CC BY
38история экономической мысли
history of economical thoughts
ISSN 2409-630X (Print), ISSN 2618-916X (Online) DOI: 10.15507/2409-630X.044.015.201901.009-022
УДК 330.35.0 + 930
м. А. Акимов
Российская академия народного хозяйства и государственной службы (Москва, Россия), e-mail: akimov-ma@ranepa.ru
великая дивергенция в левом историческом
ДИСКУРСЕ: второй этап дебатов и тезис Р. Бреннера
Введение. В статье рассматривается историография дискуссии по ключевым вопросам экономического развития Европы доиндустриального периода и возникновения современного экономического роста. Материалы и методы. Исследование Великой дивергенции в левом историческом дискурсе проводится на основе широкого комплекса научно-исследовательской литературы при помощи историко-генетического и историко-типологического методов историографического анализа. Результаты исследования. Важным элементом этой дискуссии стало обсуждение тезиса Р. Бреннера, согласно которому для перехода к капитализму долгосрочные демографические тренды и коммерциализация играют значимую роль только в сочетании со специфическим, исторически сложившимся балансом классовых сил. Критический аргумент Р. Бреннера заключается в том, что долгосрочные демографические тренды и коммерциализация играют значимую роль в феодальной динамике и переходе к капитализму только в сочетании со специфическим исторически сложившимся балансом классовых сил. Причем класс, по его определению, выражается в аспекте отношений собственности на средства производства (землю) и отношений извлечения излишков (принуждение). Обсуждение и заключение. Классовые структуры рассматривались им как устойчивые к воздействию экономических сил, а классовый конфликт как определяющий долгосрочные экономические структуры. Оппонентами Бреннера выступили М. Постан, Дж. Хэтчер, Э. Ле Руа Ладюри, Г. Буа. Развернувшаяся в ходе дискуссии критика неомальтузианских теорий внесла значительный вклад в развитие компаративного подхода изучения процесса Великой дивергенции.
Ключевые слова: экономическая история, Великая дивергенция, экономический рост, ВВП, количественные методы в истории.
Для цитирования: Акимов М. А. Великая дивергенция в левом историческом дискурсе: второй этап дебатов и тезис Р. Бреннера // Экономическая история. - 2019. - Т. 15. - № 1. - С. 9-22. DOI: 10.15507/2409-630X.044.015.201901.009-022.
© Акимов М. А., 2019
Maxim A. Akimov
The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA)
(Moscow, Russia), e-mail: akimov-ma@ranepa.ru
THE GREAT DIVERGENCE IN THE LEFT historical discourse: Second Phase of Debates and R. Brenner's Viewpoint
Introduction. The article deals with the historiography of the discussion on the key issues of economic development of Europe in the pre-industrial period and the emergence of modern economic growth. Materials and Methods. The study of the Great divergence in the left historical discourse is carried out on the basis of a wide range of research literature using historical-genetic and historical-typological methods of historiographical analysis. Results. R. Brenner's critical argument is that long-term demographic trends and commercialization played a significant role in feudal dynamics and transition to capitalism only in combination with a specific historical balance of class forces. Moreover, the class, by his definition, is expressed in the aspect of the relations of ownership of the means of production (land) and the relations of extraction of surplus (coercion). Discussion and Conclusions. Class structures were considered by him as resistant to the influence of economic forces, and class conflict as defining long-term economic structures. Brenner's opponents were M. Postan, J. Hatcher, E. Le Roy Ladurie, G. Bois. The criticism of neo-Malthusian theories that unfolded during the discussion made a significant contribution to the development of a comparative approach to the study of the great divergence process.
Keywords: economic history, the Great Divergence, economic growth, GDP, qualitative methods in historical inquiry.
For citation: AkimovM. A. The Great Divergence in the Left Historical Discourse: Second Phase of Debates and R. Brenner's Viewpoint. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2019; 15(1): 9-22. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.044.015.201901.009-022
Введение
Под Великой дивергенцией экономическая история понимает долгий исторический процесс расхождения траекторий производительности и уровня жизни между различными странами мира, в результате которого одни страны стали «богатыми», а другие - «бедными» [14]. В той или иной степени вопрос о причинах, датировке и последствиях этого процесса поднимается всеми школами экономической истории вне зависимости от их идеологического спектра. Несколько упрощая, можно констатировать, что для экономических историков марксистского толка причиной Великой дивергенции является возникновение капитализма в Западной Европе. Однако такая, на первый взгляд, однозначная трактовка предполагает множество дополнительных вопросов: какие особенности западноевропейского феодализма привели к тому, что из его кризиса и упадка возник капитализм, из
каких феодальных групп возникли первые «капиталисты», существовали ли национальные разновидности капитализма или капитализм изначально был транснациональной системой, распространившейся из одного-единственного центра, следует ли проводить различие между капитализмом и индустриализмом? Эти и многие другие вопросы породили целую череду дискуссий внутри левого исторического дискурса, в которых также приняли участие экономические историки немарксистской ориентации.
Материалы и методы
Выделяется несколько этапов дискуссии о переходе от феодализма к капитализму. Первый этап развернулся в 1950-е гг. вокруг книги М. Добба «Исследования развития капитализма» 1946 г. [15] на страницах журнала Science & Society. Эти полемические статьи затем были объединены в сборник «Переход от феодализма к капитализму» [41]. Участниками первого эта-
па дискуссии помимо М. Добба, стали П. Суизи, Х. Такахаши, Р. Хилтон и К. Хилл, а также Ж. Лефевр, Дж. Прокаччи, Э. Хобсбаум, Х. Тревор-Ропер и другие исследователи [19; 20; 25; 43], статьи которых не вошли в сборник. Центральным вопросом первого этапа дискуссии стал вопрос, был ли упадок феодализма вызван внешними по отношению к нему причинами (такими, как коммерциализация, торговля на большие расстояния, развитие городов) или внутренними причинами (такими, как рост эксплуатации, снижение производительности, «борьба за ренту» и классовая борьба). П. Суизи придерживался первой позиции, развивая «тезис Пиренна», а М. Добб и другие - второй. При этом X. Такахаши, наряду с Э. Хобсбаумом, выступил с критикой чрезмерного акцента дискутантов на Западной Европе (в особенности на Англии, реже Франции), игнорирующем опыт Восточной Европы и Азии.
Х. Такахаши выделяет два пути перехода от феодализма к капитализму: 1) «производитель ^ ростовщик» и 2) «ростовщик ^ промышленник». Западная Европа пошла по первому пути, а Восточная Европа и Азия -по второму. Поскольку, во-первых, в Западной Европе коммутация ренты отделила непосредственных производителей от средств производства, а в Восточной Европе и Азии возобладала феодальная реакция, которая воспрепятствовала этому. Во-вторых, в Западной Европе класс свободных крестьян, мелких и средних мелкотоварных производителей в ходе буржуазных революций нанес поражение высшей буржуазии в союзе с феодальной аристократией и абсолютизмом. В Пруссии и Японии возвышение ростовщического кустарного капитализма, с самого начала происходившее под контролем и патронатом феодального абсолютистского государства, привело к «реформе» ростовщической олигархии Мэйдзи и юнкеров, ограничивших мелкотоварных производителей и крестьян [4].
Таким образом, Х. Такахаши полагал, что вторжение Запада было лишь катализатором, который ускорил уже идущую вну-
треннюю эволюцию японского феодализма к капитализму. Однако европоцентризм вновь утвердил себя в критике со стороны П. Андерсона [1], по мнению которого наследие Рима было необходимо для развития такого рода феодализма, который мог бы самостоятельно эволюционировать в капитализм. Согласно П. Андерсону, японский феодализм, больше напоминавший Античность, не мог быть ликвидирован без внешней помощи, поскольку, несмотря на масштабный фискальный и экономический кризис в результате престижного потребления элит, до прибытия командора Пэрри сегунат не подвергался опасности свержения изнутри. Хороший обзор первого этапа дискуссии, за исключением столкновения позиций Х. Такахаши и П. Андерсона, можно найти в рецензии Ю. Л. Бессмертного на сборник «Переход от феодализма к капитализму».
Представляется целесообразным сосредоточиться на втором этапе дискуссии, важным переходным этапом к которому стали работы Е. А. Косминского и И. Валлерстай-на [2; 3]. Е. А. Косминский был одним из первых левых экономических историков-медиавистов, обративших серьезное внимание на неомальтузианский тезис М. По-стана и подвергших его критике; он также отверг формулировку основного закона развития Р. Хилтона о тенденции к росту феодальной ренты [4]. И. Валлерстайн, развивавший взгляды Ф. Броделя, также, отчасти опираясь на Е. А. Косминского, выступил с решительной критикой множественности путей перехода от феодализма к капитализму [45]. Согласно И. Валлерстайну, однажды возникшее международное разделение труда между свободным и дорогим западноевропейским трудом и принудительным (дешевым) восточноевропейским с открытием Нового света и поражением европейских империй стало мировым. Теория мир-системы И. Валлерстайна хорошо известна в отечественной историографии. Ф. Бродель, И. Валлерстайн и М. Блок способствовали оживлению интереса к тезису о коммерциализации в марксистском дис-
курсе, к чему на первом этапе дебатов призывал П. Суизи.
Начало второго этапа этой дискуссии в конце 1970-1980-х гг. было формально положено статьей Р. Бреннера 1976 г. «Аграрная классовая структура и экономическое развитие доиндустриальной Европы» [10], в которой он выступил с критикой рикар-до-неомальтузианского тезиса М. Постана и Э. Ле Руа Ладюрии и др. [9; 17; 24; 34] о гомеостатической феодальной динамике (а вскоре и с критикой «нео-смитианского марксизма» П. Суизи, И. Валлерстайна и А. Г. Франка [12]) с позиций значимости роли классового конфликта и структур собственности в возникновении «аграрного капитализма» в Англии XVII в. Развернувшаяся впоследствии на страницах журнала Past & Present дискуссия была собрана в сборник 1987 г. «Дебаты с Бреннером» [40].
Одним из центральных вопросов второго этапа дискуссии о переходе от феодализма к капитализму стал вопрос о возможностях и ограничениях роста производительности при феодализме. Согласно неомальтузианскому тезису М. Постана и Э. Ле Руа Ладю-ри, окончательно оформившемуся к 1960-м гг., феодализм интерпретировался как го-меостатическая система с встроенным механизмом мальтузианской самокоррекции, поэтому феодальная динамика (включая изменение в формах феодальных повинностей) не требовала иных объяснений, кроме действия законов спроса и предложения [35]. К таким представлениям закономерным образом вели допущения неомальтузианцев об отсутствии источника роста производительности феодального сельского хозяйства и об ограничении естественной тенденции роста населения предложением земли. Вся средневековая и раннесовремен-ная история интерпретировалась как циклическая при помощи простой двухфазовой модели: на первом этапе рост населения приводил к росту предложения труда, цен, спроса на дефицитную землю. Это вело к росту ренты или закабалению, вызывающему падение реальных доходов крестьян, голод и начало второго этапа сокращения
населения. На втором этапе в дефиците оказывался труд, а не земля. Это оборачивало вспять ситуацию первого этапа - ослабление повинностей и рост реальных доходов крестьян в итоге вели к росту населения, и двухфазовый цикл повторялся.
М. Постан продемонстрировал, как указанная двухфазовая модель объясняет динамику английского феодализма в ХП-ХШ в., когда население росло, и XIV-XV вв., когда оно сокращалось. Важно подчеркнуть, что М. Постан выстраивает свою неомальтузианскую модель против модели коммерциализации, поскольку, как он демонстрирует на примере становления лондонского рынка XIII в., коммерциализация могла вести не только к подрыву барщины, но и к ее усилению. К разрушению барщины в Англии привело лишь резкое изменение баланса труд/земля в пользу крестьян в результате «Черной смерти». Э. Ле Руа Ладюри начинает свое исследование французских крестьян Лангедока с того самого момента, на котором останавливается М. Постан, - конец XV в., когда те, как и английские крестьяне, уже свободны от барщины. Часть из них стали фригольдерами, часть - копигольдерами, тем не менее Э. Ле Руа Ладюри показывает, что рост населения «долгого XVI в.» во Франции привел к тем же результатам, что и рост населения в Англии XII-XIII вв.: рост ренты и налогов, падение реальных доходов, дробление крестьянских наделов и в результате демографическая катастрофа XVII в. Исследование Лангедока также служит критике модели коммерциализации, демонстрируя, что дальнейшая коммерциализация после отмены барщины не обязательно ведет к капитализму, «капиталистической ренте».
Результаты
Крестьянская история Лангедока ушла в сторону от возникновения капитализма: преобладание мелкой крестьянской собственности привело к технологической стагнации по причине отсутствия инвестиций со стороны «обдираемых до нитки» крестьян, а также культурной блокады на пути инноваций со стороны крестьянского
менталитета, не знакомого с ценностями Просвещения.
Критический аргумент Р. Бреннера заключается в том, что долгосрочные демографические тренды и коммерциализация играют значимую роль в феодальной динамике и переходе к капитализму только в сочетании со специфическим исторически сложившимся балансом классовых сил. Класс определяется Р. Бреннером в аспекте отношений собственности на средства производства (землю) и отношений извлечения излишков (принуждение). Классовые структуры рассматривались им как устойчивые к воздействию экономических сил, а классовый конфликт - как определяющий долгосрочные экономические структуры.
Этот аргумент подтверждается Р. Бреннером путем сравнительно-исторического анализа различных европейских регионов. В Англии рост населения XIII в., в точности соответствуя демографической модели, повысил цены и усилил землевладельцев, позволив им повысить поборы с арендаторов на основе обычая. Однако в наиболее густонаселенном и быстрорастущем Парижском регионе Франции в XIII в. шел обратный процесс распределения доходов в пользу крестьян. Это позволило ослабить контроль землевладельцев, зафиксировав повинности крестьян, а также расширить крестьянское держание за счет аренды с фиксированной обычаем платой (которую в реальном выражении снижала инфляция). Аналогичные проблемы для периода сокращения населения в XIV в.: в Англии крестьянские свободы и крестьянское фриголь-дерское и/или копигольдерское держание действительно росли (как предсказывает мальтузианский аргумент), а в Каталонии, напротив, рос контроль землевладельцев. Или пример расхождения Восточной и Западной Пруссии, когда после «черной смерти» в условиях падения населения в Западной Пруссии крепостничество приходило в упадок, а в Померании, Бранденбурге, Восточной Пруссии и Польше - усиливалось.
Различия между регионами Европы (исчезновение крепостничества в Западной
Европе к XVI в. и укрепление его в Восточной; преобладание крупной собственности, сдаваемой в аренду и обрабатываемой наемным трудом, в Англии и мелкой крестьянской собственности во Франции к XVII в.) были определены в результате серии классовых конфликтов между крестьянами и землевладельцами. Восточноевропейские крестьяне потерпели поражение в обоих раундах по причине слабости развития крестьянской общины на момент конфликтов, как доказывает сравнение Восточной и Западной Пруссии. Результатом стало «второе издание крепостничества» в Восточной Европе. Английским и французским крестьянам путем бегства с земли и классовой борьбы удалось оказать сопротивление феодальной реакции, последовавшей за «черной смертью», и получить личную свободу. Вторая волна феодальной реакции была связана с попыткой землевладельцев воспрепятствовать расширению крестьянских держаний путем захвата освободившейся в результате «черной смерти» земли арендаторов на основе обычая (чтобы не дать ей превратиться во фригольды), а также путем наложения произвольных платежей (например, поборов за продажу и наследование земли или отход с земли). Во Франции благодаря поддержке возникшего абсолютистского государства (для которого крестьяне были автономным от собрания магнатов источником дохода) победителем второго раунда классовой борьбы вновь вышли крестьяне, результатом чего стала мелкая крестьянская собственность, препятствующая под гнетом растущих налогов накоплениям и инвестициям в технологическое развитие. В Англии же на этот раз победу одержали землевладельцы, результатом чего стала консолидация земли, которая, в свою очередь, была необходимым условием возникновения классической структуры сельскохозяйственного производства «землевладелец - капиталист-арендатор - наемный рабочий». В результате указанной комбинации исходов классового конфликта самоподдерживающееся капиталистическое сельское хозяйство возникло лишь в
Англии, став ключом к промышленной революции благодаря понижению цен на продукты питания, высвобождению лишнего труда для промышленности и формированию массового внутреннего рынка для промышленных товаров.
Продемонстрируем более подробно, каким образом в Англии произошел переход от внеэкономического способа изъятия излишков на основе принуждения, препятствующего росту производительности (феодализма), к исключительно экономическому способу изъятия, возможному только благодаря росту производительности.
Коммутация ренты не внесла никаких изменений во власти и перераспределении доходов между землевладельцами и крестьянами, поскольку она могла быть продиктована или отменена по одностороннему желанию землевладельца. Широкое распространение коммутации в Англии XII в. не означало освобождения крестьян, поскольку в ряде регионов в XIII в. они вновь подверглись закабалению. Даже там, где возврата к барщине не последовало, крестьян принудили платить дополнительные платежи. В этом отношении важна критика Р. Бреннером Д. Норда и Р. Томаса [33], которые пытались исключить проблему принуждения, рассматривая западноевропейскую барщину в качестве контракта, в рамках которого отработки обменивались на общественные блага защиты и правосудия. Д. Норд и Р. Томас полагали, что крепостные были защищены от произвольных поборов тем, что в условиях отсутствия централизованной принудительной власти были свободны уйти, результатом чего также становился рудиментарный рынок труда. Согласно Р. Бреннеру, все с точностью до наоборот: землевладельцы обладали всеми необходимыми средствами ограничения мобильности крестьян, однако в силу роста населения во второй половине XIII в. и дефицита земли не были заинтересованы, чтобы их использовать, поскольку на смену ушедших всегда находились желающие арендовать землю по ценам выше обычая или рынка. Маноральные суды того перио-
да работали только на то, чтобы удержать крестьян под юрисдикцией землевладельца, а не чтобы возвращать их в поместья.
Неспособность крестьянской аграрной экономики к инновациям даже при условии всевозможных рыночных инициатив понятна в свете тяжелых поборов со стороны землевладельцев, которые, как и крестьянская свобода уйти, были следствием борьбы лендлордов друг с другом. Крестьяне не могли инвестировать то, что у них отбирали (не только необходимое для выживания, но и необходимое для восстановления земли и предотвращение ее истощения). В итоге спад в производстве стал причиной спада в численности населения, начавшегося до «черной смерти». «Черная смерть» резко сократила количество вилланов, арендаторов и доходы землевладельцев, последовала феодальная реакция: попытка контролировать мобильность крестьян, принуждая их платить непомерно большую плату за отходничество; запреты на аренду земли вилланами; законодательство по контролю заработной платы; реальное увеличение в ренте в некоторых регионах. На протяжении всего XV в. крестьяне отвечали бегством с земли и восстаниями начиная с Уота Тай-лера (аналогом во Франции была Жакерия). Результатом стала отмена крепостничества.
Слом крепостничества не вел автоматически к капитализму и экономическому развитию. Пока землевладельцы могли извлекать излишки путем внеэкономического принуждения (произвольных поборов выше уровня рыночной ренты), в инновациях не было необходимости. Чтобы такая необходимость возникла, нужна была консолидация земли, подрывающая мелкокрестьянские хозяйства, отделяющая организаторов производства и непосредственных производителей от нерыночного доступа к средствам существования. В результате последние не имели иной возможности, кроме как становиться конкурентоспособными путем специализации, накопления и увеличения производительности. Лишившись бесплатного вилланского труда, английские землевладельцы поспешили
захватить опустевшие после демографической катастрофы земли, превращая их из участков, сдаваемых на основе обычая, в сдаваемые за деньги (аренда с плавающей ставкой, чувствительной к инфляции), тем самым не дать ей превратиться во фриголь-ды. Вторым путем на пути претензий арендаторов на основе обычая к тому, чтобы стать фригольдерами, были дополнительные деньги, взимаемые с них в случае продажи или наследства земли. В долгосрочной перспективе эти произвольные поборы могли превратиться в коммерческую ренту. Сопротивление копигольдеров продолжалось до XVI в., пока выросшее население не ухудшило условия и не повысило ренту. Первая половина XVI в. в Англии - период аграрных восстаний против дополнительных поборов, которые лишь усугубились проблемой дележа секуляризованных церковных земель: восстания на севере Англии в середине 1530-х и восстание Кета 1549 г. Если бы восстания XVI в. удались (как во Франции), они воспрепятствовали бы сельскому капитализму. Но в Англии они не удались, и к концу XVII в. землевладельцы заполучили 70-75 % обрабатываемой земли.
В результате возможность землевладельцев поднимать аренду ограничивалась лишь спросом на землю (т. е. они не могли поднять ее непомерно высоко, поскольку в этом случае лишились бы свободных арендаторов). Высокая аренда гарантировала максимально интенсивную и эффективную обработку земли арендаторами с использованием наемного труда, укрупнение наиболее успешных арендаторов и дальнейшие инвестиции в рост производительности. В противном случае повышение производительности не имело смысла, как доказывает пример Франции. Даже в тех регионах Франции, где консолидация земли произошла, землевладельцы продолжали сдавать ее мелким крестьянским арендаторам, которым не хватало средств для инвестиций.
Различия между Англией и Францией в ходе консолидации земли и роль, сыгранную в этом централизацией государства, лучше всего подчеркивает различие в харак-
тере крестьянских бунтов XVI в.: в Англии крестьяне восставали против помещиков в тщетной попытке защитить дезинтегрирующиеся под натиском огораживания держания; во Франции крестьяне сопротивлялись налогам абсолютистского государства, которые по иронии были средством защиты их мелкой собственности. Английское крестьянство не смогло установить права на собственную землю, что лишило монархию потенциально возможного независимого источника финансирования для развития независимости от землевладельцев. В результате централизация приобрела неабсолютистскую форму. Важные фракции знати и джентри поддержали централизацию монархии против подрывающей деятельности магнатов-милитаристов в интересах стабильности и экономического развития. Но это были именно те землевладельцы, которые больше всего подрывали крестьянскую собственность в интересах огораживания и консолидации сельскохозяйственного капитала.
В XIV в. французская монархия укрепляла наследственную аренду крестьян (ценз), став классово-подобным соперником землевладельцев в извлечении крестьянских излишков внеэкономическим принуждением. Крестьянской классовой организации во Франции XVI в. оказалось достаточно, чтобы справиться с требованиями произвольных поборов землевладельцев, ослабленных абсолютизмом, но недостаточным, чтобы справиться с налоговыми требованиям централизованной абсолютистской организации.
Проблема с инновациями заключалась не в «отсталости и застойности господствующих технологий и недостаточности ма-норальных инвестиций», как утверждают М. Постан и Дж. Хэтчер [36]. И не в том, что низкий уровень инвестиций вполне соответствовал низкому уровню технологического развития, как утверждает Титов [42]. Были и технологии, и средства для инвестирования (у землевладельцев), но не было необходимости до тех пор, пока извлекать излишки можно было внеэкономическими
средствами (в том числе произвольными платежами). Р. Бреннер доказывает этот тезис на примере технологии «плодопеременного сельского хозяйства» (см. подробнее: [38]) и манора Марли, который к началу XIV в. был единственным, где оно было внедрено. До введения этой технологии у манора уже был один хозяин - аббатство Баттл, однако вся земля была арендована фригольдерами, в силу чего аббатство не могло поднять ренту. Оно пыталось прибегнуть к силовому давлению, чтобы наложить дополнительные платежи, но попытка оказалась безуспешной, в результате единственной альтернативой повышения прибыли оказались обратный выкуп земли у крестьян, введение плодопеременного сельского хозяйства и использование наемного труда [37]. Однако большинство английских землевладельцев, естественно, игнорировали этот опыт, пока могли повышать доходы за счет внеэкономического давления на крестьян, а не за счет роста производительности. После освобождения крестьян и огораживания внеэкономическое давление стало невозможным, поскольку возникли рынок труда и рынок земли, от которых стало зависеть выживание всех сторон. Во Франции абсолютистское государство, стоявшее на защите обычного права, препятствовало формированию рынка земли, защищая мелкую крестьянскую собственность, продолжая внеэкономическое изъятие излишков, ограничивающее рост производительности. Французским землевладельцам оставалось только выкупать землю у крестьян, но те не желали ее продавать, не имея возможности, в отличие от независимых ремесленников, производить достаточно дешево, чтобы продавать товары по рыночной цене. Результатом во Франции стал мальтузианский кризис XVII в. (войны католиков с гугенотами и Фронда), особенно острый в парижском регионе и Бургундии, охвативший также прусские земли с их мини-абсолютизмом. Развитие эффективности английского капиталистического сельского хозяйства, напротив, сделало Англию исключением из этого кризиса.
Сельскохозяйственная революция сделала возможной промышленную. Рост эффективности английского сельского хозяйства позволил высвободить из него 40 % населения к концу XVII в. для промышленности. Самоподдерживающийся характер капиталистического сельского хозяйства в Англии позволил снизить цены на продовольственные товары и сформировал спрос на промышленные со стороны не только землевладельцев или арендаторов, но и наемных рабочих. Одного иностранного спроса на изделия английской легкой промышленности было недостаточно. Как показывает Губерт на примере текстильной промышленности в Бове, сельскохозяйственно-демографический кризис, сопровождавшийся ростом цен на продукты питания, подрывал спрос на промышленные товары и становился началом долгого кризиса промышленности [16]. Хотя промышленности Голландии так же, как и английской, удалось избежать кризиса XVII в. (ущерб был минимальным), с сельским хозяйством на основе мелких ферм она уже в XVIII в. попала в зависимость от иностранного импорта зерна, цены на которое росли вплоть до 1750 г., результатом чего стал кризис промышленности.
Таким образом, возникновение капитализма в Англии стало результатом исхода классовых конфликтов вокруг двух вопросов о крепостничестве и земле, усилившихся во всей Европе в конце XIV, XV и начале XVI вв. Исход конфликтов зависел от особенностей развития соперничающих классов и их относительной силы в различных обществах Европы - относительного уровня внутренней солидарности, развития их классового сознания и организации, а также их общих политических ресурсов, особенно их отношениями с несельскохозяйственными классами и государством.
Обсуждение
Рассмотрим критику аргумента Р. Бреннера, составившую основную часть сборника «Дебаты с Бреннером», а также ответную статью Р. Бреннера [11], вошедшую в
него. Первая часть аргумента Р. Бреннера, касающаяся внутренней динамики феодальной экономики, была оспорена М. По-станом и Дж. Хэтчером [36], а также Э. Ле Руа Ладюри [23] и Г. Буа [8]. М. Постан и Дж. Хэтчер продолжали отстаивать неомальтузианский аргумент, утверждая, что именно рост населения в XIII в. усилил землевладельцев, позволив им повысить поборы с арендаторов на основе обычая. Они противопоставили французским примерам Р. Бреннера XII-XIII вв. примеры тех регионов Франции, где в XIII в. наблюдался аналогичный английскому паттерн, а также постулировали несравнимость Западной и Восточной Пруссии, подчеркивая роль формирования международного рынка зерна, т. е. возвращаясь к аргументу о коммерциализации, против которого изначально выступал М. Постан, на что и указал в ответе Р. Бреннер. Повторяя тезис Е. А. Косминского, он также указал на относительность феномена перенаселения, подчеркивая, что при различных балансах власти и отношениях собственности между землевладельцами и крестьянами в различных регионах демографический рост приводил к «перенаселению» при различной густоте населения, в различные моменты времени с различными социально-экономическими последствиями. (Несостоятельность аргумента М. Постана и Дж. Хэтчера о технологической косности феодального общества уже была показана выше.)
Э. Ле Руа Ладюри критиковал Р. Бреннера за смешение «экономического» и «политического» (что в терминах марксистского дискурса означает ошибочное отождествление правящей клики и господствующего класса). По мнению Э. Ле Руа Ладюри, Р. Бреннер приходит к «редукционистскому отождествлению между властью (политикой) и прибавочной стоимостью (экономикой)» [22]. Р. Бреннер возражал, что смешение экономики и политики является ключевой характеристикой феодализма, при котором извлечение излишков происходит под воздействием внеэкономического принуждения, сокращая возможность
исключительно экономического извлечения излишек, т. е. рост производительности. Кроме того, в качестве опровержения уникальности английского пути к капитализму Э. Ле Руа Ладюри привел примеры Голландии и Бельгии, где высокая производительность мелкокрестьянского сельского хозяйства позволила развиться промышленности. На это Р. Бреннер ответил, что последующая деиндустриализация этих регионов в результате сохраняющейся зависимости от балтийского зерна доказывает недостаточную эффективность мелкокрестьянского сельского хозяйства.
Г. Буа выражал похожую на Э. Ле Руа Ладюри критику, называя Р. Бреннера «политическим» и «волюнтаристским» марксистом, полагая, что чрезмерное внимание к хитросплетениям классовой борьбы не позволяет выявить основной «закон развития» феодального общества, который, по его мнению, заключается в падении нормы феодальной ренты. (Примечательно, что формулировка основного закона развития феодализма Г. Буа является обратной той, что предложил Р. Хилтон о росте нормы феодальной ренты.) Ответ Р. Бреннера заключается в том, что говорить о каком-либо законе роста или снижения ренты нельзя, поскольку распределение реальных доходов между землевладельцами и крестьянами в ходе изменений баланса земля/труд зависело от предшествующего распределения земли и исходов классового конфликта.
Проиллюстрируем дискуссию Г. Буа с Р. Бреннером несколько подробнее. На примере Нормандии XII-XIII вв. Г. Буа демонстрирует тенденцию к сокращению уровня феодальной ренты, поскольку она была фиксирована в денежном отношении, а рост населения приводил к инфляции, которая сокращала реальный размер ренты. В свою очередь, сокращение нормы ренты ускоряло процесс экстенсивного экономического роста, поскольку позволяло расти населению, умножая количество крестьянских арендаторов, особенно через доступ к новым землям (вырубка леса, осушение болот, захват феодалом новых земель). За счет
роста населения землевладельцы получали компенсацию в доходе за то, что они теряли в результате фиксации ренты на основе обычая. До тех пор пока новые земли были доступны и население росло, землевладельцы могли сохранить доход и крестьяне могли улучшить свое положение, не вступая в конфликт. Распашка новых земель была архетипом феодального экстенсивного развития. Однако возможность колонизации новых земель была ограниченной, поэтому производительность и доходы землевладельцев начинали падать, а население и цены еще некоторое время продолжали расти. Однако без новых земель растущее население не могло компенсировать падения доходов землевладельцев, что вело к кризису феодализма.
Р. Бреннер показал, что Г. Буа ошибался, когда полагал, что потребность землевладельцев в доле дохода была неизменной, в то время как она менялась в зависимости от потребностей из борьбы друг с другом и крестьянами. Кроме того, для периода роста населения у Г. Буа одна и та же проблема с неомальтузианцами, против которых он выступал: они не могут объяснить дивергенцию в характере и силе механизмов внеэкономического принуждения, навязываемого землевладельцами в разных регионах. Фактически для Р. Бреннера Нормандия Г. Буа служит всего лишь дополнительным примером наряду с приводимыми им Иль-де-Франс и Пиккардией против тенденции к закабалению в условиях роста населения XII-XIII вв., выявленной М. Постаном для Англии. Соответственно против аргумента Г. Буа Р. Бреннер использует пример М. По-стана и аргумент Р. Хилтона. Без открытия Нового света с его новыми землями или перехода к интенсивному росту (примером чего впервые стало капиталистическое сельское хозяйство Англии) феодализм был обречен на бесконечные мальтузианские кризисы.
Заключение
Затруднительным представляется однозначный вывод, чем закончились дебаты вокруг тезиса Р. Бреннера, поскольку как
таковой он был направлен не на однозначное опровержение и отбрасывание неомальтузианской модели и модели коммерциализации, а на необходимость их синтеза и дополнение тезисом о недетерминистской роли классового конфликта. Критика неомальтузианской модели была продолжена неоклассическими экономическими историками [44]; модель классового конфликта была переработана в модель конфликта элит [5; 21]. После сборника «Дебаты с Бреннером» одним из основных направлений критики Р. Бреннера был вопрос об «аграрном капитализме» [6; 46]. Производительность французского сельского хозяйства в терминах общего выпуска или выпуска на единицы площади практически догнала английскую, хотя доля занятых в сельском хозяйстве между Англией и Францией сильно различалась. Но была ли английская урбанизация следствием пролетаризации крестьян или следствием роста рыночных возможностей в городе, ведь вплоть до XVI в. большинство крестьян в Англии, как и во Франции, - средняки?
В 1993 г. Р. Бреннер опубликовал книгу, посвященную роли купцов в Английской революции, на что мгновенно отреагировали его марксистские критики, особенно П. Андерсон, утверждая, что от идеи сельского аграрного капитализма Р. Бреннер склоняется к тезису о коммерциализации и признанию роли буржуазии [3; 7]. В защиту Р. Бреннера выступила Э. Мейксинс-Вуд [26], утверждавшая, что задумка Р. Бреннера заключалась в переутверждении роли торговцев недетерминистским образом (т. е. в ходе классового конфликта), в отличие от рыночного детерминизма Маркса, близкого к тезису коммерциализации, предполагавшего, что буржуазное общество уже существует в городах до всякой буржуазной революции. К тому же, как удалось лучше показать Э. Мейксинс-Вуд, торговля была приводным ремнем, который распространил возникший исключительно в Англии аграрный, а затем и промышленный капитализм по всему миру [30]. Естественно,
следующим крупным положением критики Р. Бреннера и его сторонников стал евро-по- и англоцентризм [27]. Это положение дел поправил выход статьи Р. Бреннера и К. Исетта [13], направленной против аргумента К. Померанца и распространяющей модель Р. Бреннера на объяснение мальтузианского и экологического кризиса Дельты Янцза и отсутствие там аграрного капитализма английского образца. Заметно упрощая, можно отметить, что Р. Бреннер и К. Исетт констатировали структурную эквивалентность Китая и Франции в терминах исходов двух раундов классовых конфликтов по вопросам свободы крестьян и земельной собственности. Пределы возможностей инновационного роста при доминировании мелкой крестьянской собственности стали причиной инволютивного роста Китая, завязшего в итоге в мальтузианской ловушке.
На современном этапе марксистская транзитологическая дискуссия испытала
сильнейшее влияние институциональной экономической истории, исторической социологии, политического, экологического и культурного марксизма, и поэтому, вероятно, не выйдет на очередной, третий, этап лобового столкновения позиций. Тем не менее, выделяется ряд авторов, которые, вероятно, могли бы составить новый этап дискуссии о переходе от феодализма к капитализму: Э. Мейксинс-Вуд с ее тезисом о роли идей в превращении рынка и технологического усовершенствования из возможности в императив [28-30], Дж. Мур с его концепций экологического кризиса феодализма и становления мир-системы как «пространственного решения» экологической проблемы [31-32], Г. Хеллер, призывающий на основе сравнительно-исторического анализа к снятию противоречий между теориями перехода к капитализму, подчеркивающими сферу производства и сферу обмена [18].
Библиографический список
1. Андерсон П. Родословная абсолютистского государства. - М. : Территория будущего, 2010.
2. Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Т. 1. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира-экономики в XVI веке. - М. : Русский фонд содействия образованию и науке, 2015.
3. Косминский Е. А. Проблемы английского феодализма и историографии Средних веков. - М., 1963.
4. Косминский Е. А. Эволюция форм феодальной ренты в Англии в XI-XV веках // Вопросы истории. - 1955. - № 2. - C. 44-60.
5. Лахманн Р. Капиталисты поневоле: конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени. - М. : Территория будущего, 2010.
6. Albrittion R. Did Agrarian Capitalism Exist? // Journal of Peasant Studies. - 1993. - Vol. 20. -No. 3. - P. 419-441.
7. Anderson P. Maurice Thomson's War // London Review of Books. - 1993. - P. 13-17.
8. Bois G. Against Neo-Malthusian Orthodoxy // The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. -N. Y. : Cambridge University Press, 1987. - P. 107-118.
9. Bowden P. J. Agricultural Prices, Farm Profits, and Rents // The Agrarian History of England and Wales: 1500-1640 / ed. by Joan Thirsk. - London ; N. Y. : Cambridge University Press, 1967.
10. Brenner R. Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe // Past & Present. - 1976. - No. 70. - P. 30-75.
11. Brenner R. The Agrarian Roots of European Capitalism // Past & Present. - 1982. - No. 97. -P. 16-113.
12. Brenner R. The Origins of Capitalist Development: A Critique of Neo-Smithian Marxism // New Left Review. - 1977. - Vol. 104. - P. 25-92.
13. Brenner R., Isett C. England's Divergence from China's Yangzi Delta: Property Relations, Microeconomics, and Patterns of Development // The Journal of Asian Studies. - 2002. -Vol. 61. - No. 2. - P. 609-662.
14. Broadberry S. N. Accounting for the Great Divergence. London School of Economics and Political Science Department of Economic History Working Papers. No. 184, November 2015. - URL: http://www.ehes.org/ehes2015/papers/Broadberry.pdf (дата обращения: 15.07.17).
15. Dobb M. Studies in the Development of Capitalism. - N. Y. : International Publishers, 1946.
16. Goubert P. Beauvais et le Beauvaisis de 1600 a 1730. - Paris, 1960.
17. Habakkuk J. The Economic History of Modern Britain // Journal of Economic History. - 1958. -Vol. 18. - No. 4. - P. 486-501.
18. Heller H. The Birth of Capitalism: A Twenty-First-Century Perspective. - London : Pluto Press, 2011.
19. Hobsbawm E. J. The Crisis of the 17th Century // Past & Present. - 1954. - Vol. 6. - No. 1. -P. 33-53.
20. Hobsbawm E. J. The General Crisis of the European Economy in the 17th Century // Past & Present. - 1954. - Vol. 5. - No. 1. - P. 44-65.
21. Lachmann R. Class Formation without Class Struggle: An Elite Conflict Theory of the Transition to Capitalism // American Sociological Review. - 1990. - Vol. 55. - No. 3. - P. 398-414.
22. Le Roy Ladurie E. A Reply to Professor Brenner // Past & Present. - 1978. - No. 79. - P. 56.
23. Le Roy Ladurie E. A Reply to Professor Brenner // The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. -N. Y. : Cambridge University Press, 1987. - P. 101-106.
24. Le Roy Ladurie E. Les paysans de Languedoc, 2 vols. - Paris, 1966.
25. Lefebvre G. A Historian's Remarks on the Transition from Feudalism to Capitalism // Science & Society. - 1956. - Vol. 20. - No. 3. - P. 241-246.
26. Meiksins Wood E. Capitalism, Merchants and Bourgeois Revolution: Reflections on the Brenner Debate and Its Sequel // International Review of Social History. - 1996. - Vol. 41. - P. 209-232.
27. Meiksins Wood E. Eurocentric Anti-Eurocentrism // Against the Current. - 2001. - No. 92. -P. 29-35.
28. Meiksins Wood E. Liberty and Property. A Social History of Western Political Thought from the Renaissance to Enlightenment. - London : Verso, 2012.
29. Meiksins Wood E. The Origin of Capitalism. - New York : Monthly Review Press, 1999.
30. Meiksins Wood E. The Origing of Capitalism. A Longer View. - London : Verso, 2002.
31. Moore J. W. Capitalism in the Web of Life: Ecology and the Accumulation of Capital. - London : Verso, 2015.
32. Moore J. W. Nature and the Transition from Feudalism to Capitalism // Review (Fernand Braudel Center). - 2003. - Vol. 26. - No. 2. - P. 97-172.
33. North D. C., Thomas R. P. The Rise and Fall of the Manorial System: A Theoretical Model // Journal of Economic History. - 1971. - Vol. 31. - P. 777-803.
34. Postan M. M. Medieval Agrarian Society in its Prime: England // The Cambridge Economic History of Europe, Vol. I, 2nd edn. / ed. M. M. Postan. - Cambridge, 1966.
35. Postan M. M. The Chronology of Labour Services // Transactions of the Royal Historical Society. -1937. - Vol. 20. - P. 169-193.
36. Postan M. M., Hatcher J. Population and Class Relation in Feudal Society // The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. - N. Y. : Cambridge University Press, 1987. - P. 64-78.
37. Searle E. Lordship and Community: Battle Abbey and its Banlieu, 1066-1538. - Toronto, 1974.
38. Slicher Van Bath B. H. The Agrarian History of Western Europe, A. D. 500-1850. - London : Edward Arnold Publishers Ltd., 1963.
39. Takahashi H. K., Mins H. F. The Transition from Feudalism to Capitalism: A Contribution to the Sweezy-Dobb Controversy // Source: Science & Society. - 1952. - Vol. 16. - No. 4. - P. 313-345.
40. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. - N. Y. : Cambridge University Press, 1987.
41. The Transition from Feudalism to Capitalism: A Symposium / ed. by P. Sweezy et al. - N. Y. : Science & Society, 1954.
42. Titow J. Z. English Rural Society, 1200-1350. - N. Y. : Barnes and Noble, 1969.
43. Trevor-Roper H. R. The General Crisis of the 17th Century // Past & Present. - 1959. - No. 16. - P. 31-64.
44. van Zanden J. L. The "Revolt of the Early Modernists" and the "First Modern Economy": An Assessment // The Economic History Review, 2002. - Vol. 55. - No. 4. - P. 619-641.
45. Wallerstein I. From Feudalism to Capitalism: Transition or Transitions? // Social Forces. - 1976. -Vol. 55. - No. 2. - P. 273-283.
46. Zmolek M. The Case for Agrarian Capitalism: A Response to Albritton // The Journal of Peasant Studies. - 2000. - Vol. 27. - P. 138-159.
References
1. Anderson P. The Pedigree of the Absolutist State. Moscow, 2010.
2. Vallerstajn I. World-System of Modernity. Capitalist Agriculture and the Origins of the European World-Economy in the XVI Century. Moscow, T. I., 2015.
3. Kosminskij E. A. Problems of English Feudalism and Historiography of the Middle Ages. Moscow, 1963.
4. Kosminskij E. A. The Evolution of Forms of Feudal Rent in England in the XI-XV centuries. Voprosy istorii = Issues of History. 1955. No. 2: 44-60.
5. LahmannR. Capitalists in Spite of Themselves: the Conflict of Elites and Economic Transformations in Europe in the Early Modern Times. Moscow, 2010.
6. Albrittion R. Did Agrarian Capitalism Exist? Journal of Peasant Studies. 1993. Vol. 20, No. 3: 419-441.
7. Anderson P. Maurice Thomson's War // London Review of Books. 1993: 13-17.
8. Bois G. Against Neo-Malthusian Orthodoxy. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. New York: Cambridge University Press, 1987. P. 107-118.
9. Bowden P. J. Agricultural Prices, Farm Profits, and Rents. The Agrarian History of England and Wales: 1500-1640 / ed. by Joan Thirsk. London; New York: Cambridge University Press, 1967.
10. Brenner R. Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe. Past & Present. 1976. No. 70: 30-75.
11. BrennerR. The Agrarian Roots of European Capitalism. Past & Present. 1982. No. 97: 16-113.
12. Brenner R. The Origins of Capitalist Development: A Critique of Neo-Smithian Marxism. New Left Review. 1977. Vol. 104: 25-92.
13. Brenner R., Isett C. England's Divergence from China's Yangzi Delta: Property Relations, Microeconomics, and Patterns of Development. The Journal of Asian Studies. 2002. Vol. 61. No. 2: 609-662.
14. Broadberry S. N. Accounting for the Great Divergence. London School of Economics and Political Science Department of Economic History Working Papers. No. 184, November 2015. Available at: http://www.ehes.org/ehes2015/papers/Broadberry.pdf (Accessed 15.07.17).
15. Dobb M. Studies in the Development of Capitalism. N. Y.: International Publishers, 1946.
16. Goubert P. Beauvais et le Beauvaisis de 1600 a 1730. Paris, 1960.
17. Habakkuk J. The Economic History of Modern Britain. Journal of Economic History. 1958. Vol. 18. No. 4: 486-501.
18. Heller H. The Birth of Capitalism: A Twenty-First-Century Perspective. London: Pluto Press, 2011.
19. Hobsbawm E. J. The Crisis of the 17th Century. Past & Present. 1954. Vol. 6. No. 1: 33-53.
20. Hobsbawm E. J. The General Crisis of the European Economy in the 17th Century. Past & Present. 1954. Vol. 5. No. 1: 44-65.
21. Lachmann R. Class Formation without Class Struggle: An Elite Conflict Theory of the Transition to Capitalism. American Sociological Review. 1990. Vol. 55. No. 3: 398-414.
22. Le Roy Ladurie E. A Reply to Professor Brenner. Past & Present. 1978. No. 79: 56.
23. Le Roy Ladurie E. A Reply to Professor Brenner. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. N. Y.: Cambridge University Press, 1987. P. 101-106.
24. Le Roy Ladurie E. Les paysans de Languedoc, 2 vols. Paris, 1966.
25. Lefebvre G. A Historian's Remarks on the Transition from Feudalism to Capitalism. Science & Society. 1956. Vol. 20. No. 3: 241-246.
26. Meiksins Wood E. Capitalism, Merchants and Bourgeois Revolution: Reflections on the Brenner Debate and Its Sequel. International Review of Social History. 1996. Vol. 41: 209-232.
27. Meiksins WoodE. Eurocentric Anti-Eurocentrism. Against the Current. 2001. No. 92: 29-35.
28. Meiksins Wood E. Liberty and Property. A Social History of Western Political Thought from the Renaissance to Enlightenment. London: Verso, 2012.
29. Meiksins Wood E. The Origing of Capitalism. A Longer View. London: Verso, 2002.
30. Meiksins Wood E. The Origing of Capitalism. A Longer View. London: Verso, 2002.
31. Moore J. W. Capitalism in the Web of Life: Ecology and the Accumulation of Capital. London: Verso, 2015.
32. Moore J. W. Nature and the Transition from Feudalism to Capitalism. Review (Fernand Braudel Center). 2003. Vol. 26. No. 2: 97-172.
33. North D. C., Thomas R. P. The Rise and Fall of the Manorial System: A Theoretical Model. Journal of Economic History. 1971. Vol. 31: 777-803.
34. Postan M. M. Medieval Agrarian Society in its Prime: England. The Cambridge Economic History of Europe, Vol. I, 2nd edn. / ed. M.M. Postan. Cambridge, 1966.
35. Postan M. M. The Chronology of Labour Services. Transactions of the Royal Historical Society. 1937. Vol. 20: 169-193.
36. Postan M. M., Hatcher J. Population and Class Relation in Feudal Society. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. New York: Cambridge University Press, 1987. P. 64-78.
37. Searle E. Lordship and Community: Battle Abbey and its Banlieu, 1066-1538. Toronto, 1974.
38. Slicher Van Bath B. H. The Agrarian History of Western Europe, A. D. 500-1850. London: Edward Arnold Publishers Ltd., 1963.
39. Takahashi H. K., Mins H. F. The Transition from Feudalism to Capitalism: A Contribution to the Sweezy-Dobb Controversy. Source: Science & Society. 1952. Vol. 16. No. 4: 313-345.
40. The Brenner Debate: Agrarian Class Structure and Economic Development in Pre-Industrial Europe / ed. by. T. H. Aston and C. H. E. Philpin. New York: Cambridge University Press, 1987.
41. The Transition from Feudalism to Capitalism: A Symposium / ed. by P. Sweezy et al. New York: Science & Society, 1954.
42. Titow J. Z. English Rural Society, 1200-1350. New York: Barnes and Noble, 1969.
43. Trevor-RoperH. R. The General Crisis of the 17th Century. Past & Present. 1959. No. 16: 31-64.
44. van Zanden J. L. The "Revolt of the Early Modernists" and the «First Modern Economy»: An Assessment. The Economic History Review, 2002. Vol. 55. No. 4: 619-641.
45. Wallerstein I. From Feudalism to Capitalism: Transition or Transitions? Social Forces. 1976. Vol. 55. No. 2: 273-283.
46. Zmolek M. The Case for Agrarian Capitalism: A Response to Albritton. The Journal of Peasant Studies. 2000. Vol. 27: 138-159.
Поступила 07.10.2018.
Сведения об авторе
Акимов Максим Алексеевич - научный сотрудник кафедры истории экономики Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС). ORCID https://orcid.org/0000-0001-7119-4832.
Тел.: +7 (495) 433-25-62
E-mail: akimov-ma@ranepa.ru
Submitted 07.10.2018.
Maхim A. Akimov - Fellow, the Department of the History of Economics, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). ORCID https://orcid. org/0000-0001-7119-4832.
Tel.: +7 495 433 25 62
E-mail: akimov-ma@ranepa.ru
