CC BY
53
ПСИХОЛОГИЯ БЕЗОПАСНОСТИ ЛИЧНОСТИ
Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2019. № 4. С. 5-10. УДК 37.061
DOI: 10.24147/2410-6364.2019.4.5-10
И. В. Воробьева, О. В. Кружкова
ВАНДАЛИЗМ В ГОРОДСКОЙ СРЕДЕ КАК МАРКЕР НЕБЕЗОПАСНОСТИ ТЕРРИТОРИИ*
Рассматривается вопрос понимания вандализма в контексте безопасности и небезопасности городского пространства. Анализируется представление молодежи о данной активности и оцениваются городские объекты, содержащие результаты подобного деструктивного поведения, с количественной и качественной стороны. Формулируется вывод о вероятных условиях, делающих вандализм в городской среде маркером небезопасности территории.
Ключевые слова: вандализм; городская среда; безопасность; психологическая безопасность; небезопасность территории.
I. V. Vorobyeva, O. V. Kruzhkova
URBAN VANDALISM AS A MARKER OF TERRITORY INSECURITY
The article deals with the issue of understanding vandalism in the context of the safety and insecurity of urban space. Authors analyze the youth perception of this activity and evaluate urban objects that contain the results of such destructive behavior from a quantitative and qualitative point of view. The article concludes about the likely conditions that allow vandalism in the urban environment to be considered as a marker of territory insecurity.
Keywords: vandalism; urban environment; security; psychological security; insecurity of the territory.
«Безопасность» и «вандализм» в общественном сознании - два взаимоисключающих понятия. Этимология слова «вандал» уже предполагает некоторую агрессию, направленную преимущественно на исторические и культурные ценности, но и, безусловно, угрожающую жизни и здоровью людей, находящихся в этой среде [1]. Вместе с тем пространство современных мегаполисов чрезвычайно насыщено вандальными проявлениями и уже давно стало привычной визуальной средой, в которой осуществляют свою ежедневную активность городские жители. Логично предположить, что появилась некоторая специфика в восприятии и понимании данного феномена, объясняющая его перма-
нентную представленность в абсолютно любой рукотворной среде.
Само понятие «вандализм» вызывает однозначную негативную реакцию у большинства людей. Ассоциативный ряд среднестатистического городского жителя укажет на разрушения памятников, осквернение культурных и религиозных объектов, сожжение и еще множество деструктивных действий по отношению к объектам окружающей среды. Вместе с тем этот феномен подразумевает под собой достаточно неоднозначное содержание в зависимости от позиции его оценки. Так, юриспруденция понимает под данной формой активности «осквернение зданий или иных сооружений, порчу имущества на общественном
* Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ, проект № 17-18-01278.
© Воробьева И. В., Кружкова О. В., 2019
транспорте или в иных общественных местах; а так же деяния, совершенные группой лиц, по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [2]. Психология подчеркивает девиантный характер подобного поведения, направленного на деструкцию материальных ценностей [3]. В педагогике вандализмом называют деструктивное поведение учащегося, нуждающееся в профилактике и коррекции [4]. Культурология обозначает вандализмом разнообразные формы активности, предполагающей невежественное, безвкусное, расточительное, не сберегающее и др. отношение к объектам исторической, культурной, духовной ценности [5]. Становится очевидным, что семантика и вариативность вандального поведения чрезвычайно разнообразна. Обобщение представлений о вандализме с позиции различных научных направлений конкретизирует то, что это стратегия взаимодействия субъекта с окружающей средой, выражающегося в стремлении субъекта изменить актуальное ее состояние без соответствующих на это санкций со стороны ее собственника или управляющего [6]. Таким образом, под данную категорию действий попадает достаточно широкий спектр поведенческих моделей, реализуемых в основном молодежью и представляющих собой самовольные акты преобразования городской среды преимущественно в графической форме. Подобные изменения городского пространства характеризуются:
- отсутствием временных рамок, т. е. без предупреждения и предварительной подготовки, а также гарантированного срока сохранности;
- отсутствием включенности в общий план преобразований среды, т. е. несистемно и без учета иных изменений городского пространства;
- самовольностью, т. е. мнение большинства жителей (собственников или пользователей объектов) не учитывается;
- анонимностью - автор или авторы преобразований зачастую известны только узкому кругу лиц субкультурного сообщества или определенной возрастной группы;
- безнаказанностью - ответственность за подобные действия наступает достаточно редко, так как для ее назначения необходимо
зафиксировать факт совершения деяния конкретным человеком или группой лиц.
Всё вышеперечисленное вызывает вполне закономерное предположение, что среда, изменяющаяся подобным образом, не может формировать у проживающих в ней жителей чувство защищенности и соответствовать их представлениям о безопасности.
Сам феномен безопасности, с одной стороны, затрагивает исключительно объективные параметры, связанные с реальной угрозой жизни и здоровью человека, с другой -немаловажное значение имеют субъективные факторы, описывающие феномены восприятия потенциально угрожающего объекта, его значимость для человека и общее психоэмоциональное состояние воспринимающего. Так, Т. С. Кабаченко рассматривает феномен психологической безопасности, понимая под ним самостоятельный феномен в структуре общей безопасности личности, предполагающий определенное качество окружающей среды, которое не нарушает целостность и адаптивность функционирования человека [7]. В. Д. Анасов указывает на сочетание трех факторов, способствующих психологической безопасности личности - человеческий фактор, фактор среды, фактор защищенности. Последний рассматривается как дополнительный или инструментальный и предполагает наличие широкого спектра средств защиты от неблагоприятных, опасных раздражителей. К первому относят специфику реагирования человека на потенциально опасные ситуации. Во второй включены все измерения среды - физическая, информационная, социальная [8]. В структуре психологической безопасности И. А. Баева выделяет два аспекта -психологическая безопасность среды и психологическая безопасность личности [9]. Помимо этого, в условиях большого скопления людей, систематического включения их в значительное количество больших групп в субъективном аспекте или психологической безопасности огромное значение приобретают закономерности протекающих в этих группах социальных процессов.
Таким образом, с одной стороны, достаточная представленность на объектах городской среды результатов вандальных актов, с другой - отсутствие системы мер по предупреждению и коррекции подобной активности молодежи позволяют предположить, что, вероятно, жители не считают повреждение
зданий и сооружений вандализмом или их действительно недостаточно, чтобы оценивать окружающее пространство как небезопасное. Для разрешения указанного противоречия было организовано и проведено эмпирическое исследование. Основу разработки дизайна его проведения составили два исследовательских вопроса:
1. Что наиболее часто жители города относят к результатам вандальных актов и называют вандализмом?
2. Насколько частотно представлены указанные феномены в реальном пространстве городской среды?
Для ответа на поставленные вопросы было спланировано и реализовано два направления в сборе и анализе эмпирических данных: параллельно и независимо друг от друга изучались субъективные представления жителей крупного мегаполиса (города Екатеринбурга) о вандализме [10] и детально анализировалась среда города. Изучение городской среды осуществлялось посредством фотофиксирования объектов городского пространства, имеющих признаки вандального повреждения. В рамках первого направления был организован опрос с использованием метода анкетирования, который осуществлялся на платформе Google. Общее количество респондентов - 304 человека с равномерным распределением по полу. Для реализации второго было сделано 2 444 фотографии зданий и сооружений города Екатеринбурга с последующим нанесением информации на карту. Фото были проанализированы по нескольким критериям: функциональная принадлежность здания или сооружения; степень его доступности для преобразования; тип и форма ван-дальных изменений.
Для ответа на первый исследовательский вопрос респондентам предлагалось указать, что из фиксированного списка действий можно рассматривать как вандализм. Для получения более объективной информации у участников исследования была возможность указать свой вариант ответа в формате открытого вопроса. Наиболее часто встречающейся формой вандализма по ответам опрашиваемых является графический вандализм, к которому относятся граффити (40,5 % от общего числа ответов), надписи на поверхностях городских зданий и сооружений (55,9 % от общего числа ответов). Также к вандализму, по мнению опрошенных, можно отнести поломку конструкций и объектов благоустройства городских территорий - заборов, ограждений, шлагбаумов, лавочек, насаждений (44,4 % от общего числа ответов). Гораздо меньше (11,8 %) ответов указывают на объявления, расклеенные в непредназначенных для этого местах, которые также являются проявлением вандальной активности жителей мегаполиса [11].
Для ответа на второй поставленный вопрос собранная база фотографий зданий города Екатеринбурга была проанализирована экспертами по нескольким основаниям. Анализировались только фото тех объектов, на которых было зафиксировано очевидно несанкционированное преобразование или уничтожение (частичное или полное) их поверхностей. Полученные оценки эксперта обрабатывались с использованием методов описательной статистики.
Так, частотный анализ результатов по первому критерию представлен на рис. 1.
2 % 2 % 2 %
20 %
47%
□жилое
□ инфраструктурное □социально-бытовое
■ культурно-образовательное
□ культурно-историческое
□ промышленное
Рис. 1. Процентное распределение объектов городской среды с признаками вандального преобразования по функциональному предназначению Почти половина объектов со следами жилой застройки - это обычные дома, как вандальной активности относятся к категории правило, типовой застройки, находящиеся в
спальных районах. На втором месте (27 %) -инфраструктурные сооружения: мосты, заграждения (заборы), остановки, технические сооружения во дворах домов и пр. Чуть менее (20 %) повреждаются социально-бытовые объекты: магазины, организации сферы услуг. Полученное распределение в целом вполне закономерно - жилых домов в мегаполисе большее количество, именно они и прилегающее к ним пространство являются средой ежедневной активности основной возрастной категории вандалов - подростков и юношей [12]. Инфраструктурные объекты очень часто
Так или иначе результаты вандальных действий были обнаружены только на 5 % объектов городской среды, которые можно обозначить как персональное пространство -это объекты частной собственности (частные дома, индивидуальная застройка и прилегающая к ним территория). Вероятно, подобные объекты достаточно хорошо охраняются, имеются признаки их принадлежности конкретному лицу (группе), выстроена система предупреждения вандальных действий по отношению к ним - система охраны, видеонаблюдение, предупреждающие обозначения, - а появляющиеся вандальные повреждения достаточно быстро устраняются. Еще 3 % зданий и сооружений можно отнести к категории объектов с ограниченным доступом, т. е. это по-
имеют эстетически непривлекательный вид и находятся вне зоны активного социального контроля жителей, т. е. выступают очень удобным объектом для вандализма. Магазины и организации сферы услуг часто также расположены на первых этажах жилых домов, попадающих в поле активности молодежи.
Анализ доступности объектов городской среды для вандального преобразования также подтверждает, что в подавляющем большинстве случаев пространство публично и не имеет ограничений доступа к нему (рис. 2).
верхности, расположенные на уровне верхних этажей, крыш, труб и т. п. Как правило, представители молодежных субкультур целенаправленно выбирают такие сложные для доступа объекты для реализации своих творческих замыслов [13]. Мотивацией выступает демонстрация своих возможностей, самоутверждение в субкультурном сообществе и соревновательный эффект - соперничество с единомышленниками. Оставшиеся 92 % пространственных объектов мегаполиса доступны всем, не имеют защиты от преобразования.
Содержательный анализ результатов ван-дальной активности и конкретизация ее форм в большинстве случаев демонстрирует графическую доминанту, выраженную в формате текста (рис. 3).
Рис. 3. Процентное распределение объектов городской среды с признаками вандализма по форме изменений
5 % 3 %
□ публичное
□ персональное
□ ограниченный доступ
92 %
Рис. 2. Процентное распределение объектов городской среды с признаками вандализма по критерию их доступности для преобразований
Почти половина преобразованных объектов содержит надписи, семантика которых в большинстве случаев связана с субкультурой граффити и представляет собой подписи -«тэги» авторов. Именно так представители молодежных сообществ позиционируют себя, обозначают свое мастерство и способности. Рисунки и их совмещение с текстом - также в основном являются результатом активности именно данной категории молодежи. Однако в графической форме вандализма присутствует и эстетический вариант преобразования среды - художественные граффити, нанесенные на поверхности городских объектов нелегитимным образом, т. е. без разрешения собственника или управляющего. Помимо них, порядка 6 % надписей, расположенных на объектах городского пространства, содержит призыв к чему-либо, т. е. представляет собой обращение, выражение собственной позиции по отношению к актуальным социальным проблемам (мигранты, политика, взаимоотношения и т. п.). Еще более настораживающий показатель (12 % надписей) можно отнести к теневому маркетингу или теневой рекламе [14; 15], направленной не только на продажу легальных товаров и услуг, но и предлагающих незаконные и запрещенные товары и услуги (наркотики, мошеннические схемы и пр.). Необходимо отметить, что согласно действующему законодательству подобный рекламный продукт своевременно должны уничтожать службы, отвечающие за содержание зданий, или собственники жилья [16], и высокий процент их обнаружения говорит о его регулярном обновлении и, возможно, востребованности в определенных слоях населения. Менее распространенный, по сравнению с графическими формами, но также представляющий собой инструмент маркетинга - вандализм, осуществляемый через замусоревание объявлениями, расклейка которых осуществляется в непредназначенных для этого местах. Именно они подкрепляют категорию «визуального мусора» городской среды, заполняя городское пространство самой разнообразной информацией. Замусоривание территории и акты поджога составляют незначительную часть результатов вандальных действий, однако по-прежнему фиксируются в городской среде, делая ее и без того насыщенной вандализмом.
Таким образом, обнаруженное противоречие так и не получило своего исчерпывающего
объяснения - жители города обозначают вандализмом то, что достаточно в большом объеме содержится в окружающей их среде. Соответственно пространство мегаполиса, содержащее многочисленные результаты вандаль-ных действий, может расцениваться жителями как небезопасное в связи с тем, что:
- является местом реализации активности молодежи, в том числе относящейся к субкультурным сообществам, в поведенческих моделях которых закреплены формы проявления открытой агрессии;
- содержит рекламу теневого сектора экономики, регулярно возобновляемую и соответственно востребованную целевой аудиторией, проживающей в фактической близости и демонстрирующей самые разнообразные формы девиантного, в том числе и де-линквентного, поведения;
- единожды преобразованные объекты городской среды (здания, сооружения) без их последующего восстановления продолжают изменяться посредством вандальных инструментов, и среда, чрезмерно насыщенная деструктивными элементами, постепенно трансформируется в детерминанту вандального поведения на своей территории.
Соответственно вандализм действительно выступает как своеобразный маркер небезопасности городской территории, но при наличии некоторых условий - интенсивности и частотности, содержания определенной семантики и невосстанавливаемости преобразованных вандализмом поверхностей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Толковый словарь русского языка : в 4 т. / под ред. проф. Д. Ушакова. - М. : ТЕРРА, 2007. - Т. 1. - 752 с.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации № 63-Ф3 от 13.06.1996 (ред. от 02.08.2019).
3. Ватова Л. С. Социально-психологические основания молодежного вандализма и его профилактика. М. : Народное образование: МПСИ, 2007. - 298 с.
4. Литвинов А. В. Детское лицо вандализма // Социальная педагогика. - 2012. - № 3. -С. 85-95.
5. Культурология. Словарь терминов, понятий, имен / под ред. А. П. Садохина. - М. : Ди-рект-Медиа, 2014. - 768 с.
6. Wise J. A gentle deterrent to vandalism // Psychology Today. - 1982. - Vol. 16. - № 9.
- P. 28-31.
7. Кабаченко Т. С. Психология управления : учебное пособие. - М. : Педагогическое общество России, 2000. - 384 с.
8. Анасов В. Д., Лепский В. Е. Исходные посылки проблематики информационно-психологической безопасности // Проблемы информационно-психологической безопасности. - М. : Ин-т психологии РАН, 1996. -С. 7-11.
9. Баева И. А. Психология безопасности: история становления, перспективы // Национальный психологический журнал. - 2007. -№ 1 (2). - С. 65-69.
10. Руденкин Д. В., Порозов Р. Ю. Что современная российская молодежь понимает под вандализмом? // Juvenis scientia. - 2018. -№ 11. - С. 52-54.
11. Молодежный вандализм в среде мегаполиса: границы нормы и девиации / Д. В. Руденкин и др. // Образование и наука. -2018. - Т. 20. - № 2. - С. 125-146.
Информация о статье Дата поступления 23 сентября 2019 Дата принятия в печать 1 ноября 2019
Сведения об авторах
Кружкова Ольга Владимировна - кандидат психологических наук, заведующий кафедрой акмеологии и психологии среды Уральского государственного педагогического университета (Екатеринбург, Россия). E-mail: galiatl @yandex.ru.
Воробьева Ирина Владимировна - кандидат психологических наук, начальник отдела развития научных исследований Уральского государственного педагогического университета (Екатеринбург, Россия). E-mail: [email protected].
Для цитирования
Воробьева И. В., Кружкова О. В. Вандализм в городской среде как маркер небезопасности территории // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2019. № 4. С. 5-10. DOI: 10.24147/2410-6364.2019.4.5-10.
12. Воробьева И. В., Кружкова О. В. Психология вандального поведения. - Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2015. - 304 с.
13. Кузовенкова Ю. А. Особенности освоения городского пространства сообществами граффити и стрит-арта // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. - 2017. -№ 4 (33). - С. 66-69.
14. Musgrove M. What looks like graffiti could really be an ad // Washington Post. - 26 DEC. -2005. - URL: http://www.washingtonpost.co m/wpdyn/content/article/2005/12/25/AR2005 122500589_pf.html (дата обращения: 20.09.2019).
15. Оболенская А. Г. Вандализм как институциональная ловушка // Труды VIII Всероссийского симпозиума по экономической теории. -2018. - С. 111-112.
16. Письмо Минстроя РФ № 30396-0Л/04 от 22.09.2015.
Article info
Received
September 23, 2019 Accepted November 1, 2019
About authors
Kruzhkova Olga Vladimirovna - Candidate of Psychological Sciences, Head of the Department of Acmeology and Environment Psychology, Ural State Pedagogical University (Ekaterinburg, Russia). E-mail: [email protected].
Vorobyeva Irina Vladimirovna - Candidate of Psychological Sciences, Head of the Department for the Development of Scientific Research, Ural State Pedagogical University (Ekaterinburg, Russia). E-mail: [email protected].
For citations
Vorobyeva, I. V., Kruzhkova, O. V. Urban Vandalism as a Marker of Territory Insecurity. Herald of Omsk University. Series "Psychology", 2019, no. 4, pp. 5-10. DOI: 10.24147/24106364.2019.4.5-10. (In Russian).
