CC BY
15
H. М. Заика
ИЛИ РАН, СПбГУ, Санкт-Петербург
ВАРИАТИВНОСТЬ ПАДЕЖНЫХ ФОРМ ПРИ ГЛАГОЛАХ ДВИЖЕНИЯ В БАСКСКОМ ЯЗЫКЕ В ДИАХРОНИЧЕСКОМ И ДИАЛЕКТНОМ АСПЕКТАХ
I. Введение
В нашей статье мы рассмотрим вариативность актантов при ряде глаголов движения в баскском языке. Как правило, основным средством выражения направления при глаголах движения является аллатив (1), за исключением глагола sartu 'входить/вставлять', при котором именная группа обычно стоит в инессиве (2):
(1) Ondoren, etxe-ra etor-tzen zen bazkal-tze-ra. после дом-ALL приходить-IPFV AUX обедать-IPFV-ALL 'После этого он приходил домой пообедать'. [EPG 2004]
(2) Soldadu-ak banketxe-eta-n sar-tu dira. солдат-ABS.PL здание.банка-PL-IN войти-PFV AUX 'Солдаты вошли в банки'. [EPG 2004]
Наиболее характерными типами вариативности при глаголах движения в баскском являются аллативно-инессивная вариативность, а также конкуренция двух видов аллатива, зависящая от ряда факторов.
2. Дифференцированное маркирование ориентира
Рассматриваемую вариативность мы назовем дифференцированным маркированием ориентира (Differential Translocation Marking)1.
Некоторые виды дифференцированного маркирования аргумента с локативным значением уже описывались на материале
1 Вероятно, уместнее было бы ее назвать дифференцированным маркированием цели (Goal), однако данный термин уже используется в типологической литературе для описания другого явления.
разных языков. Так, например, С. Киттиля анализирует влияние одушевленности на R-аргумент, под которым понимается как цель, так и реципиент, в предложениях типа A linguist sent a book to the phonetician/to the town; данный вид вариативности получает название "Differential R Marking" [Kittilâ 2008]2. Аналогичное явление под названием "Differential R/Goal marking" рассматривается в [Kittilâ 2011: 1].
Еще один вид дифференцированного маркирования аргумента, предложенный C. Киттиля и C. Лураги [Kittilâ, Luraghi 2009], — — дифференцированное маркирование пространственных отношений (Differential Marking of Spatial Relations), при котором сопоставляются предложения типа (4)-(6); в результате данного сопоставления выясняется, одинаковым образом или нет кодируются направление, выраженное одушевленной или неодушевленной именной группой, и реципиент:
(4) John went to the station.
'Джон отправился на станцию'.
(5) John went to Mary and asked her a favour.
'Джон отправился к Мэри и попросил ее об услуге'.
(6) John gave a present to Mary.
'Джон сделал Мэри подарок'.
В отличие от вышеупомянутых видов дифференцированного маркирования аргумента, связанного с одушевленностью, нас будут интересовать иные виды аргументной вариативности, связанные с целью, а не реципиентом.
Отметим, что, если у более подробно описанных типов дифференцированного маркирования аргумента (объекта и субъекта) имеется корреляция со стратегией кодирования ядерных актантов (дифференцированное маркирование объекта более характерно для аккузативных языков, а дифференцированное маркирование субъекта — для эргативных) [Malchukov, de Swart 2009: 349], то дифференцированное маркирование ориентира, по-видимому, не зависит от стратегий кодирования ядерных актантов
2 В баскском языке тенденция к выражению цели разными падежами (датив и аллатив) в зависимости от одушевленности аргумента характерна, например, для глагола hurbildu 'приближаться'.
(естественным образом, поскольку речь идет о кодировании неядерного актанта) и может быть свойственно как аккузативным, так и эргативным языкам.
3. Вариативность аллативной и инессивной именной группы
Вариативность аллативной конструкции, обозначающей направление, и инессивной конструкции, прототипическим значением которой является локализация объекта, можно обнаружить в целом ряде языков . По-видимому, этот вид вариативности привлекал меньшее внимание исследователей в типологическом аспекте4.
Инессивно-аллативная вариативность была обнаружена в таких языках, как французский5, испанский [Nueva 2009: 2269-70], латышский [Милюхина 2012], ахвахский [Creissels 2010: 17], польский [Kopecka 2002], цит. по [Ibarretxe-Antuñano 2004: 276]. эвенский [Malchukov, Nedjalkov 2015: §5.4.1] и др.
Распределение аллативных и инессивных конструкций при глаголах движения в языках мира может объясняться следующими факторами, часть из которых может сочетаться друг с другом:
1. Свободное варьирование.
2. Географическая вариативность. С одной стороны, данный фактор представляется наименее интересным, поскольку никакой вариативности в рамках конкретного диалекта или идиолекта не наблюдается, но в ряде случаев оказывается (например, для испанского [Bosque, Demonte 1999: 669], а также для баскского языка), что данная вариативность сочетается с другими факторами.
3. Наличие или отсутствие контакта. Так, в ахвахском локатив, а не аллатив используется, если финальная фаза движения включает контакт между ориентиром и фигурой [Creissels 2010: 17-18]; в эвенском для обозначения направления используется аллатив, для обозначения достигнутой цели — локатив [Malchukov, Nedjalkov 2015: §5.4.1].
3
Мы рассматриваем ситуации, когда данные значения выражены предлогами, послелогами или падежно-адложными конструкциями.
4 Отметим, что инессивно-аллативная полисемия характерна для многих языков [Creissels 2009: 615]. Более подробно об инессивно-алла-тивной вариативности см. нашу работу [Zaika 2016].
5 Использование предлогов à и dans после некоторых глаголов движения.
4. Акцент на движении или на цели [Ibarretxe-Antuñano 2003:
30].
5. Необходимость или отсутствие необходимости применения дополнительной силы для достижения цели [Ibarretxe-Antuñano 2003: 34-35] (для испанского языка Страны басков и Ла-Риохи).
6. Вариативность, связанная с дейксисом , ср. примеры из испанского языка:
(7) Estaba trabajando (en mi habitación) cuando Pedro entró eni la habitacióni.
'Я работал в своей комнате!, когда Педро вошел в комнату!'.
(8) Estaba trabajando (en mi habitación) cuando Pedro entró ak la habitaciónk..
'Я работал в своей комнате!, когда Педро вошел в комнатук'.
[Ibarretxe-Antuñano 2003: 48]
Одним из немногих авторов, попытавшихся описать данную инессивно-аллативную вариативность для баскского языка, была И. Ибаррече-Антуняно, которая связывала ее с контрастом по длительности, ср. (9) и (10), где, по утверждению автора, в примере (9) можно сделать вывод о том, что человек вошел в комнату и остался там на некоторый период времени.
(9) Mikel gelan sartu da. Mikel room.LOC enter.PERF aux.3SG 'Микель вошел в комнату'.
(10) Mikel gelara sartu da. Mikel room.ALL enter.PERF aux.3SG
'Микель вошел в комнату'. [Ibarretxe-Antuñano 2004: 281]
Однако тенденции употребления аллатива и инессива при глаголах движения меняются в зависимости от времени и от носителя языка. В качестве примера приведем два отрывка из трех переводов Нового Завета разных периодов Французской Страны басков (ФБ), в которых при глаголе sartu 'войти' И. Лейсаррага (1571) использует аллатив и инессив (11), (14), И. Аранедер (1740) —
6 Ср. также некоторые другие способы объяснения инессивно-аллативной вариативности в [Ibarretxe-Antuñano 2003].
два раза инессив (12), (15), а Ж.-П. Дювуазен (1859-1865) — соответственно инессив и аллатив (13), (16).
(11) (12)
(13)
(14)
(15)
(16)
Eta etxe-ra sarthu-rik eriden и дом-ALL войти-PART найти
Eta etxe-an sarthu ziren-ean,
и дом-IN войти-PFV AUX-TEMP haurr-a (...) дитя-ABS.SG
Eta etxe-an и дом-IN
zezaten haurtxo-a (...) AUX дитя-ABS.SG
aurkhi-tu zuten найти-PFV AUX
sarthu-rik, aurkhitu войти-PART найти-PFV
zuten haurr-a (. ) AUX дитя-ABS.SG
'И войдя в дом, обнаружили дитя (...)' [klasikoen gordailua]
Eta и
Eta и
Eta и
sar-thu zen-ean hura войти-PFV AUX-TEMP OH.ABS.SG
sar-thu izan
войти-PFV AUX
Jerusalem-era
Иерусалим-ALL
zen-ean
AUX-TEMP
sar-thu
Ierusalem-en.
Иерусалим-IN
Jerusalem-en.
Иерусалим-IN
zen-ean.
войти-PFV AUX-TEMP
'И когда он вошел в Иерусалим (...)' [klasikoen gordailua]
В баскском языке у глаголов с инессивно-аллативной вариативностью может преобладать как инессивное управление (sartu 'войти'), так и аллативное (igo 'подниматься, erori 'падать', bota 'бросать', lotu 'привязывать').
Нами были замечены следующие общие тенденции в баскских текстах. При глаголе sartu 'войти' локативные имена (barnat, barrena 'внутрь') чаще требуют употребления аллатива. Для абстрактных существительных (напр. tentatione 'искушение') инессив более характерен, чем аллатив .
При глаголах, в норме управляющих аллативом, появление перфективного причастия на -a, -ta (в этом случае конструкция имеет результативное значение) повышает вероятность появления инессива .
7 На материала старолабурдинских текстов.
8 тэ
В норме причастия сохраняют глагольное управление.
4. Вариативность аллативных форм на -ra / -rat
В традиционной баскской диалектологии аллативный показатель -ra (-gana для одушевленных существительных) считается характерным для Испанской Страны басков (ИБ), а показатель -rat (-ganat для одушевленных существительных) считается отличительной чертой ФБ и части Испанской Наварры [Hualde, Ortiz de Urbina (eds.) 2003: 185; Zuazo 2008: 102]. В то же время, в диалектах ФБ отмечена вариативность показателей -ra / -rat.
Показатель -rat, очевидно, возник из аллативно-послелож-ной конструкции, то есть с помощью показателя -ra и некоего форманта . Другими примерами такого исторического процесса являются показатели -rantz 'в сторону' и -raino 'до'. Показатель -rat образовался еще в допечатную эпоху, то есть до середины XVI века: он встречается уже в самых первых баскских печатных текстах. Во многих исследованиях распределения данных показателей описаны лишь некоторые тенденции их употребления, и зачастую баскологи признаются, что вопрос требует более детального изучения.
Исследователи объясняли конкуренцию двух показателей аллатива следующим образом :
1. -ra/-rat находятся в отношении свободного варьирования. Некоторые авторы констатируют, что существуют две формы, но не объясняют разницу между ними [Ithurry 1895/1979: 2] (наварро-лабурдинский диалект12 конца XIX века), либо утверждают, что на их взгляд разницы нет, хотя детально они этот аспект не исследовали [Epelde 2004: 94] (лабурдинский) [Trask 2008] (лабурдин-ский и нижненаваррский диалект), [Gavel 1960: 304] (сулетинский
9 С большой долей вероятности можно утверждать, что исконным показателем был -ra, ср. наречия gora 'наверх', gainera 'кроме того' и др., которые используются даже в тех диалектах, в которых повсеместно распространилось -rat.
10 Вероятно, послелога at, который используется в настоящее время с аблативом, ср. аргументацию Ж. Ребюски [Rebuschi 1984: 159], который, в свою очередь, опирается на рассуждения А. Гавеля [Gavel 1929: 30].
11 Большинство из приведенных нами распределений описывают сулетинский диалект, оставляя без внимания диалекты Лабура и Наварры.
12 Названия диалектов могут отличаться в зависимости от позиции автора.
диалект Баркоше), либо что разница им не ясна [Salaberri 2000: 227] (наваррский диалект, пограничный с ФБ).
2. -rat обозначает движение без возвращения, а -ra — с возвращением [Lafitte 1962: 60] (наварро-лабурдинский диалект).
3. -ra выражает направление, а -rat — движение с достижением границы [Coyos 1998: 170] (сулетинский диалект Арбай). Более того, по данным Ж.-Б. Койоса [ibid.], при некоторых глаголах (ср. joan 'идти') показатели в данной системе распределяются противопожным образом, то есть -rat выражает движение без достижения предела, а -ra — с достижением. Исследователь объясняет это тем, что глагол hel 'прийти, прибыть' сам по себе обозначает достижение цели и поэтому не требует показателя -rat, имеющего данное (достижение цели) значение, в то время, как глагол joan 'идти' сам по себе достижения цели не предполагает; таким образом для выражения соответствующего значения требуется показатель -rat.
4a. -rat обозначает движение с проникновением внутрь и/или пребыванием там долгое время, а -ra — приближение к объекту или движение с проникновением внутрь и пребывание там короткое время [Zuazo 1989: 631] (сулетинский диалект, обобщение также основано на материале других диалектов ФБ) [Geze 1873: 9; Larrasquet 1939: 166, 186, 200; Coyos 1998: 171] (сулетинский диалект).
4б. -ra используется, когда направляются в определенное место без намерения там остаться, а -rat — с намерением там остаться [Inchauspe 1856: XIX] (сулетинский диалект).
4в. -rat по сравнению с -ra имеет более ограниченное значение, а именно остановки в месте, в которое идут, и эквивалентен показателю -radino, -ragino (совр. -raino 'до') [Azkue 1984: 193].
5а. -rat обозначает движение без достижения конечного пункта ('в сторону'), а -ra — с достижением [Villasante 1978: 123124], цит. по [Zuazo 1989: 632] (старолабурдинский диалект), [Allieres 1979: 93] (сулетинский диалект). Данное распределение соответствует распределению показателей -rantz и -ra в ИБ13.
13
Однако следует отметить, что в диалектах Французской Страны басков распространены предложно-послеложные конструкции с ал-лативом или дативом и послелогом buruz, имеющие значение 'в сторону' — таким образом данное объяснение представляется сомнительным,
5б. -rat обозначает движение и направленность, а -ra — близость [Abbadie, Chaho 1836: 36] (баскский язык первой половины XIX века без уточнения диалекта), [Casenave-Harigile 1989: 13], цит. по [Coyos 1998: 170] (сулетинский диалект).
5в. Показатель -ra используется для выражения конкретного места, а -rat — направления . (лабурдинский диалект второй половины XVI века) [Igartua 1986: 898].
6. -ra употребляется при существительных, обозначающих животных и деревья, или соответствующих именных группах (а также при номинализациях), а -rat — при остальных неодушевленных существительных [Mounole 2003: 158-162] (ФБ, середина XIX века)15.
На основании анализа текстов писателей ФБ и Испанской Наварры [klasikoen gordailua] XVI-XX вв. нами были обнаружены следующие тенденции.
1. Вариативность показателей -ra/-rat характерна не для всей ФБ. Она практически нейтрализуется в пользу -rat в береговой части Лабура и увеличивается в пользу -ra при приближении к Испанской Наварре. В Сули, наиболее удаленном от берега регионе, данная вариативность в той или иной степени характерна для всех авторов из нашей выборки.
2. На протяжении письменного периода развития языка во ФБ увеличивается доля показателя -rat.
3. Наиболее устойчивыми при распространении показателя -rat являются номинализации со значением цели (ср. etortzera
поскольку для выражения значения 'в сторону' уже имеется специализированная форма.
14 Этим исследователь объясняет тот факт, что -rat не употребляется с глаголом etorri 'приходить'. Однако данное объяснение является сомнительным, поскольку в том же тексте данная форма используется при глаголе itzuli 'возвращаться'.
15 При этом одушевленные существительные получают показатель -ganat, c конечным -t. Данное распределение представляется нам сомнительным, поскольку при нем схожим образом (с помощью -t) маркируются одушевленные существительные, обозначающие людей, и неодушевленные существительные, и другим образом маркируются существительные, обозначающие животных, что противоречит иерархии одушевленности.
'чтобы прийти'), ср. карты [Aurrekoetxea et al. 2005: 16-21], а также адлативно-аллативные конструкции типа etxetik etxera 'из дома в дом'). В некоторых текстах они бывают практически единственными аллативными формами с показателем -ra. При распространении показателя -ra одними из немногих форм на -rat остаются производные наречия (harat 'туда').
4. В идиолекте некоторых авторов одушевленные существительные чаще образуют аллатив без форманта -t (-gana), чем неодушевленные. В современном баскском языке, как правило, одушевленные существительные менее склонны к вариативности, чем неодушевленные. Так, в некоторых диалектах, имеется вариативность -ra/-rat, однако отсутствует вариативность -gana/-ganat (используется только форма с показателем -ganat), ср. [Epelde 2004: 94-95], что, вероятно, связано с большим количеством потенциальных различий у неодушевленной цели, чем одушевленной.
5. Распределение рассматриваемых показателей в речи разных писателей даже в рамках одного диалекта в разное время может следовать противоположным тенденциям. Так, например, для лабурдинского диалекта в тексте И. Лейсарраги (XVI в.) показатель -rat чаще используется в значении направления, тогда как в тексте Ж.-П. Дювуазена (XIX в.) в значении проникновения внутрь объекта или достижения его границы.
Хронологически мы можем попытаться восстановить следующие этапы распределения изучаемых показателей.
1. Наличие послелога (суффикса) -ra во всех диалектах в допечатную эпоху.
2. Использование суффикса -ra в ряде случаев совместно с другим послелогом (at) в диалектах ФБ при использовании исключительно суффикса -ra в диалектах ИБ. Очевидно, ни в одном из севернобаскских диалектов разница изначально не объяснялась свободным варьированием, поскольку во всех рассмотренных нами старобаскских текстах имеются те или иные семантические тенденции, связанные с распределением суффиксов -ra/-rat.
3. Распространение -rat в береговых севернобаскских диалектах.
Имеющиеся в грамматических исследованиях описания вариативности рассматриваемых показателей противоречат друг другу и, следовательно, нуждаются в объяснениях. С диахронической
точки зрения, вероятнее всего, первым значением показателя -rat было движение в сторону конечного пункта без его достижения , из которого затем развилось значение движения без возвращения и после этого значение пребывания в пункте назначения долгое время.
Современные диалекты баскского языка мы попытались, несмотря на объективные трудности проведения изоглосс, разбить на следующие группы в зависимости от исследуемых нами показателей:
а. Группа, в которой имеется лишь показатель -ra (ИБ).
б. Группа, в которой продуктивной формой является показатель -ra, причем показатель -rat остался в редких случаях, преимущественно в некоторых адвербиализированых формах, напр. unet 'сюда' [N'Diaye 1970: 80] (долина Бастана), [Ibarra 1996: 76, 2000: 165] (север Наварры) или исключительно в указательных местоимениях [Apalauza 2008] (северо-запад Наварры). У одушевленных существительных подобная разница исследователями не отмечается.
в. Группа, в которой имеются показатели -ra/-rat, причем варьирование обусловлено семантически (Суль, вероятно, часть Нижней Наварры).
г. Группа, в которой имеются показатели -ra/-rat, причем первый используется ограниченно с номинализациями, в остальных формах показатели свободно варьируют и количественно преобладает второй (Нижняя Наварра и Лабур, кроме береговой части).
д. Группа, в которой имеется лишь показатель -rat (береговая часть ФБ) .
16 -о
В пользу этого предположения свидетельствует, во первых, употребление наречий на -rat, значение которых не предполагает достижения цели, и, с другой стороны, употребление номинализаций на -ra, значение которых предполагает достижение цели.
17 Данное распространение показателя -rat продолжается по крайней мере вплоть до начала XXI века. Так, в 1960 в Ларрессоре при номи-нализациях используется показатель -ra, а в 2004--rat [Epelde 2004: 95].
5. Выводы
Для баскского языка характерны два типа вариативности оформления локативного аргумента в зависимости от семантики глагола. Тройное противопоставление -ra/-rat/-en при одном глаголе встречается крайне редко, вероятно потому, что является неэкономным. Такое отсутствие тройного противопоставления свидетельствует против гипотезы о свободном варьировании показателей -ra/-rat, поскольку преимущественное употребление -ra или -rat зависит от семантики глагола. Если глагол подразумевает движение с достижением цели, при нем наблюдается противопоставление -ra/-en (sartu 'войти', erori 'падать'), если потенциально цель может быть не достигнута — -ra/-rat. Основное противопоставление между показателями при глаголах движения связано с длительностью пребывания, оно может выражаться как первой парой суффиксов, так и второй.
Список условных сокращений
3 — 3 лицо; abs — абсолютив; all — аллатив; aux — вспомогательный глагол; in — инессив; ipfv — имперфектив; loc — локатив (= инессив); part — партитив; perf, pfv — перфективное причастие; pl — множественное число; sg — единственное число, temp — показатель придаточного времени.
Литература
Милюхина 2012 — A. Ф. Милюхина. Локатив в значении направления в латышском языке. Выпускная квалификационная работа студентки 4 курса бакалавриата отделения теоретического и экспериментального языкознания. СПбГУ, СПб., 2012. Abbadie, Chaho 1836 — A. Th. Abbadie, J. A. Chaho. Études grammaticales
sur la langue euskarienne. Paris, 1836. Allières 1979 — J. Allières. Manuel pratique de basque. Paris: Picard, 1979. Apalauza 2008 — A. Apalauza. Nafarroako ipar-mendebaleko euskara: Imotz, Basaburu Nagusia, Larraun eta Araitz-Betelu // Fontes Linguae Vasconum 107, 2008. Р. 63-104. Aurrekoetxea et al. 2005 — G. Aurrekoetxea, X. Videgain, A. Iglesias. «Bourciez» bildumako euskal atlasa (BBEA). 2. Gramatika // Anuario del Seminario de Filología Vasca «Julio de Urquijo», XXXIX-I, 2005. Azkue 1984 — R. M. de Azkue. Diccionario Vasco-Español-Francés. Bilbo, 1984.
Bosque, Demonte 1999 — I. Bosque, V. Demonte. Gramática Descriptiva de la lengua Española. 1. Sintaxis básica de las clases de palabras. Madrid: Espasa, 1999.
Casenave-Harigile 1989 — J. Casenave-Harigile. Xiberoan Eüskaraz. Mau-léon: Sü Azia, 1989.
Coyos 1998 — J.-B. Coyos. Description du parler basque souletin des Arbailles — Étude de l'ergativité (thèse). Paris, 1998.
Creissels 2009 — D. Creissels. Spatial cases // A. Malchukov, A. Spencer (eds). The Oxford №ndbook of Case. Oxford: Oxford University Press, 2009. P. 609-625.
Creissels 2010 — D. Creissels. Valency properties of Northern Akhvakh verbs. 2010 (https://www.eva.mpg.de/lingua/valency/pdf/ValencyAkh vakh.pdf)
Epelde 2004 — I. Epelde Larresoroko euskara. Vitoria-Gasteiz: UPV-EHU, 2004.
Gavel 1929 — H. Gavel. Grammaire basque. T. I. P.1. Bayonne: Courrier, 1929.
Gavel 1960 — H. Gavel. Réponses souletines à un questionnaire linguistique // Euskera V, 1960. P. 293-316.
Gèze 1873 — L. Gèze Eléments de grammaire basque, dialecte souletin, suivis d'un vocabulaire basque français & français-basque. Bayonne, imprimerie de veuve Lamaignère, 1873.
Hualde, Ortiz de Urbina (eds.) 2003 — J. I. Hualde, J. Ortiz de Urbina (eds.). A Grammar of Basque. Berlin — NY: Mouton de Gruyter, 2003.
Ibarra 1996 — O. Ibarra. Bonapartearen sailkapena eztabaidatuz // Fontes Linguae Vasconum. Pamplona. Año 28, 71 (en.-abr. 1996). P. 71-86.
Ibarra 2000 — O. Ibarra. Erroibarko eta Esteribarko hizkeraz // K. Zuazo (arg.). Vitoria-Gasteiz: Dialectologia gaiak. EHU, 2000. P. 151-172.
Ibarretxe-Antuñano 2003 — I. Ibarretxe-Antuñano. Entering in Spanish. Conceptual and semantic properties of entrar en / a // Annual Review of Cognitive Linguistics 1, 2003. P. 29-59.
Ibarretxe-Antuñano 2004 — I. Ibarretxe-Antuñano. Polysemy in Basque Lo-cational Cases // Belgian Journal of Linguistics 18, 2004. P. 271-298.
Igartua 1986 — M. Igartua. Leizarragarengan -ra eta -raten erabilerari buruz // Anuario del Seminario de Filología Vasca «Julio de Urquijo», XX-3, 1986. P. 897-902.
Inchauspe 1856 — Е. Inchauspe. Le Saint-Evangile de Jésus Christ selon Saint Mathieu, traduit en basque souletin par l'abbé INCHAUSPE Pour le Prince Louis-Lucien Bonaparte. Bayonne: Imprimerie de veuve Lamagnère née Teulières, 1856.
Ithurry 1895/1979 — J. Ithurry. Grammaire basque. Dialecte labourdin. 1895. (San Sebastián: Ediciones vascas, 1979).
Kittilâ 2008 — S. Kittilâ. Animacy effects on differential Goal marking // Linguistic typology 12, 2008. P. 245-268.
Kittilâ 2011 — S. Kittilâ. Formal and Functional Differences between Differential Object Marking and Differential R Marking: Unity or Disunity? // Open Journal of Modern Linguistics 1, 1, 2011. P. 1-8.
Kittilâ, Luraghi 2009 — S. Kittilâ, S. Luraghi. Differential marking of spatial relations: The case of direction with human landmarks. 2009. (http://lsa2009.berkeley.edu/alt8/kittila_luraghi_abstract.pdf)
Kopecka 2002 — A. Kopecka. The use of spatial grams in Polish. Paper presented at the International Conference on Adpositions of Movement, Catholic University of Leuven, January 14-16, 2002.
Lafitte 1962 — P. Lafitte. Grammaire basque (navarro-labourdin littéraire). Bayonne: Éditions des «Amis du Musée Basque» et «Ikas», 1962.
Larrasquet 1939 — J. Larrasquet. Le basque de la Basse-Soule orientale. Paris: Klincksieck, 1939.
Malchukov, Nedjalkov 2015 — A. Malchukov, I. V. Nedjalkov. Valency classes in Even (North Tungusic) in a comparative Tungusic perspective // A. Malchukov, B. Comrie (eds.). Valency Classes in the World's Languages. Vol. I. Berlin: Walter de Gruyter, 2015. P. 571-628.
Malchukov, de Swart 2009 — A. Malchukov, P. de Swart. Differential Case Marking and Actancy Variations // The Oxford Handbook of Case. Oxford: Oxford University Press, 2009. P. 339-355.
Mounole 2003 — C. Mounole. C. H. de Belsunce bizkondea Tableau analytique et grammatical de la langue basque (1858) azterketa eta edizioa // Anuario del Seminario de Filología Vasca «Julio de Urqui-jo», XXXVII-2, 2003.
N'Diaye 1970 — G. N'Diaye. Structure de dialecte basque de Maya. The Hague: Mouton, 1970.
Nueva 2009 — Nueva gramática de la lengua española. Sintaxis. II. Madrid: Espasa libros, 2009.
Rebuschi 1984 — G. Rebuschi. Structure de l'énoncé en basque. Paris: Selaf, 1984.
Salaberri 2000 — P. Salaberri. Luzaideko euskara, Mezkirizkoaren eta Aez-koakoaren argitan // K. Zuazo (arg.). Dialectologia gaiak. EHU, 2000. P. 223-259.
Trask 2008 — R. L. Trask. Etymological Dictionary of Basque. University of Sussex, 2008. (www.sussex.ac.uk/english/documents/lxwp23-08-edb.pdf)
Villasante 1978 — L. Villasante Estudios de sintaxis vasca. Aranzazu-Oñate: Editorial franciscana, 1978.
Zaika 2016 — N. Zaika. The directive/locative alternation in Lithuanian and elsewhere // A. Holvoet, N. Nau (eds.). Argument Realization in Baltic. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins, 2016. P. 333-360.
Zuazo 1989 — K. Zuazo. Zubereraren sailkapenerako // Anuario del Seminario de Filología Vasca «Julio de Urquijo», XXIII-2, 1989. P. 609-650. Zuazo 2008 — K. Zuazo Euskalkiak. Euskararen dialektoak. Donostia: Elkarlanean, 2008.
Источники
Klasikoen gordailua — http://klasikoak.armiarma.com. EPG — Ereduzko Prosa Gaur. (http://www.ehu.es/euskara-orria/euskara/ere duzkoa)
