему было заявлено о необходимости участвовать в правительстве Папандреу [87].
По информации американского Управления стратегических служб от 9 сентября, «российская миссия в Греции приказала ЭАМ соглашаться на любые требования национального правительства» [88].
В считанные дни позиция ЭАМ/КПГ радикально меняется. 4 августа греческие коммунисты телеграфировали Папандреу, что они принимают условия Ливанского протокола и готовы присоединиться к правительству национального единства при условии смены премьер-министра. Англичане не собирались допускать отставки Папан-дреу. Они сообщили ЭАМ/КПГ о своей твердой позиции. ЭАМ пошел на уступки и 17 августа отказался от требования устранить Папандреу, а также заявил о вхождении в правительство без всяких условий [89]. 19 августа в Вашингтоне стало известно о согласии ЭАМ присоединиться к правительству Папандреу [90].
Как справедливо отмечает Ставракис, «решение присоединиться к правительству национального единства было еще одним шагом в прогрессировавшем увязании КПГ в сети соглашений, разработанных, чтобы сделать ее бессильной» [91].
Группа Попова оставалась в Греции при штабе ЭЛАС до высадки англичан в Грецию, а затем она сменила название, превратившись в комиссию по делам советских военнопленных и гражданских лиц, насильственно вывезенных немцами из СССР [92].
Надо сказать, что отправка советской миссии к греческим партизанам сначала вызвала в Лондоне и Каире серьезное беспокойство. Это совпало с нарастающими подозрениями Черчилля относительно Москвы. 4 августа он говорил своему врачу: «Русские распространяются по Европе подобно потоку; они вторглись в Польшу, и нельзя ничего сделать, чтобы предотвратить их поход в Турцию и Грецию!» [93] Однако вскоре были получены данные, что прибытие советской миссии не увеличило воинственность ЭЛАС [94].
21 августа личный врач Черчилля лорд Моран записал: «Уинстон никогда не говорит о Гитлере в эти дни. Он думает о Красной Армии, распространяющейся как рак из одной страны в другую. Это стало его навязчивой идеей» [95].
17 сентября Иден телеграфировал из Квебека в Форин Офис о том, что Советский Союз может взять на себя инициативу в Болгарии при условии, если Москва не будет вмешиваться в греческие дела, признавая их сферой интересов Лондона [96]. Ни о каком испытательном сроке три месяца уже не упоминалось, речь шла о послевоенном устройстве мира.
Документы, хранящиеся в АВП РФ, подтверждают, что, несмотря на позицию американцев и английская и советская стороны рассматривали соглашение о разделе сфер влияния как заключенное. 22 сентября английский посол в Москве Арчибальд Кларк Керр посетил заместителя наркома иностранных дел А. Я. Вышинского. Британский дипломат сообщил о решении Лондона послать в Грецию британские войска. Керр добавил, что А. Иден разъяснил ему, что «еще в мае Иден сообщил Гусеву о принципиальном соглашении между Британским и Советским Правительствами о том, что румынскими делами будет заниматься Советское Правительство, а греческими - Британское Правительство» [97]. В меморандуме, переданном Керром Вышинскому, говорилось: «Британские войска будут помогать Греческому Правительству. восстановить его власть для того, чтобы переход от оккупации к освобождению мог быть совершен с минимальным нарушением порядка.». «Поскольку, -говорилось в документе, - Греция являлась и является сферой британских военных операций, Правительство Его Величества предполагает, что Советское Правительство не намеревается посылать войска в Грецию» [98]. Данные документы подтверждают, что англичане в сентябре считали соглашение действующим и не предполагали,
что в ближайшее время его действие закончится. В памятной записке от 23 сентября 1944 г., переданной А. Я. Вышинским А. К. Керру, говорилось, что «Советское правительство помнит о том, что еще в мае с.г. в переговорах между г-ном Иденом и Советским Послом Ф. Т. Гусевым было достигнуто принципиальное соглашение между Британским и Советским Правительствами, что Греция является сферой британских военных операций, а Румыния - сферой советских военных операций» [99]. 23 сентября также состоялась встреча английского посла с И. В. Сталиным. На информацию посла о том, что «англичане намерены в ближайшее время высадиться в Греции», Сталин заметил, что «уже пора это сделать» [100].
Подписание соглашения 26 сентября в итальянском городе Казерта свидетельствовало о полной перемене стратегии ЭАМ/ЭЛАС. В соответствии с Казертским соглашением, представители всех греческих партизанских сил входили в состав правительства национального единства Па-пандреу. Все партизанские формирования были подчинены британскому генерал-лейтенанту Рональду Скоби, который становился главнокомандующим греческими национальными вооруженными силами. Салоники и Афины исключались из зоны действия ЭЛАС [101].
В течение лета 1944 г. в госдепартаменте США большое внимание уделялось британо-российскому соглашению по разделу ответственности в Греции и Румынии.
6 июля Маквей оставил Каир и на следующий день прибыл в Вашингтон. Он встречался со многими высокопоставленными сотрудниками госдепартамента. 11 июля состоялся его разговор с Хэллом. Посол высказал мнение, что британские действия были мотивированы скорее нервозностью в связи с предполагаемыми действиями России, чем реальными советскими действиями. Мак-вей связал англо-русское соглашение по Румынии и Греции с российскими подозрениями по поводу британских секретных операций в Румынии и негодованием англичан по поводу критики Советским Союзом их политики во время греческого мятежа. Хэлл также сказал, что госдепартамент был против соглашения и его одобрение не имело отношения к дипломатам, намекнув на Белый дом [102].
3 августа на заседании Политического комитета госдепартамента под председательством Стеттиниуса рассматривался доклад о положении в Греции и Югославии в случае вывода германских войск из Греции. Автором доклада являлся Л. Маквей. В докладе говорилось: «В международном плане Балканы остаются потенциально конфликтным регионом. Война, устраняя там конфликт англо-германских интересов, за-
меняет их в то же время конфликтом интересов англо-русских. Коммунистическая идеология не имеет привлекательности среди населения балканских стран, большинство которого составляют крестьяне. Однако успехи сил Сопротивления этих стран, во главе которых стоят коммунисты, открывают опасную возможность установления в них диктатур коммунистических партий». Посол отмечал: «Россия ясно показала свою заинтересованность в поддержке коммунистического Сопротивления Тито в Югославии и ЭАМ в Греции, что особенно заметно из направленности советской прессы и радиопередач. Хотя Россия продолжает поддерживать официальные отношения с эмигрантскими правительствами Греции и Югославии и нет никаких свидетельств, что Москва управляет и финансирует силы коммунистического Сопротивления. Британия чрезвычайно обеспокоена действиями России, и это во многом объясняет ее участие во внутренних делах обоих балканских государств. Все это побуждает Лондон разграничить сферы интересов на Балканах, хотя бы.. на период военных действий. Эта попытка, кажется, обречена на неудачу.» [103].
Как видим, Маквею удалось достаточно глубоко проанализировать ситуацию вокруг Греции. Но он явно преуменьшал значение попытки Лондона «разграничить сферы интересов на Балканах» и неверно считал, что она, «кажется, обречена на неудачу». Покинув Каир, он, по-видимому, не имел сведений, что британо-советское соглашение к тому времени вступило в силу и принесло дивиденды обеим заинтересованным сторонам.
24 августа состоялась личная встреча Маквея с президентом Рузвельтом. Она продолжалась примерно 15 минут. Президент сказал послу, что Соединенные Штаты не будут ни в каких целях использовать войска на Балканах. В связи с этим он говорил о возможности конфликта Лондона и Москвы. Президент согласился с Маквеем, что политика англичан в Греции и Югославии совершенно противоположна американской и действия британцев обязательно будут вызывать российские подозрения. Но когда Маквей спросил, нельзя ли как-то отмежеваться от курса Лондона и поддержки британских марионеточных правительств Греции и Югославии, президент ничего не ответил, ограничившись подтверждением американской политики невмешательства в балканские дела [104].
В октябре 1944 г. в Москве состоялись переговоры премьер-министра Черчилля и главы Советского правительства Сталина, во время которых было заключено известное «процентное соглашение». Президент Рузвельт опасался возможного заключения двустороннего соглашения между СССР и Великобританией в обход США.
Поэтому он назначил американского посла Гар-римана своим представителем на переговорах Сталина и Черчилля.
Первая беседа Сталина и Черчилля состоялась в Кремле 9 октября 1944 г. [105] Именно на ней, в отсутствие Гарримана, было заключено знаменитое «процентное соглашение». Во время встречи Черчилль заявил по поводу Греции, что у «британского правительства имеется большая заинтересованность в этой стране. Британское правительство надеется, что Англии будет разрешено иметь решающее право голоса в греческих делах, такое же как у Советского Союза в Румынии». Сталин ответил премьер-министру, что понимает, что Англия «очень много потеряла от того, что пути через Средиземное море перехвачены немцами», и «если не будет обеспечена безопасность этого пути, то Великобритания потерпит большой ущерб. Греция является важным пунктом для обеспечения этого пути... Сталин согласен, что Англия должна иметь право решающего голоса в Греции» [106]. Обсуждение вопроса по Греции и Румынии заняло совсем немного времени. Точнее и обсуждения не было: Черчилль изложил свои предложения, Сталин их принял. Причина этого проста - данный вопрос уже был ранее согласован сторонами. Торг начался по другим странам, в частности Москва стремилась улучшить свою позицию в Венгрии и Болгарии. Как мы видели, идея распространить договоренность не только на Грецию и Румынию, но и на другие страны, возникла в Лондоне еще в мае 1944 г.
Обе стороны опасались негативной реакции Вашингтона. Представляя «довольно грязный и грубый документ», Черчилль сразу же заметил, что «американцы, в том числе президент, были бы шокированы разделом Европы на сферы влияния» [107]. Британский премьер высказал предложение не приглашать Гарримана на беседы «интимного характера между Черчиллем и Сталиным или между Молотовым и Иденом». Черчилль намеревался лично «держать президента полностью в курсе дела». Сталин полностью поддержал Черчилля в этом вопросе. Более того, он прямо сказал, что «Президент требует слишком много прав для себя и слишком мало прав оставляет для Англии и Советского Союза, которые связаны между собой договором о взаимопомощи...» [108].
Уже 10 октября состоялась беседа Молотова с Иденом, на которой обсуждалась возможность изменения объема английского и советского влияния в Болгарии, Венгрии, Югославии [109].
Таким образом, 9 октября 1944 г. существовавшая договоренность между Лондоном и Москвой по поводу влияния в Греции и Румынии была расширена на Болгарию, Венгрию и Югославию.
Согласованные проценты влияния Великобритании в Греции и СССР в Румынии никогда не подвергались сомнению ни одной из сторон. В беседе с Маквеем его британский коллега Липер 9 ноября признавал, что СССР не вмешивается в дела Греции, и связывал это с договоренностями в Москве Черчилля и Сталина [110].
Когда журналист Дрю Пирсон 25 октября спросил Стеттиниуса о соглашении Черчилля и Сталина по поводу Греции, высокопоставленный дипломат ответил, что не обладает всей полнотой информации, но, по его мнению, Греция должна самостоятельно решать собственные проблемы [111].
Москва, демонстрируя собственную незаинтересованность в делах Греции, исходила исключительно из собственных прагматических интересов. Никаких иллюзий относительно намерений англичан в Греции советская сторона не питала. Так, 21 октября 1944 г. в НКИДе были подготовлены «Замечания» к переданному советской стороне англичанами проекту англо-греческого соглашения «по вопросам гражданской администрации, юрисдикции и помощи, возникающим из военных операций на греческой территории». В документе справедливо отмечалось, что ЭАМ и ЭЛАС являются «в настоящее время важнейшей политической и военной силой в Греции». В то же время «Англия, рассматривающая Грецию в качестве "сферы своего влияния", принимает все меры к тому, чтобы восстановить в Греции довоенный статус-кво, следовательно, монархию и господствующее положение самой Англии». Выводы советских специалистов были однозначны: «Проект англо-греческого соглашения представляет собой сговор между империалистическими кругами, стремящимися к восстановлению английского влияния в Греции, и реакционным греческим правительством, сговор, направленный в первую очередь против расширяющегося народно-освободительного движения в Греции и имеющий целью восстановить довоенное положение» [112].
Итак, в апреле 1944 г. резко меняется политика Советского Союза в отношении Греции. Успехи Красной Армии привели к приближению линии фронта к Румынии. Одновременно британцы активизировали свою разведывательную и подрывную деятельность в Румынии. Советская сторона не могла допустить установления британского доминирования в Румынии, в этом случае «санитарный кордон» мог стать вполне реальным. В сложившейся ситуации Сталин решил воспользоваться вспыхнувшим в апреле восстанием в греческих вооруженных силах, чтобы добиться признания преобладания СССР в Румынии Великобританией. Эту цель и преследовала развернутая в апреле кампания против британ-
ских действий по подавлению греческого мятежа в Египте. Англичане же стремились не допустить выхода СССР в Восточное Средиземноморье через Грецию или Турцию.
Соглашение между Сталиным и Черчиллем о сферах влияния в Румынии и Греции было заключено, фактически, в мае 1944 г., а его контуры были намечены еще в апреле. Заключенное соглашение являлось первой попыткой раздела Европы на сферы влияния, которое пока касалось только двух стран - Греции и Румынии. Кремль первоначально надеялся на его одобрение Белым домом, однако вскоре стала ясна негативная реакция американцев. Следующим шагом в этом направлении стало заключение «процентного соглашения» в октябре 1944 г. Его главный смысл состоял в расширении договоренности на новые страны. «Процентное соглашение» отразило заметное снижение влияния Великобритании и рост советских позиций в Европе. Заметна и его антиамериканская направленность, ибо Лондон стремился не допустить посягательств на сферу своих жизненных интересов в Восточном Средиземноморье и Ближнем Востоке.
Американская реакция на оба соглашения была негативной, ибо любые договоренности по сферам влияния в корне противоречили американским представлениям о послевоенном устройстве Европы. Противовесом англо-советским планам раздела Балкан могла стать идея создания в регионе системы буферных государств между СССР и Великобританией. Предложение Черчилля о 3-месячном испытательном сроке было явно призвано успокоить американцев. Ясно, что планы и Лондона, и Москвы простирались гораздо дальше этих трех месяцев.
И Британия, и Советский Союз стремились скрыть от Вашингтона свои переговоры и соглашение по сферам влияния в Европе. Сведения, которые передавали американцам, были строго дозированными. В результате госдепартамент не получил достаточной информации о «процентном соглашении». Такие события способствовали возрастанию конфликтного потенциала в американо-английских отношениях.
В своих мемуарах У. Черчилль пытался преуменьшить значение англо-советских переговоров по разделу сфер влияния в апреле-июне 1944 г. Британский премьер по поводу переговоров с советской стороной весной-летом 1944 г. писал: «Таким образом, мы не смогли достигнуть какого-либо окончательного соглашения относительно разделения обязанностей на Балканском полуострове. Вследствие официально выраженного нежелания американцев и приведенного примера русской недобросовестности мы отказались от наших усилий достичь взаимопонимания по важным проблемам, пока я не встре-
чусь со Сталиным в Москве двумя месяцами позже» [113].
Историки, опираясь на данные высказывания Черчилля, делали вывод о неудаче англичан в достижении соглашения о сферах влияния. Так, Джеффри Робертс охарактеризовал предложение англичан как «неудавшуюся инициативу» [114]. Однако приведенные в статье данные показывают неправомерность подобных выводов. Документы доказывают, что и английская и советская сторона рассматривали соглашение мая 1944 г. о разделе сфер влияния в Греции и Румынии как де-факто, заключенное и вступившее в силу.
Примечания
1. См.: Ржешевский, О. А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии = Stalin and Churchill. Meetings. Talks. Discussions: Документы, комментарии, 1941-1945 [Текст] / О. А. Ржешевский. М.: Наука, 2004.
2. Iatrides, J. O. Revolt in Athens: the Greek communist "second round" 1944-1945 [Text] / J. O. Iatrides. Princeton, 1972; Amen, M. American foreign policy in Greece, 1944/1949 [Text] / M. Amen. Franfurt a. M., etc., 1978; Wittner, L. American Intervention in Greece, 1943-1949 [Text] / L. Wittner. N.Y., 1982; и др.
3. Alexander, G. M. Prelude to the Truman Doctrine: British Policy in Greece 1944-1947 [Text] / G. M. Alexander. Oxford, 1982; Papastratis, P. British policy towards Greece during the Second World War [Text] / P. Papastratis. Cambridge, etc., 1984; Barker, E. British Policy in South-East Europe in the Second World War [Text] / E. Barker. N.Y., 1976; и др.
4. Frazier, R. Anglo-American Relations with Greece. The Coming of the Cold War, 1942-1947 [Text] / R. Frazier. N.Y., 1991; Karalekas, A. Britain, the U.S., and Greece, 1942-1945 [Text] / A. Karalekas. N.Y.; L., 1988.
5. Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations 1941-1947 [Text] / E. Barker // Greece: From Resistance to Civil War / ed. by M. Sarafis. Nottigham, 1980. P. 15-31.
6. Kuniholm, B. The Origins of the Cold War in the Near East: Great Power Conflict and Diplomacy in Iran, Turkey, and Greece [Text] / B. Kuniholm. Princeton (N.J.), 1980.
7. Anderson, T. The United States, Great Britain, and the Cold War, 1944-1947 [Text] / T. Anderson. Columbia; L., 1981; Ryan, H. B. The vision of Anglo-America: The US-UK alliance and the emerging Cold War, 1943-1946 [Text] / H. B. Ryan. Cambridge, etc., 1987 (переиздана в 2004 г.).
8. Anderson, T. Op. cit. P. VIII.
9. После оккупации Греции дипломатические отношения были ненадолго прерваны (нота НКИД от 3 июня 1941 г.), однако вскоре после нападения Германии на СССР, в сентябре 1941 г., отношения Москвы с королевским греческим правительством, которое в это время находилось в Лондоне, были восстановлены. См.: Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ) Ф. 0204. Оп. 1. П. 1. Д. 2. Л. 188.
10. Woodhouse, C. The Struggle for Greece, 19411949 [Text] / C. M. Woodhouse. L., 1976. P. 23.
11. Робертс, Дж. Сферы влияния и советская внешняя политика в 1939-1945 гг.: Идеология, расчет и импровизация [Текст] / Дж. Робертс // Новая и новейшая история (далее - ННИ). 2001. № 5. С. 91.
12. В частности, в записке И. М. Майского по вопросам будущего мира и послевоенного устройства от 10 января 1944 г. отмечалось, что «СССР заинтересован в Греции гораздо меньше, чем в других балканских странах, а Англия, наоборот, в Греции чрезвычайно заинтересована». См.: Советский фактор в Восточной Европе. 1944-1953 [Текст]. Т. 1: 1944-1948. М., 1999. С. 31.
13. Stavrakis, P. J. Moscow and Greek Communism, 1944-1949 [Text] / P. J. Stavrakis. Ithaca; L.: Cornell University Press, 1989. P. 17.
14. Ibid. P. 18. Восстание началось в Каире в самом начале апреля 1944 г. Главными требованиями восставших являлась отставка премьер-министра греческого эмигрантского правительства Э. Цудероса и включение представителей ЭАМ в новое правительство, основанное на республиканских принципах. 4 апреля восстала 1-я греческая бригада, расквартированная вблизи Александрии. В дальнейшем восстание перекинулось и на греческий военный флот. К 26 апреля восстание при участии англичан было подавлено. Цудерос, однако, был вынужден оставить пост премьер-министра.
15. Ibid. P. 19.
16. Alexander, G. M. Prelude to the Truman Doctrine: British Policy in Greece 1944-1947 [Text] / G. M. Alexander. Oxford: Clarendon press, 1982. P. 16.
17. Маккензи, У. Секретная история УСО: Управление специальных операций в 1940-1945 гг. [Текст] / У. Маккензи; пер. с англ. В. Ф. Мисюченко. М.: ООО «Изд-во АСТ»: ООО «Транзиткнига», 2004. С. 598601.
18. Ambassador MacVeagh Reports: Greece 19331947 [Text] / ed. by J. O. Iatrides. Princeton (N.J.): Princeton University Press, 1980. P. 515.
19. АВП РФ Ф. 0204. Оп. 1. П. 2. Д. 5. Л. 85-93.
20. Ambassador MacVeagh Reports. P. 491.
21. Ibid. P. 494.
22. Ibid. P. 497.
23. АВП РФ Ф. 084. Оп. 27. П. 136. Д. 1. Л. 11-12; текст обращения (Политис именовал его «неофициальной запиской») Королевского правительства Греции: Л. 13-15.
24. Новиков, Н. В. Воспоминания дипломата: (Записки о 1938-1947 годах) [Текст] / Н. В. Новиков. М., 1989. С. 207.
25. Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, 1941-1947. P. 21.
26. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941-1945: Документы и материалы [Текст] : в 2 т. М., 1983. Т. 2. С. 75-77.
27. Alexander, G. M. Op. cit. P. 17.
28. Kuniholm, B. Op. cit. P. 73.
29. Советско-английские отношения... Т. 2. С. 80-81.
30. Там же. С. 87.
31. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 10-11.
32. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers [Text] (далее - FRUS). 1944. Vol. 5. P. 99-100.
33. Ibid. P. 103.
34. Ambassador MacVeagh Reports. P. 506.
35. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941-1945: Документы и материалы [Текст] : в 2 т. М., 1984. Т. 2. С. 92.
36. Sulzberger, C. L. A Long Row of Candles. Memoirs and Diaries. 1934-1954 [Text] / C. L. Sulzberger. L., 1969. P. 236.
37. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 105.
38. Churchill, W. The Second World War: In 6 vols. [Text] / W. Churchill. Boston, 1985. Vol. 6. P. 63; Wittner, L. S. Op. cit. P. 6; Charmley, J. Churchill: the End of the Glory: A Political Biography [Text] / J. Charmley. L., 1993. P. 566-567.
39. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 128; Eden, A. The Memoirs of Anthony Eden, Earl of Avon [Text] / A. Eden. Vol. 2. The Reckoning. Boston, 1965. P. 459; Harriman, A. Special Envoy to Churchill and Stalin, 1941-1946 [Text] / A. Harriman, E. Abel. N.Y., 1975. P. 329; Kuniholm, B. Op. cit. P. 101; Wittner, L. Op. cit. P. 6; Фейс, Г. Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились [Текст] / Г. Фейс. М., 2003. С. 305; Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, 1941-1947. P. 24; Mastny, V. Russia's Road to the Cold War: Diplomacy, Warfare, and the Politics of Communism, 1941-1945 [Text]. N.Y., 1979. P. 196; Herz, M. F. Biginnings of the Cold War [Text]. Bloomington; L., 1966. P. 117.
40. АВП РФ Ф. 069. On. 28. П. 88. Д. 27. Л. 29.
41. Karalekas, A. Op. cit. P. 111. Ливанская конференция состоялась между 17 и 21 мая в Бейруте. Главные цели конференции, созванной по инициативе нового премьер-министра Г. Папандреу и при поддержке англичан, состояли в укреплении позиций эмигрантского правительства и подчинении партизанского движения в Греции правительству Папандреу. Предполагалось включить несколько представителей партизан в состав нового правительства «национального единства» во главе с тем же Папандреу.
42. Цитируется по архиву: АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 29.
43. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 29-30; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 128; Harriman, A., Abel, E. Op. cit. P. 329; Фейс, Г. Указ. соч. С. 305; Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations. P. 24; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 64.
44. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 30.
45. Stafford, D. Britain and European Resistance, 1940-1945: A Survey of the Special Operations Executive, with Documents [Text] / D. Stafford. Toronto; Buffalo, 1980. P. 165.
46. Ambassador MacVeagh Reports. P. 517.
47. Ibid. P. 519-520.
48. Ibid. P. 517-521, 547-551; Karalekas, A. Op. cit. P. 102-104.
49. Ambassador MacVeagh Reports. P. 529.
50. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 112-113; Hull, C. Op. cit. Vol. 2. P. 1451-1452; Stettinius, E. Roosevelt and the Russians: The Yalta Conference [Text]. Garden City, N.Y., 1949. P. 10-11; Фейс, Г. Указ. соч. С. 305-306; см. также: Pratt, J. Cordell Hull, 1933-1944 [Text] : in 2 vols. N.Y., 1964. Vol. 2. P. 642-643; Fleming, D. F. The Cold War and its Origins, 1917-1960 [Text]. Vol. 1. L., 1961. P. 189.
51. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 113-114.
52. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 153; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 114; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 64-65.
53. Ambassador MacVeagh Reports. P. 533-534.
54. Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 65.
55. Karalekas, A. Op. cit. P. 113.
56. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 117.
57. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 177; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 117-118; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 65-66; см. также: Stettinius, E. Roosevelt and the Russians. P. 11-12.
58. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 178-180; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 118-119; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 66-67.
59. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 182; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 121; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 66-67; Kuniholm, B. Op. cit. P. 102; Wolff, R. L. The Balkans in Our Time [Text]. Cambridge (Mass.), 1956. P. 256.
60. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 119-120.
61. Ibid. P. 123.
62. Ibid. P. 124-125.
63. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 201; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 125; изложение этой истории в «Воспоминаниях» К. Хэлла см.: Hull, C. Op. cit. Vol. 2. P. 1452-1456.
64. Karalekas, A. Op. cit. P. 117.
65. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3. P. 202; FRUS. 1944. Vol. 5. P. 126-127; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 67-68.
66. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 26-27.
67. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 128-129.
68. Ambassador MacVeagh Reports. P. 550.
69. Ibid. P. 552.
70. Eden, A. Op. cit. Vol. 2. P. 459-460.
71. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 128-129.
72. Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. [Текст] : в 2 т. Изд. 2-е. М., 1976. Т. 1. С. 280-281; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 69-70.
73. Переписка. Т. 1. С. 283; Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 70.
74. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 130-131; см. также: Kuniholm, B. Op. cit. P. 104.
75. Alexander, G. M. Op. cit. P. 43; Douglas, R. From War to Cold War, 1942-1948 [Text]. N.Y., 1981. P. 42.
76. ЭЛАС - Национальная народно-освободительная армия, главная сила партизанского движения. В руководстве ЭЛАС преобладали коммунисты.
77. Stavrakis, P. J. Op. cit. P. 24.
78. Ibid. P. 21.
79. Текст условий: АВП РФ Ф. 0204. Оп. 1. П. 2. Д. 5. Л. 49-50.
80. Stavrakis, P. J. Op. cit. P. 25; см. также: FRUS. 1944. Vol. 5. P. 129-130.
81. АВП РФ Ф. 0204. Оп. 1. П. 2. Д. 5. Л. 43-44. Документ направлен в Москву 22 июля 1944 г. (Л. 40).
82. См.: Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 82. Оп. 2. Д. 1188. Л. 104.
83. Shrader, Ch. The Withered Vine: Logistics and the Communist Insurgency in Greece, 1945-1949 [Text] / Ch. Shrader. Westport, 1999. P. 29-30; Woodhouse, C. The Struggle for Greece, 1941-1949. P. 92; при этом дискутируется вопрос, была ли данная директива дана
полковнику до прибытия в Грецию либо это решение было принято на основании полученных Поповым данных: Gerolymatos, A. Red Acropolis, Black Terror. The Greek Civil War and the Origins of the Soviet-American Rivalry, 1943-1949 [Text] / A. Gerolymatos. N.Y., 2004. P. 125.
84. Sarafis, S. Op. cit. P. 224-225.
85. Stavrakis, P. J. Op. cit.; Macrakis, M. S. Russian Mission on the Mountains of Greece, Summer 1944 (A View from the Ranks) [Text] / M. S. Macrakis // Journal of Contemporary History. Vol. 23, No. 3 (Jul., 1988). P. 387-408; Mastny, V. Op. cit. P. 205; Kuniholm, B. Op. cit. P. 104; Gerolymatos, A. Op. cit. P. 122-125; и т. д.
86. Stavrakis, P. J. Op. cit. P. 28; Gerolymatos, A. Op. cit. P. 121.
87. Macrakis, M. S. Op. cit. P. 393.
88. Stavrakis, P. J. Op. cit. P. 30.
89. Leeper, R. Op. cit. P. 62-63; см. также: Kolko, G. The Politics of War. P. 181.
90. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 133.
91. Stavrakis, P. J. Op. cit. P. 32.
92. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 68.
93. Winston Churchill. The Struggle for Survival, 1940-1965. P. 161.
94. Barker, E. British Policy in South-East Europe. P. 142.
95. Churchill: the Struggle for Survival, 1940-1945. Taken from the Diaries of Lord Moran [Text]. Boston, 1966. P. 173.
96. Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations. P. 27.
97. АВП РФ Ф. 084. Оп. 27. П. 136. Д. 1. Л. 32.
98. Там же. Л. 33.
99. АВП РФ Ф. 069. Оп. 28. П. 88. Д. 27. Л. 57; см.
также: Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations. P. 27.
100. Советско-американские отношения. Т. 2. С. 209; см. также: Woodward, L. Op. cit. Vol. 3. P. 410.
101. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 135; полный текст соглашения: Documents on International Affairs. 1939-1946. Vol. 2. L.; Oxford, 1954. P. 349-351; Woodhouse, C. M. Apple of Discord. A Survey of Recent Greek Politics in their International Settings [Text] / C. M. Woodhouse.
L., etc., 1948. P. 306-307; Iatrides, J. O. Revolt in Athens. P. 311-313; Sarafis, S. Op. cit. P. 251-253.
102. Ambassador MacVeagh Reports. P. 567-568.
103. Ibid. P. 574-576.
104. Ibid. P. 583-584.
105. The Foreign Office and the Kremlin: British Documents on Anglo-Soviet Relations, 1941-1945 / ed. with an Introduction by G. Ross. Cambridge etc., 1984. P. 175-179.
106. Foreign Office and the Kremlin. P. 175-176; Ржешевский, О. А. Указ. соч. С. 420; Впервые о соглашении стало известно из мемуаров У. Черчилля {Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 198). Процесс заключения «процентного соглашения» описан во множестве исследований: De Santis, H. The Diplomacy of Silence. The American Foreign Service, the Soviet Union and the Cold War, 1933-1947 [Text]. Chicago; L., 1988. P. 124-125; Kuniholm, B. Op. cit. P. 109-110; Wittner, L. Op. cit. P. 6-7; Barker, E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations. P. 27-28; Bennett, E. FDR and the Search for Victory: American-Soviet Relations, 1939-1945 [Text]. Wilmington, 1990. P. 135-136; Rostow, W. W. The United States in the World Arena. An Essay in Recent History [Text]. N.Y., 1969. P. 101-102; Baylis, J. The Diplomacy of Pragmatism: Britain and the Formation of NATO, 19421949 [Text]. Kent {Ohio), 1993. P. 33; Herz, M. F. Op. cit. P. 124-125; Юнгблюд, В. Т. Политика США в Югославии в 1941-1945 гг. [Текст] / В. Т. Юнгблюд, А. А. Костин. Киров, 2004. С. 131-132 и т. д.
107. Ржешевский, О. А. Указ. соч. С. 420, 423; Foreign Office and the Kremlin. P. 176.
108. Ржешевский, О. А. Указ. соч. С. 421; The Foreign Office and the Kremlin. P. 176.
109. Ржешевский, О. А. Указ. соч. С. 431-433; The Foreign Office and the Kremlin. P. 179-182.
110. FRUS. 1944. Vol. 5. P. 136.
111. The Diaries of Edward R. Stettinius, Jr., 19431946 [Text]. N.Y., 1975. P. 158-159.
112. АВП РФ Ф. 084. Оп. 27. П. 136. Д. 9. Л. 33-34,
38.
113. Churchill, W. The Second World War. Vol. 6. P. 71.
114. Робертс, Дж. Указ. соч. С. 89.
