CC BY
450
ВАРИАЦИИ ПРОЧТЕНИЯ РОМАНА П. ЗЮСКИНДА «ПАРФЮМЕР»
Е.В. ЛАПИНА, Е.А. ШКАРБАНЬ, Е.А. БЕССОНОВА
Кафедра русской и зарубежной литературы Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
Произведение П. Зюскинда представляет собой постмодернистский роман, для которого характерна интертекстуальность и многоплановость прочтений. В предлагаемой статье роман «Парфюмер. История одного убийцы» рассмотрен с точки зрения культурно-мифологических контаминаций с фольклорными традициями и верованиями.
Фантастическая история гениального парфюмера-злодея, Гренуя, рассказанная немецким писателем П. Зюскиндом, происходит в XVIII в., накануне Великой Французской Революции. Однако социально-историческая конкретика используется автором как фон, на котором, казалось бы, разыгрывается драма злодейства. Зюскинд воспроизводит этот традиционный мотив по всем правилам литературной игры, иронически снижающей трагический пафос и устанавливающей соответствия между различными метафорическими признаками своего героя, порождающими многовариантность контаминаций.
Гренуй - современник маркиза де Сада, Сен-Жюста, Бонапарта - не уступает в презрении к людям, в аморальности и даже в безбожии этим величайшим героям тьмы, но его тщеславие ограничивается единственной областью, которая не оставляет никаких следов в истории, - эфемерным миром запахов.
Характерной чертой главного героя романа является отсутствие у него собственного запаха. Это внушающее ужас окружающим качество Гренуя обусловливает его одержимость идеей создания совершенного аромата, который вызывал бы в людях любовь к нему.
Такое необыкновенное свойство героя контаминирует с фантастической повестью Шамиссо «Удивительная история П. Шлемиля». В центре этого произведения стоит мотив утраты тени, проданной П. Шлемилем дьяволу за обладание богатством. Запах у Зюскинда, как и тень у Шамиссо, - это метафора. Однако у романтика Шамиссо это знак конфликта души и материального мира. У Зюскинда же метафора запаха связана с мотивом злодейства и власти: «Кто владеет запахом, тот владеет сердцами людей» [1, с. 184]. Именно по этой причине фантастическая история парфюмера-гения помещена писателем во Францию XVIII в., этот далеко не бедный на великие и ужасные фигуры исторический контекст.
Основная задача Зюскинда в романе «Парфюмер» - раскрытие природы, сущности гениального злодея, его архетипа. С этой целью автор выстраивает целую цепочку метафорических признаков главного героя, прибегая к кафкиан-скому эффекту метаморфозы.
Гренуй живет, замкнувшись в собственной оболочке, как «маленький уродливый клещ... чтобы не испускать наружу ничего - ни малейшего излучения, ни легчайшего испарения» [1, с. 27]. Клещ традиционно трактуется как насекомое, связанное с нечистой силой, так же как пауки, лягушки и подобные им существа. Таким образом, фигура Гренуя вызывает ассоциации с фольклорным мотивом оборотничества, в котором отразились представления о двойной зоо-антропоморфной природе мифологических персонажей. Двойственность их природы обнаруживается первоначально не в облике, а в поведении. Мотив оборотничества соотносим с архаической концепцией «взаимооборачиваемо-сти» всех сторон и проявлений действительности. Для потустороннего (то есть относящегося к «той», «обратной» стороне), хтонического и вообще запредельного мира характерна «оборотность» - противоположность. Это касается как временного ритма (вместо дня - ночь), так и перевернутости земных норм и установлений. Гренуй, как оборотень, предпочитает ночь, потому что ночной мир наиболее созвучен сумрачному миру его души. Все человеческое также чуждо Греную: для него не существует ни морали, ни политики; он не знает даже плотского наслаждения пищей и комфортом.
О том, что герой романа является олицетворением потусторонних сил, говорит уже мифологический смысл его имени, означающего в переводе с французского «лягушка». Доказательством родства Гренуя с преисподней является также то, что при его появлении люди чувствовали озноб, «будто за спиной подул холодный сквозняк, будто кто-то распахнул настежь дверь в огромный подвал» [там же, с. 52]. Гренуй предстает в роли самого дьявола, несущего смерть и разрушение. О его природе говорит уже отталкивающий внешний облик и «слегка изуродованная нога, из-за которой он прихрамывал» [там же, с. 26].
Знаменательно и само появление Гренуя на свет. Уже в самом начале книги автор прямо указывает на его происхождение. Место его «рождения» - кладбище. А вот как описаны роды его матери: «Все дети родились мертвыми или полумертвыми... Так должно было произойти и сегодня» [там же, с. 7]. То есть Гренуй - изначально мертв, он родился мертвым. Это живой труп, явившийся с кладбища, из мира мертвых, в параллельный мир живых. На это опять-таки указывает его имя - «лягушка»: змеи, жабы, насекомые в фольклорной традиции считаются вместилищами душ умерших. На то, что Гренуй мертв, неоднократно намекает по ходу книги сам автор. Во-первых, это существо не пахнет ничем, кроме леденящего холода. Зато сам Гренуй очень хорошо чувствует запахи. Да он, в общем-то, кроме запахов ничего и не чувствует. Если осознавать, что Гренуй у Зюскинда мертв, то вполне объяснимо, почему так отвратителен ему запах живых людей, почему он его так пугает. Вот что пишет о подобном явлении известный фольклорист В.Л. Пропп: «Запах живых в высшей степени противен мертвецам ... Мертвые вообще испытывают ужас и страх перед живыми» [2, с. 65, 66]. Поэтому в фольклоре живой герой, отправляющийся в царство мертвых, должен избавиться от своего запаха «живого», смыть его с тела, чтобы не оскорблять умерших, не вызывать к себе враждебного отношения. Ло-
гично предположить, что мертвый, пожелавший вернуться в мир живых, должен совершить обратное действие (приобрести запах), чтобы сойти за живого. Гренуй так и поступает, изобретая для себя запах живого человека.
Еще один признак мертвецов - слепота. Именно поэтому нюх становится практически единственным их ориентиром в мире живых. Однако Гренуй вроде бы зряч. Но зато по ходу повествования недвусмысленно вырисовывается другое его качество: когда он не притворяется живым (а ведь только для этого он пользуется духами с человеческим запахом), то он невидим. Объяснение этому факту снова можно найти в работе В.Я. Проппа: «Подробный анализ мог бы показать, что под «слепотой» понимается не только отсутствие зрения. Так, латинское caecus не только означает активную слепоту (невидящий), но и ... пассивную (невидимый) - caeca пох - «слепая» ночь. То же можно вывести относительно немецкого ein blindes Fenster. Итак, анализ понятия слепоты мог бы привести к понятию невидимости» [2, с. 72].
Не раз Гренуй описывается как мертвец во время его семилетнего пребывания в пещере: «Он чувствовал небесное блаженство. Он лежал в самой одинокой горе Франции, в пятидесяти метрах под землей, как в собственном гробу... как труп лежал он в каменном склепе...» [1, с. 145, 147].
Это добровольное изгнанничество Гренуя в «мир горы», длящееся семь лет, иронически обыгрывает мотив духовного просветления. «Просветление» Гренуя носит пародийный характер, ведь героем Зюскинда движет не высокое чувство, а низменный, животный страх. Во сне он вдруг ощущает собственный запах, что вызывает у него панический ужас. Для Гренуя это потрясение, перелом. Он пытается осознать свой запах. Не добившись успеха, испытывает страх, «страх не узнать ничего о самом себе» [там же, с. 162]. Удаление Гренуя от людей - пародийный намек на романтический мотив бегства в природу. Романтический герой, сближаясь с природным началом, пытается очистить свою душу, возвысить ее, освободиться от пороков и страстей. Гренуй же отнюдь не раскаивается и не стремится приблизиться к Богу. «Он ушел от людей единственно для собственного удовольствия, лишь для того, чтобы быть близко к самому себе» [там же, с. 147]. Он не верит в Бога, не имеет о нем ни малейшего представления, он сам возомнил себя Богом. Живя в этом удаленном от мира людей уголке, Гренуй погружается мысленно в свое удивительное царство запахов, свой неповторимый мир, в котором он - Творец. Он сравнивает себя с Богом, даже ставит себя выше него: ведь Бог создал каких-то жалких, вонючих людишек, а Великий Гренуй сотворил мир великолепных ароматов. Все описание жизни Гренуя на горе задумано как пародия на библейский сюжет о сотворении мира.
Пребывание героя в пещере ассоциируется с обрядом инициации (лат. ini-tiatio - «совершение таинств»), цель которого - осуществить переход индивида из одного статуса в другой. Инициация осмысляется как смерть и следующее за ней новое рождение. Выход за пределы замкнутой территории, освоенной общиной, приравнивается к смерти. В рассматриваемом нами эпизоде романа отражена трехчастная структура инициации. Выделению индивида из общества, т. е. переходу, происходящему за пределами устоявшегося мира, соответствует уход Гренуя от людей. Пограничный период - временные рамки обряда - семь лет, проведенных Гренуем в одиночестве (семь - эзотерическое число, характе-
ризующее общую идею вселенной; кроме того, семь часто встречается в Библии, в Апокалипсисе как «число зла»). Возвращение героя в новом статусе -бегство Гренуя, осознавшего свою исключительную особенность, в город.
Возвращаясь к людям, «просветленный» Гренуй вознамерился стать богом запахов, создать духи, «сверхчеловеческий аромат, ангельский аромат, столь неописуемо прекрасный и живительный, что, услышав его, каждый будет околдован и должен будет всем сердцем возлюбить его, Гренуя» [там же, с. 183]. Гренуй создает вокруг себя «божественную» ауру, совершая убийство двадцати пяти девушек, отличительным признаком которых была не только красота, но и неуловимое свойство внушать людям любовь. Венцом творения становится аромат, благодаря которому Гренуй чувствует себя больше чем Богом, которому он бросает вызов: «Ему [Греную] достаточно кивнуть, и все отрекутся от Бога и будут молиться на него, Великого Гренуя» [там же, с. 280].
Однако жертвами Гренуя становятся не только эти двадцать пять красавиц из Граса, ставших ступенями на пути достижения «божественного» величия. Злодей высасывает жизни и у девушки с парижской улицы Марэ, у дубильщика Грималя, у парфюмера Бальдини, маркиза де ла Тайад-Эспинасса и мастера Дрюо. И это совершенно логично: они используют Гренуя - мертвеца, то есть черпают из источника смерти. Когда же эта воплощенная смерть уходит от них, то забирает свою плату за труд - их жизнь. Кстати, погибает и мать Гренуя: породив смерть, невозможно остаться в живых. После всех этих людей остается лишь легкий, недолговечный запах. Исчезает запах - и вместе с ним исчезает и всякое воспоминание о них, как будто они никогда и не жили. Этим подчеркивается бренность человеческого существования, никчемность человеческой жизни для Гренуя. Он выбрасывает использованные тела как ненужный, отработанный материал, мусор, а сам идет дальше в совершенствовании, оттачивании своего мастерства, находит других жертв и впивается в них, как клещ. Сначала Гренуй вытягивает из них только их знания, умения, способности, но постепенно он выучивается забирать души у растений, животных, людей, «вырывать у вещей их благоуханную душу» [там же, с. 117]. Утверждение, что у каждого предмета есть душа, восходит к древним анимистическим (лат. anima -«душа») представлениям. У Зюскинда аромат, запах приравнивается к душе. Лишая все окружающие его предметы запаха, Гренуй отнимает у них душу, то есть тем самым убивает их. Становится ясным, почему ничего подобного не происходит с кормилицей Гренуя, Жанной Бюсси, и патером Террье. Они инстинктивно почувствовали страшную сущность Гренуя и отказались использовать ее. Несколько особняком стоит мадам Гайар. Она вроде бы тоже использует талант Гренуя, но, однако, не умирает. Это можно объяснить только одним -она уже умерла. Сам Зюскинд называет ее умершей заживо. Мадам Гайар -двойник Гренуя.
И последнее. Много толков вызывает самоуничтожение Гренуя, оно может показаться даже чем-то нелогичным: невольно напрашивается мысль о том, что Греную - гению в мире запахов, но абсолютному ничтожеству во всем остальном - никогда бы не пришло в голову покончить с собой. Однако если обратиться к исследованиям по фольклору А.Н. Афанасьева, становится совершенно ясным и этот факт. Он пишет: «Душа усопшего только тогда делается вполне свободною, когда оставленное ею тело рассыпается прахом, и, наоборот, пока
оно не истлеет, между ним и душою не перестает существовать таинственная связь» [3, с. 285]. Таким образом, Гренуй уничтожает свое тело, отдавая его на съедение людям, почти как вампир в фольклорной традиции, грызущий себя сам. Ведь нет ничего более желанного для бродячего мертвеца, чем успокоение души.
Другой вариант прочтения заключительного эпизода романа: сцена смерти Гренуя напоминает обряд жертвоприношения. Он приносит себя в жертву, потому что уже добился всего, что хотел в этом мире. Теперь он может спокойно уйти, не оставив после себя даже запаха, которым он и не обладал. Однако он оставляет после себя чувство любви в людях. Даже людоеды, сожравшие его, испытывали чрезвычайную гордость собой: «Они впервые совершили нечто из любви» [1, с. 296]. Принесение себя в жертву Гренуем воспринимается и как иронический парафраз гибели Христа. Героем здесь движет не любовь к людям, как в искупительной жертве Христа, а ненависть: «...он хотел обнажить свою ненависть... получить от людей отклик на свое единственно истинное чувство -ненависть» [там же, с. 282].
«Парфюмер» Зюскинда - постмодернистский роман. Выход в другие тексты расширяет его смысл, порождая множество аллюзий и контаминаций в его прочтении. Задача Зюскинда в этом произведении - создать иллюзию достоверности, и он создает гиперреальную ситуацию, не имеющую реализации в реальности.
ЛИТЕРАТУРА
1 .Зюскинд П. Парфюмер. История одного убийцы. - СПб.: Азбука-классика, 2002,-304 с.
2. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1994. - 363 с.
3. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Собр. соч.: В 3-х т. Т. 3. -М.: Современный писатель, 1995. - 416 с.
4. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. - М.: НИ «Большая Российская энциклопедия, 1997. - Т. 1. А-К. - 671 с. Т. 2. К-Я. - 719 с.
VARIATIONS OF READINGS OF P. ZUSKIND’S NOVEL «THE PERFUMER»
E.V. LAPINA, E.A. SHKARBAN, E.A. BESSONOVA
Department of World Literature Russian Peoples’ Friendship University 6, Miklucho-Maklay St., 117198 Moscow, Russia
The novel of P. Zuskind is a masterpiece of postmodern art. It is typical of it to be inter-textual and to be read multidimentionally. In the offered article the novel is analysed from the standpoint of cultural and mythological contaminations with folk traditions.
