CC BY
55
УДК 94(47).084.8
Р.Н. Касимов
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА КАК СИМВОЛ В КОЛЛЕКТИВНОЙ ПАМЯТИ РОССИЯН
В статье дана сравнительная характеристика устных рассказов (быличек), появившихся в годы Великой Отечественной войны и непосредственно после нее с подобными рассказами, бытующими в среде современных поисковых отрядов. Основная мысль, заложенная в этих текстах во взаимопроникновении: когда мертвые появляются среди живых, а последние путешествуют в потустороннем пространстве, создавая символическое, почти идеальное пространство памяти россиян о Великой Отечественной войне.
Ключевые слова: былички, Великая Отечественная война, мемориализация истории, мифологемы современности, мифы русского народа, образы Солдата и Смерти.
Независимо от того, какая это война, фольклористы традиционно фиксируют всплеск быличек, устных рассказов, связанных с военной тематикой. Война (как персонификация ужасного) ассоциируется в сознании человека со смертью, болезнями, голодом, холодом и увечьями [5, с. 54]. Неслучайно в мифологии русского народа «вооруженная в ратные доспехи Смерть вступает в Битву с человеком», борется с ним,
Касимов Рустам Нуруллович - старший научный сотрудник Удмуртского института истории, языка и литературы УрО РАН, директор Центра этнокультурного образования Института развития образования, доцент, кандидат исторических наук, kasdan@yandex.ru
сваливает его с ног и подчиняет своей власти. Отсюда и вполне понятный образный ряд: Война - Смерть - Мрак - Холод. Смерть - суровая реальность, и серьезное отношение к ней не позволяет игнорировать её трагизма. В русской (а позже и советской) культуре она традиционно связана с образом Женщины. Незнакомка незадолго до начала войны (в более ранних записях - и другого бедствия) являлась путникам с предметом, значение которого было символично: ведро крови, колос, платок. Или же голая женщина просила купить ей ткани, объясняя это тем, что «всё отобрали враги» [1, с. 55].
И на территории Удмуртии среди информаторов очень часто можно услышать похожий рассказ, в разных населенных пунктах отличающийся лишь деталями: «После войны это было. Во многих домах, в деревнях видели сгорбленную фигуру женщины, обернутую в белые полотна. А по ночам слышались странные звуки в домах, так, как будто плакал кто-то. Мужики, чтобы избавиться от видения, чего только не делали - и молитвы читали и из ружей стреляли прямо в доме, туда, где фигура появлялась или звуки странные. Может это домовой был, а, может, и смерть приходила» (ПМА. Касимов Л.Я., запись 1996 г.). Здесь интересен не только сюжет, но и сам информатор. Это Касимов Лутфулла Ясавиевич - ветеран Великой Отечественной войны. Родился в 1909 г. в многодетной зажиточной семье. Учился в мектебе, получил, в том числе, и религиозное образование. Несмотря на немолодой возраст к началу Великой Отечественной войны был призван в ряды Красной армии, где проходил службу с 29 августа 1941 г. по 18 июля 1943 г. Призван Балезинским районным военным комиссариатом из д. Кестым. На фронте находился в звании красноармейца, в должности пулеметчика. Командиром подразделения Касимов Л.Я. представлен к награждению орденом Красной Звезды. Однако, в силу различных обстоятельств награду эту так и не получил. Указом от 6 ноября 1947 г. награжден орденом Славы III степени. После войны жил и работал в родной деревне. В старости стал муллой местной мечети [3].
Другими словами, в фольклорных текстах многих народов России (не только русских), мы найдем массу повторяющихся сюжетов, начинающихся с фраз: «во время войны это было...»; «сразу после войны это было.»; «один мужик ушел в армию, на войну.» [5, с. 444]. Несмотря на религиозные различия и на культурные особенности
разных этносов, есть объединяющий всех фактор - это тяготы войны, несущей массовые страдания. Трудности военного времени, потеря родных и близких, беды и лишения стали одной из причин актуализации, религиозно-мифологических сюжетов и представлений.
В быличках, связанных с темой войны, военных лет, ухода в армию, трансформируются традиционные образы Солдата и Смерти. В рекрутском обряде многих народов, моменты отправления в армию как «ухода из жизни», символического «умирания» человека представлены очень ярко. Так или иначе, уход мужчины из дома предполагал потерю кормильца, хранителя очага. Информатор рассказывает: «Когда мой отец и дядя уходили на гражданскую войну, то посадили деревья -сосну и рябину. Пообещали, что если деревья будут расти, то и люди будут живы. Дядя умер на войне, и дерево засохло. Потом и все его четыре сына умерли в 1941-1945 гг.» (ПМА. Сабреков Х.С., запись 2004 г.). В данном случае, по мнению респондента, смерть родных была предопределена роковым стечением обстоятельств. Можно привести ещё один близкий по сюжету пример: «... В то утро 12 октября 44-го, когда разбомбили нашу роту, мы увидели, что один наш боец, парень с Украины, Вася его звали, а фамилия, кажется, Ивасюк, встал на колени и начал молиться. Мы его спрашиваем, что случилось, всё-таки это была необычная картина. А он говорит: «Приснилось, что сегодня меня убьют». И точно, в тот день при налете он погиб» [6, с. 35]. Ветераны часто вспоминают о том, что перед страхом смерти вспоминали о Боге. Ясно, что, несмотря, на атеистическую пропаганду советской системы воспоминания о православии были сильны. Так, ветеран, назвавший себя русским и крещёным, вспоминает: «Совсем не верующих людей на свете не бывает. Война - это самое плохое, что есть в жизни человечества. Солдат должен знать, за что умирает. На войне нормальному человеку всегда страшно, а поэтому помогать подниматься в атаку должна какая-то Сила или ярость и животный инстинкт сохранения собственной жизни» (ПМА. Суслов Г.И., запись 2014 г.).
Свидетельствуют об этом и опубликованные письма красноармейцев. Так боец Ремезов Ф.А. пишет своей жене: «Вот когда пришла мука, очень у меня болят ноги, наверное, не придется с вами видаться. Мне очень скучно, своих нет, не с кем поговорить. Как трудно и страшно расставаться с белым светом. Не горюй, молитесь Богу, может, Бог даст
увидеть. Были б крылья, улетел бы к вам хоть на одни сутки. Прощай» [8, с. 147]. Боязнь прогневить высшие силы перед лицом опасности заставляла вспомнить о традиционных заветных обещаниях, вроде этого: «если погибну, то на своей земле поставьте мне свечу с надписью на кресте: «каторжанин за власть Советов» [8, с. 245]. Этот же боец осенью 1942 г. пишет: «другое то, что наша жизнь коротка, а если и была бы длительна, то она неинтересна. Настроение поганое, но если буду жив и отведут нас на отдых ближе к Камышину, пусть попаду под расстрел, а вас я посещу...» [8, с. 245]. Та же ситуация (страха и неопределенности) порождала рассказы о «страшных случаях», связанных с неверием в божественные силы [9, с. 126]. Впрочем, и небесная кара, и чудесное спасение могло быть также связано со стечением обстоятельств: человек оказывался не в том месте, где должен был находиться, в результате чего избегал гибели [1, с. 59].
Итак, страна воюет, а кормильцы ушли на фронт. Мужчин не осталось. Что делать женщине? В годы войны женщина, сама не желая этого, берет некоторые общественные функции на себя. Она в большинстве случаев является и автором и героем быличек, в которых во время войны хозяйка обращается к потусторонним силам, чтобы узнать о судьбе мужа, находящегося на фронте; прибегает к магическим ритуалам, чтобы защитить дом и детей от чужих людей. Знакомыми ей с детства традиционными способами: гаданием, обращением к бабушкам-знахаркам она пыталась успокоить себя в отсутствие других источников достоверной информации [5, с. 290].
В годы войны, как показали полевые исследования, актуализируются традиционные жанры и сюжеты, что характерно для сложного и переломного в судьбах людей периода.
Наиболее известные фольклорные сюжеты связаны с предсказаниями, знамениями войны (слова незнакомца, появление крыс), попытками с помощью определенных действий остановить войну (крестный ход), избеганием гибели благодаря помощи предков (родственников, известных личностей, народных героев), соблюдению запретов (не покидать город, не вывозить статуи), стечению обстоятельств (опоздание на катер) [4, с. 60].
Любопытно, что традиционные модели и персонажи не исчезают бесследно. Они, трансформируясь, находят свое новое символичное
звучание в культуре современного социума, в частности в среде поисковых отрядов. Ключевой темой, бытующих и возникающих среди поисковиков текстов, является Великая Отечественная война, традиционные символы-мифологемы Солдата, Смерти. У ветеранов сюжеты, связанные с интерпретацией событий военного времени, встречаются в воспоминаниях и письмах, как отголоски непосредственных переживаний, а у молодежи как переживания опосредованные, связанные не столько со страхом физической смерти, сколько с естественной боязнью умерших, со страхом неизвестности. И, разумеется, следует помнить, что, всякий раз, когда упоминаются слова «Война» и «Победа», речь идет о символах, которые являются сегодня для большинства россиян «важнейшим элементом коллективной идентификации, точкой отсчета, мерилом, задающим определенную оптику оценки прошедшего и отчасти - понимания настоящего и будущего». [2, с. 101]
В субкультуре поисковых отрядов, участники которых занимаются эксгумацией останков солдат Великой Отечественной войны, рождаются сюжеты, наполненные традиционными образами и персонажами. Если обратиться к жанрам современного фольклора, то можно увидеть, насколько жизнеспособными оказываются анекдоты, армейские «байки» и другие тексты, феномен которых достаточно подробно описан в современных трудах по этнологии. В сюжетах современного фольклора речь идет о невероятных случаях, чудесах, неожиданном знакомстве с мистическими сторонами бытия, встречах с персонажами потустороннего мира. В поисковых отрядах, как в среде специфической, также сложилась традиция передачи из поколения в поколение историй о невероятных случаях, чудесах, «неожиданном знакомстве с мистическими сторонами бытия, встречах с потусторонними силами и персонажами (чаще недоброжелательными и даже опасными)» [7, с. 6]. Основная идея таких рассказов в диффузном проникновении: появление душ с того света среди людей и путешествия человека (во сне или наяву) в параллельные миры.
Поисковик Павел Титов из архангелогородского отряда «Разведка» в 1999 г. пересказал одну из известных «страшилок» в среде поисковиков: «Дело было в далекие 80-ые годы прошлого века. Несколько студентов-историков из Ленинграда решили «потрофеить», поискать разные интересные вещицы на местах былых сражений. Благо далеко
ехать не надо. Весь день работали, копали на бывших «ганцевских» позициях. Ничего не нашли. Один от отчаяния череп с собой прихватил немецкого офицера. Через некоторое время офицер этот стал приходить к нашему студенту. Верни, говорит, мою голову на место. Студенту страшно. Долго терпеть не смог. Привез череп обратно на болото. Положил туда же, где и взял. Смотрит, а рядом сверкнуло что-то. Копнул чуть-чуть, а это - перстень эсэсовский серебренный» (ПМА. Титов П.И., запись 1999 г.). В описанном случае человек является лишь сторонним наблюдателем происходящего.
В другом случае человек становится активным участником событий, случившихся много лет назад (в этом, вероятно, проявляется «живучесть» традиционных сюжетов). Многие из поисковиков, попадая в лес и увлекшись работой, теряются в пространственных ощущениях. Складывается впечатление, что человека кто-то или что-то «водит» («леший водит» в традиционной культуре). Когда находясь в лесу на одном месте, необъяснимо возвращаешься обратно, но совершенно с другой стороны, когда показания компаса одни, а глаза видят совершенно другое, сознание обывателя невольно обращается к персонажам потустороннего мира. Здесь в лесу, по рассказам поисковиков, случаются яркие слуховые и зрительные галлюцинации. Перед глазами проплывают картины боя. Человек видит бегущих солдат, наблюдает за тем, где они падают, слышит свист пуль, разрывы снарядов. Поисковик Вера Москалева из поискового отряда «Новый Феникс» рассказывала: «Отстала я однажды от отряда, села ягоды собирать. Через короткое время перестала видеть своих друзей, которые ушли в чащу леса, далеко впереди меня. Через некоторое время сбоку от меня отчетливо услышала звуки шагов продвигающейся группы. Еще через некоторое время послышалась немецкая речь. Ощущения были такие, что рядом со мной проходит отряд немецких солдат. В этих местах особенно в 1942, и в 1944 годах проходили ожесточенные стыки между солдатами Красной армии и горными стрелками дивизии СС» (ПМА. Москалева В.М., запись 1999 г.).
Все это можно попытаться объяснить лишь нервным напряжением, страхом перед лесом городского жителя, страхом перед местом гибели сотни людей (лес и кладбище - места «пограничные» согласно традиционным мифологическим представлениям). Отчасти такое
объяснение будет верным, но тогда совершенно необъяснимым остается другой феномен.
В среде поисковиков считается, что человек, переживший такое видение и запомнивший места, где падали умирающие солдаты, с легкостью находит их реальные останки. Поисковик Юрий Симанов пересказал известный в поисковой среде сюжет: «Был паренек один среди поисковиков. Уж больно вредный был: работал плохо, а ел много. Ну и командир их отряда, кстати, женщина. В сердцах однажды и обронила: Да, чтоб ты три дня из окружения выходила». Сказала и забыла. А паренек тот к вечеру в лагерь не вышел, видимо, заблудился. Три дня его и искали, а потом нашли. Весь ободранный и перепуганный сидел в яме под деревом. Тут, говорит, солдаты лежат и много, я сам видел. И рассказал, как он очутился в прошлом. На местах боев вместе с солдатами Красной армии. Рассказал, как они три дня из окружения выходили. А многие не вышли, тут вот, в яме этой и лежат». (ПМА. Симанов Ю.А., запись 2002 г.).
Не секрет, что специфика поисковой работы в экспедиции, в лесу не исключает большого процента случайности при поиске мест стихийных захоронений или отдельных останков воинов. Так, например, на болотистой местности с вязким грунтом и высоким слоем дерна щупы и металлоискатели часто беспомощны. В таких случаях бывалые поисковики говорят «ищи сердцем», «иди туда, куда тебя тянет». Зачастую эти методы оказываются наиболее действенными. Добрым знаком считаются молодые березки, выросшие на месте прошедшего боя. Под ними обычно лежат останки бойцов. Среди поисковиков бытует мнение, что такие люди умеют отыскивать воду или проломы и пустоты в земной породе. Рассказывают, что они видят картину боя и точно указывают на места залегания останков. Поисковик Павел Титов рассказывал: «Однажды приглашали мы такого «экстрасенса». Он утверждал, что может найти места захоронений солдат. Но, я думаю, он только разломы в земле находил. У него были металлические прутья - «рамки», которые он все время вращал в руках. Утверждал, что видит картину боя. Однако, в тех местах, на которые он указывал, чаще всего мы ничего не находили» (ПМА. Титов П.И., запись 1999 г.).
Современные былички о душах умерших солдат играют немаловажную социальную роль в поисковом отряде, готовя человека к встречам
с неожиданным на психологическом уровне. Бывалые следопыты на посвящении «в поисковики» рассказывают такую историю: «Пошли мы с товарищем в лес за скобами. А откуда скобы в лесу? Их много на старой гати, которую еще пленные красноармейцы средь болот выстилали. Вот идем мы по ней, а лес вокруг все темнее и страшнее. В какой-то момент какая-то неведомая сила заставила нас остановиться. И охватил нас такой животный страх, что повернули мы обратно и скобы в лагерь не принесли» (ПМА. Кутявин Т.С., запись 2000 г.).
В заключение необходимо отметить, что Великая Отечественная война, принесшая с собой ужас смерти, продолжает оставаться значимым событием не только для непосредственных участников, но и для современного поколения. Схожесть фольклорных сюжетов военного времени и рассказов поисковиков о «неведомых силах», и характеристики персонажей потустороннего мира в фольклорных текстах, связана не только с эмоциональными переживаниями человека, страхом перед смертью в разных ее проявлениях, а также особой табуированностью и нерациональностью понимания и отношения именной к этой войне. Это приводит к тому, что неприглядная, грязная и не победная сторона войны, «вся её тяжесть, человеческий страх ушли в своего рода «подсознание» общества («слепое пятно» его официальной памяти). Символика победы включена в конструкции державного сознания, обеспечивающие приоритет всех «государственных интересов» и массовую «готовность» пассивно перетерпеть лихолетье, актуализируя ресурсы опыта крайнего существования. Она апеллирует к возможности повторения «военных» ситуаций, локальных или глобальных, одинаково неподконтрольных частному, домашне-семейному миру, не управляемых его средствами» [2, с. 106.]
Список использованных источников и литературы
1. Балашова А.Ф. Мифология российских столиц в годы Великой Отечественной войны: основные фольклорные сюжеты // Антропология города: Материалы конференции молодых ученых. Москва, 4-6 декабря 2013 г. М.: ИЭА РАН, 2014. С. 54-61.
2. Гудков Л. «Память» о войне и массовая идентичность россиян // 60-летие окончания Второй мировой и Великой Отечественной: победите-
ли и побежденные в контексте политики, мифологии и памяти. Материалы к Международному форуму (Москва, сентябрь 2005). Вып. 16. М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХ1, 2005. С. 93-112.
3. Касимов Р.Н. Герой семьи - герой народа // Родники нашей памяти / Иднакар: научно-практический журнал. 2015. № 2(27). С. 219-221.
4. Культовые памятники и сакральные объекты бесермян: монография / Е.В. Попова; науч. ред. Г.А. Никитина; УИИЯЛ УрО РАН. Ижевск, 2011. 320 с.
5. Мифы русского народа / сост. Е. Левкиевская. М.: Астрель-АСТ, 2005. 528 с.
6. Наумов Д. Рассказы ветерана войны // Герои Великой Победы: сборник статей студентов по рассказам родственников - участников Великой Отечественной войны / сост. В.М. Яковлева. Чебоксары: Перфектум, 2013. С. 17-35.
7. Неклюдов С.Ю. Образы потустороннего мира в народных верованиях и традиционной словесности // Восточная демонология. От народных верований к литературе. М.: Наследие, 1998. С. 4-43.
8. Сталинградская эпопея. Документы, рассекреченные ФСБ России: Воспоминания фельдмаршала Паулюса; Дневники и письма солдат РККА и вермахта; Агентурные донесения; Протоколы допросов; Докладные записки особых отделов, фронтов и армий / сост. А.Т. Жадобин и др. М.: Издательский дом «Звонница-МГ», 2012. 495 с.
9. Харин Е.С. Русское зарубежье в годы войны: архиепископ Ювеналий (Килин) // Патриотизм - духовный потенциал Великой Победы: материалы Республиканской научно-практической конференции, посвященной 70-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (Ижевск, 29-30 апреля 2015 г.) / под общ. ред. А.Е. Загребина и В.В. Пузанова: Сб. ст. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2015. С. 124-130.
Полевые материалы автора (ПМА)
Касимов Лутфулла Ясавиевич, 1909 г.р., уроженец д. Кестым Балезин-ского р-на Удмуртской Республики, татарин, пенсионер. Записано в ходе этнографической экспедиции по сбору фольклорных текстов об образах низшей мифологии в Балезинском р-не Удмуртской Республики летом 1996 г.
Кутявин Тимур Сергеевич, 1979 г.р., уроженец г. Глазова Удмуртской Республики, русский, член поискового отряда «Новый Феникс» г. Глазова Удмуртской Республики. Записано в ходе поисковой экспедиции в Лоухский район, Республика Карелия летом 2000 г.
Москалева Вера Михайловна, 1978 г.р., уроженка г. Воткинска Удмуртской Республики, русская, член поискового отряда «Новый Феникс» г. Глазова Удмуртской Республики. Записано в ходе поисковой экспедиции в Лоухский район, Республика Карелия летом 1999 г.
Сабреков Хадир Сиддикович, 1923 г.р., уроженец д. Иманай Юкаменского р-на Удмуртской Республики, татарин, пенсионер. Записано в ходе этнографической экспедиции по сбору фольклорных текстов об образах низшей мифологии в Юкаменском р-не Удмуртской Республики летом 2004 г.
Симанов Юрий Александрович, 1982 г.р., уроженец д. Люм Удмуртской Республики, удмурт, член поискового отряда «Новый Феникс» г. Глазова Удмуртской Республики. Записано в ходе поисковой экспедиции в Лоухский район, Республика Карелия летом 2002 г.
Суслов Герман Иванович, 1924 г.р., уроженец г. Ижевска Удмуртской Республики, русский, ветеран Великой Отечественной войны. Записано в ходе интервьюирования ветеранов Великой Отечественной войны в Республиканском госпитале для ветеранов войн Удмуртской Республики в г. Ижевске весной 2014 г.
Титов Павел Иванович, 1976 г.р., уроженец г. Северодвинска Архангельской области, русский, член поискового отряда «Разведка» г. Архангельска. Записано в ходе поисковой экспедиции в Лоухский район, Республика Карелия летом 1999 г.
