CC BY
132
Вестник ПСТГУ.
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Ковальская Елена Юрьевна, аспирант ИРИ РАН, Российская Федерация, г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 19 [email protected]
2018. Вып. 85. С. 52-72 Э01: 10.153827sturII201885.52.72
ОЯСГО: 0000-0003-0191-1810
Великая княгиня Елисавета Феодоровна:
ЖИЗНЬ И СЛУЖЕНИЕ МЕЖДУ ДВУМЯ РЕВОЛЮЦИЯМИ, ФЕВРАЛЬ — ОКТЯБРЬ 1917 Г.
Аннотация: Статья посвящена одному из наиболее драматичных и малоизвестных периодов в жизни великой княгини Елисаветы Феодоровны: февраль — октябрь 1917 г. После Февральской революции великая княгиня была не только лишена всех привилегий и поддержки своих общественных начинаний со стороны власти, но и оказалась свидетельницей разрушения Временным правительством созданной ею за четверть века масштабной благотворительной системы. При этом сама Елисавета Феодоровна была отстранена от руководства своими организациями за исключением Марфо-Мариинской обители милосердия. На основании архивных материалов прослеживается дальнейшая судьба ее «бывших» организаций: Комитета великой княгини Елисаветы Феодоровны по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, Елисаветинского благотворительного общества, Елисаветинской женской гимназии, Общежития великой княгини Елисаветы Феодоровны для юных добровольцев, Ивер-ской общины сестер милосердия, Кремлевского склада имени императрицы Александры Феодоровны и др. Также рассматривается деятельность Марфо-Мариинской обители милосердия.
В работе анализируется тема отношений великой княгини с новой властью, в частности обстоятельства появления ее телеграммы о лояльности Временному правительству и причины, побудившие ее на этот непростой шаг. Автор приходит к выводу, что Елисавета Феодоровна приняла данное решение в условиях нараставшего революционного радикализма, опалы членов Дома Романовых, поисков виноватых в военных провалах, попытки ее ареста, выставления у ворот Марфо-Мариинской обители милосердия особого караула и фактического изъятия из-под ее управления созданных ею благотворительных организаций. Публикации телеграммы предшествовали переговоры Елисаветы Феодоровны с представителями Комитета общественных организаций: за официальное признание Временного правительства великой княгине предоставлялось право продолжить деятельность в качестве настоятельницы Марфо-Мариинской обители.
Особо рассматриваются отношения великой княгини с царской семьей после отречения императора. Несмотря на распространенное мнение, что их контакты были прерваны после убийства Г. Е. Распутина, как удалось установить, эти связи на протяжении 1917 г. были сохранены. Фактический отказ от эмиграции свидетельствовал о стремлении Елисаветы Феодоровны продолжить служение русскому народу на благотворительном поприще, несмотря на все политические перипетии.
Е. Ю. Ковальская
Период между Февральской и Октябрьской революциями можно назвать своего рода временем «проверки» для Императорской фамилии. Каждый ее член был поставлен перед тяжелым выбором: признать ли публично Временное правительство, поддерживать ли отношения с находившейся под арестом царской семьей, эмигрировать или остаться в России. В зависимости от ответов на эти вопросы можно говорить о том, склонен ли был человек к конформизму, или, напротив, несмотря на глобальные потрясения, сохранил верность царю и своим прежним жизненным установкам. С этой точки зрения стоит рассмотреть жизнь и служение одной из самых заметных фигур Дома Романовых в конце XIX — начале XX в. великой княгини Елисаветы Феодоровны — вдовы великого князя Сергея Александровича, родной сестры императрицы Александры Феодоровны, главы многочисленных благотворительных и социальных организаций, основательницы и первой настоятельницы Марфо-Мариинской обители милосердия.
Данный период жизни Елисаветы Феодоровны, несмотря на, казалось бы, обилие работ о ней1, до сих пор мало изучен. В основе почти всех исследований при описании событий 1917 г. использованы мемуары небольшого числа людей из окружения великой княгини2, несколько писем Елисаветы Феодоровны к графине А. А. Олсуфьевой и сестрам Марфо-Мариинской обители. В работе К. Варвика вводятся в научный оборот выдержки из воспоминаний фрейлины Дороти Сеймур о встрече с великой княгиней и отрывок из ее письма принцессе Виктории Баттенбергской3, в труде И. Миллер — отрывок из письма принцессы Виктории Баттенбергской к Ноне Керр4. С одной стороны, указанные выше источники позволяют говорить об отношении Елисаветы Феодоровны к знаковым переменам того времени, однако этого материала явно недостаточно для раскрытия вопросов, поставленных в настоящей статье. При крайне скудной фактологии ни в одной из упомянутых монографий не проведен анализ источников на предмет наличия ошибок, разночтений с другими документами, достоверности. Зачастую при изложении того или иного события авторы использовали лишь один из источников, при этом не поясняя свой выбор читателю, что так-
1 Almedingen E. M. An Unbroken Unity: A memoir of Grand-Duchess Serge of Russia, 1864— 1918. L., 1964; Mager H. Elizabeth, Grand Duchess of Russia. N. Y., 1998; Warwick C. Ella: Princess, Saint and Matryr. Chichester, 2006; Miller I. D. The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. 2nd ed. East Richmond Meights, 2011; Вяткин В. В. Христовой Церкви цвет благоуханный: Жизнеописание преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2001; Кучмаева И. К. Когда жизнь истинствует...: Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2008; Миллер Л. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2007; Летопись жизни и деятельности Благоверной Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, основательницы Марфо-Мариинской обители милосердия, в хронике событий / Л. В. Куликова, авт.-сост. М., 2011.
2 Имеются в виду: великая княжна Мария Павловна-младшая, князь Ф. Ф. Юсупов-младший, архиепископ Анастасий (Грибановский), протоиерей Митрофан Сребрянский, несколько сестер Марфо-Мариинской обители.
3 Warwick C. Ella: Princess, Saint and Matryr. Chichester, 2006. P. 293.
4 Miller I. D. The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. 2nd ed. East Richmond Meights, 2011. Р. 153.
же свидетельствует о недостаточной изученности этого периода жизни великой княгини.
В 2016 г. нами был издан сборник документов «Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. 1905—1918»5, являющийся на сегодняшний день наиболее полной источниковой базой по данной теме. Помимо упомянутых выше документов опубликованы архивные материалы о деятельности различных благотворительных организаций великой княгини, ее телеграммы к царской семье и Временному правительству, ее письмо к княгине З. Н. Юсуповой, документы государственных учреждений (Временного правительства, ЧСК), мемуары лиц из царского окружения, воспоминания очевидцев6, статьи из периодических изданий 1917 г. и др. Данная источниковая база позволяет не только более полно восстановить ход событий, но и ответить на вопросы, поставленные в настоящей статье.
1917 год начался для Елисаветы Феодоровны в атмосфере беспокойства и предчувствия грядущей катастрофы. Внимательно следя за нараставшим в обществе напряжением, вызванным прежде всего недовольством политикой властей, великая княгиня оценивала происходившее весьма пессимистично. В письме к З. Н. Юсуповой вскоре после убийства Г. Е. Распутина (без даты) она замечала: «Все печально-печально, окутано тучами с громами войны и глухим рокотом неспокойных душ, — когда же выглянет солнце?»7 Однако, несмотря на тяжелые предчувствия, Елисавета Феодоровна надеялась на успешное окончание Мировой войны: «Не за горами то время, когда полная победа приведет нас к славному миру. Пусть Бог укрепит Императора и подаст ему "мудрость Соломона" — усердно молюсь за них и за всех вас...»8. Из последней фразы очевидно, что великая княгиня не участвовала в разговорах о возможном отречении императора, дошедших даже до придворных кругов.
Брожение в общественных кругах не препятствовало Елисавете Феодоров-не заниматься благотворительностью, на тот момент имевшей государственный размах. Достаточно сказать, что в поле деятельности руководимого ею Комитета по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, входили все регионы страны, за исключением Петроградской губернии, Петрограда, Кавказа и Финляндии. Помимо этого, великая княгиня как председатель Особого комитета ее имени по объединению забот об эвакуации раненых воинов и благотворительной помощи в Москве и Московской губернии инспектировала многочисленные лазареты и убежища для раненых в этом регионе. Она непосредственно руководила социальными учреждениями созданной ею Марфо-Мариинской обители милосердия, уделяла время состоявшим под ее покровительством детским учреждениям, участвовала в московских церковных праздниках и т. д. «У меня,
5 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. 1905—1918 / Е. Ю. Ковальская, авт.-сост.: В 2 т. М., 2016; 2-е изд. М., 2018.
6 Dorr R. C. Inside The Russian Revolution. N. Y., 1918; Окунев Н. П. Дневник москвича, 1917-1924: В 2 кн. М., 1997. Кн. 1.
7 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы... C. 387.
8 Там же.
как всегда, много работы, и это меня поддерживает», — писала она З. Н. Юсуповой 9.
Волнения в Петрограде начались 18 февраля. Спустя 9 дней после объявления забастовки крупнейшим в столице Путиловским заводом остановить революцию стало невозможно. Великая княгиня, имевшая обширные личные связи во всех слоях общества, не могла не знать о революционных событиях в столице, однако ее рабочий график остался неизменным. 23 и 25 февраля она провела два заседания своего Комитета по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. Обратим внимание, что ситуация в Петрограде не повлияла на повестку заседаний. Все, как и ранее, шло по заведенному регламенту. Вероятно, с 27 февраля — после объявления Москвы на осадном положении — Елисавета Феодоровна должна была ограничить свои поездки по городу.
2 марта — день отречения царя от престола — стал рубежом и в жизни великой княгини. Будучи членом Дома Романовых и к тому же родной сестрой императрицы Александры Феодоровны, она сразу же оказалась в опале у новой власти. Ее положение в обществе изменилось кардинально — наглядной иллюстрацией этого является прибавление к ее титулу «великая княгиня» слова «бывшая».
Хорошо известно, что в первые дни после отречения царя многие великие князья публично признали Временное правительство10. Их заявления носили как сдержанный, так и ярко выраженный приветственный характер. Достаточно напомнить о красном банте на груди великого князя Кирилла Владимировича 1 марта.
17 марта, спустя полмесяца после отречения царя, Елисавета Феодоровна в числе последних из Императорской фамилии официально заявила о своем отношении к новой власти. Текст ее телеграммы от 17 марта на имя председателя Совета министров князя Г. Е. Львова был опубликован 19 марта в ведущих московских газетах11. Приведем его полностью: «Признавая обязательным для всех подчинение Временному Правительству, заявляю, что и со своей стороны я вполне ему подчиняюсь. Елисавета Феодоровна». Об этом шаге великой княгини хорошо известно в современной научной литературе12. Как видно, текст телеграммы выдержан в сугубо сдержанных тонах, не содержит оценки произошедшего переворота и, таким образом, не является политическим заявлением. Содержание текста свидетельствует о том, что каждое слово было тщательно
9 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 387.
10 9, 11 и 12 марта на имя премьер-министра князя Г. Е. Львова поступили соответствующие телеграммы от великих князей Николая Николаевича, Александра Михайловича, Бориса Владимировича, Сергея Михайловича, Георгия Михайловича, принца Александра Ольден-бургского.
11 Московские ведомости. 1917. 19 марта. № 56. С. 3; Утро России. 1917. 19 марта. № 75. С. 4; Русское слово. 1917. 19 марта. № 63. С. 4.
12 Текст телеграммы приведен на сайте ГА РФ http://new.rusarchives.ru/evants/ exhibitions/1917-myths-kat.shtmI; в книгах: Хрусталев В. М. Романовы: Последние дни Великой династии. М., 2013. С. 284; О существовании телеграммы упоминается в книгах: Фирсов С. Л. Николай II. М., 2010. С. 440; Miller I. D. The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. 2nd ed. East Richmond Meights, 2011. Р. 153.
продумано и взвешено. Каковы же были причины, побудившие Елисавету Фео-доровну на этот шаг?
Попробуем реконструировать события. 2 марта, в день отречения царя от престола, группа революционеров (конкретные имена неизвестны) прибыла в Марфо-Мариинскую обитель милосердия, где встречалась с великой княгиней. Известно семь версий этого события, в том числе статья в газете «Русское слово» от 3 марта, проведенное спустя полгода журналистское расследование13 и воспоминания пяти человек14. Последние принадлежат людям из окружения Елисаветы Феодоровны, причем двое из них были свидетелями происходившего (протоиерей Митрофан Сребрянский15 и насельница обители Анна Сенаторо-ва16), еще двое передавали события со слов великой княгини (игумен Серафим (Кузнецов)17 и князь Ф. Ф. Юсупов-младший18), источник пятого текста (мемуары архиепископа Анастасия (Грибановского)19) не указан. При анализе статьи из «Русского слова» очевидно, что информация подана с необходимой для редакции интерпретацией. Остальные тексты написаны спустя продолжительный период времени, что объясняет наличие многих несовпадений, вплоть до цели приехавших в обитель революционеров: по одной версии, они прибыли, чтобы арестовать великую княгиню, по другой — чтобы перевезти ее в Кремлевский дворец под охрану20. При этом нет ни одного совпадения в передаче содержания беседы Елисаветы Феодоровны с представителями новой власти. Тем не менее, несмотря на эти расхождения, можно в целом реконструировать произошедшее.
Изначальной целью революционеров, как мы считаем, был арест великой княгини (об этом свидетельствуют все источники, за исключением газетной статьи, очевидно излагающей интерпретацию новой власти). Революционеры встретили Елисавету Феодоровну перед входом в церковь; далее состоялись их переговоры с ней и протоиереем Митрофаном Сребрянским, в результате которых они покинули обитель без великой княгини. Затем к ней приехали, согласно газетной статье, «два видных общественных деятеля»; по словам князя Ф. Ф. Юсупова-младшего, это были «члены Временного правительства, которые явились с извиненьями» (отметим, что это два независимых источника). Посетители предложили великой княгине переехать в Кремль под охрану. Она отказалась. В итоге она была оставлена в обители под охраной особого караула. По сло-
13 Dorr. Op. cit. P. 142-144.
14 Все тексты приведены в нашем издании: Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы... С. 399-403.
15 Воспоминания о встрече с о. Митрофаном Сребрянским и его рассказы о великой княгине Елизавете // Москва. 1995. № 5. С. 204.
16 Сенаторова А. Г. Воспоминания сестры Марфо-Мариинской обители // Мера. 1995. № 3. С. 140.
17 Серафим [Кузнецов], игум. Мученики христианского долга. Пекин, 1920. Репр. изд.: Монреаль, 1981. С. 23.
18 Юсупов Ф. Ф., кн. Мемуары в двух книгах: До изгнания, 1887-1919. В изгнании / Е. Кас-сирова, пер. с фр. М., 2004. С. 108-109.
19Анастасий [Грибановский], архиеп. Светлой памяти великой княгини Елизаветы Феодоровны. Иерусалим, 1925. С. 18.
20 Русское слово. 1917. 3 марта. № 49. С. 3.
вам отца Митрофана, это был отряд юнкеров из Городской думы21. Возможно, великая княгиня находилась в стенах Марфо-Мариинской обители под арестом (как интерпретировала произошедшее баронесса С. К. Буксгевден22).
Обратим внимание, что вплоть до публикации ее телеграммы Елисавета Феодоровна фактически находилась под контролем представителей Временного правительства, о чем сообщает газета «Утро России» от 18 марта: «Формально великая княгиня под арестом не находится, но у ворот Марфо-Мариинской обители установлен караул для охраны обители».
Оправданна ли была такая мера со стороны Временного правительства как выставление «охраны» возле ворот обители? На наш взгляд, да. Город был охвачен революционными настроениями, которые в течение всего марта не только не шли на спад, но всё более нарастали из-за бесконечных митингов и манифестаций. Газеты пестрели революционными лозунгами: «Россия, ты больше не раба!», «Падение старого строя!», «Да здравствует освобожденная Россия!» Ели-савета Феодоровна была единственным представителем опального Дома Романовых в Москве, к тому же родной сестрой арестованной императрицы. В любой момент революционная толпа могла свести в ее лице счеты с династией Романовых. Достаточно напомнить о настроениях толпы против великой княгини в дни немецких погромов (май 1915 г.), когда в ее карету кидали камни. На наш взгляд, объявление в газетах об «особом карауле» у ворот обители являлось своего рода предостережением для жаждавших расправы. Обратим внимание, что по Москве сразу же поползли слухи о причинах разрешения великой княгине остаться в обители: «Будто бы она, как и большинство членов Романовского дома, порвала с Царским Селом давно уже и стыдилась за поступки своей сестры-Царицы»23. Очевидно, эти слухи снижали напряжение вокруг имени великой княгини.
В любом случае гарантом безопасности Елисаветы Феодоровны выступало Временное правительство. Однако его власть в Москве, как и в Петрограде, была ограниченна. С первых же дней марта в городе возникло двоевластие: подчинявшийся Временному правительству Исполнительный комитет общественных организаций и Совет рабочих депутатов. Муниципальные вопросы были возложены на Исполнительный комитет общественных организаций, в то время как Совет рабочих депутатов захватил политическую арену Москвы, присвоив себе функции контроля над деятельностью местных органов Временного правительства. При этом обе ветви власти враждебно относились друг к другу, и их последующее октябрьское столкновение было неизбежным. Тем не менее в марте Временное правительство еще могло обеспечить безопасность великой княгине.
Предпринятые меры безопасности не являлись проявлением покровительства новой власти «бывшей» великой княгине Елисавете Феодоровне. Уже в первых числах марта была развернута правительственная кампания против Дома Романовых. Так, с вывесок сняли гербы, из присутствий удалили портреты не только Николая II, но и остальных членов Императорской фамилии. Отмена
21 Воспоминания о встрече с о. Митрофаном Сребрянским... С. 204.
22 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 397.
23 Окунев. Указ. соч. Кн. 1. С. 23.
монархической символики сопровождалась отстранением представителей Дома Романовых от управления общественными организациями и переименованием тех учреждений, которые носили имена высочайших особ. В Москве дамоклов меч навис в первую очередь над учреждениями Елисаветы Феодоровны. Реорганизация созданной ею системы благотворительных учреждений стала одним из первых «революционных» дел Исполнительного комитета общественных организаций.
Особо новую власть заинтересовал Комитет великой княгини Елисаветы Феодоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. Первоначально ему разрешили продолжить деятельность: 8 марта на запрос Комитета у Временного правительства об указаниях к деятельности была получена телеграмма председателя Совета министров князя Г. Е. Львова: «Прошу Комитет безостановочно продолжать работу»24. Однако спустя несколько дней комиссар Временного правительства в Москве Н. М. Кишкин во время своего первого доклада Г. Е. Львову уже доложил о предстоящей реорганизации учреждений «бывшей» великой княгини Елисаветы Феодоровны. Он представил проект их разделения на две группы: «Первую, занимающуюся помощью увечным воинам, было предложено присоединить к Земскому и городскому союзам. Вторая (в нее входил и указанный выше Комитет. — Е. К.) перекраивалась для оказания более эффективной помощи солдатским семьям и должна была работать в контакте с городским самоуправлением»25.
Перед поездкой в Петроград Н. М. Кишкин предпринял меры по отстранению Елисаветы Феодоровны от управления ее организациями. 10 марта по его приказу комиссаром всех учреждений, бывших в ведении великой княгини, был назначен В. Н. Григорьев26. 15 марта под председательством последнего состоялось собрание представителей учреждений великой княгини, на котором и была решена судьба ее организаций. Тем из них, которые не имели средств для самостоятельного существования, было предписано объединиться с аналогичными учреждениями; имевшие же возможность существовать без посторонней поддержки могли продолжить свою деятельность. Неизвестно, принимала ли великая княгиня личное участие в этом совещании, но его решения «ввиду сложившихся обстоятельств» она признала «вполне целесообразными, отвечающими пользе дела и желательными для проведения в жизнь»27, при этом она разрешила учреждениям удалить из своих наименований ее имя. Судьба Елисаветинской женской гимназии была решена еще до общего собрания. Накануне, 14 марта, на заседании Совета гимназии было объявлено, что по решению новой власти гимназия передается в ведомство Министерства народного просвещения28.
24 Максимова Л. Б. Вклад великой княгини Елизаветы Федоровны в благотворительное движение России конца XIX — начала XX века: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1998. С. 138.
25 МитрофановН. Гамбит доктора Кишкина // Арбатский архив: Историко-краеведческий альманах. М., 2009. Вып. 2. С. 611-612.
26 Сборник приказов Комиссара Временного Правительства по гор. Москве — Председателя Исполнительного Комитета Московских Общественных Организаций. 1917. 13 марта. № 3. С. 1.
27 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 407.
28 Там же. С. 408.
Таким образом, 15 марта великую княгиню отстранили от руководства всеми ее организациями за исключением Марфо-Мариинской обители милосердия, которую ей еще необходимо было отстоять.
В деле сохранения обители Елисавета Феодоровна не могла рассчитывать на открытую поддержку со стороны Православной Российской Церкви — во-первых, и в ней имели место революционные настроения, во-вторых, священноначалие признало Временное правительство. Гарантии того, что церковное руководство в условиях того времени начнет заступаться за представителей династии дать никто не мог.
Елисавету Феодоровну не мог не волновать и объявленный Временным правительством поиск виновных в военных провалах. Уже 4 марта была сформирована Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств (ЧСК). В сборнике «Николай и Александра: Любовь и жизнь» опубликован материал под заглавием «Элла (великая княгиня Елисавета Феодоровна. — Е. К). Из ее показаний»29. Из заголовка и содержания текста следует, что, вероятнее всего, речь идет о показаниях великой княгини, данных ею в ЧСК. Мы не можем говорить об этом факте, поскольку не смогли обнаружить оригинал опубликованного документа. Тем не менее о сборе ЧСК сведений о великой княгине свидетельствует текст допроса бывшего директора департамента полиции генерала Е. К. Климовича от 19 марта 1917 г. Следствие подробно интересовалось взаимоотношениями допрашиваемого с великой княгиней: насколько часто они встречались, характер их отношений, о чем беседовали и, особенно, обсуждали ли они государственные вопросы30. ЧСК работала вплоть до Октябрьской революции и, следовательно, в этот период каждый приближенный к царской семье мог оказаться под пристальным вниманием политически ангажированного следствия.
Следовательно, решение Елисаветы Феодоровны об отправке телеграммы со словами лояльности Временному правительству было принято на фоне нараставшего революционного радикализма, признания Церковью Временного правительства, опалы членов Императорской фамилии, поисков виноватых в военных провалах, попытки ее ареста, а также выставления у ворот Марфо-Мариинской обители особого караула и фактического изъятия из-под ее управления созданных ею организаций — иными словами, разрушения дела всей ее жизни.
Согласно сведениям газеты «Утро России» от 18 марта 1917 г.31, великая княгиня отправила телеграмму после переговоров с комиссаром Временного правительства в Москве Н. М. Кишкиным (напомним, именно по его инициативе великая княгиня была отстранена от руководства своими благотворительными организациями). Газета сообщала, что «Н. М. Кишкин порекомендовал вели-
29 Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра: Любовь и жизнь. М., 1998. С. 369.
30 Падение царского режима: Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства: В 7 т. Ленинград, 1924. Т. 1. С. 104.
31 Утро России. 1917. 18 марта. № 74. С. 3.
кой княгине обратиться непосредственно к главе нового правительства и этим путем определить свое отношение к существующему в настоящий момент политическому порядку». Со своей стороны, Елизавета Федоровна просила разрешить ей, «если это правительством будет признано желательным, продолжать свою благотворительную деятельность в Москве». Иными словами, публичное заявление о лояльности Временному правительству по существу являлось шагом для получения разрешения со стороны властей на продолжение благотворительной деятельности. Подтверждением этих выводов является и письмо принцессы Виктории Баттенбергской к Ноне Керр от 24 марта/6 апреля 1917 г., в котором она пишет, что в газетах наряду с сообщением о признании великой княгиней Временного правительства содержатся сведения о ее просьбе разрешить ей «по-прежнему продолжать возглавлять свою сестринскую общину (имеется в виду Марфо-Мариинская обитель милосердия — Е. К.)»32.
20 марта, на следующий день после публикации телеграммы великой княгини, революционные власти устроили показательный обыск в Нескучном саду, бывшей резиденции Елисаветы Феодоровны33. Искали ни много ни мало родного брата великой княгини великого герцога Эрнста Людвига Гессенского, одного из представителей высшей германской аристократии. Согласно распространенным слухам, Елизавета Феодоровна укрывала в своем бывшем дворце герцога, через которого осуществляла контакты с германским двором. Следствие провели члены военной организации скорой помощи при комиссаре по г. Москве по поручению все того же Н. М. Кишкина34. Несомненно, Елисавета Феодоровна должна была знать об этом, хотя бы из газет. 21 марта газета «Русское слово» осведомила своих читателей о процедуре и результатах поисков великого герцога: «.легенду о гессенском принце, скрывающемся в Нескучном дворце, можно считать окончательно разрушенной. Об осмотре дворца и сада составлен акт, подписанный всеми участниками комиссии»35.
Сопоставим даты. 19 марта, после получения «рекомендаций» от комиссара Временного правительства Н. М. Кишкина, была опубликована телеграмма Елисаветы Феодоровны, 20 марта по поручению все того же Н. М. Кишкина был проведен розыск великого герцога Эрнста Людвига Гессенского в Нескучном саду, результат которого представители новой власти, несомненно, знали заранее. Возможно, ответом на телеграмму Елисаветы Феодоровны и послужил этот обыск. Хотя не исключено, что приказ об обыске в Нескучном саду был отдан из Петрограда в связи с происходившим в эти же дни обыском в Царском Селе, в ходе которого также никаких «прямых проводов» с Германией и «радиотелеграфных станций» обнаружено не было. В любом случае итоги следствия опровергали слухи о шпионаже Елисаветы Феодоровны в пользу Германии, распространявшиеся в народной среде с 1915 г.; публикации об отрицательных ре-
32 Miller I. D. The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. 2nd ed. East Richmond Meights, 2011. Р. 153.
33 ГА РФ. Ф. 504. Оп. 1. Д. 500. Л. 1-5.
34 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 414.
35 Русское слово. 1917. 21 марта. № 64. С. 4.
зультатах розыска вели к снижению напряженности в обществе вокруг имени великой княгини.
На основании архивных материалов «бывших» организаций великой княгини можно проследить не только их дальнейшую судьбу, но и последующие взаимоотношения с их основательницей.
Прежде всего, следует сказать о Комитете великой княгини по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну. Он был переименован в Московский комитет по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, и передан в ведение Комитета общественных организаций36, при этом его деятельность, имевшая всероссийский масштаб, теперь ограничивалась районом г. Москвы. 24 марта на заседании комитета было объявлено, что Елисавета Феодоровна сложила с себя обязанности председательницы37. Тем не менее во главе комитета остались люди из команды великой княгини: П. А. Базилевский, М. Н. Барды-гин, А. А. Бахрушин38 и др. 24 мая Московский комитет решил войти в состав Совета трудовой интеллигенции39, 7 июня принял к исполнению распоряжение министра государственного призрения о переходе Верховного совета и всех его организаций (среди них и комитет) в ведение Министерства государственного призрения40 (очевидно, причиной является роспуск Комитета общественных организаций). 14 июня Московский комитет постановил включить в состав своего отдела трудовой помощи по одному представителю от рабочих и от служащих мастерских комитета41. Последнее решение, на наш взгляд, было продиктовано усилением влияния левых сил не только на рабочих местах, но и в органах городской власти. К концу августа члены комитета один за другим стали слагать с себя полномочия42, тем не менее вплоть до 19 декабря 1917 г. комитет продолжал функционировать43. Можно утверждать, что, несмотря на отстранение от руководства, Елисавета Феодоровна сохранила связи со своим комитетом. Например, 24 мая на заседании комиссии общих дел (структурное подразделение Комитета) было принято решение ввести в качестве члена комиссии по разбору прошений казначею Марфо-Мариинской обители милосердия В. С. Гордееву ближайшую помощницу великой княгини, впрочем, с оговоркой: «Утвердить, указав на существующий в Комиссии принцип, чтобы лица, служащие в канцелярии Комитета, своею властью не назначали пособия»44. Председатель комиссии по разбору прошений ходатайствовал «для обследования на местах положений просителей»
36 ЦИАМ. Ф. 113. Оп. 1. Д. 208. Л. 28. Журнал № 9 Заседания комиссии общих дел от 3 мая 1917 г.
37 Максимова. Указ. соч. С. 138.
38 Ковальская Е. Ю. Великая княгиня Елисавета Феодоровна и А. А. Бахрушин: Совместные труды в благотворительной сфере // Живая коллекция: Сб. научных трудов. М., 2015. Вып. 5. С. 8-27.
39 ЦИАМ. Ф. 113. Оп. 1. Д. 208. Л. 47. Краткий журнал № 14 заседания Комиссии общих дел от 24 мая 1917 г.
40 Там же. Л. 53. Краткий журнал № 15 заседания Комиссии общих дел от 7 июня 1917 г.
41 Там же. Л. 62. Краткий журнал № 16 заседания Комиссии общих дел от 14 июня 1917 г.
42 Там же. Л. 98. Краткий журнал № 25 заседания Комиссии общих дел от 31 августа 1917 г.
43 Там же. Л. 121-122 об. Краткий журнал № 37 Заседания Комиссии Общих Дел 19 декабря 1917 г.
44 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 409.
привлечь служащих в секретариате Елисаветы Феодоровны О. М. Фонтребен и Л. Г. Тржешевскую. Обратим внимание и на решение комиссии общих дел от 22 ноября об ассигновании по 3 тыс. руб. в ноябре и декабре Турковицкому монастырю, расквартированному в Марфо-Мариинской обители45.
Общежитие великой княгини Елисаветы Феодоровны для юных добровольцев было решено «оставить на прежнем положении, но переименовать его. в Елисаветинское общежитие юных добровольцев»46. Уже то, что в названии организации сохранилось имя великой княгини, свидетельствует о стремлении руководителей сохранить связь с ней. 22 апреля общежитие было приписано к учреждениям Московской военно-санитарной организации, образованной из Московского отделения комитета великой княгини Марии Павловны при ликвидации последнего47.. Вероятнее всего, передача общежития была формальной, об этом, на наш взгляд, свидетельствует тот факт, что во главе его вплоть до 16 сентября 1917 г. оставался секретарь великой княгини В. Е. Пигарев. Одним из главных вопросов, конечно, был финансовый. К середине августа ситуация обострилась настолько, что встал вопрос о существовании самого общежития: необходимо было либо получить субсидию на содержание воспитанников, либо передать детей другой организации. Интересно, что В. Е. Пигарев запросил помощь у Московского комитета по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, и тот в свою очередь принял решение ассигновать 2500 руб.48 Таким образом, перед нами свидетельство о продолжении многолетних связей между двумя бывшими организациями великой княгини.
Еще более очевидно влияние Елисаветы Феодоровны на деятельность Ели-саветинского благотворительного общества, которое не только сохранило в названии ее имя, но и избрало ее пожизненной попечительницей49. Общество сохранило свою самостоятельность благодаря предзапасному капиталу50. Согласно внутренним документам общества, вплоть до 28 ноября 1917 г. Елисавета Фео-доровна регулярно рассматривала и утверждала постановления его совета (примерно раз в месяц)51, оказывала финансовую поддержку — в денежном отчете совета общества зафиксировано, что с 1 января по 1 сентября 1917 г. в кассу от нее поступило 1810 руб.52
Иным образом сложилась ситуация вокруг Императорского Православного Палестинского общества (ИППО). Уже 8 марта из названия убрали слово «Императорское». 26 марта Елисавета Феодоровна подала в отставку с поста председателя, которая была принята 6 апреля с выражением признательности и благодарности.
45 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 409.
46 Там же. С. 408.
47 Там же.
48 ЦИАМ. Ф. 113. Оп. 1. Д. 208. Л. 102 об. Краткий журнал № 42 заседания Комиссии общих дел 16 сентября 1917 г.
49 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 409.
50 Там же.
51 Там же. С. 410.
52 Там же.
Великой княгине пришлось лишь быть наблюдателем, когда уничтожалось другое ее детище — Кремлевский склад имени императрицы Александры Фе-одоровны. 18 марта по распоряжению комиссара по г. Москве Н. М. Кишки-на склад передал медикаменты и перевязочный материал аптекарскому складу Всероссийского земского союза. Тем не менее некоторое время ему еще было позволено продолжить работу уже под именем «склад бывшей государыни Александры Федоровны» (документы от 20 марта)53. Склад был ликвидирован через два с половиной месяца, в период с 9 по 16 июня, а его имущество было передано в распоряжение Российского общества Красного креста (РОКК).
Елисавета Феодоровна должна была принять и то, что народные дома столичного попечительства о народной трезвости Алексеевский и Сергиевский, названные в честь наследника цесаревича Алексея и великого князя Сергея Александровича, были переименованы в Грузинский и Новослободский соот-ветственно54. Впоследствии Сергиевский народный дом будет еще раз переименован — ему присвоят имя И. П. Каляева, убийцы Сергея Александровича.
В связи с принудительным изъятием продовольственных запасов, начавшимся в Москве в конце августа, сохранились сведения о жизни Иверской общины сестер милосердия РОКК. Великая княгиня была почетной попечительницей (с 1894 г.) и председательницей Комитета общины (не позднее чем с 1908 г.). 26 августа комиссия Московского продовольственного комитета в сопровождении милиционеров произвела обыск в доме Иверской общины сестер милосердия на Большой Полянке. В подвале дома было обнаружено 900 пудов пшеничной муки, 80 пудов разных круп и 25 пудов картофельной муки. Из показаний свидетельницы следовало, что мука употреблялась в приготовлении пирогов для сестер милосердия и солдат55. Иными словами, несмотря на всеобщий хаос, община продолжала свое служение. О наличии связи Иверской общины с Елисаветой Феодоровной свидетельствует тот факт, что 24 апреля/7 мая 1918 г., в день Иверской иконы Божией Матери — престольный праздник общины, она молилась здесь на литургии56.
Достойно внимания то, что вплоть до сентября 1917 г., несмотря на, казалось бы, состоявшуюся передачу учреждений великой княгини в ведение различных государственных структур, для населения они по-прежнему носили ее имя. Так, «Московский листок» от 7 сентября сообщил, что «в настоящее время городская управа занята вопросом о приеме в ведение города учреждений бывшего ведомства великой княгини Елисаветы Феодоровны». Далее в тексте речь идет прежде всего о Комитете Елисаветы Феодоровны по снабжению искусственными конечностями, другими протезами и механическими приспособлениями увечных воинов. Ранее он был передан в ведение Министерства внутренних дел, затем в августе Министерством государственного призрения был подготовлен запрос на имя Временного правительства о передаче ему комитета57, а в сентябре уже
53 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 409.
54 Московские ведомости. 1917. 18 марта. № 51. С. 3.
55 Утро России. 1917. 29 авг.
56 Серафим [Кузнецов], игум. Указ. соч. С. 23.
57 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 428.
рассматривался вопрос о передаче имущества комитета Московской городской управе. Согласно «Московскому листку», обширные протезные мастерские были великолепно оборудованы58.
Елисавете Феодоровне удалось сохранить за собой непосредственно только Марфо-Мариинскую обитель милосердия и приписанные к ней учреждения. Обратим внимание, что летом 1917 г. во время беседы с американской журналисткой Р. Ч. Дорр великая княгиня заметила, что Марфо-Мариинская обитель принадлежит не ей, а Временному правительству. Ранее, в 1916 г., она отказалась от прав собственности в пользу самой обители59. Вероятно, весной-летом 1917 г. официальный статус обители мог вновь измениться. Тем не менее фактически обителью продолжала руководить именно великая княгиня. Согласно статье Р. Ч. Дорр, летом 1917 г. помимо действующих храмов в обители работал «маленький, но превосходно оборудованный лазарет, с операционной и со всем необходимым... почти все палаты заполнены ранеными солдатами»60, также был открыт приют для девочек. Турковицкий монастырь со своим детским приютом по-прежнему занимал одно из зданий Марфо-Мариинской обители (в Денежном пер.), предоставленное им великой княгиней в связи с оккупацией их территории в 1915 г. немецкими войсками61. По другим данным, при обители работали больница, поликлиника, аптека, бесплатная столовая для бедных62. Дополним эту картину сведениями об освящении 26 августа в соборе Покрова Пресвятой Богородицы нижней церкви-крипты во имя архистратига Божия Михаила и всех Небесных Сил бесплотных, предназначенной для упокоения сестер63. Сведений о других учреждениях обители — странноприимнице, убежище дешевых квартир, заразном бараке, приюте для слепых воинов, лазаретах-патронатах, Центральном складе для изготовления вещей для семей запасных, библиотеке, воскресной женской школе — найти не удалось. Также неизвестно, велись ли медицинские курсы, религиозно-нравственные чтения для народа, осуществлялась ли попечительская деятельность о бедных и больных вне стен обители. Возможно, Елисавета Феодоровна приняла решение временно ограничить деятельность своей обители.
Тем не менее из вышеприведенного списка действовавших учреждений видно, что до Октябрьской революции у обители было достаточно финансовых средств для сохранения главных своих благотворительных организаций. Положение обители резко выделялось на фоне всеобщей финансовой разрухи в системе столичного здравоохранения, которое к осени уже было не в состоянии содержать свои лазареты. 10 октября было объявлено, что «Правительство Москвы решило из 90 000 коек в городских больницах оставить 35 000, а осталь-
58 Московский листок. 1917. 7 сент. № 203. С. 3.
59 ЦИАМ. Ф. 179. Оп. 63. Д. 17796. Л. 14-17.
60 Dorr. Op. cit. Цит. по: Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 423.
61 В 1918 г. Турковицкий женский монастырь были переведен в освобожденный от братии Дмитровский Борисоглебский монастырь.
62 Марфо-Мариинская обитель милосердия, 1909-2009: К 100-летию со дня основания. М., 2009. С. 236-239.
63 Московский листок. 1917. 7 сент. №. 203. С. 4.
ные ликвидировать, вследствие чего ожидается сэкономить средства в размере 4—5 млн руб.»64.
О личной жизни Елисаветы Феодоровны в рассматриваемый период сохранились только единичные свидетельства. Так, образ подвижницы запечатлел в своих воспоминаниях Георгий Гриштон, случайно встретившийся с ней в марте в приюте Марфо-Мариинской обители. Великая княгиня «была спокойна, собрана и улыбалась... Ее присутствие чувствовалось помимо зрения, и мне кажется, даже если бы был слеп, я бы все равно почувствовал так же ясно, что в комнату вошла святая»65. Имеется несколько воспоминаний о физической слабости Елисаветы Феодоровны после Февральской революции. По словам игумена Серафима (Кузнецова), она «сильно похудела и постарела за несколько недель»66. Великую княгиню Марию Павловну-младшую также «поразил усталый и больной вид» великой княгини. По ее словам, Елисавета Феодоровна, «которая всегда была в работе, теперь проводила большую часть времени в плетеном шезлонге с какой-нибудь вышивкой или вязаньем в руках»67. Фрейлина Дороти Сеймур отмечала: «Великая княгиня была по-прежнему мила, но так слаба, что я не представляла, что такое возможно. Она полностью сознавала безнадежность существующего режима»68. Впрочем, совсем иной Елисавета Феодоровна предстает в статье Р. Ч. Дорр, встречавшейся с ней летом 1917 г. Великая княгиня показана деятельной, внимательной, следившей за развитием ситуации в стране, живо интересовавшейся достижениями США в социальной сфере. Столь противоположные впечатления, на наш взгляд, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, воспоминания относятся к разным временным отрезкам. Во-вторых, различны отношения великой княгини с собеседниками. Если Мария Павловна-младшая и игумен Серафим (Кузнецов) входили в близкое окружение Елисаветы Феодоровны (и, следовательно, с ними она могла быть откровенна), то Р. Ч. Дорр для великой княгини прежде всего была представительницей зарубежной прессы.
Несомненно, Елисавета Феодоровна следила за политическими событиями, о чем свидетельствуют как ее собеседники, так и главным образом ее письма. Р. Ч. Дорр писала: «[Великая княгиня] нетерпеливо расспрашивала меня про обстановку в Петрограде, и лицо ее помрачнело, когда я рассказала ей о погромах и кровавых столкновениях, которым я была свидетелем в дни июльской революции69, едва ли прекратившихся. "Времена для нас настали плохие, — сказала она, — но вскоре все наладится, я уверена. Русские — добрый народ, у них доброе сердце, но они совсем как дети — большие, безграмотные, порывистые дети. Если у них появятся хорошие руководители и они поймут, что должны подчиниться этим руководителям, они восстанут из бездны хаоса и построят новую,
64 Известия советов рабочих депутатов. 1917. 11 окт.
65 Mager H. Elizabeth, Grand Duchess of Russia. N. Y., 1998. P. 314.
66 Серафим [Кузнецов], игум. Указ. соч. С. 23.
67 Мария Романова: Воспоминания великой княжны: Страницы жизни кузины Николая II, 1890-1918. М., 2006. С. 315-316.
68 Warwick. Op. cit. Р. 293.
69 Речь идет об июльском восстании большевиков в Петрограде (3-5.07.1917) после июньского военного поражения и правительственного кризиса.
сильную Россию". В разговоре великая княгиня также заметила, что каждый день молится за А. Ф. Керенского»70. Эта беседа состоялась 31 июля. Куда более эмоционально письмо Елисаветы Феодоровны к своей сестре принцессе Виктории Баттенбергской [1917 г.71], тем не менее оно удивительно созвучно сказанному ей Р. Ч. Дорр: «Пути Господни неисповедимы; быть может, это великое благо, что мы не знаем, какое будущее ждет нас. Вся наша страна растерзана на маленькие кусочки, все, что собиралось веками, разрушается, причем самим нашим народом, который я люблю всем сердцем. Право же, они морально больны и слепы — они не видят, куда идут. Сердце болит, но у меня нет горечи — можно ли критиковать или осуждать человека, как лунатика в бреду? Его можно только жалеть и желать, чтобы нашлись добрые опекуны, чтобы уберечь его от крушения всего и вся, от убийства всех, кто попадутся ему на пути»72.
Нам неизвестно отношение Елисаветы Феодоровны к сменам составов Временного правительства, Корниловскому выступлению, провозглашению «Российской республики», слухам об ожидаемом 20 октября выступлении большевиков (о последнем писали «Русские ведомости» от 14 октября). Однако довольно и того, что, как и каждый житель Москвы, она должна была фиксировать небывалый рост цен, учащавшиеся с каждым днем грабежи, разбои и убийства. Грабили не только ночью, но и днем, ежедневно и в больших размерах, причем в подавляющем большинстве случаев все это проходило безнаказанно. Великая княгиня должна была знать и о поступавших известиях с фронта о «братании» и «дезертирстве», обсуждении вопроса о сепаратном мире, о начавшихся с 15 октября в Москве народных волнениях. В октябрьские предреволюционные дни разве что у самой Елисаветы Феодоровны в Марфо-Мариинской обители было «все спокойно»73.
В воспоминаниях князя Ф. Ф. Юсупова-младшего и графини А. А. Олсу-фьевой упоминается встреча великой княгини с неназванным шведским послом (либо посланником) в 1917 г.74 Из текстов следует, что представитель Швеции передал ей предложение императора Вильгельма II покинуть Россию в связи с прогнозируемыми в скором времени государственными потрясениями. Однако великая княгиня отказалась эмигрировать, пожелав остаться в своей обители и разделить судьбу с русским народом. Прямого подтверждения этой встречи нам найти не удалось. Тем не менее можно предположить, что Елисавета Феодоров-на, как, собственно, и все члены Дома Романовых, должна была в этот период принять самостоятельное решение — выехать за рубеж или нет, при Временном правительстве эмиграция в одну из европейских стран для Романовых была возможна. Таким образом, несмотря на отсутствие прямых источников о беседе
70 Dorr. Op. cit. Цит. по: Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 424-425.
71 Исследователь Кристофер Варвик (Уорвик) привел только выдержку из письма, без указания даты, при этом вставив отрывок в канву событий 1917 г.
72 Warwick. Op. cit. Р. 293.
73 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 429.
74 Олсуфьева А., гр. Ее Императорское Высочество русская великая княгиня Елизавета Феодоровна // Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны. М., 2011. С. 21-22; Юсупов Ф. Ф, кн. Указ. соч. С. 108.
Елисаветы Феодоровны со шведским посланником, указанные мотивы ее отказа эмигрировать выглядят правдоподобно.
Следующий вопрос, требующий специального исследования, — это отношения Елисаветы Феодоровны с царской семьей после отречения императора. В современной литературе приводятся обвинения в адрес великой княгини в том, что, разорвав отношения с императрицей Александрой Феодоровной из-за Г. Е. Распутина в декабре 1916 г., она не стала их восстанавливать после Февральской революции75. Возможно, обвинения основываются на воспоминаниях великой княжны Марии Павловны-младшей, согласно которым на предложение с ее стороны помощи в передаче письма царской семье Елисавета Феодоровна «достаточно резко ответила, что ей нечего сказать сестре, они давно уже перестали понимать друг друга»76. Однако при сопоставлении сведений из других источников складывается другая картина.
Прежде всего, о глубоком сердечном переживании Елисаветы Феодоровны о царской семье свидетельствуют, за единичным исключением великой княжны Марии Павловны-младшей, многие лица из окружения великой княгини: игумен Серафим (Кузнецов)77, архиепископ Анастасий (Грибановский)78, князь Ф. Ф. Юсупов-младший79, протоиерей Митрофан Сребрянский80.
Далее, разрыв отношений с Александрой Феодоровной не повлек за собой разрыва с другими членами царской семьи. На Новый 1917 год, следуя давней традиции, Елисавета Феодоровна отправила государю телеграмму со словами любви и молитвы за него и Россию: «Да благословит тебя Бог, любимый Ники, и даст тебе, твоей стране и семье всего самого наилучшего — такова всегда преданная молитва твоей любящей старой сестры Эллы. Икону святого Серафима возьми, пожалуйста, с собой в Ставку, икону св. Спиридона, который помогает во всех трудах, возложенных на нас Господом, пожалуйста, всегда имей при себе. В молитвах всегда рядом. Элла. 1916-1917»81. Великим княжнам Ольге, Татьяне и Марии Елисавета Феодоровна также отправила новогодние открытки со словами благословения82. В ГА РФ сохранились и другие открытки великой княгини к ее племянницам великим княжнам Татьяне и Марии, датированные 1917 г. Судя по приведенным в них цитатам, взятым из пасхального канона, они были посланы в пасхальные дни (в 1917 г. Пасха Христова отмечалась 2 апреля). Следовательно, весной 1917 г. Елисавета Феодоровна состояла в переписке с родными.
О наличии связи с царской семьей после 2 марта свидетельствует и графиня Толстая. Из ее показаний в ходе белогвардейского расследования убийства
75 Боханов А. Н. Николай II. М., 2008. C. 394; Кобылин В. Анатомия измены: Император Николай II и генерал-адъютант М. В. Алексеев. Истоки антимонархического заговора. СПб., 2007. С. 211.
76 Мария Романова. Указ. соч. С. 315-316.
77 Серафим [Кузнецов], игум. Указ. соч. С. 23.
78Анастасий [Грибановский], архиеп. Указ. соч. С. 18.
79 Юсупов Ф. Ф., кн. Указ. соч. С. 230, 236.
80 Подвижники Марфо-Мариинской обители милосердия / Под ред. прот. А. Шаргунова. М., 1999. С. 99-100.
81 Великая княгиня Елисавета Феодоровна: Документы и материалы. С. 386.
82 Там же. С. 398.
членов Дома Романовых в г. Алапаевске (1918—1919 гг.) следует, что перед отречением от престола государь молился перед «образом Спасителя в золотой ризе, осыпанном драгоценными камнями. На обратной стороне дощечка с надписью: "Вербная суббота 1891 года"», после чего передал этот образ для хранения Ели-савете Феодоровне83. В октябре 1918 г. именно этот образ был обнаружен на груди убитой великой княгини, когда ее тело было поднято из шахты. В следственных делах сохранили не только описание иконы, но и ее фотография, из которых можно заключить, что это тот же самый образ, который ранее был у Елисаветы Феодоровны, а ей, в свою очередь, он был подарен императором Александром III в день ее перехода в православие, в Лазареву субботу 1891 г.84 Таким образом, эта икона является своего рода символом преодолевшего все разногласия духовного единения Елисаветы Феодоровны и Николая II.
Сохранились свидетельства о шагах Елисаветы Феодоровны, направленных на примирение с императрицей Александрой Феодоровной. О получении письма великой княгини известно из дневниковой записи императрицы от 24 сентября 1917 г.85 Вероятно, именно об этом письме Александра Феодоровна писала А. А. Вырубовой (23 января 1918, Тобольск): «От двух сестер моих и брата уже год ничего не знаю. Летом только раз от сестры.»86. В первой фразе, очевидно, речь идет о проживавших за границей принцессе Ирене Прусской, принцессе Виктории Баттенбергской и великом герцоге Эрнсте Людвиге Гессенском. В таком случае в следующем предложении говорится о полученном письме от Елисаве-ты Феодоровны. Известно также о посылке, отправленной великой княгиней царской семье в мае 1918 г., в которой были кофе и шоколад для Александры Феодоровны, и об ответном письме со словами благодарности великой княжны Марии Николаевны87.
Наконец, обратим внимание на обнаруженный в 1918 г. на месте сожжения царских останков, в Ганиной яме под Екатеринбургом, список Державной иконы Пресвятой Богородицы, в обретении которой 2 марта 1917 г., в день отречения Николая II от престола, православные люди увидели знамение особого покрова Божией Матери над Россией88. Сохранились свидетельства, что оригинал иконы в 1917 г. некоторое время находился в Марфо-Мариинской обители, где был вы-
83 Там же. С. 494.
84 Это был список с чудотворной иконы Спаса Нерукотворного в терновом венце (XVII в.) из часовни Спасителя в домике Петра I — одной из наиболее почитаемых икон Петербурга, перед которой молились все русские императоры. 2 августа 1914 г. в Зимнем дворце перед этим образом и Казанской иконой Божией Матери из Казанского собора Петербурга в присутствии Николая II был отслужен молебен о ниспослании русскому оружию победы над врагом (Первая мировая. Последняя битва Российской империи / Проект ГИМ. Авт.-сост. И. Л. Журав-ская, А. В. Матвеев, М. Н. Силаева, А. И. Свинаренко. М., 2014. С. 243).
85 Дневники Николая II и императрицы Александры Федоровны: В 2 т. / Сост. В. М. Хру-сталев. М., 2008. Т. 2. С. 94.
86 Письма святых царственных мучеников из заточения. СПб., 1996. С. 215.
87 Дневники Николая II и императрицы Александры Федоровны. С. 428, 430.
88 Икона глубоко символична: на ней изображена Божия Матерь, восседающая с Бого-младенцем на царском троне, в руках у Нее знаки монаршей власти — скипетр и держава.
ставлен для народного поклонения89. Список иконы, как следует из показаний П. Н. Попова-Шабельского, Елисавета Феодоровна передала царской семье90.
На наш взгляд, все перечисленные выше факты наглядно свидетельствуют о стремлении великой княгини наладить отношения с царской семьей и поддержать ее в испытаниях. Думаем, что в сложившейся ситуации вокруг самой великой княгини данные действия в случае их огласки могли нанести серьезный ущерб не только ее репутации, но главное — Марфо-Мариинской обители милосердия.
Подводя итоги, можно сказать, что после Февральской революции, оказавшись в роли опальной «бывшей» великой княгини, фактически отстраненной от руководства созданной ею сетью благотворительных организаций, находясь под так называемой «охраной Особого караула» Временного правительства, Елиса-вета Феодоровна не только не сдалась, но и предприняла шаги для продолжения своего служения русскому народу. Одним из главных ее шагов стало публичное заявление о подчинении Временному правительству, что позволило ей сохранить под своим руководством Марфо-Мариинскую обитель милосердия. Несмотря на опасность ухудшения отношения со стороны новой власти, Елисавета Феодоровна установила связь с находившейся под арестом царской семьей. Таким образом, телеграмма великой княгини о подчинении новой власти не является ее отречением от царской семьи. Елисавета Феодоровна не изменила своим принципам. Фактический отказ от эмиграции свидетельствовал о ее стремлении продолжить служение русскому народу на благотворительном поприще, несмотря на все политические перипетии.
Октябрьская революция стала новой точкой отсчета в жизни великой княгини, приведшей ее через девять месяцев к гибели на дне шахты Верхне-Синячихинского завода Алапаевского уезда бывшей Пермской губернии от рук большевиков. При очередной новой власти мученическая кончина Елисаветы Феодоровны уже была неизбежна.
Ключевые слова: великая княгиня Елисавета Феодоровна, Николай II, императрица Александра Феодоровна, Февральская революция, Временное правительство, Комитет общественных организаций, Российская Православная Церковь, благотворительность, Марфо-Мариинская обитель милосердия, Комитет великой княгини Елисаветы Феодо-ровны по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, Елисаветинское благотворительное общество, Общежитие великой княгини Елисаветы Феодоровны для юных добровольцев.
89Андреевский И. О явлении Державной иконы Божией Матери: По личным воспоминаниям // Царица Небесная — Державная Правительница Земли Русской. М., 2007. С. 256—260.
90 Соколов Н. А. Предварительное следствие, 1919—1922 гг. / Сост. Л. А. Лыкова // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах ХУШ—XX вв. М., 1998. Т. 8. С. 305.
Список литературы
Андреевский И. О явлении Державной иконы Божией Матери: По личным воспоминаниям // Царица Небесная — Державная Правительница Земли Русской. М., 2007. С. 256-260.
Боханов А. Н. Николай II. М., 2008.
Вяткин В. В. Христовой Церкви цвет благоуханный: Жизнеописание преподобномуче-ницы великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2001.
Кобылин В. Анатомия измены: Император Николай II и генерал-адъютант М. В. Алексеев. Истоки антимонархического заговора. СПб., 2007.
Кучмаева И. К. Когда жизнь истинствует...: Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2008.
Марфо-Мариинская обитель милосердия, 1909-2009: К 100-летию со дня основания. М., 2009.
Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра: Любовь и жизнь. М., 1998.
Миллер Л. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2007.
Митрофанов Н. Гамбит доктора Кишкина // Арбатский архив: Историко-краеведческий альманах. М., 2009. Вып. 2. С. 579-650.
Подвижники Марфо-Мариинской обители милосердия / Под ред. прот. А. Шаргунова. М., 1999.
Серафим [Кузнецов], игум. Мученики христианского долга. Пекин, 1920. Репр. изд.: Монреаль, 1981.
Фирсов С. Л. Николай II. М., 2010.
Хрусталев В. М. Романовы: Последние дни Великой династии. М., 2013.
MagerH. Elizabeth, Grand Duchess of Russia. N. Y., 1998.
Miller I. D. The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. East Richmond Meights, 2011.
Warwick C. Ella: Princess, Saint and Matryr. Chichester, 2006.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi.
2018. Vol. 85. P. 52-72
DOI: 10.15382/sturII201885.52-72
Elena Koval'skaya, Graduate Student, Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences, 19 Dmitriya Ul'yanova Str., Moscow, 117292, Russian Federation [email protected]
ORCID: 0000-0003-0191-1810
Grand Duchess Elisabeth Feodorovna: Life and Service between Two Revolutions, February — October 1917
E. Koval'skaya
Abstract: This article deals with one of the most dramatic and little-studied periods of life of Grent Duchess Elisabeth Feodorovna, namely February — October, 1917. After the February Revolution, Grand Duchess was not only deprived by state authorities of
70
all privileges and support for public initiatives, but also became a witness of destruction by the Provisional Government of the large-scale charitable system created by her during a quarter of a century. Moreover, Elisabeth Feodorovna was excluded from running her organisations except for Martha and Mary Convent of Mercy. Drawing on archive materials, the article traces the subsequent fate of her "former" organisations, i.e. Commitee of Grand Duchess Elisabeth Feodorovna for Support for Families of Conscripted Persons, Elisabethan Charitable Society, Elisabethan Gymnasium for Girls, Dormitory for Young Volunteers, Iverskaya Community of Sisters of Mercy, Kremlin Storehouse, etc. Activities of Martha and Mary Convent are studied as well. Furthermore, the article analyses the relationship between the Grand Duchess and new authorities, particularly the circumstances around her telegramme about her loyalty to the Provisional Government and reasons for this uneasy step of hers. The author of the article makes a conclusion that Elisabeth Feodorovna took this decision in conditions of increasing revolutionary radicalism, disintegration of the Romanovs' power, the search for those guilty in military misfortunes, the attempt to arrest her, the appearance of special guard near the gate of Martha and Mary Convent and her actual loss of management of her charitable organisations. The publication of the telegramme was preceded by her negotiations with representatives of the Committee of Public Organisations: the Grand Duchess was given the right to run Martha and Mary Convent in lieu of her offician recognition of the Provisional Government. The article discusses separately the relations of the Grand Duchess with the czar family after the Emperor's abdication. Despite the wide-spread opinion that their contacts were cut off after the murder of Rasputin, these contacts, as we managed to discover, were retained during 1917. The denial to emigrate demonstrated that Elisabeth Feodorovna wished to serve the Russian people in the charitable field, despite all political vicessitudes.
Keywords: Grand Duchess Elisabeth Feodorovna, Nikolay II, Empress Alexandra Feodorovna, February Revolution, Provisional Government, Committee of Public Organisations, Russian Orthodox Church, charity, Martha and Mary Convent of Mercy, Commitee of Grand Duchess Elisabeth Feodorovna for Support for Families of Conscripted Persons, Elisabethan Charitable Society, Elisabethan Gymnasium for Girls, Dormitory for Young Volunteers.
References
Andreevskii I. (2007) "O iavlenii Derzhavnoi ikony Bozhiei Materi: Po lichnym vospominaniiam" ["On the Apparition of Derzhavnaya Icon of Theotokos: Personal Memories], in Tsaritsa Nebesnaia — Derzhavnaia Pravitel'nitsa Zemli Russkoi [Heavenly Queen, the Regal Ruler of the Russian Land], Moscow, pp. 256-260 (in Russian).
Bokhanov A. N. (2008) Nikolai II, Moscow (in Russian).
Firsov S. (2010) Nikolai II. Moscow (in Russian).
Khrustalev V. (2013) Romanovy: Poslednie dni Velikoi dinastii [The Romanovs: Last Days of the Great Dynasty], Moscow (in Russian).
Kobylin V. (2007) Anatomiia izmeny: Imperator Nikolai II i general-ad»iutant M. V. Alekseev. Istoki antimonarkhicheskogo zagovora [Anatomy of Treason: Emperor Nikolay II and General M. V. Alexeev. Origins of Anti-Monarch Conspiracy], St Petersburg (in Russian).
Kuchmaeva I. (2008) Kogda zhizn' istinstvuet...: Kul'tura blagotvoreniia Velikoi kniagini Elisavety Feodorovny [When Life Shows the Truth...: Culture of Charity of Grand Duchess Elisabeth Feodorovna], Moscow (in Russian).
Marfo-Mariinskaia obitel' miloserdiia, 1909—2009: K 100-letiiu so dnia osnovaniia [Martha and Mary Convent of Mercy: For the 100th Anniversary of Establishment], Moscow, 2009 (in Russian).
Meilunas A., Mironenko S. (1998) Nikolai i Aleksandra: Liubov' izhizn' [Nikolay and Alexandra: Love and Life], Moscow (in Russian).
Miller L. (2007) Sviataia muchenitsa Rossiiskaia velikaia kniaginia Elizaveta Feodorovna [Saint Martyr of Russia: Grand Duchess Elisabeth Feodorovna], Moscow (in Russian).
Mitrofanov N. (2009) "Gambit doktora Kishkina" [Doctor Kishkin's Gambit], in Arbatskii arkhiv: Istoriko-kraevedcheskii al'manakh [Arbat Almanach: Almanach General and Local History]. 2009, vol. 2, pp. 579-650 (in Russian).
Serafim (Kuznetsov), hegumen (1920/1981) Muchenikikhristianskogo dolga [Martyrs of Christian Duty]. Beijing, 1920 (reprint edition: Montreal, 1981) (in Russian).
Shargunov A., archpriest (ed.) (1999) Podvizhniki Marfo-Mariinskoi obiteli miloserdiia [Saints of Martha and Mary Convent], Moscow (in Russian).
Mager H. (1998) Elizabeth, Grand Duchess of Russia. New York.
Miller I. (2011) The Four Graces: Queen Victoria's Hessian Granddaughters. East Richmond Meights.
Viatkin V. (2001) Khristovoi Tserkvi tsvet blagoukhannyi: Zhizneopisanie prepodobnomuchenitsy velikoi kniagini Elisavety Feodorovny [The Fragrant Bloom of Christ's Church. Life of Saint Martyr Grand Duchess Elisabeth Feodorovna], Moscow (in Russian).
Warwick C. (2006) Ella: Princess, Saint and Matryr. Chichester.
