CC BY
67
74
Известия ДГПУ, №2, 2014
Омонимия является результатом исторического развития языка и имеет большое теоретическое и практическое значение. В данном исследовании затро-
нуты лишь наиболее общие аспекты этой проблемы, которая, несомненно, привлечет к себе внимание агуловедов и в дальнейшем.
Литература
1. Виноградов В. В. Об омонимах и смежных явлениях // Вопросы языкознания. 1960. № 15.
2. Загиров В. М. Лексика табасаранского языка. Махачкала, 1981. 3. Калинин А. В. Лексика русского языка. М., 1971. 4. Фомина И. М. Современный русский язык. М., 2001.
References
1. Vinogradov V. V. On homonyms and related phenimenona // Problems of Linguistics. 1960. # 15.
2. Zagirov V. M. Vocabulary of Tabasaran. Makhachkala, 1981. 3. Kalinin A. V. Vocabulary of
Russian. Moscow, 1971. 4. Fomina I. M. Contemporary Russian. M., 2001.
Literatura
1. Vinogradov V. V. Ob omonimah i smezhnyh javlenijah // Voprosy jazykoznanija. 1960. № 15.
2. Zagirov V. M. Leksika tabasaranskogo jazyka. Mahachkala, 1981. 3. Kalinin A. V. Leksika
russkogo jazyka. M., 1971. 4. Fomina I. M. Sovremennyj russkij jazyk. M., 2001.
Статья поступила в редакцию 27.02.2014 г.
УДК 811.351.32
ВАРЬИРОВАНИЕ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ СЛОВА
И ТИПЫ СВЯЗЕЙ ЕГО ЗНАЧЕНИЙ В ЛЕЗГИНСКОМ ЯЗЫКЕ
THE VARIATION OF THE LEXICAL SEMANTICS OF THE WORD AND LINK TYPES OF ITS VALUES
IN THE LEZGIN LANGUAGE
© 2014 Казбекова А. К. Дагестанский государственный педагогический университет
© 2014 Kazbekova A. K. Dagestan State Pedagogical University
Резюме. Статья посвящена лексической семантике слова. Автор говорит о видах лексических значений слова, об их типах, об организации парадигматических связей в лезгинском языке и подкрепляет свои рассуждения достаточным количеством наглядных примеров.
Abstract. The article deals with the lexical semantics of the word. The author speaks about the types of lexical meanings of the word, their types, organizing the paradigmatic links in the Lezgin languages and reinforces her reasoning with a sufficient number of illustrative examples.
Rezjume. Stat’ja posvjashhena leksicheskoj semantike slova. Avtor govorit o vidah leksicheskih znachenij slova, ob ih tipah, ob organizacii paradigmaticheskih svjazej v lezginskom jazyke i podkrepljaet svoi rassuzhdenija dostatochnym kolichestvom nagljadnyh primerov.
Ключевые слова: лексика, семантика, лексическое значение, парадигма, полисемия, лезгинский язык.
Keywords: vocabulary, semantics, lexical meaning, paradigm, polysemy, Lezgin language.
Kljuchevye slova: leksika, semantika, leksicheskoe znachenie, paradigma, polisemija, lezginskij jazyk.
Общественные и гуманитарные науки •••
Вопрос о типах лексических значений в отечественном языкознании впервые поставил В. В. Виноградов. Он разграничил условия варьирования значения слова и условия словоупотребления. Наблюдения над фактами привели ученого к выводу о том, «что не все значения слов однородны или однотипны, что есть качественные различия в структуре разных видов лексических значений» [1.
С. 8].
Виды лексических значений слова различаются:
- по способу номинации;
- по степени семантической мотивации;
- по степени лексической сочетаемости.
Выявляется два типа лексических значений: прямое (основное) и переносное (непрямое). Прямое значение отличается от всех других прозрачной отнесенностью к внешнему референту. Оно может быть предметной или предметнологической. Сравним: в лезгинском языке слово къизил ‘золото’ отличается ос-
„ С >
новным предметным значением металл . Единый смысловой стержень къизил входит в производные слова и словосочетания с ними: къзилдин ‘из золота’, къизилдиняд ‘позолота’, къизилдин яд гун ‘золотить’, къизилгуьл ‘роза’ (букв. ‘золотой цветок’), къизил рангадин ‘цвета золота’, къизилкъуш ‘жар-птица’, къизилдин пул ‘золотая монета’.
Основное значение исходного слова при словообразовании мотивирует парадигматические связи производственных слов в словообразовательном гнезде и определяет парадигму однокоренных словоформ. При этом у производного слова переносное значение нарушает лексические связи однокоренных слов в гнезде, в частности, выводимость одной лексической единицы по отношению к другой: къизил ^къизилгуьл и Къизилгуьл ‘женское имя собственное’. В данном примере переносное употребление слова добавляет к значению ‘роза’ еще и кон-нотативное обусловленное компонентом значения.
Организация парадигматических связей слов в гнезде отличается от организации парадигмы лексических значений отдельного слова.
В гнезде исходное слово, т. е. вершина, мотивирует все связи производных однокоренных образований. Кроме того,
75
вершина гнезда обусловливает выводимость свойств производного слова отдельным деривационным шагом.
Между однокоренными словами гнезда устанавливаются связи, которые выявляют имплицитную мотивацию лексического значения производного образования синтаксисом языковой конструкции, с которой обязательно соотносятся все лексические единицы гнезда, и слово-вершина, и производное слово, и сложное слово, и словосочетания. Так, например, форма и содержание слова-вершины таниш ‘знакомый’ мотивирует однокоренные производные глаголы танишарун ‘знакомить’, существительное танишвал ‘знакомство’, наречие та-нишвилелди ‘по знакомству’. В парадигматические связи однокоренных слов в качестве внутренней формы входит межсловная характеристика субъективнообъективных социальных отношений. Они оказываются регулярно-предсказуемыми и выводимыми по связям однокоренных слов в гнезде.
По-иному организованы связи между основным и переносным значением у многозначного слова, например: тан ‘ствол’ и тан ‘туловище, стан’. Это ассоциативно-образная ассоциация, основанная на сопоставлении внешних для языка реалий: тарцин тан ‘ствол дерева’ и гуьрчег тан авай руш ‘девушка с красивым станом’. Связи между основным и вторичным значением слова тан мотивированы референтной соотнесенностью к внешним реалиям, которое порою оказываются привычными, понятными только носителям лезгинского языка -аялрин тандал парталар ала - дети одеты (букв. детское тело имеет одежду, т. е. обеспечено одеждой). Даже единичный пример позволяет выделить различия в межличностных отношениях, воспринимаемых носителями разных языков.
С позиций семантики пределом внутреннего варьирования семантических лексических единиц служит совокупность лексико-семантических варьирований (ЛСВ), не нарушающая тождества слова. Пределом такого варьирования остается парадигма форм слова. Способом ее выражения служит однозначность и многозначность слова. Пределом внешнего варьирования семантики лексических единиц служит форма другого слова. Способом выражения предела варьирования формы слова служат синонимия, омонимия, антономия. Суще-
76
Известия ДГПУ, №2, 2014
ствует и иное ограничение межсловного варьирования лексических единиц. Это словообразовательное гнездо и свобод-ная/несвободная сочетаемость его производных образований. В подобном случае пределом межсловного семантического варьирования служат фразеологизмы: (ср. михьи вирик мурдар акатна ‘в чистое озеро нечисть попала’).
И межсловное, и внутрисловное варьирование лексической семантики языкового знака может быть системным и асистемным, подчиняясь нормам организации синтаксиса, которые обязательны и действуют как внутри слова, так и вне его. В словообразовательном гнезде связи между однокоренными словами всегда упорядочены и мотивированы его вершиной. Гнездо строится по принципу иерархии. [7. С. 48]. Вершина гнезда мотивирует форму и содержание производных образований. Приведем примеры варьирования формы и содержания однокоренных слов в словообразовательном гнезде: гнезда с вершиной сома-тизмами-существительными келле ‘голова’, мез ‘язык’. Келле - келлегъ-уъз‘бестолковый’ (I такт деривации), кел-легуъзвал ‘безмозглость’ (II такт деривации), келлегуъзвилелди* безмозгло’ (III такт деривации).
Мез хъун ‘молчать’, мез-гъвел ‘подлизываться’, мезели ‘смехотворный’, меце-лай ‘от имени’ (I такт деривации), мез-гъвел ягъун ‘заговаривать зубы’ (II такт деривации).
Производные слова появляются в гнезде на разных тактах деривации (мез хуън - на первом такте, мез-гъвел ягъун -на втором. В гнезде с вершиной келле глагол не появляется. В гнезде с вершиной-существительным, называющим соматизм (келле, мез) обязательно присутствуют производные существительные, прилагательные, наречия. Среди производных могут быть сложные слова (мез-гъвел), конверсивы (келлегуъз - существительное и прилагательное), застывшие формы косвенных падежей существительного, выполняющего функцию наречия (мецелай).
Примеров достаточно, чтобы показать зависимость между варьированием формы и значения слов-соматизмов и варьированием словообразовательного гнезда. Здесь важно подчеркнуть, что связи между словами-соматизмами не существуют изолированно в словарном
составе лезгинского языка, а обусловлены и мотивированы его строением в целом.
Формально и содержательно обусловленными могут быть не только межсловные, но и внутрисловные значения слова. Внутрисловные связи между его значением (ЛСВ) мотивированы относительно друг друга благодаря общности внутренней формы. Она обеспечивает тождество формы и содержания лексических единиц при их непрерывном стремлении к варьированию. Нижним пределом варьирования языкового знака является однозначность (моносемия). Верхним пределом варьирования языкового знака является полисемия. Полисемия определяется как семантическое свойство обнаруживать связь между несколькими ЛСВ. Приведем несколько примеров мо-носемии и полисемии слов-соматизмов:
- моносемия: ирин ‘гной’, кеш ‘пах’, кичегъ ‘темя’, ц1ум ‘берцовая кость’, к1алхан ‘гортань’;
- полисемия: чан 1) ‘душа’, 2) ‘жизнь’,
3) ‘сила’; чин: 1) ‘лицо’, 2) ‘страница’, 3) ‘поверхность’; ч1ал: 1) ’язык’, 2) ‘стих’, 3) ‘речь’; ц1ирт1: 1) ’слюна’, 2) ’брызги’.
C позиций семантики многозначность объясняется законом асимметрии знака и значения, открытым С. О. Карцевским. Согласно закону асимметричного дуализма языкового знака, “обозначающего (звучание) и обозначаемое (функция) постоянно скользят по наклонной плоскости реальности”. Они асимметричны, будучи парными, они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия. [3. C. 90]. Несмотря на единство означаемого и означающего как двух сторон языкового знака, между ними нет прямолинейного однозначного соотношения.
В силу универсальности данного языкового закона очевидным становится и утверждение об универсальности полисемии. Как справедливо отмечал С. Уль-
« о
манн, полисемия есть, по всей вероятности, семантическая универсалия, глубоко коренящаяся в фундаментальной структуре языка. Иное положение трудно себе представить: это означало бы, что мы должны держать в мозгу чудовищный запас слов с отдельными названиями для любого явления, о котором нам понадобится говорить” [7. С. 267].
Объясняя природу полисемии, В. Г. Гак указывает, что знание ситуации по-
Общественные и гуманитарные науки •••
зволяет прибегать к более экономным способам обозначения элементов [2.
С. 144].
Коммуникативно-прагматический подход языка свидетельствует о том, что в процессе коммуникации соотношение языковой формы и содержания определяется не как 1:1 (одна форма - один смысл), а как одна форма - несколько смыслов, и, наоборот, один смысл - несколько языковых форм репрезентации, а сам смысл отправителя информации может быть неоднозначно понят получателем информации. В рамках данного подхода анализ языковых единиц проводится в условиях конкретных коммуникативных актов, а отправным звеном анализа языка рассматривается высказывание (текст) [6. С. 23-24].
77
Подчеркнем, что полисемия представляет собой и онтологическое, и функциональное свойство языка. Исследуя языковое соотношение формы и содержания, Ю. С. Степанов указывает, что “естественное функционирование языка приводит к сдвигам такого простого соотношения “один к одному”
Одно слово с одним значением и порождает иное соотношение - “один к более, чем к одному”, одно фонетическое слово в отношении ко многим предметам и значениям, т. е. полисемию слова [5. С. 20].
Из этого следует, что одна и та же звуковая оболочка, один и тот же комплекс звуков может служить для обозначения разных предметов и выражения разных понятий без разрушения тождества слова.
Литература
1. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.-Л., 1953. 2. Гак В. В. Сопоставительная лексикология (на примере французского и русского языков). М., 1977.
3. Карцевский С. О. Из лингвистического наследия. М., 2002. 4. Соболева П. А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М., 1989. 5. Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. Изд.7. М., 2009. 6. Стернин И. А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж, 1979. 7. Ullmann St. Semantik. Eine Einfuhurung in die Bedeutungslehre. Frankfurt am Main, 1973.
References
1 .Vinogradov V. V. Russian. The grammatical doctrine about the word. M.-L. 1953. 2. Gak V. V. Hook a comparative lexicology (on the example of the French and Russian languages). M., 1977. 3 Kartsevsky S. O. From linguistic heritage. M., 2002. 4. Soboleva P. A. Word-formation polyseman-ticism and homonymy. M., 1989. 5. StepanovYu. S. Methods and principles of modern linguis-
tics.Изд. 7. M, 2009. 6. Sternin I. A. Problems of the analysis of structure of a word meaning. Voronezh, 1979. 7. Ullmann St. Semantik. An introduction in the meaning apprenticeship. Frankfurt am Main, in 1973.
Literatura
1. Vinogradov V. V. Russkiy yazyk. Grammaticheskoe uchenie o slove. M.-L., 1953. 2. Gak V. V. Sopostavitel'naya leksikologiya (na primere frantsuzskogo i russkogo yazykov). M., 1977.
3. Kartsevskiy S. O. Iz lingvisticheskogo naslediya. M., 2002. 4. Soboleva P. A. Slovoobra-
zovatel'naya polisemiya i omonimiya. M., 1989. 5. Stepanov Yu. S. Metody i printsipy sovremennoy lingvistiki.Izd.7. M., 2009. 6. Sternin I. A. Problemy analiza struktury znacheniya slova. Voronezh,
1979. 7. Ullmann St. Semantik. Eine Einfuhurung in die Bedeutungslehre. Frankfurt am Main,
1973.
Статья поступила в редакцию 25.02.2014 г.
