CC BY
37
РЕЛИГИЯ И ОБЩЕСТВО
ВАРИАЦИИ СОБЛЮДЕНИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ НОРМ В ПОСТСОВЕТСКОЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И АЗЕРБАЙДЖАНЕ
Игорь ГИМЕЛЬФАРБ
кандидат наук (педагогика), магистр (статистика), ранее — младший научный сотрудник подразделения по разработке и анализу проектов института Гэллапа, в настоящее время — младший психометрист в Службе образовательного тестирования (Сан-Франциско, Калифорния, США)
Нели ЕСИПОВА
обладатель нескольких магистерских степеней, в том числе по исследованию рынков, региональный директор программ Института Гэллапа для стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы (Принстон, Нью-Джерси, США)
АННОТАЦИЯ
Как показывают исследования, в Центральной Азии (ЦА) и в Азербайджане степень приверженно-
сти исламским религиозным нормам существенно разнится по группам населения. Хотя подавляющее большинство
Авторы выражают благодарность Институту Гэллапа и Службе международных опросов Гэллапа за поддержку предлагаемого исследовательского проекта и предоставление данных, послуживших основой для анализа.
жителей Центральной Азии и считают ислам неотъемлемым элементом своей социальной идентичности, годы господства советского режима отразились на строгости исповедования веры1. В предлагаемой вниманию читателей работе рассматриваются различающиеся по строгости типы соблюдения религиозных норм, встречающиеся в Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане, Таджикистане и Азербайджане. Для исследования профилей соблюдения религиозных предписаний используется анализ латентных классов, основанный на данных международного опроса социологической службы Гэллапа. Анализ позволя-
1 См.: Gunn J.T. Shaping an Islamic Identity: Religion, Islamism, and the State in Central Asia // Sociology of Religion, 2003, No. 64 (3). P. 389—410.
ет обнаружить во всех пяти странах три различных класса: истово набожные, умеренно набожные и «советские мусульмане».
Помимо этого рассматриваются предсказывающие переменные; демографические ковариаты анализируются с помощью мультиномиальных логистических регрессий. Для большинства стран в качестве переменных, предсказывающих принадлежность респондента к тому или иному классу, выступают пол, уровень образования и размер дохода. Данная работа представляет собой новаторскую попытку исследовать с помощью количественного метода иерархию уровней приверженности исламским нормам в постсоветских республиках с преимущественно мусульманским населением.
КЛЮЧЕВЫЕ исламская религиозность, Центральная Азия, СЛОВА: Азербайджан, анализ латентных классов.
V
Введение Появление ислама в Центральной Азии
Примерно в VII столетии нашей эры арабские племена принесли в Центральную Азию наряду со своими трудовыми навыками и умениями, искусством и культурой мусульманскую религию2. К VIII столетию нашей эры ислам уже стал доминирующей религией элит по всей Центральной Азии3, а к концу Х столетия — единственной официально признанной религией в регионе4. С тех пор на протяжении многих столетий ислам в ЦА процветал, став важнейшим элементом философской и религиозной мысли и культурной идентичности всего региона.
Ислам в Российской империи
Во времена Российской империи мусульмане Центральной Азии рассматривались как иностранные подданные и не делалось никаких попыток ассимилировать их в российское
2 См.: Gleason G. The Central Asian States: Discovering Independence. Boulder, CO: Westview Press, 1997.
3 См.: Christian D. A History of Russia, Central Asia and Mongolia. Oxford: Blackwell, 1998.
4 См.: Gleason G. Op. cit.
общество и обратить в православие. «В ходе длительных контактов с мусульманами многие российские чиновники научились уважать ислам и понимать его полезность в деле сохранения статус-кво, но никогда не видели в мусульманах равных себе»5. Царская Россия придавала региону Центральной Азии большое значение из-за его ресурсов, но не пыталась интегрировать его население в российскую культуру. Может быть, именно поэтому ислам в ЦА не утратил свою роль определяющего элемента культуры и до 1917 года нес для русских печать непостижимой чуждости6.
Ислам в советскую эпоху
Большевистский режим оказался не слишком терпим к религии. Церкви, мечети и синагоги в массе своей были закрыты, а в их помещениях заработали театры, музеи или фабрики; видных религиозных руководителей убивали или ссылали в трудовые лагеря Гулага, а соблюдение повседневных религиозных норм и отправление религиозных обрядов оказалось для широких слоев населения невозможным. Религиозная литература в Советском Союзе была недоступна, и существовать на законных основаниях позволили только «бледному, целиком контролируемому властями «официальному» исламу»7. На протяжении более чем семидесяти лет советского правления в Центральной Азии ислам подавлялся, а его инфраструктура за это время была почти полностью разрушена8. Однако, несмотря на жестко проводившуюся в жизнь политику государственного атеизма, ислам в СССР выжил. Не в последнюю очередь это произошло благодаря тому, что слишком большие массы людей идентифицировали себя с мусульманской религией. Даже в те времена в советской Средней Азии религия оставалась неотъемлемой частью повседневной жизни9. По своей численности мусульманское население на территории Советского Союза уступало лишь тем, кто по традиции сохранял принадлежность к российскому православию10. Но при этом, как показывало социологическое исследование в Средней Азии в 1970-х годах, среди мусульман в Советском Союзе самоидентификация по религиозному признаку и соблюдение религиозных обрядов и предписаний были намного выше, чем среди христиан11.
Советское правительство видело в исламе потенциальный «клей», способный связать между собой большие территории с преобладающим мусульманским населением в Средней Азии и в России12, и использовало любую возможность уменьшить влияние ислама. В СССР
5 Keller Sh. To Moscow, not Mecca: The Soviet Campaign against Islam in Central Asia, 1991—1941. Westport, CT: Greenwood Press, 2001.
6 Cm.: Ibid. P. 28.
7 Gunn J.T. Op. cit. P. 390.
8 Cm.: Akiner Sh. The Politicization of Islam in Post-Soviet Central Asia // Religion, State & Society, 2003, No. 31 (2). P. 96—122; Greeley A. A Religious Revival in Russia // Journal of the Scientific Study of Religion, 1994, No. 33 (3). P. 253—272.
9 Cm.: Montgomery D.W. Namaz, Wishing Trees, and Vodka: The Diversity of Everyday Religious Life in Central Asia. B kh.: Everyday Life in Central Asia: Past and Present / Ed. by J. Sahadeo, R. Zanca, Indiana University Press, 2007. P. 355—380.
10 Cm. : Ro 'i Ya. Islam in the Soviet Union from WWII to Gorbachev. New York: Columbia University Press, 2000.
11 Cm.: Hann Ch., PelkmansM. Realigning Religion and Power in Central Asia: Islam, Nation-state and (Post)social-ism // Europe-Asia Studies, 2009, No. 61 (9). P. 1517—1541.
12 Cm.: Carrère d'EncausseH. The Stirring of National Feeling. B kh.: Central Asia: 130 Years of Russian Dominance. A Historical Overview. 3rd ed. / Ed. by E. Allworth. Durham, NC: Duke University Press, 1994; Hann Ch., Pelkmans M. Op. cit.
ему пришлось приспосабливаться к новой реальности, сотрудничать с советскими государственными органами, что заметно изменило облик религии на всей территории страны. Анализ результатов социологических исследований советского ислама показал, что его тактика взаимодействия с режимом отличалась от той, что практиковали другие конфессии13. Различие проистекало из самой природы мусульманской религии. Как писал исследователь, «суть ислама не следует искать в молитвенном доме, в литургии или даже в его догматах — она таится в законе, в шариате, в мусульманском календаре, в религиозных праздниках, постах, в обрезании и иных обрядах перехода»14.
Постсоветский ислам в Центральной Азии
После распада Советского Союза на смену государственному атеизму пришла умеренная религиозность на всех уровнях общества. Правящие элиты в Центральной Азии и Азербайджане, нуждавшиеся в новой идеологии, способной обеспечить им необходимую харизму, постепенно возвращали ислам в повседневную жизнь15. В начале 1990-х годов в ЦА и Азербайджане доминирование русского языка и славянской культуры ослабло и сменилось переоткрытием региональных традиций, в том числе и возрождением ислама16. Однако старшие поколения в свое время не имели возможности обучиться основам ислама, так что большинство не могло вернуться к строгому исповеданию религии как таковой: ислам для них был неотъемлемой частью их национальной и культурной традиции, но не стал образом жизни. Поэтому характер соблюдения религиозных норм и обрядов у старших поколений мусульман в ЦА трудно непосредственно сопоставлять с аналогичной практикой мусульман остального мира. Г. Глисон по этому поводу пишет: «Практически все уроженцы Центральной Азии считают себя мусульманами, однако немалое их число лишь очень смутно представляет себе, что же это означает»17. Ему вторит Дж. Ганн, утверждающий: «Жители Центральной Азии, как правило, тесно связывают свою этническую идентичность с религиозной идентичностью. Обычно принимается как данность, что все узбеки, казахи, кыргызы и таджики — это мусульмане, а все русские — православные»18. Иная ситуация с молодым поколением мусульман. С концом советской власти и открытием тысяч мечетей и религиозных школ молодые мусульмане в ЦА могут получать исламское образование. Более того, в постсоветской Центральной Азии и Азербайджане умеренный ислам поощряется государством, из-за чего молодая часть общества больше знает об исламе и тверже придерживается его предписаний19. В отличие от России, где религиозно-обрядовая составляющая ислама не всегда согласуется с практикой исповедования ислама в других странах исламского мира и где, по мнению некоторых исследователей, «ислам... полон неожиданностей»20, мусульмане Центральной Азии ничем не отличаются от
13 Cm.: Ro'i Ya. Op. cit.
14 Ibid. P. 428.
15 Cm.: Hann Ch., PelkmansM. Op. cit.
16 Cm.: KhalidA. Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. Los Angeles: University of California Press, 2007.
17 Gleason G. Op. cit. P. 42.
18 Gunn J.T. Op. cit. P. 394.
19 Cm.: Akiner Sh. Political Processes in Post-Soviet Central Asia. B kh.: Central Eurasia in Global Politics: Conflict, Security and Development / Ed. by M. P. Amineh, H. Houweling. Boston: Brill, 2004.
20 Gradirovski S., EsipovaN. Russian Muslims: Religious Leaven in a Secular Society // Harvard International Review, 2008, No. 30 (1). P. 58—62.
остального исламского мира в том, что касается «пяти столпов ислама» — к ним относится публичная декларация символа веры, салят (ежедневные молитвы), хадж (паломничество в Мекку), благотворительные взносы и даяния и пост в рамадан21.
Мы полагаем, что возрождение ислама в сегодняшней ЦА и Азербайджане обусловлено несколькими факторами, которые порождают и неявные различия внутри мусульманского населения республик прежнего Советского Союза. В числе этих факторов можно отметить советское наследие и страх перед радикализмом.
Неоднородный характер ислама в Центральной Азии и Азербайджане
Возможно, различия в характере исповедования ислама, вновь распространяющегося на территории Азербайджана и государств ЦА, сильно влияют на особенности населения этих стран. Ш. Акинер выделяет три типа постсоветского ислама, встречающиеся в странах Центральной Азии: традиционный ислам, государственный ислам и радикальный ислам22. Традиционный ислам в постсоветской ЦА и Азербайджане исповедуется в индивидуальном порядке, но религиозные знания людей невелики, поскольку в советские времена доступ к религиозному образованию был сильно затруднен. Такого рода приверженность исламу воспринимается, скорее не как принятие вероисповедания, а как этническая самоидентификация. «Традиционное» в традиционном исламе согласуется не столько с исламскими, сколько с советскими традициями: те, кто сегодня в Центральной Азии и Азербайджане исповедует традиционный ислам, могли бы называть себя мусульманами и в советские времена, но при этом утверждать, что они атеисты, не видя в этом никакого противоречия. Государственный ислам, насаждаемый властями, — это просто политический инструмент, призванный заполнить идеологический вакуум, возникший после 1991 года. И, наконец, радикальный ислам — это направление в исламе, объединяющее радикальные элементы общества, которые стремятся направить развитие государств ЦА на путь исламской теократии. В странах Центральной Азии и Азербайджане радикальный ислам представляет собой непримиримую угрозу для умеренных правительств, предпочитающих светскую политическую модель Турции, а не теократию наподобие иранской23.
Ганн справедливо подчеркивает, что, хотя в Советском Союзе и удалось запретить проявления мусульманской религиозности, власти так и не сумели покончить с мусульманской самоидентификацией широких слоев населения24. Для советских мусульман ислам стал не столько религиозным выбором, сколько компонентом их этнической и социальной идентич-ности25. Таким образом, мусульмане, родившиеся в Советском Союзе, чья социальная идентичность сформировалась во времена подавления ислама советской властью, могут составлять группу, не так строго соблюдающую религиозные нормы и обряды.
Недавно возникшие умеренные мусульманские государства Центральной Азии, в совокупности не уступающие по размеру Западной Европе и обладающие богатыми запасами нефти и газа, геополитически важны для исламистских движений Пакистана, Афганистана и Ира-
21 Cm.: Gleason G. Op. cit. P. 42.
22 Cm.: Akiner Sh. The Politicization of Islam in Post-Soviet Central Asia.
23 Cm.: Akçali P. Nation-state Building in Central Asia: A Lost Case?" B kh.: Central Eurasia in Global Politics: Conflict, Security and Development; Belokrenitskiy V. Islamic Radicalism in Central Asia: The Influence of Pakistan and Afghanistan. B kh.: Central Asia and the End of Transition / Ed. by B. Rumer. New York: M.E. Sharpe, 2005.
24 Cm.: Gunn J.T. Op. cit.
25 Cm.: Ro'i Ya. Op. cit.; Keller Sh. Op. cit.
на. Власти стран Центральной Азии пытаются противостоять радикальному исламу, однако фундаменталисты успешно действуют на уровне отдельных общин, направляя в мечети имамов с радикальными убеждениями. Радикальный ислам получает все большее влияние в Таджикистане, в Узбекистане и в граничащих с Узбекистаном областях Казахстана и Кыргызстана26. Правительства государств Центральной Азии насаждают «официальный» ислам, назначая имамов и муфтиев27. Страны ЦА и Азербайджан становятся полем битвы между исламом, который насаждает государство, и радикальным исламом, и это, несомненно, наложит отпечаток на то, как будут исповедовать религию широкие массы населения.
Исследователи склонны подчеркивать этническую разнородность населения Центральной Азии. В соответствии с советской доктриной равномерного распределения рабочей силы по территории страны, в ЦА обосновалось немало этнических русских. Большее всего их проживает в Казахстане, главным образом в его северных областях, но и в других странах Центральной Азии и в Азербайджане имеются значительные русские этнические меньшинства28. Они наложили заметный отпечаток на весь облик Центральной Азии. К. Ханн и М. Пелкманс подчеркивают, что географическая и культурная близость России к странам ЦА очень сильно повлияла на формирование национальной, культурной и религиозной идентичности населения этих государств29. Прагматизм советского менталитета помог национальным лидерам приспособиться к новой реальности, связанной с независимостью. Прежние коммунистические руководители быстро отбросили атеизм и занялись переделкой себя и своих народов с тем, чтобы «культивировать специфические национальные формы ислама, способные помочь процессу национально-государственного строительства»30.
Возможно, именно воздействием и контролем власти над процессами исламского возрождения частично объясняется наличие среди мусульман Центральной Азии и Азербайджана нескольких групп, различающихся по характеру и строгости соблюдения религиозных норм и обрядов. Полуавторитарные правительства стран ЦА и Азербайджана выстроили свои государства по модели Советского Союза, что привело к формированию мощного государственного аппарата, управляющего всеми аспектами жизни граждан, включая религию. И хотя бывшие руководящие работники советских органов власти, превратившиеся в руководителей государств, публично выражали приверженность умеренному исламу, «уже вскоре после получения независимости они обратились к тем же методам, которые применял Советский Союз для контроля и сдерживания процессов исламского возрождения в Центральной Азии»31. Усилия властей объединить страны вокруг умеренного ислама и выработать у населения иммунитет против радикализма оборачиваются появлением в странах ЦА и в Азербайджане различающихся типов исповедования ислама и соблюдения религиозных норм.
Широкая вариативность и идеологическое разнообразие ислама в России и в других государствах бывшего Советского Союза отмечались С. Градировским и Н. Есиповой, приводившими результаты опроса службы Гэллапа о том, соблюдают ли и в какой степени соблюдают российские мусульмане исламские традиции32. Респондентов просили сообщить, исполняют ли они четыре из пяти столпов ислама. Поразительно, но 49% мусульманского населения
26 Cm.: AkinerSh. The Contestation of Islam in Post-Soviet Central Asia. A Nascent Security Threat. B kh.: The Middle East's Relations with Asia and Russia / Ed. by H. Carter, A. Ehteshami. London: Routledge, 2004. P. 75—102.
27 Cm.: Gunn J.T. Op. cit.
28 Cm.: Ferrando O. Soviet Population Transfers and Interethnic Relations in Tajikistan: Assessing the Concept of Ethnicity // Central Asian Survey, 2011, No. 30 (1). P. 39—52.
29 Cm.: Hann Ch., PelkmansM. Op. cit.
30 Ibid. P. 1527.
31 Epkenhans T. Regulating Religion in Post-Soviet Central Asia: Some Remarks on Religious Association Law and «Official» Islamic Institutions in Tajikistan // Security and Human Rights, 2009, No. 20 (1). P. 94—99.
32 Cm.: Gradirovski S., EsipovaN. Op. cit.
России никогда не совершали салята (намаза) — ритуальных молитв Аллаху и лишь 16% совершали молитвы, как предписано, пять раз в день. Приблизительно одна треть мусульман России (35%) строго соблюдали пост в рамадан. Только 5% российских мусульман заявили, что совершили хадж, 37% указали, что хотят отправиться в Мекку, а 18% ответили, что «вообще не хотят» делать это.
Как следует из данных опроса, проведенного службой Гэллапа в 2008 году, только 11% российских мусульман полностью исполняют три столпа ислама: салят, пост рамадан и шахаду — публичное исповедание символа веры, в то время как огромное большинство мусульманского населения России является по сравнению с мусульманами остального мира относительно умеренным и светским. Учитывая несколько столетий общей истории и более чем 70 лет общего пребывания в составе Советского Союза, аналогичное поведение можно ожидать и от мусульман в Центральной Азии и в Азербайджане.
Описание исследования
Для данного исследования определялись три предварительные цели.
■ Во-первых, мы полагали, что мусульманское население в странах ЦА и Азербайджане неоднородно по своему характеру — такое мнение основывалось на упомянутых выше результатах исследования в России33 и на анализе демографических и политических процессов, происходивших в странах Центральной Азии и в Азербайджане34. В реальности повседневная религиозная жизнь в ЦА далеко не единообразна. И хотя большинство людей считают себя мусульманами, было бы ошибкой ожидать соответствующего этой самоидентификации единообразия в толковании и соблюдении норм ислама35. Мы также предполагали, что мусульманское население стран ЦА и Азербайджана может быть разбито на ряд категорий не по результатам непосредственных наблюдений, а на основе выражаемых ими отношений, мнений, а также особенностей отправления обрядов и соблюдения норм ислама. Согласно нашей гипотезе, жизнь при советском правлении и в условиях постсоветских обществ стран Центральной Азии и Азербайджана должна была привести к формированию особого класса людей, которые идентифицируют себя как мусульмане, но не исповедуют веру в полном объеме.
■ Во-вторых, мы искали факторы, объясняющие скрытую вариативность в пределах населения одной и той же страны. Говоря конкретнее, мы предположили, что пол, возраст, уровень образования и размер дохода респондента способны в определенной мере предсказывать характер ответов на ряд вопросы анкеты и, соответственно, принадлежность респондента к той или иной категории. Эта предполагаемая зависимость подверглась многомерному тестированию в рамках модели структурных уравнений путем регрессивного анализа этих демографических предсказывающих переменных по отношению к принадлежности респондентов к латентным классам.
■ Наконец, помимо изучения неоднородности населения в пределах страны мы проверили, различаются ли по странам число латентных классов и варианты ответов на во-
33 Cm.: Ibidem.
34 Cm.: Akiner S. Radical Islam in the Former Soviet Union // Journal of Islamic Studies, 2010, No. 21 (1); Gunn J.T. Op. cit.; Hann Ch., PelkmansM. Op. cit.
35 Cm.: Montgomery D.W. Op. cit. P. 356.
просы анкеты. С этой целью мы сравнили в разных странах картины латентных классов и модели, включающие демографические предсказывающие переменные.
Метод Данные
В 2008 году социологическая служба Гэллапа включила в анкеты своего международного опроса36 наряду с базовым стандартным набором вопросов еще и пункты, касающиеся степени религиозности респондентов и соблюдения ими мусульманских религиозных норм и обычаев. Тех участников, которые определили себя как мусульман, попросили охарактеризовать их практику исполнения основных исламских религиозных предписаний и обрядов: частоту ежедневных молитв (салят), соблюдение поста в рамадан, соблюдение исламских пищевых предписаний (халяль), употребление свинины и алкоголя, желание совершить предписываемое исламом паломничество в Мекку (хадж), соблюдение (для женщин) и одобрение соблюдения (для мужчин) исламского предписания носить женские головные платки (хиджа-бы), одобрение/неодобрение межконфессиональных браков, поддержка организации помещений для публичных молитв на территориях общественного пользования и поддержка применения мусульманского права (шариата) в стране, где проживает респондент.
Взвешивание данных
Чтобы обеспечить репрезентативность выборки для каждой из стран, все данные взвешивались. Для корректировки диспропорций в выборке применялась коррекция ее параметров путем взвешивания данных, что позволило сделать необходимые поправки на избыточный объем выборки и на размеры семей и домохозяйств. Взвешивание данных с учетом размера семей и домохозяйств позволило компенсировать возможные смещения в правдоподобии. Применялось постстратификационное взвешивание37.
Показатели
В 2008 году в анкеты международного опроса общественного мнения социологической службы Гэллапа был включен ряд вопросов, направленных на оценку строгости соблюдения исламских религиозных норм и обрядов в тех постсоветских странах, где большинство населения относит себя к мусульманам. В Туркменистане эти вопросы не задавались. Определения для ключевых переменных, включенных в исследование, представлены в табл. 1.
Халяль. Чтобы оценить отношение респондентов к исламским пищевым предписаниям, был задан вопрос: «Какое из этих утверждений лучше всего описывает Ваше отношение к пище?» Ответы «Для меня важно есть строго халяльные продукты» и «Я ем только халяльные продукты; всегда, когда есть возможность, я стараюсь есть халяльное» получил код 1. Осталь-
36 Cm.: TortoraR.D., SrinivasanR., EsipovaN. The Gallup World Poll. B kh.: Survey Methods in Multinational, Multiregional, and Multicultural Context / Ed. by J.A. Harkness et al. Hoboken, NJ: Wiley & Sons, 2010.
37 Cm.: HoltD, Smith T.M.F. Post Stratification // Journal of the Royal Statistical Society, 1979, No. 142 (1). P. 33—46.
ные ответы не демонстрировали важности для респондента соблюдения пищевых запретов халяль и получили код 0.
Таблица 1
Определения ключевых переменных после перекодирования
( Переменная Определение
Халяль Исполнение исламских пищевых предписаний (0 = не исполняю, 1 = исполняю)
Салят Исполнение ежедневных молитв (0 = не исполняю, 1= исполняю)
Публичный салят Отношение к публичной молитве (0 = не одобряю, 1 = одобряю)
Алкоголь Употребление алкоголя (0 = не пью алкоголя, 1 = пью алкоголь)
Свинина Употребление свинины (0 = не ем свинины, 1 = ем свинину)
Хиджаб Отношение к ношению хиджаба (0 = не ношу/не одобряю ношение, 1 = ношу/одобряю ношение)
Рамадан Отношение к соблюдению поста в рамадан (0 = не соблюдаю, 1 = соблюдаю)
Брак Отношение к межконфессиональным бракам (0 = считаю приемлемым, 1 = считаю неприемлемым)
Хадж Желание совершить хадж (0 = нет/не имею желания, 1 = да/очень хочу)
Шариат Поддержка введения законов шариата в стране респондента (0 = не поддерживаю, 1 = поддерживаю)
Пол Пол респондента (0 = женский, 1 = мужской)
Возраст Возраст респондента (в диапазоне от 15 до 92)
Образование Уровень образования респондента (1 = начальное, 2 = среднее, 3 = высшее)
Доход Доход домохозяйства респондента (5 категорий в диапазоне от 1 = беднейшие 20% до 5 = богатейшие 20%)
1Гп р и м е ч а н и е: Все показатели основаны на самоотчетах респондентов. 11
\ /
Салят. Чтобы оценить отношение к ежедневной молитве, задавался вопрос: «Как часто Вы совершаете салят (как часто Вы молитесь)?» Ответы «Пять раз в день» и «От одного до четырех раз в день» показывали, что ежедневная молитва важна для респондента, и им присваивался код 1. Остальным ответам: «Один или несколько раз в неделю», «Реже, чем раз в неделю» и «Никогда» — присваивался код 0.
Публичный салят. Поддержка устройства в общественных местах специально отведенных мест для публичной молитвы оценивалась с помощью следующего вопроса: «Считаете ли Вы, что в общественных местах (таких, как институты, университеты, железнодорожные вокзалы, аэропорты) должны существовать специальные места для совершения салята?» Ответы были дихотомическими: «Да», получавший код 1, и «Нет», получавший код 0.
Алкоголь. Употребление алкоголя оценивалось с помощью вопроса: «Как часто, в среднем, Вы пьете алкогольные напитки (включая пиво)?» Возможные ответы: «Каждый день»,
«Несколько раз в неделю», «Несколько раз месяц», «Один раз в месяц», «Меньше одного раза в месяц» и «Не пью алкогольных напитков». Все ответы, которые указывали на то или иное употребление алкоголя, получали код 1, а «Не пью алкогольных напитков» — код 0.
Свинина. Следующий вопрос: «Какое мясо/колбасы Вы едите?» использовался для того, чтобы деликатно поинтересоваться, употребляет ли респондент в пищу свинину. Возможны были ответы: «Говядина», «Свинина», «Ягнятина/баранина» и «Конина». «Свинина» была единственным ответом, который получил код 1, остальным присваивался код 0.
Хиджаб. Чтобы оценить соблюдение/одобрение соблюдения предписываемых исламом требований к женскому одеянию, использовались два вопроса анкеты. Первый был адресован только респондентам женского пола: «Покрываете ли Вы голову в общественных местах ради соблюдения требований религии (носите ли Вы хиджаб)?» Ответы «Да, всегда» и «Да, иногда» получали код 1, а ответам «Нет, но уважаю женщин, соблюдающих эту традицию», «Нет, я считаю это пережитком» и «Нет, по другим причинам» присваивался код 0. Второй вопрос был адресован респондентам мужского пола: «Должна ли, по Вашему мнению, Ваша сестра, жена или дочь покрывать голову в общественных местах ради соблюдения требований религии (должна ли она носить хиджаб)?» Ответы «Да, всегда» и «Да, иногда» получали код 1 и были объединены с ответами женщин, получившими код 1. Ответу «Нет» присваивался код 0, и он был аналогично объединен с ответами женщин, которым был присвоен код 0.
Рамадан. Рамадан — девятый месяц мусульманского календаря, на протяжении которого предписывается поститься в дневное время (пока светит солнце)38. Отношение к соблюдению поста в этот священный месяц оценивалось по ответам на вопрос: «Соблюдаете ли Вы пост в рамадан?» Ответам «Да, полностью» и «Да, насколько это только возможно» присваивался код 1; остальные варианты ответов свидетельствовали, что респондент не соблюдает пост в рамадан, и получали код 0.
Межконфессиональные браки. Непринятие межконфессиональных браков определялось с помощью вопроса «Что Вы лично думаете о Вашем единоверце, вступившем в брак с кем-то, кто не принадлежит Вашей религии?» Ответам «Это неприемлемо», «Это приемлемо, но те, кто так поступает, рискуют» и «Это зависит от пола» присваивался код 1. Ответ «Вступать в брак с кем-то, придерживающимся иной религии, вполне приемлемо» получал код 0.
Хадж. Желание респондента совершить хадж выяснялось с помощью следующих двух вопросов, ответы на которые объединялись после кодирования: «Совершили ли Вы хадж?» и «Насколько сильно Вы хотите совершить хадж?» Ответы «Да» и «Очень хочу» получали код 1. Ответам «Нет» и «Не хочу» присваивался код 0.
Шариат. Отношение к соблюдению норм шариата измерялось по ответам на вопрос: «Шариат — арабское слово, означающее религиозные принципы ислама. Какое из предложенных утверждений в целом ближе всего к Вашим собственным представлениям?». Код 1 получали ответы: «Шариат должен быть единственным источником законодательства» и «Шариат должен быть одним из источников законодательства, но не единственным его источником». Ответу «Шариат не должен быть источником законодательства» присваивался код 0.
Чтобы снять влияние эффекта последовательности, вопросы об употреблении алкоголя и свинины были помещены в самом начале общей анкеты, а вопросы, касающиеся собственно религиозности, — в конце ее.
Пол, возраст, уровень образования и доходы участников опроса определялись по самоотчетам респондентов.
Пол. Пол кодировался дихотомически: 0 = женский пол, 1 = мужской пол. Во всех пяти странах среди респондентов женщин было больше, чем мужчин. В табл. 2 приводится сводка описательной статистики для использованных в исследовании демографических ковариат.
38 См.: Ramadan. В кн.: Encyclopedia Britannica, 2014 [http://www.britannica.com/EBchecked/topic/490415/Rama-dan], 12 March 2014.
Описательная статистика для ключевых предсказывающих переменных
Таблица 2
я Переменная Страна 1
Казахстан Кыргызстан Узбекистан Таджикистан Азербайджан
% Стандартное отклонение (ЭР) % Стандартное отклонение (ЭР) % Стандартное отклонение (ЭР) % Стандартное отклонение (ЭР) % Стандартное отклонение (80) ,
Пол > У
Муж. 43,1 — 36,7 — 40,0 — 37,3 — 47,9 —
Жен. 56,9 — 63,3 — 60,0 — 62,7 — 52,1 —
^Возраст ^
— 43,2 (16,9) — 40,8 (17,3) — 38,9 (16,2) — 38,8 (17,2) — 37,6 (13,8)
^Образование ^
Начальное 10,0 — 13,8 — 15,0 — 18,4 — 9,4 —
Среднее 62,9 — 68,1 — 72,7 — 70,9 — 75,5 —
Высшее 27,1 — 18,1 — 12,2 — 10,7 — 15,0 —
кДоход > J
Беднейшие 20% 9,7 — 29,4 — 23,2 — 12,6 — 18,2 —
Низшие средние 20% 20,0 — 25,7 — 26,9 — 34,3 — 20,3 —
Средние 20% 42,9 — 29,8 — 27,2 — 43,2 — 50,8 —
Верхние средние 20% 19,9 — 13,1 — 21,6 — 9,3 — 6,7 —
Богатейшие 20% 7,5 — 2,0 — 1,1 — 0,6 — 4,0 —
(^П римечание. Доли в процентах приведены для двоичных и порядковых переменных. Средние значения и значения стандартного отклонения приводятся для непрерывных переменных. Объемы выборок по странам составляют: Казахстан N = 917, Кыргызстан N = 980, Узбекистан N = 986, Таджикистан N = 994 и Азербайджан N = 937.
сл
Сл>
Возраст. В рамках международного опроса общественного мнения социологической службы Гэллапа исследуемая генеральная совокупность определяется как «постоянное население стран в возрасте 15 лет и старше»39. В выборках из пяти стран, охваченных данным исследованием, возраст респондентов колебался в диапазоне от 15 до 92 лет.
Уровень образования. Все заполненные опросные листы в пределах страны были разбиты на три категории: респонденты с начальным или более низким образованием (обычно 8 лет начального обучения или меньше); среднее образование (9—15 лет обучения) и высшее (не менее 4 лет обучения по окончании средней школы и/или наличие степени бакалавра). У подавляющего большинства респондентов во всех странах имелось среднее образование; за ним по частоте следовало высшее и начальное (см. табл. 2).
Доход. Чтобы получить сопоставимый для всех обследованных стран показатель дохода, респондентов попросили оценить размер ежемесячного дохода их домохозяйств до уплаты налогов в местной валюте с учетом всех возможных источников дохода. Если респонденты не могли дать такую оценку, им предлагали ряд интервалов дохода в валюте их страны и просили выбрать тот, который соответствует их доходу40. Затем оценки дохода домохозяйства переводились в международные доллары, рассчитанные с использованием данных Всемирного банка о паритете покупательной способности отдельных валют41. Показатели в международных долларах были сопоставимы для всех респондентов, сообществ, местностей и регионов мира. Была подобрана такая шкала интервалов42, в соответствии с которой у респондента, сообщающего о доходе своего домохозяйства в 1 000 международных долларов, фиксировался вдвое более высокий доход, чем у респондента, сообщавшего о доходе в 500 международных долларов43.
После оценки дохода домохозяйств респонденты из каждой страны были сгруппированы по квинтилям: беднейшие 20%; 21—40%, 41—60%, 61—80% и богатейшие 20%. Квинтили дали такой показатель дохода респондентов, который обеспечивал сопоставимость с размерами доходов других респондентов из той же страны.
Для всех показателей отказы ответить на вопрос и ответ «Не знаю» приравнивались к отсутствию ответов.
Аналитический план
Для типологизации мусульманского населения постсоветских республик Центральной Азии и Азербайджана и изучения основных моделей проявления их религиозности использовался анализ латентных классов44. Этот исследовательский метод, использующий многомерное моделирование, помогает выявлять в массе населения латентные классы на основе двоичных («Да»/«Нет») ответов респондентов, попавших в выборку. Исходной предпосылкой является представление о населении как о совокупности нескольких подсовокупностей, причем таких, что принадлежность к той или иной из них нельзя обнаружить непосредственным наблю-
39 Worldwide Research Methodology and Codebook. Washington, DC: Gallup, 2008—2014.
40 Cm.: Ibidem.
41 Cm.: What is an «International Dollar»? // World Bank, 2014 [https://datahelpdesk.worldbank.org/knowledgebase/ articles/114944-what-is-an-international-dollar], 13 March 2014.
42 Cm.: Stevens S.S. On the Theory of Scales of Measurement // Science, 1946, No. 103 (2684). P. 667—680.
43 Cm.: Worldwide Research Methodology and Codebook. P. 7.
44 Cm.: Goodman L.A. Exploratory Latent Structure Analysis Using Both Identifiable and Unidentifiable Models // Biometrika, 1974, No. 61 (2). P. 215—231; LazarsfeldP.F., HenryN.W. Latent Structure Analysis. Boston: Houghton Mifflin, 1968; McCutcheon A.L. Latent Class Analysis. Thousand Oaks, CA: Sage, 1987.
дением45. Принадлежность классу определяется как скрытая переменная c при c = k, где k — число подсовокупностей (классов), формирующих совокупное население. Скрытая индикаторная переменная c выявляется на основе двоичных ответов участников опросов. Анализ латентных классов позволяет объединять индивидуальных респондентов в классы и на основании принадлежности респондента к конкретному классу рассчитывать вероятность ответа «Да» или «Нет» на тот или иной вопрос анкеты.
Анализ латентных классов представляет собой разновидность моделирования структурными уравнениями46. Моделирование в рамках анализа латентных классов, как и другие методы анализа латентных переменных, такие как факторный анализ или моделирование структурными уравнениями, предполагает получение окончательной модели путем сочетания теории и получаемых в рамках моделирования структурными уравнениями пригодных индексов. Для оценки пригодности моделей анализа латентных классов часто совместно используют комбинацию индексов пригодности, основанных на отношении правдоподобия, таких как байесовский информационный критерий (В1С)47, скорректированный байесовский информационный критерий48 и тест отношения правдоподобия с использованием бутстрэпа (BLRT)49. В1С и скорректированный В1С — это индексы пригодности, основанные на логарифмическом правдоподобии подогнанной модели с применением различных выбраковок для ряда оцениваемых моделью параметров50. Тест отношения правдоподобия оценивает значимость различий между моделями в случае, когда рассматривают несколько моделей анализа латентных классов51.
Модели были заданы, оценены и протестированы в программе Мр1и&' версии 7.152. Для всех моделей использовался метод оценки максимального правдоподобия с полной информацией (РГМЬ)53. В результате были сформированы пригодные для анализа выборки N = 917 в Казахстане, N = 980 в Кыргызстане, N = 986 в Узбекистане, N = 994 в Таджикистане, и N = 937 в Азербайджане. Все параметры были оценены методом максимального правдоподобия с использованием алгоритма максимизации ожидания (ЕМ)54. В анализе латентных классов алгоритм ЕМ максимизирует ожидаемое логарифмическое правдоподобие для полных данных на основе присвоенных параметрам двоичных индикаторов принадлежности классу. Шаг «Е» алгоритма вычисляет для каждого класса ожидание скрытой переменной c при имеющихся индикаторах как апостериорную вероятность. Шаг «М» оценивает вероятность ответа «Да» на тот или иной индикатор, контролируя принадлежность классу, и вероятность принадлежности классу с помощью регрессии и суммирования индивидуальных апостери-
45 Cm.:MuthenB. Second-generation Structural Equation Modeling with a Combination of Categorical and Continuous Latent Variables: New Opportunities for Latent Class/Latent Growth Modeling. B kh.: New Methods for the Analysis of Change / Ed. by L.M. Collins, A. Sayer. Washington, DC: APA, 2001. P. 291—322.
46 Cm. : Muthen B. Latent Variable Mixture Modeling. B kh. : New Developments and Techniques in Structural Equation Modeling / Ed. by G.A. Marcoulides, R.E. Schumacker. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 2001. P. 1—33.
47 Cm.: Schwartz G. Estimating the Dimension of a Model // The Annals of Statistics, 1978, No. 6 (2). P. 461—464.
48 Cm.: Sclove S.L. Application of Model-selection Criteria to Some Problems in Multivariate Analysis // Psychometri-ka, 1987, No. 52. P. 333—343.
49 Cm.: NylundK., Asparouhov T., Muthen B. Deciding on the Number of Classes in Latent Class Analysis: A Monte Carlo Simulation Study // Structural Equation Modeling, 2007, No. 14. P. 535—569.
50 Cm.: Muthen B., Muthen L.K. Mplus: Statistical Analysis with Latent Variables (Version 7.1). Los Angeles, CA: Muthen & Muthen, 2013.
51 Cm.: NylundK., Asparouhov T., MuthenB. Op. cit.
52 Cm.: Muthen B., Muthen L.K. Op. cit.
53 Cm.: Joreskog K.G., Moustaki I. Factor Analysis of Ordinal Variables with Full Information Maximum Likelihood. Athens: University of Economics and Business, 2006 [http://www.ssicentral.com/lisrel/techdocs/orfiml.pdf], 13 March 2014.
54 Cm.: Dempster A.P., Laird N.M., Rubin D.B. Maximum Likelihood from Incomplete Data via the EM Algorithm // Journal of the Royal Statistical, Series B, 1977, No. 39 (1). P. 1—38.
орных вероятностей55. Риск проведения оценок на локальных максимумах уменьшался благодаря использованию множественных начальных значений.
Подгонка моделей анализа латентных кластеров выполнялась в несколько этапов. Во-первых, для каждой из пяти стран были рассмотрены модели с двумя, тремя, четырьмя и пятью классами. Модель с большим числом классов выбиралась в тех случаях, когда добавление еще одного класса было концептуально осмысленным и модель при этом демонстрировала приемлемое статистическое соответствие. О подобном процессе обычно говорят как о «перечислении классов»56. После того как было определено окончательное число классов для модели, в нее были добавлены демографические ковариаты. Включение ковариат в модели латентных классов позволяет расценивать ковариаты как предсказывающие переменные для принадлежности классу и в последние годы широко распространено57. При учете ковариат в анализе латентная переменная проверяется на связанность с предсказывающей переменной, что приводит к мультиномиальной логистической регрессии. Тогда оценка вероятности того, что индивид принадлежит к классу к латентной переменной с, будет зависеть от ковариат58.
Результаты Общий обзор
В данном разделе приводятся основные результаты оценок на основе модели. В табл. 3 представлена статистически соответствующая информация для моделей анализа латентных классов; коэффициенты представлены в табл. 4. Результаты анализа латентных классов представлены в виде графиков сравнительной вероятности (см. рис. 1—5); на оси абсцисс показаны пункты анкеты, отражающие строгость соблюдения респондентами предписаний ислама, а на оси ординат — вероятность положительной оценки соответствующего пункта.
Анализ латентных классов
Во всех пяти странах обнаружились сходные модели соблюдения религиозных предписаний. Модели с тремя классами во всех странах оказались хорошо статистически подогнаны к данным (см. табл. 3) и имели наибольший теоретический смысл. Во всех пяти постсоветских республиках анализ позволил разбить мусульманское население на группы частично соблюдающих религиозные предписания ислама (класс умеренно набожных), соблюдающих в полной мере все религиозные предписания (класс истово набожных) и уникальный класс, представители которого соблюдали или одобряли соблюдение одних религиозных обычаев и запретов и нарушали некоторые другие, такие как запрет на употребление свинины и алкоголя (класс «советских мусульман»).
55 Cm.: MuthénB. Op. cit. P. 7.
56 NylundK., Asparouhov T., Muthén B. Op. cit. P. 536.
57 Cm.: Bandeen-Roche K., Miglioretti D.L., Zeger S.L., RathouzP.J. Latent Variable Regression for Multiple Discrete Outcomes // Journal of the American Statistical Association, 1997, No. 92. P. 1375—1386; Forman A.K. Linear Logistic Latent Class Analysis for Polytomous Data // Journal of the American Statistical Association, 1992, No. 87. P. 476—486; Muthén B. Op. cit.
58 Cm.: Muthén B. Op. cit. P. 10.
Таблица 3
Индексы пригодности для моделей латентных классов с числом классов от двух до пяти
I Число классов К
Страна я Статистические показатели 2 3 4 5 И
Казахстан > У
Логарифмическое правдоподобие -3 541,67 -3 500,4 -3 479,99 -3 459,49
BIC 7 228,4 7 221,85 7 257,01 7 291,99
ABIC 7 161,7 7 120,22 7 120,44 7 120,49
BLRT 0,00 0,00 0,00 0,00
г Кыргызстан > У
Логарифмическое правдоподобие -4 682,2 -4 628,38 -4 606,73 -4 592,31
BIC 9 509,39 9 477,8 9 510,49 9 558,33
ABIC 9 442,76 9 376,17 9 376,92 9 386,82
BLRT 0,00 0,00 0,00 0,00
с Узбекистан У
Логарифмическое правдоподобие -4 941,8 -4 902,33 -4 880,48 -4 859,64
BIC 10 028,67 10 025,72 10 057,99 10 092,65
ABIC 9 961,97 9 924,08 9 924,15 9 925,15
BLRT 0,00 0,00 0,00 0,00
с Таджикистан > У
Логарифмическое правдоподобие -4 102,1 -4 070,2 -4 046,88 -4 028,2
BIC 8 349,27 8 361,45 8 390,8 8 429,42
ABIC 8 282,57 8 259,81 8 260,22 8 267,91
BLRT 0,00 0,00 0,00 0,00
с Азербайджан > У
Логарифмическое правдоподобие -4 539,1 -4 449,04 -4 428,21 -4 409,99
BIC 9 223,27 9 119,12 9 153,45 9 193,02
ABIC 9 156,57 9 017,49 9 016,88 9 021,51
BLRT 0,00 0,00 0,00 0,00
^П р и м е ч а н и е: BIC — байесовский информационный критерий, ABIC — скорректированный Л байесовский информационный критерий; BLRT — тест отношения 1 правдоподобия с использованием бутстрэпа. J
Казахстан. В Казахстане (см. рис. 1) 56% выборки были отнесены к классу «советских мусульман». «Советские мусульмане» демонстрировали более низкую вероятность положительного ответа на все вопросы, касающиеся соблюдения религиозных предписаний, чем представители двух меньших по размеру классов, и более высокую вероятность употребления алкоголя и свинины. Впрочем, для всех трех классов вероятность положительного ответа именно по этим двум пунктам оказалась самой высокой из всех пунктов анкеты, отражающих строгость соблюдения респондентами предписаний ислама. Вторым по величине классом в Казахстане были умеренно набожные — этот класс включал 35% респондентов. Данный класс продемонстрировал низкую вероятность исполнения молитв, соблюдения поста во время рамадана или пищевых предписаний халяля. Для респондентов, отнесенных к этому классу, оказалась более высокой, чем для «советских мусульман», вероятность совершения хаджа, ношения хиджаба, осуждения межконфессиональных браков и одобрения жизни по нормам шариата. Представители последнего класса, истово набожные, составили 9% выборки. Респонденты в этом классе демонстрировали самую высокую вероятность одобрения большинства пунктов, касающихся строгого соблюдения религи-
Рисунок 1
График профиля соблюдения религиозных предписаний в Казахстане
П р и м е ч а н и е: истово набожные — 9%; умеренно набожные — 35%; «советские мусульмане» — 56%.
озных предписаний (вероятность одобрения молитв в общественных местах была самой высокой из всех классов), и самую низкую вероятность потребления свинины и алкоголя.
Кыргызстан. В Кыргызстане (см. рис. 2) самым распространенным классом оказались умеренно набожные (50% респондентов). Для умеренно набожных вероятность соблюдения салята и поста в рамадан, употребления только халяльных продуктов, совершения хаджа, ношения хиджабов, неодобрения межконфессиональных браков и одобрения исполнения норм шариата оказалась выше, чем для «советских мусульман», но ниже, чем для истово набожных. Вероятность сообщений об употреблении свинины и алкоголя была ниже, чем для «советских мусульман», но выше, чем для истово набожных. Класс истово набожных — с самой высокой вероятностью положительного ответа на все вопросы о соблюдении религиозных норм и самой низкой вероятностью указаний на употребление свинины и алкоголя — был вторым по величине (28%). У «советских мусульман» была самая низкая (22%) вероятность положительного ответа на все вопросы о соблюдении религиозных норм и самая высокая вероятность указаний на употребление свинины и алкоголя.
Рисунок 2
График профиля соблюдения религиозных предписаний в Кыргызстане
П р и м е ч а н и е: истово набожные — 28%; умеренно набожные — 50%; «советские мусульмане» — 22%.
Узбекистан. В Узбекистане доминирующим был класс умеренно набожных (46%); за ним следовали классы истово набожных (32%) и «советских мусульман» (22%). С принадлежностью к классу истово набожных была статистически связана самая высокая вероятность положительного ответа на все вопросы о соблюдении религиозных норм и самая низкая вероятность указаний на употребление свинины и алкоголя (см. рис. 3). Вторым по вероятности положительного ответа на все вопросы о соблюдении религиозных норм был класс умеренно набожных. У «советских мусульман» была самая низкая вероятность положительного ответа на все вопросы, являющиеся показателями строгого исповедования ислама, за исключением вопроса о ежедневной молитве (салят) — здесь по вероятности положительного ответа они занимали второе место. «Советские мусульмане» демонстрировали более высокую вероятность положительных ответов на вопрос об употреблении алкоголя и свинины.
Таджикистан. Таджикистан был единственной страной, где истово набожные оказались самым распространенным классом (73% выборки). Вторым по величине классом в Таджикистане были умеренно набожные (23%), и только 4% выборки не принадлежали к этим двум
Рисунок 3
График профиля соблюдения религиозных предписаний в Узбекистане
П р и м е ч а н и е: истово набожные — 32%; умеренно набожные — 46%; «советские мусульмане» — 22%.
классам (см. рис. 4). Никакого класса «советских мусульман» в Таджикистане не наблюдалось. Для таджиков, попавших в оставшиеся 4% выборки, была высока вероятность положительного ответа на все вопросы, являющиеся показателями строгого исповедования ислама, но при этом они употребляли алкоголь. Вероятность положительного ответа на вопрос об употребления алкоголя в этом классе была самой высокой из всех трех классов. Этот класс мы назвали «набожные выпивающие» (см. рис. 4).
Азербайджан. В этой стране доминирующим оказался сопоставимый с узбекским класс умеренно набожных (49% всей выборки). Остальные респонденты разделились между классами истово набожных (26%) и «советских мусульман» (25%). Распределение ответов для «советских мусульман» в Азербайджане (см. рис. 5) было похоже на то, которое наблюдалось в Казахстане: вероятность положительного ответа на вопросы, являющиеся показателями строгого исповедования ислама, была самой низкой из всех трех классов, в то время как вероятность положительного ответа на вопрос об употреблении алкоголя и свинины была самой высокой. Вероятность положительного ответа на вопросы, являющиеся показателями строго-
Рисунок 4
График профиля соблюдения религиозных предписаний в Таджикистане
Рисунок 5
График профиля соблюдения религиозных предписаний в Азербайджане
П р и м е ч а н и е: истово набожные — 26%; умеренно набожные — 49%; «советские мусульмане» — 25%.
го соблюдения предписаний ислама, была в основном близкой аналогичному показателю для классов истово набожных и умеренно набожных. В обоих классах обнаружилась относительно высокая вероятность употребления алкоголя. Вероятность исполнения салята, соблюдения поста в рамадан и пищевых предписаний халяль различалась: для истово набожных вероятность положительных ответов на соответствующие вопросы анкеты была высокой, а для умеренных набожных — низкой (см. рис. 5).
Демографические различия между классами
После перечисления классов и доработки модели скрытых классов по каждой стране мы построили объяснительные модели, в которых в качестве переменной, предсказывающей при-
Таблица 4
Логарифм отношения шансов и отношение шансов для моделей с тремя классами для различных предикторов по странам
Предиктор Казахстан Кыргызстан Узбекистан Таджикистан Азербайджан
а Логит ЭЕ О!* Логит БЕ О!* Логит БЕ О!* Логит БЕ О!* Логит 8Е I
^Умеренно набожные J
Пол 2,75 1,24 15,64* 0,05 0,25 1,05 -0,43 0,34 0,65 -1,06 0,48 0,35* -0,11 0,27 0,9
Возраст -0,04 0,01 0,96** -0,05 0,01 0,95** -0,07 0,01 0,5** -0,02 0,02 0,98 0,01 0,01 1
Образование 0,75 0,61 2,12** 0,73 0,18 2,08** -0,33 0,24 0,72 0,32 0,32 10,38 -0,39 0,23 0,68
Доход -0,63 0,31 0,53* -0,48 0,09 0,62** -0,15 0,11 0,87 0,27 0,18 10,31 -0,69 0,13 0,5**
^«Советские мусульмане»/«Набожные выпивающие» > У
Пол 0,68 0,51 1,97 0,13 0,29 1,13 2,5 0,47 12,21** 0,24 0,29 10,27 0,61 0,3 1,84*
Возраст -0,01 0,01 1,01 0,01 0,01 1,01 -0,02 0,01 0,98 -0,03 0,01 0,98** -0,02 0,01 0,98
Образование 0,41 0,2 1,51* 0,86 0,28 2,36** 0,44 0,24 1,55 0,67 0,23 1,96** 0,19 0,25 1,21
Доход -0,26 0,18 0,77 -0,36 0,12 0,69** -0,17 0,11 0,85 -0,33 0,13 0,72* -0,47 0,16 0,63**
Г Примечание: Эталонным классом выступают истово набожные. БЕ = средняя квадратическая ошибка; (Ж = отношение шансов. В Таджикистане выявлены следующие классы: истово набожные, умеренно набожные и «набожные выпивающие». *р < 05; **р < 0,01. >
о> «
надлежность к тому или иному скрытому классу, выступали бы пол, возраст, уровень образования и величина дохода. Поскольку для всех стран итоговая модель была моделью с тремя классами, регрессия переменной скрытого класса на предсказывающие переменные была мультиномиальной логистической регрессией59. Чтобы получить более осмысленные результаты, мы далее не просто интерпретируем коэффициенты регрессии, но приводим отношения шансов (odds ratio — OR). В качестве эталонного класса для этого анализа был выбран класс истово набожных. Результаты регрессии представлены в табл. 4.
В Казахстане респонденты, отнесенные к умеренно набожным, с большей вероятностью будут мужчинами (OR = 15,63, p < 0,01), более молодыми (OR =0,96, p < 0,01) и с более низким доходом (OR = 0,54, p < 0,01), чем истово набожные. Для принадлежности к классу «советских мусульман» предсказывающей переменной выступал только уровень образования (OR = 1,51, p < 0,05). Более высокий уровень образования был статистически связан с более низким уровнем соблюдения религиозных предписаний и более высокой частотой употребления свинины и алкоголя ^ = 1,51, p < 0,05).
В Кыргызстане респонденты, отнесенные к классу умеренно набожных, слегка отличались от истово набожных по возрасту (OR = 0,95, p < 0,01), уровню образования (OR = 2,08, p < 0,01) и величине дохода (OR = 0,62, p < 0,01). «Советские мусульмане» с высокой вероятностью будут лучше образованы, чем истово набожные (OR = 2,36, p < 0,01), но иметь более низкий доход (OR = 0,69, p < 0,01).
В Узбекистане предсказывающей переменной принадлежности к классу умеренно набожных оказался возраст. Респонденты, отнесенные к этому классу, обычно были моложе, чем истово набожные (OR = 0,93, p < 0,01). Пол был предсказывающей переменной для принадлежности к «советским мусульманам» — для представителей этого класса принадлежность к мужскому полу была в 12 раз более вероятной, чем для истово набожных (OR = 12,21, p < 0,01).
В Таджикистане женщины с большей вероятностью окажутся отнесены к классу умеренно набожных, чем мужчины (OR = 0,35, p < 0,05); для класса истово набожных отношение шансов иное. Возраст (OR = 0,97, p < 0,01), уровень образования (OR = 1,96, p < 0,01) и величина дохода (OR = 0,72, p < 0,05) были прогнозирующими переменными, позволяющими предположить относительно высокую вероятность принадлежности к классу «набожных выпивающих». Респонденты, относимые к этому классу, были немного моложе (OR = 0,98, p < 0,01), более образованными (OR = 1,96, p < 0,01) и имели более низкий доход (OR = 0,72, p < 0,05), чем истово набожные.
В Азербайджане величина дохода была единственной предсказывающей переменной, позволяющей предположить более вероятную принадлежность к классам умеренно набожных или истово набожных (OR = 0,50, p < 0,01): лица с более высоким доходом чаще относились к истово набожным. Пол и доход влияли на распределение между классами «советских мусульман» и истово набожных: респонденты мужского пола (OR = 1,84, p < 0,05) и с более низким доходом (OR = 0,63,p < 0,01) с большей вероятностью будут относиться к «советским мусульманам».
Обсуждение
Краткий обзор. Результаты проведенного исследования на количественном уровне подтверждают гипотезу о неоднородности ислама в постсоветских республиках с преимущественно мусульманским населением60. Продемонстрировано, что среди мусульман Центральной Азии и Азербайджана обнаруживаются несколько различающихся моделей соблюдения рели-
59 См.: Agresti A. Categorical Data Analysis. 3rd ed. Hoboken, NJ: Wiley & Sons, 2013.
60 См.: Akiner S. Radical Islam in the Former Soviet Union; Hann Ch., Pelkmans M. Op. cit.; Ferrando O. Op. cit.
гиозных норм и предписаний. В каждой стране выявлен класс людей, строго соблюдающих все нормы и предписания ислама: они употребляют в пищу только продукты халяль, ежедневно молятся, поддерживают организацию мест для публичной молитвы, носят или одобряют ношение хиджабов и постятся в рамадан. Они не одобряют межконфессиональные браки, стремятся совершить хадж и хотели бы жить по законам шариата. Люди, входящие в данный класс, также не употребляют в пищу свинину и не пьют алкогольных напитков. Респонденты, объединенные в этот класс, были самыми глубоко набожными в своих странах. Однако было бы ошибкой предполагать, что данный класс истово набожных мусульман является социальной базой радикального ислама. Проведенное исследование позволяет сделать вывод, что мусульмане не видят противоречий между религиозными принципами и демократическими ценностями: в частности, мусульмане и мусульманки, которые поддерживают роль шариата как одного из источников законодательства, не хотят, чтобы религиозные лидеры непосредственно занимались законодательной работой или руководили ею61.
Кроме того, во всех пяти странах существует класс менее набожных людей, которые придерживаются некоторых религиозных традиций, но не столь строго соблюдают их, как те, кто отнесен к классу истово набожных. Люди, входящие в этот второй класс — умеренно набожные, — признают важность своего исламского наследия, но не получили достаточного религиозного образования и воспитания, чтобы строго следовать требованиям веры. Ханн и Пел-кманс характеризуют этот тип религиозности как «фольклорный, культурный ислам» и «национальный ислам»62. Акинер называет его «традиционным исламом»63.
Наконец, третий класс включает респондентов, которые считают себя мусульманами, но пренебрегают ключевыми предписаниями ислама. Этот класс «советских мусульман» представлен в каждом из постсоветских государств, в которых исламу приходилось бороться с советской антирелигиозной доктриной. Для «этнических» мусульман ислам — это не религиозно обусловленный образ жизни, а элемент культурного наследия, вытекающий из их этнической принад-лежности64. Исследователи считают, что именно географическая и культурная близость России и долгая история принудительного атеизма могут объяснить наблюдающуюся у данного класса адаптацию к неисламскому образу жизни65 и терпимость к употреблению свинины и алкоголя66.
Наиболее религиозной страной оказался Таджикистан, где большинство (73%) населения являются набожными мусульманами. В Узбекистане, Кыргызстане и Азербайджане истово набожные составляют примерно треть взрослого населения (32%, 28% и 26% соответственно). Казахстан представляется наименее религиозной страной, там лишь 9% населения строго соблюдают религиозные предписания ислама. Эти результаты не должны удивлять: Казахстан является официально двуязычным государством, фактически все его жители говорят по-русски, русский язык широко используется в государственном управлении и бизнесе. Кроме того, в Казахстане проживает самое большое в Центральной Азии русское меньшинство. Согласно переписи 2009 года, 23,7% жителей страны относят себя к русским и только 63,7% назвали себя этническими казахами67. В Таджикистане и Узбекистане сегодня проживают соответственно только 5,5% и 0,5% этнических русских68.
61 См. : Esposito J.L., Mogahed D. Who Speaks for Islam? What a Billion Muslims Really Think. New York: Gallup Press, 2007.
62 Hann Ch., PelkmansM. Op. cit. P. 1524, 1527.
63 Akiner S. Radical Islam in the Former Soviet Union. P. 101.
64 См.: Gunn J.T. Op. cit. P. 394.
65 См.: Ro'i Ya. Op. cit.
66 См.: Gradirovski S., EsipovaN. Op. cit.
67 См.: Итоги переписи населения Республики Казахстан 2009 года [http://web.archive.org/web/20100628101359/ http://www.stat.kz/p_perepis/Pages/n_04_02_10.aspx], 13 марта 2014.
68 См.: The World Factbook. Central Asia: Uzbekistan. Central Intelligence Agency, 2014 [https://www.cia.gov/library/ publications/the-world-factbook/geos/uz.html], 13 March 2014.
Статистическая связь между предсказывающими переменными и принадлежностью к соответствующему классу. Интегративная модель продемонстрировала, что предсказывающими переменными для принадлежности к тому или иному скрытому классу могут служить демографические характеристики. В странах, где предсказывающей переменной принадлежности к скрытому классу выступает величина дохода, жители, отнесенные к классам умеренно набожных и «советских мусульман», сообщали о более низком уровне дохода, чем истово набожные. Однако попавшие в классы умеренно набожных и «советских мусульман» были более образованы, чем истово набожные. В Центральной Азии и Азербайджане статистическая связь между более высоким уровнем образования и неверием может объясняться советским наследием69.
В четырех из обследованных стран важной предсказывающей переменной для принадлежности к тому или иному классу оказался пол. У мужчин в Узбекистане и Азербайджане обнаружилась более высокая вероятность попасть в класс «советских мусульман», а в Казахстане — в класс умеренно набожных. В Таджикистане более высокая вероятность быть отнесенными к умеренно набожным обнаружилась у женщин.
Ограничения. При истолковании результатов, изложенных в данной работе, необходимо учитывать возможные ограничения. Нашей целью было представить доказательства разнородности в практике соблюдения норм и предписаний ислама в Центральной Азии и Азербайджане. Однако получить всеобъемлющую картину мусульманского населения ЦА невозможно, не изучая Туркменистан. К сожалению, служба Гэллапа не имела возможности включать в опрос 2008 года по Туркменистану пункты, касающиеся религии.
В ходе исследования по стандартизированной для всех четырех центральноазиатских стран и Азербайджана методологии была проанализирована информация по десяти связанным с религией пунктам анкеты. Этой информации, по нашему мнению, достаточно для того, чтобы выстроить картину соблюдения религиозных предписаний. Два из этих пунктов — употребление свинины и алкоголя — до сих пор обычно не привлекались для оценки уровня соблюдения религиозных предписаний в странах с преимущественно мусульманским населением. Однако в будущих исследованиях может оказаться полезным более широкий опрос, включающий больше вопросов, относящихся к религии.
Мы отдаем себе отчет в том, что исламская традиция требует совершать молитву пять раз в день и некоторые исламские эксперты могут оспорить наш подход, в соответствии с которым мы присваиваем ответу «от одного до четырех раз в день» код 1. На основании многочисленных консультаций с экспертами, изучавшими характер исповедования религии постсоветскими мусульманами, мы пришли к выводу, что это было лучшим вариантом кодирования данного ответа. Кроме того, мы допускаем, что на валидность использовавшихся нами показателей повлияла ограниченность набора показателей, применяемых в массиве данных службы Гэлла-па: там отсутствуют такие важные переменные, как закят (религиозный налог, выплачиваемый в пользу бедных) и шахада (декларация веры). Но мусульмане стран Центральной Азии изучаются чрезвычайно редко, и мы уверены, что даже с учетом данных ограничений наши результаты достаточно информативны.
Определенные методологическое ограничения вытекают и из использования самоотчетов: результаты, получаемые с использованием такой методики, могут оказаться чувствительны к давлению требований социальной приемлемости70. Религиозность распространена в постсоветской Центральной Азии и Азербайджане, и некоторые респонденты могут преувеличи-
69 Cm. : Ferro M. The Use and Abuse of History: How the Past is Taught to Children. London/New York: Routledge,
2003.
70 Cm.: Crano W.D., Brewer M.B., Lac A. Principles and Methods of Social Research. 3rd ed. Mahwah, NJ: Erlbaum,
2014.
вать реальную степень соблюдения ими предписаний религии. Однако анонимность, обеспечиваемая респондентам в рамках методологии опросов службы Гэллапа, снижает подобные искажения до минимума.
Коротко говоря, можно утверждать, что благодаря использованию новейшей количественной методологии для изучения и обоснования неоднородности практики исповедования ислама в постсоветских республиках с преимущественно мусульманским населением данное исследование открывает новое направление в научных поисках. Мы получили доказательства того, что жители стран ЦА и Азербайджана различаются по степени приверженности нормам ислама. Дальнейшие исследования могут быть сосредоточены на выявлении ключевых недемографических предсказывающих переменных соблюдения религиозных предписаний и включении этих переменных в модель в качестве предсказывающих переменных для принадлежности к латентным классам. Надеемся, что данная работа поможет лучше понять происходящее в постсоветской Центральной Азии и Азербайджане.
