CC BY
58
УДК 821.411.21 П. С. Тептюк
Вестник СПбГУ. Сер. 13. 2012. Вып. 4
ВАРИАТИВНОСТЬ КАНОНА МАКАМы В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ («ЗАКОНОВЕДНАЯ МАКАМА АЛ-А.ББАСА», XVI век)
В период расцвета средневековой арабской культуры (УШ-Х11 вв.) широкое распространение получила так называемая литература адаба1, основным принципом которой было, развлекая читателя, его поучать [4, с. 87-100].
Литература адаба по классификации итальянского востоковеда К. А. Наллино (1872-1938) условно подразделяется на три категории.
Первая — это сборники для чтения, предназначенные для образованных людей и включающие прозаические и поэтические фрагменты, относящиеся к различным традициям, а также анекдоты и шутки, которыми можно было бы блеснуть в изысканной беседе. Литературный материал этих сборников несет, в той или иной степени, назидательную окраску, которая подчеркивается обязательной классификацией матери-ала2. Вторая — это сочинения на моральные темы или сборники полезных сентенций. Третья категория книг — это учебники для представителей интеллектуальных профессий, адаб профессионального назначения [1, с. 61].
С адабной литературой тесно связан жанр макамы3, который нельзя безоговорочно отнести к какой-либо одной из перечисленных выше категорий, поскольку его внутреннее наполнение менялось на протяжении веков в соответствии с требованиями времени и личными вкусами и широтой взглядов автора. Так, можно найти примеры макам, относящихся как к первой (ал-Харйрй), так и ко второй категории (аз-Замахшарй), тогда как третья категория к макамам вообще не имеет отношения.
Сегодня насчитывается более двухсот пятидесяти авторов макам [7, р. 368-411], но наиболее известными из них были и остаются классики-основатели жанра — Бадй' аз-Заман ал-Хамазанй4 и Абу Мухаммад ал-Харйрй5. У большинства исследователей представление о макамном каноне основывается прежде всего на анализе творчества этих двух авторов6, поскольку в их макамах наиболее ярко выражены жанровые признаки только зародившейся в то время7 макамы. Будучи основанной на риторических приемах, классическая макама успешно сочетает в себе ближневосточную дидактику и ставшую по-
1 Определение термина «адаб» и его историю см. в работах Ш. Пелла [1], И. М. Фильштинского [2, с. 242-252], а также в статье Ф. Габриэли [3]. Адиб — воспитанный человек, обладающий светскими и общекультурными познаниями.
2 См., например, разделы о доблести, вежливости, щедрости и т. д. в книге Ибн 'Абд Раббихи «Чудесное ожерелье» [5].
3 Определение термина «макама» и историю жанра см. в подробной статье К. Брокельмана (Ш. Пелла) «Макама» [6].
4 Абу-л-Фадл Ахмад ибн ал-Хусайн Бадй' аз-Заман ал-Хамазанй (969-1007) [8, с. 95; 9, с. 152].
5 Абу Мухаммад ал-Касим ибн Алй ибн Мухаммад ибн 'Усман ал-Басрй ал-Харйрй (1054-1122) [8, 8. 276; 9, 8. 477].
6 См., например, работы А. А. Долининой [10, с. 24-62], И. М. Фильштинского [2, с. 275-316], Я. Хямен-Антилы [7, р. 15-173] и др.
7 Имеется в виду Х в.
© П. С. Тептюк, 2012
пулярной в средневековье тему плутовства8. Существует мнение, с которым автор данной статьи полностью согласен, что со временем макамы утратили присущий им изначально плутовской характер [6, с. 109]. То есть в макамах, первоначально основанных на принципах культурно-светского адаба (первая категория), возобладала дидактическая составляющая, вследствие чего большинство постклассических макам, сохраняя внешние черты канона, создавались как сочинения на моральные темы (вторая категория), чисто назидательного характера, причем с течением времени эта тенденция, только усиливалась. Авторы макам, писавшие после ал-Хамазанй и ал-Харйрй, обучая, забудут о развлечении читателя, отчего жанр станет в высшей степени серьезным и ограниченным по своей тематике. Подобное изменение произошло, вероятно, по нескольким причинам. Во-первых, постклассические авторы не восприняли развлекательный элемент в макамах ал-Хамазанй и ал-Харйрй в качестве одной из основополагающих черт жанра, делавшей его столь привлекательным и неординарным для среды образованных современников. Во-вторых, умение сочетать в украшенном риторическими фигурами тексте житейскую дидактику с развлекательностью сюжета требует большого таланта, который, по-видимому, не проявился ни у одного из позднейших авторов в той же степени что и у классиков жанра.
Одним из продолжателей литературной традиции жанра макамы в позднем средневековье является некий ал-'Аббас, о котором известно только, что он жил, очевидно, в XVI в. [11, с. 112-113].
Сборник макам ал-'Аббаса содержится в двух схожих между собой до сих пор неизученных рукописях: одна (В 66) из коллекции Ж. Л. Руссо в фонде ИВР РАН [12, ч.1, с. 18-19, ч. 2, с. 201-202]9, а другая (М Б. 66) из коллекции Й. фон Хаммер-Пургшталя в Австрийской национальной библиотеке (Вена) [14, Б. 615; 15, Б. 54]10.
В предисловии к сочинению ал-'Аббас называет своим главным предшественником в жанре макамы ал-Харйрй. Ал-'Аббас отдает его макамам «пальму первенства на ристалище красноречия и многословия» (П. : л. 2а, 1-2; В. : л. 1б, 13-14. — Здесь и далее П. — петербургская рукопись, В. — венская), признавая их наивысшим образцом для подражания, несмотря на разделяющие авторов пять веков.
Цикл ал-'Аббаса состоит из двадцати шести макам против традиционных пятидесяти в сборнике ал-Харйрй. Как и у ал-Харйрй, все макамы ал-'Аббаса объединены общими героями. Это рассказчик — Абу-л-Хайр ибн ал-Харис и его красноречивый знакомый — Абу-л-Фадл ибн ал-Варис.
Степень зависимости ал-'Аббаса от ал-Харйрй и характер его новаторства можно проиллюстрировать, сравнив две макамы, сходные по сюжету.
Сюжет «Законоведной макамы», идущей первой в сборнике ал-'Аббаса («ал-Макама ал-фикхиййа»11), несмотря на вариации и некоторое расхождение в деталях,
8 Классическая макама представляет собой новеллу, повествующую о вымышленных приключениях двух красноречивых персонажей — рассказчика и его знакомого — главного героя-адйба, поучительная речь которого обычно является кульминационным центром макамы. Согласно устоявшемуся средневековому канону текст макамы должен быть написан садж'ем, т. е. ритмической рифмованной прозой, и украшен стихотворными вставками.
9 Подробное описание рукописей см. в статье П. С. Тептюка «Рукопись макам ал-'Аббаса и ее аналог в Австрийской национальной библиотеке» [13, с. 251-258].
10 Историю идентификации рукописи N. Б. 66 см. в статье П. С. Тептюка «Две рукописи макам ал-'Аббаса (XVI век)» [16, с. 84-88].
11 От слова «фикх» — понимание, знание; мусульманское право. Общий принцип понимания ислама; знание или понимание мусульманского права, не являющееся правом само по себе.
внешне совпадает с сюжетом «Законоведной макамы» ал-Харйрй («ал-Макама ал-фардиййа»12) (в его сборнике пятнадцатая по счету). Центральное место в сюжете занимает решение героем парадоксального юридического казуса, изложенного в стихотворной форме. Композиционная структура обеих макам также одинакова, особенно это заметно в начале сопоставляемых текстов.
Законоведная макама ал-Харйрй начинается с неожиданного появления в доме ал-Хариса ибн Хаммама ночного путника, который просит пищи и крова и на поверку оказывается его старым знакомым — Абу Зайдом. Точно такое же начало мы находим в макаме ал-'Аббаса: в дом рассказчика, Абу-л-Хайра, является ночной путник, Абу-л-Фадл, который ищет временного пристанища.
В обеих макамах явлению героя предшествует одинаковая по содержанию экспозиция. Рассказчик, мучимый бессонницей и томимый желанием обрести собеседника, описывает ночную непогоду (васф). Ал-Харйрй приводит краткое и лаконичное описание, не загружая повествование деталями. У ал-'Аббаса описание развернутое и содержит много метафор и олицетворений, в нем автор демонстрирует свое владение литературным слогом. Можно полагать, что посредством подобного художественного описания ал-'Аббас подчеркивает изолированность рассказчика от окружающего мира и объясняет его желание найти собеседника. Кроме того, такой зачин первой макамы сборника, вероятно, отражает внутреннее душевное состояние самого автора на момент написания цикла.
В начале сборника ал-Харйрй его герой и рассказчик незнакомы, но дальше по ходу действия цикла они постоянно встречаются при различных обстоятельствах, так что в пятнадцатой макаме, о которой сейчас идет речь, их вполне уже можно назвать старыми друзьями. У ал-'Аббаса не сразу понятно, насколько рассказчик знаком с героем. Поскольку макамы объединяются в цикл именно за счет этих двух персонажей, было бы естественно пояснить, в каких они состоят взаимоотношениях при первой же их встрече, чего, однако, ал-'Аббасом не было сделано: он просто следует за ал-Харйрй. В момент узнавания рассказчик Абу-л-Хайр называет имя своего ночного гостя, не поясняя, откуда он его знает: «В то время как он у меня пребывал я внимательно к нему присмотрелся и положился на [свое] зрение в отношении его поведения, и оказалось, что это Абу-л-Фадл ибн ал-Варис» (П. : л. 3б, 2-4; В. : л. 3а, 12-14). Лишь ближе к концу повествования становится ясно, что Абу-л-Хайр не просто был знаком с Абу-л-Фадлем, но ждал его прихода, чтобы задать волновавший его вопрос: «О, Абу-л-Фадл, брат справедливости, собиратель целостности и обширный щедростью, я ожидал твоей близости, чтобы молить о дожде твои тучи для [решения] вопроса...» (П. : л. 5а, 3-4; В. : л. 4б, 8-10).
После момента узнавания героя оба автора вводят добавочную сюжетную рамку — рассказ героя о событиях, происходивших с ним ранее. У этой рамки есть своя экспозиция, одинаковая для обеих макам — герой без сна и отдыха скитается ночью по дорогам.
Далее у авторов начинаются расхождения: харириевский Абу Зайд сначала попадает на рынок. В лавке торговца его внимание привлекает аппетитная гроздь фини-
12 От слова фард — обязанность, долг; требование, предписание (закона). Этот термин обозначает одну из категорий мусульманского права, предписывающую исполнение определённых правил в мусульманской общине. Предписания категории фард носят характер обязанности, предусматривающей в качестве наказания при невыполнении, в отличие от категории ваджиб («обязательное»), лишь осуждение со стороны членов общины.
ков и сливки, которые он мастерски описывает (васф). Терзаемый голодом, Абу Зайд пытается добыть средства для их покупки, но безрезультатно. И лишь под конец дня к нему приходит надежда в образе старика, жалующегося на упадок наук. В ответ на расспросы о причине жалоб старик представляет Абу Зайду стихи, содержащие юридический казус, который никто не может решить. Абу Зайд предлагает свою помощь старику в обмен на угощение, описав, чего бы ему хотелось отведать (васф). Старик предостерегает Абу Зайда против обмана и приводит его в свое жилище, вид которого свидетельствует о скупости его хозяина (васф). Насытившись угощением старика, Абу Зайд с легкостью решает этот юридический казус, облекая свой ответ в стихи. Получив желаемое, старик прогоняет Абу Зайда из своего дома, опасаясь, что у того может случиться расстройство желудка от обилия съеденного. Герой вынужден скитаться ночью, до того как набрел на жилище рассказчика — своего знакомого ал-Хариса ибн Хаммама. Так ал-Харйрй с юмором обыгрывает мотив скупости, насмешка над которой является одной из популярнейших тем в средневековой арабской литературе13.
Хотя изначально со слов самого Абу Зайда кажется, что он собирается обмануть каким-либо образом старика, встреченного им на рынке, далее видно, что он честно выполнил свое обязательство и продиктовал ответ, о правильности которого можно судить по реакции старика — тот не стал требовать компенсацию за предоставленное Абу Зайду угощение. Таким образом, в этой макаме ал-Харйрй лишь намекает на тему плутовства, но по сути она отсутствует в сюжете, уступая место демонстрации красноречия героя. В сборнике ал-Харйрй макамы подобного типа количественно уступают плутовским [10, с. 35].
В перипетиях жизни Абу Зайда прослеживается мотив несправедливости и непостоянства судьбы — главной философской мысли в макамах ал-Харйрй. Казалось бы, Абу Зайд после голодных скитаний смог честно заработать на пропитание посильным для него трудом, однако немилосердная судьба в лице скупого старика вынуждает его снова отправиться в неведомый путь ночью, после чего он обретает временное пристанище у своего знакомого, но не хочет оставаться в его доме, боясь надоесть.
В «Законоведной макаме» ал-'Аббаса Абу-л-Фадл набредает на собрание, пирующее в горной местности, которое, как и старик у ал-Харйрй, жалуется на упадок науки и нравов. В ответ на вопрос Абу-л-Фадла о причинах жалоб, ему предлагают непреодолимую для них законоведную загадку, которую он с легкостью решает, представив ответ в стихах. Здесь о правильности ответа также можно судить по реакции слушателей: красноречие и ум Абу-л-Фадла вызвали черную зависть у собрания и ему пришлось бежать в лес, спасаясь от расправы. Очевидно, что герой противопоставляет себя завистливой «толпе», усиливая это противопоставление самовосхвалением: «завидуют только опережающему» (П. : л. 4б, 17; В. : л. 4б, 5). В итоге он находит убежище у рассказчика — Абу-л-Хайра.
Так, остроумным решением герои обеих макам доказывают свое превосходство над слушателями. Зависимость ал-'Аббаса подчеркивается тем, что у обоих авторов загадки облечены в стихотворную форму, и даже в одном и том же размере. Стихотворный размер ответов, представленных Абу-л-Фадлем и Абу Зайдом, также совпадает (хафйф).
Суть юридических казусов состоит в следующем: ал-Харйрй приводит в своей макаме парадокс о наследстве — некто умер, оставив родного брата и жену. У жены тоже
13 См., например, «Книгу о скупых» ал-Джахиза [17].
имеется брат. При разделе имущества жена и ее брат получили свою долю, в то время как родной брат покойного остался ни с чем, но такое решение закону не противоречит.
У ал-'Аббас представлен казус из области семейного права — спрашивается, каким образом женщина могла иметь двух мужей в течение суток, не нарушив при этом шариата?
Уже по содержанию загадки видно, что ал-'Аббас проявляет большую изощренность в вопросах мусульманского права, чем ал-Харйрй. Чтобы понять суть ответа ал-Харйрй, вполне достаточно смекалки и бытовых познаний в семейно-родственных отношениях ('адат) (см. рис), в то время как в ответе ал-'Аббаса затрагиваются тонкости мусульманского права, а именно разница в постановлениях мусульманских школ (мазхабов). Все вышесказанное, а также серьезный религиозный тон «Законоведной макамы» ал-'Аббаса указывают на его вероятную профессиональную принадлежность к факихам-хадисоведам14.
В «Законоведной макаме» ал-Харйрй прослеживается известный в средневековой арабской литературе композиционный принцип градации, нарастания от начала к середине (законоведная загадка), за которым следует спад от середины к концу [4, с.112]. В макаме ал-'Аббаса подобный принцип выдерживается лишь отчасти; он заимствует сюжет у ал-Харйрй, изменяя композиционную структуру макамы в соответствии с собственным замыслом. В предисловии к сборнику ал-'Аббас декларирует, что он «завершил каждую макаму айатом Корана в качестве указания на ее окончание, чтобы видели читающие ее пользу и руководство, и чтобы чтение не было напрасным» (П. : л. 2б, 14-15; В. : л. 2б, 8-9). Так, в «Законоведной макаме» автор от имени героя приводит в стихах филологическое и юридическое толкование коранического айата о многоженстве [Коран, 4: 3] на целых две страницы.
Заимствуя у ал-Харйрй не только литературную форму, но порой даже построение сюжета и некоторые мизансцены, ал-'Аббас попытался создать свой цикл дидактических новелл, выдержанных в традиционном стиле макамы. С точки зрения средневековых арабских филологов подобное заимствование (ах?) не считается плагиатом (сарка), поскольку ал-'Аббас облекает мысли ал-Харйрй в свои слова [4, с.188-189]. Он,
14 Факих — юрист, знаток мусульманского права, при принятии решений, в отличие от усули, в качестве источника права использует Коран и сунну.
по мере своих возможностей, пытается следовать образцу ал-Харйрй. Вопрос состоит в том, насколько эти попытки можно считать удачными. Сам ал-'Аббас в предисловии к сборнику признается в «непосильности задачи», «возложенной» на него ал-Харйрй (П. : л. 2а, 7-8; В. : л. 2а, 2-3).
Сюжет у ал-Харйрй развивается реалистичней, чем у ал-'Аббаса, его герои более живые и естественные во всех отношениях. Ал-Харйрй значительно обогащает повествование, вводя добавочные темы (описание еды, предостережение стариком против обмана, описание убогости жилья старика), в то время как ал-'Аббас, более склонный к поучениям, нагружает сюжет макамы пространным рассуждением героя о корани-ческом стихе.
Язык авторов производит разное впечатление: в описаниях природы (ночь, гроза, звезды, буря, дождь, молнии) ал-'Аббас, как уже говорилось, находит возможность показать свое стилистическое мастерство. Ал-Харйрй делает это при описании людских пороков (скупость, обман), также уделяя внимание изяществу иносказаний (финики, сливки, еда)15 и разнообразию самой лексики. Следует отметить, что ал-'Аббас подбирает несколько неестественные рифмы и созвучия слов (таджнйс)16, за счет этого ощущается натянутость речи его героев и тяжеловесность слога, чего нельзя сказать о харириевских героях.
В макаме ал-Харйрй мы находим светское повествование с ироничным отношением к персонажам и сюжету в целом. Ал-Харйрй интересует развлекательность сюжета вкупе с проявлением красноречия его персонажей; назидательность в его макаме, сочетаемая с тонкой иронией, носит ненавязчивый характер житейского плана (не будь скупым, не засиживайся в гостях и т. д.), т. е. catigat rigendo mores.
У ал-'Аббаса содержание макамы служит целям назидания, в ходе которого он демонстрирует свою образованность и знание арабского языка. В его макаме ощущается откровенная набожность, а насаждение морали является самоцелью.
Как мы видим, оба автора превозносят остроумие и красноречие, умение решить вопрос экспромтом, т. е. качества, относящиеся к традиционным для арабской культуры ценностям, но ал-'Аббас ставит перед собой иные задачи, нежели ал-Харйрй, поэтому во внешне схожих сюжетах мы находим разных по характеру главных героев — один остроумный артист (ал-Харйрй), другой — морализатор-факих (ал-'Аббас). Различные задачи, поставленные авторами, подтверждают и названия самих макам. Хотя заглавия обеих макам могут быть переведены на русский язык как «Законоведная», в арабском языке они происходят от разных корней17.
Несмотря на перечисленные выше различия у авторов, на примере творчества ал-'Аббаса ясно прослеживается устойчивость макамного канона в позднем средневековье. При сравнении макам со схожим сюжетом видно, как канон варьируется в зависимости от интересов автора, в данном случае, вероятно, факиха-хадисоведа.
15 «Я сказал:
Ты добудешь мне всадника распрекрасного на седле самом сладостном и того, кто самым полезным другом считается, но с самым вредным спутником знается.
Над моими словами долго он размышлял и наконец, сказал:
— Полагаю, что сына пальмы ты подразумеваешь и пищу ягненка к нему добавляешь» [18, с. 74].
16 J ^^ J 'и? Okj jа top» («.. .и оказалось, что он человек из племени Тай и у него признаки утомления и голода»). То есть обозначение племени, к которому принадлежит герой, приводится только ради рифмы.
17 См. примечания 11 и 12.
Все вышесказанное позволяет нам считать макамы ал-'Аббаса одним из звеньев в процессе развития жанра. Дальнейшее исследование сборника макам ал-'Аббаса поможет определить роль макамного канона в позднем средневековье и его связь с задачами традиционной арабской назидательной литературы.
Литература
1. Пелла Ш. Вариации на тему адаба // Арабская средневековая культура и литература. Сборник статей зарубежных ученых / сост. и предисл. И. М. Фильштинского. М.: Наука, 1978. С. 60-76.
2. Фильштинский И. М. История арабской литературы X-XVIII века. М.: Наука, 1991. 725 с.
3. Gabrieli F. Adab / Encyclopaedia of Islam Vol. I. Leiden: E. J. Brill, 1954. P. 175-176.
4. Шидфар Б.Я. Образная система арабской классической литературы (VI-XII вв.). М.: Наука: ГРВЛ, 1974. 253 с.
5. Аль-Джахиз. Книга о скупых, Ибн Абд Раббихи. Чудесное ожерелье / пер., предисл. и ком-мент. Б. Я. Шидфар. М.: Художественная литература, 1985. 480 с.
6. Brockelmann C., Pellat Ch. Maqäma / Encyclopaedia of Islam Vol. VI. Leiden: E. J. Brill, 1986. P. 107-115.
7. Hämeen-Anttila J. Maqama: a History of a Genre. Wiesbaden: Harrassowitz, 2002. 502 p.
8. Brockelmann C. Geschichte der Arabischen Litteratur. Bd 1-2. Weimar: Verlag von Emil Felber, 1898-1902. Bd 1. 528 S.
9. Brockelmann C. Geschichte der Arabischen Litteratur. Sb. 1-3. Leiden: E. J. Brill, 1937. Sb. 1. 973 S.
10. Долинина А.А. Арабески: Избранные научные статьи. СПб.: Нестор-История, 2010. 444 с.
11. Халидов А. Б. Каталог арабских рукописей Института народов Азии АН СССР. Вып. III. М.: ИВЛ, 1960. Вып. I. Художественная проза. 135 с.'
12. Арабские рукописи Института Востоковедения. Краткий каталог / под ред. А. Б. Халидова, Ч. 1-2. М.: Наука: ГРВЛ, 1986. 527, 336 с.
13. Тептюк П. С. Рукопись макам ал-Аббаса и ее аналог в Австрийской национальной библиотеке // Письменные памятники Востока. № 1(16), СПб., 2012. С. 251-258.
14. Flügel G. Die Arabischen, Persischen und Türkischen Handschriften der KaiserlichKöniglichen Hofbibliothek zu Wien. Bd 1-2. Wien: K. K. Hof- und Staatsdruckerei, 1865. Bd 1. 615 S.
15. Hammer-Purgstall J. Hammer-Purgstall's Handschriften (arabische, persische, türkische). Wien: Gedruckt bey Carl Gerold, 1840. 584 S.
16. Тептюк П. С. Две рукописи макам ал-Аббаса (XVI век) // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 13. 2012. Вып. 2. С. 84-88.
17. Ал-Джахиз. Книга о скупых / пер. с араб., предисл. и примеч. проф. Х. К. Баранова, под ред. И. М. Фильштинского. М.: Наука, 1965. 287 с.
18. ал-Харири, Абу Мухаммед ал-Касим. Макамы: арабские средневековые плутовские новеллы / пер. В. М. Борисова, А. А. Долининой, В. Н. Кирипиченко. М.: Наука, 1978. 220 с.
Статья поступила в редакцию 18 июня 2012 г.
