CC BY
29
https://doi.ora/10.30853/fMnauki.2018-10-1.40
Шаяхметова Эльвира Халитовна
ВАРИАТИВНОСТЬ АОРИСТА В ДРЕВНЕРУССКИХ СБОРНИКАХ XII-XIII ВВ.
Целью статьи является анализ функционирования вариативных форм аориста, имеющих диагностирующий характер при оценке книжной традиции, с которой связаны рукописные источники (р?хъ - рекохъ и под., начатъ -нача и под.). Дистрибуция аористных форм исследуется в наиболее сложных по композиции текстах -древнерусских сборниках разного состава. Автор приходит к выводу, что распределение форм зависит от нескольких факторов: от того, к какой традиции относится протограф произведения, от речевых предпочтений переписчиков и, в случае оригинальных древнерусских текстов, от интенций автора.
Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2018/10-1/40.html
Источник
Филологические науки. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2018. № 10(88). Ч. 1. C. 197-200. ISSN 1997-2911.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2018/10-1/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: phil@gramota.net
УДК 811.161.1-112 Дата поступления рукописи: 09.07.2018
https://doi.org/10.30853/filnauki.2018-10-1.40
Целью статьи является анализ функционирования вариативных форм аориста, имеющих диагностирующий характер при оценке книжной традиции, с которой связаны рукописные источники (ртхъ - рекохъ и под., начатъ - нача и под.). Дистрибуция аористных форм исследуется в наиболее сложных по композиции текстах - древнерусских сборниках разного состава. Автор приходит к выводу, что распределение форм зависит от нескольких факторов: от того, к какой традиции относится протограф произведения, от речевых предпочтений переписчиков и, в случае оригинальных древнерусских текстов, от интенций автора.
Ключевые слова и фразы: аорист; вариативность; диагностирующие формы; древнерусские сборники; книжная норма.
Шаяхметова Эльвира Халитовна
Казанский (Приволжский) федеральный университет sha. elvira@mail. ru
ВАРИАТИВНОСТЬ АОРИСТА В ДРЕВНЕРУССКИХ СБОРНИКАХ XII-XIII ВВ.
Исследование выполнено при поддержке РФФИ (проект 18-012-00428).
Ряд претеритальных форм имеет диагностирующее значение для определения книжной традиции, с которой связан тот или иной рукописный источник, и характера ее преломления в тексте. Кирилло-мефодиевским памятникам и наследующим им западноболгарским, охридским источникам были свойственны нетематические формы аориста глагола рещн типа рвуь и приращение -ть в форме 2-3 лица единственного числа у аористов от глаголов ітн, (мд)удтн, (^д-, рдс)пятн, клатн, жнтн, (оу)мрвтн, (про)стрвтн, (по)жрвтн, пнтн, внтн, (вьс)пвтн [1, с. 266; 9, с. 316; 14, р. 164-168]. В восточноболгарской, преславской традиции нетематические формы, как правило, заменялись тематическими типа реко^ь, а приращение опускалось (т,дпа, пн и под.). В древнерусских книжных памятниках наблюдаются разные пути и количественные конфигурации в отражении типов вариативности. Наиболее часто окончание -ть встречается у аористов от глаголов с основой на носовой гласный, в частности, «аорист прніть был для древнерусских книжников совершенно обычной формой» [6, с. 826].
Исследование проводилось с целью изучения характера распределения диагностирующих форм аориста в трех древнерусских сборниках. В ходе работы была проведена полная выборка интересующих нас форм, проведен сравнительный анализ их функционирования в рукописях. Актуальность работы заключается, с одной стороны, в необходимости детализации бытования аориста в конкретных источниках, с другой стороны -в описании самих рукописей и введении их лингвистического материала в научный оборот. Новизна исследования связана с рассматриваемым материалом: выбранные рукописи ранее не анализировались с точки зрения специфики глагольных форм.
Рассматриваемые нами сборники относятся к особому типу книжной продукции в Древней Руси. В них содержатся произведения различных жанров и разных авторов, что делает данные рукописи подобием «минибиблиотеки». В связи с неоднородностью состава и соседством текстов, восходящих к разным протографам, языковой строй памятников также, как правило, характеризуется разнородностью и отражает сложную картину вариативности языковых единиц, в частности в системе претеритов. В ходе исследования привлекался текстовый материал трех древнерусских сборников: Троицкий сборник XII-XIH вв. (далее - Тр) [12], Изборник первой половины XIII в. (далее - Изб) [5] и Толстовский сборник второй половины XIII в. (далее -Тол) [11]. Около половины Тр занимает выборка глав из Пандектов Антиоха Черноризца, которые были скопированы (с изменением порядка следования) с древнейшей рукописи Пандектов XI в. (далее - ПА) [8]. Эти два сборника, по устоявшемуся мнению, представляют собой древнейшую в славянской письменности пару «антиграф - апограф» [7, с. 9]. Кроме того, Тр включает в себя наиболее ранние копии ряда произведений («Чудо архангела Михаила в Хонех», апокриф «Хождение богородицы по мукам») и выписки из святоотеческой литературы. В Изб содержатся выдержки из толковой псалтыри Афанасия Александрийского, выписки речений Св. Отцов, антииудейский трактат «Речи к жидовину о вочеловечении Сына Божия». В Тол входят шесть Слов Кирилла Туровского, Слово Иоанна Златоуста на Рождество, апокрифические «Сказание Афро-дитиана» и «Легенда об Авгаре», «Память» св. Василия Великого и огласительные Поучения Кирилла Иерусалимского, которые занимают около половины рукописи. Слова Кирилла Туровского, как и «Сказание Аф-родитиана», представлены самыми ранними списками.
Тр и Изб опубликованы в виде интернет-издания и представлены на портале «Манускрипт» в «Казанской электронной коллекции славяно-русских памятников письменности XII-XIV вв.» [13]. При их анализе применялись специализированные онлайн-модули и указатели. Исследование Тол выполнялось по цифровой фотокопии, предоставленной Отделом рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ).
В Тр старые формы аориста от глагола рещн используется в 2,5 раза чаще, чем тематическая (26 форм против 10): рвуь (8, 9 (2 раза), 115, 159, 186 (6 раз), 192 об.), рвуомь (65 об., 97, 127, 153 об., 156, 192 (2 раза)),
рэшА (39 об., 44, 49, 92, 137 об., 155, 181) vs. рекоуъ (8, 170), рекоуомъ (190 об.), рекошА (8, 30 об. (3 раза), 36, 66 об., 167). В имеющихся параллельных чтениях с ПА формы Тр соответствуют антиграфу, за исключением передачи гласной после ш: в Тр используется только гласная а (рекошА 66 об., рэшА 137 об., 155), а в ПА гласная указывает на мягкость согласного при сохранении буквы старославянского носового гласного (ре— коші 19 об., рэшА 158, 169). При этом только тематические формы находятся в апокрифическом «Хождении Богородицы по мукам» (30-38), в других произведениях тематические формы либо отсутствуют («Чудо архангела Михаила в Хонех» (38 об. - 46 об.), Слово Иоанна Златоуста о Давиде (185 - 188 об.)), либо старые формы преобладают (апокриф «Слово Евсевия Александрийского о вшествии Иоанна Предтечи во ад» (6-11), Пандекты (64 - 157 об.), вопрошания князя Антиоха (188 об. - 193)).
В Изб употребляются исключительно нетематические формы аориста от глагола рещн: рэуъ (25, 77, 78, 97, 102 об., 116 об., 184 об., 185 (2 раза), 186 (2 раза), 187 об., 193 об., 194, 194 об.), рэуомъ (141 об.), рэшА (3, 63 об., 79 об., 149 об., 157 (2 раза)), что указывает на связь текста с кирилло-мефодиевской, западностарославянской традицией. Контексты употребления формы 1 лица в этом сборнике однотипны: девять примеров приходится на «Речи к жидовину о вочеловечении Сына Божия», и все эти примеры представляют собой конструкцию вида «А^ь же рэуъ <+прямая речь>»; а шесть других примеров являются цитатами, где глагол рэуъ входит непосредственно в цитируемый текст.
В Тол разные части рукописи отражают разные стратегии. В оригинальном древнерусском произведении -проповедях Кирилла Туровского (1-49 об.) - старые формы преобладают: рэуъ (32 об.), рэшА (10, 20 об., 28 об., 33, 36 (2 раза)) vs. рекоуъ (29 об.), рекошА (9, 40 об.). Похожая картина наблюдается в древнерусском списке южнославянского перевода огласительных Поучений Кирилла Иерусалимского (89 об. - 184 об.): рэуъ (94 об., 104, 108 об., 143 об., 164, 184 об.), рэуомъ (121 об., 135 об., 146 об., 159, 161), рэшА (162 об.) vs. рекоуъ (139, 143 об.), рекошА (127 об., 152). В «Памяти» преп. святителя Василия (68 об. - 88 об.) представлены всего две, но разные формы: рэшА (85) и рекоуомъ (69 об.). В древнеславянском переводе апокрифического Сказания Афродитиана (56 об. - 62) используются только тематические варианты: рекоуъ (57), рекоуомъ (61 (2 раза), 62), рекошА (58, 59, 60).
В большей части примеров, особенно в 3 лице, аорист используется для введения прямой речи.
О. Ф. Жолобов указывает на то, что в Словах Кирилла Туровского это «лексико-грамматическая единица рэшА получила значение не просто введения прямой речи, а своего рода экспрессивного документального подтверждения чужой речи» [3, р. 150], что подчеркивается употреблением этой словоформы внутри прямой речи на месте энклитики: нетрэБнмъ бо рэшА память ёго (Тол, 10); Nz нспытанмъ рэшА доьрэ • възовэмъ н ёще второк прозрэвъшАГо (Тол, 28 об.). В Тр также имеются примеры вставного употребления: въудьржАннк же рэуомъ • не 8 БрАШьнъ тъчью • нъ ОБъдьржьнок (Тр, 65 об.); в том числе обычно во вводном предложении, отсылающем к ранее уже сказанному: мы ьрАтнк ікоже прэже рэуомъ • н^ь всего ердцА поканмъ са штъ зълъ (Тр, 127), еоуктьк бо ёсть намъ ікоже прэже рэуомъ • шстаельше роднтелі • н БрАТНЮ • нмэтн Еесэды (Тр, 153 об.), ннкто же бо • іко се прэдн рекоуомъ • евокмоу Боу н кланітн са н уоулнтн ёго (Тр, 190 об.).
Аорист 1 лица, используемый для оформления своей речи, нередко сохраняется в составе цитат библейского текста: например, цитата Пс. 81:6 в сборниках: П а^ь рэуъ ет^н Еоудете н снве вышнемоу (Изб, 102 об.), ннде писание. а^ь рэуъ Етр Будете і снве вышнему (Тол, 143 об.), также встречается в Изборнике 1073 г. : гЛааше къ жндомъ Бееэдоум • нэ лн пісанов ъ законэ вашємь • ЇЄ0 А^ь рэуъ ЕТ^Н есте (7 об.), и в Изборнике 1076 г.: ше— стын вышнн сего • ёгда їко снъ къ Боу дьр^Акть • а^ъ бо рэуъ Б03Н есте н сынове вышьнааго вьсн (225 об.). Эти вставки, за счет частоты использования и высокого статуса текста, который они представляют, в подавляющем количестве примеров сохраняют старую форму рэуъ. Среди подобных примеров тематические формы редки: англъ бЛговэст! женамъ... се рек0 вамъ (Тол, 139); рекоуь бо рече • нсповэмь на са бє^аконнц своё ген (Тр, 170) с аористом рече в качестве знака цитации. Эта же цитата в Тол: рцн ты по діду. рэуъ 1споеэмь на са бє^аконна мої Гві (Тол, 94 об.). В то же время сохранение формы рэуъ не мешает писцам тут же использовать форму рекоуь: ннде писание- а^ъ рэуъ Б^ Будете і снве вышнему / вен рекоуь. А не роднуь (Тол, 143 об.); не рэуъ Лі тн не евАрн са с ннмь • ее нын1 ікоже преже рекоуь тн (Тр, 8). Здесь тематическая форма находится в составе придаточного предложения, отсылающего к ранее сказанному. Пассажи с независимой формой 1 лица нередко встречаются в Тол и Тр, например, в поучительных текстах, когда упоминаются ранее затронутые темы: БлГОВЭСТНуЪ 0 крьстэ... рэуъ еоуднще КГО • рэуъ спсеннк КГО 1^ыкомЪ- рэуъ НТБЬрАнНК аплъ • рэуъ Ш ТВАнНН СЪЕОрА • рэуъ Ш ЛНЦЭ дВЪ • рэуъ 0 еэдАнНН кже Ш дееноую (Тр, 186); мнОГАї же кннжнАї СВЭдНТеЛЬСТВА ТАГОдінуЮ тэеннну прэступАемъ- іко же преже рэуъ- АЩЄ бо веэуъ в^іщк зэлопытнэ- ничто же дэлъ увъ БеСПОСЛОуШЬСТВА шстане (Тол, 164); шнъ вы нАоучнть всему і въепомянеть елнко рэуъ вамъ (Тол, 184 об.).
Форма множественного числа 1 лица, помимо введения прямой речи нескольких персонажей, от имени которых идет повествование (прндоуомъ... Н вэдэуомъ рожЬШЮЮ Н роженАГО... і рекоуомъ к мАтерн (Тол, 61)), используется для объединения автора с «мы» читателей при обозначении привычных значений в цепи толкований -«для того (как принято) мы назвали»: не временА нн днн • оукАрякть- нъ еоущАї въ ннуь Члвкы • временА же н днн злы • ТОГО рАдН рэуомъ • Ш БыВАЮЩНуЪ ВЪ на ЗЛОу (Изб, 141 об.). Некоторые примеры, вероятно, можно отнести к авторскому «мы» при установлении связи с прежде сказанным, когда аорист выступает как логический модулятор в толковании: довлэеть тн іко Едгочтне іко же рэуомъ- еже идэтн іко сна "бъ імать тъкма (Тол, 146 об.);
не бэ бо прості члкъ іко же рэ^омь оумнрААН за ны • нь снь б'ин (Тол, 159); си рэуомь ш стыуь моужь нзвэстнвьше са • тако нмэтн нстнноу вещи • ікоже рэуомь • вь ннуьжЕ Н3НОСНМО ксть ш дрэвьннуь нспнсатель (Тр, 192).
В отличие от старых форм аориста от глагола рЕщн, аористы 3 лица единственного числа с наращением -ть, относящиеся к той же книжной традиции, по частотности употребления уступают формам без добавочного окончания, которые были равно характерны как для восточно-болгарских, так и восточнославянских диалектов.
Сопоставление контекстов, имеющих параллельные чтения и в Тр, и в ПА, показало, что в Тр не подвергаются редактированию аористы с окончанием -ть, имеющиеся в ПА: рнзоу... \же прніть (ПА, 8 об.) vs. рн-Зоу... юже прніть (Тр, 65); пожрэть (ПА, 77) vs. пожрэть (Тр, 83 об.); вънатъ (ПА, 230) vs. вьніть (Тр, 96 об.). Разница между памятниками обнаруживается в том, что в Тр аористе от глагола оумрэтн с основой на *r дважды устраняется неполногласие: кгожк рАдн уь оумрэ (ПА, 110), за негоже у? оумрэ (ПА, 152) vs. ёгоже рАдн уСь оумрЕ (Тр, 133), за нёгоже уСь оумрЕ (Тр, 134); но в то же время дважды же и сохраняется: шнъ же падь на колэноу • нё абик оумрэ (ПА, 150), въдовнца... оумрэ (ПА, 17) vs. шнъ же падь на колэноу • не абье оумрэ (Тр, 92 об.), въдовнца... оумрэ (Тр, 149). Чтение н пакы мало прочнтАтн • н по томь чнстн тЕтрАдн н начать нскатн главъ кннжьнынуь (Тр, 76), по-видимому, испорчено, поскольку в ПА находим начатъкъ нскатн (ПА, 65 об.). В отрывке вьдовнца жн 1 оумрэ (Тр, 149) аорист жн возник из-за ошибочного восприятия текста источника: въдовнца жива оумрэ (ПА, 17). Всего в Тр аористов с наращением 17 примеров: прніть (65, 159 (2 раза), 178, 185, 187 об., 202), шіть (187 об.), вьніть / вънатъ (96 об., 129 об.), начать (40), рАспять (183 об.), пожрэть (83 об.), оумрэть (201 (2 раза)), жнть (40 об.), пожить (188). Форм без наращения 21: прнї (18 об., 84, 118), са (30), нача (44 об., 156, 201), въза (12 об., 16 об. (2 раза), кла са (167 об.), оумрЕ / оумрэ (4 об., 18 об., 133, 134, 183 об., 92 об., 149, 202), пн (148), оупн са (148). Аорист от глаголов с корнем і чаще употребляются с приращением, но в остальных случаях форма без -ть преобладает. Относительно распределения форм в тексте можно выделить следующие моменты: в «Слове от книг святого Исихиа» (14-19) употребляются только формы без приращения; в «Хождении», в котором использовались только форма рекоша, также нет форм с окончанием -ть, правда, и без него всего один пример; в «Чуде в Хонех», в котором были только аористы рэшА, встречаются оба варианта - и с приращением, и без; в ПА, в которых преобладали старые формы аориста от глагола рЕщн, чаще встречаются формы без наращения; в «Вопрошании князя Антиоха», в котором нетематические формы аориста от глагола рЕщн незначительно преобладали, формы с приращением также используются несколько чаще; в «Слове Иоанна Златоуста о Давиде царе», в котором были только формы рэуь, используются только формы с приращением.
В Изб, несмотря на то что употребление исключительно старых форм аориста от глагола рЕщн указывает на его тесную связь с кирилло-мефодиевской традицией, приращение -ть имеется только у глаголов от основ на корневой носовой гласный, что является довольно распространенным явлением для древнерусских памятников. У глаголов от иных основ присутствуют только варианты без -ть: оумрЕ (35 об., 149, 160, 156), прострЕ (90, 101 об.), вьспэ (142 об. (2 раза)), пн (4). Формы с -ть и без -ть употребляются одинаково часто: прніть (4 об., 74, 81 об., 82 об., 123), поїть (155 об., 159, 160), възатъ (21 об.), іть (159), рАспять (73 об.), клатъ (106, 132 об.), зачать (85, 85 об., 157 об.), начать (47 об.) vs. прнї (27, 32 об., 35, 37, 49 об., 144, 175 об., 187, 192 об.), вьспрні (22), рАспя (5 об., 130, 150 об.), кла (127 об.), вза (187), зача (157), нача (28). Характер распределения форм неоднородный. В выборках из Псалтыри содержится относительно большое количество форм с окончанием -ть (на что, естественно, влияет и то, что это произведение имеет наибольший объем -однако, отсутствие в этом объеме форм без приращения можно считать показательным); также много форм с приращением в меньшем по объему отрывке с названием «А се от Бытия» (154 об. - 168 об.). В то же время в этих произведениях содержится и нетематический аорист глагола рЕщн. Иная тенденция отразилась в отрывке «А се от Евангелия» (24 - 34 об.) и «Речах к жидовину»: в них сочетаются нетематическая форма аориста глагола рЕщн и аористные формы исключительно без -ть. Данное явление может поддерживать предположение Й. Райнхарта о том, что перевод этого произведения «возник, по всей видимости, в XI или XII в. в Киевской Руси» [10, с. 300].
Поскольку Тол содержит несколько объемных и разнородных произведений, охарактеризуем их каждое по отдельности. О. Ф. Жолобов указал, что «особой характеристикой Слов является стопроцентная реализация аористов с окончанием -ть» [3, р. 148]. Действительно, на листах 1 - 49 об., содержащих Слова Кирилла Туровского, встречаются только аористы с окончанием -ть: прніть (5 об. (2 раза), 6 об., 30 об.), оумрЕть (10 об.), сънатъ (10 об.), подьїть (35 об.), начать (39, 39 об., 40). Эта специфика особенно ярко выделяется на фоне других произведений, включенных в Тол, в которых количество аористов с наращением в несколько раз превышает количество форм без -ть. В частности, речь идет о «Памяти» преп. святителя Василия: прня (78), вза (70, 81 об.), нача (70 об., 78 об., 80 об., 81 (2 раза), 81 об., 83) vs. начать (78); и поучениях Кирилла Иерусалимского: прня / прнї (97 об., 105 об., 116 об., 117 (2 раза), 125, 143 об., 153 об., 156, 164, 166; 114, 116 об., 159 об., 166, 181, 181 об.), нача (102, 116, 117, 139 об. (2 раза), 161, 175 об., 179), вза (138, 152 об., 162 об.), шбъа (141), пропя (161, 168 об.), вьспрнА (168 об.) vs. прнять / прніть (146; 161, 164), шїть (96 (2 раза)), подъять (171 об.), начать (125), взять (149, 152 об.), пропять (106 об.), клатъ (140 об., 156), іть (174 об.). В «Сказании Афродитиана», в котором нет старых форм аориста от рЕщн, также отсутствует и аорист с -ть:
(59 об., 61 об.). Разные варианты использованы в апокрифе «Перенесение нерукотворного образа» (62 об. - 68 об.): приї (65 об.) vs. шить (66 об.). В «Слове Иоанна Златоуста на Рождество Христово» (49 об. - 56 об.) содержится единственный в Тол аорист с -тъ, образованный не от глагола с основой на носовой гласный: шць бо бесэмене роди • и ДеА нентдреуеньно прижить (51 об.).
Таким образом, несмотря на восточнославянское происхождение, в сборниках отчетливо отразилась гетерогенность входящих в них текстов, связь с разными книжными традициями и диалектными особенностями. В частности, на это указывает распределение вариативных диагностирующих форм аориста, которое было рассмотрено в данной статье. На динамику книжной нормы оказывали влияние и речевые предпочтения переписчиков, поскольку в XII-XIII вв. аорист еще встречается в обыденной речи, как об этом можно судить по берестяным грамотам [4, с. 142]. Писцы вносили изменения в переписываемый текст, что проявилось при сопоставлении пары ПА - Тр. В Тол в оригинальных древнерусских «Словах» Кирилла Туровского ярко проявилось авторское начало: последовательно используются старославянские формы 3 лица с -тъ и отдается предпочтение форме рвшд, в то время как в остальных текстах сборника в 3 лице чаще встречается аорист без -тъ, а вариативные формы глагола рЕщи распределены почти поровну. Изб выделяется среди сборников тем, что в нем не употребляются новые формы аориста типа рЕкоуъ, что нетипично для восточнославянских памятников этого периода: «...русские памятники XI-XII вв., начиная с древнейших, отражают широкое распространение новых тематических форм» [2, р. 148].
Проведенный анализ языка сборников XII-XIII вв. подтверждает, что аорист оставался одной из ключевых форм темпоральной системы, его развитие в книжном языковом регистре продолжалось. Вариативность аористных форм характеризует подвижность древнерусской литературной нормы, в которой старославянские варианты выступали как показатель высокого статуса книжного текста.
Список источников
1. Вайан А. Руководство по старославянскому языку / пер. с фр. В. В. Бородич; ред. В. Н. Сидорова. М.: Изд-во иностранной литературы, 1952. 446 с.
2. Гиппиус А. А. «Рекоша дружина Игореви...»: к лингвотекстологической стратификации Начальной летописи // Russian Linguistics. 2001. Vol. 25. Iss. 2. Р. 147-181.
3. Жолобов О. Ф. Язык древнеславянской проповеди: неординарность глагольной морфологии в гомилиях Кирилла Туровского // Slovene. 2017. Vol. 6. № 2. Р. 137-162.
4. Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. Изд-е 2-е, переработанное с учетом материала находок 1995-2003 гг. М.: Языки славянской культуры, 2004. 872 с.
5. Изборник первой половины XIII в. // Российская национальная библиотека. Q. П. I. 18. 196 л.
6. Крысько В. Б. Морфологические особенности житийной части Софийского пролога // Славяно-русский Пролог по древнейшим спискам: в 2-х т. / подг. В. Б. Крысько, Л. В. Прокопенко и др. М.: Азбуковник, 2011. Т. II. С. 798-837.
7. Паймина О. С. Языковые особенности Троицкого сборника XII-XIII вв.: автореф. дисс. ... к. филол. н. Казань, 2012. 24 с.
8. Пандекты Антиоха XI в. // Государственный исторический музей. Воскр. 30. 309 л.
9. Пичхадзе А. А. Переводческая деятельность в домонгольской Руси: лингвистический аспект. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2011.403 с.
10. Райнхарт Й. Древнерусский антииудейский трактат, его греческий оригинал и проблема его происхождения // Труды Института русского языка им. В. В. Виноградова. М., 2015. Вып. 5. Лингвистическое источниковедение и история русского литературного языка. С. 289-333.
11. Толстовский сборник второй половины XIII в. // Российская национальная библиотека. F. П. I. 39. 184 л.
12. Троицкий сборник XII-XIn вв. // Российская государственная библиотека. Тр. 12. 202 л.
13. Электронная коллекция славяно-русских памятников письменности XII-XIV вв. [Электронный ресурс] // Манускрипт. URL: http://mns.udsu.ru/mns/portal.main?p1=54 (дата обращения: 13.07.2018).
14. Zholobov O. The synthetic indicative in Cyril and Methodius’ sources (the internet edition of the Paroemiarion Zacharianum dating from 1271) // Russian Linguistics. 2016. Vol. 40. Iss. 2. P. 153-і72.
AORIST VARIATION IN THE OLD RUSSIAN COLLECTIONS OF THE XII-ХШ CENTURIES
Shayakhmetova El'vira Khalitovna
Kazan (Volga Region) Federal University sha. elvira@mail. ru
The purpose of the article is to analyze the functioning of the variant forms of the aorist that have a diagnosing character in the evaluation of the literary tradition, with which manuscript sources are associated (рпхъ - рекохъ, начать - нача and so on). The distribution of aorist forms is studied in the most complex texts by their composition - the Old Russian collections of different structure. The author comes to the conclusion that the forms distribution depends on several factors: on the tradition, to which the protograph of the work relates, on the verbal preferences of the scribes and, in the case of the original Old Russian texts, on the author’s intentions.
Key words and phrases: aorist; variation; diagnosing forms; Old Russian collections; literary norm.
